Сайсифер уже почти простилась с надеждой когда-нибудь снова увидеть большую белую сову. Она чувствовала, что тот уголок ее сознания, откуда обычно доносился голос птицы, опустел. Чем дальше углублялся отряд в предгорья, тем более подавленной, потерянной и одинокой она себя чувствовала. Варгалоу по-прежнему настаивал, чтобы Избавители следили за каждым ее шагом, точно гнев Корбилиана из-за потери Гайла насторожил его. Она слышала, как он объяснял гиганту, что никакого вреда ей от этого не будет. Слова его звучали настолько убедительно, что она и сама невольно начинала ему верить. Но все же воспоминание о леденящем душу прикосновении холодной стали еще не изгладилось из ее памяти, и она была уверена, что из того же материала сделано и сердце Варгалоу. Из всех мужчин, которых ей доводилось встречать в жизни, он единственный смотрел на нее не выказывая и тени эмоций. Его сознание было закрыто для нее, как будто он запирал его на замок.
   День за днем дорога петляла среди сонных холмов, никогда не переваливая через их вершины, но все время неуклонно поднимаясь. Избавителям эти места были хорошо знакомы, и они позволили себе немного расслабиться. Но вовлечь их в беседу было по-прежнему невозможно. Они и между собой говорили очень мало, словно любые слова почитались в их среде за оскорбление. Даже Джемута, которому, как давно уже догадывалась Сайсифер, хотелось завязать с ней разговор, усилием воли держался от девушки подальше. Корбилиан предпринял еще одну попытку потолковать с Варгалоу, но тот не желал больше ничего обсуждать со своим пленником и хранил стоическое молчание.
   Наконец каменистые холмы сменились горами. Дорога, петляя как заяц, поползла круто вверх. Следуя ее прихотливым изгибам, путники обогнули первый из множества пиков, и перед ними предстала легендарная крепость, именуемая Неприступной Башней. При виде ее Корбилиан удовлетворенно кивнул, точно именно так и представлял себе эту твердыню. Цитадель стояла на самой вершине циклопического каменного столба, взметнувшегося ввысь посреди абсолютно плоской долины, все подступы к которой защищали неприступного вида скалы. Больше всего это сооружение напоминало небывалой величины древесный ствол, такой старый, что промчавшиеся над ним столетия превратили его в камень, отшлифовав отвердевшие бока до зеркального блеска и сделав их совершенно отвесными. На высоте нескольких сотен футов над землей ровная поверхность набухала огромным каменным кулаком, морщинистым и узловатым. Именно на вершине и внутри этого изглоданного ветрами кулака и была построена крепость, носившая название Неприступной Башни. Сайсифер, изумленно взиравшей на это причудливое творение природы, невольно представилась могучая рука незримого демиурга, протянувшаяся из-за облаков и одним рывком поднявшая из расплавленной еще земной поверхности весь этот столб вместе с крепостью на его вершине. Ей также показалось, что она чувствует присутствие древней силы, некогда мощной, но уже тронутой тлением. С удивлением она обнаружила, что не может больше смотреть прямо на Башню, и отвела глаза.
   - И как же люди попадают в это возвышенное строение? - задал вопрос Корбилиан, и Сайсифер почудилось, что в его голосе прозвучала насмешка.
   - Мы не делаем из этого секрета, - ровным голосом отвечал Варгалоу. Еще никогда из ворот этой Башни не выходил никто, кроме Избавителей. Затем он указал на наиболее покатую скалу, ближе всех подходившую к основанию каменного столба, и добавил: - Мы поднимемся туда. Там будет мост.
   И они начали подъем. Давно никем не тревоженная пыль клубилась под копытами лошадей. Сначала им казалось, что путь не очень далек, но по мере того, как они продвигались вперед, каменная Башня все увеличивалась в размерах, и они поняли, что крепость на самом деле гораздо больше, чем представляется на первый взгляд, а тропа гораздо длиннее. Вокруг не было почти никакой растительности, и Сайсифер с Вольгреном начало казаться, что Башня распространяет невидимую заразу, отравляющую самую землю. Упадок, в который пришла окружающая местность, не укрылся и от глаз Корбилиана, который уловил в нем нечто знакомое. Он точно знал, что здесь присутствует сила, но сила больная, деградирующая, словно томимая тяжелым недугом, разъедающим ее изнутри. Как могли люди подчиняться ей? Его самого сила не пугала, она лишь вызывала в нем чувство глубокого сожаления по поводу могущества, растраченного впустую. Невольно он вспомнил о Ратиллике, бездарно проматывавшем свой дар, который мог бы принести столько пользы людям. Должно быть, это место, подвластное лишь жутким Избавителям и их таинственному хозяину, вызывает ужас у жителей Омары, и они никогда и близко не подходят к этой долине, иначе они давно бы уже почуяли, что обитающая здесь сила дряхлеет день ото дня. Корбилиан же ощущал, что укрывшаяся за неприступными стенами крепости сила давно уже пережила свое время, превратилась в пародию на саму себя.
