Страница:
Они работали на общинной земле, урожай делили по количеству ртов в семье, а лавочник время от времени возил на ближайший рынок то, что они могли продать. Крестьяне были признательны ему за это, потому что никто из них не мог оторваться от своего хозяйства даже на день, а вылазка на рынок отняла бы не день, а неделю. Иногда лавочник на своих мулах добирался даже до города и при удачной торговле возвращался оттуда с тканями, инструментами и другими товарами.
Он был для крестьян единственным источником городских новостей, которые потом целый месяц обсуждались каждый вечер в его лавке за кружечкой пульке. Он знал, что творилось в городе, он видел мир за пределами долины. Неудивительно, что его слово так много значило для них.
— Если бы Господь наградил меня единственной дочкой, я бы отправил ее в город, — сказал лавочник.
Рибейра одобрительно хлопнул его по плечу:
— Жаль, что у тебя нет дочки. Может, отправишь жену?
3
4
Он был для крестьян единственным источником городских новостей, которые потом целый месяц обсуждались каждый вечер в его лавке за кружечкой пульке. Он знал, что творилось в городе, он видел мир за пределами долины. Неудивительно, что его слово так много значило для них.
— Если бы Господь наградил меня единственной дочкой, я бы отправил ее в город, — сказал лавочник.
Рибейра одобрительно хлопнул его по плечу:
— Жаль, что у тебя нет дочки. Может, отправишь жену?
3
Мистер Смит и мистер Смит, алхимики
Они вышли из вагона последними, дождавшись, пока все их попутчики разойдутся. Может быть, тут и водились носильщики, но Кириллу с Ильей они на глаза не попались. Подхватив тяжелые чемоданы, друзья прошли мимо вагонов и, не доходя до вокзального здания, спустились с платформы по узкой лестнице.
Здесь стояло несколько фургонов. Если бы приезжим захотелось поехать в город, им следовало пройти немного дальше, туда, где на площади выстроилась целая шеренга более приличных экипажей.
Но Кирилл не собирался задерживаться в Туссоне.
— Кто-нибудь едет в Тирби? — обратился он к кучке бородачей, прятавшихся от зноя в тени единственного дерева.
— Может быть, — лениво ответили ему. — Только нескоро это случится. Нескоро, мистер.
Илья достал из кармана фляжку с виски и, откручивая пробку, тихо сказал по-русски:
— Я предупреждал, что одеваться надо попроще. С такими городскими хлыщами, как мы, никто не захочет иметь дело. Разве что ограбить попытаются.
Он отхлебнул, завинтил пробку и блаженно улыбнулся:
— Послушайте, джентльмены! Если среди вас есть настоящий ценитель скотча, он будет вознагражден так, что обратная дорога из Тирби покажется ему прогулкой по райскому саду. Но подчеркиваю — именно обратная дорога. Потому что свой приз он получит только тогда, когда доставит нас с мистером Смитом, а также наши чемоданы, прямехонько к офису меднорудной компании. В качестве приза предлагается самая большая бутылка из моей коллекции, наполненная и закупоренная много лет назад в горах Шотландии. А в качестве гонорара будут выступать двадцать банкнот федерального казначейства номиналом в один доллар!
Его тирада не произвела впечатления на слушателей.
— Двадцать баксов до Тирби? — переспросил босоногий джентльмен в дырявой соломенной шляпе. — Накинь десятку, подброшу до Тумбстона. А оттуда двадцать пять миль, и попутчиков хоть отбавляй.
— Да, мистер. Истинно так, — добавил его сосед и для убедительности пошевелил пальцами ног, глядевшими из дыры в сапоге.
Двое молодых мексиканцев в белых домотканых одеждах, сидевшие поодаль в тени фургона, переглянулись и стали что-то бурно обсуждать. Однако они явно не были владельцами фургона, под которым сидели, поэтому не было смысла обращаться к ним за помощью. Такие парни обычно путешествуют на двуколке, запряженной парой мулов. Наверно, приехали в город поторговать. Наверно, двуколка с товаром сейчас стоит где-то возле рынка. И наверно, с нее кто-то постарше сейчас продает хворост или коровьи лепешки — а что еще могли привезти в город нищие мексиканцы? Кирилл предпочел бы иметь попутчиками именно их, но его не радовала перспектива тащиться два, а то и три дня по пустыне в допотопной арбе.
Посещение Тумбстона не входило в его планы. Кирилл был там всего полгода назад. После налета на один из местных банков отход получился довольно шумным, и многие жители, участвовавшие в погоне, наверняка запомнили и его, и Илью. Он по себе знал, как хорошо запоминаются те, в кого целишься.
Кирилл огляделся и среди заведений на станционной площади увидел то, с чего и следовало начинать. Все вопросы можно решить в салуне. Правда, ему не хотелось лишний раз показываться на людях. Род занятий, которым он зарабатывал на хлеб, требовал скромности.
Как только их чемоданы тяжело опустились на замызганный пол салуна, взгляды всех, кто сидел у стойки, устремились к пришельцам.
Илья белоснежным платком смахнул крошки с ближайшего столика, затем протер сиденья и спинки стульев, после чего скомкал платок и метко запустил его в урну.
— Присаживайтесь, мистер Смит, — он подвинул стул Кириллу, но сам не стал садиться, а направился к стойке.
Он распахнул сюртук, чтобы достать монету из жилетного кармана. При этом стала видна кобура на поясе, и Кирилл заметил, что вид серебряной рукоятки кольта несколько изменил выражение лиц зрителей. Двое даже подвинулись, чтобы столь важная персона могла свободно подступиться к бармену.
Илья щелкнул монетой по стойке:
— Принесите нам два стакана воды. Вода должна быть холодной, а стаканы чистыми. Затем подайте две маленькие чашки кофе. Не в кофейнике, а именно в двух маленьких чашках. После кофе нам бы хотелось получить колоду карт. А все, что потребуется потом, будет оплачено отдельно.
— Если вы насчет того, чтобы переночевать, то на втором этаже есть свободный номер, — прорычал бармен, придав голосу интонацию, которую он считал вежливой. И добавил: — Отличный номер, сэр.
— К сожалению, не можем воспользоваться вашим предложением, любезный. Мы с мистером Смитом ужасно торопимся. И мы будем крайне признательны, если вы найдете время рассказать нам о самом быстром способе, чтобы попасть в Тирби,
— Самый быстрый способ? Дождитесь дилижанса на Тумбстон. Он отправится завтра с утра. Если придет сегодня вечером. А с утра отправится обратно. И если доберется до Тумбстона, то вам останется только двадцать пять миль до Тирби. Это самый быстрый способ.
— А если дилижанс не придет?
— Значит, его остановили апачи.
