Костин Сергей. Счастливчик

   Если видела, значит следила. Если следила и не выдала, значит ей это не нужно. Если это ей не нужно, тогда… ей, действительно, нужен я. Или, вернее, мои способности.
   Надо решаться. Мне так или иначе нужен сообщник. Все равно какого пола. Главное, чтоб не предал. Чтоб умел молчать. Готовить хорошо. Стирать. Гладить. И вообще.
   – Ладно. Будем считать, что ты меня уговорила. А что за дело?
   – Не здесь, гражданин. Ты же знаешь, что любой человек стоящий на одном месте более десяти минут вызывает подозрения. Мы уже и так задержались.
   Я хотел было высказать свое мнение о несоблюдении прав человека о его время провождении, но хлопнувшая входная дверь и разнесшийся по всему подъезду запах салдафонщины убедил меня в справедливости слов моей новой знакомой.
   – Ой! – у девчонки слабые нервы. Ишь как задергалась. Надо спасать.
   Двум мордоворотам поднявшимся на площадку предстала самая обыденная картина. Целующуюся парочка.
   Осторожное постукивание дубинкой по плечу только доказывало, что в этом мире не имеют никакого понятия о приличии.
   – Гражданин! – я оторвался от губ девчонки и вопросительно посмотрел на стражей порядка, – Вы нарушаете правила поведения в общественных местах.
   Наверно я ничего не понимаю в жизни, раз грязная лестничная клетка превратилась в общественное место. Верно я говорил, что любой неосторожный шаг может привлечь внимание. Осторожность и осмотрительность.
   – Это искусственное дыхание, – робко возразил я и демонстративно показал безвольное, бледное лицо «Янины».
   Пока полицейские соображали, в чем тут загвоздка, я подхватил слабо сопротивляющуюся девчонку под руку и боком протиснулся мимо здоровяков в форме. Последние только молча наблюдали за моими действиями, ни слова не говоря и не делая никаких резких движений.
   Меня смущало одно. За то время, которое я провел в зеркальном мире, меня уже видело чуть ли не половина штата местной полиции. Даже фото робота не требуется. Хотя везет мне чертовски. Чего уж тут скромничать. Ведь ни разу даже документов не спросили. Профаны. Недотепы. Специалисты недоученные.
   И, кажется, накаркал.
   – Гражданин ?! Одну минуту. Могли бы мы взглянуть на Вашу Аусвайсу.
   Вот и разберись тут, обзываться они или хотят сделать приятное. Аусвайс? У меня в карманах нет ничего подобного.
   – А у тебя, девочка?
   Компаньонка дрожащей рукой вытащила из—за пазухи круглый, медный медальон на котором были выгравированы некоторые сведения из ее биографии. Так вот ты какой – Аусвайс. Я бы таких штучек, будь у меня немного времени, наделал бы с десяток. Жаль, что хорошему Ночному Охотнику постоянно чего—то мешает.
   – Ну! – это такое пренебрежительное и нетерпеливое обращение ко мне. Хорошее настроение полицейский испаряется более стремительно, чем этого можно ожидать.
   Я залез рукой себе за пазуху и стал методично обшаривать внутренние полости в надежде отыскать несуществующее удостоверение личности.
   – Аусвайса. Аусвайса… – бормотал я с умным видом, дожидаясь пока полицейские не подойдут поближе. Время игр закончилось. Пора переходить к военным действиям.
   К этому времени терпение стражей окончательно иссякло. Один из них лениво замахнулся дубинкой, намереваясь раскрошить вдребезги мой череп. Пустое занятие. И не потому, что моя голова слишком прочна. Я не сторонник насилия, но когда в этом возникает необходимость, лучше со мной не ругаться.
   Левой рукой перехватив дубину, я коротко замахнулся правой и всадил кулак точненько в середину благородного лица.