   Когда они достигли того места, где, по словам Варгалоу, должен был находиться мост, на землю опустилась ночь. Там их встретили люди, которые, вероятно, уже давно наблюдали за их подъемом, ибо из Башни и ее окрестностей вся окружающая долина вместе с горами была видна как на ладони. Встречающие - тоже, разумеется, Избавители - узнали путников. Как только Варгалоу заговорил, те обратились в слух, улавливая каждое слово, и поспешили тут же исполнить его распоряжения. Предводитель отряда обратился к своему помощнику:
   - Джемута, останешься здесь вместе с людьми. Жди моего возвращения или известия от меня.
   Джемута тщетно пытался скрыть свое разочарование. Ждать здесь? Неужели после столь долгого и опасного путешествия его даже в Башню не пустят?
   - Но, господин, ты ведь не собираешься в одиночку везти пленников через мост?
   - Нет, не собираюсь, - ответил тот и, подойдя к капитану охранявшего мост отряда, тихо заговорил с ним: - Дай мне четверых своих людей. Один будет сопровождать девушку, другой - мальчишку, еще двое - того здоровяка. Мои люди останутся здесь. Смотри, чтобы они никуда не ушли отсюда.
   Капитан тут же принялся отдавать указания. Саймон Варгалоу был не тем человеком, с которым можно спорить. В считанные минуты сопровождающие для пленников были готовы. Джемута по-прежнему не понимал, что происходит, но задавать вопросы не решался. Может, он чем-то не угодил Варгалоу? Не прошел какое-то испытание? Разумеется нет: он честно исполнил свой долг и во время стычки с совами показал себя с лучшей стороны. Когда отряд был готов тронуться дальше, начальник снова обратился к Джемуте:
   - Когда я вернусь, со мной будет много людей. Я буду просить Хранителя оставить тебя здесь как моего полномочного представителя. Я доволен тобой, Джемута.
   Больше он ничего не сказал и, развернув коня, поехал прочь, оставив своего помощника в не меньшем замешательстве, чем раньше. Что значит "много людей" - неужели начинается война? И с кем же - с заносчивыми пришельцами с запада?
   Вольгрен увидел, как острая каменная стрела, отделившись от неприступной стены, прорезала сгущавшиеся сумерки и начала опускаться к скале, на которой они стояли. Когда рассеялась пыль, поднятая упавшим на дорогу полотнищем моста, глазам юноши открылся высокий и узкий, точно стрельчатая арка, проем, который вел внутрь возвышавшейся перед ними каменной башни. Варгалоу отдал последние распоряжения, и маленький отряд медленно вступил на мост. Он был очень узок, пропасть под ним головокружительна, но лошади уверенно шли вперед. Ветра не было, стояла тихая ночь, и пленникам показалось, что сама Башня замерла в ожидании, зная об их приближении, словно глаз Хранителя следил за ними сквозь каменную толщу.
   Варгалоу был очень доволен своим решением оставить отряд за воротами. К счастью, капитан, дежуривший сегодня на мосту, был ему хорошо знаком (хотя и не входил пока в число его избранных последователей) и выполнил все его указания беспрекословно. Джемута был слишком предан Хранителю и, как опасался Варгалоу, при случае мог даже выдать своего командира, если бы это сулило ему какую-либо выгоду. А потому не следовало предоставлять ему такую возможность. Варгалоу уже построил свои планы.
   Проехав узкие стрельчатые ворота, они оказались в освещенном чадящими факелами внутреннем помещении Башни. Со всех сторон трудились люди, приводя в движение колеса и еще какие-то сложные механизмы, опускавшие и поднимавшие мост. Вольгрен почувствовал себя запертым в ловушке, ужасной темнице, созданной исключительно как место казни. Только спокойствие Корбилиана, взиравшего на все происходящее вокруг так равнодушно, словно ему и его спутникам здесь ровным счетом ничто не угрожало, помогало юноше оставаться по эту сторону рассудка. Сердце Сайсифер колотилось как бешеное. Боль слоями покрывала каждый выступ этой древней скалы, и девушке чудилось, будто предсмертные стоны множества несчастных все еще витают под мрачными сводами крепости.