— И что тогда?
— Тогда дорожный агент вызовет кавалерию. Вояки найдут то, что осталось от пассажиров. И примерно через день на линию выйдет новый дилижанс. Да вы не беспокойтесь. Номер наверху — отличный, с двумя кроватями, с умывальником, на окне сетка от комаров, белье чистое. Не пожалеете. Живите, сколько понадобится, пока не сможете уехать. Для приличного гостя у нас все условия. В Тирби вы такого не найдете.
Илья вернулся за столик и тихо сказал:
— Ты слышал? В Тирби мы такого не найдем.
— Значит, найдем что-то другое, — ответил Кирилл. — Посидим еще немного. Потом отнесешь вещи в номер и будешь ждать меня.
— А ты?
— Поищу другие способы. Не такие быстрые.
Он вернулся к привокзальной стоянке фургонов. Возчики все так же дремали под тополем, их лошади все так же жарились под солнцем, а мексиканцы продолжали спорить, правда, уже вполголоса — жара действовала и на них.
Кирилл подсел к ним, и они замолчали, повернув к нему свои кирпично-красные скуластые физиономии.
«Совсем мальчишки, — подумал он. — Ну, точно. Приехали с отцом. Он на рынке, а они ждут его здесь».
Он достал кисет с сигарами и сказал по-испански:
— Хороший табак растет только за Рио-Гранде. Угощайтесь.
— Мы не курим, — быстро ответил тот, что был постарше.
— Есть работа, — сказал Кирилл, чиркнув спичкой по рукаву и прикуривая. — На час, не больше. Плачу доллар.
— Мы вместе, — сказал старший. — Я Мануэль, а это Рикардо. Доллар за час работы? Это очень много, сеньор.
— Зовите меня Крисом. Я тут человек новый, здешних порядков не знаю. Но я привык хорошо платить за хорошую работу. Вы проводите меня туда, где можно купить фургон и лошадей. И подскажете, какие тут цены, чтобы меня не обдурили местные ловкачи.
— А потом?
— Получите доллар и вернетесь сюда. Думаю, мы справимся даже быстрее чем за час.
Они встали одновременно с ним.
— Большая конюшня за почтой, — сказал Мануэль. — Где останавливаются дилижансы. Там можно купить то, что вам нужно. Но это очень дорого, сеньор Крис. Только одна лошадь обойдется вам в шестьдесят или даже семьдесят долларов. А вам их нужно две…
— Четыре, — сказал Кирилл. — Ты разбираешься в лошадях?
— Рико разбирается. — Мануэль подтолкнул вперед своего молчаливого друга. — Он разбирается в лошадях и хорошо знает пустыню. Если вы будете искать проводника, то не найдете здесь никого лучше, чем Рико.
— А ты? — спросил Кирилл. — В чем ты силен?
— Не знаю, сеньор. Я простой крестьянин, а Рико работал ковбоем на ранчо.
— Вы братья?
Мексиканцы посмотрели друг на друга, будто сравнивали портрет с оригиналом.
— Нет, сеньор. Но мы могли бы стать родственниками, если бы Рико женился на моей сестре, Луисите.
— Еще станем, — угрюмо сказал Рико. — Идемте, сеньор, а то все хорошие лошади уплывут в чужие руки.
Шагая по улочкам города, Кирилл замечал, что на них оглядываются. Прохожие явно недоумевали — что общего может быть у босоногих оборванцев и этого приличного джентльмена? Туссон когда-то был столицей Аризоны, совсем недолго, но и этих лет хватило, чтобы его жители обрели столичный снобизм.
И цены тут были просто заоблачные. Переходя от одного продавца к другому, Кирилл жалел, что не взял с собой Остермана. Тот умел и любил торговаться. Уж он бы душу вынул из этих живодеров и выиграл бы не менее сотни долларов. А Кириллу пришлось выложить полтысячи за фургон с четверкой приличных меринов.
Но зато они справились с этим делом за час. Кирилл дал мексиканцам по доллару, и Мануэль сокрушенно покачал головой:
— Не Знаю, сеньор, не знаю… Не грех ли брать такие деньги ни за что? Сказать по правде, нам-то сейчас деньжата нужны позарез, но все-таки нехорошо. Мы ничего такого не сделали, просто проводили до рынка. Дали бы десять центов… Получается, что мы вроде как обворовали вас…
— Погоди каяться. Тебя когда-нибудь обманывали при расчете?
— И не раз, сеньор.
— Вот и считай, что я возвращаю тебе чужие долги.
— Когда вы отправляетесь в Тирби? — спросил Рико.
— Чем раньше, тем лучше.
— Тогда возьмите назад свои деньги. А вместо этого позвольте нам поехать с вами. Я покажу дорогу.
— Через Тумбстон?
— Нет. В пустыне много дорог. Позвольте нам поехать с вами, сеньор Крис.
— Мне надо посоветоваться с компаньоном, — сказал Кирилл. — На всякий случай будьте готовы выехать через час. Собирайте вещи.
— Вещи? — Они невесело рассмеялись и подняли с земли свои полосатые котомки. — Все наши вещи при нас, сеньор.
Оставив мексиканцев готовить фургон к поездке, Кирилл вернулся в салун. Он рассчитывал застать Илью в номере, возможно, даже в ванне — Остерман до сих пор не избавился от нью-йоркских привычек и мылся при каждом удобном (и неудобном) случае.
«Да, Илюха, скорее всего, уже настроился тут пожить какое-то время, — думал Кирилл, — и понадобится назвать немало причин, по которым мы не можем остаться здесь ночевать. Да что ночевать — у нас и на обед не остается времени… «
Однако Илья все еще сидел за тем же самым столиком, что и час назад. Только чемоданы переставил поближе к себе.
Сидел он не один. Напротив него расположился благообразный господин в белом костюме, из-под которого сиял черный шелковый жилет. Господину было лет сорок, он был бледен, но на скулах его играл нездоровый румянец. Он держал в руках карты и смотрел на них так внимательно, будто видел впервые в жизни.
— Пас, — сказал он наконец, бросая карты на стол.
Илья с довольной улыбкой сгреб кучку монет и повернулся к Кириллу:
— Мистер Смит, позвольте представить вам мистера Кардосо, лучшего игрока в покер, какого я когда-либо встречал.
— Судя по результатам, с этим трудно согласиться, — благодушно заметил Кардосо.
— Я не о результатах. Игра есть игра, кто-то побеждает, кто-то должен уступить. Но это неважно. Важен стиль! Высокий академический стиль. И вы им владеете в совершенстве.
Кардосо с обескураженной улыбкой развел руками, и Кирилл увидел у него над поясом пустую кобуру.
