Страница:
— Этим займутся Шон с Питом. У них керосин. Но, я думаю, до этого не дойдет.
Из окон барака вывалилась сначала одна винтовка, примерно через минуту — еще несколько. Потом под окна стали падать патронташи и револьверы.
— Поверили! — Фернандо хлопнул в ладоши, — Жалко. Я бы с удовольствием их поджарил.
Охранники высыпали из барака и затрусили по дороге. Некоторые оглядывались, другие бежали зигзагом.
— Они не взяли раненых, — сказал Кирилл.
— Этого следовало ожидать, — кивнул Кардосо.
— Черт! Теперь еще и за ними надо присматривать! — возмутился Васкес. — А если у раненых осталось оружие?
— Вряд ли они им воспользуются.
— Не скажите, майор! От раненых гринго всего можно ожидать. Я и убитым-то не доверяю! Они, бывает, оживают в самый неподходящий момент. Скажем, когда ты снимаешь с него перстенек. Нет, их придется держать на мушке! А вдруг они начнут бить нам в спину? А вдруг там еще несколько человек осталось, которых мы раньше не видели?
— Это проверят Шон и Пит, — сказал майор.
Он выпрямился над изгородью и покрутил в воздухе шляпой, потом махнул в сторону барака и показал два пальца.
Илья догадался, что таким образом майор общается с ирландцами, которые пока оставались невидимыми. Как он ни вглядывался, ему не удалось ничего рассмотреть за кустами, окружавшими барак. Но спустя несколько минут из-за него показались Шон и Пит. Они собрали оружие, валявшееся под окнами, и подошли к изгороди.
— Они их добили, — сказал Пит. — Обоих.
— Ножом, вот так. — Шон провел ладонью пониже уха.
Фернандо Васкес в ярости ударил прикладом по земле:
— Сукины дети! Рогоносцы! Сами зарезали, а скажут, что мы!
— Какая разница, что еще про нас будут говорить? — Кардосо поправил шляпу и отряхнул сюртук. — Надо собираться.
— Не беспокойтесь, — сказал Рико. — Мануэль уже все собрал. Идите, я тут покараулю.
Илью удивило, как изменился Рико всего за несколько минут. Вроде бы только что он носился, как безумный, громя все на пути, только что кипел от ярости, молотя рукояткой револьвера разбегающихся врагов. Илья все время держался рядом и отстал только тогда, когда пришлось вступить в перестрелку с охранником, засевшим возле ворот. Рико вместе с Кардосо ворвался в замок, и оттуда послышался такой шум, будто виллу штурмовала целая армия. А когда все стихло, он появился во дворе, угрюмый и вялый.
Илья ожидал, что Рико познакомит его со своей невестой. Он просто умирал от любопытства, так хотелось поглядеть на девчонку, из-за которой они устроили натуральный штурм Бастилии. Но Рико постоял во дворе, безучастно наблюдая за суматохой, а потом ушел вместе с Кардосо выкуривать охранников, засевших в бараке. И сейчас равнодушно глядел на опустевшую дорогу.
— Эй, амиго! — Фернандо тряхнул его за плечо. — Ты тут не зевай! Они могут вернуться с подкреплением.
— Я их задержу, — ответил Рико и взвел курок винчестера.
Вернувшись к вилле, Илья увидел, что Мануэль не тратил время даром. Девчонки уже сменили свои платьица на джинсы и рубашки, найденные в комнатах прислуги, и теперь крутились возле лошадей и мулов — затягивали подпруги, навьючивали тюки я корзины. Мануэль стоял на крыльце и покрикивал:
— Живее, живее! Луисита, помоги вон той белоручке, что возится с мулом! Городская, что ли? Кто так накидывает оголовье! Не бойся, не укусит! А если и укусит, невелика беда!
Илья подошел к мулу, который капризно выгибал шею, не давая надеть на себя узду, и крепко обхватил его голову снизу.
— Вот теперь накидывай, — сказал он девушке с уздечкой.
Он мог бы справиться сам, и гораздо быстрее. Но ему хотелось постоять хоть несколько секунд рядом с девушкой. Она казалась ему ослепительно красивой, несмотря на мешковатый наряд и растрепанные волосы. Узкая шейка и по-детски хрупкие ключицы выглядывали из непомерно большой рубахи. Из-под закатанных рукавов белели тонкие запястья.
«Белоручка, — подумал Илья. — Как она выдержит путь через горы? Как она будет продираться в лесу, карабкаться на скалы, спать на голой земле? Эта изнеженная пташка годится только для того, чтоб ее носили на руках и осыпали поцелуями. Как „поцелуи“ по-испански? Забыл. Нет, я просто не знаю таких слов. Мой лексикон нуждается в срочном обновлении».
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Инес. — Она наконец засунула удила в страшную зубастую пасть этого чудовища-мула и быстро отдернула руки. — А тебя?
— Билли.
— Ты не похож на гринго.
— А вот ты похожа. Американки часто ходят в мужской одежде.
Она запахнула ворот.
— Так приказал Мануэль. Думаешь, очень приятно натягивать на себя чужие тряпки?
— Где твоя лошадь? Ты ее оседлала? Ты умеешь ездить верхом?
— Не беспокойся. — Она сердито дернула мула за узду и повела за собой. — Пошли, чего встал!
Видимо, эти слова были адресованы мулу, но Илья тоже послушно зашагал рядом с девушкой.
— Я и не беспокоюсь, — сказал он. — Я просто…
— Сеньор Билли! — закричал Мануэль. — На этого мула грузим ящики с патронами!
Две девушки подтащили к нему пару квадратных зеленых ящиков. Навьючив их на мула, он обернулся к Инес — но ее уже не было рядом.
Фернандо Васкес привстал на стременах, оглянулся и махнул рукой:
— Все за мной! И не разбредаться!
Мануэль щелкнул кнутом, подгоняя медлительных мулов, и нестройная колонна потянулась поперек склона, направляясь в каньон.
Илья и Кирилл ехали последними, прикрывая тыл.
— Кира, мы влипли, — сказал Остерман. — С такой толпой далеко не уйдешь.
— А нам и не надо далеко. Перейдем границу и разбежимся. У них своя дорога, у нас — своя.
18
19
Из окон барака вывалилась сначала одна винтовка, примерно через минуту — еще несколько. Потом под окна стали падать патронташи и револьверы.
— Поверили! — Фернандо хлопнул в ладоши, — Жалко. Я бы с удовольствием их поджарил.
Охранники высыпали из барака и затрусили по дороге. Некоторые оглядывались, другие бежали зигзагом.
— Они не взяли раненых, — сказал Кирилл.
— Этого следовало ожидать, — кивнул Кардосо.
