Костин Сергей. Счастливчик

   – Мы все. Ждали. Много, много лет. Неизвестно откуда появлялись молодые. Неизвестно куда уходили старые. Но мы все ждали. Было много знамений. Ни одно не сбывалось. Все устали. Разуверились, что когда—нибудь придет Ночной Охотник. Ждали. Чтобы ты выбрал только одну. А остальные… Так сказано и так уже случилось. Они все ушли. Не знаю куда. Ушли. Осталась я одна. Мне грустно. Мне радостно. Я одна. Обними меня. Поцелуй меня. Не покидай меня.
   И я остался.
   Потому, что поверил безоговорочно.
   – Почему ты здесь живешь?
   – Я отброс. Мне не положены привилегии, как остальным.
   – Почему?
   – Они все предали веру в тебя. Перестали ждать. Только удовольствия и развлечения. А я… Я верила и ждала. Ходила по городу и искала.
   Я смотрел на это наивное, почти детское лицо, излучающее неземную любовь к своему идолу и думал, что же дальше?
   – Мне нужно в город.
   Я собирался совершить небольшую вылазку. Отчасти, что бы проверить достоверность слов девушки, отчасти, чтобы раздобыть немного пропитания. Девчонка скоро от голода в обморок шлепнется.
   – Тебе нельзя появляться на верху.
   – Это почему же? – все эти ограничения начинают меня раздражать.
   – После исчезновения всех женщин, население наконец—то увериться в предсказаниях. И тогда начнется охота. Если уже не началась.
   – Не вижу связи между первым и вторым.
   – Все весьма просто. В предсказаниях говорится, что если в течении трех дней после появления Ночного Охотника и исчезновения женщин последний не будет убит или иным образом умерщвлен, то все мужчины планеты умрут в страшных мучениях.
   Чушь какая—то. В это невозможно поверить. Я же не в сказке. Целая планета гибнет только потому, что появился Ночной Охотник. Нахватало еще колдовства или что то в этом роде.
   – Я все равно попробую.
   Не обращая больше особого внимания на предупреждения и слезы девчонки, я выбрался на свет божий.
   Никогда не стоит злоупотреблять сведениями. В Академии учили, что даже самые бредовые из них могут оказаться на один процент реальными. На один смертельный процент. Поэтому я поступил самым банальным образом. Загримировался.
   Этому разделу в Академии уделялось довольно большое количество занятий. Пользуясь подручными материалами, я мог материализоваться в кого угодно. В старушку, в медведя, в лошадь в конце концов. Но в данное время мне требовалось нечто другое. Особенное.
   Покопавшись минут в пять в мусорных развалах, я нашел все необходимое и занялся своим фейсом. ( Фейс – устаревшее человеческое название разновидности лица. Свойственное раннему периоду освоению космического пространства. )
   Через пять минут все было закончено.
   Я подвинулся к первому попавшемуся окошку, отер рукавом пыль и полюбовался на проделанную работу.
   В импровизированном зеркале хмурил густые брови мужик с пропитой до нельзя рожей. Даже противно стало. Под глазами синяки, щеки обвисли. Тьфу!
   Город гудел. Город обеспокоено метался. Город ждал чего—то страшного. На каждом столбе, на каждой стене, на каждом заборе висели мои портреты. « Найти и обезвредить!» И награда. С пятью нулями.
   Сей факт приподнял меня в собственных глазах. За ерунду денег не платят.
   А вокруг… Все бегают, мечутся. Во все дырки заглядывают. И ни одной женщины. Права девчонка. Не знаю как, но все что она сказала – сбылось.
   – Почему без оружия, гражданин?
   Трое вооруженных до зубов мужиков стояли за спиной и подозрительно разглядывали мой внешний вид.
   – А я это… граждане, не имею возможности вооружиться.
   Не то. Вон как нахмурились. Надо было девчонку послушаться. Теперь, давай, выпутывайся.