   Полицейский весело ухнул и, не задумываясь, тяжело опустился на ступени. Второй находился чуть ниже и быстренько оценил ситуацию, как не предвещающую ничего хорошего. Чем еще тогда объяснить мгновенную замену недейственной дубинки на короткий, черный обрез, неизвестной мне конструкции.
   Я успел наклониться сам, избегая прицельного выстрела и закрыть собой девчонку, которая , кажется, уже давно находилась между беспамятством и глубоким обмороком.
   Полицейский, закрыв от старательности глаза, палил не переставая в белый свет. Стена, повыше наших голов, стала похожа на истыканную вилкой индюшку.
   Я не знал, сколько зарядов находиться в обрезе. И не знал, как долго полицейский намеревается стрелять в слепую. Но так или иначе – это безобразие следовало прекратить.
   Девчонка оказалась проворнее.
   Я даже повторюсь. Девчонка успела сообразить что делать – быстрее, нежели Ночной Охотник. Правда и действие ее существенно отличалось от методов, знакомых мне. Она просто с силой всадила ногу чуть ниже пояса полицейского.
   Наконец—то тот смог открыть глаза и с ужасным стоном, схватившись за раненое место, свалиться рядышком со своим другом.
   – Бежим… – девчонка схватила меня за руку и потащила к выходу. Бежим, так бежим. Кто против. Но если я правильно разобрался в структуре построения здешнего общества…
   – Выходить с поднятыми руками! Вы окружены! Сопротивление бессмысленно!
   Именно этого я и ожидал. За дверями нас ждала самая настоящая засада. Со всеми положенными в подобных случаях делами. Сдвинутые в кучу машины с мигалками. Готовые стрелять по любой движущейся мишени полицейские. И прочее.
   – Нам крышка.
   Компаньон начинает паниковать. Хотя ничего еще не произошло.
   – Неприятная ситуация не повод для плохого настроения. Уйдем через черный выход.
   – Здесь нет черных выходов.
   – Тогда наверх.
   Не дожидаясь девчонки я бросился вверх по ступеням. Уйти по крышам – вот мечта любого Охотника. Данный вид отступления не в большом почете, но ввязываться в драку с силовыми структурами города тоже не сильная радость.
   – Подожди, – донесся за спиной жалобный голос. Вот чего больше всего не люблю, так это нянчиться с плаксивыми компаньонами.
   Девчонка плелась еле—еле. Вот что значит мало заниматься спортом.
   – Я не могу.
   Слабое оправдание.
   Внизу раздался страшный грохот. Полицейские не выдержали и стали палить из всех видов оружия по дверям, разнося их в щепки. Следуя логике, это продлиться не более пяти минут, а потом они пойдут на приступ. И пощады, судя по всему, ждать не стоит.
   – Ты можешь передвигать ногами побыстрее, – я не злился. Я спрашивал.
   – Я же женщина, – слезы так и катились по щекам неудержимым потоком. Женщина! А полицейского свалила с одного удара. Ну ладно. Надо решать, Счастливчик. Если тебе нужна эта плаксивая девчонка, то придется напрячься. Если нет, то брось ее прямо здесь и сматывайся один.
   Думаете я выбрал первое? Как же! Но и не второе. Я просто подхватил завизжавшую на весь подъезд Янину, ( бог с ним, с именем), и перекинув ее через спину огромными прыжками стал подниматься по лестнице.
   – Эй, гражданин…
   – Замолчи, – снова дурацкие вопросы или того хуже, признание в благодарности за спасение.
   – Но послушай…
   – Заткнись.
   Почему все женщины такие болтливые? Я, конечно, не супер специалист в данном вопросе, но данный факт болтливости полностью соответствовал тому, что я узнал и прочитал в Академии.
   – Но…
   Только хороший шлепок по мягкому месту заставил девчонку замолчать. И надолго. Она правда еще пыталась что—то пробубнить, но я уже ее не слушал.
   Пару раз из—за раскрытых дверей выглядывали любознательные жильцы. Я только мило улыбался и мимоходом объяснял, что идут учения по гражданской обороне.
