Страница:
Ли пожала плечами:
— Едва ли финансовые затруднения родственников, с которыми Кристиана не виделась десять лет, повлияют на ее будущее, особенно теперь, когда она вправе рассчитывать на поддержку герцога Рейвена.
Тетка вздрогнула, словно слова Ли обожгли ее:
— Может, ты и права. Но у моей Дженни нет таких преимуществ.
— Судьба Дженни не моя забота! — Ли ощутила укол совести, который постаралась скрыть от тетки взглядом, достойным герцогини.
— Ушам своим не верю! — воскликнула графиня, касаясь руки Ли и впиваясь в неё пристальным взглядом заплывших глазок. — Ты же никогда не была эгоистичиой и злопамятной!
— Эгоистичной? — переспросила Ли. — Злопамятной? И вы осмеливаетесь обвинять меня после того, что нам с сестрой пришлось терпеть все эти годы по вашей вине? Вы смеете просить меня об одолжении после того, как отвечали отказом на каждую просьбу, не позволяли навестить вас и лишали даже слов ободрения? Нет, эгоизм и злопамятность тут ни при чем, — заявила она, не давая себя перебить, — все дело в…
Последнее слово застряло у нее в горле.
Справедливость! Справедливость в понимании Адриана, готового унизить и невинного, и виновного, оставляя за собой выжженную, безжизненную пустыню.
Ей не терпелось броситься домой, к Адриану, чтобы пробудить в нем остатки чувств, исцелить глубокую, саднящую рану, которую невольно разбередила сегодня утром. Но как она могла помочь ему справиться с прошлым, если сама не хотела забывать о былых обидах?
Воспользовавшись ее замешательством, тетка возобновила мольбы, не понимая, что зря теряет время. Никакими доводами и уговорами нельзя было склонить Ли к согласию. Времена ее беспомощности миновали. Она имела полное право сама принять решение: или покончить с прошлым, или сохранить его в душе навсегда. Точно так же ей самой вскоре придется решать, как быть — остаться в Лондоне или вернуться в пустой дом в Бэмборо, быть женой Адриана или спрятаться в собственную раковину.
— Я ничего не могу обещать, — произнесла она, прервав графиню на полуслове, — кроме одного: я попытаюсь замолвить за дядю словечко в разговоре с Рейвеном.
Глава 15
Глава 16
— Едва ли финансовые затруднения родственников, с которыми Кристиана не виделась десять лет, повлияют на ее будущее, особенно теперь, когда она вправе рассчитывать на поддержку герцога Рейвена.
Тетка вздрогнула, словно слова Ли обожгли ее:
— Может, ты и права. Но у моей Дженни нет таких преимуществ.
— Судьба Дженни не моя забота! — Ли ощутила укол совести, который постаралась скрыть от тетки взглядом, достойным герцогини.
— Ушам своим не верю! — воскликнула графиня, касаясь руки Ли и впиваясь в неё пристальным взглядом заплывших глазок. — Ты же никогда не была эгоистичиой и злопамятной!
— Эгоистичной? — переспросила Ли. — Злопамятной? И вы осмеливаетесь обвинять меня после того, что нам с сестрой пришлось терпеть все эти годы по вашей вине? Вы смеете просить меня об одолжении после того, как отвечали отказом на каждую просьбу, не позволяли навестить вас и лишали даже слов ободрения? Нет, эгоизм и злопамятность тут ни при чем, — заявила она, не давая себя перебить, — все дело в…
Последнее слово застряло у нее в горле.
Справедливость! Справедливость в понимании Адриана, готового унизить и невинного, и виновного, оставляя за собой выжженную, безжизненную пустыню.
Ей не терпелось броситься домой, к Адриану, чтобы пробудить в нем остатки чувств, исцелить глубокую, саднящую рану, которую невольно разбередила сегодня утром. Но как она могла помочь ему справиться с прошлым, если сама не хотела забывать о былых обидах?
Воспользовавшись ее замешательством, тетка возобновила мольбы, не понимая, что зря теряет время. Никакими доводами и уговорами нельзя было склонить Ли к согласию. Времена ее беспомощности миновали. Она имела полное право сама принять решение: или покончить с прошлым, или сохранить его в душе навсегда. Точно так же ей самой вскоре придется решать, как быть — остаться в Лондоне или вернуться в пустой дом в Бэмборо, быть женой Адриана или спрятаться в собственную раковину.
— Я ничего не могу обещать, — произнесла она, прервав графиню на полуслове, — кроме одного: я попытаюсь замолвить за дядю словечко в разговоре с Рейвеном.
Глава 15
Что-то изменилось — Адриан почувствовал это, едва захлопнув парадную дверь. Застыв, он прислушался, а затем оглядел мраморный холл Рейвен-Хауса. Все вещи стояли на своих местах, только в холле стало светлее. Адриан впервые заметил, что на хрустальной люстре так много подвесок, сияющих, точно грозди бриллиантов.
Что-то не просто изменилось, а исчезло. Вот в чем дело — чего-то в доме недоставало! Адриан осмотрелся внимательнее и наконец с радостью осознал, чего недостает: пыли. Ее не оказалось нигде, ни на полу, ни на мебели, ни на стеклянных абажурах. Прежде они казались тусклыми, а теперь сияли. Исчезла тонкая серая пелена, приглушавшая цвета.
Принюхавшись, Адриан понял, что в доме господствует совершенно новый аромат. Как же вести себя с женой, способной преобразить вокруг себя даже воздух? Адрианом постепенно овладело раздражение.
Лимоном — вот чем пахнет в доме, наконец понял он и решил, что этот запах удачно сочетается с блеском отполированных ореховых перил резной лестницы. Сквозь запах лимона пробивались другие ароматы, острые и приятные. Рот Адриана наполнился слюной. Судя по всему, сегодня на ужин подадут вовсе не баранину, а по всем расчетам следовало ожидать именно ее. Что здесь происходит, черт возьми?
Открыв рот, чтобы позвать Торна, Адриан вдруг вспомнил, что Торн теперь приставлен к кухне, а лакеем — или, вернее, дворецким, — стал старший конюх. Но позвать Фелса Адриан не успел.
— Слушаю, ваша светлость, — послышался голос слуги.
Адриан вздрогнул:
— Откуда ты взялся?
— Оттуда, сэр. — Фелс указал на каморку под лестницей. — Я услышал, как открылась дверь, и подошел поближе, ожидая, когда вы позовете меня.
— Но я тебя не звал!
— Я предугадал ваше желание, ваша светлость.
— Ошибаешься, — отрезал Адриан, — ты всего лишь напугал меня! Когда понадобится, я позову. — «Торн никогда не являлся по собственной воле!» — мысленно добавил он, вдруг затосковав по старым порядкам и старому слуге.
Фелс поклонился.