Сделанная из тонкой, но плотной кожи, она каждым своим изгибом, каждой выпуклостью или впадинкой повторяла форму отсутствующего короткоствольного револьвера. Могло даже показаться, что сейчас она не пуста, просто револьвер в ней — прозрачный. Внутри кобура лоснилась от частого соприкосновения с металлом. Она висела на тонком ремне, который уходил под плечо сюртука. На ней не было никаких клапанов или предохранительных ремешков для фиксации оружия. Такая кобура удерживала в себе револьвер просто за счет своей формы и особой «цепкости» кожи. Незаменимая вещь в заведениях, где не приветствуется открытое ношение оружие.
Могу я узнать, в каких краях умеют делать такие интересные детали туалета? — спросил Кирилл, похлопав себя по животу в том месте, где у Кардосо была спрятана кобура.
— Рисака, Джорджия. Мастер Нэйл. Могу дать рекомендательное письмо, если надумаете к нему обращаться.
— Давно мечтаю побывать в Джорджии, — сказал Илья. — Конская кожа, насколько я понимаю. А почему черная, а не рыжая, как у моей?
— У вашей она уже и не рыжая, а, скорее, пятнистая, — деликатно ответил Кардосо. — Металл пачкает кожу. Но если заранее покрасить кожу в черный цвет, то будет незаметно.
— А черная кобура на черном жилете выглядит особенно изысканно и строго, — иронично продолжил Кирилл.
— Это тоже важно.
— Теперь и я начинаю понимать, что значит академический стиль. Но позвольте спросить: это форма, а где же содержание?
Кардосо запустил два пальца в кобуру и вытянул оттуда конфетку.
— Хотите? — предложил он и продолжил: — Дело в том, что я обычно не сажусь за карты, имея при себе оружие. Партнеры бывают разные. А игра между двумя вооруженными мужчинами может закончиться пальбой.
— Он и меня уговорил спрятать кольт подальше, — засмеялся Илья. — Знаешь, это очень возбуждает. Первые несколько минут чувствуешь себя так, будто вышел на Бродвей без штанов. А потом ничего, привык. Даже понравилось.
— Это заметно, — усмехнулся Кирилл. — Мне очень жаль, мистер Кардосо, но я вынужден прервать вашу игру. Нам пора ехать.
— То есть? — Илья разочарованно вздохнул. — Кто-то повезет нас в Тирби?
— Сами поедем. — Кирилл поднял чемоданы. — На тебе — закупки продовольствия и воды. Бери с запасом на три дня. Наш фургон стоит в конце улицы. Ты легко его узнаешь: парусиновый верх с двумя черными заплатами справа. Лошади гнедые. Загружайся и жди меня, а я загляну на почту. Да, совсем забыл. У нас двое попутчиков. Мексиканцы. Будешь практиковаться с ними в испанском.
Он отправил телеграмму в Тирби, на имя Кристофера Смита: «Заказ получен. Сообщите сроки и объемы поставок». Здесь же, на почте, накупил целую пачку газет — несколько номеров местного «Гражданина» и все сохранившиеся выпуски «Эпитафии», выходившей в Тумбстоне. Его интересовали любые сообщения, связанные с Тирби. Бегло просмотрев газеты, он не нашел ничего, кроме котировок акций меднорудной компании. Оставалось надеяться, что при внимательном изучении удастся найти более важную информацию.
Команда Энди Брикса никогда не шла на дело без долгой и тщательной подготовки. А с разведкой никто не справлялся лучше, чем Илья и Кирилл. Иногда после длительного наблюдения оба приходили к выводу, что игра не стоит свеч. И если говорили «нет», то с ними никто не спорил. Когда же они были уверены, что делом стоит заняться, то отправляли весточку для Энди, и тот начинал собирать ребят.
Сейчас все они жили порознь. Эд Коннорс купил ранчо в Колорадо, Дик Руби и Сэм Джексон открыли оружейный магазин в Техасе, на границе с Индейской территорией, а по другую сторону границы обосновались остальные члены команды. У каждого было какое-то дело, был и свой дом, и только Кирилл с Ильей так и не смогли осесть на одном месте. Они скитались из города в город, нигде не задерживаясь больше чем на неделю. Но назвать их праздными путешественниками мог только тот, кто не знал об их прошлом.
Три года назад они бежали из-под суда, и все эти три года на них шла охота. Однако друзья вовсе не чувствовали себя дичью, не страдали бессонницей и не оглядывались затравленно, как загнанные волки. Оказавшись вне закона, они были вынуждены зарабатывать на жизнь незаконными способами, а это занятие не оставляет места для лишних эмоций.
Скорее, они сами могли считать себя охотниками. Добытчиками. Их добыча не паслась на равнинах и не шныряла по лесу, нет, она дремала себе спокойно в банковских сейфах. Дремала, но только до поры до времени, не подозревая, что двое беглых иммигрантов уже вышли на ее след, уже обкладывают и уже прицеливаются…
Впрочем, на этот раз их можно было назвать не только охотниками, но и алхимиками. Они собирались превратить в золото медную руду.
Там, в Тирби, на мексиканской границе, бурно развивалась добыча меди. Огромный рудник стягивал к себе не только тысячи рабочих рук, но и сотни торгашей, сутенеров, аферистов. Игорные дома, кабаки и бордели процветали ничуть не хуже, чем меднорудная компания. И Кириллу с Ильей надо было выяснить — какая из этих целей может заставить команду Энди Брикса снова собраться на дело.
Здесь стояло несколько фургонов. Если бы приезжим захотелось поехать в город, им следовало пройти немного дальше, туда, где на площади выстроилась целая шеренга более приличных экипажей.
Но Кирилл не собирался задерживаться в Туссоне.
— Кто-нибудь едет в Тирби? — обратился он к кучке бородачей, прятавшихся от зноя в тени единственного дерева.
— Может быть, — лениво ответили ему. — Только нескоро это случится. Нескоро, мистер.
Илья достал из кармана фляжку с виски и, откручивая пробку, тихо сказал по-русски:
— Я предупреждал, что одеваться надо попроще. С такими городскими хлыщами, как мы, никто не захочет иметь дело. Разве что ограбить попытаются.
Он отхлебнул, завинтил пробку и блаженно улыбнулся:
— Послушайте, джентльмены! Если среди вас есть настоящий ценитель скотча, он будет вознагражден так, что обратная дорога из Тирби покажется ему прогулкой по райскому саду. Но подчеркиваю — именно обратная дорога. Потому что свой приз он получит только тогда, когда доставит нас с мистером Смитом, а также наши чемоданы, прямехонько к офису меднорудной компании. В качестве приза предлагается самая большая бутылка из моей коллекции, наполненная и закупоренная много лет назад в горах Шотландии. А в качестве гонорара будут выступать двадцать банкнот федерального казначейства номиналом в один доллар!
