Коул Аллан. История воина

   Мои стражницы считали, что мы одержали великую победу, что рано или поздно обогнем риф и найдем дорогу домой, где нас ждет слава. Люди Холлы Ий роптали и смотрели на меня мрачно. Ни Страйкер, ни шкипер Клисура, ни старшина гребцов Дюбан не пытались остановить недовольство или успокоить своих людей. Это привело к тому, что любой, кто хоть как-то проявлял энтузиазм или надежду, немедленно отвергался большинством.
   Это начало меня серьезно беспокоить. Однажды утром мы обнаружили землю. Воздух был насыщен запахами плодородной почвы, незнакомых растений и дыма. Туманная тень, появившаяся на горизонте, говорила о близости острова. Мы увидели плывущее дерево и выловили его. Его листья имели форму вазочек, почки розовые и белые, ствол весь в наростах, мясистые розовые плоды, похожие на маленькие тыквы, в обилии покрывавшие ветви, оказались наполнены сладкой тягучей жидкостью, которая придавала блеск глазам и легкость ногам.
   – Где-то здесь должны быть люди, – сказала Полилло. – Такая вкуснятина не может существовать без того, чтобы ее кто-нибудь не ел.
   Корайс рассмешило это логическое построение.
   – Ты всегда думаешь о желудке, дорогая.
   Полилло покраснела и застенчиво улыбнулась, значит – не обиделась. Ничего не сказав, она сорвала плод и поднесла мне, изогнув руку, словно опытный лакей.
   Несмотря на размеры и манеры, Полилло была очень женственна и даже изысканна. Именно женственность запомнилась мне в ней больше всего. Когда мы были молодыми, мы чуть не стали любовницами. Мы вздыхали при луне и прочее в этом роде около недели. Все пошло бы дальше, но наши нежные чувства погибли после того, как мы встретились в паре, упражняясь на мечах. Я дважды обезоружила ее, и… все было кончено. Позже, ночью, мы решили остаться друзьями, но не любовницами, хоть это слово даже не упоминалось. Я первая завела разговор, зная, что Полилло не сможет любить женщину, которая превосходит ее в искусстве владения оружием. Полилло согласилась с видимым облегчением. Но изредка за эти годы мы посматривали друг на друга с оттенком сожаления. Если бы мы были вместе, то не по любви, а подчиняясь вожделению, и ночи были бы жаркими.
   Я приняла плод из рук своей подруги и посмотрела ей в глаза, чтобы дать ей знать, что я тоже помню. Сок зажег надежду в сердце и согрел желудок. И Полилло была права.
   В этом эликсире был непонятный намек на присутствие людей.
   Гэмелен неловко подошел ко мне. Я отрядила двух стражниц, чтобы они заботились о нем, не обращая внимания на его воркотню о том, что его, дескать, держат за инвалида. Даже слепой он был слишком ценен, чтобы потерять его из-за какой-нибудь глупой случайности.
   Я предложила ему тыкву, и он сделал большой глоток.
   – Интересно, – сказал Гэмелен, передавая тыкву обратно, – почему эти сладкие плоды растут не в наших садах, а где-то далеко за морями и их охраняют демоны?
   Я хотела заметить, что пока мы не встречали никаких особенно интересных монстров, но тут раздался крик впередсмотрящего, извещающий о появлении земли.
   От острова тянулась длинная коса, словно рука, пытавшаяся обнять нас. Мы вошли в маленький, поросший болотными растениями залив, и я увидела дым костров. Аромат цветов стал сильнее, запахи присутствия человека, одновременно приятные и тревожные, тоже стали отчетливее. Болотные птицы взвились над кустами, и мы услышали тяжелый стук барабанов. Я первая очнулась и закричала Страйкеру, чтобы он остановил корабль и подал сигнал Холле Ий, приглашающий на совещание.