— Как вам угодно, сэр. Хотя проще всего позвать слугу, позвонив в колокольчик, — Он указал на витой шнур, болтающийся у соседней стены.
— Ты прав, беда лишь в том, что половина колокольчиков в доме не звонит.
— Теперь они исправны, ваша светлость.
Адриан чертыхнулся:
— Весьма похвально. Герцогиня уже, дома?
— Да, сэр. Она у себя. Она просила вас зайти, как только вы вернетесь.
Адриан посмотрел туда, где широкая витая лестница уходила на второй этаж. Вспомнив о предыдущем разговоре, он предпочел бы встретиться на общей территории.
— Передай герцогине, что я приглашаю ее поужинать со мной, — приказал он.
— Мадам уже велела подать ужин в ее спальню, — известил Фелс.
Значит, она до сих пор дуется, решил Адриан.
— Ужин на двоих, — добавил слуга. А может, вовсе не дуется? Меньше всего на свете Адриан сегодня вечером ждал приглашения в спальню Ли, а тем более на ужин для двоих. Что, черт возьми, задумала эта женщина?
Едва войдя в спальню жены, Адриай понял, что их здесь трое — он, герцогиня и ложе. Кружевное покрывало царило не только в комнате, но и в мыслях Адриана, и чем дольше он думал о нем, тем больше убеждался, что их в комнате трое — если не считать туалета Ли.
Совсем не предназначенный для раннего вечера, этот пеньюар с глубоким вырезом был прозрачен, облегающ и казался живым существом. Он выглядел то совершенно бесцветным, то переливался всеми цветами радуги, лаская тело Ли и доводя Адриана до помешательства.
Ярко пылающие свечи только осложняли положение. Они были десятками расставлены по всей комнате. Их отблеск играл на плечах и груди Ли, невольно наводя на мысли о спелом, сочном персике, который так и просится в рот. Адриан поперхнулся слюной, но виной тому были вовсе не ароматы из-под серебряных крышек на блюдах.
Следовало признать, что Ли предприняла на редкость продуманный ответный ход. Но что это было — насмешка или приглашение? Не важно, твердо ответил себе Адриан. Какими бы ни были мотивы супруги, вечеру не суждено остаться спокойным. Как только Ли услышит неприятное известие, от ее благодушия не останется и следа.
— Что это? — осведомился Адриан, поднимая одну из крышек и обнаруживая под ней сочный ростбиф, свежую спаржу со сливочным соусом и молодой картофель, посыпанный мелко нарезанной петрушкой. Жаль, что сегодня ему придется обойтись без ужина…
— Ужин, — объяснила Ли, снимая крышку со второго блюда. — А вот и закуски: русская икра, испанские маслины и восхитительные болонские колбаски. — Взяв одну колбаску с блюда, она поднесла ее к губам Адриана. — Хотите, я покормлю вас?
Адриан почувствовал, как на лбу у него проступает испарина. Его терзал не только голод. Покачав головой, он вынул из кармана письмо Кристианы, чтобы не забыть о цели своего визита.
— С этим можно подождать, — ответил он неубедительным тоном.
Ли понимающе улыбнулась:
— Выпейте хотя бы вина. — Она наполнила бокал и протянула его Адриану. — Кажется, это ваше любимое.
Адриан глотнул роскошной рубиновой жидкости и кивнул.
— Сегодня вечером я отпустила слуг, чтобы самой прислуживать вам, — объяснила Ли. — Надеюсь, вы не против?
Кто бы стал возражать, увидев ее в этом пеньюаре! Да еще рядом с манящей постелью! И при этом смакуя излюбленное вино и острые колбаски, поданные длинными гибкими пальцами Ли!
— Ничуть, — сдержанно ответил Адриан. — Но неужели все это приготовил Торн? Ли кивнула.
— Еще неделю назад я выяснила, что он готовит лучше, чем Снейк, а сегодня он удивил даже меня.
— А я-то думал, что мне до конца жизни придется два раза в неделю давиться жареной бараниной!
— Ив этом были бы виноваты только вы сами, — упрекнула Ли так, словно произнесла комплимент. — Вам следовало всего лишь повнимательнее осмотреться.
— А если прежние порядки в доме были мне по вкусу? Вы когда-нибудь задумывались об этом?
— Нет, — ответила Ли. — Но если так, я немедленно прикажу принести вам тарелку баранины.
И она потянулась к колокольчику, но Адриан перехватил ее руку.
— Это ни к чему.
Нелепо отстаивать свои принципы, не зная, когда в следующий раз тебе доведется сытно поужинать. Адриану вдруг пришло в голову, что на полный желудок Ли не так болезненно воспримет известие о бегстве сестры. Не пытаясь высвободить руку, Ли рассмеялась:
— Признайтесь, Адриан — вам нравятся перемены!
— Если я признаюсь, что содержимое этих блюд мне нравится больше, чем баранина, этого будет достаточно?
— Нет! — Улыбка Ли стала обольстительной. — Значит, больше вы ничего не заметили, ваша светлость?
Адриан покачал головой, с готовностью заглатывая приманку и теряясь под взглядом таинственных зеленых глаз Ли.
— Вот это мне тоже нравится, — сообщил он, проводя ладонями по прозрачным рукавам ее пеньюара. — И вот это. — Он коснулся кончиком пальца ее шеи, спустился вниз по ней до ямочки возле ключиц и плавной округлости груди. — А еще вот это…
Продолжая бормотать, он поднял и другую руку и краем глаза заметил, что по-прежнему держит в ней письмо от Кристианы.
— Черт! — выпалил он и застыл.
— Что такое? Что-нибудь случилось?
— Нет, то есть да. — Опустив руки, Адриан попятился. — Нам надо поговорить, и откладывать этот разговор не имеет смысла.
— О чем? — настороженно осведомилась Ли. Адриан скомкал письмо, ненавидя себя за то, что ему придется причинить Ли боль. Глядя ей в глаза, он произнес:
— Сегодня утром прибыл посыльный… из Бэмборо.
Ли просияла:
— С новостями от Кристианы? Вам известно, когда она приедет? — Заметив мрачное выражение на его лице, она ахнула. — Господи, неужели с ней что-то случилось?
— Нет, с ней — ничего, — заверил Адриан и заметил, что Ли мгновенно успокоилась, поверив ему. — Просто она… — Он стиснул в кулаке проклятое письмо, мечтая уничтожить его так, как вскоре будут уничтожены надежды Ли. — Она задерживается, — неожиданно для себя произнес он. Проклятие! Разговор грозил затянуться.
— Задерживается? Надолго? — Между бровями Ли залегла знакомая морщинка, и Адриан поспешил внести поправку:
— Нет, ненадолго, я в этом уверен. Ее задержали дожди. В такое время года .погода непредсказуема. Так мы будем ужинать?