— Черт! Теперь еще и за ними надо присматривать! — возмутился Васкес. — А если у раненых осталось оружие?
— Вряд ли они им воспользуются.
— Не скажите, майор! От раненых гринго всего можно ожидать. Я и убитым-то не доверяю! Они, бывает, оживают в самый неподходящий момент. Скажем, когда ты снимаешь с него перстенек. Нет, их придется держать на мушке! А вдруг они начнут бить нам в спину? А вдруг там еще несколько человек осталось, которых мы раньше не видели?
— Это проверят Шон и Пит, — сказал майор.
Он выпрямился над изгородью и покрутил в воздухе шляпой, потом махнул в сторону барака и показал два пальца.
Илья догадался, что таким образом майор общается с ирландцами, которые пока оставались невидимыми. Как он ни вглядывался, ему не удалось ничего рассмотреть за кустами, окружавшими барак. Но спустя несколько минут из-за него показались Шон и Пит. Они собрали оружие, валявшееся под окнами, и подошли к изгороди.
— Они их добили, — сказал Пит. — Обоих.
— Ножом, вот так. — Шон провел ладонью пониже уха.
Фернандо Васкес в ярости ударил прикладом по земле:
— Сукины дети! Рогоносцы! Сами зарезали, а скажут, что мы!
— Какая разница, что еще про нас будут говорить? — Кардосо поправил шляпу и отряхнул сюртук. — Надо собираться.
— Не беспокойтесь, — сказал Рико. — Мануэль уже все собрал. Идите, я тут покараулю.
Илью удивило, как изменился Рико всего за несколько минут. Вроде бы только что он носился, как безумный, громя все на пути, только что кипел от ярости, молотя рукояткой револьвера разбегающихся врагов. Илья все время держался рядом и отстал только тогда, когда пришлось вступить в перестрелку с охранником, засевшим возле ворот. Рико вместе с Кардосо ворвался в замок, и оттуда послышался такой шум, будто виллу штурмовала целая армия. А когда все стихло, он появился во дворе, угрюмый и вялый.
Илья ожидал, что Рико познакомит его со своей невестой. Он просто умирал от любопытства, так хотелось поглядеть на девчонку, из-за которой они устроили натуральный штурм Бастилии. Но Рико постоял во дворе, безучастно наблюдая за суматохой, а потом ушел вместе с Кардосо выкуривать охранников, засевших в бараке. И сейчас равнодушно глядел на опустевшую дорогу.
— Эй, амиго! — Фернандо тряхнул его за плечо. — Ты тут не зевай! Они могут вернуться с подкреплением.
— Я их задержу, — ответил Рико и взвел курок винчестера.
Вернувшись к вилле, Илья увидел, что Мануэль не тратил время даром. Девчонки уже сменили свои платьица на джинсы и рубашки, найденные в комнатах прислуги, и теперь крутились возле лошадей и мулов — затягивали подпруги, навьючивали тюки я корзины. Мануэль стоял на крыльце и покрикивал:
— Живее, живее! Луисита, помоги вон той белоручке, что возится с мулом! Городская, что ли? Кто так накидывает оголовье! Не бойся, не укусит! А если и укусит, невелика беда!
Илья подошел к мулу, который капризно выгибал шею, не давая надеть на себя узду, и крепко обхватил его голову снизу.
— Вот теперь накидывай, — сказал он девушке с уздечкой.
Он мог бы справиться сам, и гораздо быстрее. Но ему хотелось постоять хоть несколько секунд рядом с девушкой. Она казалась ему ослепительно красивой, несмотря на мешковатый наряд и растрепанные волосы. Узкая шейка и по-детски хрупкие ключицы выглядывали из непомерно большой рубахи. Из-под закатанных рукавов белели тонкие запястья.
«Белоручка, — подумал Илья. — Как она выдержит путь через горы? Как она будет продираться в лесу, карабкаться на скалы, спать на голой земле? Эта изнеженная пташка годится только для того, чтоб ее носили на руках и осыпали поцелуями. Как „поцелуи“ по-испански? Забыл. Нет, я просто не знаю таких слов. Мой лексикон нуждается в срочном обновлении».
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Инес. — Она наконец засунула удила в страшную зубастую пасть этого чудовища-мула и быстро отдернула руки. — А тебя?
— Билли.
— Ты не похож на гринго.
— А вот ты похожа. Американки часто ходят в мужской одежде.
Она запахнула ворот.
— Так приказал Мануэль. Думаешь, очень приятно натягивать на себя чужие тряпки?
— Где твоя лошадь? Ты ее оседлала? Ты умеешь ездить верхом?
— Не беспокойся. — Она сердито дернула мула за узду и повела за собой. — Пошли, чего встал!
Видимо, эти слова были адресованы мулу, но Илья тоже послушно зашагал рядом с девушкой.
— Я и не беспокоюсь, — сказал он. — Я просто…
— Сеньор Билли! — закричал Мануэль. — На этого мула грузим ящики с патронами!
Две девушки подтащили к нему пару квадратных зеленых ящиков. Навьючив их на мула, он обернулся к Инес — но ее уже не было рядом.
Фернандо Васкес привстал на стременах, оглянулся и махнул рукой:
— Все за мной! И не разбредаться!
Мануэль щелкнул кнутом, подгоняя медлительных мулов, и нестройная колонна потянулась поперек склона, направляясь в каньон.
Илья и Кирилл ехали последними, прикрывая тыл.
— Кира, мы влипли, — сказал Остерман. — С такой толпой далеко не уйдешь.
— А нам и не надо далеко. Перейдем границу и разбежимся. У них своя дорога, у нас — своя.
18
Перечень наслаждений
Полковник Тирби не знал себе равных в искусстве принимать гостей. Когда он был мэром в Канзасе, его дом часто посещали важные персоны. После каждого визита составлялась карточка с описанием меню и списком едоков. Такие карточки нужны были для того, чтобы при следующем посещении гость отведал что-нибудь новое. Своим поварам Тирби платил больше, чем они могли бы заработать в самых лучших ресторанах. И эти затраты оправдывали себя. Хлебосольный мэр обзавелся такими связями, что мог бы стать и губернатором. Но тогда Сайрус Тирби предпочел иной путь. А вот теперь все чаще и чаще подумывал о том, что пора бы ему вернуться в политику, в мир больших городов, сверкающих залов и тихих кабинетов, где вершатся громкие дела…
Готовясь к приему миллионеров из Калифорнии, он долго наводил о них справки. Меню было расписано на неделю, и ни одно блюдо в нем не повторялось. Полковника удручало лишь то обстоятельство, что в рыбный суп пошла не треска, а горная форель. Он надеялся, что изменения в рецептуре останутся незамеченными. Но ошибся.
