Корнилова Наталья Геннадьевна. Пантера - инстинкт зверя

   - Глянь, братва, сюда кто-то едет! Сваливаем!
   Выглянув в заднее стекло, я увидела фары быстро подъезжающих машин. Я понятия не имела, кто это был, но все равно была признательна им за невольную помощь. Бандиты бросились, врассыпную, вскарабкались на забор, попрыгали на другую сторону и в одно мгновение скрылись, словно и не было их никогда. Не став дожидаться, пока машины остановятся, я выскочила из джипа и побежала в гараж за Петровичем. Я надеялась застать его врасплох.
   Очутившись внутри хорошо освещенного гаража, я увидела открытую дверь в дальнем конце помещения и бросилась туда. Мне нужно было во что бы то ни стало поймать этого мерзавца, чтобы было кого отдать под суд за все эти бессмысленные убийства и тем самым снять вину с нашего агентства. Добежав до двери, я остановилась и осторожно заглянула в нее.
   Там была еще одна комната, чисто прибранная, с двумя железными кроватями по бокам, столом и старым шкафом для одежды. Судя по всему, здесь бандиты и жили. Петровича нигде не было видно. Направо вела еще одна деревянная дверь. Я попыталась ее открыть, но она оказалась запертой. Недолго думая я саданула по ней ногой, доски разлетелись в щепки вместе с замком, и дверь распахнулась. Здесь была такая же комната, как и предыдущая, только стояло уже три кровати и в стене было окно с открытыми настежь створками. За ним в темноте виднелись кучи мусора, а чуть дальше какие-то невысокие угрюмые здания. Я кинулась туда, выбралась наружу, спрыгнула на землю и побежала к мусорным кучам, подальше от освещенного окна, где меня было хорошо видно и можно было легко пристрелить.
   Не успела я добраться до первой кучи, оказавшейся сваленными в гору металлическими каркасами, как рядом со мной просвистела пуля. Это был хороший знак: значит, Петрович не успел убежать далеко. Я прыгнула в сторону, упала ничком на землю и отползла за кучу, в спасительную темень. Он выстрелил еще раз, пуля вонзилась в землю в том месте, где только что лежало мое тело. Обогнув кучу с другой стороны, я встала на ноги и, пригнувшись, почти ничего не видя, подобралась к следующей горе металла. И прислушалась, пытаясь по звукам определить, где прячется этот негодяй с пистолетом. Но ничего не было слышно. Подобрав кусок валявшейся рядом арматуры, я швырнула ее в сторону первой кучи. Раздался громкий скрежет, и почти сразу же послышался характерный плевок выстрела. Он исходил откуда-то справа, со стороны железнодорожного вагона, который я только теперь смогла различить. Обогнув железяки, стараясь не споткнуться, я стала подкрадываться к этому самому вагону, понятия не имея, видно меня или нет. Но выстрелов больше не было.
   Ступив на заросшие травой ржавые рельсы, я пригнулась и тут услышала осторожные шаги. Они доносились с другой стороны вагона. Только бы он меня не услышал. Пусть думает, что я испугалась и осталась сидеть за кучей. Мне нужно было подобраться к нему незаметно, чтобы он не смог воспользоваться пушкой. Я заглянула под вагон и увидела ноги. Неслышно ступая, они медленно передвигались вдоль вагона. Согнувшись в три погибели, чтобы не упускать его из вида, я пошла следом с другой стороны. Дойдя до конца, Петрович немного постоял, прислушиваясь к голосам, уже доносившимся из гаража, а потом быстро побежал прочь. Пролезть под вагоном для меня было делом одной секунды. Там я сняла туфли и босиком кинулась вслед за убегающим бандитом, уже не думая о пистолете.
