Страница:
Но меня-то в тот момент там не было.
Не успел убийца опомниться, я выскочила из темного угла и бросилась на него, накинув ему на голову наспех сдернутое с постели одеяло. Не давая ему передышки, я ударила его коленом в живот. Убийца согнулся. Было очень темно, и я почти не видела, где мой противник.
Я знала, что он еще не побежден, и тут долгие часы тренировок оказали услугу моим мышцам – я швырнула его на пол и ударила в лоб основанием ладони. Он стукнулся затылком об пол. Я ударила его еще раз – в висок и едва удержалась от последнего смертельного удара – в горло. Тело врага обмякло. Я слезла с него и нащупала подвесную лампу. Открыв крышку, я принялась дуть на тлеющий фитиль, пока не вспыхнул огонек. Я собралась вызвать караул, но потом решила с этим повременить. Нападавший поднимался, опираясь на руки, тряся головой, чтобы обрести ясность мысли после удара. Я подхватила его кинжал, опустилась рядом с ним на колени и оттянула его голову за волосы.
Это был Страйкер.
Он мигнул и уставился на кинжал, который я держала у его подбородка.
– Твоя идея? Или Холлы Ий? – спросила я.
Он поджал губы. Я сделала неглубокий разрез у него на шее. Потекла кровь.
– Значит, Холлы Ий, – решила я, зная, что, если бы это была вспышка собственного гнева Страйкера, он бы немедленно попросил суда его начальника. – Зачем?
Страйкер упрямо сжимал губы, и я сделала новый надрез.
– Ты ведешь нас к гибели, – торопливо ответил он. – Что-то ждет нас впереди. Холла Ий сказал, что чувствует это, и я чувствую. И мы знаем, кто это.
– Архонт?
– А ты не глупа.
– Какая вам польза меня убивать?
Выражение лица Страйкера мне не понравилось, и я опять порезала его.
– Говори лучше. Или я кликну Полилло с ее топором, и она будет расплющивать тебе пальцы один за другим. Что вы хотели выгадать от моей смерти?
– Можно мне сесть?
– Нельзя. Говори, или опять пущу кровь.
– Холла Ий объяснил мне, что происходит. Сказал, что у него бывают видения. Как у воскресителя. Сказал, что к нему приходил архонт, хоть он и не видел ни его лица, ни тела, – это был он. Архонт сказал, что погоня не окончена, а мы никогда не доберемся до Ориссы, если он не захочет. И магистры не заплатят нам наших денег, даже если доберемся. Он сказал, что те, кто с ним, получат все, а те, кто против него, будут разорваны демонами.
– И вы… и Холла Ий поверил архонту?!
– Я знаю, это звучит не очень благородно, – ответил Страйкер. – Но Холла Ий сказал, что с таким волшебником спорить нельзя. Особенно если он что-то обещает и говорит, что ему в помощь нужны люди, живые люди, чтобы вернуть трон. Трон и еще кое-что. Холла Ий сказал, что теперь архонт получил настоящую власть. Вы с этим проклятым Гэмеленом тоже об этом говорили, когда думали, что никто вас не слышит. Я думаю, архонт почти стал богом, – продолжал Страйкер. – Человек не может воевать с богом. Разумнее попытаться договориться с ним. Может, если служить ему хорошо, он поделится с тобой добычей.
Страйкер скривился.
– Я должен был знать, что так кончится, когда на корабле выбросил двойку – «глаза смерти» – в костях, а все потому, что ты была рядом. Я должен был понять, что проклят еще с того первого раза, когда мы встретили архонта у вулканических рифов. Мне тогда не удалось выполнить то, что задумал.
– О чем ты говоришь?
– Я тебе скажу. Теперь уже все равно. Помнишь, как вы с этой черной стервой стояли на фок-мачте корабля архонта?
Я вспомнила все очень отчетливо, и дыхание у меня перехватило. Я инстинктивно отпрянула от Страйкера. Тогда мы с Исмет взобрались на мачту корабля архонта и между нами воткнулась стрела, поцарапав Исмет руку. Лучника никто из нас не видел. Неудивительно, что мы не видели его, ведь стрела прилетела с нашей же галеры.
– Я помню, – сказала я.
Страйкер с трудом сел. Пощупав рукой порезы на обеих сторонах шеи, он поморщился.
– Значит, это выстрелил ты?
– Я. И промахнулся. Почти попал в черномазую, но если бы попал, было бы тоже неплохо.
– Это Холла Ий приказал?
– Никто ничего не приказывал. Холла Ий просто сказал, что генерал Джинна намекнул, что ты – его враг, и, когда мы вернемся, он будет сидеть в Магистрате, и, если ему не придется возиться с тобой, наши счета будут оплачены гораздо быстрее и лучше. А с архонтом мы можем разобраться сами.
– Идиоты! А почему, кстати, вы не делали новых попыток до сегодняшнего дня? – спросила я.
– Потому что на самом деле я не такой уж идиот. После тех рифов мы с Холлой решили, что нам нужен каждый меч. Он сказал, что насчет Ориссы и Джинны можно будет подумать попозже, когда мы будем возвращаться.
– Вы оба – тупицы, – сказала я. – Вы поверили, что архонт подыщет вам теплое местечко? Вспомните Сарзану! Он тоже думал, что сможет договориться с ним. Я никогда не видела еще… – Тут я оборвала сама себя, понимая, что говорю чушь. Дух архонта, или там демон, или кто бы он ни был, не стал бы ни о чем просить, не воспользовавшись чарами убеждения.
– Ладно, – сказала я. – Будем разбираться с проблемами по мере их поступления. Сначала ты, потом – Холла Ий.
Я до того момента не знала, что делать со Страйкером, и только начала думать об этом. Но он решил, по моим словам, что его минуты сочтены. Я не заметила, как он подтянул под себя ноги, и тут он бросился на меня, пытаясь одной рукой схватить кинжал, а другой выцарапать мне глаза.
И снова мои мышцы сработали прежде, чем я успела опомниться. Я плашмя упала на спину, выставив вверх кинжал, и Страйкер напоролся на собственное оружие. На меня хлынула кровь, он громко застонал, дернулся и умер. Я вылезла из-под его тела и встала на ноги. Надев тунику, я схватила свой пояс с мечом. Потом я крикнула через дверь на нижнюю палубу, вызвав стражниц. Мои женщины мгновенно вскочили, а я побежала по трапу на главную палубу, и мой меч отразил бледный свет восходящего солнца.