Его тирада не произвела впечатления на слушателей.
— Двадцать баксов до Тирби? — переспросил босоногий джентльмен в дырявой соломенной шляпе. — Накинь десятку, подброшу до Тумбстона. А оттуда двадцать пять миль, и попутчиков хоть отбавляй.
— Да, мистер. Истинно так, — добавил его сосед и для убедительности пошевелил пальцами ног, глядевшими из дыры в сапоге.
Двое молодых мексиканцев в белых домотканых одеждах, сидевшие поодаль в тени фургона, переглянулись и стали что-то бурно обсуждать. Однако они явно не были владельцами фургона, под которым сидели, поэтому не было смысла обращаться к ним за помощью. Такие парни обычно путешествуют на двуколке, запряженной парой мулов. Наверно, приехали в город поторговать. Наверно, двуколка с товаром сейчас стоит где-то возле рынка. И наверно, с нее кто-то постарше сейчас продает хворост или коровьи лепешки — а что еще могли привезти в город нищие мексиканцы? Кирилл предпочел бы иметь попутчиками именно их, но его не радовала перспектива тащиться два, а то и три дня по пустыне в допотопной арбе.
Посещение Тумбстона не входило в его планы. Кирилл был там всего полгода назад. После налета на один из местных банков отход получился довольно шумным, и многие жители, участвовавшие в погоне, наверняка запомнили и его, и Илью. Он по себе знал, как хорошо запоминаются те, в кого целишься.
Кирилл огляделся и среди заведений на станционной площади увидел то, с чего и следовало начинать. Все вопросы можно решить в салуне. Правда, ему не хотелось лишний раз показываться на людях. Род занятий, которым он зарабатывал на хлеб, требовал скромности.
Как только их чемоданы тяжело опустились на замызганный пол салуна, взгляды всех, кто сидел у стойки, устремились к пришельцам.
Илья белоснежным платком смахнул крошки с ближайшего столика, затем протер сиденья и спинки стульев, после чего скомкал платок и метко запустил его в урну.
— Присаживайтесь, мистер Смит, — он подвинул стул Кириллу, но сам не стал садиться, а направился к стойке.
Он распахнул сюртук, чтобы достать монету из жилетного кармана. При этом стала видна кобура на поясе, и Кирилл заметил, что вид серебряной рукоятки кольта несколько изменил выражение лиц зрителей. Двое даже подвинулись, чтобы столь важная персона могла свободно подступиться к бармену.
Илья щелкнул монетой по стойке:
— Принесите нам два стакана воды. Вода должна быть холодной, а стаканы чистыми. Затем подайте две маленькие чашки кофе. Не в кофейнике, а именно в двух маленьких чашках. После кофе нам бы хотелось получить колоду карт. А все, что потребуется потом, будет оплачено отдельно.
— Если вы насчет того, чтобы переночевать, то на втором этаже есть свободный номер, — прорычал бармен, придав голосу интонацию, которую он считал вежливой. И добавил: — Отличный номер, сэр.
— К сожалению, не можем воспользоваться вашим предложением, любезный. Мы с мистером Смитом ужасно торопимся. И мы будем крайне признательны, если вы найдете время рассказать нам о самом быстром способе, чтобы попасть в Тирби,
— Самый быстрый способ? Дождитесь дилижанса на Тумбстон. Он отправится завтра с утра. Если придет сегодня вечером. А с утра отправится обратно. И если доберется до Тумбстона, то вам останется только двадцать пять миль до Тирби. Это самый быстрый способ.
— А если дилижанс не придет?
— Значит, его остановили апачи.
— И что тогда?
— Тогда дорожный агент вызовет кавалерию. Вояки найдут то, что осталось от пассажиров. И примерно через день на линию выйдет новый дилижанс. Да вы не беспокойтесь. Номер наверху — отличный, с двумя кроватями, с умывальником, на окне сетка от комаров, белье чистое. Не пожалеете. Живите, сколько понадобится, пока не сможете уехать. Для приличного гостя у нас все условия. В Тирби вы такого не найдете.
Илья вернулся за столик и тихо сказал:
— Ты слышал? В Тирби мы такого не найдем.
— Значит, найдем что-то другое, — ответил Кирилл. — Посидим еще немного. Потом отнесешь вещи в номер и будешь ждать меня.
— А ты?
— Поищу другие способы. Не такие быстрые.
Он вернулся к привокзальной стоянке фургонов. Возчики все так же дремали под тополем, их лошади все так же жарились под солнцем, а мексиканцы продолжали спорить, правда, уже вполголоса — жара действовала и на них.
Кирилл подсел к ним, и они замолчали, повернув к нему свои кирпично-красные скуластые физиономии.
«Совсем мальчишки, — подумал он. — Ну, точно. Приехали с отцом. Он на рынке, а они ждут его здесь».
Он достал кисет с сигарами и сказал по-испански:
— Хороший табак растет только за Рио-Гранде. Угощайтесь.
— Мы не курим, — быстро ответил тот, что был постарше.
— Есть работа, — сказал Кирилл, чиркнув спичкой по рукаву и прикуривая. — На час, не больше. Плачу доллар.
— Мы вместе, — сказал старший. — Я Мануэль, а это Рикардо. Доллар за час работы? Это очень много, сеньор.
— Зовите меня Крисом. Я тут человек новый, здешних порядков не знаю. Но я привык хорошо платить за хорошую работу. Вы проводите меня туда, где можно купить фургон и лошадей. И подскажете, какие тут цены, чтобы меня не обдурили местные ловкачи.
— А потом?
— Получите доллар и вернетесь сюда. Думаю, мы справимся даже быстрее чем за час.
Они встали одновременно с ним.
— Большая конюшня за почтой, — сказал Мануэль. — Где останавливаются дилижансы. Там можно купить то, что вам нужно. Но это очень дорого, сеньор Крис. Только одна лошадь обойдется вам в шестьдесят или даже семьдесят долларов. А вам их нужно две…
— Четыре, — сказал Кирилл. — Ты разбираешься в лошадях?
— Рико разбирается. — Мануэль подтолкнул вперед своего молчаливого друга. — Он разбирается в лошадях и хорошо знает пустыню. Если вы будете искать проводника, то не найдете здесь никого лучше, чем Рико.
— А ты? — спросил Кирилл. — В чем ты силен?
— Не знаю, сеньор. Я простой крестьянин, а Рико работал ковбоем на ранчо.
— Вы братья?
Мексиканцы посмотрели друг на друга, будто сравнивали портрет с оригиналом.