   Из камышей вынырнули каноэ. Они были длинные и низкие, на бортах нарисован тростник, поэтому мы заметили их только тогда, когда они подплыли совсем близко. Я крикнула: «Тревога!» – и тут же Исмет приказала стражницам строиться в боевой порядок. Они быстро встали по местам, обнажили мечи, натянули луки. Гребцы начали табанить, и мы быстро остановились. Сигнал тревоги повторили на других кораблях.
   Каноэ выстроились в длинную линию и остановились. Одно каноэ продолжало двигаться к нам. Я называю эти лодки каноэ, потому что они действительно напоминали их – формой, но не размерами. Это не те скорлупки, в которых деревенские парни катают своих девушек. В каждой лодке сидело не менее сотни воинов. Выглядели они устрашающе – блеск оружия, разрисованные тела, набедренные повязки. На носу головного каноэ стоял высокий мужчина. В руке у него был длинный, украшенный перьями лесной птицы жезл в форме пениса. Это был, без сомнения, вождь, и его высокий ранг подтверждался яркой раскраской – ярче, чем у всех остальных.
   Каноэ подплыли к борту нашего корабля. Вождь прокричал что-то непонятное на своем языке. Впрочем, судя по его тону, это был приказ. Я обратилась к нему на жаргоне торговцев. Он удивился, что к нему обращается женщина, и раздраженно покачал головой, показывая, что не понимает меня. Он начал злиться и снова что-то прокричал, размахивая жезлом.
   Я почувствовала толчок. Рядом со мной стоял Гэмелен.
   – Делай, как я говорю, – прошептал он. – Быстро.
   Я возблагодарила Маранонию, что наш волшебник, несмотря на слепоту, решил использовать свою магию.
   – Что я должна делать?
   – У нас есть еще эти удивительные фрукты со сладким соком?
   Я все еще держала одну тыквочку, которую вручила мне Полилло. Я утвердительно кивнула, забыв, что Гэмелен слеп.
   – Отвечай словами, – раздраженно сказал он. – Я не вижу твоих жестов.
   – Да, – ответила я, не смутившись от своей бестактности, – тогда было не до того. – Один из них у меня в руке.
   – Выпей его, – приказал он.
   – Но зачем…
   – Выпей его, а потом повтори слова, которые я тебе скажу.
   – С удовольствием, – ответила я. Сделав хороший глоток, я спросила: – Что теперь говорить?
   Гэмелен схватил меня за руку. Меня удивила сила, с которой он сжал мою кисть.
   – Ты сделаешь это сама, Рали, – прошептал он. – Моя магическая сила не вернулась ко мне, если ты на это надеешься. Заклинание языка произнесешь ты сама.
   Это ошеломило меня.
   – Но я же говорила вам, что у меня нет дара.
   – Тогда мы все погибли, Рали. Из оставшихся никто больше не сможет сделать это.
   Я хотела сказать: нет! Но вместо этого сказала:
   – Я готова. Гэмелен резко начал:
   – Слова порождают мудрость…
   – Слова порождают мудрость, – повторила я нараспев, старясь подражать его интонациям.
   – Слова – источник глупости…
   – Слова – источник глупости…
   Все это не имело смысла для меня, но я послушно повторяла. Потом он приказал:
   – А теперь выпей еще. И посмотри внутрь.
   Я глотнула сок. Но я не могла видеть того, что не было видно.
   – Смотри, Рали, – прошипел он. – Ты видишь дерево, на котором вырос этот плод? – Я затрясла головой, снова забыв, что он не видит. – Дерево, Рали, – настаивал он. – Думай о нем.
   И вдруг я увидела его, как оно плывет по волнам, увидела корявые сучья, цветки, длинные изогнутые листья.
   – Смотри глубже, Рали! Еще глубже.
   Я старалась изо всех сил. В сознании открылась дверь, сверкнул свет, и я увидела, как шевелятся листья. Они превратились в длинные языки, и я услышала слова:

 
Слова порождают мудрость.