   Впереди маячили темные корпуса какого-то завода, и если он скроется там, то найти его будет довольно трудно. Он бежал метрах в двадцати от меня, не оглядываясь, огибая лежащие на земле ящики и железяки, а я неслась за ним, легкая как лань, и быстро догоняла. Видимо, за шумом своих шагов, он не слышал моих, потому что продолжал бежать, не останавливаясь, и это меня спасло. Только когда до него осталось метра три, а до ближайшего корпуса с выбитыми стеклами и того меньше, он все-таки понял, что за его спиной кто-то есть, обернулся, увидел меня, вскинул пистолет и выстрелил в тот самый момент, когда я прыгнула ему под ноги. Пуля просвистела над головой, я схватила его за ноги, вонзила свои страшные когти ему в икры, разрывая мышцы и сухожилия, и рванула на себя. Петрович вскрикнул, упал навзничь, выронив пистолет, я быстро проползла по его извивающемуся от боли телу и схватила обеими руками за горло.
   - Ну вот мы и встретились, ублюдок, - процедила я, задыхаясь, ему в искаженное ненавистью и болью лицо. - И не вздумай сопротивляться - я очень злая и могу убить.
   - Да кто ты, черт бы тебя побрал?! -- прохрипел он, обхватив меня сильными руками и прижав к себе. - Что ты сделала с моими ногами?!
   - Диагноз тебе поставит тюремный врач. Говори, как вы вышли на Василия, или я сниму с тебя скальп, - я схватила его одной рукой за челку и полоснула ногтем-бритвой по лбу. Кровь из раны полилась ему на глаза, он ослабил хватку и просипел:
   - Ты что делаешь, сволочь?! Ты зачем меня калечишь?!
   - Тогда говори!
   - Скажу, только не трогай меня больше! - взмолился он, пытаясь столкнуть меня с себя, но я вцепилась в него мертвой хваткой руками и ногами. Нас наняла одна женщина, ясно тебе? Попросила похитить ее внучку, а в качестве платы мы должны были получить выкуп с папаши той девчонки.
   - Где она сейчас?
   - В подвале сидит, под гаражом.
   - Она жива?
   - Да, я не успел ее прикончить...
   - Тогда считай, что тебе крупно повезло. И тут со стороны гаража до меня донесся громкий крик:
   - Мария, ты где?! Ау, черт побери!!! Ты жива или нет?!
   - Жива, босс! - крикнула я в ответ, чувствуя, как радостные слезы наворачиваются на глаза, а к горлу подступает комок. - Жива, вашими молитвами! Идите сюда!
   Все-таки, что там ни говори, а босс у меня молодчина, успел, как всегда, вовремя. До сих пор не могу понять, как это у него получается. Сколько раз я уже могла погибнуть и мое красивое тело давно бы сгнило в сырой земле, если бы не он. Да, цены ему нет.
   * * *
   Мы приехали с боссом в больницу ранним утром, когда больные еще даже не завтракали, а только ходили по коридорам с полотенцами на плечах и туалетными принадлежностями в руках. Некоторые еще лежали в кроватях. На нас были белые халаты, мы шли в седьмую палату, вдыхая спертый запах болезни и лекарств и разглядывая помятые после сна лица больных. Нам с боссом так и не удалось поспать этой ночью. Пока отыскали в темном подвале несчастную Дашу, едва живую от холода и голода, пока как следует допросили перевязанного Петровича, пока объясняли ситуацию ошарашенному Виктору Ивановичу с наполовину оторванными ушами - уже рассвело и ложиться спать не было никакого смысла. Поэтому мы решили сразу же закончить это дело, чтобы начать новый день с хорошим настроением - сели в наш джип и поехали в больницу.
   В палате номер семь стояли четыре кровати. Три из них были пустыми, а на четвертой лежала, повернувшись лицом к стене, пожилая женщина с густой шапкой растрепанных седых волос. Мы подошли к кровати, и Родион негромко сказал:
   - Доброе утро, Евдокия Степановна. Вам привет от внучки.
   Она полежала несколько мгновений, не двигаясь. потом медленно повернулась и уставилась на нас большими старческими, страшно усталыми, красными от слез глазами, под которыми набрякли мешки. Видимо, она всю ночь проплакала. Нижняя губа у нее была залеплена пластырем. Несмотря на изменившуюся внешность, я сразу узнала ту самую сухопарую женщину, которую встретила у подъезда, когда шла к жене Игоря.