   – Да я этого гада, вот этими руками , – я затряс черными, в гнойниках, руками перед лицами мужиков, – Задушу, разорву на части, изувечу.
   Ребята попятились и через полминуты исчезли в суетливой толпе. Значит подействовало.
   Надо возвращаться. О еде нечего и думать. А девчонка сдуру может проблем натворить. Мало что от одиночества и от тоски в голову придти может.
   Уже за два квартала до бункера я почувствовал неладное. Словно в мозгах отверткой кто—то ковыряется.
   Соблюдая все правила безопасного перемещения агента на вражеской территории, я пересек занятую солдатами зону и, пользуясь для прикрытия имеющейся местностью в виде мусорных бачков, подполз поближе к бункеру.
   Так и есть. Несколько самодеятельных следопытов старательно взламывали люк в бункер. Из—за него слышался гневный визг девчонки, страстно обличающей нарушителей спокойствия частной собственности.
   – Открывай немедленно, грязная шлюха, – и ломиком тюк—тюк.
   – Где твой хваленый Охотник? Мы ему сейчас живо кишки выпустим, – и пехотным бластером по петлям.
   Люк потихоньку подавался. Чем больше, тем неуверенней становились вопли девчонки.
   – А если его там нет?
   – Засаду устроим. Только за подмогой надо сбегать.
   Один из осаждающих живо сорвался с места и размахивая руками, бросился через завалы за помощью.
   – А с этой что?
   – Кончим на месте. Одно отродье.
   Пора начинать второй акт, подумал я и уже не скрываясь вышел из—за бочков.
   – А чё это вы тут делаете?
   Две пары глаз внимательно уставились на мой прикид, признали за своего и,правильно оценив крепость мускулов, дружно пригласили разделить загнанную добычу.
   – На всех хватит, гражданин. Девчонку мы минут десять назад заметили. Думаем – что за дела? Все бабы рассосались, а эта гуляет. Значит избранница. Как день ясно. И Охотник должен рядом быть. Ну что?
   Сквозь щель в люке показался любопытный глаз девчонки, заинтересовавшейся внезапным прекращением работы. Пару раз стрельнула взглядом по сторонам, заметила меня, и за дверью послышался восторженный писк:
   – Ночной Охотник!
   Следопыты встрепенулись, похватали ломики и уставились за мою спину.
   – Где ? Не вижу? – растерянно спросил один.
   До второго дошло сразу. И он почти мгновенно нанес удар острым концом лома.
   Мимо. Выпад прошелся под мышкой.
   Еще одна попытка.
   И снова мимо. Какая неудача!
   – Я даю вам всего один шанс. Один из ста, чтобы вы могли спастись, – вполне серьезно заявил я. Времени на шуточки не было. Того гляди подскочит подмога и тогда словами не отделаться. Накопленный опыт Коалиции говорил, что взбунтовавшуюся массу можно успокоить только двумя способами.
   Отдать им то, что они просят. Или уничтожить всех.
   Ни то ни другое мне не нравилось, поэтому я предложил наименее кровопролитный вариант.
   Не знаю, чем руководствовались ребята в выборе решения, но они, после секундного замешательства, согласились на нулевой вариант. Я им не ломаю кости, а они по мирному расходятся.
   Как только спины недавних следопытов исчезли за ближайшим домом, я ломанулся в уже распахнувшуюся дверь, схватил девчонку за руку и потянул за собой.
   – Уходим. Быстро.
   Не тут то было.
   На меня смотрели самые непонимающие глаза по обе стороны зеркальной границы.
   – Разве ты не примешь бой? – какая наивность!
   – Я похож на самоубийцу.
   – Но ты же Ночной Охотник, и предсказания говорят…
   – К Великому Светилу твои предсказания. Если мы задержимся еще на пару минут, здесь соберется вся планета. Думаешь, я справлюсь?
   Она считала именно так. Начиталась журналов про великого героя. Но девчонка не права. Я хоть и супер агент с громким именем, но против большого количества людей, да еще вооруженных, не выстою. Бежать надо. Бежать!
