Страница:
Весь вечер Адриан понемногу выдавал вымышленные подробности скоропалительного романа и внезапного брака. В конце концов, именно для этого он и пригласил три избранные пары к ужину. Побеседовать с леди Мередит и ее дебелыми подругами леди Хоклифф и леди Торрингтон было все равно что поместить в «Таймс» объявление о свадьбе и о том, что его молодая супруга прибудет в город, как только завершатся приготовления к ее приезду. Покамест молодая герцогиня поправлялась после болезни в поместье, у своей сестры.
Все это в большей или меньшей степени соответствовало истине. Получив известие от Уилла, Адриан мог с прискорбием оповестить собравшихся, чем завершился его злополучный брак, а затем изведать радости беззаботной жизни скорбящего вдовца.
Казалось бы, такие мысли должны были воодушевлять его. Но вместо этого Адриан ощущал непривычную тяжесть на сердце. Ему то и дело хотелось ослабить галстук. С тех пор как он вернулся в город, прошло уже две недели, а от Уилла не было ни слуху ни духу. Значит, развязка могла наступить с минуты на минуту.
Неужели бедняжка страдает до сих пор? Задумавшись об этом, Адриан всерьез заволновался, но еще больше беспокойства причиняло ему собственное волнение. Время не воротишь, сделанного не поправишь, оставалось лишь выжидать. Черт бы побрал Уилла! Зачем держать лучшего друга в неведении? Адриан давно отправил бы к Уиллу посыльного, если бы не опасался дать городским кумушкам новую пищу для сплетен — не говоря уже о необъяснимой, но неистребимой боязни поторопить события.
— Довольно рассказов о войне, Торрингтон, — заявила леди Хоклифф супругу своей приятельницы, дружески потрепав графа по руке. — Мы просто обязаны узнать о таинственной супруге Рейвена.
Адриан изобразил чуть смущенную и задумчивую улыбку.
— От друзей у меня нет никаких секретов, леди Хоклифф. Просто стрела Купидона в очередной раз попала в цель. Жаль, что Ли сегодня нет с нами. Невозможно передать словами ее красоту и прекрасный характер.
Леди Мередит одарила его изумленным и одобрительным взглядом.
— Господи помилуй, Рейвен, мне и в голову не приходило, что под маской всем известного ловеласа скрывается такой романтичный юноша!
Маркиз Хоклифф, гораздо ближе знакомый с Адрианом, подозрительно прищурился.
Адриан потупился со смущенной улыбкой:
— Об этом не догадывался даже, я, мадам.
— Скажите, Рейвен, она и вправду так прекрасна, как говорят? — допытывалась леди Хоклифф.
Адриан кивнул:
— Поистине небесное создание! Можно сказать, существо не от мира сего.
— Ну, таким ответом вы не отделаетесь. Какого цвета ее волосы?
Адриан на миг прикрыл глаза и позволил слегка дрогнуть уголкам губ.
— Цвета пылающих каштанов.
— А глаза?
— Как трава на летнем лугу — густая, сочная зелень, одновременно и теплая, и прохладная. Цвет ее лица безупречен, как свежие сливки, а губы нежны и соблазнительны, словно лепестки розы…
Адриан опасался, как бы от столь приторного описания не стошнило даже его самого. Однако леди Хоклифф осталась довольна.
— Как поэтично! — задумчиво вздохнула она. — Стало быть, вас пленила именно ее красота?
— Поначалу да. — Адриан не забыл благоговейным жестом вскинуть руки. — Но едва она заговорила, меня опутали бархатные цепи ее кротости, великодушия, доброты… Умоляю, не будем больше об этом! Разлука и без того невыносима…
— Странно, зачем вы вообще расстались с молодой женой? — заметила леди Мередит. — Почему вы здесь, в городе, а не рядом с ней?
— Только потому, что такова была настоятельная просьба моей жены. Судя по письму ее сестры, Ли не хочет, чтобы я видел ее бледной и изнуренной. Я, разумеется, поспешил заверить, что для меня она всегда останется совершенством. Но видит Бог, я слишком влюблен, чтобы отказать даме хоть в чем-нибудь, даже ценой разлуки.
Дождавшись, когда хор женских вздохов утихнет, Адриан продолжал:
— Так что теперь мне остается лишь ждать, мечтая о дне, когда возлюбленная воссоединится со мной и ее ангельский голос наполнит этот пустой дом.
— Она поет?
— Как соловей, — подтвердил Адриан.
— И музицирует?
— Виртуозно. Она училась в Риме.
— Стало быть, она получила образование за границей?
— Да, в монастырской школе.
Не выдержав, леди Торрингтон расхохоталась, а остальные ограничились изумленными усмешками.