   - Кто вы? - бесцветным голосом тихо спросила она, пряча взгляд.
   - Вы прекрасно знаете, кто мы, - мягко ответила я. - Это - Родион, а я - Мария, та самая, которую вы хотели убить, когда задушили Ирину Ветошкину. Зачем вы все это сделали, Евдокия Степановна? Вам же умирать скоро, а вы такой грех на душу взяли. Замолить ведь не успеете.
   - Мне уже все равно, - она подняла на меня глаза. - Значит, вы уже все знаете. Это хорошо. Что с Дашей?
   - Она в порядке, - сказал Родион. - Ее спасли чудом. Те, кого вы наняли, хотели ее убить, но не успели.
   - Они не должны были так поступать! - встрепенулась женщина, приподнимаясь на локте. - Они обещали, что не сделают ей ничего плохого.
   - Они вас обманули. Лучше расскажите, зачем вы убили Ирину Ветошкину? попросил Родион.
   Бабушка, откинув одеяло, села на кровати, расправив халат и пригладив волосы, и отрешенным голосом проговорила:
   - Это все Вася, мой сын. Это он довел меня до этого. Однажды я проснулась, заглянула в Дашину комнату и увидела, как она занимается сексом с учителем английского, с этим проклятым Игорем. И тогда поняла, что это длится уже давно, а меня просто обманывали. Если бы об этом узнал мой сын, он бы убил меня на месте. Я его очень боюсь, понимаете? - она посмотрела на нас, ища сочувствия. - Сама не знаю, как из него вырос такой злой человек. В детстве был таким добрым и послушным...
   - Не отвлекайтесь, пожалуйста, - прервал воспоминания босс. Рассказывайте дальше.
   - А что рассказывать. Потом Вася узнал, что Даша беременна, и начал докапываться до правды. Я еще больше испугалась. Когда этот Игорь ушел, получив деньги, я пошла за ним, заманила его на стройку и убила кухонным ножом, который взяла из дома. И изрезала ему все лицо, чтобы опознать не могли. Я боялась, что он все расскажет моему сыну. Потом вроде все успокоилось, Даша молчала, я уже решила, что никто никогда ничего не узнает. Но потом Вася решил нанять детективов, чтобы найти отца ребенка. Я сама посоветовала ему ваше агентство моя подружка живет рядом с вами и много про вас рассказывала. А потом испугалась, подумала, что вы все равно выйдете на след учителя, и решила убить его жену.
   - Но зачем?! - в ужасе воскликнула я.
   - Кто знает, а вдруг Игорь ей рассказал, что спал с Дашей? Тогда она бы сказала все вам, вы - Васе, и все бы выплыло наружу. А я уже старая, мне хотелось дожить свой век спокойно, понимаете? А так сын отправил бы меня в дом престарелых или еще куда. А я не хочу, я не заслужила такой участи. Когда вы, Маша, спросили у меня про восьмую квартиру, я сразу поняла, что вы детектив. Мне вас подружка описывала. Я пошла за вами в квартиру и попыталась вас убить. Но, видно, совсем стара стала, силы уже не те, - она с сожалением вздохнула. Вы почему-то выжили.
   - А зачем было похищать Дашу? - спросил босс. - Кто подбрасывал все эти записки?
   - Я их сама печатала на машинке, что стоит в кабинете у Васи, а подбрасывал Петрович. Он сыну пару раз машину ремонтировал, я с ним познакомилась, поняла, что он за человек, и попросила помочь за деньги. Он сразу согласился. А похищение устроила, чтобы от себя подозрение отвести. Да и Вася бы немного отвлекся от этих поисков. Честно говоря, я уже сама не понимала, что делала, совсем голову от страха потеряла.
   - Да, это видно, - пробормотал босс. - В результате вы едва не убили родную внучку, зарезали учителя, задушили его жену, чуть не прикончили мою секретаршу, нанятые вами бандиты убили двоих ни в чем не повинных людей и, самое главное, ваш сын скончался этой ночью в больнице от большой потери крови. Его ранил в живот ваш друг Петрович.