   В целом же, подъем на тридцатый этаж прошел без особых приключений. Не скажу, что я оставался свеженьким огурчиком. Даже для такого натренированного тела подобные высоты весьма проблематичны. Но небольшая дрожь в коленках, да чуть сбившееся дыхание, довольно ничтожная плата за такой подвиг.
   Осторожно опустив на площадку верхнего этажа девчонку, которую слегка укачало, я быстренько привел под уставшее тело в норму, а легкие – в нормальный рабочий режим. Теперь совсем хорошо. Вот что значит правильное распределение сил.
   – Соратница, хорош валяться. Дальше пойдешь сама.
   Девчонка , все еще вздрагивая, тупо смотрела на меня.
   – Что—то не так? – в ее глазах я усмотрел подозрение на помешательство.
   – Там же был лифт.
   Я мог бы сейчас сказать, что после этих слов разразилась страшная буря. Что я рвал и метал, проклиная все на свете. Но чего не было, того не было. Ночной Охотник может признать, что некоторые ошибки происходят только по его вине. Надо внимательно слушать собеседников, прежде всего. А во вторых…
   – Где этот лифт? Быстро!
   Девчонка тупо ткнула в сторону ничем не отличающейся от остальных дверей.
   – А что ты хочешь?
   Если в ее головке есть хоть немного мозгов, она должна сама догадаться, что полицейские это не Ночные Охотники. У них хватит ума додуматься, что в таком высоком доме просто необходимо присутствие лифта. Если конечно рядом с ними окажется умный сержант.
   Повернувшись спиной к компаньонке, дабы она не видела того ужаса, что я собирался сотворить, я воткнул пальцы в дверь и, навалившись, вырвал ее с корнями петель. Судя по канатам, лифт поднимался. А с ними поднимались очередные неприятности.
   Иногда перед Ночными Охотниками встает жестокий выбор. Убивать или не убивать. Ради спасения своей жизни. Все, чему я научился в Академии говорило за то, что в данное время для сохранения безопасности стоит незамедлительно привести задуманный план в действие. Но мне всегда претила жестокость.
   Время шло. Лифт поднимался все выше и выше.
   И я решился. Не просто потому, что иначе не мог. Но, наверно, мне рано или поздно все равно предстоит убить члена своей стаи. Это жизнь. Если не я, то они меня не пожалеют ни за что.
   Толстый, с руку толщиной, трос я перерубил в три приема. На какое то мгновение поднимающаяся масса замерла в ожидании падения и, стремительно набирая скорость, полетела вниз. Но хорошо, когда все хорошо кончается. С раздирающим ухо скрежетом лифт затормозил, и я даже услышал, как из шахты донеслись проклятия в адрес гражданина, который заварил всю эту кашу.
   Вернувшись к девчонке, я застал ее за наведением порядка на своем лице.
   – Ну как?
   Риторический вопрос. У Ночных Охотников не бывает плохо.
   Странный мир. В который раз за сегодняшний день я говорю эти слова? И все равно, понятней он не становиться. Как объяснить с точки зрения космической науки сходство женщины из другого мира с прекрасным населением целого города? А может и планеты. Нет объяснений. И все равно. Даже зная, что на улицах полным полно таких же, эта девчонка прекрасна. Или во мне говорят чувства прежних переживаний?
   – Ты чего на меня уставился?
   Я с трудом отвел глаза от ног девчонки и переключился на более важные мысли.
   – Нам наверх. Попробуем уйти через крыши. Что скажешь?
   – Скажу, что это невозможно.
   Я улыбнулся. Невозможно съесть целого барана в одиночку. А то, что я предлагал, настоящий пустяк.
   Пропустив даму вперед, я, как настоящий джентльмен, полез по лестнице вторым. Прикрытие должно быть надежным.
   «Янина» толканула крошечную дверь, выходящую на кровлю, перешагнула через край, вскрикнула и исчезла с глаз.