Галера Холлы Ий оказалась в семидесяти футах от нашей, на ее борту у абордажных мостиков стояли вооруженные люди. Во главе их был сам Холла Ий в полном боевом облачении. Он увидел, что я жива, и злобно завопил. За его кораблем подходили еще два – одна галера Кидая, не помню капитана второй. Видимо, он решил, что для того, чтобы расправиться с нами, ему достаточно трех судов, или ему не удалось убедить капитанов остальных кораблей участвовать в восстании.
Стражницы высыпали на палубу, на ходу надевая шлемы и пристегивая мечи. Среди них были матросы Страйкера, до конца не разобравшиеся в происходящем. Очевидно, опытный в заговорах Холла Ий посвятил в тайну ровно столько людей, сколько было необходимо. Если бы меня убили в каюте, у Страйкера было бы достаточно времени убедить своих матросов напасть на стражниц. Но теперь…
– Убейте их! – закричал Холла Ий. – Убейте этих сук! Всех! Они продались архонту!
Несколько матросов посмотрели на нас… потом посмотрели на наши мечи.
– Всякий, кто нападет на нас – умрет! – закричала я в ответ. – Холла Ий – предатель! – Тут я тихо обругала себя. Нужно было выражаться яснее. И так никто ничего не понимает. Я изменила тактику: – Все матросы, спускайтесь в трюм! Или умрете! Не лезьте в это дело!
Некоторые направились к люкам, но другие остались на месте. Дюбан, видимо, что-то знал, потому что выхватил кортик из ножен. Прежде чем он успел метнуть его, Исмет зарубила его мечом. Матросы завопили от ярости.
Но мне было не до них – корабли Холлы Ий уже были очень близко.
– Отразить абордажников, – приказала я. – Гераса! Стреляй в рулевого и в Холлу Ий!
Моя лучшая лучница, которую я сделала сержантом, несмотря на ее протесты, приказала своему отделению выстроиться у борта и открыть огонь. Но было уже поздно. Я видела, как стрела ударила пирата, стоявшего рядом с Холлой Ий, выругалась – лучнице надо было целиться получше. А в следующее мгновение галера Холлы Ий ударилась о наш борт, зубастые абордажные мостики впились в дерево, и два корабля оказались связанными. Другой корабль заходил слева, но наши пращницы метнули камни, и трое пиратов, включая рулевого, упали с раздробленными черепами. Неуправляемый корабль отнесло от нашей галеры.
Третий корабль приближался с кормы, но у меня появились другие проблемы, потому что матросы Холлы Ий перескочили на нашу палубу, и началась свалка.
– Клином! – закричала Полилло, и четыре стражницы выстроились за ней. Матросы, крича от страха, пытались убраться с их пути. На меня напали два пирата. Они думали, что преимущество на их стороне, но я отпрыгнула в сторону, и они столкнулись. Я отбила неуклюжий удар одного, полоснула мечом по его предплечью, перерезав сухожилия. Он выронил меч. Я молниеносно убила второго, а потом прикончила раненого прежде, чем он успел прийти в себя.
– Убивайте их! – ревел Холла Ий. – Убивайте! Убейте их чертову капитаншу.
Передо мной вырос пират, держа перед собой окровавленную секиру. Он парировал мой удар, сделал выпад, но я успела увернуться. Он мгновенно снова принял боевую стойку. Он был опытным бойцом. Я сделала пару нырков в стороны, пытаясь запутать его, сделала ложный выпад, его глаза расширились, а я упала на бок, перекатилась и выбила его оружие, которое воткнулось в палубу.
Сайт – это был он – вскрикнул от страха, я ударила сверху вниз, снося половину его лица. Его отбросило назад к фальшборту, он перевалился через него и упал за борт. Другой пират ударил меня сбоку секирой, но не попал, оцарапав лишь кожу на ребрах. В боку загорелась боль. Я схватила древко секиры свободной рукой, дернула ее на себя вместе с владельцем, насадив его на мой меч. Его глаза закатились, и я выдернула меч из обмякшего тела.
Схватка кипела на палубе, и было непонятно, чья берет. Способ покончить со всем этим был очевиден, и я принялась прорубаться к Холле Ий. Благодаря его высокому росту, я хорошо его видела, он рубил мечом, его намасленные волосы сверкали в солнечном свете.
Но Полилло опередила меня. Я видела, как Холла Ий замахнулся на нее мечом, Полилло отпрянула, меч прошел мимо. В ту же секунду Полилло ударила его топором в грудь. Холлу Ий отбросило назад. Но крови не было, на его лице не было следов агонии – он носил панцирь под туникой. Они с Полилло принялись танцевать друг против друга. Каким-то образом все поняли, что их поединок решит исход битвы, и схватка прекратилась. Никто не шевельнулся, чтобы помочь одному из них.
Огромный двуручный меч Холлы Ий был отлично сбалансирован, поэтому он мог рубить и одной рукой, образуя перед собой веер сверкающей стали. Полилло наступала, поигрывая топором, заставляя его отступать к борту.
Увидев возможность, Полилло ударила. Кто-то – наверное я – застонал, когда она промахнулась, открывшись для смертельного удара Холлы Ий. Он и ударил слева направо, но Полилло каким-то образом остановила свой топор на полпути, парировав удар. Холла Ий на секунду потерял равновесие. Пират атаковал снова, возвращая меч назад, теперь уже справа налево, но снова его удар был отбит, и Полилло рубанула его без замаха с такой силой, что я не смогла бы так ударить и сплеча. Лезвие погрузилось в бок Холлы Ий, пробив его броню, брызнула кровь, вылезли кишки, и Холла Ий завыл в агонии и упал назад с черным от предсмертного гнева лицом.
Я пришла в себя и напала на матроса, но он бросил меч и поднял руки, моля о пощаде. Его примеру последовали остальные, и мечи зазвенели о палубу. Мои глаза застлало кровью, когда я увидела трех, нет, четырех убитых стражниц, и, может быть, я бы приказала не давать пощады, но увидела Гэмелена, стоявшего на капитанском мостике. Его по-прежнему охраняли верные приказам Памфилия и ее напарница.
– Остановитесь! – могучим голосом крикнул Гэмелен. – Он идет! Он идет! Я вижу его!
Мне понадобилась секунда, чтобы понять, о чем говорит Гэмелен. Его глаза были чисты, они смотрели на меня, на мир, а не внутрь себя, как раньше.
Море вскипело, и на нас напал архонт.
Мы так и не увидели его, потому что он атаковал не просто магией, а напустил на нас морских демонов и чудовищ океанских глубин.
Вода потемнела, как от чернил, и из воды к соседнему кораблю протянулись щупальца, схватили матроса, потом другого и потащили их к огромным, лишенным век глазам, под которыми щелкал загнутый клюв. Крики несчастных быстро смолкли. Из глубин поднялось еще одно чудовище – чешуйчатая саламандра в три человеческих роста. Ее чешуя была черного цвета с красными полосками. Каждый раз, когда она открывала пасть, из нее вылетал огонь. Она неловко вскарабкалась на галеру Кидая, матросы начали метать в нее копья, но она опалила их огнем, и они превратились в вопящие и мечущиеся факелы.