   - Что, Вася умер? - чуть слышно прошептала она, застыв, как изваяние. Не правда, этого не может быть. Господи, мой родненький сыночек, прости меня, старую...
   Глаза Евдокии Степановны остановились и начали быстро стекленеть, губы посинели. Она еще посидела мгновение, а потом замертво рухнула с постели на пол. Мы с боссом едва успели ее подхватить. Я позвала врача, он осмотрел старушку и констатировал смерть от инсульта.
   Мы вышли на больничное крыльцо. Солнце уже показалось над домами, весело чирикали воробьи на немного пожелтевших деревьях в больничном дворе, начинался новый день. Босс тяжело вздохнул и сказал:
   - Да, хреново стали нынче делать снотворное. Даже старушек не берет. Ладно, поехали домой, меня там уже Потап заждался, наверное.
   ...Под конец дня выяснились еще некоторые детали этого странного дела. Оказалось, что Петрович был крупным специалистом по взрывному делу, изготавливал и продавал взрывные устройства. Его подельников, с которыми он приехал из Воронежа, бывших зеков, так и не смогли найти. Но Петрович назвал все имена, и теперь поймать их было делом времени. Ограбить Василия они хотели следующим образом: один из бандитом сидел в машинном отделении лифта и управлял движением кабины. Другой находился внизу, на первом этаже, где должен был забрать сумку с деньгами, если бы Василий, как и положено, поставил ее в лифт и отправил на девятый этаж. Сам Петрович сидел в машине около подъезда. Он видел, как я приехала, знал от Евдокии Степановны номер нашей машины и сунул под капот взрывное устройство на всякий случай.
   Когда я появилась около лифта и вырубила стоявшего там похитителя, Петрович, который в тот момент разговаривал с ним по телефону, понял, что дело нечисто, вошел в подъезд и увидел лежащего на полу без сознания напарника. В это время лифт открылся, там стоял Василий, который сразу узнал Петровича и, не разбираясь, открыл огонь. Пришлось в него выстрелить. Потом Петрович вытащил тело товарища из подъезда, погрузил в машину и увез.
   Машина, кстати тот самый "Лендровер", принадлежала Станиславу Малькову, заместителю коммерческого директора "Инкомбанка", он отдал ее в ремонт Роме, забыв в "бардачке" свой сотовый телефон, которым и пользовались бандиты. Именно через него Родиону удалось той ночью установить местонахождение злосчастного гаража.
   Виктор Иванович оказался крупным теневым дельцом, который специализировался на продаже угнанных машин, для чего держал несколько автосервисов в разных концах Москвы. Уши его были безнадежно покалечены, что, однако, как сказал босс, не помешает ему сесть на несколько лет в тюрьму.
   У Даши, которую прямо из подвала увезли в больницу, случился выкидыш. Мы навестили ее, и она пообещала, как только выздоровеет, заплатить нам десять тысяч долларов из отцовских денег. Мы с Родионом вежливо поблагодарили ее и отказались. Уж больно много несчастий принесли уже эти деньги, и мы здраво рассудили, что без них нам будет лучше и спокойнее.
   Глава 3 ЗМЕЯ В ПОЧТОВОМ ЯЩИКЕ
   Ей было между двадцатью пятью и тридцатью - в зависимости от того, как на нее смотреть: анфас или в профиль - и выглядела она потрясающе. Высокая, стройная, бедра обтянуты короткой замшевой юбкой, под черным жакетом белую кофточку распирал невероятных размеров вызывающе высокий бюст, открытый сверху всем ветрам и взглядам, на ногах были модные черные туфли на высоком каблуке. Картину довершали распущенные длинные русые волосы, подчеркивающие изящные, тонкие черты волевого лица.
   Она вошла, покрутила головой, шныряя глазами по всем углам, цепким взглядом выхватывая детали роскошного интерьера нашего офиса, затем оценивающе впилась глазами в мою блузку, купленную, между прочим, в фирменном французском магазине за нечеловеческие деньги, возвела глаза к потолку, нарочито вздохнула и села на диван, скрестив длинные ноги и положив рядом маленькую черную сумочку.