— Как прошел день? — спросила Ли во время ужина, который явился воплощением мечты гурмана.
— Скучно, — отделался — Адриан уклончивым ответом, чтобы отомстить Ли за неизведанные чувства и непривычную слабость. Заявив о том, что Кристиану задержала в пути погода, он лишь ненадолго отдалил неизбежное.
Отправив в рот еще один сочный кусок ростбифа, он принялся молча пережевывать его.
— А как продвигается устройство Дома птиц?
— Быстро. — Ли выжидательно молчала, надеясь на продолжение. «Прекрасно, — решил Адриан, — если она ждет подробностей — будут ей подробности». — Галерея Колина идеально подошла для моего замысла. Конечно, «клетки» пришлось отделать заново, притом весьма роскошно. — Он взглянул на Ли в упор. — Осталось только нанять дам, чтобы заполнить эти клетки.
Ли покачала головой:
— Пожалуй, мне не стоило расспрашивать об этом. Еще вина?
Адриан протянул ей свой бокал и, пока Ли наполняла его, решил, что время от временя можно ужинать и без помощи слуг.
— А теперь расскажите, как прошел ваш день, — попросил он из чистейшей учтивости. — Кажется, вы были приглашены на чай к тетушке?
— Да, и это событие тоже не назовешь веселым или забавным. Особенно само чаепитие. Вообразите себе десяток скучающих гостей, которым время от времени приходилось будить друг друга.
Адриан не выдержал и рассмеялся:
— Удачное выражение, притом применимое не только к званым чаепитиям. Мне случалось бывать на заседаниях палаты лордов, которые полностью соответствовали этому описанию.
— Правда? — с притворным удивлением переспросила Ли. — А мне палата лордов представлялась святилищем, где благородные мужи обсуждают дела величайшей важности…
Адриан усмехнулся:
— Как бы не так! Когда-нибудь я возьму вас с собой, посажу на галерее, и вы сами убедитесь… — Он осекся и уставился в тарелку. — Конечно, если вы задержитесь в городе.
— Ну разумеется, — откликнулась Ли с тонкой улыбкой. Эта улыбка совсем не понравилась Адриану, и он тут же вознамерился навсегда отучить Ли от подобных гримас. — А еще сегодня днем у меня состоялся весьма любопытный разговор с Майклом Холтом.
— Опять? Похоже, в последнее время вы встречаетесь с ним не реже, чем с Уиллом и Колином. — Адриан принялся старательно жевать очередной кусок мяса. — Что же любопытного он вам сообщил?
— Мы беседовали о моей матери, — объяснила Ли. — Я уже упоминала, что Майкл дружил с ней.
— Да, и похоже, с вами он намерен начать с того же, на чем остановился с вашей матерью.
— Он очень добр ко мне, — возразила Ли и вдруг нахмурилась: — Что это с вами?
— А в чем дело?
— Вы сердитесь.
— Ничуть. Я в восторге оттого, что моя жена так быстро обзавелась друзьями, преимущественно мужчинами.
Ли медленно расплылась в улыбке.
— Чтобы утешить вас, могу сообщить, что еще я беседовала с леди Уильяме, моей кузиной Дженни и тетей Миллисент. Кстати, совсем забыла: я хотела бы попросить вас об одном одолжении, притом значительном.
— Смелее! — подбодрил Адриан, сопроводив этот возглас самым недовольным из своих взглядов — жалкой попыткой скрыть от Ли свое истинное настроение. Сегодня он был не в силах отказать ей ни в чем.
— Кажется, мой дядя недавно обратился к вам с деловым предложением?.. — начала Ли.
Адриан кивнул:
— Письмо .принесли в прошлый четверг, и в тот же день я отправил его обратно нераспечатанным, как и обещал вам когда-то.
— Помню. — Ли сверкнула обольстительной улыбкой, и Адриану вдруг пришло в голову, что, будь они деловыми партнерами, их удачливости можно было бы только позавидовать. — А что, если он вновь пришлёт то же письмо? Не могли бы вы прочесть его и, если можно, одобрить?
Адриан насторожился:
— Почему?
— Видите ли, по словам тети Миллисент, они пребывают в чрезвычайно стесненных обстоятельствах. А я, к собственному удивлению, обнаружила, что не могу позволить моим родным разориться, тем более что в силах помочь им.
В голове Адриана послышался глухой гул. Должно быть, лопнул кровеносный сосуд, подумал он, увидев перед глазами красные пятна. Какой он, оказывается, болван, если решил, что вся эта тщательно продуманная сцена продиктована невинным желанием Ли поужинать вместе с ним! Отшвырнув салфетку, Адриан вскочил.
— Так вот в чем дело! Эти свечи, вино, этот нелепый… — Он устремил взгляд на грудь Ли, вздымающуюся под прозрачным шелком.
— Пеньюар, — подсказала она.
— Да, пеньюар, — подхватил он. — Значит, и слуг вы отпустили спать и накормить меня решили только с одной целью? Да будет вам известно, что вы напрасно потратили время.
— Вы хотите сказать, что не измените своего решения? — негромко спросила Ли.
— Нет. Я сделаю все, о чем вы просите. Я приму это чертово предложение, каким бы оно ни было. Но я согласился бы даже в том случае, если бы вы обошлись без предисловий и не подвергали себя опасности, уже зная, что сегодняшний ужин может закончиться точь-в-точь так, как вчерашний вечер, ясно? — Каким-то чудом емуудалось перевести взгляд с груди Ли на ее лицо.
— Да, — кивнула она, вставая и отходя от стола. — Только…
«Ну что еще?!» — мысленно простонал Адриан.
— Только все это не имеет никакого отношения к моим дяде и тете.
Адриан ошеломленно вскинул голову:
— О чем вы говорите?
— О вине, свечах, слугах, даже о пеньюаре… — При упоминании последнего Адриан вновь уставился на него, словно марионетка, послушная рукам кукловода. Чувствуя себя совершенно беспомощным, он скользил взглядом по груди Ли, ее животу и тому месту, где ткань образовывала неглубокую впадину между ее ног. — Особенно о пеньюаре, — поправилась Ли. — Все это я приготовила не ради родственников, а ради вас.
Адриан нехотя перевел взгляд на ее лицо, на котором, к его полному изумлению, играла слабая улыбка.
— Но почему?
— Потому что сегодня днем я поняла: в вашу игру можно играть вдвоем — по крайней мере слегка изменив правила. Вы задумали соблазнить меня, и это было чудесно, самое лучшее, что случалось в моей жизни. Я решила отплатить вам той же монетой, заставив влюбиться в меня.
Адриан удивленно воззрился на нее:
— Этого никогда не будет! Неужели утром вы не слушали меня? С чего вам это взбрело в голову?