Чуть поодаль я увидела других существ, некоторые были, без сомнения, демоны вроде Элама, но намного меньше по размерам, чем тот. Они лезли на корабли, их когти по остроте не уступали мечам. Они хватали, рвали на части, обвивали телами и душили, как удавы. Чудовище, превосходящее размерами первого спрута, обвило одну из галер щупальцами и погрузилось вместе с ней. Галера исчезла бесследно, на поверхности остались только деревянные предметы с палубы, которые недолго кружил водоворот.
Я думаю, в ту минуту все потеряли контроль над собой, видя ужасающих чудовищ страшнее смерти, которых не бывает даже в ночных кошмарах. Некоторых парализовал страх, и они погибли. Другие храбро сражались, но погибали тоже.
Битва не была совсем односторонней. Огненная саламандра раскрыла пасть, и в эту секунду Кидай метнул в нее копье, попав прямо в отверстую пасть. Кидай сгорел, а саламандра взревела в агонии, покатилась по палубе, сбивая людей и круша мачты, упала в черную воду и исчезла. Поврежденная галера дала течь и стала тонуть.
Вскарабкавшийся на борт нашего корабля демон наткнулся на Полилло, которая топором снесла ему полчерепа. Чудовище не умерло – ослепнув, оно вылезло на галеру, прошло ее поперек и упало с противоположного борта.
Из глубин поднялся другой монстр. Он был длиной футов двадцать и напоминал змею грязно-серого цвета, но без ноздрей и без глаз. Его воронкообразная пасть была утыкана клыками. Тварь бросилась на меня, я отскочила в сторону, заметив при этом секиру, принадлежавшую убитому мною пирату. Я бросила свой меч и схватила ее. На конце секиры был острый наконечник, как у копья. Чудовище снова бросилось на меня, и я ударила изо всей силы, пригвоздив его к палубе. Оно какое-то время извивалось, как червяк на крючке, потом издохло.
Над носом галеры появился чудовищный морской змей. На его морде, под рогом, блестели длинные зубы. Он схватил одну из стражниц и ужасно зашипел, когда несколько стрел пробили ему голову. Моя ярость прошла. Я снова обрела способность мыслить.
Магия вызвала из глубин это отродье, и только магия могла загнать его обратно. Я попыталась придумать подходящее заклинание, но безуспешно. Я побежала к Гэмелену. В этот момент на мостик вылез демон. Он был похож на водяного лемура, но был полосат и вместо рук имел несколько кос. Он набросился на Гэмелена, но тот увидел его и увернулся. Волшебник увидел гарпун, прикрепленный к стене, и схватил его. Памфилия встала между монстром и Гэмеленом, выполняя свой долг. В тот момент, когда коса перерубила ее надвое, она воткнула свой меч в сердце чудовища.
Я взбежала на мостик, но Гэмелен поднял руку.
– Нет, Рали, – спокойно сказал он, как будто мы сидели в его уютной каюте, обсуждая теорию магии. – Не подходи близко.
Я поняла, что должна подчиниться, и остановилась.
Гэмелен улыбнулся мне доброй, дружеской улыбкой и попрощался, глядя уже не на меня, а в черное море.
Порывшись в складках одежды, он вытащил ониксовый ларчик с сердцем архонта. Подняв его обеими руками, он заговорил очень тихо, но его голос разнесся над океаном как ураган:
Мне трудно описать, что было дальше, скорее всего, зрелище напоминало облако тумана, разорванное ветром. Из Гэмелена полетели какие-то клочки. Когда они попадали в демонов, те корчились, визжали, умирали или просто тонули. Ветер оглушающе ревел, выл, но наши паруса висели безжизненно.
Я услышала торжествующий крик, громом раскатившийся по небу; мне показалось, что кричал Гэмелен. Настала тишина.
Море было спокойным, как деревенский пруд.
Все чудовища архонта исчезли.
Но кровь и внутренности все еще усеивали нашу палубу; везде валялись трупы и стонали раненые.
Гэмелен стоял неподвижно, в руках у него ничего не было. Я рванулась к нему, и он покачнулся. Я поймала его, не дав упасть. Его глаза были ясными, зрячими, но смотрели сквозь меня.
Он улыбнулся еще раз и умер.
Я почувствовала, что его нет, я почувствовала пустоту. Ушло что-то живое, теплое, доброе.
Я положила его и стояла, не сдерживая слез.
Гэмелен умер и унес с собой наш единственный талисман – сердце архонта.
Присутствия самого архонта я больше не ощущала.
Он чуть не уничтожил нас с помощью предательства и своей магии. Из семи кораблей на плаву осталось два – наш и флагман Холлы Ий.
Мы перевязали раненых и похоронили мертвых. Их было много, почти столько же, сколько после битвы с Сарзаной. Памфилия. Клигс. Дацис,. Другие. Матросов погибло больше, чем стражниц, но что с того? Иногда для прощальной церемонии, чтобы духи усопших нашли покой, у нас было тело, иногда только обрывок одежды, флакон духов или – как в случае с Клигс – только ее любимая фляжка.
Потом мы наскоро починили все, что можно, и снова взяли курс на восток.
Через два дня мы встретились в море с кораблем из Ориссы.
Книга третья
Глава двадцать четвертая
Не успел убийца опомниться, я выскочила из темного угла и бросилась на него, накинув ему на голову наспех сдернутое с постели одеяло. Не давая ему передышки, я ударила его коленом в живот. Убийца согнулся. Было очень темно, и я почти не видела, где мой противник.
Я знала, что он еще не побежден, и тут долгие часы тренировок оказали услугу моим мышцам – я швырнула его на пол и ударила в лоб основанием ладони. Он стукнулся затылком об пол. Я ударила его еще раз – в висок и едва удержалась от последнего смертельного удара – в горло. Тело врага обмякло. Я слезла с него и нащупала подвесную лампу. Открыв крышку, я принялась дуть на тлеющий фитиль, пока не вспыхнул огонек. Я собралась вызвать караул, но потом решила с этим повременить. Нападавший поднимался, опираясь на руки, тряся головой, чтобы обрести ясность мысли после удара. Я подхватила его кинжал, опустилась рядом с ним на колени и оттянула его голову за волосы.
Это был Страйкер.
Он мигнул и уставился на кинжал, который я держала у его подбородка.
– Твоя идея? Или Холлы Ий? – спросила я.