   - Да, неплохо вы тут устроились, - произнесла она скептическим тоном. Наверное, налоги не платите.
   - Неужели так заметно? - на всякий случай я стыдливо захлопала ресницами и опустила глаза. - Вообще-то со стороны налоговой инспекции к нам претензий нет.
   - Значит, умеете хорошо скрывать свои доходы, - уверенно сказала она.
   - А вы, простите, кто?
   - А я, извиняюсь, и есть налоговый инспектор, - она пробуравила меня насквозь своими голубыми глазищами, и по моей спине пробежали мурашки.
   - Вот как? - от неожиданности я растерялась и начала стыдливо застегивать верхнюю пуговичку своей блузки. - И что же вас к нам привело?
   Больше всего на свете, после мышей, я боялась налоговых инспекторов. Это у меня еще с детства осталось, когда я прочитала книгу какого-то иностранного писателя, в которой утверждалось, будто страшнее налогового инспектора может быть только другой налоговый инспектор. Тогда эти люди представлялись мне эдакими жуткими страшилищами с острыми кривыми зубами и длинными когтями, которыми они нещадно выдирают нужные суммы из карманов обезумевших от ужаса несчастных налогоплательщиков. Со временем этот образ, конечно, немного потускнел и обрел более человеческие очертания, но безотчетный страх во мне остался.
   Каждый раз, приходя в налоговую инспекцию для сдачи очередного баланса, я терялась, начинала суетиться и лепетать что-то бессвязное и непонятное даже самой себе. И ничего не могла с собой поделать;
   Вот и сейчас у меня резко заледенели ступни, язык прилип к небу, глаза забегали по сторонам, а руки суетливо задергались невпопад.
   Дамочка, не сводя с меня пристального взгляда, снисходительно усмехнулась и сказала:
   - Да вы не пугайтесь, я не из вашего района. Чтоб ты провалилась! чуть не вылетело из моего рта, и я расслабилась, испустив тихий вздох облегчения. Страх улетучился, и я перестала ее бояться, как не боишься чудовищ, которых видишь по телевизору, а не в жизни.
   - А хоть бы и из нашего, - бросила я как можно небрежнее. - У нас с налогами все в порядке.
   - Такого просто не может быть, милочка, - ехидна снова осмотрела интерьер. -В наше время все налоги платят только круглые дураки. Уж я-то прекрасно это знаю. А уж вас, судя по роду занятия", дураками ну никак не назовешь.
   - Извините, но если вы пришли по делу, то переходите, пожалуйста, к нему, - я уставилась на монитор компьютера и застучала пальцами по клавиатуре. - Мы люди очень занятые.
   - Я не поняла: вы что, хамите? - она удивленно подняла свои выщипанные брови. - На вашем месте я бы...
   - На мое место вас бы никогда не взяли, - бесцеремонно перебила я ее, даже не пытаясь скрыть своего отношения к этой самоуверенной даме.
   - Это еще почему?
   - Вы излишне любопытны и не пытаетесь этого скрыть.
   - Тоже мне, психолог, - язвительно хмыкнула она, с интересом взглянув на меня, и достала из сумочки пачку "Собрания" и зажигалку этой же фирмы. Может, еще что-нибудь обо мне расскажете? Или, может, на картах погадаете?
   - А чего гадать? - пожала я плечами, продолжая набирать на компьютере абракадабру. - И так видно, что вы взятки берете. "Собрание" - слишком дорогое удовольствие для честного налогового инспектора.
   - Ах, даже так? - она смотрела на меня и откровенно насмехалась. Держа зажигалку тонкими пальцами с тщательно отполированными и ухоженными ногтями, дама прикурила сигарету. - А вы не допускаете мысли, что у меня муж миллионер?
   - Если бы у вас муж был миллионером, вы бы не работали в налоговой инспекции, а нашли занятие поинтереснее.