— Бостонский суп был хорош, — сказал один из гостей, отдыхая в ожидании десерта. — Правда, в Новой Англии его готовят несколько иначе.
— Когда я перееду в Новую Англию, угощу вас таким же супом, но сваренным по всем правилам, из трески, — пообещал Сайрус Тирби.
Миллионеры переглянулись.
— Ловлю на слове, — сказал один.
— И долго нам ждать этого события? — спросил второй.
— Зависит от того, как быстро я найду достойного преемника. Собираюсь сдать все дела и уйти на покой. А есть ли в Америке более спокойное место, чем залив Кейп-Код? Я провел там детство и юность и надеюсь встретить там старость.
— Тогда нам ничего не светит. Пока вы будете ждать старости, всю треску переловят.
За десертом поговорили о прелестях жизни на побережье, о яхтах и рыбалке.
— Мы обязательно должны заглянуть на мою виллу, — сказал полковник. — Это недалеко. По пути осмотрим рудник и шахты.
— Как насчет охоты? Я прихватил штуцер.
— Охота там великолепная. В горах водится пума, встречаются медведи и волки, а сколько оленей! — Полковник подмигнул. — Но меня привлекает пернатая дичь. Всякие пташки, цыпочки, курочки…
Слуги вкатили столик с кофейным сервизом, и полковник заметил в дверном проеме озабоченное лицо своего управляющего.
— Я вас оставлю на минутку, джентльмены.
Он вышел, плотно закрыв за собой двери. Вряд ли гости кинутся к дверям подслушивать. Однако полковник жестом остановил управляющего, когда тот попытался заговорить, и отвел его к окну.
— Что еще?
— Мистер Бюргер вернулся, сэр. Ждет внизу.
— Проведи его в библиотеку.
Полковник вернулся к гостям и высидел с ними еще несколько минут, болтая о пустяках. Когда были поданы ликеры и сигары, он снова извинился:
— Мне надо отдать несколько распоряжений.
— Когда мы поедем на вашу виллу?
— Когда вам будет угодно.
Зайдя в библиотеку, он подумал, что Бюргера давно пора сменить. Городу нужен новый шериф, не такой тюфяк.
— Ты плохо выглядишь, — сказал полковник. — Я думал, прогулка по горам пойдет тебе на пользу, а вышло наоборот.
— Сэр! Я спешил! — Шериф посмотрел на свои запыленные сапоги, потом вытер блестящий лоб и посмотрел на платок. — Сколько пыли! Я наглотался пыли, как рудокоп, пока мчался в город. У меня неважные новости. Они разгромили виллу миссис Фраун.
— Кто — они?
— Если бы я знал! Наверно, та же самая банда, что освободила вашего друга…
— Забудь, что он мой друг. Давай дальше про виллу.
— Ну, что дальше… Мы встретили в лесу ребят оттуда. Рассказывают, налетела толпа мексиканцев. Человек двадцать. Вооружены до зубов. Парни еле-еле отбились. Половина укрылась в лесу, остальные погибли на вилле.
— Постой, постой. Кто укрылся в лесу? Мексиканцы?
— Да нет. Наши.
— Ты же сказал, что они отбились.
— Ну да, отступали и отбивались.
«Значит, вилла захвачена, — подумал Тирби. — Вот идиот, не мог сообщить мне это десять минут назад! Куда я теперь повезу гостей? На дымящиеся развалины?»
— Ясно, — сказал он. — Дальше.
— Что дальше?
— Про мексиканцев я уже слышал. Про геройскую оборону — тоже. Теперь хочу услышать о твоих действиях.
— Ну, я встретил мистера Хезелтайна, и мы с ним решили, что банда будет уходить в Сухую долину. Послали туда рейнджеров, чтобы перекрыли выходы из каньона. Только у нас людей маловато, сэр. Я ведь зачем приехал? Хочу набрать еще ребят. Вот если бы вы позволили забрать стрелков из охраны рудника…
— Сколько у тебя народу?
— Примерно четыре десятка. Но каньон большой, и я думаю, что…
— Подключи ребят с мексиканских приисков. Хватит им бездельничать, пусть сядут на тропы. И заберешь две смены с рудника. Но сначала зайди к сестрам Фраун. Про нападение — ни слова, понял? Пусть сидят дома и ждут меня. Надо посоветоваться. Где Хезелтайн?
— Он в казарме рейнджеров. Я могу послать за ним.
— Не надо.
Обратный путь от библиотеки до гостиной занял не больше минуты. Но этого времени полковнику хватило на то, чтобы найти выход из положения. Виллы нет? Тем лучше. Все равно охоту на пуму пришлось бы чем-то заменить. А «пернатая дичь» водится не только в лесу…
Вернувшись к гостям, он объявил:
— У вас есть полчаса на то, чтобы отдохнуть и переодеться для конной прогулки. В ваших комнатах вы найдете все, что может понадобиться. От носовых платков до шпор.
— Отлично, — в один голос сказали гости, с одинаково фальшивым воодушевлением.
— За пару часов доберемся до виллы, — бодро сказал полковник. — Дорога не слишком ровная, зато такая живописная! На горной тропе нас подстрахуют егеря, они уже приготовили веревки. ……..
— Могу я взять с собой штуцер? — спросил миллионер-охотник. — Вдруг мы встретим по дороге волка или пуму?
— Не встретим, — улыбнулся полковник. — Волки не ходят по дорогам.
Сестры Фраун были дочерьми юриста. Они получили хорошее школьное образование, были отлично воспитаны, каждая имела приданое в размере пятнадцати тысяч долларов — словом, такие невесты могли составить счастье любого джентльмена. Но многочисленные претенденты были жестоко разочарованы, когда Ангелина и Эвелина сбежали из Сан-Антонио, присоединившись к театральной труппе.
Об их сценических успехах полковнику Тирби ничего не было известно. Единственным напоминанием об артистическом прошлом была скромная афиша «Разлучницы из Омахи», которая висела в будуаре Ангелины. Однако театр, безусловно, дал сестренкам гораздо больше, чем уроки в школе и наставления родителей. Прежде всего, благодаря гастролям они повидали мир. Объездив чуть не все штаты, девушки живо интересовались, где бы можно было остановиться, чтоб вложить в дело свои тридцать тысяч. Везде, от Алабамы до Юты, они слышали одно и то же — самый надежный барыш приносят бордели, если только они находятся под умелым управлением. И, поколесив по стране, сестры уже не сомневались, что со временем откроют публичный дом.