Он поджал губы. Я сделала неглубокий разрез у него на шее. Потекла кровь.
– Значит, Холлы Ий, – решила я, зная, что, если бы это была вспышка собственного гнева Страйкера, он бы немедленно попросил суда его начальника. – Зачем?
Страйкер упрямо сжимал губы, и я сделала новый надрез.
– Ты ведешь нас к гибели, – торопливо ответил он. – Что-то ждет нас впереди. Холла Ий сказал, что чувствует это, и я чувствую. И мы знаем, кто это.
– Архонт?
– А ты не глупа.
– Какая вам польза меня убивать?
Выражение лица Страйкера мне не понравилось, и я опять порезала его.
– Говори лучше. Или я кликну Полилло с ее топором, и она будет расплющивать тебе пальцы один за другим. Что вы хотели выгадать от моей смерти?
– Можно мне сесть?
– Нельзя. Говори, или опять пущу кровь.
– Холла Ий объяснил мне, что происходит. Сказал, что у него бывают видения. Как у воскресителя. Сказал, что к нему приходил архонт, хоть он и не видел ни его лица, ни тела, – это был он. Архонт сказал, что погоня не окончена, а мы никогда не доберемся до Ориссы, если он не захочет. И магистры не заплатят нам наших денег, даже если доберемся. Он сказал, что те, кто с ним, получат все, а те, кто против него, будут разорваны демонами.
– И вы… и Холла Ий поверил архонту?!
– Я знаю, это звучит не очень благородно, – ответил Страйкер. – Но Холла Ий сказал, что с таким волшебником спорить нельзя. Особенно если он что-то обещает и говорит, что ему в помощь нужны люди, живые люди, чтобы вернуть трон. Трон и еще кое-что. Холла Ий сказал, что теперь архонт получил настоящую власть. Вы с этим проклятым Гэмеленом тоже об этом говорили, когда думали, что никто вас не слышит. Я думаю, архонт почти стал богом, – продолжал Страйкер. – Человек не может воевать с богом. Разумнее попытаться договориться с ним. Может, если служить ему хорошо, он поделится с тобой добычей.
Страйкер скривился.
– Я должен был знать, что так кончится, когда на корабле выбросил двойку – «глаза смерти» – в костях, а все потому, что ты была рядом. Я должен был понять, что проклят еще с того первого раза, когда мы встретили архонта у вулканических рифов. Мне тогда не удалось выполнить то, что задумал.
– О чем ты говоришь?
– Я тебе скажу. Теперь уже все равно. Помнишь, как вы с этой черной стервой стояли на фок-мачте корабля архонта?
Я вспомнила все очень отчетливо, и дыхание у меня перехватило. Я инстинктивно отпрянула от Страйкера. Тогда мы с Исмет взобрались на мачту корабля архонта и между нами воткнулась стрела, поцарапав Исмет руку. Лучника никто из нас не видел. Неудивительно, что мы не видели его, ведь стрела прилетела с нашей же галеры.
– Я помню, – сказала я.
Страйкер с трудом сел. Пощупав рукой порезы на обеих сторонах шеи, он поморщился.
– Значит, это выстрелил ты?
– Я. И промахнулся. Почти попал в черномазую, но если бы попал, было бы тоже неплохо.
– Это Холла Ий приказал?
– Никто ничего не приказывал. Холла Ий просто сказал, что генерал Джинна намекнул, что ты – его враг, и, когда мы вернемся, он будет сидеть в Магистрате, и, если ему не придется возиться с тобой, наши счета будут оплачены гораздо быстрее и лучше. А с архонтом мы можем разобраться сами.
– Идиоты! А почему, кстати, вы не делали новых попыток до сегодняшнего дня? – спросила я.
– Потому что на самом деле я не такой уж идиот. После тех рифов мы с Холлой решили, что нам нужен каждый меч. Он сказал, что насчет Ориссы и Джинны можно будет подумать попозже, когда мы будем возвращаться.
– Вы оба – тупицы, – сказала я. – Вы поверили, что архонт подыщет вам теплое местечко? Вспомните Сарзану! Он тоже думал, что сможет договориться с ним. Я никогда не видела еще… – Тут я оборвала сама себя, понимая, что говорю чушь. Дух архонта, или там демон, или кто бы он ни был, не стал бы ни о чем просить, не воспользовавшись чарами убеждения.
– Ладно, – сказала я. – Будем разбираться с проблемами по мере их поступления. Сначала ты, потом – Холла Ий.
Я до того момента не знала, что делать со Страйкером, и только начала думать об этом. Но он решил, по моим словам, что его минуты сочтены. Я не заметила, как он подтянул под себя ноги, и тут он бросился на меня, пытаясь одной рукой схватить кинжал, а другой выцарапать мне глаза.
И снова мои мышцы сработали прежде, чем я успела опомниться. Я плашмя упала на спину, выставив вверх кинжал, и Страйкер напоролся на собственное оружие. На меня хлынула кровь, он громко застонал, дернулся и умер. Я вылезла из-под его тела и встала на ноги. Надев тунику, я схватила свой пояс с мечом. Потом я крикнула через дверь на нижнюю палубу, вызвав стражниц. Мои женщины мгновенно вскочили, а я побежала по трапу на главную палубу, и мой меч отразил бледный свет восходящего солнца.
Галера Холлы Ий оказалась в семидесяти футах от нашей, на ее борту у абордажных мостиков стояли вооруженные люди. Во главе их был сам Холла Ий в полном боевом облачении. Он увидел, что я жива, и злобно завопил. За его кораблем подходили еще два – одна галера Кидая, не помню капитана второй. Видимо, он решил, что для того, чтобы расправиться с нами, ему достаточно трех судов, или ему не удалось убедить капитанов остальных кораблей участвовать в восстании.
Стражницы высыпали на палубу, на ходу надевая шлемы и пристегивая мечи. Среди них были матросы Страйкера, до конца не разобравшиеся в происходящем. Очевидно, опытный в заговорах Холла Ий посвятил в тайну ровно столько людей, сколько было необходимо. Если бы меня убили в каюте, у Страйкера было бы достаточно времени убедить своих матросов напасть на стражниц. Но теперь…
– Убейте их! – закричал Холла Ий. – Убейте этих сук! Всех! Они продались архонту!
Несколько матросов посмотрели на нас… потом посмотрели на наши мечи.
– Всякий, кто нападет на нас – умрет! – закричала я в ответ. – Холла Ий – предатель! – Тут я тихо обругала себя. Нужно было выражаться яснее. И так никто ничего не понимает. Я изменила тактику: – Все матросы, спускайтесь в трюм! Или умрете! Не лезьте в это дело!