   Но не успели.
   Топот тысячи и тысячи ног, перемешанный криками и бряцанием оружия окружил нас со всех сторон. Еще немного, и все это окажется здесь.
   – Доигралась, – я толкнул девчонку внутрь бункера, закрыл, как получилось, люк, и стал заваливать его мебелью, – Что стоишь, как… вот связался. Помогай!
   Охотник, особенно если он Ночной, не должен ждать помощи ни откуда. Тем более от особей женского пола.
   Хозяйка бункера, вместо того чтобы хоть немного подсобить, стала хватать меня за руки, всячески мешая делу обороны.
   – Это мое! И эта тумбочка тоже моя! Не трогай ! Не отдам!
   Никогда не видел подобного тупоумия. Честное слово, девчонка поражала меня. То говорит такие вещи от которых мозги заворачиваются, то выкидывает штучки, на которые способен только человек полностью лишившийся контроля над собой.
   Снаружи послышались возбужденные голоса, среди которых я узнал голос одного из недавних следопытов.
   – Там они! Некуда им деваться. Люк прочный у них. Долго открывать.
   Какой—то умник ему посоветовал:
   – Тащите пушку. Шандарахнем бронебойным. Или дверь, или все сразу.
   Высвечивалась хорошая перспектива. Если ребята сделают все так как обещали, то от бункера останутся только щепки.
   Не говоря уже о нас.
   Аналитический ум Ночного Охотника, не раз выручавший меня в трудную минуту, нашел выход так же быстро, как находит Ночной Охотник моего клана добычу на Поверхности.
   Но вначале…
   Одной, не слишком сильной пощечины хватило девчонке, чтобы придти в себя. Второй, более полновесной, оказалось достаточно, чтобы она вытянулась в струнку. Третьей, уж совсем порядочной, чтобы девчонка четко выкрикнула:
   – Готова выполнить любые ваши приказания, – и что особенно приятно, добавила не моргнув глазом, – Сэр!
   Вот что значит правильное воспитание.
   А теперь можно подумать и о деле.
   – Быстро в сортир. То есть в ванную комнату.
   Приказ был выполнен четко и без промедления.
   – Что дальше? Сэр!
   Что дальше, что дальше? Ясное дело. В ванную просто так не заходят.
   – Прыгай в колодец.
   Недооценил я характер девчонки. Ох, недооценил.
   – Все что угодно, сэр. Но туда… – компаньонка за­глянула в источающую неимоверную вонь дыру, – …не полезу.
   – Ты что, фекалий испугалась? – Наверное, стоило вы­разиться более примитивно, но моя собеседница в конце концов все еще оставалась женщиной.
   – Нет, сэр, но там же водятся Катуки.
   Никогда не слышал о данном виде живого существа. Но тон и страх, с которым девчонка произнесла это слово, вну­шали уважение. Но кто встречал хоть раз Ночного Охотни­ка, который бы испугался каких—то там Катук,
   – Ты их сама видела?
   – Нет, но…
   – Они по стенам лазают?
   – Не—ет! – Сейчас она вконец разревется. А мне не хочется видеть слезы на ее лице.
   – Если по стенам не лазают, значит, не опасны. – Даль­нейшие разговоры я считал бессмысленными, потому как уловил лязг крупнокалиберной пушки, подкатываемой вплотную к люку.
   Приподняв девчонку за плечи, я, не обращая внимания на истошные вопли последней, перенес ее поближе к ко­лодцу и с чистой совестью отпустил на свободу.
   В конце концов если Катуки существуют, то пусть она первая убедится, что они не лазают по стенам.
   С радостным сердцем и довольный собой, я сиганул сле­дом. Чутье Ночного Охотника меня никогда не обманыва­ло. Главное, все сделать в нужный момент времени.
   Как только мое тело пролетело пять мер, над головой в бункере громыхнуло так, что заложило уши. Не думаю, что, от мебели девчонки: что—нибудь останется.