— Нет, сеньор. Но мы могли бы стать родственниками, если бы Рико женился на моей сестре, Луисите.
— Еще станем, — угрюмо сказал Рико. — Идемте, сеньор, а то все хорошие лошади уплывут в чужие руки.
Шагая по улочкам города, Кирилл замечал, что на них оглядываются. Прохожие явно недоумевали — что общего может быть у босоногих оборванцев и этого приличного джентльмена? Туссон когда-то был столицей Аризоны, совсем недолго, но и этих лет хватило, чтобы его жители обрели столичный снобизм.
И цены тут были просто заоблачные. Переходя от одного продавца к другому, Кирилл жалел, что не взял с собой Остермана. Тот умел и любил торговаться. Уж он бы душу вынул из этих живодеров и выиграл бы не менее сотни долларов. А Кириллу пришлось выложить полтысячи за фургон с четверкой приличных меринов.
Но зато они справились с этим делом за час. Кирилл дал мексиканцам по доллару, и Мануэль сокрушенно покачал головой:
— Не Знаю, сеньор, не знаю… Не грех ли брать такие деньги ни за что? Сказать по правде, нам-то сейчас деньжата нужны позарез, но все-таки нехорошо. Мы ничего такого не сделали, просто проводили до рынка. Дали бы десять центов… Получается, что мы вроде как обворовали вас…
— Погоди каяться. Тебя когда-нибудь обманывали при расчете?
— И не раз, сеньор.
— Вот и считай, что я возвращаю тебе чужие долги.
— Когда вы отправляетесь в Тирби? — спросил Рико.
— Чем раньше, тем лучше.
— Тогда возьмите назад свои деньги. А вместо этого позвольте нам поехать с вами. Я покажу дорогу.
— Через Тумбстон?
— Нет. В пустыне много дорог. Позвольте нам поехать с вами, сеньор Крис.
— Мне надо посоветоваться с компаньоном, — сказал Кирилл. — На всякий случай будьте готовы выехать через час. Собирайте вещи.
— Вещи? — Они невесело рассмеялись и подняли с земли свои полосатые котомки. — Все наши вещи при нас, сеньор.
Оставив мексиканцев готовить фургон к поездке, Кирилл вернулся в салун. Он рассчитывал застать Илью в номере, возможно, даже в ванне — Остерман до сих пор не избавился от нью-йоркских привычек и мылся при каждом удобном (и неудобном) случае.
«Да, Илюха, скорее всего, уже настроился тут пожить какое-то время, — думал Кирилл, — и понадобится назвать немало причин, по которым мы не можем остаться здесь ночевать. Да что ночевать — у нас и на обед не остается времени… «
Однако Илья все еще сидел за тем же самым столиком, что и час назад. Только чемоданы переставил поближе к себе.
Сидел он не один. Напротив него расположился благообразный господин в белом костюме, из-под которого сиял черный шелковый жилет. Господину было лет сорок, он был бледен, но на скулах его играл нездоровый румянец. Он держал в руках карты и смотрел на них так внимательно, будто видел впервые в жизни.
— Пас, — сказал он наконец, бросая карты на стол.
Илья с довольной улыбкой сгреб кучку монет и повернулся к Кириллу:
— Мистер Смит, позвольте представить вам мистера Кардосо, лучшего игрока в покер, какого я когда-либо встречал.
— Судя по результатам, с этим трудно согласиться, — благодушно заметил Кардосо.
— Я не о результатах. Игра есть игра, кто-то побеждает, кто-то должен уступить. Но это неважно. Важен стиль! Высокий академический стиль. И вы им владеете в совершенстве.
Кардосо с обескураженной улыбкой развел руками, и Кирилл увидел у него над поясом пустую кобуру.
Сделанная из тонкой, но плотной кожи, она каждым своим изгибом, каждой выпуклостью или впадинкой повторяла форму отсутствующего короткоствольного револьвера. Могло даже показаться, что сейчас она не пуста, просто револьвер в ней — прозрачный. Внутри кобура лоснилась от частого соприкосновения с металлом. Она висела на тонком ремне, который уходил под плечо сюртука. На ней не было никаких клапанов или предохранительных ремешков для фиксации оружия. Такая кобура удерживала в себе револьвер просто за счет своей формы и особой «цепкости» кожи. Незаменимая вещь в заведениях, где не приветствуется открытое ношение оружие.
Могу я узнать, в каких краях умеют делать такие интересные детали туалета? — спросил Кирилл, похлопав себя по животу в том месте, где у Кардосо была спрятана кобура.
— Рисака, Джорджия. Мастер Нэйл. Могу дать рекомендательное письмо, если надумаете к нему обращаться.
— Давно мечтаю побывать в Джорджии, — сказал Илья. — Конская кожа, насколько я понимаю. А почему черная, а не рыжая, как у моей?
— У вашей она уже и не рыжая, а, скорее, пятнистая, — деликатно ответил Кардосо. — Металл пачкает кожу. Но если заранее покрасить кожу в черный цвет, то будет незаметно.
— А черная кобура на черном жилете выглядит особенно изысканно и строго, — иронично продолжил Кирилл.
— Это тоже важно.
— Теперь и я начинаю понимать, что значит академический стиль. Но позвольте спросить: это форма, а где же содержание?
Кардосо запустил два пальца в кобуру и вытянул оттуда конфетку.
— Хотите? — предложил он и продолжил: — Дело в том, что я обычно не сажусь за карты, имея при себе оружие. Партнеры бывают разные. А игра между двумя вооруженными мужчинами может закончиться пальбой.
— Он и меня уговорил спрятать кольт подальше, — засмеялся Илья. — Знаешь, это очень возбуждает. Первые несколько минут чувствуешь себя так, будто вышел на Бродвей без штанов. А потом ничего, привык. Даже понравилось.
— Это заметно, — усмехнулся Кирилл. — Мне очень жаль, мистер Кардосо, но я вынужден прервать вашу игру. Нам пора ехать.
— То есть? — Илья разочарованно вздохнул. — Кто-то повезет нас в Тирби?
— Сами поедем. — Кирилл поднял чемоданы. — На тебе — закупки продовольствия и воды. Бери с запасом на три дня. Наш фургон стоит в конце улицы. Ты легко его узнаешь: парусиновый верх с двумя черными заплатами справа. Лошади гнедые. Загружайся и жди меня, а я загляну на почту. Да, совсем забыл. У нас двое попутчиков. Мексиканцы. Будешь практиковаться с ними в испанском.
