Страница:
О чем он говорит? Старик выжил из ума. Вернуть дочь, которая пропала черт знает сколько времени назад. Наверно уже и косточки то ее сгнили?
– Я догадываюсь, о чем ты сейчас подумал. Что, мол, старик выжил из ума?
Я кивнул, соглашаясь, что не могу спорить по этому вопросу.
– И это было бы правдой, Чат, если бы…
Старик поднялся с места, подошел к стене, на которой висело несколько довольно редких картин, отодвинул одну из них, и перед моими глазами появился пульт управления.
Глава Академии нажал несколько кнопок, из пульта выползла штуковина, вроде перископа. Приложившись к этой дряни глазами, старик чуть слышно сказал несколько слов. В пульте защелкало, зашипело, загорелись зеленым цветом лампочки и стена стала отъезжать в сторону.
Чисто белое, абсолютно круглое помещение. В самом центре сооружение серебристого цвета, напоминающее саркофаг. Только гораздо более современный. Никаких проводов, сопутствующей аппаратуры. Ничего.
– Мда… – это я выразил свое восхищение увиденным.
– Это… – начал было старик, но я его перебил с некоторой долей сарказма.
– Можно я скажу, что это? Машина времени.
Обожаю высказывать свое мнение. Пусть даже такое бредовое. Давно всем известно, что машина времени не может существовать в природе.
Но старик был другого мнения.
– Как ни странно звучит, но это почти действительно так. Правда называется она несколько иначе. И принцип действия совершенно другой. Можешь даже не спрашивать. Называй как хочешь. Лучше слушай. Это вторая экспериментальная модель. Первую испытал на себе тоже Ночной Охотник. Я говорил тебе о нем. Тот, который пропал в Потоке. Но… Жив или нет, другой вопрос. Перед тобой только часть всей конструкции. Так сказать, главная ее часть. Все остальное находиться под нами. Громадное, в несколько подземных этажей сооружение, которое обслуживает черт знает сколько народу. Вообще то никто из них даже не догадывается ради чего каждый день приходят на работу. И никто из них не имеет ни малейшего представления, что твориться здесь, наверху.
Не спрашивая разрешения, я поднялся и прошел в круглую комнату.
Саркофаг сделан из какого то весьма прочного сплава. Внутри полость, формой напоминающей человека. И… Больше ничего путного я не мог сказать. Просто кусок железа.
– И с помощью этой штуковины вы собираетесь закинуть меня куда то?
– Совершенно верно.
Интересное предложение.
– Так. Давайте еще раз. С самого начала и по прядку. Предположим, что ваша машина работает, в чем я лично сомневаюсь. Что мне нужно сделать.
– Пропавший Охотник и есть моя дочь Янина. Сейчас ты узнаешь информацию, которая известна весьма незначительному кругу лиц. Попрошу всех зайти в камеру переброски.
Какое интригующее начало. Янина – Охотник. Надо же!
Когда все перешли в белую комнату, стена встала на место. Я не страдаю клаустрофобией, но все равно, стало весьма неуютно.
– Начнем все по порядку. С десяток лет назад наши космические корабли наткнулись на весьма интересную область, расположенную у северных границ Коалиции. Что ты думаешь о зеркальном отображении галактики?
А что я могу еще думать? Псевдонаучная идея. Как и машина времени. Как и все остальное, что здесь твориться. Ничего не знаю.
– Ну хорошо, – не дождавшись моего ответа, старик продолжил, – Это удивительно, но она существует. Галактика идентичная нашей. С точностью до песчинки. Созвездия, расположенные зеркально. Солнца, планеты, люди и так далее. Как только стало известно об открытии этого явления, мы послали подряд несколько экспедиций. Ни одна из них не вернулась. Это нас насторожило. Был собран небольшой, но весьма подготовленный флот. Буквально через десять секунд после пересечения зеркальной границы связь была потеряна. С сопровождающих кораблей заметили только несколько вспышек. И все. Мы успели перехватить несколько сообщений. Весьма коротких и путанных. Оценив ситуацию, мы пришли к следующему. Когда наши корабли вышли за пределы своей галактики, они столкнулись с точно такими же кораблями, летевшими навстречу.
– Понятно. Эффект зеркала, – у меня всегда была дурная привычка давать собственные определения непонятным явлениям.
– В общем—то правильно.
– И какое место в этой, весьма занимательно и секретной истории занимает ваша дочь, сэр?
– Она находилась на одном из научных кораблей, сопровождая первый, экспериментальный аппарат для переброски. Её задание заключалось в следующем. Попытаться переправится через зеркальную границу с помощью созданной нами камеры. Затем обычный сбор сведений. И возвращение. Но когда начался весь этот переполох с гибелью флота, научный корабль по ошибке рванул к зеркальной границе..
– И тоже…
– Да. Свидетели видели вспышку.
– Но тогда, простите сэр, она погибла.
– Все так думают, но только не я. Ее последними словами были… – приготовься Чат. Это интересно.
Глава Академии достал из кармана миниатюрный магнитофон и нажал на клавишу.
Вначале шел хрип, щелканье и шорох. Но неожиданно, звонкий девичий голос, в котором я узнал Янину, закричал :– « Это получилось…» Шипение и треск заглушили передачу.
– И на основании данной записи вы предполагаете, что ваша дочь все еще жива? А что думает по этому поводу господин президент?
Президент ничего не думал. Он только тихо покачивал головой. С ним все ясно. И с остальными тоже. Старика считаю слегка того. Но против его доводов о вложении собственных средств не попрешь.
– Извините, сэр. Мне весьма жаль, что так все получилось. Но мне необходимо слегка прояснить ситуацию, раз именно мне предстоит заняться выполнением данной миссии.
Старик держится молодцом. Другой на его месте давно бы слезу пустил, или в обморок там. А он ничего, стоит.
– Конечно, Чат.
– Вопрос первый. На чем основывается предположение, что Ваша дочь жива? По вашим словам она могла погибнуть при взрыве корабля. Если этого не случилось, то следуя законам зеркальности Янина могла встретиться со своим отображением. Результат тот же. Смерть.
Далее со стороны старика последовали столь интересные доводы, что я признаться слегка опешил под их справедливостью.
– Зеркальная галактика подразумевает, что у каждого человека существует двойник. При соприкосновении которых происходит уничтожение и первого и второго. Но произошла странная вещь. В это довольно сложно поверить, но… Ты помнишь Росси?
Помню ли я Росси? Глупый вопрос.