Услышь меня, сестра,
Услышь странника темноты…
 

   Напев захватил меня, сжав сознание сильнее, чем рука Гэмелена. Голова закружилась, страх проник в сердце. Сделав огромное усилие, я вырвалась из незримой хватки. Я пришла в себя и обнаружила, что по-прежнему стою на палубе, дыша тяжело, как после ныряния. Сквозь густую бороду Гэмелена была видна улыбка.
   – Теперь можешь с ним говорить, – весело сказал он.
   Он взял из моей руки плод и отпил. Потом он передал его Полилло, чтобы она отпила, а потом дала отпить остальным.
   Чувствуя себя необычно, я повернулась к вождю. Он терпеливо дожидался окончания разговора между мной и Гэмеленом. В его глазах был интерес, когда он смотрел на меня, видимо, чувствовал, что что-то произошло.
   – Я – капитан Антеро из Ориссы, вождь, – наудачу сказала я.
   Его глаза расширились от удивления – он понял.
   – Ты у ваших главная? – спросил он, не скрывая удивления.
   – Да. И я говорю от имени всех. Мы пришли с миром. Мы – друзья.
   Вождь засмеялся.
   – Вот и у меня появились друзья. Чего еще желать?
   – Поднимись к нам на борт, вождь, – сказала я. – Ты увидишь, что мы можем подружиться.
   Я не надеялась, что он согласится, по крайней мере – сразу. Но он крикнул своим людям, чтобы они его ждали, и прыгнул на палубу. Вот он уже шагает к нам и кажется еще выше из-за своей раскраски. Он представлял собой типичнейшего дикаря – в волосы вплетены шнурки с драгоценными камнями, странными золотыми фигурками и перьями на концах. На груди была нарисована огромная клыкастая ящерица. Голова ящерицы простиралась до его щеки, из ее пасти вырывались языки пламени, сливавшиеся с его окрашенной красным бородой. На правом бедре вождя была вытатуирована прекрасная женщина, а на левом красивый мальчик протягивал руки к его половым органам, скрытым повязкой. Он остановился передо мной и оглядел меня с ног до головы. Несмотря на его дикарскую внешность, в глазах я увидела холодный ум. Я вызывающе посмотрела на него, намеренно не замечая его наглую позу.
   Он нахмурился и стукнул жезлом по палубе.
   – Я Кихат. Я король.
   – Это большая честь для нас, король Кихат, – ответила я, пытаясь говорить так, чтобы он понял, что дипломатическая вежливость не означает личного уважения. – Вы должны простить наше невежество, мы здесь чужие. Как вы называете ваши владения?
   – Это острова Лонквин, – ответил он. Он оглянулся, разглядывая наши галеры, и его глаза жадно сверкнули. – Шаман не сказал мне, что у вас будут такие хорошие корабли.
   – Вы знали, что мы приплывем? – Я не сумела скрыть своего удивления.
   – Я знал, – мрачно ответил он. – Мы все знали.
   – Раз так, я надеюсь, вы хорошо нас примете, – сказала я, не осмеливаясь спрашивать дальше. – У нас есть богатые дары, они обрадуют короля. Мы хотим купить немного еды, воды и, может быть, попросим предоставить нам участок берега, чтобы починить галеры. Я уверена, ваше величество, шаман сообщил вам, что мы случайно попали в ваши края, по воле моря. Единственное наше желание – как можно скорее вернуться домой.
   Он не обратил на мои слова никакого внимания и нетерпеливо спросил:
   – Вы с той стороны рифа?
   – Да, ваше величество. Мы не хотели заплывать так далеко, но нас унесло течением.
   – Вам не повезло, – заметил Кихат.
   – Да, – согласилась я, – не повезло.
   – Мы – счастливые люди, – сказал король. – Вернее, были ими до недавнего времени. Боги моря рассердились на нас и прокляли нас. Они наслали на наши берега огромные волны. Деревни и поля разрушены. У многих детей теперь нет родителей. У многих родителей теперь нет детей.
   – У нас такое же горе, ваше величество, – сказала я. – Мы тоже потеряли многих наших.
   Кихат пристально смотрел на меня безо всякого выражения, но я не чувствовала ничего дружеского в его взгляде. Помолчав, он сказал:
   – Шаман утверждает, что вы – причина наших несчастий.