Он отправил телеграмму в Тирби, на имя Кристофера Смита: «Заказ получен. Сообщите сроки и объемы поставок». Здесь же, на почте, накупил целую пачку газет — несколько номеров местного «Гражданина» и все сохранившиеся выпуски «Эпитафии», выходившей в Тумбстоне. Его интересовали любые сообщения, связанные с Тирби. Бегло просмотрев газеты, он не нашел ничего, кроме котировок акций меднорудной компании. Оставалось надеяться, что при внимательном изучении удастся найти более важную информацию.
Команда Энди Брикса никогда не шла на дело без долгой и тщательной подготовки. А с разведкой никто не справлялся лучше, чем Илья и Кирилл. Иногда после длительного наблюдения оба приходили к выводу, что игра не стоит свеч. И если говорили «нет», то с ними никто не спорил. Когда же они были уверены, что делом стоит заняться, то отправляли весточку для Энди, и тот начинал собирать ребят.
Сейчас все они жили порознь. Эд Коннорс купил ранчо в Колорадо, Дик Руби и Сэм Джексон открыли оружейный магазин в Техасе, на границе с Индейской территорией, а по другую сторону границы обосновались остальные члены команды. У каждого было какое-то дело, был и свой дом, и только Кирилл с Ильей так и не смогли осесть на одном месте. Они скитались из города в город, нигде не задерживаясь больше чем на неделю. Но назвать их праздными путешественниками мог только тот, кто не знал об их прошлом.
Три года назад они бежали из-под суда, и все эти три года на них шла охота. Однако друзья вовсе не чувствовали себя дичью, не страдали бессонницей и не оглядывались затравленно, как загнанные волки. Оказавшись вне закона, они были вынуждены зарабатывать на жизнь незаконными способами, а это занятие не оставляет места для лишних эмоций.
Скорее, они сами могли считать себя охотниками. Добытчиками. Их добыча не паслась на равнинах и не шныряла по лесу, нет, она дремала себе спокойно в банковских сейфах. Дремала, но только до поры до времени, не подозревая, что двое беглых иммигрантов уже вышли на ее след, уже обкладывают и уже прицеливаются…
Впрочем, на этот раз их можно было назвать не только охотниками, но и алхимиками. Они собирались превратить в золото медную руду.
Там, в Тирби, на мексиканской границе, бурно развивалась добыча меди. Огромный рудник стягивал к себе не только тысячи рабочих рук, но и сотни торгашей, сутенеров, аферистов. Игорные дома, кабаки и бордели процветали ничуть не хуже, чем меднорудная компания. И Кириллу с Ильей надо было выяснить — какая из этих целей может заставить команду Энди Брикса снова собраться на дело.
4
Перевал
Фургон свернул с накатанной дороги, ведущей на Тумбстон, и покатил вдоль мелкой речки, направляясь к горам, которые полукольцом окружали город с юга.
— Остановимся за перевалом, — сказал Рико. — Есть там хорошее место. Деревья, вода. Дадим отдых лошадкам и сами отдохнем. Дальше начинается пустыня, и мы переждем зной. Поедем ночью. К рассвету будем в Сьерра-Виста.
— А дальше? — спросил Кирилл.
— Там видно будет. Из форта Хуачука в пустыню уходят патрули, и мы посмотрим на их численность и вооружение. Если вышла пятерка во главе с сержантом, то мы поедем днем. Если отправится эскадрон с офицерами и пушкой, то мы снова дождемся ночи.
Илья недовольно спросил, роясь в открытом чемодане:
— Насколько я понял, в Тирби мы сегодня не попадем, так?
— Какая разница? — Кирилл стянул сорочку, чтобы надеть походную черную рубашку. — Днем раньше, днем позже — лишь бы доехать.
Мануэль с простодушным любопытством смотрел, как они переодеваются. Но когда его взгляд упал на то, что скрывалось в чемодане под одеждой, мексиканец ахнул:
— Дева Мария! Сколько же у вас оружия!
— Ровно столько, сколько нужно для путешествия по Аризоне, — спокойно ответил Кирилл, застегивая наплечную кобуру.
Рико, сидевший на козлах, тоже оглянулся и поцокал языком:
— Э, сеньор, в этих краях лучше иметь одного быстроногого скакуна, чем дюжину револьверов.
— Странно слышать это от ковбоя, — сказал Кирилл.
— Когда я работал на ранчо, у меня был только большой нож. Да и другие ребята не любили таскать бесполезные железяки. Что толку стрелять, если тебя окружат апачи? С кольтами у нас щеголяли одни белые парни. Вот и выходит, что на все ранчо у нас было три револьвера. Потому что из двух десятков ковбоев только трое были белыми. А негры, индейцы и мексиканцы не тратятся на такие безделушки.
— Только не говори, что ты и стрелять не умеешь.
— Не умею, — гордо признался Рико.
— Ну и что? — сказал Илья. — Я тоже не умею. Меня вообще тошнит от порохового дыма.
— И в седле тебя укачивает, — добавил Кирилл. — Поэтому ты и занимаешься всякой ерундой, а не гарцуешь по прерии, спасая прекрасных блондинок от кровожадных ирокезов.
— У нас тут нет ирокезов, — сказал Мануэль.
— А блондинки? — поинтересовался Илья.
— Видел одну в прошлом месяце. А ирокезы живут в Оклахоме. Там сейчас все живут — чокто, чероки, семинолы. Всех туда переселили. А у нас только апачи. Ну, и хопи, само собой. Они тут коренные. Только их и за индейцев никто не считает. Они такие же, как мы. Так же одеваются, и кукурузу растят, как мы, и хлеб пекут такой же. А вот апачи как были дикарями, так и остались.
— А это кто, по-твоему? — спросил Илья, показывая на фигурку одинокого всадника, светлым пятном застывшую на фоне рыже-зеленого склона.
— Это сумасшедший, — сказал Рико. — Человек в здравом уме не будет разъезжать по горам на белой лошади и в белой одежде.
Дорога незаметно становилась все круче, и кони сбавляли ход. Позади остались тенистые прибрежные рощи, и теперь фургон неспешно катил по косогору среди редких кустов, цепко укоренившихся в глинистом склоне. Всадник на белой лошади двигался еще медленнее, судя по тому, что фургон постепенно нагонял его..
На гребне перевала возвышалось одинокое сухое дерево. Его мощные сучья выглядели иероглифом на фоне белесого неба. Всадник остановился под ним, явно поджидая фургон.
Подъехав ближе, Кирилл узнал в нем недавнего партнера Ильи по покеру.
— Мистер Кардосо! — Остерман высунулся из-под тента и приподнял шляпу. — Как зовут вашу лошадку? Случайно, не Пегас? Куда она спрятала крылья, на которых смогла перелететь сюда и обогнать нас?