– Если совместить время гибели Росси по записям космического крейсера и времени исчезновения Янины, получается, что все это произошло в одну и ту же минуту.
– Не вижу связи.
– Я тоже не видел. Но теперь переходим к главному. Я думаю, что Росси каким—то образом перетянула на себя перст смерти, предназначенной моей дочери. Четыре года назад это было только смелой идеей, ничем больше. Но все последующие события укрепляли меня в мысли, что не все так просто. Скажи мне пожалуйста, как ты, который никогда не видел в лицо мою дочь, объяснишь все те явления, которые произошли в стенах Академии? В пустыне? В последнем Забросе? Подумай! Может быть именно здесь заложен смысл?
– Ну… Я…. Не знаю. Мне не нравятся ваши идеи, сэр. Ни к чему хорошему они не приведут.
– Ты тоже считаешь, что я сошел с ума?
Ну почему мне всегда так хочется заглянуть в глаза человека с которым я разговариваю и понять, что там внутри? Ну почему?
– Да нет, сэр. Просто я сказал, что это довольно странная теория. Весьма слабая и непрочная. Но… я готов поверить. Потому, что… кажется… я слишком хорошо отношусь к вашей дочери. И к Росси.
Старик выпустил из легких воздух и улыбнулся. Кажется, он только что нашел нового союзника.
– Но у меня также имеется второй вопрос, сэр. Предположим, что Янине удалось прорваться через границу. Предположим. И она в данное время бродит вся такая несчастная и потерянная по какой—нибудь планете. Тоже предположим. А как с моей помощью вы собираетесь вернуть ее. Один раз штука с двойником удалась. Удастся ли мне? Не хотелось бы, чтобы ваши наблюдатели на окраинах зарегистрировали еще одну вспышку.
– Именно для этого и предназначен « Зеркальный Гроб».
Старик именно так и сказал – «Зеркальный Гроб». Чтоб мне провалиться. Мрачно. У Ночных Охотников довольно странный юмор.
Нет никакого смысла описывать дальнейший разговор. Все следующие два или три часа мы доказывали друг другу неверность преподносимых доводов. До хрипоты. Мне даже пришлось один раз разнимать старика и президента, сцепившихся по поводу какого —то мелочного вопроса.
Но так или иначе, когда пришло время успокоиться и отдохнуть, все мы достигли определенного консенсуса. ( Слово заимствованное от одной отсталой во всех отношениях области Коалиции.) С моей стороны последовало принципиальное согласие на участие в этом, прямо скажу, весьма шатком эксперименте.
А что мне оставалось делать? Можно отбросить в сторону уважение к Главе Академии. Можно махнуть рукой на то, что Академия, собственно, сделала из меня человека. Но нельзя никуда спрятать, зарыть, схоронить природное и профессиональное любопытство. А вдруг получиться?
И абсолютно излишне говорить, пусть это станет моим маленьким секретом, что не последнюю роль сыграло мое доброе, если не сказать более, отношение к призрачной Янине. Я всегда знал, что женщины до добра не доведут.
Правительство со своей стороны тоже взяло некоторые обязательства. А именно, в случае моей гибели назначить весьма приличную пенсию. Интересно только, кому ее станут вручать.
У меня не хватило наглости потребовать ни собственной виллы, ни яхты, ничего остального. А зачем? Шансы вернуться были настолько малы, что даже не имело смысла мечтать о будущем.
– И еще… – я как человек творческий, не мог отправляться на задание с минимальным набором данных, – Сэр!? Мне необходима вся информация, касающаяся Янины. Я подчеркиваю – вся. Старые стереографии, фильмы, личные дневники. Рассказы родителей, друзей, подруг. Медицинские файлы. Во общем все то, что есть. И не пропустите ничего. Кто знает, может быть такой маловажный факт, как то, с каким интервалом ваша дочь чихает, поможет мне в поисках.
Старик ничего не имел против. По всей видимости он, как Охотник, и сам понимал всю важность требуемого мною. И подготовился заранее.
Целых три дня я безвылазно провел в взаперти, читая, просматривая, прослушивая подготовленные старательным стариком материалы. И узнал много нового и интересного. Старик оказался слишком скрупулезным. Если бы я знал, что на меня кто—то собрал подобный материал, не задумываясь убил бы последнего. Слишком много личного. Но, действительно, ценного.
Через три дня и три ночи я явился к Главе Академии и доложил о полной готовности. Чертовски не хотелось лезть во всю эту кашу, но как я говорил, мною двигало не только чувство долга. Может это покажется странным, но то, что я узнал о девчонке сделало ее ближе.
– Сэр! Чат Счастливчик прибыл для выполнения особо важного и секретного задания! – как положено в официальных случаях доложил я. Даже более официально.
У Главы Академия настроение было, что называется, на пять с плюсом баллов. Не знаю, что его так радовало? Надежда? Она не радует. Она всего лишь дает успокоение. Вера? Не существовало никакой веры. Тогда что? Наверно, мне никогда до конца не понять душу старика.
– У нас тоже все готово. Люди внизу работают вторые сутки, подготавливая аппаратуру к Забросу. Приказом президента Зона объявлена на военном положении. Пока ты не вернешься, с Яниной или… один, никто не покинет территорию.
– И как долго вы намерены ждать? – просто так, для собственного спокойствия.
– Совет рассчитывает максимум три– четыре месяца. Я придерживаюсь мысли, что с характером моей дочери, ее непредсказуемости, это может затянуться на гораздо более долгий срок.
– Предположим…
– Предположим на год.
– Хорошенькая перспектива.
– Чат!
Судя по выражению лица старика, он хочет сказать что—то весьма интересное.
– Есть нечто, что не вошло в основные отчеты. И ты должен знать…
– Так то вы держите слово, сэр? Я же просил.
– Сущая безделица, недостойная в другое время даже намека на внимание. Дело в том, что моя дочь на дух не переносит мужчин. Ты не так понял. Она вполне нормальная женщина, но… Будь осторожней, когда повстречаешься с ней. Это просто дьявол.
Из того, что я знал, и из моих видений следовал примерно тот же вывод. Исключением является иллюзия в пустыне. Но это отнесем к области не определений.
– Это все?