   – Этого не может быть! – возразила я. – Вообще-то, мы тоже счастливый народ. Если говорить всю правду, когда море напало на нас, мы только что победили страшного врага в такой ужасной битве, что в ней выжили только те, к кому благоволят боги.
   Король еще раз посмотрел на галеры и заметил боевые повреждения.
   – Может, и так. Мой шаман не сказал мне ничего о ваших кораблях. Но он молод, а его отец – перед тем, как я его убил, – обещал мне, что его сын будет служить мне хорошо.
   Я ничего не ответила, так как меня никто не спрашивал, только поклонилась.
   – Где ваш шаман? – спросил король.
   Я показала на Гэмелена.
   – Вот наш маг. В нашей стране он – глава всех воскресителей, он мудр и могуществен.
   Гэмелен шагнул вперед, но споткнулся и, чтобы не упасть, ухватился за посох Кихата. Король оскорбленно выхватил его назад. Я заметила, что в руке Гэмелена осталось перо, которое он незаметно спрятал в своих одеждах, потом поклонился не в ту сторону.
   – Прошу прощения, ваше величество, – сказал он, смотря в пустоту слепыми глазами. – Из-за ран я стал неуклюж.
   Гнев Кихата сменился отвращением.
   – Еще одна плохая примета, – буркнул он. – Ваш маг совершенно слеп.
   – А ваш слишком молод. Эти недостатки пройдут с течением времени, поэтому мы находимся в равных условиях.
   – Неправда, – возразил он. – Вы просите у меня милости.
   – Видимо, вы не поняли, ваше величество, – вежливо не согласилась я. – Мы не просим милости. Мы предлагаем за все услуги заплатить.
   Кихат молчал. Было видно, что он раздумывает. Чтобы облегчить этот процесс, он почесал себя спереди через набедренную повязку.
   Потом он сказал:
   – Ладно, посмотрим. Мне надо поговорить со своими советниками.
   Он подошел к борту и прыгнул в воду. Подплыв к каноэ, он вручил свой фаллический жезл одному из своих, а потом грациозно и легко взобрался в лодку. Его каноэ тут же присоединилось к остальной флотилии.
   Страйкер окликнул меня:
   – Адмирал приглашает нас к себе за распоряжениями.
   Я еще раз внимательно посмотрела на лодки дикарей. Меня мучило подозрение. С чего это вдруг Кихат решил посовещаться со своими советниками? Он принадлежит к типу людей, которые совещаются только с собой. Скорее, он приказывает готовиться к битве. И не ради того, чтобы отомстить за причиненные стихией разрушения. Ему нужны галеры.
   Из тростника раздался возмущенный крик цапли. Пара этих птиц кружила над зарослями, тревожно крича, словно кто-то залез в их гнездо.
   – Нам придется драться, – сказала я Корайс. Потом крикнула Страйкеру: – Сигнализируй адмиралу. Он должен отойти. Мы будем прикрывать тыл.
   Флаги еще не успели подняться, как тысячи голосов пронзительно издали боевой клич. Каноэ рванулись к нам. Королевская лодка была впереди.
   – С запада, капитан, – крикнула Полилло. Как я и боялась, десяток лодок выскочили из засады с запада.
   Черная туча стрел с лодок Кихата накрыла нас, но расстояние было слишком велико, и ни одна не попала в цель. Барабан начальника гребцов гремел в бешеном ритме, мы поспешно отходили. Но каноэ оказались быстрее нашей галеры, и расстояние между нами быстро сокращалось. Глухие удары в борт возвестили, что нас настигли.
   – Отбросить абордажников, – крикнула я, и Полилло с десятком копейщиц побежали к борту.
   Один дикарь уже взобрался на борт, но Полилло бросилась ему навстречу, вертя огромный топор, как тростинку, между пальцев. Раскрашенный воин с диким криком упал. Подоспевшие копейщицы отбросили остальных.