   Бывают моменты, когда решение нужно принимать мгновенно.
   Я бросил свое тело вперед, пытаясь на ходу определить коэффициент опасности. Сознание старательно отщелкало допустимые сорок пять процентов.
   Открывшийся вид совершенно не понравился. Руки бы открутить тому архитектору, кто проектировал эту крышу. Оба его ската уходили вниз под весьма острым углом. И не одной зацепочки. Сплошной, гладкий лист железа. По которому, отчаянно визжа, съезжала на спине несчастная девчонка.
   Может быть я, как Ночной Охотник поступил опрометчиво, сигая вслед за ней. Сорок два процента моментально перескочили на девяносто три и пять. Говоря нормальным языком, я могу остаться в живых только при весьма загадочных обстоятельствах.
   Но не было страха в моем сердце.
   Красиво звучит. Но все на самом деле не так. Когда скатываешься с крыши и знаешь, что под тобой более тридцати этажей, а внизу, кроме твердого асфальта и кучи полицейских ничего нет, в душе невольно засвербит червячок сомнения. А все ли я правильно делаю?
   Всего несколько мгновений потребовалось, чтобы скинуть обувь и распластаться на животе, принимая наиболее удобную для моего положения позицию. Сейчас для меня главное догнать девчонку. Она давно уже перестала визжать, а только смотрела на меня широко раскрытыми от ужаса глазами. Хорошо, когда человек понимает, что ждет его впереди.
   – Руку! Руку тяни! – закричал я.
   Девчонка старательно, надо отдать ей должное, вытянула руку ко мне на встречу.
   Это как в задачнике. По наклонной плоскости скользят два тела. У второго скорость больше, чем у первого. Но первый выехал раньше. Вопрос, успеет ли второй догнать первого?
   Если бы я не просчитал все варианты заранее, то не стал бы совершать глупость, подобную той, которую совершил несколько секунд назад.
   Тело девушки соскочило с кровли и на какое то мгновение зависло в воздухе.
   И знаете, что я увидел в глазах этой несносной девчонки? Самую глубокую веру.
   И она не ошиблась.
   Спасение собственной жизни всегда сложное и ответственное занятие. Но еще сложнее заниматься спасением других. Тут уж приходиться попотеть.
   Я не зря снимал ботинки. В тот момент, когда мои руки коснулись ладоней девушки, я, собрав все силы, вонзил пальцы ног в металл кровли. Слабая надежда на то, что получиться, но… Получилось.
   У меня чуть ногти не посрывало от толчка. Но практика великое дело. И хотя зацепился я не слишком то и хорошо, но главное было сделано. Девчонка висит у меня на руках, я закрепился на краю крыши. Все очень замечательно. Если не брать во внимание такой пустячный вопрос, как дальнейшие наши действия.
   – Тебе удобно, детка?
   Она только мотнула головой, обливая меня счастливым светом своих глаз.
   – Тогда попробуем потихоньку выкарабкаться отсюда. Одно плохо. В следующий раз предупреждай меня об опасностях.
   – А как предупреждать?
   Я задумался. Иной раз сам скажешь и не подумаешь. Нас в Академии учили рассчитывать только на свои силы.
   – Ну… – я подтащил ее к себе поближе и перекинул на край. Теперь лицо девчонки почти уткнулось в меня. Отбросить в сторону глупые мысли. Нашел место, – Хотя бы скажи, что… пора сматываться. И все.
   – Тогда пора сматываться, – девчонка смотрела мимо меня, строго наверх.
   В моем положении не представлялось никакой возможности повернуть голову. Я мог только догадываться, что преследователи наконец преодолели последний этаж и теперь весело наблюдают за нашими копошаниями через люк. Подтверждением этих догадок послужил стук разрываемых рядом пуль.
   – Ой, – вскрикнула «Янина». Даже знаю почему. Одна из пуль пролетела настолько близко от ее плеча, что даже остался красный след. А мне прямое указание, что, действительно, пора сматываться. Куда еще, как не вниз.