– Я прошу только об одном. Как отец. Если ты найдешь ее, а я не сомневаюсь в этом, и по каким бы то ни было причинам не сможешь вернуться, сделай так, чтобы моя дочь осталась жива. Неважно где, неважно как. Сказать по правде, если вы сможете вернуться, вас ожидает незавидное будущее. Подопытные кролики. И я не хотел бы…. В общем, позаботься о ней. И поступай так, как посчитаешь нужным. Только спаси. Чего бы это ни стоило. Обещай?
– Обещаю. Теперь все?
Глава Академии кивнул.
Значит так тому и быть.
В белой комнате нас уже поджидали министры. Президент, по словам Главы находился в отъезде, но был полностью осведомлен о происходящем.
Я обошел несколько раз вокруг саркофага.
– Кажется, ты дрожишь? – это министр обороны Коалиции. Ишь какой глазастый.
– Вы хотите заменить меня? – так ему и надо, старому борову. Я, считай, в петлю голову пихаю, попробуй не подрожать. Это тебе не обычный Заброс. Тут другое. Неизвестно куда. Неизвестно как. И неизвестно на сколько.
– Раздевайся.
Я вопросительно посмотрел на старика. Что значит – раздевайся?
– Чего уставился? Камера не приспособлена для переброски одежды. Так что тебе придется оставить вещички здесь.
– И мне что, не дадут никакого оружия? Ни провианта? Ничего?
Старик долго смотрел на меня. И я почувствовал себя идиотом.
– План переброса и его расчет предусматривает только определенные физические величины. Одежда и прочее туда не входят.
– А не могли сказать об этом раньше? Я бы похудел.
Перспектива появиться в зеркальном мире в голом виде вдохновения не прибавила. Я представил себе, как посреди людского потока какого—нибудь мегаполиса из воздуха появляется сверкающая штуковина и оттуда вываливается раздетый тип с умной рожей. Всеобщее веселье и полный провал миссии.
Но неприятности нужно принимать по мере их поступления. Что заранее расстраиваться из—за не свершившегося факта?
– Кто—то что—то говорил насчет предстартового напутствия? – поинтересовался я, скидывая с себя коричневую робу.
– Обойдешься без напутствия, – доложил Глава Академии. Успокоил, нечего сказать.
Старик вышел из комнаты, оставив меня наедине с саркофагом. С холодным, бездушным куском металла, которому мне вскоре предстояло доверить не только душу, но и тело.
Стена, выходящая на кабинет старика опустилась вниз. За толстым, бронированным стеклом, за широким и длинным пультом восседали во главе со стариком прибывшие министры. Вот уж никогда бы не подумал, что они что—то соображают в науке. Великие мужи.
– Ты созрел? – донесся из—за стекла голос Главы Академии, усиленный громкоговорителями.
Иногда старик выражается довольно витиевато, так что мне пришлось приложить немало усилий, чтобы понять о чем идет речь.
– Гнить начинаю уже, – ответил я. Кажется, именно так и нужно отвечать на последний вопрос.
– Тогда начинаем.
Пол мелко задрожал, и из него, по всему периметру стали выпазить золотистые трубы. Или стержни. Разобрать невозможно. Они выдвинулись до самого потолка, бесшумно встали в пазы. Сам потолок тоже отъехал в сторону, обнажая замысловатый, такого же золотистого цвета, развод из переплетенных трубочек и стерженьков.
– Это силовая установка. Последняя разработка министерства внешней защиты, – можно подумать, что я сам не могу разобраться. Кой чему Академия научила. Даже последним разработкам министерства внешней защиты.
Собственно, иного я и не ожидал. Сейчас меня начнут бомбардировать тяжелыми изотопами, сжигать энергией и растаскивать на молекулами протонными излучателями. Неприятное занятие. Особенно без привычки.
Позади зашипело. Саркофаг раскололся на две половинки. Внутри полость. Как раз мой размерчик.
– Это твое новое жилище на ближайшие тысячи парсеков и на пять, десять минут. Выбирай, что тебе ближе.
Я не стал говорить, что мне ближе, а попросту тяжело вздохнув, печалясь о своей незавидной доле, втиснулся в саркофаг. Старик как всегда прав. Тесновато. В одежде не поместился бы.
– А что, нагреть нельзя было? – холод металла не просто холодил – замораживал. Тело мгновенно покрылось мурашками. Я хоть и не слишком избалован теплом, но в данном случае Академия не права. О комфорте тоже нужно думать.
– Устроился? Тогда мы закрываем.
– Только не прищемите что—нибудь в спешке, – посоветовал я, стараясь как можно глубже втиснуться в углубления гроба.
– Не волнуйся, и мы ничего не прищемим.
И шутки у них тоже идиотские.
Как только это подумал, вторая половинка саркофага с шипением встала на свое место. Довольно удачно.
Конструкция «Зеркального гроба» предусматривала не только отсутствие одежды, но также и верчение или шевеление различными частями тела. Лицо довольно тесно прилегало к холодному металлу, и в какой то момент стало не хватать воздуха.
– Дышать нечем, – выкрикнул, вернее, попытался выкрикнуть, я. Такой глухой, воистину гробовой голос. Если они слышат, то им не понравиться интонация моего голоса.
Саркофаг задвигался, словно живое существо, и, насильно раздвинув зубы в рот втиснулись несколько пластмассовых трубок. Затем в нос. И, наконец, в уши. Я ожидал продолжения, но напрасно. Издевательство над телом закончилось.
Через трубки стал регулярно, с равными интервалами, поступать воздух. И на том спасибо.
– У нас все готово, – раздался в ухе голос старика, – Мы начинаем контрольный отсчет. Счастливого тебе пути. И не забудь, что я тебе сказал напоследок.
Теоретически переброс выглядел совершенно просто. Физическое тело, в данном случае мое, разлагалось на математические величины. Затем, направленным потоком выплевывалось в заданную точку и уже там восстанавливалось в прежнюю величину. В особые дебри я не лез, так как не по моей прямой специальности. Единственное, что меня всегда волновало, смогу ли я потом мыслить по прежнему? А то превращусь в маленького злобного карлика, какой интерес?
Саркофаг тряхануло и только его довольно тесная конструкция уберегла меня от получения синяков и ссадин.
– Что там у вас происходит?
А в ответ – тишина. Заснули они там, что ли? Я тут ни жив, ни мертв, а они мне никаких сведений о ходе эксперимента.
Неожиданно створка «Зеркального гроба» распахнулась и внутрь саркофага хлынула вода. Слишком неожиданно. Мне просто повезло, что во рту торчала трубка подающая воздух.
Я еще ничего не понимал. Толи авария в Академии, толи специально предусмотренная ходом эксперимента необходимость.