   Я послала лучников на мостик. Дикари дали второй залп – и снова безрезультатно. Я с радостью увидела, что среди воинов Кихата девятеро были ранены ответными выстрелами, а один воин убит. Отряд пращниц, возглавляемый Исмет, метал в нападавших свинцовые шары с квартердека. Галера вздрогнула, задев килем песчаную отмель, я упала. Когда я вскочила, оказалось, мы вырвались из гавани, но каноэ настигли нас, голые дикари прыгали на борт, размахивая дубинками и мечами. Бросив взгляд на уходящие в открытое море галеры, я вытащила меч и включилась в схватку. Мне удалось прорубиться к Полилло, и мы сражались плечом к плечу. Полилло ревела от ярости. Ее топор срубил воина, прыгнувшего мне на спину, я отбила выпад меча, нанесла укол сама, отскочила, рубанула одного справа, дугой ударила налево, разрубив второму шею под подбородком, снова отскочила, ногой ударила в пах следующего и воткнула ему в грудь меч. Его кровь залила мне глаза, я рубила наугад, пока снова не смогла видеть. Гэмелен вращал над головой своим тяжелым посохом и сбивал с ног каждого, кто приближался к нему. В нескольких шагах от него один гребец подобным образом использовал свое весло с потрясающим эффектом. Полилло с диким смехом расправлялась с противниками. У ее ног валялись и корчились с полдесятка дикарей с перерубленными ногами и разбитыми черепами.
   Внезапно потянувший бриз надул наши паруса, и галера рванулась вперед. В несколько минут мы очистили палубу, истребив всех уцелевших дикарей. Их раненых и мертвых мы столкнули в море.
   Я взбежала на мостик. Каноэ отставали от нас. На носу одного из них я разглядела Кихата, потрясающего своим посохом, – видимо, он настаивал на погоне. Из залива десятками выплывали каноэ. Потеряв преимущество в скорости, Кихат не собирался сдаваться.
   Я торопливо обменялась сигналами с Холлой Ий. Ветер отжимал нас к западу, но мы боялись слишком уклоняться от южного направления, чтобы не удаляться от рифа. Холла Ий решил сманеврировать. Мы поплыли на восток, чтобы максимально оторваться, потом попытались повернуть на юг, но когда мы проходили мимо одного из островов, оттуда выскочила новая флотилия каноэ, заставив нас вновь повернуть на запад.
   Значит, Кихатов шаман предупредил и другие племена, и у них всех есть теперь шанс захватить нас.
   Проплыв мимо нового острова, мы попали в море мусора. Бесчисленные бревна, доски, деревья, целые дома качались на волнах. Везде плавали раздутые трупы людей, диких и домашних животных. Это были жертвы ярости моря, чуть не погубившего королевство Кихата. Теперь никого не удивляло, почему король нас ненавидит.
   Скрытое водой бревно проткнуло дно одной из наших галер, которая очень быстро затонула. Пока мы вылавливали команду, дикари снова нас настигли, каноэ с легкостью лавировали между бревнами. Снова нас засыпали стрелами и попытались взять на абордаж поврежденную галеру.
   Торопясь выбраться из злополучной ловушки, мы ничем не могли помочь погибающим морякам – мы слышали их крики о пощаде.
   Опасность на время миновала. Я устало подозвала Страйкера и приказала ему отдать сигнал Холле Ий и другим командирам кораблей. Лодки Кихата скапливались у нас на хвосте. У нас не было выбора – приходилось плыть на запад, в неизвестность.
   Король Кихат неутомимо преследовал нас, как мы до того охотились за архонтом. Целую неделю мы плыли под парусом или гребли безостановочно, если не было ветра. Но стоило нам остановиться, чтобы хотя бы половить рыбы и пополнить быстро истощающиеся запасы пищи, как боевые каноэ вновь появлялись на горизонте. Погода была неустойчивой – то густые туманы, то внезапные шквалы, поэтому от парусов было мало толку. Однажды, после двух дней непрерывной гребли, мы решили, что спаслись. Царил мертвый штиль, мы остановились, слишком истощенные, чтобы плыть дальше. А на рассвете из тумана выскочили каноэ, на переднем нам вслед злобно ревел Кихат. Одна галера не успела вовремя убраться, и несколько гребцов были убиты стрелами.