   Я выдернул пальцы и, подтянув девчонку еще ближе, приказал голосом, не терпящим пререканий со старшими.
   – Постарайся с меня не свалиться.
   И мы рухнули вниз.
   Нет ничего прекрасней увидеть землю с птичьего полета. Особенно если ты, действительно, птица. А вот когда простой, смертный человек… Не до песен.
   Я посмотрел вниз. Пустынный дворик. Деревья растут. Травка. Тишина и покой. Покой и тишина.
   – Да сделай что—нибудь! – истошный визг компаньонки вывел меня из мира спокойствия. Не терпится ей.
   – Рано еще, – ответил я как можно спокойнее и демонстративно зевнул. Хотя мимо глаз уже пролетал эдак десятый – одиннадцатый этаж. Только ветер в ушах.
   И она поверила. Умница, а не ярмо на шее. Хотя дышать от ее объятий становится затруднительно.
   Когда мы достигли, я имею ввиду, когда мы просвистели мимо пятого этажа, пришло время действовать.
   Вся сила, вся воля была направлена в руки. Точнее на кончики пальцев. Я даже помолился Всевышнему Светилу, чтобы все получилось.
   Из под ногтей ударили снопы искр. Пальцы со скрежетом зацепились за пористый материал стен, падение замедлилось и мы почти медленно опустились на землю. Элементарно просто. Попробуйте повторить.
   – Гражданин! – девчонка смотрела на меня как на божество из ее снов, – Ты герой.
   И долгий, долгий… ( из—за экономии места я удерживаю, насколько долгий )… долгий поцелуй. У меня аж дыхание перехватило. Тяжело в наше время приходится героям.
   Где—то по соседству послышались полицейские трели. Путь нашего бегства становился достоянием врага. Не хотелось прекращать интересное занятие, но дело превыше всего.
   – Уходим огородами, – у девочки на месте не только губки, но и мозги. Только непонятно, где эти огороды?
   Но размышлять, здоровью вредить. Я последовал вслед за улепетывающей во все ноги девчонкой.
   Огородами оказались проходные дворы, заваленные по колено мусором.
   – Эй, долго нам шастать по мусорной яме?
   Девчонка ничего не отвечала. Мчалась вперед не останавливаясь.
   Ну что ж. Такова, видимо, моя доля. Спасать и догонять.
   Девчонка неожиданно свернула с мусорной тропы и юркнула в подвал полу развалившегося дома. Я последовал вслед за ней. По пыльным ступеням, мимо обшарпанных стен, вниз.
   – Здесь слишком темно, держи голову пониже, – это она меня учит, как держать голову. Я Ночной Охотник или кто?
   – И еще здесь слишком грязно, – скорее для себя, чем для спутницы констатировал я. Но она услышала.
   – Не волнуйся. Дальше станет еще хуже.
   Нечего сказать, облегчила душу. Даже в годы моей юности, бывая на Большом Кладбище леса, я не чувствовал такой вони, как сейчас. И вот именно в этом месте живет это милое создание? Не вериться.
   Девчонка немного замешкалась у одной из двери, потом справилась и гостеприимно распахнула передо мной проход.
   – Добро пожаловать ко мне домой, – я же говорил! Охотники редко ошибаются.
   Я прошел через не менее грязную прихожую и втиснулся в приоткрытый круглый люк. Сзади в спину ткнулась голова девчонки. Она тихо засмеялась и попросила :
   – Там справа тумблер. Поверни по часовой стрелке. По часовой, а то взлетим в небо.
   Как вы думаете, действуют ли в этом мире правила зеркала? Я тоже. Сомневаюсь. Хотя…
   – Не найду. Включай сама.
   А то поверну, да не в ту сторону. И поминай как звали. Вот Великое Светило!