Давление массы воды по моим оценкам было примерно такое же, как на глубине сорока, сорока пяти метров под уровнем моря. Это полностью опровергло мысль об аварии. И скорее всего…
Я выпустил изо рта трубку, оттолкнулся от саркофага и вышел в открытую воду.
Вода достаточно теплая. Соленая. Нормальная. Зеленая.
Покрутившись немного вокруг «Зеркального гроба», я решил с ним расстаться, предварительно автоматически отметив координаты его нахождения. И, ровно работая ногами, устремился к поверхности.
Я не ожидал, что все произойдет так быстро. И, наверно, слишком просто. Но на то она и наука, чтобы двигаться семимильными шагами в сторону вселенского прогресса.
Через десять минут я вынырнул, выплюнул в атмосферу, словно кит, струйку переработанного пара, огляделся.
Берег находился примерно в километре от меня. Доплыть, что чихнуть. Главное, чтобы рядом не водились рыбы, питающиеся плавающими Ночными Охотниками.
Перевернувшись на спину, ровно дыша, я не спеша поплыл к оранжевой полоске, любуясь оранжевыми облаками и оранжевыми птицами, свободно парящими по оранжевому небосводу. Оранжевая идиллия.
Кажется, я даже заснул.
Глава 7
Огромное судно, похожее на сплющенный пирожок, промчалось мимо, подняв высокую волну, которая подбросила меня до неба, затем затянула в зеленую глубину и снова выбросила на поверхность.
Если так пойдет и дальше, я не стану верить в дальнейшем ни одному слову Главы Академии. Почему? Объясняю. Сооружение, чуть не угробившее меня, абсолютно незнакомо. Ни конструкцией, ни предназначением. А я, смею, заверить, достаточно высокий специалист в области распознавания как воздушных, так и наземных, включая надводных, подводных, подземных и космических аппаратов. Ничего подобного в мире, из которого я только что прибыл – я не видел. Какой тут разговор о зеркальности?
Данный вывод слегка осложнял мою миссию. Считалось, что я при необходимости могу воспользоваться любым транспортом в зеркальном мире. Но если нет зеркальности, то где гарантия, что все остальное, включая и управления машинами, такое же?
Но это все можно оставить на потом. Гораздо интереснее то, что в данное время я находился в непосредственной близости от берега. Точнее – от роскошного пляжа. На котором убивали время люди. Зеркальные люди.
Еще одна проблема. Я имею ввиду мой внешний вид.
Пока подгребал поближе, родилась идея. Нетрадиционная и не совсем порядочная.
Прочистив легкие и убедившись, что организм функционирует как положено, я нырнул и остаток пути до берега проделал под водой. Приятно иногда почувствовать себя обычной подводной лодкой. Далее совсем просто. Найти подходящий объект для диверсии и в самый неподходящий для него момент сдернуть ту часть одежды, которую обычно носиться при купании.
Я иногда не понимаю, почему люди так цепляются за свою собственность. Подумаешь, трусы? Так нет! Я основательно выбился из сил, но человек, которого я выбрал в качестве жертвы, никак не хотел расставаться с малозначительным предметом гардероба. Пришлось бросить это занятие и вынырнуть, предварительно отплыв подальше от рассерженного типа.
Повторять налет не хотелось, поэтому я плюнул на правила приличия и вышел на берег в чем был. И сделал неправильно.
Пляж, под дикие крики загорающих, опустел мгновенно. Вслед за ними, оценив ситуацию, повыскакивали из воды купающиеся и тоже стремглав умчались вдаль.
Самое неприятное во всей этой ситуации, что я совершенно не знал, что здесь не так. Ну подумаешь – голый. Стоит из за этого так переживать? Лично я даже глазом не повел бы.
Но имелось и много положительных моментов. Имеется ввиду оставленная одежда. Борьба с совестью была недолгой. Не в том я положении, чтобы выбирать. Когда еще представиться такая возможность?
Натянув на себя брюки и засунув под мышку рубашку с желтыми на красном разводами, я выбрал направление движения и побрел по пляжу.
Никакого определенного плана не имелось. По всем правилам в первые дни нужно оглядеться, осмотреться, обжиться. А главное узнать, какая валюта имеет хождение в зеркальном мире. Впереди, по меньшей, мере полгода.
Я не собирался переворачивать весь мир в поисках Янины. Поиск следовало вести в совершенно другом разрезе. Будь ты хоть семи пядей во лбу, попав в незнакомый мир, всегда совершаешь ошибки. От невнимательности ли, от восторга, какая разница. Я был убежден, что такая девчонка, как Янина совершит не одно и не два, а, возможно, целый букет ошибок. Кто—то видел, кто—то слышал. Проблем не должно возникнуть. Примерная точка ее исчезновения указывает на эту планету. Безусловно, нельзя исключать возможности, что она находиться где—нибудь в другом месте. Но это, так сказать, уже вторичные сложности.
Я молотил песок пляжа уже минут пятнадцать. Толи вести здесь быстро распространяются, толи еще какие причины, но я не встретил ни одного человека. Только брошенные вещи. Странные привычки. И мне даже не стало стыдно, когда я покопался в карманах и нашел то, что искал. Деньги. Старик снова оказался не прав. Никакой зеркальности. Если, конечно, я правильно понял предназначение желтых, плотных листков.
Но это все ерунда. Как вы думаете, как часто фортуна поворачивается лицом к Ночным Охотникам? Я отвечу сам. С регулярной постоянностью. Никто не догадается, чье лицо было изображено на этих желтых листках—купюрах? Но это уже нечестно. Была подсказка. Янина, кто же еще. Собственной персоной. Я хотел сказать, собственным профилем.
Новость настолько приятная, что я на память о дорогом подарке решил насобирать побольше изображений девчонки. Я же сказал, только на память. Ночные Охотники никогда не врут. Почти.
За этим интересным занятием меня и застала местная полиция. Может быть она в данной местности и называется иначе, но выполняемые функции те же самые, что и у нас.
Это не был обычный наряд двух полицейских. Перед моим зачарованным взором разворачивалась самая великая, из всех виденных мною ранее, операция по захвату преступника. Наверно я долго соображаю потому, что прошло довольно порядочное количество времени, прежде чем я понял, кто является нарушителем закона. Если на всем пляже только я один, да к тому же занимаюсь мародерством ( надо честно смотреть в глаза правде ), то все эти люди в ярко красных, с коричневыми разводами, маскхалатах прибыли именно по мою душу.