   В конце концов я взбесилась. Невозможно было терпеть это позорное бегство и сумрачные взгляды стражниц, которые привыкли сражаться, а не отступать. И чем дальше мы отплывали от рифа, тем меньше шансов было попасть домой.
   Я собрала совет: я, мои женщины, адмирал, его люди и Гэмелен.
   Первым делом я спросила мага, каким образом Кихат и его люди без устали преследуют нас.
   – Это их шаман? – спросила я. – Он что, наложил на них чары, чтобы они стали неутомимыми?
   Гэмелен отрицательно покачал головой.
   – Это не магия. Такие чары истощают силы самого мага. Невозможно поддерживать их долго.
   – Так что же это?
   – Мне кажется, дело тут в соке фруктов дерева, которое мы нашли в море. Даже маленький глоток укрепляет тело и мозг.
   Я и сама это вспомнила. Мы разделили все фрукты между собой. Я неохотно повторила еще раз заклинание – мне не хотелось связываться с магией, и все отпили по глотку сока, чтобы как можно больше наших людей понимали местные наречия. И даже после небольшой порции, доставшейся на долю каждого, все заметили необычайный прилив сил.
   – Я уверен, что, имея большие запасы чудесных плодов, король и его люди еще долго смогут продолжать погоню, – сказал Гэмелен. – Кроме того, им не приходится нагружать лодки большими запасами пищи – только фрукты, оружие и вода. Может быть, по дороге они еще ловят рыбу, чтобы не очень сводило желудки.
   – Черт возьми, – рявкнула Полилло. – Я считаю, мы должны остановиться и дать бой. Их не должно быть больше нескольких тысяч.
   Корайс тоже так думала, но была более рассудительна:
   – Мы можем устраивать засады в тумане. Внезапный наскок – и снова бежать. Очень скоро они запросят пощады.
   – Ничего не выйдет, – оборвал ее Фокас. – Наши люди слишком устали.
   – Слабаки, – отозвалась Полилло.
   – Маленькая ошибка может привести к большой катастрофе, – сказал адмирал. – Их слишком много.
   – Трусы, – высказалась Полилло.
   Фокас и другие мужчины разозлились.
   – Тебе надо выдрать язык, – угрожающе заявил Фокас. Остальные одобрительно заворчали.
   Полилло набычилась и злобно улыбнулась.
   – Вот он в моем рту, – прошипела она. – Давай-ка попробуй.
   Среди мужчин раздался ропот, но дураков выполнить угрозу не нашлось. Фокас отвернулся, сделав вид, что занят разглядыванием карт.
   Я сказала:
   – Мне кажется, легат Корайс предложила дельный план. Мы можем нападать на них, как лесные волки на стаю кабанов. Прячемся в тумане, выскакиваем, топим пару лодок, если повезет, снова прячемся. Можно придумать еще кое-что. Например, одна галера как бы отстанет, они нагонят ее, потом – неожиданный таран и снова бегство. И так будет до тех пор, пока король не откажется от погони из-за потерь или пока их не останется так мало, что мы сможем уничтожить их в открытом бою.
   Холла Ий покачал головой.
   – Слишком рискованно. Мои люди откажутся.
   Я приподняла бровь.
   – Разве вы не адмирал? Кто здесь командует? Холла Ий пожал плечами.
   – Командую я, конечно. Но приходит время, когда мои люди перестают мне доверять.
   Он говорил так скромно и вежливо, что я ни слову из сказанного не поверила.
   – Мои женщины готовы драться, – заявила я.
   – Да, мы готовы, – процедила сквозь зубы Полилло. – И если бы вы дали мне один день, чтобы разобраться с вашими мужчинами, они бы тоже стали готовы. Я сделаю их сердца стальными, или они проклянут день, когда родились на свет.