Некоторые направились к люкам, но другие остались на месте. Дюбан, видимо, что-то знал, потому что выхватил кортик из ножен. Прежде чем он успел метнуть его, Исмет зарубила его мечом. Матросы завопили от ярости.
Но мне было не до них – корабли Холлы Ий уже были очень близко.
– Отразить абордажников, – приказала я. – Гераса! Стреляй в рулевого и в Холлу Ий!
Моя лучшая лучница, которую я сделала сержантом, несмотря на ее протесты, приказала своему отделению выстроиться у борта и открыть огонь. Но было уже поздно. Я видела, как стрела ударила пирата, стоявшего рядом с Холлой Ий, выругалась – лучнице надо было целиться получше. А в следующее мгновение галера Холлы Ий ударилась о наш борт, зубастые абордажные мостики впились в дерево, и два корабля оказались связанными. Другой корабль заходил слева, но наши пращницы метнули камни, и трое пиратов, включая рулевого, упали с раздробленными черепами. Неуправляемый корабль отнесло от нашей галеры.
Третий корабль приближался с кормы, но у меня появились другие проблемы, потому что матросы Холлы Ий перескочили на нашу палубу, и началась свалка.
– Клином! – закричала Полилло, и четыре стражницы выстроились за ней. Матросы, крича от страха, пытались убраться с их пути. На меня напали два пирата. Они думали, что преимущество на их стороне, но я отпрыгнула в сторону, и они столкнулись. Я отбила неуклюжий удар одного, полоснула мечом по его предплечью, перерезав сухожилия. Он выронил меч. Я молниеносно убила второго, а потом прикончила раненого прежде, чем он успел прийти в себя.
– Убивайте их! – ревел Холла Ий. – Убивайте! Убейте их чертову капитаншу.
Передо мной вырос пират, держа перед собой окровавленную секиру. Он парировал мой удар, сделал выпад, но я успела увернуться. Он мгновенно снова принял боевую стойку. Он был опытным бойцом. Я сделала пару нырков в стороны, пытаясь запутать его, сделала ложный выпад, его глаза расширились, а я упала на бок, перекатилась и выбила его оружие, которое воткнулось в палубу.
Сайт – это был он – вскрикнул от страха, я ударила сверху вниз, снося половину его лица. Его отбросило назад к фальшборту, он перевалился через него и упал за борт. Другой пират ударил меня сбоку секирой, но не попал, оцарапав лишь кожу на ребрах. В боку загорелась боль. Я схватила древко секиры свободной рукой, дернула ее на себя вместе с владельцем, насадив его на мой меч. Его глаза закатились, и я выдернула меч из обмякшего тела.
Схватка кипела на палубе, и было непонятно, чья берет. Способ покончить со всем этим был очевиден, и я принялась прорубаться к Холле Ий. Благодаря его высокому росту, я хорошо его видела, он рубил мечом, его намасленные волосы сверкали в солнечном свете.
Но Полилло опередила меня. Я видела, как Холла Ий замахнулся на нее мечом, Полилло отпрянула, меч прошел мимо. В ту же секунду Полилло ударила его топором в грудь. Холлу Ий отбросило назад. Но крови не было, на его лице не было следов агонии – он носил панцирь под туникой. Они с Полилло принялись танцевать друг против друга. Каким-то образом все поняли, что их поединок решит исход битвы, и схватка прекратилась. Никто не шевельнулся, чтобы помочь одному из них.
Огромный двуручный меч Холлы Ий был отлично сбалансирован, поэтому он мог рубить и одной рукой, образуя перед собой веер сверкающей стали. Полилло наступала, поигрывая топором, заставляя его отступать к борту.
Увидев возможность, Полилло ударила. Кто-то – наверное я – застонал, когда она промахнулась, открывшись для смертельного удара Холлы Ий. Он и ударил слева направо, но Полилло каким-то образом остановила свой топор на полпути, парировав удар. Холла Ий на секунду потерял равновесие. Пират атаковал снова, возвращая меч назад, теперь уже справа налево, но снова его удар был отбит, и Полилло рубанула его без замаха с такой силой, что я не смогла бы так ударить и сплеча. Лезвие погрузилось в бок Холлы Ий, пробив его броню, брызнула кровь, вылезли кишки, и Холла Ий завыл в агонии и упал назад с черным от предсмертного гнева лицом.
Я пришла в себя и напала на матроса, но он бросил меч и поднял руки, моля о пощаде. Его примеру последовали остальные, и мечи зазвенели о палубу. Мои глаза застлало кровью, когда я увидела трех, нет, четырех убитых стражниц, и, может быть, я бы приказала не давать пощады, но увидела Гэмелена, стоявшего на капитанском мостике. Его по-прежнему охраняли верные приказам Памфилия и ее напарница.
– Остановитесь! – могучим голосом крикнул Гэмелен. – Он идет! Он идет! Я вижу его!
Мне понадобилась секунда, чтобы понять, о чем говорит Гэмелен. Его глаза были чисты, они смотрели на меня, на мир, а не внутрь себя, как раньше.
Море вскипело, и на нас напал архонт.
Мы так и не увидели его, потому что он атаковал не просто магией, а напустил на нас морских демонов и чудовищ океанских глубин.
Вода потемнела, как от чернил, и из воды к соседнему кораблю протянулись щупальца, схватили матроса, потом другого и потащили их к огромным, лишенным век глазам, под которыми щелкал загнутый клюв. Крики несчастных быстро смолкли. Из глубин поднялось еще одно чудовище – чешуйчатая саламандра в три человеческих роста. Ее чешуя была черного цвета с красными полосками. Каждый раз, когда она открывала пасть, из нее вылетал огонь. Она неловко вскарабкалась на галеру Кидая, матросы начали метать в нее копья, но она опалила их огнем, и они превратились в вопящие и мечущиеся факелы.
Чуть поодаль я увидела других существ, некоторые были, без сомнения, демоны вроде Элама, но намного меньше по размерам, чем тот. Они лезли на корабли, их когти по остроте не уступали мечам. Они хватали, рвали на части, обвивали телами и душили, как удавы. Чудовище, превосходящее размерами первого спрута, обвило одну из галер щупальцами и погрузилось вместе с ней. Галера исчезла бесследно, на поверхности остались только деревянные предметы с палубы, которые недолго кружил водоворот.
Я думаю, в ту минуту все потеряли контроль над собой, видя ужасающих чудовищ страшнее смерти, которых не бывает даже в ночных кошмарах. Некоторых парализовал страх, и они погибли. Другие храбро сражались, но погибали тоже.