   Когда они спешились, Варгалоу подозвал других Избавителей, которых, как им показалось, было полным-полно в узких проходах-тоннелях, пронизывавших всю Башню изнутри. Явившиеся на зов фигуры в сером хотели увести Сайсифер и Вольгрена, но Корбилиан немедленно возвысил голос:
   - Я настаиваю на том, чтобы нас не разлучали.
   Варгалоу напрягся:
   - В Неприступной Башне нет смысла настаивать на чем бы то ни было.
   - Я обещал повиноваться тебе. Позволь им пойти вместе со мной.
   Варгалоу понизил голос:
   - Здесь слишком много ушей, - затем резко повернулся и распорядился увести Сайсифер и Вольгрена, после чего снова обратился к Корбилиану, на этот раз своим обычным голосом:
   - Если не хочешь, чтобы с твоими друзьями что-нибудь случилось, не препятствуй их уходу.
   - Что ты собираешься с ними делать?
   - У меня нет с ними личных счетов. Это ты несешь ответственность за их жизнь и поступки.
   Корбилиан был удивлен:
   - Так ты готов это признать?
   - Конечно. И даже собираюсь сообщить об этом Хранителю. Какое бы решение он ни принял насчет тебя, оно будет распространяться и на них.
   - Тогда они в полной безопасности.
   - Им ничто не грозит. Если, конечно, ты не решишь оказать сопротивление.
   Корбилиан взглянул на юношу и девушку. В мрачной обстановке крепости они казались совсем детьми, но великан кивнул:
   - Хорошо.
   Когда их уводили, Варгалоу приблизился к Корбилиану и буквально выдохнул ему в ухо несколько слов, так чтобы не могли слышать окружающие:
   - Я должен думать о своей репутации. Я не могу рисковать своим положением, вступая с тобой в пререкания или признавая твои притязания на силу внутри Башни. Но им и в самом деле ничто не грозит.
   Когда Сайсифер и Вольгрен уходили под надзором новых тюремщиков, юноша наконец нашел в себе силы заговорить.
   - Он защищает нас, - обратился он к девушке. - Не забывай об этом.
   - Нам не суждено умереть здесь, - шепотом ответила она. Уверенность в этом поддерживала ее силы, светя подобно факелу в непроглядной тьме. Их долго вели по бесчисленным лестницам, поднимавшимся так круто вверх, что у обоих заболели ноги, пока наконец они не очутились у обыкновенной двери, за которой оказалась ничем не примечательная комната. Посреди комнаты стоял стол, на нем - кувшин с водой и, как ни странно, блюдо со свежими фруктами. Провожатые заперли за ними дверь и оставили их в одиночестве.
   Вольгрен первым делом бросился к окну, но тут же отпрянул, напуганный открывшимся оттуда видом. Они были так высоко, что земля терялась где-то далеко внизу, а вокруг был только безбрежный воздушный океан да отдаленные пики гор. Сайсифер опустилась прямо на пол, всхлипывая и не находя больше сил бороться со внезапно навалившейся усталостью. Вольгрен тут же встал рядом с ней на колени и обхватил ее руками, смущенный и неуверенный в себе. Но ее только обрадовало его присутствие, и она из чистой благодарности ответила на его несмелое объятие. Через несколько мгновений она уже спала. Вольгрен чувствовал, что вот-вот заплачет. Ему отчаянно хотелось приласкать эту девушку. Он не уставал повторять себе, что Корбилиан не бросит их здесь.
   Тем временем Варгалоу тоже сопровождал Корбилиана наверх, только шли они по гораздо более широкой и пологой лестнице. Хотя Избавитель чувствовал себя в родной твердыне, как никогда, уверенно, претензии Корбилиана на могущество вдруг стали казаться ему вполне обоснованными. Тот явно не испытывал никакого трепета, оказавшись внутри грозной цитадели, будто ничто и никто, в том числе и сам Хранитель, было ему не страшно. Но если он не боится Хранителя, значит ли это, что он уверен в собственном превосходстве? Коли так, то ему, Варгалоу, придется внести в свой план некоторые изменения.