– Я догадываюсь, о чем ты сейчас подумал. Что, мол, старик выжил из ума?
Я кивнул, соглашаясь, что не могу спорить по этому вопросу.
– И это было бы правдой, Чат, если бы…
Старик поднялся с места, подошел к стене, на которой висело несколько довольно редких картин, отодвинул одну из них, и перед моими глазами появился пульт управления.
Глава Академии нажал несколько кнопок, из пульта выползла штуковина, вроде перископа. Приложившись к этой дряни глазами, старик чуть слышно сказал несколько слов. В пульте защелкало, зашипело, загорелись зеленым цветом лампочки и стена стала отъезжать в сторону.
Чисто белое, абсолютно круглое помещение. В самом центре сооружение серебристого цвета, напоминающее саркофаг. Только гораздо более современный. Никаких проводов, сопутствующей аппаратуры. Ничего.
– Мда… – это я выразил свое восхищение увиденным.
– Это… – начал было старик, но я его перебил с некоторой долей сарказма.
– Можно я скажу, что это? Машина времени.
Обожаю высказывать свое мнение. Пусть даже такое бредовое. Давно всем известно, что машина времени не может существовать в природе.
Но старик был другого мнения.
– Как ни странно звучит, но это почти действительно так. Правда называется она несколько иначе. И принцип действия совершенно другой. Можешь даже не спрашивать. Называй как хочешь. Лучше слушай. Это вторая экспериментальная модель. Первую испытал на себе тоже Ночной Охотник. Я говорил тебе о нем. Тот, который пропал в Потоке. Но… Жив или нет, другой вопрос. Перед тобой только часть всей конструкции. Так сказать, главная ее часть. Все остальное находиться под нами. Громадное, в несколько подземных этажей сооружение, которое обслуживает черт знает сколько народу. Вообще то никто из них даже не догадывается ради чего каждый день приходят на работу. И никто из них не имеет ни малейшего представления, что твориться здесь, наверху.
Не спрашивая разрешения, я поднялся и прошел в круглую комнату.
Саркофаг сделан из какого то весьма прочного сплава. Внутри полость, формой напоминающей человека. И… Больше ничего путного я не мог сказать. Просто кусок железа.
– И с помощью этой штуковины вы собираетесь закинуть меня куда то?
– Совершенно верно.
Интересное предложение.
– Так. Давайте еще раз. С самого начала и по прядку. Предположим, что ваша машина работает, в чем я лично сомневаюсь. Что мне нужно сделать.
– Пропавший Охотник и есть моя дочь Янина. Сейчас ты узнаешь информацию, которая известна весьма незначительному кругу лиц. Попрошу всех зайти в камеру переброски.
Какое интригующее начало. Янина – Охотник. Надо же!
Когда все перешли в белую комнату, стена встала на место. Я не страдаю клаустрофобией, но все равно, стало весьма неуютно.
– Начнем все по порядку. С десяток лет назад наши космические корабли наткнулись на весьма интересную область, расположенную у северных границ Коалиции. Что ты думаешь о зеркальном отображении галактики?
А что я могу еще думать? Псевдонаучная идея. Как и машина времени. Как и все остальное, что здесь твориться. Ничего не знаю.
– Ну хорошо, – не дождавшись моего ответа, старик продолжил, – Это удивительно, но она существует. Галактика идентичная нашей. С точностью до песчинки. Созвездия, расположенные зеркально. Солнца, планеты, люди и так далее. Как только стало известно об открытии этого явления, мы послали подряд несколько экспедиций. Ни одна из них не вернулась. Это нас насторожило. Был собран небольшой, но весьма подготовленный флот. Буквально через десять секунд после пересечения зеркальной границы связь была потеряна. С сопровождающих кораблей заметили только несколько вспышек. И все. Мы успели перехватить несколько сообщений. Весьма коротких и путанных. Оценив ситуацию, мы пришли к следующему. Когда наши корабли вышли за пределы своей галактики, они столкнулись с точно такими же кораблями, летевшими навстречу.
– Понятно. Эффект зеркала, – у меня всегда была дурная привычка давать собственные определения непонятным явлениям.
– В общем—то правильно.
– И какое место в этой, весьма занимательно и секретной истории занимает ваша дочь, сэр?
– Она находилась на одном из научных кораблей, сопровождая первый, экспериментальный аппарат для переброски. Её задание заключалось в следующем. Попытаться переправится через зеркальную границу с помощью созданной нами камеры. Затем обычный сбор сведений. И возвращение. Но когда начался весь этот переполох с гибелью флота, научный корабль по ошибке рванул к зеркальной границе..
– И тоже…
– Да. Свидетели видели вспышку.
– Но тогда, простите сэр, она погибла.
– Все так думают, но только не я. Ее последними словами были… – приготовься Чат. Это интересно.
Глава Академии достал из кармана миниатюрный магнитофон и нажал на клавишу.
Вначале шел хрип, щелканье и шорох. Но неожиданно, звонкий девичий голос, в котором я узнал Янину, закричал :– « Это получилось…» Шипение и треск заглушили передачу.
– И на основании данной записи вы предполагаете, что ваша дочь все еще жива? А что думает по этому поводу господин президент?
Президент ничего не думал. Он только тихо покачивал головой. С ним все ясно. И с остальными тоже. Старика считаю слегка того. Но против его доводов о вложении собственных средств не попрешь.
– Извините, сэр. Мне весьма жаль, что так все получилось. Но мне необходимо слегка прояснить ситуацию, раз именно мне предстоит заняться выполнением данной миссии.
Старик держится молодцом. Другой на его месте давно бы слезу пустил, или в обморок там. А он ничего, стоит.
– Конечно, Чат.
– Вопрос первый. На чем основывается предположение, что Ваша дочь жива? По вашим словам она могла погибнуть при взрыве корабля. Если этого не случилось, то следуя законам зеркальности Янина могла встретиться со своим отображением. Результат тот же. Смерть.
Далее со стороны старика последовали столь интересные доводы, что я признаться слегка опешил под их справедливостью.
– Зеркальная галактика подразумевает, что у каждого человека существует двойник. При соприкосновении которых происходит уничтожение и первого и второго. Но произошла странная вещь. В это довольно сложно поверить, но… Ты помнишь Росси?
Помню ли я Росси? Глупый вопрос.
– Если совместить время гибели Росси по записям космического крейсера и времени исчезновения Янины, получается, что все это произошло в одну и ту же минуту.