А когда они наконец открыли его — тут им снова пригодился театральный опыт. Взяв в аренду бордель в Канзасе, сестры вложили немало денег в обстановку. Им были известны маленькие секреты декораторов, и стены их заведения быстро украсились шелковыми портьерами из ситца, мраморными колоннами из картона, золотыми плевательницами из латуни и множеством других аксессуаров, поражающих воображение посетителей.
Сестры тщательно отбирали работниц. Неопытные девушки и молодые вдовы были готовы трудиться за гроши, но сестры Фраун предпочитали профессионалок. Безусловно, требовалась хорошая фигура и миловидное лицо, необходимо было крепкое здоровье, но не менее важным условием считалось умение вести себя как леди.
Их первый бордель распахнул двери в день открытия крупной сельскохозяйственной выставки, и целый месяц дела шли отлично. Скотоводы и фермеры, агрономы и шулера, съехавшиеся со всего Среднего Запада, были готовы платить по десять долларов за девушку и по двадцать — за бутылку вина. Но выставка закрылась, приличный посетитель косяком повалил прочь, и спустя месяц сестрам пришлось уволить столь тщательно подобранный персонал.
Они не пали духом и попытались возобновить дело где-нибудь в большом городе. Их публичные дома открывались в Вашингтоне и Нью-Йорке, Филадельфии и Ричмонде, Сент-Луисе и Новом Орлеане. Им приходилось каждый раз начинать все заново — с новыми интерьерами, новыми девушками и, самое главное, с новыми покровителями, потому что старые за пару лет становились слишком жадными. Так, в Нью-Йорке они потратили семьдесят тысяч за два года, откупаясь от полиции.
А в Новом Орлеане к ним заглянул старый знакомый, Сайрус Тирби. Именно он когда-то благословил их первые шаги в бизнесе. А теперь сестры услышали от него весьма заманчивое предложение. Оно могло быть выражено одним словом — монополия. Тирби предлагал уехать с ним в Аризону и открыть сеть публичных домов в городе, где мужчины готовы платить только за то, чтобы прикоснуться к живой женщине. До сих пор там работали лишь несколько сутенеров, и очередь к их палаткам не иссякала ни днем ни ночью.
Но приличная публика не хотела стоять в очередях. Приличная публика способна выложить сотню-другую за вечер в приятной компании, а такую компанию могут предложить только сестры Фраун.
Через месяц в городе на Медном холме работали три больших публичных дома. Верхние этажи каждой гостиницы были отданы проституткам. Сутенеры убрались из города вниз, в шахтерские поселки, и все деньги, потраченные на любовь, стали попадать в кассу Эвелины и Ангелины Фраун.
Они умело распоряжались капиталом и вкладывали деньги не только в интерьеры и наряды, но и в акции меднорудной компании. Так что сейчас полковник явился не к сводням, а к компаньонам по бизнесу.
— Калифорнийцы прибыли, — доложил он. — Настроение отличное. По пути из Тумбстона им навстречу непрерывно тянулись подводы с рудой. Это произвело должное впечатление. Они готовы все скупить хоть сегодня. Но будут тянуть, торговаться, сбивать цену.
— После виллы они станут гораздо послушнее, — пообещала Эвелина. — Я везу туда столько вкуснятины! Сайрус, ты обязательно должен поужинать там вместе с нами.
— Возможно, сегодня мы поужинаем в городе, — с игривой улыбкой сказал полковник. — Я предложил гостям охоту, но вы бы видели, какие кислые мины они при этом скорчили! Кажется, эти жеребцы предпочли бы поохотиться в ваших угодьях, девочки.
— Нет проблем, — сказала Ангелина. — Трюфели остаются трюфелями, где бы их ни подавать.
— Вот именно, — поддержал Тирби. — Где мы их примем?
— Конечно, в «Белой Розе»! — воскликнули сестры.
В «Белую Розу» они заглянули буквально на минутку. Просто чтобы познакомиться с достопочтенными хозяйками этого роскошного клуба.
— Господа, вы могли бы оказать мне бесценную услугу! — сказала Ангелина Фраун после того, как по-южному изысканные процедуры знакомства были выполнены. — Мы открываем филиал в Сан-Франциско. Но я ничего не знаю о вкусах, которые царят в Калифорнии. Если бы вы нашли несколько минут, чтобы просмотреть моих девушек! Тогда я буду знать, кого из них можно отправить, а кого оставить здесь.
— Несколько минут? — Миллионеры переглянулись.
В такие минуты полковнику казалось, что эти трое понимают друг друга без слов. Как все опытные игроки, они умели читать мысли партнера. Впрочем, об их мыслях нетрудно было догадаться. Кому охота тащиться в седле по горам, да еще под палящим солнцем, когда есть возможность присесть в уютное кресло и насладиться прохладой? К тому же одной прохладой перечень наслаждений не исчерпывался…
— Мы, пожалуй, можем ненадолго задержаться, — сказал полковник и первым опустился на диван.
Если гости думали, что девушки для просмотра будут выстроены перед ними в шеренгу, то они жестоко ошибались. Красотки появлялись в гостиной одна за другой. Они были увешаны драгоценностями, от которых нельзя было оторвать взгляда, а от полупрозрачных халатиков веяло такими ароматами, что даже у полковника, равнодушного к показанным прелестям, начинала кружиться голова. Девушки прохаживались из угла в угол, затем, присев в свободное кресло, немного рассказывали о своих увлечениях — одна любила петь, другая предпочитала арабские танцы… Не желаете посмотреть? Тут же появились музыканты, и под звуки скрипки, кларнета и гитары началась вторая часть просмотра.
Полковник Тирби много раз наблюдал подобные бесхитростные представления и сейчас откровенно скучал. Все эти красотки были слишком хорошо ему знакомы, причем многих он знал едва не с детских лет.
— А почему в таком милом заведении совсем нет посетителей? — поинтересовался миллионер-охотник. — У нас подобный клуб брали бы штурмом толпы ценителей.
— Сегодня клуб открыт только для вас, — ответил полковник. — По моей просьбе.
— Очень любезно с вашей стороны.
— Вы можете провести здесь столько времени, сколько пожелаете. Вилла никуда не денется, и охоту можно устроить в любое время. Наши возможности ничем не ограничены.
— Похоже, что мы попали в гости к персидскому шаху.
— Сравнение лестное, но неточное. Я всего лишь владелец не самого крупного рудника. Но тот, кто владеет рудником, владеет и городом. Каждый кирпич тут куплен на мои деньги.
— Думаю, что каждый кирпич уже окупил себя, — заметил миллионер.
— И еще не раз окупит.
— Хорошо быть владельцем рудника… — Миллионер замолчал, потому что на его коленях оказалась миниатюрная китаянка.