— Никаких крыльев, просто я выехал чуть раньше вас. А как ее зовут, не знаю, забыл спросить. — Кардосо похлопал кобылу по шее. — Эту красавицу я выиграл в карты. Мог бы назвать ее «Дамой пик», только зачем? Все равно я продам ее при первой же возможности. Если не проиграю еще раньше.
— Похоже, вы довольно много времени посвящаете картам, — сказал Кирилл.
— Не больше, чем нужно, чтобы не умереть с голоду. Кажется, нам по дороге?
— Если вы направляетесь в Сьерра-Виста.
— Я еду в Тирби, как и вы. Но не ожидал, что вы отправитесь через горы. Что ж, у меня появляется прекрасная возможность отыграться на первом же привале. Я предлагаю переждать зной внизу, у ручья. А дальше тронемся на закате.
— Это полностью совпадает с нашими планами, — сказал Илья. — Вы, наверно, так же хорошо знаете эту местность, как наши проводники?
— Не думаю. Я тут впервые. Но пустыня — везде пустыня. Что в Аризоне, что в Неваде.
Кардосо поехал рядом, и Кирилл заметил, что этот легкомысленный странник не будет обузой в дальнем переходе.
Безупречный костюм; манжеты сорочки, острые, как бритва; серебряные запонки и желтые высокие сапоги тонкой кожи — все это как-то странно сочеталось с двумя потертыми флягами, скатанным одеялом за седлом и с прикладом «шарпса», который выглядывал с одного бока лошади. На другом в чехле покоился винчестер.
В седле Кардосо держался, чуть откинувшись назад, а не прямо, как в Техасе или Вайоминге. Это могло говорить о том, что он учился верховой езде в Калифорнии. Но гораздо больше Кирилл узнал о своем новом спутнике, разглядев его оружие.
Итак, две винтовки, дальнобойная и скорострельная, свидетельствовали об основательности характера. А также о хорошем знании того, насколько разнообразна и непредсказуема жизнь путешествующего по Западу. Кирилл помнил и про его короткоствольный кольт в кобуре под жилетом. Но, бросив мимолетный взгляд на спину Кардосо, он заметил под натянутым сукном сюртука очертания второго «малыша», наверняка спрятанного в такой же изысканной кобуре.
«Запасливый, — подумал Кирилл. — Раньше я тоже иногда таскал кольт за спиной, просто за поясом. При быстрой езде он натирал задницу кончиком ствола. Буду в Джорджии, закажу себе у мастера Нэйла такую же кобуру. Если заработаю на нее в Тирби».
В седельной кобуре мистер Кардосо держал более солидный инструмент, наверняка тоже полученный им в качестве выигрыша, как и белоснежная арабская кобыла. Кирилл сомневался, что карточный игрок стал бы покупать «смит-вессон» 44-го калибра с восьмидюймовым стволом. Скорее всего, он выиграл эту здоровенную пушку у охотника на бизонов, после того, как тот отдал ему все свои деньги и шкуры.
«Во всяком случае, с появлением Кардосо наша огневая мощь выросла почти вдвое, — рассудил Кирилл. — Теперь главное, чтоб они с Илюхой не слишком увлекались игрой. А то придем в Тирби пешком и без штанов». Однако, спустившись с перевала и остановившись в тени небольшой рощи возле ручья, Кардосо даже не вспомнил о покере. Он вытряхнул сюртук и аккуратно повесил его на самую чистую ветку, стянул сапоги, раскатал одеяло под кустом и объявил:
— Полагаю, нам с Рико не помешает немного вздремнуть. Все остальные могут это сделать ночью, когда мы с ним будем бодрствовать и прокладывать путь во мраке. Возражений нет? В таком случае у вас, джентльмены, есть несколько часов на уход за лошадьми, чистку оружия и другие богоугодные дела.
Всех немного озадачили неожиданные командирские нотки в голосе беззаботного картежника. Но возражать было поздно — Кардосо уже зевнул, повалился на одеяло и накрыл лицо шляпой.
Рико устроился спать в фургоне, а Кирилл занялся лошадьми. Распрягать не стал — кто знает, не придется ли в следующую минуту срываться с места? Обтер вспотевшие бока, по очереди напоил водой из ведра и бросил под ноги охапку молодой кукурузы, которой они запаслись в Туссоне.
Вернувшись к костру, над которым висел кофейник, Кирилл застал окончание рассказа Мануэля о несчастной любви его приятеля.
— …Он был готов бросить моему отцу в лицо эти несчастные пять долларов! Но что толку? Никто не виноват, что Рико вернулся слишком поздно. Если бы его отпустили с ранчо хотя бы неделей раньше! Если бы он знал, что Луиситу могут увезти в город! Отец и сам не рад. Говорит, ум помрачился, как только у него перед носом заблестели пять серебряных монет.
— Остановимся за перевалом, — сказал Рико. — Есть там хорошее место. Деревья, вода. Дадим отдых лошадкам и сами отдохнем. Дальше начинается пустыня, и мы переждем зной. Поедем ночью. К рассвету будем в Сьерра-Виста.
— А дальше? — спросил Кирилл.
— Там видно будет. Из форта Хуачука в пустыню уходят патрули, и мы посмотрим на их численность и вооружение. Если вышла пятерка во главе с сержантом, то мы поедем днем. Если отправится эскадрон с офицерами и пушкой, то мы снова дождемся ночи.
Илья недовольно спросил, роясь в открытом чемодане:
— Насколько я понял, в Тирби мы сегодня не попадем, так?
— Какая разница? — Кирилл стянул сорочку, чтобы надеть походную черную рубашку. — Днем раньше, днем позже — лишь бы доехать.
Мануэль с простодушным любопытством смотрел, как они переодеваются. Но когда его взгляд упал на то, что скрывалось в чемодане под одеждой, мексиканец ахнул:
— Дева Мария! Сколько же у вас оружия!
— Ровно столько, сколько нужно для путешествия по Аризоне, — спокойно ответил Кирилл, застегивая наплечную кобуру.
Рико, сидевший на козлах, тоже оглянулся и поцокал языком:
— Э, сеньор, в этих краях лучше иметь одного быстроногого скакуна, чем дюжину револьверов.
— Странно слышать это от ковбоя, — сказал Кирилл.
— Когда я работал на ранчо, у меня был только большой нож. Да и другие ребята не любили таскать бесполезные железяки. Что толку стрелять, если тебя окружат апачи? С кольтами у нас щеголяли одни белые парни. Вот и выходит, что на все ранчо у нас было три револьвера. Потому что из двух десятков ковбоев только трое были белыми. А негры, индейцы и мексиканцы не тратятся на такие безделушки.
— Только не говори, что ты и стрелять не умеешь.
— Не умею, — гордо признался Рико.
— Ну и что? — сказал Илья. — Я тоже не умею. Меня вообще тошнит от порохового дыма.