– Не вижу связи.
– Я тоже не видел. Но теперь переходим к главному. Я думаю, что Росси каким—то образом перетянула на себя перст смерти, предназначенной моей дочери. Четыре года назад это было только смелой идеей, ничем больше. Но все последующие события укрепляли меня в мысли, что не все так просто. Скажи мне пожалуйста, как ты, который никогда не видел в лицо мою дочь, объяснишь все те явления, которые произошли в стенах Академии? В пустыне? В последнем Забросе? Подумай! Может быть именно здесь заложен смысл?
– Ну… Я…. Не знаю. Мне не нравятся ваши идеи, сэр. Ни к чему хорошему они не приведут.
– Ты тоже считаешь, что я сошел с ума?
Ну почему мне всегда так хочется заглянуть в глаза человека с которым я разговариваю и понять, что там внутри? Ну почему?
– Да нет, сэр. Просто я сказал, что это довольно странная теория. Весьма слабая и непрочная. Но… я готов поверить. Потому, что… кажется… я слишком хорошо отношусь к вашей дочери. И к Росси.
Старик выпустил из легких воздух и улыбнулся. Кажется, он только что нашел нового союзника.
– Но у меня также имеется второй вопрос, сэр. Предположим, что Янине удалось прорваться через границу. Предположим. И она в данное время бродит вся такая несчастная и потерянная по какой—нибудь планете. Тоже предположим. А как с моей помощью вы собираетесь вернуть ее. Один раз штука с двойником удалась. Удастся ли мне? Не хотелось бы, чтобы ваши наблюдатели на окраинах зарегистрировали еще одну вспышку.
– Именно для этого и предназначен « Зеркальный Гроб».
Старик именно так и сказал – «Зеркальный Гроб». Чтоб мне провалиться. Мрачно. У Ночных Охотников довольно странный юмор.
Нет никакого смысла описывать дальнейший разговор. Все следующие два или три часа мы доказывали друг другу неверность преподносимых доводов. До хрипоты. Мне даже пришлось один раз разнимать старика и президента, сцепившихся по поводу какого —то мелочного вопроса.
Но так или иначе, когда пришло время успокоиться и отдохнуть, все мы достигли определенного консенсуса. ( Слово заимствованное от одной отсталой во всех отношениях области Коалиции.) С моей стороны последовало принципиальное согласие на участие в этом, прямо скажу, весьма шатком эксперименте.
А что мне оставалось делать? Можно отбросить в сторону уважение к Главе Академии. Можно махнуть рукой на то, что Академия, собственно, сделала из меня человека. Но нельзя никуда спрятать, зарыть, схоронить природное и профессиональное любопытство. А вдруг получиться?
И абсолютно излишне говорить, пусть это станет моим маленьким секретом, что не последнюю роль сыграло мое доброе, если не сказать более, отношение к призрачной Янине. Я всегда знал, что женщины до добра не доведут.
Правительство со своей стороны тоже взяло некоторые обязательства. А именно, в случае моей гибели назначить весьма приличную пенсию. Интересно только, кому ее станут вручать.
У меня не хватило наглости потребовать ни собственной виллы, ни яхты, ничего остального. А зачем? Шансы вернуться были настолько малы, что даже не имело смысла мечтать о будущем.
– И еще… – я как человек творческий, не мог отправляться на задание с минимальным набором данных, – Сэр!? Мне необходима вся информация, касающаяся Янины. Я подчеркиваю – вся. Старые стереографии, фильмы, личные дневники. Рассказы родителей, друзей, подруг. Медицинские файлы. Во общем все то, что есть. И не пропустите ничего. Кто знает, может быть такой маловажный факт, как то, с каким интервалом ваша дочь чихает, поможет мне в поисках.
Старик ничего не имел против. По всей видимости он, как Охотник, и сам понимал всю важность требуемого мною. И подготовился заранее.
Целых три дня я безвылазно провел в взаперти, читая, просматривая, прослушивая подготовленные старательным стариком материалы. И узнал много нового и интересного. Старик оказался слишком скрупулезным. Если бы я знал, что на меня кто—то собрал подобный материал, не задумываясь убил бы последнего. Слишком много личного. Но, действительно, ценного.
Через три дня и три ночи я явился к Главе Академии и доложил о полной готовности. Чертовски не хотелось лезть во всю эту кашу, но как я говорил, мною двигало не только чувство долга. Может это покажется странным, но то, что я узнал о девчонке сделало ее ближе.
– Сэр! Чат Счастливчик прибыл для выполнения особо важного и секретного задания! – как положено в официальных случаях доложил я. Даже более официально.
У Главы Академия настроение было, что называется, на пять с плюсом баллов. Не знаю, что его так радовало? Надежда? Она не радует. Она всего лишь дает успокоение. Вера? Не существовало никакой веры. Тогда что? Наверно, мне никогда до конца не понять душу старика.
– У нас тоже все готово. Люди внизу работают вторые сутки, подготавливая аппаратуру к Забросу. Приказом президента Зона объявлена на военном положении. Пока ты не вернешься, с Яниной или… один, никто не покинет территорию.
– И как долго вы намерены ждать? – просто так, для собственного спокойствия.
– Совет рассчитывает максимум три– четыре месяца. Я придерживаюсь мысли, что с характером моей дочери, ее непредсказуемости, это может затянуться на гораздо более долгий срок.
– Предположим…
– Предположим на год.
– Хорошенькая перспектива.
– Чат!
Судя по выражению лица старика, он хочет сказать что—то весьма интересное.
– Есть нечто, что не вошло в основные отчеты. И ты должен знать…
– Так то вы держите слово, сэр? Я же просил.
– Сущая безделица, недостойная в другое время даже намека на внимание. Дело в том, что моя дочь на дух не переносит мужчин. Ты не так понял. Она вполне нормальная женщина, но… Будь осторожней, когда повстречаешься с ней. Это просто дьявол.
Из того, что я знал, и из моих видений следовал примерно тот же вывод. Исключением является иллюзия в пустыне. Но это отнесем к области не определений.
– Это все?
– Я прошу только об одном. Как отец. Если ты найдешь ее, а я не сомневаюсь в этом, и по каким бы то ни было причинам не сможешь вернуться, сделай так, чтобы моя дочь осталась жива. Неважно где, неважно как. Сказать по правде, если вы сможете вернуться, вас ожидает незавидное будущее. Подопытные кролики. И я не хотел бы…. В общем, позаботься о ней. И поступай так, как посчитаешь нужным. Только спаси. Чего бы это ни стоило. Обещай?