   - Да, вы правы, - сложив свои красивые губы, трубочкой, она выпустила в мою сторону тонкую струю дама. - Я не налоговый инспектор.
   - И муж у вас не миллионер, - добавила я.
   - Вы поразительно проницательны, - вдруг совершенно серьезно произнесла она. - Честно говоря, я просто хотела произвести на вас впечатление. Купина вот на последние деньги эти дурацкие сигареты, взяла одежду у подружки, сделала с утра прическу в йодной парикмахерской и отправилась к вам.
   - Это называется не произвести впечатление, а ввести в заблуждение, строго произнесла я. - Зачем вам это понадобилось?
   - В заблуждение?! - она сделала большие глаза. - Боже упаси, у меня и в мыслях такого не было! Просто хотела, чтобы вы отнеслись ко мне не как к первой встречной, а уделили особое внимание. Может, я, конечно, немного перебрала с налоговой инспекцией, но это от волнения, поверьте.
   - Верю, - нежно, как кобра, улыбнулась я, не веря ни одному ее слову. Мы всем верим, кто сюда приходит, - работа у нас такая. Даже если скажете, что вы инопланетянка и попросите разыскать вашу исчезнувшую в результате взрыва планету, мы возьмемся за это дело.
   Увидев, как сильно изменилось ее лицо при этих словах, я испугалась: что я такого сказала? В глазах ее отразился панический страх, она побледнела, губы болезненно исказились, рука с сигаретой задрожала, пепел упал на ковер. Всю ее самоуверенность смыло, как дневную косметику перед сном. Она растерянно заморгала длинными ресницами, неловко загасила сигарету в пепельнице и, покачав головой, пробормотала:
   - Нет, я не инопланетянка - с чего вы взяли? Это полная чушь. И вообще я бы хотела поговорить с детективом, - она кивнула на дверь кабинета. Теперь в ее голосе слышалась плохо скрытая тревога. - Что я должна сделать для этого?
   - Назвать свое имя, - я с интересом рассматривала ее, пытаясь понять причину ее столь странной и стремительной метаморфозы. - Можете назвать любое я все равно поверю.
   - Да нет, зачем же, мне нечего скрывать. Меня зовут просто Зоя.
   - А меня просто Мария. Погодите секундочку, я свяжусь с боссом.
   Нажав на кнопку селектора, я спросила у Родиона:
   - Босс, вы очень заняты?
   Через несколько секунд из динамика раздался его скрипучий голос:
   - А в чем дело?
   - С вам поговорить хотят.
   - Это срочно?
   Я вопросительно посмотрела на Зою, та кивнула.
   - Похоже, да, босс. Вы можете принять посетителя?
   - Впускай через минуту.
   ...Ровно через минуту мы втроем сидели в его кабинете: я - у стены на своем излюбленном месте с блокнотом и диктофоном, Зоя - в кресле для клиентов, а Родион - за столом, в белой рубашке и черных брюках, которые стал носить с недавних пор вместо своих обычных джинсов и клетчатой рубахи - Валентине все-таки удалось убедить его одеваться по-человечески, чтобы не позорить Потапа.
   Окинув внимательным взглядом посетительницу, немного задержав взгляд на ее выдающемся бюсте, он спросил, словно врач у больного пациента:
   - Ну-с, какие у нас проблемы? Дама прикурила новую сигарету, нервно затянулась и сказала:
   - Меня должны убить, - ее голос трагически дрогнул.
   Поскольку мы давно привыкли к подобного рода заявлениям, то продолжали спокойно сидеть. Зоя удивленно вскинула брови и спросила:
   - Почему вы не спрашиваете, кто и почему должен меня убить?
   - А чего спрашивать? - пожал плечами босс. - Сами расскажете.
   - Честно говоря, я рассчитывала на более сочувственную реакцию, - она надула губы. - Впрочем, вы правы, я сама все расскажу.