   Корбилиан же чувствовал себя так, словно ему вдруг довелось оказаться в теле пораженного тяжелым недугом великана. По его подсчетам, они уже должны были достичь верхних этажей Башни. От него не укрылось, что почти все, кого они встречали на своем пути (а чем выше они поднимались, тем меньше становилось встречных), отдавали его провожатому честь. Судя по всему, влияние Варгалоу уступало лишь влиянию самого Хранителя. Корбилиана это радовало: значит, ему предстоит иметь дело с людьми, облеченными реальной властью.
   Наконец они оказались в зале с высоким сводчатым потолком. Одна стена зала полностью отсутствовала, открывая их взору квадратный внутренний дворик с фонтаном посредине. На противоположной стороне двора в небо упирались остроконечные крыши башенок, по периметру окружавших крепость.
   - Сейчас мы войдем в личные покои Хранителя. - Это были первые слова Варгалоу с тех самых пор, как начался подъем. - Я был уверен, что ты захочешь встретиться с ним незамедлительно. Надеюсь, он согласится нас принять.
   Корбилиан кивком выразил свое одобрение и добавил:
   - Хорошо.
   Варгалоу вновь показалось, что в голосе пленника прозвучало ожидание. Если не считать изборождавших его лицо морщин боли, он был абсолютно спокоен. Избавителю не терпелось узнать, что же скрывается за всем этим.
   Они подошли к громадной двери, роскошная отделка которой сделала бы честь и великолепному дворцу Кванара Римуна. Варгалоу сказал несколько слов стоявшим у двери стражникам, и те сразу же расступились, открыв створку поменьше, через которую он и шагнул внутрь. Корбилиан последовал за ним. Он удивился, оказавшись в громадном зале, лишенном каких-либо украшений и вообще всего, за исключением самых необходимых вещей. Там был крохотный фонтанчик для питья, несколько простых деревянных скамей, по углам - вазы, наполненные пахучими цветами (единственная по-настоящему роскошная деталь), но не было никаких драпировок, гобеленов, картин, драгоценностей или предметов искусства. Почему-то он ожидал увидеть все это здесь. Но, возможно, нарочитая простота жизни была частью образа аскета, создаваемого Хранителем в глазах подчиненных.
   Варгалоу знаком приказал ему сесть, и когда Корбилиан опустился на одно из деревянных сидений, в комнату вошла фигура, с головы до ног укутанная в белое. Это была первая женщина, увиденная Корбилианом в мрачных стенах крепости. Она потихоньку обменялась несколькими словами с Варгалоу и снова вышла. Избавитель скинул капюшон. Растения в вазах наполняли комнату удушливым ароматом, густым и терпким даже в ночную пору.
   - Он спит, - сказал Варгалоу. - Но его сейчас разбудят.
   "Так вот, значит, насколько велико твое влияние?" - отметил про себя Корбилиан. Ему показалось странным, что Хранитель не почувствовал их приближения. В ту же минуту отворилась еще одна дверь, и в комнату вошли четверо носильщиков с паланкином на плечах. Со всех четырех сторон носилки были закрыты белой шелковистой тканью. Носильщики опустили свою ношу на пол прямо напротив Корбилиана. Все в комнате стихло. Вдруг из-за белого полога раздался сухой отрывистый кашель. Занавеска отодвинулась, и Корбилиан едва сдержал возглас удивления. Человек внутри паланкина был невероятно старым, сморщенным и изможденным.
   - Так, значит, мой любимый воин вернулся, - начал было старец, но тут же зашелся в глубоком приступе кашля. Варгалоу шагнул вперед:
   - Да, мой господин, и сразу же поспешил к тебе с докладом.
   Судя по всему, он чувствовал себя в присутствии повелителя вполне комфортно; в каждом его жесте сквозила уверенность и даже легкое высокомерие. Он подождал, пока кашель отпустит старика, и небрежным движением руки отослал носильщиков прочь. Придя в себя, хозяин Башни повернулся лицом к Корбилиану, и тот с изумлением обнаружил, что Хранитель слеп.
   - Ты не один, - отметил он, продемонстрировав, что остальные органы чувств ему пока не изменили. - Должно быть, это очень важный человек, раз ты привел его с собой.
   Варгалоу тоже уселся. К нему тут же поспешила служанка в короткой белой тунике и предложила что-то похожее на вино. Он отрицательно покачал головой и мягким жестом отстранил девушку.
   - Я убежден в этом, мой господин.
   - Он отступник?
   - Первостатейный, - подтвердил Варгалоу, с улыбкой глядя на Корбилиана, точно приглашая того посмеяться над шуткой, понятной лишь им двоим. "Похоже, он решил поиграть со смертью", - подумал Корбилиан.