— Боже милостивый, Рейвен, это уж слишком! Подумать только — вы попались на крючок воспитанницы монастыря!
— Да, и считаю, что мне повезло. — Адриан надеялся, что с монастырем он не переборщил. — А теперь умоляю прекратить эту пытку. Я пригласил вас сюда в надежде развеяться, а не увязать в пучине тоски.
— Должна признаться, ваше приглашение стало для меня неожиданностью, — произнесла леди Торрингтон. — Прежде вы не питали пристрастия к светским развлечениям.
— Осмелюсь заметить, герцог уже пресытился отнюдь не светскими развлечениями, и притом не в гостиных, — вмешался лорд Торрингтон, жертва многочисленных бокалов вина.
— Артур! — упрекнула его жена. — Пожалуйста, не забывайся.
— Конечно, конечно! — Маркиз потупился с видом ребенка, получившего нагоняй.
Адриан с трудом скрыл пренебрежительную гримасу, зная, что его гости привыкли говорить правду лишь за глаза. Такова первая заповедь света. Странно, что Торрингтон решился нарушить ее.
Прокашлявшись, маркиз строго взглянул на Адриана из-под нахмуренных бровей.
— Я только хотел сказать, что вам давно пора отказаться от прежних проказ. В вашем положении шила в мешке не утаишь — верно, Хоклифф?
— Вот именно. Джентльмену положено ставить брак превыше удовольствий. — Хоклифф поспешно повернулся к жене: — Прости, дорогая, если я погрешил против правил этикета. Надеюсь, Рейвен, вы меня поняли?
Адриан кивнул. Он прекрасно понял обоих гостей. Они намекали, что герцог имеет полное право предаваться греховным развлечениям, но при этом обязан производить впечатление верного супруга. Именно так поступали и мужчины, сидящие за столом, и большинство других светских джентльменов — и даже дам. Так поступал отец Адриана, надеясь, что сын последует его примеру. Но тот зашел гораздо дальше.
Замечания гостей разбередили свежую рану в душе Адриана. Вместе с тем они пробудили в нем презрение к лицемерию, которое, судя по всему, служило связующим звеном, залогом целостности светского общества. Адриан нравилось срывать с лицемеров маски — по правде говоря, он полагал, что это и есть предназначение его в остальном бесполезной жизни.
Адриан вспомнил о своей последней затее — неслыханной, скандальной, возмутительной выходке, которая наверняка сделает его изгоем. По мнению Адриана, такая цель оправдывала любые средства. А теперь упреки госта окончательно убедили его в том, что настал самый подходящий момент для решительных действий.
— Похоже, вы прочли мои мысли, сэр, — обратила он к Торрингтону, качая головой в притворном восхищении проницательностью гостя. — По правде говоря, я ничего и не собирался утаивать. Моя цель — стать образцом благопристойности… И незачем так смотреть на меня! — добавил он, заметив, что гости одновременно подняли брови. — Я твердо намерен сдержать слово.
— Каким же образом, позвольте узнать? — осведомилась леди Мередит, сдерживая смешок.
— Навсегда отказавшись от… скажем, фривольных проделок и направив энергию в более достойное русло.
— Боже, какая удивительная метаморфоза! — воскликнула леди Торрингтон. — Дорогой, ты когда-нибудь видел что-либо подобное?
— Никогда, черт побери! — пробормотал ее супруг, сверля Адриана вопросительным взглядом.
— Я стал совсем другим, леди Торрингтон, — объяснил Адриан. — И не без участия присутствующих здесь дам.
— Не без нашего участия? — удивленно повторила гостья. — О чем вы говорите?
— Не так давно вы убедили своих мужей отказаться от моих пожертвований в пользу нового Общества защиты животных, чем заставили меня глубоко задуматься.
— Ах, вот в чем дело! — Леди Торрингтон почувствовала неловкость, удивленная осведомленностью хозяина дома: именно она возглавила движение, целью которого было подвергнуть Адриана остракизму. Это случилось несколько месяцев назад, и, говоря начистоту, Адриан не придавал этому событию никакого значения.
— Вот именно. — Адриан испустил удрученный вздох. — Мне пришлось задать себе вопрос: что я за человек, если приличные дамы считают меня недостойным облагодетельствовать даже несчастные четвероногие существа?
Леди Торрингтон переглянулась с подругами:
— Пожалуй, мы слегка поспешили с…
— Нет, ничуть! — перебил Адриан. — Не стану отрицать, что в своем бесславном прошлом я злоупотреблял обильными возлияниями, азартными играми и, если быть откровенным, связями с особами сомнительного поведения. Прошу вас, не упрекайте меня — просто позвольте доказать, что я способен искупить свою вину! — Он обвел взглядом гостей, наслаждаясь их смущением и изумлением. — Джентльмены, я решил последовать вашему благородному примеру и устроить в Лондоне Дом птиц.