   Три, два, один. Приземление произошло точно в задан­ной точке в заранее рассчитанных координатах. Где моя подопечная? Великое Светило! Я же забыл, что она не мог­ла так, как я, рассчитать глубину колодца. Непроститель­ная ошибка. Но поправимая. Главное, не давать ей глубоко дышать. Чтоб не привыкла.
   – Я умираю? – Голова девчонки лежала у меня на ру­ках. Вид не слишком приятный, но о смерти говорить преж­девременно.
   – Ты жива и здорова. Немного ушибов, чуть—чуть сса­дин. А если одним словом, ты полностью в…
   Ну не могу я грубо выражаться при женщинах. Тем бо­лее о таких вещах. Я—то привычен ко всему. А это бедное, слабое дитя…
   Бедное, слабое дитя неожиданно ожила и вцепилась ост­рыми ногтями мне в лицо.
   – Ты не Ночной Охотник! Ты серийный убийца довер­чивых молоденьких девушек!
   С трудом отодрав от щек пальцы, я отстранил девчонку от себя и привел ее в чувство испытанным способом. Как по маслу!
   – Значит, так. Детка…
   – Теперь меня зовут Янина. Я слегка опешил. Заговорила!
   – Это почему так быстро у тебя появилось имя?
   – На всей планете осталась только одна из «Янин», и это я. Имя принадлежит мне по праву.
   Мог бы и сам догадаться.
   – …Хорошо… Янина. – Право слово, мне приятно на­зывать ее нормальным именем. – В какой стороне космопорт, если он существует в этом городе?
   – Космопорт?
   – Ну да. – Иногда я злюсь от человеческого непонима­ния, но это не относится к характеру Ночного Охотника. – Ты же сама хотела смыться на корабле и отыскать сокрови­ща Магараджи. Кстати, а сколько это стоит?
   Последний вопрос остался без ответа.
   – Кажется… место, куда прилетают корабли… находит­ся…находится…
   Так я ничего не добьюсь. Придется обратиться к ин­туиции.
   Несколько минут я ползал на карачках, вынюхивая и высматривая. Честное слово, если бы в этот момент Янина (какое замечательное имя!) вздумала улыбнуться, я бы убил ее без всякого сожаления. Но ей повезло.
   Я встал и с чувством выполненного долга вытер руки о стены.
   – Космопорт в той стороне. – Я показал на один из темных коридоров, заполненный все той же субстанцией, что и место, на котором мы стояли.
   Возражений не последовало. Девчонка знала, с кем имеет дело. Но для общего ознакомления поясню. Космические корабли, все равно какой конструкции и с каким угодно типом двигателя, выделяют радиацию. Пусть в ничтожных количествах, но факт остается фактом. Именно по этим ос­таточным кусочкам всегда можно определить присутствие космопорта. Особенно в канализационной системе.
   И мы пошли. Точнее сказать, пошел один я, а Янина пугливо затрусила следом, хватаясь за меня при каждом по­дозрительном шорохе и то и дело шепча:
   – Катуки… Катуки… Почти достала.
   Редкие, вертикально уходящие вверх ответвления иног­да одаривали нас всевозможными неожиданностями. Но это только сначала неприятно, потом привыкаешь. Как и к тош­нотворному запаху. Как и к чувству, что за вами постоянно наблюдают чьи—то глаза. Хотя последнее чувство не явля­лось иллюзорным.
   Я не хотел окончательно расстраивать девчонку, но, ка­жется, она действительно была права.
   Кто—то или, вернее, что—то определенно следило за нами. Причем весьма порядочных размеров. И не одно. И я даже один раз почувствовал, как это что—то прикоснулось к мое­му затылку. Хотя это могли быть просто волосы, вставшие дыбом. Кто сказал, что Ночные Охотники трусы? Просто всему есть предел. Я не нанимался сражаться с чудовищами из канализации.