Она выглядела как десятилетняя девочка, несмотря на то, что много лет работала на сестричек. Полковник знал ее секрет — узкоглазая до сих пор была девственницей.
— Не желаете посмотреть комнату японского императора? — прощебетала она, несмело касаясь щетины на кадыке покрасневшего миллионера.
Тот облизнул губы и оглянулся на своих партнеров. Но они были слишком заняты собеседницами, сидящими у них на коленях.
— Кроме японской комнаты, есть еще и турецкая, — сказал полковник, вставая с дивана. — И французская. И много других. Постарайтесь не пропустить ни одной.
Он подошел к Ангелине, которая сидела под пальмой, обмахиваясь веером.
— Что случилось? — спросила она, сохраняя благодушную улыбку на лице. — Шериф выглядел так, будто по нему проскакал табун.
— Ничего не случилось. Я только сказал, что недоволен его работой.
— Да, — протянула она. — Лучше бы по нему проскакал табун.
Готовясь к приему миллионеров из Калифорнии, он долго наводил о них справки. Меню было расписано на неделю, и ни одно блюдо в нем не повторялось. Полковника удручало лишь то обстоятельство, что в рыбный суп пошла не треска, а горная форель. Он надеялся, что изменения в рецептуре останутся незамеченными. Но ошибся.
— Бостонский суп был хорош, — сказал один из гостей, отдыхая в ожидании десерта. — Правда, в Новой Англии его готовят несколько иначе.
— Когда я перееду в Новую Англию, угощу вас таким же супом, но сваренным по всем правилам, из трески, — пообещал Сайрус Тирби.
Миллионеры переглянулись.
— Ловлю на слове, — сказал один.
— И долго нам ждать этого события? — спросил второй.
— Зависит от того, как быстро я найду достойного преемника. Собираюсь сдать все дела и уйти на покой. А есть ли в Америке более спокойное место, чем залив Кейп-Код? Я провел там детство и юность и надеюсь встретить там старость.
— Тогда нам ничего не светит. Пока вы будете ждать старости, всю треску переловят.
За десертом поговорили о прелестях жизни на побережье, о яхтах и рыбалке.
— Мы обязательно должны заглянуть на мою виллу, — сказал полковник. — Это недалеко. По пути осмотрим рудник и шахты.
— Как насчет охоты? Я прихватил штуцер.
— Охота там великолепная. В горах водится пума, встречаются медведи и волки, а сколько оленей! — Полковник подмигнул. — Но меня привлекает пернатая дичь. Всякие пташки, цыпочки, курочки…
Слуги вкатили столик с кофейным сервизом, и полковник заметил в дверном проеме озабоченное лицо своего управляющего.
— Я вас оставлю на минутку, джентльмены.
Он вышел, плотно закрыв за собой двери. Вряд ли гости кинутся к дверям подслушивать. Однако полковник жестом остановил управляющего, когда тот попытался заговорить, и отвел его к окну.
— Что еще?
— Мистер Бюргер вернулся, сэр. Ждет внизу.
— Проведи его в библиотеку.
Полковник вернулся к гостям и высидел с ними еще несколько минут, болтая о пустяках. Когда были поданы ликеры и сигары, он снова извинился:
— Мне надо отдать несколько распоряжений.
— Когда мы поедем на вашу виллу?
— Когда вам будет угодно.
Зайдя в библиотеку, он подумал, что Бюргера давно пора сменить. Городу нужен новый шериф, не такой тюфяк.
— Ты плохо выглядишь, — сказал полковник. — Я думал, прогулка по горам пойдет тебе на пользу, а вышло наоборот.
— Сэр! Я спешил! — Шериф посмотрел на свои запыленные сапоги, потом вытер блестящий лоб и посмотрел на платок. — Сколько пыли! Я наглотался пыли, как рудокоп, пока мчался в город. У меня неважные новости. Они разгромили виллу миссис Фраун.
— Кто — они?
— Если бы я знал! Наверно, та же самая банда, что освободила вашего друга…
— Забудь, что он мой друг. Давай дальше про виллу.
— Ну, что дальше… Мы встретили в лесу ребят оттуда. Рассказывают, налетела толпа мексиканцев. Человек двадцать. Вооружены до зубов. Парни еле-еле отбились. Половина укрылась в лесу, остальные погибли на вилле.
— Постой, постой. Кто укрылся в лесу? Мексиканцы?
— Да нет. Наши.
— Ты же сказал, что они отбились.
— Ну да, отступали и отбивались.
«Значит, вилла захвачена, — подумал Тирби. — Вот идиот, не мог сообщить мне это десять минут назад! Куда я теперь повезу гостей? На дымящиеся развалины?»
— Ясно, — сказал он. — Дальше.
— Что дальше?
— Про мексиканцев я уже слышал. Про геройскую оборону — тоже. Теперь хочу услышать о твоих действиях.
— Ну, я встретил мистера Хезелтайна, и мы с ним решили, что банда будет уходить в Сухую долину. Послали туда рейнджеров, чтобы перекрыли выходы из каньона. Только у нас людей маловато, сэр. Я ведь зачем приехал? Хочу набрать еще ребят. Вот если бы вы позволили забрать стрелков из охраны рудника…
— Сколько у тебя народу?
— Примерно четыре десятка. Но каньон большой, и я думаю, что…
— Подключи ребят с мексиканских приисков. Хватит им бездельничать, пусть сядут на тропы. И заберешь две смены с рудника. Но сначала зайди к сестрам Фраун. Про нападение — ни слова, понял? Пусть сидят дома и ждут меня. Надо посоветоваться. Где Хезелтайн?
— Он в казарме рейнджеров. Я могу послать за ним.
— Не надо.
Обратный путь от библиотеки до гостиной занял не больше минуты. Но этого времени полковнику хватило на то, чтобы найти выход из положения. Виллы нет? Тем лучше. Все равно охоту на пуму пришлось бы чем-то заменить. А «пернатая дичь» водится не только в лесу…
Вернувшись к гостям, он объявил:
— У вас есть полчаса на то, чтобы отдохнуть и переодеться для конной прогулки. В ваших комнатах вы найдете все, что может понадобиться. От носовых платков до шпор.
— Отлично, — в один голос сказали гости, с одинаково фальшивым воодушевлением.
— За пару часов доберемся до виллы, — бодро сказал полковник. — Дорога не слишком ровная, зато такая живописная! На горной тропе нас подстрахуют егеря, они уже приготовили веревки. ……..
— Могу я взять с собой штуцер? — спросил миллионер-охотник. — Вдруг мы встретим по дороге волка или пуму?
— Не встретим, — улыбнулся полковник. — Волки не ходят по дорогам.