— Потому что я люблю вас, — ответила Ли, и открытое, невинное выражение ее лица не оставило у Адриана сомнений в том, что Ли говорит правду, какой бы безумной и немыслимой та ни была.
Внутренне похолодев, он пожалел о том, что не сел несколько минут назад, когда его ноги только начали дрожать. Его охватило смятение, накатывающее волна за волной.
— Прошу вас, молчите, — продолжала Ли. — Я знаю, о чем вы думаете, — что я лишилась рассудка. И все-таки я сказала правду. Я люблю вас. — Адриан напрягся, опасаясь, что Ли бросится к нему на шею, но она просто скрестила руки на груди. — Не знаю, зачем мне это понадобилось, — ведь вы отнюдь не легкая и уж вовсе не завидная добыча. Но очевидно, любовь, как и азарт игрока, неподвластна доводам рассудка.
Услышав такое сравнение, Адриан немного пришел в себя.
— Вы ничего не скажете в ответ? — негромко спросила Ли.
— Ничего, кроме двух вещей: вы нашли весьма оригинальный способ выразить свои чувства. Если бы не ваш нежный голос, такое сравнение показалось бы мне омерзительным.
— А второе?
— Вы зря теряете время, мадам.
— Но это мое время, — возразила Ли, подступая ближе. — Пока не приедет Кристиана, я могу тратить его, как захочу.
«Скажи ей правду, — советовал внутренний голос. — Скажи, что сестра не приедет, что у этой истории не будет счастливого конца, что ее надеждам не суждено сбыться. Скажи ей немедленно!»
Внезапно Ли протянула к нему руки, и говорить правду стало слишком поздно.
Она расстегнула жилет, и Андриан не стал протестовать, наслаждаясь легкими, как перышко, прикосновениями ее пальцев и мечтая о продолжении. Покончив с жилетом, она принялась расстегивать рубашку между узлом тщательно повязанного галстука и поясом панталон.
Словно завороженный, Адриан следил, как Ли приблизилась к нему, ощутил ее дыхание на обнаженной коже груди и испытал чувство, названия которого не знал. Чуть помедлив, она прикоснулась к нему слегка приоткрытыми губами и горячим, влажным, вкрадчивым языком.
— Ли, что вы делаете? — едва выговорил он.
— Пробую тебя на вкус, — прошептала она, не поднимая головы. — Так, как вчера ночью ты пробовал меня. Помнишь, как ты целовал мне шею, живот и…
— О Господи! — Схватив за плечи, —Адриан прижал ее к себе и завладел ее губами.
Он вовсе не был необузданным сластолюбцем. Речь шла не о гордости, а о здравом рассудке. С годами он, становясь все более равнодушным и себялюбивым, всем существом впитал философию безразличия. Но теперь она утратила прежний смысл. Адриан отчаянно нуждался совсем в другом, и это пугало его.
Он жаждал того, что подарила ему Ли вчера ночью, мечтал о сладостном привкусе, который оставляла на языке ее кожа, о жарком пламени ее пальцев, пляшущих по телу, стремился обладать, покорять, завладевать… до тех пор, пока не победит свое влечение. Будь проклята ее сестра! Никакие силы не заставят его отпустить Ли, пока он не утолит свою страсть.
После продолжительного поцелуя он принялся слегка покусывать ее шею и изгиб плеча. Просунув палец под ^ленточки пеньюара, он грубо рванул их. Полы разошлись, открывая ее грудь жадному взгляду и алчным губам. Адриан впился в нее губами.
Лизнув ложбинку между ее грудей, он застонал. Ее кожа имела привкус мыла, соли и женщины, и он никак не мог насытиться им, даже если бы эта минута длилась вечно. Его охватило неукротимое желание.
Выпрямившись, он заглянул ей в глаза, и она улыбнулась:
— Отличный сюртук! — Она игриво провела ладонью по груди Адриана. — Ты сам снимешь его или позволишь мне?
— Ни то ни другое, — отрезал Адриан, которому было не до шуток. — Сейчас не время.
Пусть игру начала она, но закончить ее должен был он сам. Подхватив ее под мышки и ощущая соблазнительные округлости под шелком, Адриан прижал ее к стене всем телом. Он уткнулся лицом в ее плечо, вдохнул ее аромат, пока у него не перехватило дыхание, а тем временем его пальцы продолжали раздвигать скользкую ткань в лихорадочном стремлении добраться до тела.
Собрав пеньюар на талии Ли, Адриан просунул ладонь между их телами и прижал раздвинутые пальцы к ее животу и нежному холмику, увенчанному шелковистыми завитками.
Его пальцы поползли к ее нетерпеливо ждущему лону. Его неудержимо влекло туда. Пальцы путались в ароматных локонах, погружаясь все глубже, исследуя тонкие лепестки плоти. Наконец обнаружив то, что искал, Адриан испустил хриплый стон. Она оказалась горячей и влажной на ощупь. Блаженство!
Ли задрожала, пробуждая в нем новую волну желания. Ему хотелось вновь почувствовать эту сладкую дрожь, услышать негромкие стоны, преподнести ей величайший дар любви — плотское наслаждение.
Он просунул колено между ног Ли, и ее дрожь передалась ему, словно они уже стали единым существом, с общей плотью и чувствами. Сама мысль об этом привела Адриана в трепет, испугала и заставила сжать объятия. Склонив голову, он прильнул к груди Ли, заставляя ее застонать, мотая головой.
Она прикрыла глаза ладонью, словно пряча их, и подтянула колено повыше. От этого невинного и вместе с тем соблазнительного движения в жилах Адриана вспыхнул пожар. Не теряя времени, он расстегнул панталоны.
Он вошел в нее, остерегаясь проникать слишком глубоко — сегодня он не надеялся на то, что сумеет остановиться вовремя. Достаточно и того, что она охватывала его, как атласная перчатка.
Адриан чуть приподнялся, потирая таинственный бугорок — средоточие ее наслаждения. Ли ахнула от удивления и восторга и сжала ноги, и этот жест вновь привел его в восхищение и отчаяние.
Дыхание Адриана стало хриплым и отрывистым, ритм его движений неуклонно усиливался. Подхватив ее под ягодицы, он прижал ее к себе и вонзился слишком глубоко, чтобы замедлить темп, остановиться, впитать блаженство.
Ли что-то прошептала, касаясь губами его влажной от пота шеи, целуя и покусывая ее. Страстная и горячая, она была подобна извергающемуся вулкану.
Обхватив руками плечи Адриана, Ли льнула к нему, мысленно взлетая все выше на волне первобытного, страстного ритма. Их влажные тела сливались, прижимались друг к другу, изгибались все сильнее, пока души не унеслись на край вселенной.
Адриан ощутил, как неистово сжались ее мышцы, услышал низкий стон наслаждения, слившийся с собственным хриплым возгласом, и был бы абсолютно удовлетворен, если бы на этом все и завершилось.