– Обещаю. Теперь все?
Глава Академии кивнул.
Значит так тому и быть.
В белой комнате нас уже поджидали министры. Президент, по словам Главы находился в отъезде, но был полностью осведомлен о происходящем.
Я обошел несколько раз вокруг саркофага.
– Кажется, ты дрожишь? – это министр обороны Коалиции. Ишь какой глазастый.
– Вы хотите заменить меня? – так ему и надо, старому борову. Я, считай, в петлю голову пихаю, попробуй не подрожать. Это тебе не обычный Заброс. Тут другое. Неизвестно куда. Неизвестно как. И неизвестно на сколько.
– Раздевайся.
Я вопросительно посмотрел на старика. Что значит – раздевайся?
– Чего уставился? Камера не приспособлена для переброски одежды. Так что тебе придется оставить вещички здесь.
– И мне что, не дадут никакого оружия? Ни провианта? Ничего?
Старик долго смотрел на меня. И я почувствовал себя идиотом.
– План переброса и его расчет предусматривает только определенные физические величины. Одежда и прочее туда не входят.
– А не могли сказать об этом раньше? Я бы похудел.
Перспектива появиться в зеркальном мире в голом виде вдохновения не прибавила. Я представил себе, как посреди людского потока какого—нибудь мегаполиса из воздуха появляется сверкающая штуковина и оттуда вываливается раздетый тип с умной рожей. Всеобщее веселье и полный провал миссии.
Но неприятности нужно принимать по мере их поступления. Что заранее расстраиваться из—за не свершившегося факта?
– Кто—то что—то говорил насчет предстартового напутствия? – поинтересовался я, скидывая с себя коричневую робу.
– Обойдешься без напутствия, – доложил Глава Академии. Успокоил, нечего сказать.
Старик вышел из комнаты, оставив меня наедине с саркофагом. С холодным, бездушным куском металла, которому мне вскоре предстояло доверить не только душу, но и тело.
Стена, выходящая на кабинет старика опустилась вниз. За толстым, бронированным стеклом, за широким и длинным пультом восседали во главе со стариком прибывшие министры. Вот уж никогда бы не подумал, что они что—то соображают в науке. Великие мужи.
– Ты созрел? – донесся из—за стекла голос Главы Академии, усиленный громкоговорителями.
Иногда старик выражается довольно витиевато, так что мне пришлось приложить немало усилий, чтобы понять о чем идет речь.
– Гнить начинаю уже, – ответил я. Кажется, именно так и нужно отвечать на последний вопрос.
– Тогда начинаем.
Пол мелко задрожал, и из него, по всему периметру стали выпазить золотистые трубы. Или стержни. Разобрать невозможно. Они выдвинулись до самого потолка, бесшумно встали в пазы. Сам потолок тоже отъехал в сторону, обнажая замысловатый, такого же золотистого цвета, развод из переплетенных трубочек и стерженьков.
– Это силовая установка. Последняя разработка министерства внешней защиты, – можно подумать, что я сам не могу разобраться. Кой чему Академия научила. Даже последним разработкам министерства внешней защиты.
Собственно, иного я и не ожидал. Сейчас меня начнут бомбардировать тяжелыми изотопами, сжигать энергией и растаскивать на молекулами протонными излучателями. Неприятное занятие. Особенно без привычки.
Позади зашипело. Саркофаг раскололся на две половинки. Внутри полость. Как раз мой размерчик.
– Это твое новое жилище на ближайшие тысячи парсеков и на пять, десять минут. Выбирай, что тебе ближе.
Я не стал говорить, что мне ближе, а попросту тяжело вздохнув, печалясь о своей незавидной доле, втиснулся в саркофаг. Старик как всегда прав. Тесновато. В одежде не поместился бы.
– А что, нагреть нельзя было? – холод металла не просто холодил – замораживал. Тело мгновенно покрылось мурашками. Я хоть и не слишком избалован теплом, но в данном случае Академия не права. О комфорте тоже нужно думать.
– Устроился? Тогда мы закрываем.
– Только не прищемите что—нибудь в спешке, – посоветовал я, стараясь как можно глубже втиснуться в углубления гроба.
– Не волнуйся, и мы ничего не прищемим.
И шутки у них тоже идиотские.
Как только это подумал, вторая половинка саркофага с шипением встала на свое место. Довольно удачно.
Конструкция «Зеркального гроба» предусматривала не только отсутствие одежды, но также и верчение или шевеление различными частями тела. Лицо довольно тесно прилегало к холодному металлу, и в какой то момент стало не хватать воздуха.
– Дышать нечем, – выкрикнул, вернее, попытался выкрикнуть, я. Такой глухой, воистину гробовой голос. Если они слышат, то им не понравиться интонация моего голоса.
Саркофаг задвигался, словно живое существо, и, насильно раздвинув зубы в рот втиснулись несколько пластмассовых трубок. Затем в нос. И, наконец, в уши. Я ожидал продолжения, но напрасно. Издевательство над телом закончилось.
Через трубки стал регулярно, с равными интервалами, поступать воздух. И на том спасибо.
– У нас все готово, – раздался в ухе голос старика, – Мы начинаем контрольный отсчет. Счастливого тебе пути. И не забудь, что я тебе сказал напоследок.
Теоретически переброс выглядел совершенно просто. Физическое тело, в данном случае мое, разлагалось на математические величины. Затем, направленным потоком выплевывалось в заданную точку и уже там восстанавливалось в прежнюю величину. В особые дебри я не лез, так как не по моей прямой специальности. Единственное, что меня всегда волновало, смогу ли я потом мыслить по прежнему? А то превращусь в маленького злобного карлика, какой интерес?
Саркофаг тряхануло и только его довольно тесная конструкция уберегла меня от получения синяков и ссадин.
– Что там у вас происходит?
А в ответ – тишина. Заснули они там, что ли? Я тут ни жив, ни мертв, а они мне никаких сведений о ходе эксперимента.
Неожиданно створка «Зеркального гроба» распахнулась и внутрь саркофага хлынула вода. Слишком неожиданно. Мне просто повезло, что во рту торчала трубка подающая воздух.
Я еще ничего не понимал. Толи авария в Академии, толи специально предусмотренная ходом эксперимента необходимость.