   - Да, будьте так добры. И начните, пожалуйста, с самого начала, чтобы потом десять раз не возвращаться,
   - С самого начала? Но это было так давно... - Зоя задумчиво нахмурилась. - Пожалуй, первый раз у меня появилось такое желание еще в школе, в десятом. классе. Тогда я без памяти влюбилась в молодого учителя физики, не могла, сами понимаете, признаться ему в этом, очень страдала, даже завалила ему экзамен, хотя всегда училась на "отлично", а потом решила покончить с собой, горестная усмешка тронула ее красивые губы. - Смешно, не правда ли?
   - Пока не очень, - серьезно проговорил босс.
   - Я имею в виду, сейчас, когда прошло столько времени, это выглядит смешно, - быстро поправилась она. - В тот раз я отравилась уксусом - выпила почти целую бутылку концентрированной кислоты, - она поморщилась. - Вы не представляете, какая это ужасная боль. Но меня благополучно откачали в больнице. Учитель, кстати, до сих пор не знает, что из-за него. одна девочка едва не отправилась на тот свет. Потом такие желания возникали у меня еще несколько раз - в основном, это была несчастная, безответная любовь.
   - Неужели с вашей внешностью можно страдать от неразделенной любви? изумился босс. - По-моему, все должно быть как раз наоборот - мужчины должны из-за вас убиваться.
   - Все дело в моем характере, - с улыбкой пояснила она. - А может, это карма у меня такая. Я влюбляюсь только в тех мужчин, которые не любят меня. Просто наказание какое-то. Как только я вижу, что человек от меня без ума - он тут же мне наскучивает, и я его бросаю. Но если кто-то ко мне равнодушен, я пытаюсь всеми силами завоевать его внимание и, когда это не получается, начинаю страдать.
   - Это не карма, - тут же поставил диагноз Родион. - Это мазохизм. Вы получаете удовольствие от страданий и совершенно сознательно ищете очередной объект, который причинил бы вам боль. Так что вы пришли немного не по адресу вам нужно к психиатру.
   - Боюсь, что с психиатром я уже опоздала, - вздохнула Зоя. - Слушайте дальше. Я травилась, резала себе вены, - она завернула рукав жакета и показала кривые полоски шрамов на запястье. - Однажды .даже пыталась броситься с двенадцатого этажа, но смелости не хватило. В последний раз - это было в прошлом году - хотела убить себя током в ванной.
   Набрала воды, включила фен в розетку, разделась, легла, осталось только бросить фен в ванну, но в этот момент во всем доме выключили электричество. Я чуть не умерла от досады - ведь уже настроилась, приготовилась, предсмертную записку написала, завещание оформила, а тут такой казус.
   - Да, не повезло, - сочувственно выдавил босс. - Судя по всему, господь пока не хочет вашей смерти, может быть, бережет вас для более важных дел, чем самоубийство. Так, значит, с прошлого года у вас больше не было попыток суицида?
   - Нет, не было.
   - Это на вас так последний провал повлиял?
   - Нет, дело совсем в другом. Видя, что ничего не получается, я решила попросить помощи у бога и пошла в церковь. Там поставила свечку пресвятой богородице и начала умолять ее ниспослать мне смерть, быструю и легкую. Но, видимо, молилась слишком громко, потому что мои слова услышал проходящий мимо священник. Он отвел меня в сторонку, мы с ним проговорили около двух часов, я ему все рассказала, и тогда-то он и открыл мне глаза. Сказал, что самоубийство - это тяжкий грех, что душа самоубийцы никогда не обретет покоя и что раньше самоубийц даже запрещено было хоронить на кладбище.
   - А вы об этом не знали? - удивился босс.
   - Слышала краем уха, но никогда не придавала значения и не понимала - я ведь не верующая. Но когда отец Яков мне все подробно объяснил, я поняла, какую непоправимую ошибку могла совершить. Мне стало ужасно стыдно за себя, я покаялась и поклялась на Библии, что больше никогда не стану накладывать на себя руки, как бы плохо мне ни было. Почти целый год я держалась, старалась гнать из головы подобные мысли, еще несколько раз ходила к отцу Якову, когда уж слишком припирало, и все было вроде бы хорошо, я, как видите, жива, - она виновато улыбнулась.