Но нет: едва придя в себя, Ли улыбнулась, запустила пальцы в его волосы и одарила его сияющим, нежным взглядом, а затем вновь произнесла слова, которые он так боялся услышать:
— Я люблю тебя, Адриан.
Он ухитрился не поморщиться и не отстраниться — вместо этого он запечатлел поцелуй на ее обольстительно припухших губах. Подумав, он не нашел ничего лучшегб, как сказать:
— Ты об этом еще пожалеешь.
Что-то не просто изменилось, а исчезло. Вот в чем дело — чего-то в доме недоставало! Адриан осмотрелся внимательнее и наконец с радостью осознал, чего недостает: пыли. Ее не оказалось нигде, ни на полу, ни на мебели, ни на стеклянных абажурах. Прежде они казались тусклыми, а теперь сияли. Исчезла тонкая серая пелена, приглушавшая цвета.
Принюхавшись, Адриан понял, что в доме господствует совершенно новый аромат. Как же вести себя с женой, способной преобразить вокруг себя даже воздух? Адрианом постепенно овладело раздражение.
Лимоном — вот чем пахнет в доме, наконец понял он и решил, что этот запах удачно сочетается с блеском отполированных ореховых перил резной лестницы. Сквозь запах лимона пробивались другие ароматы, острые и приятные. Рот Адриана наполнился слюной. Судя по всему, сегодня на ужин подадут вовсе не баранину, а по всем расчетам следовало ожидать именно ее. Что здесь происходит, черт возьми?
Открыв рот, чтобы позвать Торна, Адриан вдруг вспомнил, что Торн теперь приставлен к кухне, а лакеем — или, вернее, дворецким, — стал старший конюх. Но позвать Фелса Адриан не успел.
— Слушаю, ваша светлость, — послышался голос слуги.
Адриан вздрогнул:
— Откуда ты взялся?
— Оттуда, сэр. — Фелс указал на каморку под лестницей. — Я услышал, как открылась дверь, и подошел поближе, ожидая, когда вы позовете меня.
— Но я тебя не звал!
— Я предугадал ваше желание, ваша светлость.
— Ошибаешься, — отрезал Адриан, — ты всего лишь напугал меня! Когда понадобится, я позову. — «Торн никогда не являлся по собственной воле!» — мысленно добавил он, вдруг затосковав по старым порядкам и старому слуге.
Фелс поклонился.
— Как вам угодно, сэр. Хотя проще всего позвать слугу, позвонив в колокольчик, — Он указал на витой шнур, болтающийся у соседней стены.
— Ты прав, беда лишь в том, что половина колокольчиков в доме не звонит.
— Теперь они исправны, ваша светлость.
Адриан чертыхнулся:
— Весьма похвально. Герцогиня уже, дома?
— Да, сэр. Она у себя. Она просила вас зайти, как только вы вернетесь.
Адриан посмотрел туда, где широкая витая лестница уходила на второй этаж. Вспомнив о предыдущем разговоре, он предпочел бы встретиться на общей территории.
— Передай герцогине, что я приглашаю ее поужинать со мной, — приказал он.
— Мадам уже велела подать ужин в ее спальню, — известил Фелс.
Значит, она до сих пор дуется, решил Адриан.
— Ужин на двоих, — добавил слуга. А может, вовсе не дуется? Меньше всего на свете Адриан сегодня вечером ждал приглашения в спальню Ли, а тем более на ужин для двоих. Что, черт возьми, задумала эта женщина?
Едва войдя в спальню жены, Адриай понял, что их здесь трое — он, герцогиня и ложе. Кружевное покрывало царило не только в комнате, но и в мыслях Адриана, и чем дольше он думал о нем, тем больше убеждался, что их в комнате трое — если не считать туалета Ли.
Совсем не предназначенный для раннего вечера, этот пеньюар с глубоким вырезом был прозрачен, облегающ и казался живым существом. Он выглядел то совершенно бесцветным, то переливался всеми цветами радуги, лаская тело Ли и доводя Адриана до помешательства.
Ярко пылающие свечи только осложняли положение. Они были десятками расставлены по всей комнате. Их отблеск играл на плечах и груди Ли, невольно наводя на мысли о спелом, сочном персике, который так и просится в рот. Адриан поперхнулся слюной, но виной тому были вовсе не ароматы из-под серебряных крышек на блюдах.
Следовало признать, что Ли предприняла на редкость продуманный ответный ход. Но что это было — насмешка или приглашение? Не важно, твердо ответил себе Адриан. Какими бы ни были мотивы супруги, вечеру не суждено остаться спокойным. Как только Ли услышит неприятное известие, от ее благодушия не останется и следа.
— Что это? — осведомился Адриан, поднимая одну из крышек и обнаруживая под ней сочный ростбиф, свежую спаржу со сливочным соусом и молодой картофель, посыпанный мелко нарезанной петрушкой. Жаль, что сегодня ему придется обойтись без ужина…
— Ужин, — объяснила Ли, снимая крышку со второго блюда. — А вот и закуски: русская икра, испанские маслины и восхитительные болонские колбаски. — Взяв одну колбаску с блюда, она поднесла ее к губам Адриана. — Хотите, я покормлю вас?
Адриан почувствовал, как на лбу у него проступает испарина. Его терзал не только голод. Покачав головой, он вынул из кармана письмо Кристианы, чтобы не забыть о цели своего визита.
— С этим можно подождать, — ответил он неубедительным тоном.
Ли понимающе улыбнулась:
— Выпейте хотя бы вина. — Она наполнила бокал и протянула его Адриану. — Кажется, это ваше любимое.
Адриан глотнул роскошной рубиновой жидкости и кивнул.
— Сегодня вечером я отпустила слуг, чтобы самой прислуживать вам, — объяснила Ли. — Надеюсь, вы не против?
Кто бы стал возражать, увидев ее в этом пеньюаре! Да еще рядом с манящей постелью! И при этом смакуя излюбленное вино и острые колбаски, поданные длинными гибкими пальцами Ли!
— Ничуть, — сдержанно ответил Адриан. — Но неужели все это приготовил Торн? Ли кивнула.
— Еще неделю назад я выяснила, что он готовит лучше, чем Снейк, а сегодня он удивил даже меня.
— А я-то думал, что мне до конца жизни придется два раза в неделю давиться жареной бараниной!
— Ив этом были бы виноваты только вы сами, — упрекнула Ли так, словно произнесла комплимент. — Вам следовало всего лишь повнимательнее осмотреться.
— А если прежние порядки в доме были мне по вкусу? Вы когда-нибудь задумывались об этом?
— Нет, — ответила Ли. — Но если так, я немедленно прикажу принести вам тарелку баранины.
И она потянулась к колокольчику, но Адриан перехватил ее руку.