   Я зря думал о девчонке, как о грязном шакаленке. Комната, больше напоминающая небольшой бункер, была чистенькой и аккуратненькой. Простенькая, видавшая виды мебель, полу стертый коврик посредине. Полное отсутствие обслуживающей аппаратуры.
   – И здесь ты живешь?
   На то, чтобы обойти по периметру комнату, мне потребовалось двадцать шесть шагов. Не густо.
   – Да. Здесь я и живу. Там ванная комната, а вот здесь, – девчонка распахнула створку шкафа и указала на небольшую металлическую дверцу, – Запасной выход.
   Я не слишком разборчив в жилых помещениях, но мне всегда нравились ванные комнаты. С ультроподогревом и саморегулирующей подачей воды. И естественно, ничего подобного я не обнаружил. Там где должен был находится, простите, унитаз, я обнаружил деревянную крышку, прикрывающую уходящий в глубину колодец канализации. А вместо ванны и душа здоровенная металлическая бочка с водой и висящий на гвоздике ковш.
   – Это ванная комната? – осторожно поинтересовался я, заглядывая во мрак колодца.
   – Ага. Правда здорово?
   Самое интересное, что девчонка говорит искренне. Не стоит обижать.
   – Мило, мило, – но мыться я здесь не собираюсь. Уж лучше десяток километров до моря и обратно.
   Великое Светило, да о чем я говорю? Я, вообще, не собираюсь здесь надолго оставаться. Что мне делать нечего? Поем, попью. Отдохну с дороги. Может быть узнаю в чем заключается дело девчонки. И все. И никаких.
   – А как насчет перекусить?
   А в ответ полнейшая, я бы даже сказал, мертвая тишина. По всей видимости обедать мне не придется. Ну да ладно. День, другой потерплю. Больше терпел.
   Я осторожно опустился в пошарпанное кресло, которое натужно застонало, вытянул ноги и занялся визуальным осмотром пальцев. Для меня, для Ночного Охотника в настоящее время нет более важного и нужного оружия.
   Девчонка примостилась на узкой кровати, подобрав под себя ноги. Не подумайте, что я специально заостряю внимание на ширине спального места. Просто это у меня в крови заложено. Давать всему полную оценку.
   – Ну что, спасительница, выкладывай, что за дело и сколько я смогу заработать?
   По моему разумению именно так должен разговаривать настоящий мужчина с потенциальным клиентом женского пола.
   – А я знаю, кто ты.
   Ни один мускул не дрогнул на моем лице. Я оторвался от разглядывания ногтей и устремил твердый и внимательный взгляд на девчонку.
   Что она может знать? То что видела на берегу? Никаких особых выводов сделать из этого невозможно. Мое поведение в доме? Подумаешь, еще один псих.
   – И кто, по твоему я?
   Девчонка опустила на пол ноги и свесив голову набок беспечно сказала:
   – Ты Ночной Охотник.
   Кресло не выдержав, развалилось на отдельные части, и я оказался сидящим на голой земле.
   Может сразу ее придушить? Или под пытками выбить признание? Каленым железом. Иголки под ногти. А может плюнуть на все. Да вернуться под грозные очи Главы Академии? Что это за сверхсекретный агент, про которого знает любая городская девчонка?
   – Да ты не растрачивайся. Кресло давно пора было выбрасывать, – вы только посмотрите на эту невинность! Тут в любой момент придушить могу, а она о кресле.
   – Ночной Охотник, говоришь? – надо кончать это дело. Мизинцем по шее и в колодец. Концы, так сказать, в канализацию.
   – Ну да, – девчонка, казалось, совершенно не замечала нависшей над ней опасности, – Ты не раз приходил ко мне в снах. И всегда выручал. Когда я увидела тебя там, на берегу, то сразу поняла, что это ты.
   Обнадеживающее начало дающее небольшую отсрочку.
   – А при чем здесь Ночной Охотник?
   – В снах, когда ты спасал меня от рук злодеев и чудовищ, ты всегда стучал себя кулаками в грудь, дико кричал и называл себя Ночным Охотником.