Битва не была совсем односторонней. Огненная саламандра раскрыла пасть, и в эту секунду Кидай метнул в нее копье, попав прямо в отверстую пасть. Кидай сгорел, а саламандра взревела в агонии, покатилась по палубе, сбивая людей и круша мачты, упала в черную воду и исчезла. Поврежденная галера дала течь и стала тонуть.
Вскарабкавшийся на борт нашего корабля демон наткнулся на Полилло, которая топором снесла ему полчерепа. Чудовище не умерло – ослепнув, оно вылезло на галеру, прошло ее поперек и упало с противоположного борта.
Из глубин поднялся другой монстр. Он был длиной футов двадцать и напоминал змею грязно-серого цвета, но без ноздрей и без глаз. Его воронкообразная пасть была утыкана клыками. Тварь бросилась на меня, я отскочила в сторону, заметив при этом секиру, принадлежавшую убитому мною пирату. Я бросила свой меч и схватила ее. На конце секиры был острый наконечник, как у копья. Чудовище снова бросилось на меня, и я ударила изо всей силы, пригвоздив его к палубе. Оно какое-то время извивалось, как червяк на крючке, потом издохло.
Над носом галеры появился чудовищный морской змей. На его морде, под рогом, блестели длинные зубы. Он схватил одну из стражниц и ужасно зашипел, когда несколько стрел пробили ему голову. Моя ярость прошла. Я снова обрела способность мыслить.
Магия вызвала из глубин это отродье, и только магия могла загнать его обратно. Я попыталась придумать подходящее заклинание, но безуспешно. Я побежала к Гэмелену. В этот момент на мостик вылез демон. Он был похож на водяного лемура, но был полосат и вместо рук имел несколько кос. Он набросился на Гэмелена, но тот увидел его и увернулся. Волшебник увидел гарпун, прикрепленный к стене, и схватил его. Памфилия встала между монстром и Гэмеленом, выполняя свой долг. В тот момент, когда коса перерубила ее надвое, она воткнула свой меч в сердце чудовища.
Я взбежала на мостик, но Гэмелен поднял руку.
– Нет, Рали, – спокойно сказал он, как будто мы сидели в его уютной каюте, обсуждая теорию магии. – Не подходи близко.
Я поняла, что должна подчиниться, и остановилась.
Гэмелен улыбнулся мне доброй, дружеской улыбкой и попрощался, глядя уже не на меня, а в черное море.
Порывшись в складках одежды, он вытащил ониксовый ларчик с сердцем архонта. Подняв его обеими руками, он заговорил очень тихо, но его голос разнесся над океаном как ураган:
Пока он говорил, его руки двигались странным образом, кругами, словно он рисовал невидимые символы. Из ниоткуда раздался вопль боли, затем еще какой-то звук, больше всего похожий на треск ломающегося льда.
Сила осилит силу,
Темнота победит темноту,
Она не выстоит.
Темноту пожрет огонь,
Огонь убьет ночь.
Вот и все,
Пришел конец,
Сила осилит силу.
Мне трудно описать, что было дальше, скорее всего, зрелище напоминало облако тумана, разорванное ветром. Из Гэмелена полетели какие-то клочки. Когда они попадали в демонов, те корчились, визжали, умирали или просто тонули. Ветер оглушающе ревел, выл, но наши паруса висели безжизненно.
Я услышала торжествующий крик, громом раскатившийся по небу; мне показалось, что кричал Гэмелен. Настала тишина.
Море было спокойным, как деревенский пруд.
Все чудовища архонта исчезли.
Но кровь и внутренности все еще усеивали нашу палубу; везде валялись трупы и стонали раненые.
Гэмелен стоял неподвижно, в руках у него ничего не было. Я рванулась к нему, и он покачнулся. Я поймала его, не дав упасть. Его глаза были ясными, зрячими, но смотрели сквозь меня.
Он улыбнулся еще раз и умер.
Я почувствовала, что его нет, я почувствовала пустоту. Ушло что-то живое, теплое, доброе.
Я положила его и стояла, не сдерживая слез.
Гэмелен умер и унес с собой наш единственный талисман – сердце архонта.
Присутствия самого архонта я больше не ощущала.
Он чуть не уничтожил нас с помощью предательства и своей магии. Из семи кораблей на плаву осталось два – наш и флагман Холлы Ий.
Мы перевязали раненых и похоронили мертвых. Их было много, почти столько же, сколько после битвы с Сарзаной. Памфилия. Клигс. Дацис,. Другие. Матросов погибло больше, чем стражниц, но что с того? Иногда для прощальной церемонии, чтобы духи усопших нашли покой, у нас было тело, иногда только обрывок одежды, флакон духов или – как в случае с Клигс – только ее любимая фляжка.
Потом мы наскоро починили все, что можно, и снова взяли курс на восток.
Через два дня мы встретились в море с кораблем из Ориссы.
Книга третья
ОРИССА
Глава двадцать четвертая
ВСЕ ПРИВЕТСТВУЮТ ГЕРОЕВ
Чем ближе подходил корабль, тем больше мы убеждались, что он – не игра света и не плод потрясенного битвой воображения.
– Он прямо из дома! – в восторге завопила Полилло, долбя меня по спине.
Некоторые радостно кричали, некоторые плакали, все были счастливы, когда матросы с приближающегося корабля окликнули нас на родном языке. О, как любили мы каждый дюйм того корабля, его знакомую форму, дерево, из которого он был сделан, – оно выросло в благоуханных загородных лесах. И слова наших земляков текли так радостно и легко, как наша родная река. Мы знали улицы, на которых жили портные, сшившие им костюмы, – там всегда пахло краской для одежды, которая придавала тканям солнечные ориссианские цвета. Форма их бород, модели башмаков и сандалий, даже кольца и шейные платки – все это пело о доме.
Еще большую радость доставил нам их капитан. С его слов выяснилось, что карты неточны, и нам оставалось плыть до Ориссы не несколько недель, а несколько дней. Огромный груз свалился с наших плеч. Теперь всеми нашими проблемами и неудачами мы сможем делиться с земляками. Даже если архонт снова нападет, ему придется встретиться с тысячами ориссиан. Больше нам не придется в одиночку нести эту ношу. У нас будет помощь друзей, возлюбленных и родственников.
Я легко взбежала на борт ориссианского корабля, как изношенную одежду сбросив с себя печали и страхи. О наших раненых позаботились, о мертвых будут молиться родственники, чтобы облегчить им переход в другой мир. На торговом корабле было мало места, но нас осталось только двадцать, поэтому нас легко разместили всех. Без дальнейших проволочек мы поплыли домой, взяв наши галеры на буксир – они были гораздо меньше встреченного нами торгового корабля, – это было легче, чем переносить на «купца» все наши сокровища. Думаю, что в тот момент никто из нас не думал о золоте – оно досталось нам слишком дорогой ценой.