— Это ни к чему.
Нелепо отстаивать свои принципы, не зная, когда в следующий раз тебе доведется сытно поужинать. Адриану вдруг пришло в голову, что на полный желудок Ли не так болезненно воспримет известие о бегстве сестры. Не пытаясь высвободить руку, Ли рассмеялась:
— Признайтесь, Адриан — вам нравятся перемены!
— Если я признаюсь, что содержимое этих блюд мне нравится больше, чем баранина, этого будет достаточно?
— Нет! — Улыбка Ли стала обольстительной. — Значит, больше вы ничего не заметили, ваша светлость?
Адриан покачал головой, с готовностью заглатывая приманку и теряясь под взглядом таинственных зеленых глаз Ли.
— Вот это мне тоже нравится, — сообщил он, проводя ладонями по прозрачным рукавам ее пеньюара. — И вот это. — Он коснулся кончиком пальца ее шеи, спустился вниз по ней до ямочки возле ключиц и плавной округлости груди. — А еще вот это…
Продолжая бормотать, он поднял и другую руку и краем глаза заметил, что по-прежнему держит в ней письмо от Кристианы.
— Черт! — выпалил он и застыл.
— Что такое? Что-нибудь случилось?
— Нет, то есть да. — Опустив руки, Адриан попятился. — Нам надо поговорить, и откладывать этот разговор не имеет смысла.
— О чем? — настороженно осведомилась Ли. Адриан скомкал письмо, ненавидя себя за то, что ему придется причинить Ли боль. Глядя ей в глаза, он произнес:
— Сегодня утром прибыл посыльный… из Бэмборо.
Ли просияла:
— С новостями от Кристианы? Вам известно, когда она приедет? — Заметив мрачное выражение на его лице, она ахнула. — Господи, неужели с ней что-то случилось?
— Нет, с ней — ничего, — заверил Адриан и заметил, что Ли мгновенно успокоилась, поверив ему. — Просто она… — Он стиснул в кулаке проклятое письмо, мечтая уничтожить его так, как вскоре будут уничтожены надежды Ли. — Она задерживается, — неожиданно для себя произнес он. Проклятие! Разговор грозил затянуться.
— Задерживается? Надолго? — Между бровями Ли залегла знакомая морщинка, и Адриан поспешил внести поправку:
— Нет, ненадолго, я в этом уверен. Ее задержали дожди. В такое время года .погода непредсказуема. Так мы будем ужинать?
— Как прошел день? — спросила Ли во время ужина, который явился воплощением мечты гурмана.
— Скучно, — отделался — Адриан уклончивым ответом, чтобы отомстить Ли за неизведанные чувства и непривычную слабость. Заявив о том, что Кристиану задержала в пути погода, он лишь ненадолго отдалил неизбежное.
Отправив в рот еще один сочный кусок ростбифа, он принялся молча пережевывать его.
— А как продвигается устройство Дома птиц?
— Быстро. — Ли выжидательно молчала, надеясь на продолжение. «Прекрасно, — решил Адриан, — если она ждет подробностей — будут ей подробности». — Галерея Колина идеально подошла для моего замысла. Конечно, «клетки» пришлось отделать заново, притом весьма роскошно. — Он взглянул на Ли в упор. — Осталось только нанять дам, чтобы заполнить эти клетки.
Ли покачала головой:
— Пожалуй, мне не стоило расспрашивать об этом. Еще вина?
Адриан протянул ей свой бокал и, пока Ли наполняла его, решил, что время от временя можно ужинать и без помощи слуг.
— А теперь расскажите, как прошел ваш день, — попросил он из чистейшей учтивости. — Кажется, вы были приглашены на чай к тетушке?
— Да, и это событие тоже не назовешь веселым или забавным. Особенно само чаепитие. Вообразите себе десяток скучающих гостей, которым время от времени приходилось будить друг друга.
Адриан не выдержал и рассмеялся:
— Удачное выражение, притом применимое не только к званым чаепитиям. Мне случалось бывать на заседаниях палаты лордов, которые полностью соответствовали этому описанию.
— Правда? — с притворным удивлением переспросила Ли. — А мне палата лордов представлялась святилищем, где благородные мужи обсуждают дела величайшей важности…
Адриан усмехнулся:
— Как бы не так! Когда-нибудь я возьму вас с собой, посажу на галерее, и вы сами убедитесь… — Он осекся и уставился в тарелку. — Конечно, если вы задержитесь в городе.
— Ну разумеется, — откликнулась Ли с тонкой улыбкой. Эта улыбка совсем не понравилась Адриану, и он тут же вознамерился навсегда отучить Ли от подобных гримас. — А еще сегодня днем у меня состоялся весьма любопытный разговор с Майклом Холтом.
— Опять? Похоже, в последнее время вы встречаетесь с ним не реже, чем с Уиллом и Колином. — Адриан принялся старательно жевать очередной кусок мяса. — Что же любопытного он вам сообщил?
— Мы беседовали о моей матери, — объяснила Ли. — Я уже упоминала, что Майкл дружил с ней.
— Да, и похоже, с вами он намерен начать с того же, на чем остановился с вашей матерью.
— Он очень добр ко мне, — возразила Ли и вдруг нахмурилась: — Что это с вами?
— А в чем дело?
— Вы сердитесь.
— Ничуть. Я в восторге оттого, что моя жена так быстро обзавелась друзьями, преимущественно мужчинами.
Ли медленно расплылась в улыбке.
— Чтобы утешить вас, могу сообщить, что еще я беседовала с леди Уильяме, моей кузиной Дженни и тетей Миллисент. Кстати, совсем забыла: я хотела бы попросить вас об одном одолжении, притом значительном.
— Смелее! — подбодрил Адриан, сопроводив этот возглас самым недовольным из своих взглядов — жалкой попыткой скрыть от Ли свое истинное настроение. Сегодня он был не в силах отказать ей ни в чем.
— Кажется, мой дядя недавно обратился к вам с деловым предложением?.. — начала Ли.
Адриан кивнул:
— Письмо .принесли в прошлый четверг, и в тот же день я отправил его обратно нераспечатанным, как и обещал вам когда-то.
— Помню. — Ли сверкнула обольстительной улыбкой, и Адриану вдруг пришло в голову, что, будь они деловыми партнерами, их удачливости можно было бы только позавидовать. — А что, если он вновь пришлёт то же письмо? Не могли бы вы прочесть его и, если можно, одобрить?
Адриан насторожился:
— Почему?
— Видите ли, по словам тети Миллисент, они пребывают в чрезвычайно стесненных обстоятельствах. А я, к собственному удивлению, обнаружила, что не могу позволить моим родным разориться, тем более что в силах помочь им.