Давление массы воды по моим оценкам было примерно такое же, как на глубине сорока, сорока пяти метров под уровнем моря. Это полностью опровергло мысль об аварии. И скорее всего…
Я выпустил изо рта трубку, оттолкнулся от саркофага и вышел в открытую воду.
Вода достаточно теплая. Соленая. Нормальная. Зеленая.
Покрутившись немного вокруг «Зеркального гроба», я решил с ним расстаться, предварительно автоматически отметив координаты его нахождения. И, ровно работая ногами, устремился к поверхности.
Я не ожидал, что все произойдет так быстро. И, наверно, слишком просто. Но на то она и наука, чтобы двигаться семимильными шагами в сторону вселенского прогресса.
Через десять минут я вынырнул, выплюнул в атмосферу, словно кит, струйку переработанного пара, огляделся.
Берег находился примерно в километре от меня. Доплыть, что чихнуть. Главное, чтобы рядом не водились рыбы, питающиеся плавающими Ночными Охотниками.
Перевернувшись на спину, ровно дыша, я не спеша поплыл к оранжевой полоске, любуясь оранжевыми облаками и оранжевыми птицами, свободно парящими по оранжевому небосводу. Оранжевая идиллия.
Кажется, я даже заснул.
Глава 7
Зеркальный мир
За зеркальное время
Огромное судно, похожее на сплющенный пирожок, промчалось мимо, подняв высокую волну, которая подбросила меня до неба, затем затянула в зеленую глубину и снова выбросила на поверхность.
Если так пойдет и дальше, я не стану верить в дальнейшем ни одному слову Главы Академии. Почему? Объясняю. Сооружение, чуть не угробившее меня, абсолютно незнакомо. Ни конструкцией, ни предназначением. А я, смею, заверить, достаточно высокий специалист в области распознавания как воздушных, так и наземных, включая надводных, подводных, подземных и космических аппаратов. Ничего подобного в мире, из которого я только что прибыл – я не видел. Какой тут разговор о зеркальности?
Данный вывод слегка осложнял мою миссию. Считалось, что я при необходимости могу воспользоваться любым транспортом в зеркальном мире. Но если нет зеркальности, то где гарантия, что все остальное, включая и управления машинами, такое же?
Но это все можно оставить на потом. Гораздо интереснее то, что в данное время я находился в непосредственной близости от берега. Точнее – от роскошного пляжа. На котором убивали время люди. Зеркальные люди.
Еще одна проблема. Я имею ввиду мой внешний вид.
Пока подгребал поближе, родилась идея. Нетрадиционная и не совсем порядочная.
Прочистив легкие и убедившись, что организм функционирует как положено, я нырнул и остаток пути до берега проделал под водой. Приятно иногда почувствовать себя обычной подводной лодкой. Далее совсем просто. Найти подходящий объект для диверсии и в самый неподходящий для него момент сдернуть ту часть одежды, которую обычно носиться при купании.
Я иногда не понимаю, почему люди так цепляются за свою собственность. Подумаешь, трусы? Так нет! Я основательно выбился из сил, но человек, которого я выбрал в качестве жертвы, никак не хотел расставаться с малозначительным предметом гардероба. Пришлось бросить это занятие и вынырнуть, предварительно отплыв подальше от рассерженного типа.
Повторять налет не хотелось, поэтому я плюнул на правила приличия и вышел на берег в чем был. И сделал неправильно.
Пляж, под дикие крики загорающих, опустел мгновенно. Вслед за ними, оценив ситуацию, повыскакивали из воды купающиеся и тоже стремглав умчались вдаль.
Самое неприятное во всей этой ситуации, что я совершенно не знал, что здесь не так. Ну подумаешь – голый. Стоит из за этого так переживать? Лично я даже глазом не повел бы.
Но имелось и много положительных моментов. Имеется ввиду оставленная одежда. Борьба с совестью была недолгой. Не в том я положении, чтобы выбирать. Когда еще представиться такая возможность?
Натянув на себя брюки и засунув под мышку рубашку с желтыми на красном разводами, я выбрал направление движения и побрел по пляжу.
Никакого определенного плана не имелось. По всем правилам в первые дни нужно оглядеться, осмотреться, обжиться. А главное узнать, какая валюта имеет хождение в зеркальном мире. Впереди, по меньшей, мере полгода.
Я не собирался переворачивать весь мир в поисках Янины. Поиск следовало вести в совершенно другом разрезе. Будь ты хоть семи пядей во лбу, попав в незнакомый мир, всегда совершаешь ошибки. От невнимательности ли, от восторга, какая разница. Я был убежден, что такая девчонка, как Янина совершит не одно и не два, а, возможно, целый букет ошибок. Кто—то видел, кто—то слышал. Проблем не должно возникнуть. Примерная точка ее исчезновения указывает на эту планету. Безусловно, нельзя исключать возможности, что она находиться где—нибудь в другом месте. Но это, так сказать, уже вторичные сложности.
Я молотил песок пляжа уже минут пятнадцать. Толи вести здесь быстро распространяются, толи еще какие причины, но я не встретил ни одного человека. Только брошенные вещи. Странные привычки. И мне даже не стало стыдно, когда я покопался в карманах и нашел то, что искал. Деньги. Старик снова оказался не прав. Никакой зеркальности. Если, конечно, я правильно понял предназначение желтых, плотных листков.
Но это все ерунда. Как вы думаете, как часто фортуна поворачивается лицом к Ночным Охотникам? Я отвечу сам. С регулярной постоянностью. Никто не догадается, чье лицо было изображено на этих желтых листках—купюрах? Но это уже нечестно. Была подсказка. Янина, кто же еще. Собственной персоной. Я хотел сказать, собственным профилем.
Новость настолько приятная, что я на память о дорогом подарке решил насобирать побольше изображений девчонки. Я же сказал, только на память. Ночные Охотники никогда не врут. Почти.
За этим интересным занятием меня и застала местная полиция. Может быть она в данной местности и называется иначе, но выполняемые функции те же самые, что и у нас.
Это не был обычный наряд двух полицейских. Перед моим зачарованным взором разворачивалась самая великая, из всех виденных мною ранее, операция по захвату преступника. Наверно я долго соображаю потому, что прошло довольно порядочное количество времени, прежде чем я понял, кто является нарушителем закона. Если на всем пляже только я один, да к тому же занимаюсь мародерством ( надо честно смотреть в глаза правде ), то все эти люди в ярко красных, с коричневыми разводами, маскхалатах прибыли именно по мою душу.