Сестры Фраун были дочерьми юриста. Они получили хорошее школьное образование, были отлично воспитаны, каждая имела приданое в размере пятнадцати тысяч долларов — словом, такие невесты могли составить счастье любого джентльмена. Но многочисленные претенденты были жестоко разочарованы, когда Ангелина и Эвелина сбежали из Сан-Антонио, присоединившись к театральной труппе.
Об их сценических успехах полковнику Тирби ничего не было известно. Единственным напоминанием об артистическом прошлом была скромная афиша «Разлучницы из Омахи», которая висела в будуаре Ангелины. Однако театр, безусловно, дал сестренкам гораздо больше, чем уроки в школе и наставления родителей. Прежде всего, благодаря гастролям они повидали мир. Объездив чуть не все штаты, девушки живо интересовались, где бы можно было остановиться, чтоб вложить в дело свои тридцать тысяч. Везде, от Алабамы до Юты, они слышали одно и то же — самый надежный барыш приносят бордели, если только они находятся под умелым управлением. И, поколесив по стране, сестры уже не сомневались, что со временем откроют публичный дом.
А когда они наконец открыли его — тут им снова пригодился театральный опыт. Взяв в аренду бордель в Канзасе, сестры вложили немало денег в обстановку. Им были известны маленькие секреты декораторов, и стены их заведения быстро украсились шелковыми портьерами из ситца, мраморными колоннами из картона, золотыми плевательницами из латуни и множеством других аксессуаров, поражающих воображение посетителей.
Сестры тщательно отбирали работниц. Неопытные девушки и молодые вдовы были готовы трудиться за гроши, но сестры Фраун предпочитали профессионалок. Безусловно, требовалась хорошая фигура и миловидное лицо, необходимо было крепкое здоровье, но не менее важным условием считалось умение вести себя как леди.
Их первый бордель распахнул двери в день открытия крупной сельскохозяйственной выставки, и целый месяц дела шли отлично. Скотоводы и фермеры, агрономы и шулера, съехавшиеся со всего Среднего Запада, были готовы платить по десять долларов за девушку и по двадцать — за бутылку вина. Но выставка закрылась, приличный посетитель косяком повалил прочь, и спустя месяц сестрам пришлось уволить столь тщательно подобранный персонал.
Они не пали духом и попытались возобновить дело где-нибудь в большом городе. Их публичные дома открывались в Вашингтоне и Нью-Йорке, Филадельфии и Ричмонде, Сент-Луисе и Новом Орлеане. Им приходилось каждый раз начинать все заново — с новыми интерьерами, новыми девушками и, самое главное, с новыми покровителями, потому что старые за пару лет становились слишком жадными. Так, в Нью-Йорке они потратили семьдесят тысяч за два года, откупаясь от полиции.
А в Новом Орлеане к ним заглянул старый знакомый, Сайрус Тирби. Именно он когда-то благословил их первые шаги в бизнесе. А теперь сестры услышали от него весьма заманчивое предложение. Оно могло быть выражено одним словом — монополия. Тирби предлагал уехать с ним в Аризону и открыть сеть публичных домов в городе, где мужчины готовы платить только за то, чтобы прикоснуться к живой женщине. До сих пор там работали лишь несколько сутенеров, и очередь к их палаткам не иссякала ни днем ни ночью.
Но приличная публика не хотела стоять в очередях. Приличная публика способна выложить сотню-другую за вечер в приятной компании, а такую компанию могут предложить только сестры Фраун.
Через месяц в городе на Медном холме работали три больших публичных дома. Верхние этажи каждой гостиницы были отданы проституткам. Сутенеры убрались из города вниз, в шахтерские поселки, и все деньги, потраченные на любовь, стали попадать в кассу Эвелины и Ангелины Фраун.
Они умело распоряжались капиталом и вкладывали деньги не только в интерьеры и наряды, но и в акции меднорудной компании. Так что сейчас полковник явился не к сводням, а к компаньонам по бизнесу.
— Калифорнийцы прибыли, — доложил он. — Настроение отличное. По пути из Тумбстона им навстречу непрерывно тянулись подводы с рудой. Это произвело должное впечатление. Они готовы все скупить хоть сегодня. Но будут тянуть, торговаться, сбивать цену.
— После виллы они станут гораздо послушнее, — пообещала Эвелина. — Я везу туда столько вкуснятины! Сайрус, ты обязательно должен поужинать там вместе с нами.
— Возможно, сегодня мы поужинаем в городе, — с игривой улыбкой сказал полковник. — Я предложил гостям охоту, но вы бы видели, какие кислые мины они при этом скорчили! Кажется, эти жеребцы предпочли бы поохотиться в ваших угодьях, девочки.
— Нет проблем, — сказала Ангелина. — Трюфели остаются трюфелями, где бы их ни подавать.
— Вот именно, — поддержал Тирби. — Где мы их примем?
— Конечно, в «Белой Розе»! — воскликнули сестры.
В «Белую Розу» они заглянули буквально на минутку. Просто чтобы познакомиться с достопочтенными хозяйками этого роскошного клуба.
— Господа, вы могли бы оказать мне бесценную услугу! — сказала Ангелина Фраун после того, как по-южному изысканные процедуры знакомства были выполнены. — Мы открываем филиал в Сан-Франциско. Но я ничего не знаю о вкусах, которые царят в Калифорнии. Если бы вы нашли несколько минут, чтобы просмотреть моих девушек! Тогда я буду знать, кого из них можно отправить, а кого оставить здесь.
— Несколько минут? — Миллионеры переглянулись.
В такие минуты полковнику казалось, что эти трое понимают друг друга без слов. Как все опытные игроки, они умели читать мысли партнера. Впрочем, об их мыслях нетрудно было догадаться. Кому охота тащиться в седле по горам, да еще под палящим солнцем, когда есть возможность присесть в уютное кресло и насладиться прохладой? К тому же одной прохладой перечень наслаждений не исчерпывался…
— Мы, пожалуй, можем ненадолго задержаться, — сказал полковник и первым опустился на диван.
Если гости думали, что девушки для просмотра будут выстроены перед ними в шеренгу, то они жестоко ошибались. Красотки появлялись в гостиной одна за другой. Они были увешаны драгоценностями, от которых нельзя было оторвать взгляда, а от полупрозрачных халатиков веяло такими ароматами, что даже у полковника, равнодушного к показанным прелестям, начинала кружиться голова. Девушки прохаживались из угла в угол, затем, присев в свободное кресло, немного рассказывали о своих увлечениях — одна любила петь, другая предпочитала арабские танцы… Не желаете посмотреть? Тут же появились музыканты, и под звуки скрипки, кларнета и гитары началась вторая часть просмотра.