Меня поселили в одной комнате с Полилло. Как только мы разместились, к нам пришел капитан, чтобы проверить, удобно ли нам. Капитана звали Вазанно.
– О вас так давно не было слышно, капитан Антеро. Мы считали вас погибшей. – Он налил нам по бокалу красного вина, которое мы не пили уже два года. Я живо представила себе напоенные солнцем лозы, из которых оно было сделано.
– И слишком много раз, куда больше, чем мне хотелось бы, вы были очень близки к истине, – ответила я.
– Самый страшный бой был за два дня перед встречей с вами, – сказала Полилло. – На нас напали морские чудища, и демоны, и еще бог знает кто.
– Да неужели? – удивился капитан. – Расскажите мне как-нибудь о своих приключениях, когда выдастся минутка.
Полилло фыркнула.
– Потребуется очень много времени и полдюжины бутылок. Рассказывать долго. Мы почти проплыли вокруг света и вернулись назад. Видели такое, что у вас кровь в жилах застынет, когда мы начнем рассказывать.
Вазанно направился к двери и сказал, уходя:
– Я очень хочу послушать вашу историю. Но, боюсь, вряд ли найдется время. Такой уж я капитан, что везде люблю держать все под контролем.
И он зевнул.
– Простите. Я почти не спал в этом рейсе. Нам долго пришлось возиться с размещением балласта.
С этими словами он ушел.
– Хладнокровен как рыба, – вслед ему сказала Полилло. – А воображения вполовину меньше, чем у рыбы.
Я вздохнула.
– Он один из тех, на чей счет все время проходится мой брат. С тех пор как были открыты Далекие Королевства, все время не хватает опытных моряков. Этот хоть разбирается в морском деле.
– По крайней мере, он оставил вино, – заметила Полилло, наполняя наши бокалы.
Она подняла свой:
– Добро пожаловать домой.
– Добро пожаловать домой, – эхом отозвалась я.
Когда мы прибыли э Ориссу, нас приветствовали как героев. Были музыка, танцы на улицах, речи магистров, магическое представление, данное воскресителями. Перед нами прошли парадом солдаты в нарядной униформе, впереди них генерал Джинна – да, этот проклятый Джинна, и – чудо из чудес – он толкнул речь, в которой сказал, какие мы храбрые и благородные – и особенно я! Я только хлопала глазами от такой циничности – мой самый страшный враг из смертных приветствует меня! Джинна закончил свою речь, и военные музыканты сыграли на своих трубах нечто вроде «ура!». Потом так же быстро, как и появились, Джинна с солдатами ушли. Тут и толпа начала расходиться, ориссиане отправились по домам заниматься своими делами.
Все приветствие оказалось натянутым, искусственным. Видимо, для остальных ориссиан война была давно закончена, а мы оказались всего лишь напоминанием о мелком незавершенном деле. Я представляла себе, что будут говорить в тавернах через несколько недель: «Капитан Антеро? А-а, помню вас. Ведь вы из маранонской гвардии, кажется. Девочки Джинны. Вы вроде какой-то подвиг совершили, но вот хоть убей, не помню какой. Я бы вам купил выпить, но в кошельке у меня отлив. Приходите в следующий раз, тогда я вас угощу». Я не чувствовала особого разочарования, не жалела себя, я просто забыла обо всей этой ерунде – ведь так обращались с солдатами всегда, с начала времен. Мы были солью земли, когда били барабаны войны, но когда наступал мир, от нас старались побыстрее отделаться. И вообще Я была слишком рада снова оказаться дома, чтобы огорчаться.
Я отдала команду «смирно» и, согласно протоколу, повернула строй лицом к сержанту Исмет. Мне, как и всем другим стражницам, хотелось поскорее попасть домой, но когда Исмет гаркнула «разойдись» и мои женщины, дважды топнув кожаными башмаками, разбежались и смешались с толпой, я подозвала Исмет к себе.
– Сержант, – сказала я, – насколько мне известно, у вас нет семьи.
– У меня есть гвардия, капитан. Чего еще мне желать?
Я в который раз удивилась. Неужели эта женщина и впрямь – земное воплощение Маранонии? Снова заговорив, я тщательно подбирала слова.
– Я просто подумала, что в казармах теперь будет одиноко, когда все в отпусках. Не хотите ли погостить у меня? Места более чем достаточно, а мы, Антеро, не чувствуем себя счастливыми, гели у нас не обитают шесть-семь друзей.
Исмет замялась, и я поняла, что она с трудом поддерживает разговор на невоенную тему.
– Прошу прощения, капитан, но я не очень понимаю, что такое одиночество. Остаться одной в казармах – что ж? С нетерпением жду этого. У меня будет возможность расслабиться, вспомнить, кто я такая, и восстановить силы. Если захочется с кем-нибудь поговорить – за воротами полно таверн. Когда я устаю, я возвращаюсь в казармы и слушаю там тишину, хотя ее обычно нарушают бряцание оружия, разговоры и перекличка часовых. Не знаю, что бы я без этого всего делала. Стража – вот моя семья. Я знаю, другим женщинам нужно что-то еще. Мне – нет. Может быть, это оттого, что я не отсюда родом.
Она замолчала. В первый раз я слышала от Исмет упоминание о ее прошлом до службы.
Я думала, что сказать, чтобы закончить этот неловкий разговор, когда Исмет снова заговорила:
– Спасибо за приглашение, капитан. Но я думаю, вам будет лучше, если старая вояка не будет путаться под ногами, когда у вас появятся важные дела. Может быть, как-нибудь встретимся, закажем выпить и вспомним наш последний поход, если захотите. Я думаю, кое-что у нас надо изменить до того, как мы получим новое задание.
Такой вот была Исмет. Я сказала, что, конечно, мы встретимся, она отдала честь и ушла.
– Он прямо из дома! – в восторге завопила Полилло, долбя меня по спине.
Некоторые радостно кричали, некоторые плакали, все были счастливы, когда матросы с приближающегося корабля окликнули нас на родном языке. О, как любили мы каждый дюйм того корабля, его знакомую форму, дерево, из которого он был сделан, – оно выросло в благоуханных загородных лесах. И слова наших земляков текли так радостно и легко, как наша родная река. Мы знали улицы, на которых жили портные, сшившие им костюмы, – там всегда пахло краской для одежды, которая придавала тканям солнечные ориссианские цвета. Форма их бород, модели башмаков и сандалий, даже кольца и шейные платки – все это пело о доме.