   Что вы думаете я сделал? Правильно. Я издал боевой клич своего клана. Не успели последние звуки затихнуть, как девчонка бросилась ко мне, схватила за руку и прильнула к ладони.
   Не. Я совсем очумел.
   – Да! Да! Именно так ты кричал в моих снах. Ночной Охотник!
   Что тут можно сказать? Только то, что я нашел настоящую Янину. Без всяких там возможно и кажется. Иначе – почему?
   – Как тебя зовут? – я осторожно освободил руки, откинул волосы с затылка девчонки и нашел родимое пятно, указанное в личных приметах.
   – Я не знаю, – возможна потеря памяти из—за перехода зеркальной границы.
   – Сколько лет?
   – Не знаю, – амнезия с большой выдержкой.
   – Кто твой отец?
   – Не помню, – а может просто издевается.
   Хорошо, попробуем от противного.
   – Тебе говорит о чем—нибудь имя «Янина»?
   Молчание. А это уже хорошо, когда думают.
   – Нас здесь так зовут.
   Может я не расслышал?
   – Объясни.
   – Нас всех так зовут в этом городе. Это не имя. Просто мы все «Янины». Женщины на одно лицо. Ничего, мы привыкли.
   Смутное подозрение закралось ко мне в душу.
   – И что, всем вам сняться одни и те же сны?
   – Конечно.
   Девчонка подскочила, подбежала к столу и достала пачку потрепанных журналов.
   – Вот. Это то, что нам сниться.
   Я чуть не заплакал. К Великому светилу! Да заплакал я. Горючими слезами. Потому, что со всех журналов на меня смотрело мое лицо. В профиль, анфас, вдоль и поперек. На диване. В ванной. С бластером. С ножом и вилкой.
   – Все. Я ухожу. Я возвращаюсь.
   Я решительно встал, направляясь к выходу.
   – А как же я?
   Девчонка с лицом Янины плакала. И провалиться мне на месте, если я не пожалел ее.
   – Ты останешься.
   – И не улечу с тобой?
   – Куда это?
   – Да вот же, написано… – девчонка зло швырнула мне один из журналов.
   Кося взгляд на маленькую тигрицу, мало ли что, я развернул журнал и углубился в текст.
   Ничего подобного я в жизни не встречал. Все разложено по полочкам. Как в сказке.
   Придет из зеркального мира принц—герой и заберет одну из «Янин» в свой далекий замок. Со всеми вытекающими последствиями.
   Полный провал. Самое крупное крушение надежд Коалиции. На кой хрен нужен засветившийся агент?
   – Я тебе нужен был только для этого?
   – Нет.
   Странно, но девчонка не соврала ни на миллиграмм. Тогда совсем непонятно.
   – А для чего?
   – Я хочу… Я хочу…
   – Только без любовных штучек, – твердо определил я рамки желаний. Может и зря. Но хорошие мысли приходят гораздо позже плохих.
   – Я хочу. Что б ты помог мне украсть корабль и…
   – Стоп, – остановил я девушку, – Я уголовщиной не занимаюсь. А что дальше?
   – И помог мне найти сокровища Великих Магараджей.
   Не хило. То есть я хотел сказать, что неплохое желание.
   – И это все о чем ты просишь? Какие пустяки. Да раз плюнуть. Без проблем, детка.
   Говоря все это я тихонько отступал. Спасался бегством. Делал ноги.
   Она смотрела на мои действия и ничего не говорила. Это настораживало.
   – Их больше нет.
   – А? – я уже развернулся к люку, готовясь перебросить через него ногу.
   – Я говорю, что всех этих женщин, которых ты видел утром, нет.
   Она псих. Она больная. Умалишенная. С расстроенной психикой.
   – Что значит – нет?
   Девчонка молча легла на кровать, вытянула руки по швам и уставилась на ржавый потолок. Как мумия. Поправлюсь. Как красива мумия.