Полковник Тирби много раз наблюдал подобные бесхитростные представления и сейчас откровенно скучал. Все эти красотки были слишком хорошо ему знакомы, причем многих он знал едва не с детских лет.
— А почему в таком милом заведении совсем нет посетителей? — поинтересовался миллионер-охотник. — У нас подобный клуб брали бы штурмом толпы ценителей.
— Сегодня клуб открыт только для вас, — ответил полковник. — По моей просьбе.
— Очень любезно с вашей стороны.
— Вы можете провести здесь столько времени, сколько пожелаете. Вилла никуда не денется, и охоту можно устроить в любое время. Наши возможности ничем не ограничены.
— Похоже, что мы попали в гости к персидскому шаху.
— Сравнение лестное, но неточное. Я всего лишь владелец не самого крупного рудника. Но тот, кто владеет рудником, владеет и городом. Каждый кирпич тут куплен на мои деньги.
— Думаю, что каждый кирпич уже окупил себя, — заметил миллионер.
— И еще не раз окупит.
— Хорошо быть владельцем рудника… — Миллионер замолчал, потому что на его коленях оказалась миниатюрная китаянка.
Она выглядела как десятилетняя девочка, несмотря на то, что много лет работала на сестричек. Полковник знал ее секрет — узкоглазая до сих пор была девственницей.
— Не желаете посмотреть комнату японского императора? — прощебетала она, несмело касаясь щетины на кадыке покрасневшего миллионера.
Тот облизнул губы и оглянулся на своих партнеров. Но они были слишком заняты собеседницами, сидящими у них на коленях.
— Кроме японской комнаты, есть еще и турецкая, — сказал полковник, вставая с дивана. — И французская. И много других. Постарайтесь не пропустить ни одной.
Он подошел к Ангелине, которая сидела под пальмой, обмахиваясь веером.
— Что случилось? — спросила она, сохраняя благодушную улыбку на лице. — Шериф выглядел так, будто по нему проскакал табун.
— Ничего не случилось. Я только сказал, что недоволен его работой.
— Да, — протянула она. — Лучше бы по нему проскакал табун.
19
В западне
Каньон ветвился, как лабиринт, на десятки расселин и ущелий. Временами Илье казалось, что он уже несколько раз проезжал мимо одной и той же серо-желтой скалы, изъеденной ветром. Но Кирилл, перехватив его обеспокоенный взгляд, только усмехнулся:
— Не смотри по сторонам. Тут все скалы одинаковы. Следи за птицами. Видишь, гриф парит над нами?
— Вижу. Ну и что? Не очень-то приятно, когда над башкой кружит стервятник.
— Это не стервятник, а гриф. Пока мы его видим, можно не беспокоиться. Но если за нами будет двигаться погоня, он перелетит туда и будет кружить над ними.
— Ты уверен?
— Я уверен, что лучше следить за птицами, чем за девочками. Ты же глаз не сводишь со своей доньи Инессы. Дырку в спине просверлишь.
Остерман хотел лягнуть приятеля сапогом, но тот, посмеиваясь, успел отдернуть ногу.
— Хорошо бы нам пересечь границу засветло, — сказал Кирилл. — Чтобы не ночевать со всем этим табором. Чувствую, будет гулянка до утра.
— А что такого? — Илья пожал плечами. — У людей хороший повод для праздника. Свобода. Они получили свободу…
— И бочонок вина в придачу. Нет, пусть они празднуют без нас.
Остерман снова глянул вперед, и снова его взгляд наткнулся на Инес. Она сидела на лошади по-мужски, и ее длинные волосы были убраны под шляпу — пацан пацаном. Иногда она оглядывалась, и он видел ее огромные черные глаза. Ему хотелось пришпорить коня, чтобы оказаться поближе к ней. И, если бы не Кирилл, он бы давно так и сделал.
Инес вдруг ударила лошадь каблуками, и та пошла резвее. Колонна растянулась и снова принялась сжиматься, ускоряя ход. Передних всадников не было видно за скалами, но Кирилл уверенно сказал:
— Фернандо разогнался. Значит, увидел выход. Вот и все, Илюха. Приехали… — Он остановился и еще раз оглянулся назад. — Все тихо. Я боялся, что за нами увяжется кто-нибудь с виллы.
— Да кому мы нужны…
— Мы увели лошадей, увели девушек. У этой собственности есть хозяин. И я не думаю, что он так легко с ней расстанется.
— И долго ты будешь тут стоять? — нетерпеливо спросил Остерман, потому что Инес уже скрылась между скалами.
— Если все делать по уму, то я бы подождал тут с полчасика. На всякий случай. — Кирилл, запрокинув голову, следил за полетом грифа. — Но если бы мы все делали по уму, то не оказались бы здесь. Ладно, поехали.
Они поскакали вперед, догоняя колонну. Цокот копыт отражался от скал, и казалось, что скачут не двое, а целый отряд.
«Опять он за свое, — сердито думал Илья. — Вечно ему мерещится угроза. Может быть, он нарочно меня пугает? Чтобы я не расслаблялся? А может, завидует тому, что Инес оглядывается на меня? Черт, неужели я прямо сейчас с ней расстанусь? И больше никогда не увижу?»
Ущелье снова изогнулось, и, завернув за скальный выступ, Илья увидел просвет. Он привстал в стременах и послал коня быстрой рысью, жадно всматриваясь вперед. Между рыжими, почти отвесными стенами каньона стало видно холмистую долину, серебристо-зеленую, с курчавыми рощами и перелесками и с блеснувшей вдалеке полоской воды.
— Фернандо нас вывел прямо к реке! — прокричал Кирилл, догоняя его. — Теперь не заблудимся!
Дорога вела под уклон, и стены каньона раздвигались все шире. Лошади и мулы рвались вперед, завидев воду и зелень. Их нетерпение разделяли и всадники. Кто-то залихватски посвистывал, девчонки звонко смеялись. И вот уже Фернандо Васкес первым вырвался из раскаленного ущелья, и его конь закружился на месте, топча высокую траву…
…закружился, и вдруг его передние ноги надломились. Конь рухнул, и Фернандо перелетел через его голову.
Звук выстрела раскатился над долиной. Девушка, ехавшая за Васкесом, всплеснула руками и свалилась в траву. Ударили еще несколько выстрелов. Пули с визгом отскакивали от скал.
— Назад! Все назад! — кричал Кардосо, разворачивая коня.
Лошади сталкивались и ржали, кто-то кричал от боли, не поймешь — женщина или мужчина, а пули все щелкали по стенам каньона, высекая осколки.
— Назад!
Остерман подскакал к Инес и заслонил от выстрелов. Ее конь заартачился, мотая головой. Он схватил его под уздцы и повел за собой, разворачиваясь обратно в ущелье.