В голове Адриана послышался глухой гул. Должно быть, лопнул кровеносный сосуд, подумал он, увидев перед глазами красные пятна. Какой он, оказывается, болван, если решил, что вся эта тщательно продуманная сцена продиктована невинным желанием Ли поужинать вместе с ним! Отшвырнув салфетку, Адриан вскочил.
— Так вот в чем дело! Эти свечи, вино, этот нелепый… — Он устремил взгляд на грудь Ли, вздымающуюся под прозрачным шелком.
— Пеньюар, — подсказала она.
— Да, пеньюар, — подхватил он. — Значит, и слуг вы отпустили спать и накормить меня решили только с одной целью? Да будет вам известно, что вы напрасно потратили время.
— Вы хотите сказать, что не измените своего решения? — негромко спросила Ли.
— Нет. Я сделаю все, о чем вы просите. Я приму это чертово предложение, каким бы оно ни было. Но я согласился бы даже в том случае, если бы вы обошлись без предисловий и не подвергали себя опасности, уже зная, что сегодняшний ужин может закончиться точь-в-точь так, как вчерашний вечер, ясно? — Каким-то чудом емуудалось перевести взгляд с груди Ли на ее лицо.
— Да, — кивнула она, вставая и отходя от стола. — Только…
«Ну что еще?!» — мысленно простонал Адриан.
— Только все это не имеет никакого отношения к моим дяде и тете.
Адриан ошеломленно вскинул голову:
— О чем вы говорите?
— О вине, свечах, слугах, даже о пеньюаре… — При упоминании последнего Адриан вновь уставился на него, словно марионетка, послушная рукам кукловода. Чувствуя себя совершенно беспомощным, он скользил взглядом по груди Ли, ее животу и тому месту, где ткань образовывала неглубокую впадину между ее ног. — Особенно о пеньюаре, — поправилась Ли. — Все это я приготовила не ради родственников, а ради вас.
Адриан нехотя перевел взгляд на ее лицо, на котором, к его полному изумлению, играла слабая улыбка.
— Но почему?
— Потому что сегодня днем я поняла: в вашу игру можно играть вдвоем — по крайней мере слегка изменив правила. Вы задумали соблазнить меня, и это было чудесно, самое лучшее, что случалось в моей жизни. Я решила отплатить вам той же монетой, заставив влюбиться в меня.
Адриан удивленно воззрился на нее:
— Этого никогда не будет! Неужели утром вы не слушали меня? С чего вам это взбрело в голову?
— Потому что я люблю вас, — ответила Ли, и открытое, невинное выражение ее лица не оставило у Адриана сомнений в том, что Ли говорит правду, какой бы безумной и немыслимой та ни была.
Внутренне похолодев, он пожалел о том, что не сел несколько минут назад, когда его ноги только начали дрожать. Его охватило смятение, накатывающее волна за волной.
— Прошу вас, молчите, — продолжала Ли. — Я знаю, о чем вы думаете, — что я лишилась рассудка. И все-таки я сказала правду. Я люблю вас. — Адриан напрягся, опасаясь, что Ли бросится к нему на шею, но она просто скрестила руки на груди. — Не знаю, зачем мне это понадобилось, — ведь вы отнюдь не легкая и уж вовсе не завидная добыча. Но очевидно, любовь, как и азарт игрока, неподвластна доводам рассудка.
Услышав такое сравнение, Адриан немного пришел в себя.
— Вы ничего не скажете в ответ? — негромко спросила Ли.
— Ничего, кроме двух вещей: вы нашли весьма оригинальный способ выразить свои чувства. Если бы не ваш нежный голос, такое сравнение показалось бы мне омерзительным.
— А второе?
— Вы зря теряете время, мадам.
— Но это мое время, — возразила Ли, подступая ближе. — Пока не приедет Кристиана, я могу тратить его, как захочу.
«Скажи ей правду, — советовал внутренний голос. — Скажи, что сестра не приедет, что у этой истории не будет счастливого конца, что ее надеждам не суждено сбыться. Скажи ей немедленно!»
Внезапно Ли протянула к нему руки, и говорить правду стало слишком поздно.
Она расстегнула жилет, и Андриан не стал протестовать, наслаждаясь легкими, как перышко, прикосновениями ее пальцев и мечтая о продолжении. Покончив с жилетом, она принялась расстегивать рубашку между узлом тщательно повязанного галстука и поясом панталон.
Словно завороженный, Адриан следил, как Ли приблизилась к нему, ощутил ее дыхание на обнаженной коже груди и испытал чувство, названия которого не знал. Чуть помедлив, она прикоснулась к нему слегка приоткрытыми губами и горячим, влажным, вкрадчивым языком.
— Ли, что вы делаете? — едва выговорил он.
— Пробую тебя на вкус, — прошептала она, не поднимая головы. — Так, как вчера ночью ты пробовал меня. Помнишь, как ты целовал мне шею, живот и…
— О Господи! — Схватив за плечи, —Адриан прижал ее к себе и завладел ее губами.
Он вовсе не был необузданным сластолюбцем. Речь шла не о гордости, а о здравом рассудке. С годами он, становясь все более равнодушным и себялюбивым, всем существом впитал философию безразличия. Но теперь она утратила прежний смысл. Адриан отчаянно нуждался совсем в другом, и это пугало его.
Он жаждал того, что подарила ему Ли вчера ночью, мечтал о сладостном привкусе, который оставляла на языке ее кожа, о жарком пламени ее пальцев, пляшущих по телу, стремился обладать, покорять, завладевать… до тех пор, пока не победит свое влечение. Будь проклята ее сестра! Никакие силы не заставят его отпустить Ли, пока он не утолит свою страсть.
После продолжительного поцелуя он принялся слегка покусывать ее шею и изгиб плеча. Просунув палец под ^ленточки пеньюара, он грубо рванул их. Полы разошлись, открывая ее грудь жадному взгляду и алчным губам. Адриан впился в нее губами.
Лизнув ложбинку между ее грудей, он застонал. Ее кожа имела привкус мыла, соли и женщины, и он никак не мог насытиться им, даже если бы эта минута длилась вечно. Его охватило неукротимое желание.
Выпрямившись, он заглянул ей в глаза, и она улыбнулась:
— Отличный сюртук! — Она игриво провела ладонью по груди Адриана. — Ты сам снимешь его или позволишь мне?
— Ни то ни другое, — отрезал Адриан, которому было не до шуток. — Сейчас не время.
Пусть игру начала она, но закончить ее должен был он сам. Подхватив ее под мышки и ощущая соблазнительные округлости под шелком, Адриан прижал ее к стене всем телом. Он уткнулся лицом в ее плечо, вдохнул ее аромат, пока у него не перехватило дыхание, а тем временем его пальцы продолжали раздвигать скользкую ткань в лихорадочном стремлении добраться до тела.