   Адмирал не обиделся, а тяжко вздохнул.
   – Если вы хотите, чтобы мои люди сражались, – грустно сказал он, – вам придется передать командование экспедицией мне. Честно говоря, они устали от того, что всем заправляет женщина.
   Ах так, подумала я. Холла Ий тоже выжидал удобное время для удара, как король Кихат.
   – Они винят в наших несчастьях вас и ваших подчиненных, – продолжал адмирал все так же печально. – И кто сможет доказать, что они не правы? Любой моряк знает, что женщины и корабли – вещи несовместимые. Почему-то богини моря ревнуют, когда вы вступаете на палубу.
   Гэмелен расхохотался, и якобы глубокая печаль адмирала выставилась настоящей глупостью. Пират вспыхнул, сжал кулаки, но сдержался и ласково мне улыбнулся.
   – Значит, вы отказываетесь сражаться? – напрямик спросила я.
   – Вовсе нет, – ответил он, и его улыбка мгновенно пропала. – Я просто говорю, что, если приказания будут исходить от вас, мои люди не станут им следовать.
   – А если от вас?
   Холла Ий улыбнулся торжествующе.
   – В этом случае будут.
   Я резко поднялась, опасаясь, что Полилло окончательно взбесится. Признаюсь, тогда я задумала играть по своим правилам.
   – Мы еще обсудим этот вопрос? – спросил Холла Ий, когда мы уходили.
   – Конечно, – ответила я. – Обязательно обсудим, адмирал.
   Я постаралась улыбнуться зловеще и вышла.
   В мое время молодые солдаты играли в казармах в одну игру. Она называлась «побеждают проигравшие» или просто «хромота». Играли двое. Играли обязательно босиком. Весь инвентарь состоял из двух ножей. Противники вставали друг от друга в двух шагах. Цель игры – воткнуть нож в землю как можно ближе к ноге соперника и не порезать ее. Каждому давалось три попытки. Проигрывал тот, кто первый промахивался, естественно. Мы играли на деньги, на дежурства и караулы, а однажды – чтобы разобраться в любовном треугольнике. Победительница потеряла в состязании часть большого пальца, и об игре узнало начальство. Ясное дело, игру запретили.
   Примерно такая же игра завязалась между мной и Холлой Ий. Мне предстояло споткнуться первой. Я лишалась права командовать.
   Признаюсь, писец, когда я, уходя из его каюты в ту ночь, улыбалась зловеще и многозначительно, я блефовала. Но я никогда не блефую зря. Видишь ли, именно я тогда проиграла в этой последней игре в «хромоту». Не надо исподтишка смотреть на мои ноги. Я сумела сохранить все свои пальцы.
   Наша окончательная ссора с адмиралом была отложена на довольно долгое время. И все из-за Гэмелена.
   Через два дня после совещания мы попали в полосу густого тумана. Боясь потерять друг друга, мы остановились. Я приказала подавать сигналы рогом. Приходилось ждать и молиться, что туман остановил Кихата тоже.
   Гэмелен вызвал меня в свою каюту. В его волшебной жаровне горел веселый огонек.
   – Садись, выпей бренди со стариком, – сказал он.
   – Мне надо быть на палубе, в карауле.
   – Ерунда, там нечего видеть. Если они решат напасть, мы обнаружим их, когда они уже начнут резню. Садись, я тебе расскажу, как закончить гонку в нашу пользу.
   Я неохотно подчинилась, одним глотком осушила бокал, налила еще. Я до сих пор не могла избавиться от видений призрачного мира, который явился ко мне тогда, когда я впервые произнесла заклинание. Я чувствовала себя так, словно я тону, словно меня увлекает в пучину водяной демон, который с каждым часом становится все сильнее. И, к своему ужасу, я понимала, что не хочу сопротивляться. Пучина манила меня, соблазняя волшебными тайнами. Примерно то же самое я ощущала много дней назад, когда смотрела на карту западных морей и страстно желала знать, что лежит за ними.