— И в седле тебя укачивает, — добавил Кирилл. — Поэтому ты и занимаешься всякой ерундой, а не гарцуешь по прерии, спасая прекрасных блондинок от кровожадных ирокезов.
— У нас тут нет ирокезов, — сказал Мануэль.
— А блондинки? — поинтересовался Илья.
— Видел одну в прошлом месяце. А ирокезы живут в Оклахоме. Там сейчас все живут — чокто, чероки, семинолы. Всех туда переселили. А у нас только апачи. Ну, и хопи, само собой. Они тут коренные. Только их и за индейцев никто не считает. Они такие же, как мы. Так же одеваются, и кукурузу растят, как мы, и хлеб пекут такой же. А вот апачи как были дикарями, так и остались.
— А это кто, по-твоему? — спросил Илья, показывая на фигурку одинокого всадника, светлым пятном застывшую на фоне рыже-зеленого склона.
— Это сумасшедший, — сказал Рико. — Человек в здравом уме не будет разъезжать по горам на белой лошади и в белой одежде.
Дорога незаметно становилась все круче, и кони сбавляли ход. Позади остались тенистые прибрежные рощи, и теперь фургон неспешно катил по косогору среди редких кустов, цепко укоренившихся в глинистом склоне. Всадник на белой лошади двигался еще медленнее, судя по тому, что фургон постепенно нагонял его..
На гребне перевала возвышалось одинокое сухое дерево. Его мощные сучья выглядели иероглифом на фоне белесого неба. Всадник остановился под ним, явно поджидая фургон.
Подъехав ближе, Кирилл узнал в нем недавнего партнера Ильи по покеру.
— Мистер Кардосо! — Остерман высунулся из-под тента и приподнял шляпу. — Как зовут вашу лошадку? Случайно, не Пегас? Куда она спрятала крылья, на которых смогла перелететь сюда и обогнать нас?
— Никаких крыльев, просто я выехал чуть раньше вас. А как ее зовут, не знаю, забыл спросить. — Кардосо похлопал кобылу по шее. — Эту красавицу я выиграл в карты. Мог бы назвать ее «Дамой пик», только зачем? Все равно я продам ее при первой же возможности. Если не проиграю еще раньше.
— Похоже, вы довольно много времени посвящаете картам, — сказал Кирилл.
— Не больше, чем нужно, чтобы не умереть с голоду. Кажется, нам по дороге?
— Если вы направляетесь в Сьерра-Виста.
— Я еду в Тирби, как и вы. Но не ожидал, что вы отправитесь через горы. Что ж, у меня появляется прекрасная возможность отыграться на первом же привале. Я предлагаю переждать зной внизу, у ручья. А дальше тронемся на закате.
— Это полностью совпадает с нашими планами, — сказал Илья. — Вы, наверно, так же хорошо знаете эту местность, как наши проводники?
— Не думаю. Я тут впервые. Но пустыня — везде пустыня. Что в Аризоне, что в Неваде.
Кардосо поехал рядом, и Кирилл заметил, что этот легкомысленный странник не будет обузой в дальнем переходе.
Безупречный костюм; манжеты сорочки, острые, как бритва; серебряные запонки и желтые высокие сапоги тонкой кожи — все это как-то странно сочеталось с двумя потертыми флягами, скатанным одеялом за седлом и с прикладом «шарпса», который выглядывал с одного бока лошади. На другом в чехле покоился винчестер.
В седле Кардосо держался, чуть откинувшись назад, а не прямо, как в Техасе или Вайоминге. Это могло говорить о том, что он учился верховой езде в Калифорнии. Но гораздо больше Кирилл узнал о своем новом спутнике, разглядев его оружие.
Итак, две винтовки, дальнобойная и скорострельная, свидетельствовали об основательности характера. А также о хорошем знании того, насколько разнообразна и непредсказуема жизнь путешествующего по Западу. Кирилл помнил и про его короткоствольный кольт в кобуре под жилетом. Но, бросив мимолетный взгляд на спину Кардосо, он заметил под натянутым сукном сюртука очертания второго «малыша», наверняка спрятанного в такой же изысканной кобуре.
«Запасливый, — подумал Кирилл. — Раньше я тоже иногда таскал кольт за спиной, просто за поясом. При быстрой езде он натирал задницу кончиком ствола. Буду в Джорджии, закажу себе у мастера Нэйла такую же кобуру. Если заработаю на нее в Тирби».
В седельной кобуре мистер Кардосо держал более солидный инструмент, наверняка тоже полученный им в качестве выигрыша, как и белоснежная арабская кобыла. Кирилл сомневался, что карточный игрок стал бы покупать «смит-вессон» 44-го калибра с восьмидюймовым стволом. Скорее всего, он выиграл эту здоровенную пушку у охотника на бизонов, после того, как тот отдал ему все свои деньги и шкуры.
«Во всяком случае, с появлением Кардосо наша огневая мощь выросла почти вдвое, — рассудил Кирилл. — Теперь главное, чтоб они с Илюхой не слишком увлекались игрой. А то придем в Тирби пешком и без штанов». Однако, спустившись с перевала и остановившись в тени небольшой рощи возле ручья, Кардосо даже не вспомнил о покере. Он вытряхнул сюртук и аккуратно повесил его на самую чистую ветку, стянул сапоги, раскатал одеяло под кустом и объявил:
— Полагаю, нам с Рико не помешает немного вздремнуть. Все остальные могут это сделать ночью, когда мы с ним будем бодрствовать и прокладывать путь во мраке. Возражений нет? В таком случае у вас, джентльмены, есть несколько часов на уход за лошадьми, чистку оружия и другие богоугодные дела.
Всех немного озадачили неожиданные командирские нотки в голосе беззаботного картежника. Но возражать было поздно — Кардосо уже зевнул, повалился на одеяло и накрыл лицо шляпой.
Рико устроился спать в фургоне, а Кирилл занялся лошадьми. Распрягать не стал — кто знает, не придется ли в следующую минуту срываться с места? Обтер вспотевшие бока, по очереди напоил водой из ведра и бросил под ноги охапку молодой кукурузы, которой они запаслись в Туссоне.
Вернувшись к костру, над которым висел кофейник, Кирилл застал окончание рассказа Мануэля о несчастной любви его приятеля.
— …Он был готов бросить моему отцу в лицо эти несчастные пять долларов! Но что толку? Никто не виноват, что Рико вернулся слишком поздно. Если бы его отпустили с ранчо хотя бы неделей раньше! Если бы он знал, что Луиситу могут увезти в город! Отец и сам не рад. Говорит, ум помрачился, как только у него перед носом заблестели пять серебряных монет.