Собрав пеньюар на талии Ли, Адриан просунул ладонь между их телами и прижал раздвинутые пальцы к ее животу и нежному холмику, увенчанному шелковистыми завитками.
Его пальцы поползли к ее нетерпеливо ждущему лону. Его неудержимо влекло туда. Пальцы путались в ароматных локонах, погружаясь все глубже, исследуя тонкие лепестки плоти. Наконец обнаружив то, что искал, Адриан испустил хриплый стон. Она оказалась горячей и влажной на ощупь. Блаженство!
Ли задрожала, пробуждая в нем новую волну желания. Ему хотелось вновь почувствовать эту сладкую дрожь, услышать негромкие стоны, преподнести ей величайший дар любви — плотское наслаждение.
Он просунул колено между ног Ли, и ее дрожь передалась ему, словно они уже стали единым существом, с общей плотью и чувствами. Сама мысль об этом привела Адриана в трепет, испугала и заставила сжать объятия. Склонив голову, он прильнул к груди Ли, заставляя ее застонать, мотая головой.
Она прикрыла глаза ладонью, словно пряча их, и подтянула колено повыше. От этого невинного и вместе с тем соблазнительного движения в жилах Адриана вспыхнул пожар. Не теряя времени, он расстегнул панталоны.
Он вошел в нее, остерегаясь проникать слишком глубоко — сегодня он не надеялся на то, что сумеет остановиться вовремя. Достаточно и того, что она охватывала его, как атласная перчатка.
Адриан чуть приподнялся, потирая таинственный бугорок — средоточие ее наслаждения. Ли ахнула от удивления и восторга и сжала ноги, и этот жест вновь привел его в восхищение и отчаяние.
Дыхание Адриана стало хриплым и отрывистым, ритм его движений неуклонно усиливался. Подхватив ее под ягодицы, он прижал ее к себе и вонзился слишком глубоко, чтобы замедлить темп, остановиться, впитать блаженство.
Ли что-то прошептала, касаясь губами его влажной от пота шеи, целуя и покусывая ее. Страстная и горячая, она была подобна извергающемуся вулкану.
Обхватив руками плечи Адриана, Ли льнула к нему, мысленно взлетая все выше на волне первобытного, страстного ритма. Их влажные тела сливались, прижимались друг к другу, изгибались все сильнее, пока души не унеслись на край вселенной.
Адриан ощутил, как неистово сжались ее мышцы, услышал низкий стон наслаждения, слившийся с собственным хриплым возгласом, и был бы абсолютно удовлетворен, если бы на этом все и завершилось.
Но нет: едва придя в себя, Ли улыбнулась, запустила пальцы в его волосы и одарила его сияющим, нежным взглядом, а затем вновь произнесла слова, которые он так боялся услышать:
— Я люблю тебя, Адриан.
Он ухитрился не поморщиться и не отстраниться — вместо этого он запечатлел поцелуй на ее обольстительно припухших губах. Подумав, он не нашел ничего лучшегб, как сказать:
— Ты об этом еще пожалеешь.
Глава 16
— Мне не о чем жалеть, —уверенно возразила Ли. — Что бы ни случилось, я никогда не пожалею о том, что прислушалась к зову сердца.
Адриан усмехнулся, чего и ждала Ли. В этом звуке было что-то успокаивающее, хотя Ли воздержалась от подобных слов, решив, что лучше не обрушивать на Адриана лавину сентиментальности.
— Ты движешься прямиком к пропасти, — сообщил ей Адриан. — Ты когда-нибудь пробовала прислушиваться не к сердцу, а к рассудку?
— Не будь таким циничным! — упрекнула Ли с ликующим смехом.
— А тебе давно пора отучиться от романтизма.
— По правде говоря, я довольно рассудочная натура. И могу доказать это.
— Каким же образом? — Адриан чуть отстранился и удивленно посмотрел на нее.
— Отпусти меня — тогда покажу.
Адриан послушался, а Ли быстро опустила подол пеньюара. Тем временем Адриан привел себя в порядок. Ли вынула из ящика стола черный бархатный футляр.
— Узнаешь? — таинственно спросила она, застегивая знаменитое ожерелье.
При свете свечей в глубине рубина вспыхнуло неяркое пламя, а бриллианты ослепительно засияли.
— Конечно. — Адриан уставился на нее в упор. — Но гораздо любопытнее мне было бы узнать, как оно очутилось в твоем столе?
— Сегодня днем Майкл отдал мне это ожерелье.
Адриан поднял брови:
— Ну и ну! Должно быть, беседа была и впрямь любопытной. Может быть, ты объяснишь, каким образом к нему попала бесценная реликвия, которая принадлежала нескольким поколениям моих предков, пока вдруг не исчезла?
— Майкл не украл его.
— Само собой. Это всего-навсего еще одно доказательство симпатии со стороны старины Холта. Берегитесь, герцогиня: если этот человек вновь захочет доказать вам дружеские чувства, я могу оказаться в стесненных обстоятельствах, а вам придется просить милостыню у тетки!
Адриан усмехнулся, чего и ждала Ли. В этом звуке было что-то успокаивающее, хотя Ли воздержалась от подобных слов, решив, что лучше не обрушивать на Адриана лавину сентиментальности.
— Ты движешься прямиком к пропасти, — сообщил ей Адриан. — Ты когда-нибудь пробовала прислушиваться не к сердцу, а к рассудку?
— Не будь таким циничным! — упрекнула Ли с ликующим смехом.
— А тебе давно пора отучиться от романтизма.
— По правде говоря, я довольно рассудочная натура. И могу доказать это.
— Каким же образом? — Адриан чуть отстранился и удивленно посмотрел на нее.
— Отпусти меня — тогда покажу.
Адриан послушался, а Ли быстро опустила подол пеньюара. Тем временем Адриан привел себя в порядок. Ли вынула из ящика стола черный бархатный футляр.
— Узнаешь? — таинственно спросила она, застегивая знаменитое ожерелье.
При свете свечей в глубине рубина вспыхнуло неяркое пламя, а бриллианты ослепительно засияли.
— Конечно. — Адриан уставился на нее в упор. — Но гораздо любопытнее мне было бы узнать, как оно очутилось в твоем столе?
— Сегодня днем Майкл отдал мне это ожерелье.
Адриан поднял брови:
— Ну и ну! Должно быть, беседа была и впрямь любопытной. Может быть, ты объяснишь, каким образом к нему попала бесценная реликвия, которая принадлежала нескольким поколениям моих предков, пока вдруг не исчезла?
— Майкл не украл его.
— Само собой. Это всего-навсего еще одно доказательство симпатии со стороны старины Холта. Берегитесь, герцогиня: если этот человек вновь захочет доказать вам дружеские чувства, я могу оказаться в стесненных обстоятельствах, а вам придется просить милостыню у тетки!