   - И все же ты не отдал кровь этого человека земле, а привел его сюда, в мою крепость. Любого другого Избавителя ждало бы суровое наказание за такой проступок, ибо Охранное Слово вполне ясно трактует подобные ситуации. - Теперь он обращался к Корбилиану. Если в его словах содержалась угроза, она предназначалась именно ему, а не Варгалоу: - Я не потерплю отступничества. Омара должна оставаться чистой.
   Корбилиан продолжал сохранять молчание, предоставляя Варгалоу говорить за себя и за него в надежде, что тот обнаружит свои истинные мотивы.
   Хранитель вновь заговорил с Избавителем:
   - Однако ты - лучший мой слуга, Саймон. И раз уж ты привел его сюда, значит, у тебя были на то веские причины.
   - Думаю, они у меня есть, мой господин. Но все равно право последнего решения за тобой. И если ты почувствуешь, что, оставив его в живых, я каким-то образом повредил твоему делу, я подчинюсь твоему приказу, каков бы он ни был.
   Корбилиан нахмурился. Что, вот так сразу, по собственной воле? Уж конечно, Варгалоу не настолько предан закону Хранителя.
   - Расскажи мне о нем, - потребовал тот, откидываясь на подушки и прикрывая глаза, словно собирался уснуть, на самом же деле внимательно вслушиваясь в каждый звук.
   Варгалоу кивнул Корбилиану:
   - Ты много похвалялся своей силой. Я ведь говорил тебе, что моя прямая обязанность - отдать твою кровь земле. Теперь ты должен рассказать о себе все без утайки. Мой господин решит, как с тобой поступить, и решение его будет принято в интересах Омары, которой он служит.
   Неожиданно комок белого пламени вспыхнул в нескольких футах от лица Корбилиана и свился в горячий шар, свистя и рассыпая искры. Варгалоу подался назад, хотя и не испуганно, но все же с опаской. Корбилиан понял, что именно такие спонтанные проявления силы и удерживали могучего Избавителя у ног хозяина. Без сомнения, подобные выбросы энергии случались у престарелого Хранителя нередко. В шаре, что висел у него перед носом, Корбилиан, к своему удивлению, почувствовал гораздо больше истинной мощи, чем молено было бы ожидать.
   - Надеюсь, - с кислой миной промолвил он, - Омаре он служит лучше, чем в свое время служил Тернанноку.
   Хранитель окаменел, как будто в нескольких дюймах от его шеи вдруг поднялась голова готовой к броску ядовитой змеи. Из беспомощно раскрытого рта стекала тоненькая струйка слюны. Огненный шар, подскакивая, покатился к Корбилиану, но одного небрежного движения черной руки хватило, чтобы он лопнул как мыльный пузырь. Варгалоу вскочил на ноги, потрясенный происшедшим.
   - Не подпускай его ко мне, - выдохнул старик, жалко тряся головой. Варгалоу инстинктивно вскинул убийственную руку.
   Корбилиан только покачал головой:
   - Убери это, Варгалоу. Она тебе не поможет.
   Варгалоу остался стоять в той же воинственной позе, хотя и понимал, что гигант говорит правду. В первом раунде Хранитель потерпел поражение.
   Корбилиан продолжал неподвижно сидеть на своем месте.
   - Отойди. Я ничего ему не сделаю.
   - Его руки, - прошептал Хранитель. - Они в перчатках?
   Баргалоу почувствовал то же самое ледяное прикосновение чего-то вроде невидимой руки, которое уже испытал недавно на берегу Камонили.
   - Да, - с трудом выговорил он, старательно отгоняя страх.
   - При виде этой Башни, которая вытянута из здешней каменистой почвы силой, подвластной лишь Иерарху, я удивился, - начал Корбилиан. - Но тебя, Грендак, я не сразу узнал.
   - Что ты такое говоришь? - вмешался Варгалоу. Если он и обладал некогда хоть каким-то преимуществом перед этим загадочным и, безусловно, опасным человеком - а с каждой истекшей минутой он все больше и больше сомневался в этом, - то теперь оно было явно утрачено. Никогда не приказывал он этому незнакомцу, даже когда ему казалось, будто он держит его в повиновении, угрожая убийством девушки! Никто не может приказывать человеку, который только что задул страшный огненный шар с такой легкостью, словно это была обыкновенная лучина. Уж кто-кто, а Варгалоу хорошо знал, на что способен такой шар. С их помощью Хранитель, не выходя из крепости, разыскивал и истреблял неугодного ему человека в считанные мгновения. А сейчас и сам Хранитель был в ужасе. В ужасе! Все его искусство, вся его сила не помогли ему. К тому же Корбилиан говорил о Тернанноке так, будто знал, что Хранителю известно это место!