   – Остановитесь…
   Девчонка моментально свалилась без чувств. А я замер, Словно… Да не замер я. Затрясся. Скорее всего от страха. Я тоже человек. Когда в тебя из окружающего смрада прони­кает голос, тихий и жуткий, невольно задаешься мыслью: кто получит за меня премиальные?
   – Остановитесь…
   – Да стою я. Стою… – Он что, слепой?
   Первая дрожь от неожиданности прошла. Осталось только чувство голодного зверя внутри. Как на Дорогах. Хотя глупо сравнивать канализационные потемки с тьмой Дорог.
   – Я Катук!
   Так и знал. Сейчас этот тип с гнусавым голосом, у кото­рого хватило ума спрятаться где—то, начнет претендовать на территорию. А вы, ребята, не туда сунулись! А я здесь един­ственный хозяин? В таком вот роде. А мне и ответить—то нечем.
   – А я… – начал было, но меня перебили самым бессо­вестным образом.
   – А мне не интересно, кто ты. – Трудно определить источник звука в таких запутанно—замкнутых простран­ствах. Но возможно. Судя по количеству отражений (рас­четы приводить не стану – слишком сложно и непонят­но), господин, пожелавший остаться неизвестным, нахо­дится… за моей спиной.
   Я повернулся вокруг так быстро, как только умел, и сразу же понял, что для меня было бы лучше свалиться в обморок вместе с девчонкой.
   Возьмите стеклянный ящик размером с хороший холо­дильник, складывайте в него все объедки со стола в течение трех месяцев, приделайте к нему толстые губы и большие сонные глаза. Облейте все это желатином. Может, тогда у вас появится то ощущение, что испытывал я.
   – Катук? – Не то чтоб я не знал, но надо же о чем—то поговорить.
   – Заткнись, – произнесло то, что именовалось Катуком. – Кушать вас стану сейчас я…
   Абсолютно неправильное построение слов в предложе­нии. Но разве ему объяснишь? Тем более что эта дрянь дей­ствительно хочет нами закусить.
   – …Я и мои друзья, – закончил высказываться Катук.
   Послышался тихий шелест, и из «а спины „холодиль­ника с испорченными продовольственными товарами“ по­явились еще двое. Таких же прозрачных.
   Я осторожно пихнул Янину ногой. Никакого результа­та. Придется увеличить прилагаемое усилие. Вот теперь по­лучилось.
   Есть одно важное правило в тех случаях, когда женщина постоянно падает от страха в обморок: никогда не приводи­те ее в чувство, повернув лицом к источнику страха.
   – Что это было? – А глазенки словно после трех дней беспробудного сна. – Мне привиделось? И что ты хочешь от меня. Милый.
   Мне всегда приятно, когда меня называют милым, но в данную минуту для спокойствия требовалось нечто другое.
   – Спички. У тебя спички есть. Или зажигалка? Догадайтесь, что я задумал?
   Спичек, как и зажигалок, у женщин на этой планете не водилось. Мне оставалось только развернуть Янину лицом к приближающимся «холодильникам» и аккуратно закинуть уже бесчувственное тело через плечо.
   Я впервые попадал в подобную ситуацию и совершенно не знал, насколько непредсказуемы могут быть последствия. Но… Бежать не имело смысла. Мы с девчонкой достаточно быстро шли до первой встречи с Катуками и все равно не успели. Оставалось одно.
   Если это их не убьет, то поранит достаточно сильно.
   Наверное, я сошел с ума, если решил выпутаться подоб­ным образом, но когда в нос упираются чужие ноздри, а тем более такие несимпатичные, выбирать не приходится.
   Отступив пару—другую шагов, дабы обеспечить макси­мальный разрыв в дистанции, я со всего размаху ударил пальцами кисти по стене.
   Что случается, когда камень ударяется о камень? Это известно даже в начальных Коридорах Обучения. Искры! Искры! Искры! Причем в разные стороны.
   Это как поднести газовую горелку к открытому кора­бельному дюзу. Главное, вовремя отпрыгнуть в сторону.