— Держись! — крикнул он, увидев, что девушка пошатнулась в седле.
Кирилл пробежал мимо, размахивая винчестером:
— Уводи всех за скалы! Я прикрою!
Найдя уголок, куда не залетали пули, Илья спрыгнул на землю и подставил руки девушке. Но она соскочила на другую сторону и побежала обратно,
— Стой, дурочка! Ты куда?
— Там Луисита! Там все!
— Сейчас все будут здесь! — Он догнал ее и повалил на песок. — Сиди и не лезь под пули!
— Пусти! Трус!
Он влепил ей пощечину, и она затихла.
— Сюда, сюда! — орал Мануэль, оглядываясь и ведя за собой мулов.
Девушки забились под скалу, рядом с Инес. Подбежал Кардосо:
— Билли, где ящики с патронами? А, вот они!
Он взмахнул ножом, разрезав веревки, и Остерман едва успел подхватить ящик.
— Мануэль, стереги девчонок, чтоб не путались под ногами! — приказал майор. — Билли, перекрой вон тот проход, оттуда тоже стреляли! Если полезут, зови на помощь, не пытайся их остановить в одиночку!
— Не смотри по сторонам. Тут все скалы одинаковы. Следи за птицами. Видишь, гриф парит над нами?
— Вижу. Ну и что? Не очень-то приятно, когда над башкой кружит стервятник.
— Это не стервятник, а гриф. Пока мы его видим, можно не беспокоиться. Но если за нами будет двигаться погоня, он перелетит туда и будет кружить над ними.
— Ты уверен?
— Я уверен, что лучше следить за птицами, чем за девочками. Ты же глаз не сводишь со своей доньи Инессы. Дырку в спине просверлишь.
Остерман хотел лягнуть приятеля сапогом, но тот, посмеиваясь, успел отдернуть ногу.
— Хорошо бы нам пересечь границу засветло, — сказал Кирилл. — Чтобы не ночевать со всем этим табором. Чувствую, будет гулянка до утра.
— А что такого? — Илья пожал плечами. — У людей хороший повод для праздника. Свобода. Они получили свободу…
— И бочонок вина в придачу. Нет, пусть они празднуют без нас.
Остерман снова глянул вперед, и снова его взгляд наткнулся на Инес. Она сидела на лошади по-мужски, и ее длинные волосы были убраны под шляпу — пацан пацаном. Иногда она оглядывалась, и он видел ее огромные черные глаза. Ему хотелось пришпорить коня, чтобы оказаться поближе к ней. И, если бы не Кирилл, он бы давно так и сделал.
Инес вдруг ударила лошадь каблуками, и та пошла резвее. Колонна растянулась и снова принялась сжиматься, ускоряя ход. Передних всадников не было видно за скалами, но Кирилл уверенно сказал:
— Фернандо разогнался. Значит, увидел выход. Вот и все, Илюха. Приехали… — Он остановился и еще раз оглянулся назад. — Все тихо. Я боялся, что за нами увяжется кто-нибудь с виллы.
— Да кому мы нужны…
— Мы увели лошадей, увели девушек. У этой собственности есть хозяин. И я не думаю, что он так легко с ней расстанется.
— И долго ты будешь тут стоять? — нетерпеливо спросил Остерман, потому что Инес уже скрылась между скалами.
— Если все делать по уму, то я бы подождал тут с полчасика. На всякий случай. — Кирилл, запрокинув голову, следил за полетом грифа. — Но если бы мы все делали по уму, то не оказались бы здесь. Ладно, поехали.
Они поскакали вперед, догоняя колонну. Цокот копыт отражался от скал, и казалось, что скачут не двое, а целый отряд.
«Опять он за свое, — сердито думал Илья. — Вечно ему мерещится угроза. Может быть, он нарочно меня пугает? Чтобы я не расслаблялся? А может, завидует тому, что Инес оглядывается на меня? Черт, неужели я прямо сейчас с ней расстанусь? И больше никогда не увижу?»
Ущелье снова изогнулось, и, завернув за скальный выступ, Илья увидел просвет. Он привстал в стременах и послал коня быстрой рысью, жадно всматриваясь вперед. Между рыжими, почти отвесными стенами каньона стало видно холмистую долину, серебристо-зеленую, с курчавыми рощами и перелесками и с блеснувшей вдалеке полоской воды.
— Фернандо нас вывел прямо к реке! — прокричал Кирилл, догоняя его. — Теперь не заблудимся!
Дорога вела под уклон, и стены каньона раздвигались все шире. Лошади и мулы рвались вперед, завидев воду и зелень. Их нетерпение разделяли и всадники. Кто-то залихватски посвистывал, девчонки звонко смеялись. И вот уже Фернандо Васкес первым вырвался из раскаленного ущелья, и его конь закружился на месте, топча высокую траву…
…закружился, и вдруг его передние ноги надломились. Конь рухнул, и Фернандо перелетел через его голову.
Звук выстрела раскатился над долиной. Девушка, ехавшая за Васкесом, всплеснула руками и свалилась в траву. Ударили еще несколько выстрелов. Пули с визгом отскакивали от скал.
— Назад! Все назад! — кричал Кардосо, разворачивая коня.
Лошади сталкивались и ржали, кто-то кричал от боли, не поймешь — женщина или мужчина, а пули все щелкали по стенам каньона, высекая осколки.
— Назад!
Остерман подскакал к Инес и заслонил от выстрелов. Ее конь заартачился, мотая головой. Он схватил его под уздцы и повел за собой, разворачиваясь обратно в ущелье.
— Держись! — крикнул он, увидев, что девушка пошатнулась в седле.
Кирилл пробежал мимо, размахивая винчестером:
— Уводи всех за скалы! Я прикрою!
Найдя уголок, куда не залетали пули, Илья спрыгнул на землю и подставил руки девушке. Но она соскочила на другую сторону и побежала обратно,
— Стой, дурочка! Ты куда?
— Там Луисита! Там все!
— Сейчас все будут здесь! — Он догнал ее и повалил на песок. — Сиди и не лезь под пули!
— Пусти! Трус!
Он влепил ей пощечину, и она затихла.
— Сюда, сюда! — орал Мануэль, оглядываясь и ведя за собой мулов.
Девушки забились под скалу, рядом с Инес. Подбежал Кардосо:
— Билли, где ящики с патронами? А, вот они!
Он взмахнул ножом, разрезав веревки, и Остерман едва успел подхватить ящик.
— Мануэль, стереги девчонок, чтоб не путались под ногами! — приказал майор. — Билли, перекрой вон тот проход, оттуда тоже стреляли! Если полезут, зови на помощь, не пытайся их остановить в одиночку!