   - Этот человек, которого вы именуете Хранителем, зовется Грендак, и мы уже встречались с ним, много-много лет тому назад. Теперь он едва способен сохранить себя самого от неумолимого натиска времени.
   Реакция Грендака изумила Варгалоу.
   - Не убивай меня, - взмолился он со слезами на глазах. - Оставь меня в покое, Корбилиан. Прошло уже столько лет, не трогай меня. Уходи с миром.
   - Убей его на месте, господин, - снова подал голос Варгалоу, но это было не больше чем притворство. Он уже знал, что его хозяин побежден.
   - Ты не мог знать этого, Саймон, но ты привел ко мне мою смерть.
   - О нет, господин!
   Корбилиан поднялся с места, зная, что Варгалоу почти надеялся на это, словно ему было обидно служить поверженному господину.
   - Есть вещи, которые ты должен знать, Варгалоу. Если ты и впрямь хочешь служить Омаре верой и правдой, выслушай меня. Охрану можешь не звать, все равно не поможет. Я не знал, что именно Грендака встречу здесь, но мне следовало догадаться, что это будет кто-то наподобие его. Так что и тебе следует знать.
   - Восток?
   - Точно. Гибель Омары готовится там, как это было и в моем мире... его мире.
   Варгалоу повернулся к Грендаку и спросил:
   - Кто он?
   С подушек донесся хриплый шепот человека, уставшего бороться со смертельным недугом:
   - Он исполнитель.
   ГЛАВА 13
   ИЗ ТЬМЫ К СВЕТУ
   Брэнног шел на поиски отряда Корбилиана и своей дочери в сопровождении пятидесяти малорослых представителей Земляных Людей. Их путь пролегал под землей, через целую систему узких тоннелей, соединявших пещеры друг с другом. Игромм рассказывал, что большая часть этих ходов была прорыта существами, давно исчезнувшими не только с лица земли, но и из ее глубин; другая была построена сравнительно недавно людьми, которые теперь обитали в подземельях западного полушария, далеко за морем. Время от времени Брэнног обнаруживал, что не может протиснуться в ту или иную узкую штоленку, и тогда отряду приходилось искать обходные пути; однако случалось им набредать и на такие выработки, где каждый подземный коридор высотой и шириной не уступал хорошей пещере. В одном месте им встретилась целая шахта футов сто в поперечнике, уходившая круто вниз настолько глубоко, что дна не было видно, - должно быть, к самому центру земли. Через некоторые тоннели Земляные Люди передвигались бегом, опасаясь появления какой-нибудь страшной твари; в других местах малорослый народец умолкал, с грустью вспоминая друзей, некогда сбившихся там с пути и уже не нашедших дороги домой. Игромм настаивал, что путешествовать под землей гораздо безопаснее, по крайней мере до тех пор, пока не придут какие-нибудь известия сверху. Брэнног не очень хорошо понимал, как им удастся получить известия сверху, сидя здесь, в кромешной тьме, но, по-видимому, у Земляных Людей существовала отлаженная система связи со зверями и далее птицами наверху, кроме того, и в подземелье у них тоже были союзники. В общем, у него не было причин сомневаться в их правоте; к тому же он знал, как пугает их любой контакт с наземным миром, ибо до сих пор всякий раз, когда они осмеливались выйти на поверхность, жители верхнего мира обходились с ними крайне жестоко. Но все же с каждым шагом отряд поднимался все выше и выше: об этом можно было судить по запутанной корневой системе растений, которая становилась все более разветвленной. Периодически спутники снабжали Брэннога своей едой. Основным продуктом было для них причудливое растение, отчасти напоминавшее гриб, которое привыкший к более предсказуемой пище наземный житель потреблял с опаской, так как заметил, что оно вызывает видения наподобие снов наяву. Например, иногда ему чудилось, будто он плывет сквозь землю, и тогда он резко встряхивал головой, чтобы рассеять иллюзию. Ему плохо спалось в подземелье: всякий раз, когда ему удавалось немного забыться, перед глазами начинали танцевать причудливые фигуры, окрашенные в яркие цвета. Но он ни разу не позволил себе полностью расслабиться: стоило ему почувствовать приближение настоящего глубокого сна без сновидений, как он тут же усилием воли пробуждался, и все начиналось сначала.