   В нашем случае данный способ избежать огня недей­ственен. Здесь нужен более глубокий подход к делу.
   Закрывая глаза, чтобы не ослепнуть от голубой вспыш­ки, я прикрыл лицо Янины ладонью и сиганул в воню­чую массу под ногами. Будем надеяться, что здоровяки Катуки лишены подобной возможности из—за своего боль­шого роста.
   Пламя бушевало минуты три. Просто удивляюсь, как девчонка не задохнулась. Я бы и больше провалялся, но взрывом слегка обожгло спину и требовалось срочное вме­шательство.
   Но сначала посмотреть на результаты своих подвигов.
   Они меня удивили. Просто счастье, что мы с Яниной оказались в более глубоком месте, нежели Катуки. Бедные твари. Они растаяли словно желе в вазочке, рассыпав по сторонам содержимое внушительных желудков.
   – А ты знаешь, как называется эта планета? – Янина сидела спиной ко мне и остервенело отплевывалась. Быст­ро же оклемалась. Детка.
   – Весьма интересно узнать сей важный факт. – Девоч­ка должна знать, что и она на что—то годится.
   – Планета носит имя «Авдей». Ты только что очистил Авдеевы канализации. Не так, как положено по легенде, но тоже весьма оригинальным способом.
   Интересно, о чем это она? Совсем разболталась.
   Отведя десять минут на внешний осмотр и слегка при­пудрив наружные повреждения, я настоятельно рекомендо­вал Янине продолжить путь.
   – Сейчас канализация свободна. Рано или поздно твои сограждане узнают об этом. Тем более не найдя наших рас­терзанных тел в бункере. И тогда все начнется заново. По­торопимся, компаньонка.
   Через полчаса бешеного бега мы остановились.
   – Слышишь?
   Над головой грохотало и стены ходили от мелкой виб­рации.
   – Это и есть космопорт?
   Я не был на все сто процентов уверен в истинности дан­ного утверждения, но лучшего предположения не имелось.
   – Сейчас найдем колодец и поднимемся наверх. Ду­маю, у нас больше не возникнет особых проблем.
   Я успокаивал и себя, и девчонку. Даже больше себя. Потому что был уверен – нас ждут.
   Необходимо иметь абсолютно слабое воображение, что­бы не сообразить, куда в первую очередь могут направиться беглецы. Конечно, в космопорт.
   Мысль о возвращении вместе с Яниной я отбросил в первые же минуты бегства. Папаша не поймет. Мой отец, сам Ночной Охотник, часто говорил мне: «Мальчик мой. Если ты хочешь принести в стаю именно ту добычу, кото­рую преследуешь, не отвлекайся на другие. Даже если они скачут перед тобой в уже освежеванном виде. Не позорь клан».
   Я поступлю так, как ты говорил.
   Крышка люка со скрежетом отползла в сторону, и я, слегка взмыленный, высунулся наружу.
   Увиденное меня не слишком воодушевило. Более заху­далого космопорта в жизни не видел. Пара здоровенных эстакад, занятых старыми, словно сама вселенная, кораблями.
   – Вы на этом летаете? – поинтересовался я у Янины, голова которой протиснулась в оставшуюся щель. Мог бы и не спрашивать. Откуда девчонка знает, на чем летают в ее мире.
   Я вылез сам и помог подняться ей.
   О свобода! Как сладко дышится твоим воздухом. Как прекрасно встающее солнце. Особенно когда тебе всего где– то за тридцать. (Точный возраст Ночных Охотников – го­сударственная тайна. За разглашение – немедленная смерть. Правда, здорово!)
   – Как ты думаешь захватить корабль?
   Девчонке не терпится поскорее отправиться за сокро­вищами. В отличие от меня. Сдались они ей. Только стало интересно. Не хочется улетать. Но надо. Рано или поздно нас найдут. Я даже слышу тяжелое дыхание преследовате­лей за спиной. «Догнать. Схватить. Уничтожить». Не до­ждетесь. Только через мой труп. Хороший каламбур полу­чился.