Еще большую радость доставил нам их капитан. С его слов выяснилось, что карты неточны, и нам оставалось плыть до Ориссы не несколько недель, а несколько дней. Огромный груз свалился с наших плеч. Теперь всеми нашими проблемами и неудачами мы сможем делиться с земляками. Даже если архонт снова нападет, ему придется встретиться с тысячами ориссиан. Больше нам не придется в одиночку нести эту ношу. У нас будет помощь друзей, возлюбленных и родственников.
Я легко взбежала на борт ориссианского корабля, как изношенную одежду сбросив с себя печали и страхи. О наших раненых позаботились, о мертвых будут молиться родственники, чтобы облегчить им переход в другой мир. На торговом корабле было мало места, но нас осталось только двадцать, поэтому нас легко разместили всех. Без дальнейших проволочек мы поплыли домой, взяв наши галеры на буксир – они были гораздо меньше встреченного нами торгового корабля, – это было легче, чем переносить на «купца» все наши сокровища. Думаю, что в тот момент никто из нас не думал о золоте – оно досталось нам слишком дорогой ценой.
Меня поселили в одной комнате с Полилло. Как только мы разместились, к нам пришел капитан, чтобы проверить, удобно ли нам. Капитана звали Вазанно.
– О вас так давно не было слышно, капитан Антеро. Мы считали вас погибшей. – Он налил нам по бокалу красного вина, которое мы не пили уже два года. Я живо представила себе напоенные солнцем лозы, из которых оно было сделано.
– И слишком много раз, куда больше, чем мне хотелось бы, вы были очень близки к истине, – ответила я.
– Самый страшный бой был за два дня перед встречей с вами, – сказала Полилло. – На нас напали морские чудища, и демоны, и еще бог знает кто.
– Да неужели? – удивился капитан. – Расскажите мне как-нибудь о своих приключениях, когда выдастся минутка.
Полилло фыркнула.
– Потребуется очень много времени и полдюжины бутылок. Рассказывать долго. Мы почти проплыли вокруг света и вернулись назад. Видели такое, что у вас кровь в жилах застынет, когда мы начнем рассказывать.
Вазанно направился к двери и сказал, уходя:
– Я очень хочу послушать вашу историю. Но, боюсь, вряд ли найдется время. Такой уж я капитан, что везде люблю держать все под контролем.
И он зевнул.
– Простите. Я почти не спал в этом рейсе. Нам долго пришлось возиться с размещением балласта.
С этими словами он ушел.
– Хладнокровен как рыба, – вслед ему сказала Полилло. – А воображения вполовину меньше, чем у рыбы.
Я вздохнула.
– Он один из тех, на чей счет все время проходится мой брат. С тех пор как были открыты Далекие Королевства, все время не хватает опытных моряков. Этот хоть разбирается в морском деле.
– По крайней мере, он оставил вино, – заметила Полилло, наполняя наши бокалы.
Она подняла свой:
– Добро пожаловать домой.
– Добро пожаловать домой, – эхом отозвалась я.
Когда мы прибыли э Ориссу, нас приветствовали как героев. Были музыка, танцы на улицах, речи магистров, магическое представление, данное воскресителями. Перед нами прошли парадом солдаты в нарядной униформе, впереди них генерал Джинна – да, этот проклятый Джинна, и – чудо из чудес – он толкнул речь, в которой сказал, какие мы храбрые и благородные – и особенно я! Я только хлопала глазами от такой циничности – мой самый страшный враг из смертных приветствует меня! Джинна закончил свою речь, и военные музыканты сыграли на своих трубах нечто вроде «ура!». Потом так же быстро, как и появились, Джинна с солдатами ушли. Тут и толпа начала расходиться, ориссиане отправились по домам заниматься своими делами.
Все приветствие оказалось натянутым, искусственным. Видимо, для остальных ориссиан война была давно закончена, а мы оказались всего лишь напоминанием о мелком незавершенном деле. Я представляла себе, что будут говорить в тавернах через несколько недель: «Капитан Антеро? А-а, помню вас. Ведь вы из маранонской гвардии, кажется. Девочки Джинны. Вы вроде какой-то подвиг совершили, но вот хоть убей, не помню какой. Я бы вам купил выпить, но в кошельке у меня отлив. Приходите в следующий раз, тогда я вас угощу». Я не чувствовала особого разочарования, не жалела себя, я просто забыла обо всей этой ерунде – ведь так обращались с солдатами всегда, с начала времен. Мы были солью земли, когда били барабаны войны, но когда наступал мир, от нас старались побыстрее отделаться. И вообще Я была слишком рада снова оказаться дома, чтобы огорчаться.
Я отдала команду «смирно» и, согласно протоколу, повернула строй лицом к сержанту Исмет. Мне, как и всем другим стражницам, хотелось поскорее попасть домой, но когда Исмет гаркнула «разойдись» и мои женщины, дважды топнув кожаными башмаками, разбежались и смешались с толпой, я подозвала Исмет к себе.
– Сержант, – сказала я, – насколько мне известно, у вас нет семьи.
– У меня есть гвардия, капитан. Чего еще мне желать?
Я в который раз удивилась. Неужели эта женщина и впрямь – земное воплощение Маранонии? Снова заговорив, я тщательно подбирала слова.
– Я просто подумала, что в казармах теперь будет одиноко, когда все в отпусках. Не хотите ли погостить у меня? Места более чем достаточно, а мы, Антеро, не чувствуем себя счастливыми, гели у нас не обитают шесть-семь друзей.
Исмет замялась, и я поняла, что она с трудом поддерживает разговор на невоенную тему.
– Прошу прощения, капитан, но я не очень понимаю, что такое одиночество. Остаться одной в казармах – что ж? С нетерпением жду этого. У меня будет возможность расслабиться, вспомнить, кто я такая, и восстановить силы. Если захочется с кем-нибудь поговорить – за воротами полно таверн. Когда я устаю, я возвращаюсь в казармы и слушаю там тишину, хотя ее обычно нарушают бряцание оружия, разговоры и перекличка часовых. Не знаю, что бы я без этого всего делала. Стража – вот моя семья. Я знаю, другим женщинам нужно что-то еще. Мне – нет. Может быть, это оттого, что я не отсюда родом.
Она замолчала. В первый раз я слышала от Исмет упоминание о ее прошлом до службы.
Я думала, что сказать, чтобы закончить этот неловкий разговор, когда Исмет снова заговорила:
– Спасибо за приглашение, капитан. Но я думаю, вам будет лучше, если старая вояка не будет путаться под ногами, когда у вас появятся важные дела. Может быть, как-нибудь встретимся, закажем выпить и вспомним наш последний поход, если захотите. Я думаю, кое-что у нас надо изменить до того, как мы получим новое задание.
Такой вот была Исмет. Я сказала, что, конечно, мы встретимся, она отдала честь и ушла.