   – Мы не можем захватить корабль прямо сейчас. Ско­ро рассвет, а мы и так как на ладони. Переждем в кана­лизации.
   Самое тяжелое – заставить человека вернуться на ку­рорт, с которого он только что благополучно сбежал. Но Янина – умная девочка и вскоре поняла, что спорить с настойчивостью Ночного Охотника не стоит. Как она пла­кала? Как умоляла? Но я оставался непреклонен и стара­тельно утрамбовывал ее голову, не желающую скрываться в отверстии колодца.
   И лишь когда сам спустился вниз, я понял, что это та­кое – возвращение.
   – Ну хорошо. Ты меня уговорила. – Я обнял вздраги­вающую Янину и погладил по грязным скомканным воло­сам. – Мы переждем этот день в маленькой уютной пеще­ре, которую я сделаю специально для тебя.
   С чего бы я такой ласковый?
   Повозиться пришлось, только отколупывая куски бето­на. Дальше пошла голая земля и дело двинулось гораздо быстрее. Через полчаса, как раз к рассвету, небольшая пе­щерка недалеко от выхода на поверхность была готова. Не­много маскировки, не забыть оставить вентиляционные от­верстия и… живите на здоровье.
   – Ты устал? – Девчонка потерлась головой о мою щеку и заворочалась, поудобнее устраиваясь на моей же полусог­нутой руке. Мне пришлось отвернуть лицо, чтобы волосы Янины случаем не заползли в рот.
   – Нет. Мне просто приятно оказать тебе услугу.
   Все—таки она странная, эта девчонка. Какое—то волшеб­ное отображение той, которую я ищу. И найду ли, не знаю. А ее… Сколько я с ней? Двое суток? А впечатление, что…
   Я не способен долго мечтать, засыпая. Не приучен. Пара стандартных фраз о мире и любви, и меня можно кантовать в любое место. Только осторожно. Потому что я все—таки Ночной Охотник. А это, признайте, звучит гордо. Хоть и совершенно бессмысленно. Но гордо.
   Снятся ли нам сны? Или мы смотрим отрывки из чужой жизни? Живем с ними рядом. Говорим. Пьем, едим. Снят­ся ли нам сны? А может быть, мы улетаем в эти минуты в мир, где в данную минуту наше присутствие важнее. И сде­лав там что—то, оказав посильную помощь, мы возвращаем­ся обратно. Чтобы проснуться и долго лежать с закрытыми глазами, пытаясь вернуть волшебные мгновения счастья, страха, ненависти, любви. Снятся ли нам сны? Или это чей—то настойчивый кулак тыкается тебе в бок, требуя внимания.
   Я еле продрал глаза и тупо уставился на девчонку, кото­рая, отвернув лицо к стене, отчаянно дубасила меня по боку.
   – Достаточно стучать. Я уже проснулся. – По приезде в Академию надо пройти тесты на физическое состояние организма. Я имею в виду чрезмерную сонливость. При­грелся, размяк в безопасности. Нет здесь безопасных мест. Кругом война. Враги кругом. Все! Кажется, достаточно.
   Приведя себя в порядок данной разновидностью ауто­тренинга, я обратил свое внимание на Янину.
   – Что слышно, девочка?
   – Там… Голоса. Нас нашли.
   А я—то думал, что случилось нечто неординарное.
   – Когда нас найдут, милая моя, я первый скажу тебе об этом. Нет никаких поводов для волнения. Все хорошо. Все хорошо. А ну ложись на место!
   Так всегда. Пока голос не повысишь, не послушается. Совершенно неожиданно Янина свернулась клубком и заплакала.
   – Ты неправильно обращаешься со мной! Я же твоя избранница! Ты должен любить меня!
   Интересная постановка вопроса. Это значит, что я – Ночной Охотник, из клана Ночных Охотников, должен те­перь всю сознательную жизнь любить эту подделку? Не го­дится.