— Как вы сказали — птиц? — переспросил тугоухий Хоклифф, прикладывая ладонь к уху.
— Да, птиц, — подтвердил Адриан. — Редких видов пернатых со всего мира. Экзотических пичуг с самым пестрым оперением, собранных в одном месте для изучения, демонстрации и — самое важное — для вящего удовольствия публики.
— Птичник! — воскликнула леди Мередит, захлопав в ладоши.
— Можно сказать и так, — согласился Адриан с непроницаемым выражением лица.
— Великолепная мысль!
— В самом деле, — подтвердила леди Хоклифф. — Впервые слышу столь удачное предложение. Я намерена принять участие в вашем предприятии, Рейвен. Вы непременно должны позволить Харви внести свой вклад. Ты согласен, дорогой?
— Разумеется, — без особого энтузиазма подхватил ее муж.
— Признаюсь, я не сомневался в вашем желании оказать помощь, — заметил Адриан.
— Скажите же, чем мы можем помочь вам? — спросил сэр Артур.
Адриан улыбнулся:
— Простейшим способом — стать попечителями и своими именами обеспечить успех делу. Ваше участие в нем наверняка привлечет внимание и других достойных людей. А что касается практической стороны дела, я прошу, чтобы мне доверили лично следить за подготовительными работами и сбором экспонатов.
— Вы уже доказали свою решимость, — заверила его леди Торрингтон.
— Благодарю вас, мадам. Надеюсь, результаты моих трудов ошеломят вас. О пышном открытии Лондонского дома птиц в столице не скоро забудут!
Все три дамы заулыбались так сладко, словно за спиной Адриана вдруг выросли ангельские крылья. Адриан ответил им ослепительной улыбкой. В случае успеха он сумеет, так сказать, убить одним выстрелом двух птиц.
Прежде всего он преподаст самим узколобым лондонским лицемерам урок, в котором они давно нуждались. И одновременно упрочит свою скандальную репутацию. В конце концов, должен же когда-нибудь закончиться срок его неприкосновенности вдовца! Дом птиц навсегда укрепит даже самых оптимистично настроенных светских дам во мнении, что Адриан — неподходящая кандидатура для брака, несмотря на все титулы и состояние. Черт побери, таким достижением можно гордиться!
А истина заключалась в том, что в отличие от большинства джентльменов, воспринимавших брак как способ продвинуться по общественной лестнице и наполнить детскую наследниками, созданными по своему образу и подобию, Адриан никогда не пылал желанием обзавестись женой. И твердо намеревался прожить свой век и умереть холостяком.
— Хотите совет, мадам?
Ли обернулась к Бриджет Грэнан, немолодой горничной, которая прислуживала ей с первого дня появления в Бэмборо.
— Нет, — отозвалась Ли.
— Жаль, поскольку вы его все равно получите.
— Так я и думала.
— Если бы вы спросили меня — а этого вы не сделали, — я сказала бы, что вы совершаете непростительную ошибку. Напрасно вы отправились к этому безумцу.
Экипаж остановился возле Рейвен-Хауса, лондонского особняка герцога Рейвена. Это большое кирпичное здание было расположено в самом фешенебельном квартале города, но само оно показалось Ли не особенно внушительным и к тому же давно нуждалось в ремонте. Если бы Ли не послала кучера Роуленда выведать, дома ли герцог, и не узнала, что в данную минуту он принимает гостей, она могла бы подумать, что дом пуст. Внешне он выглядел заброшенным.
— Бриджет, надо ли напоминать, что этот безумец, как ты предпочитаешь именовать его, — мой муж?
— Муж? — эхом повторила горничная. — Как бы не так! Чужак, и к тому же полоумный — вот кто он такой! Кем еще, по-вашему, может быть человек, женившийся на леди, которую он…
— Довольно, Бриджет! Хватит переливать из пустого в порожнее. Мне известно, что мистер Грантли щедро вознаградил тебя и Роуленда за клятву хранить в тайне обстоятельства моего… брака.
— Нужна мне его награда! — пренебрежительно хмыкнула Бриджет. — И Роуленду она ни к чему. Вы же знаете, мы оба готовы на все ради вас и леди Кристианы.
— Знаю. — Ли энергично встряхнула руку горничной. — А награду ты все-таки должна принять. В конце концов, это деньги из кармана герцога, а он нам многим обязан.
— Скорее уж он обязан вам. Для начала ему следовало бы извиниться.
— Не беспокойся, Бриджет, я сумею потребовать извинений у его светлости.
— Стало быть, вы все-таки зайдете в дом? — спросила горничная.
— Непременно! — кивнула Ли.
По правде говоря, она ни в чем не была уверена — кроме того, что никому, даже печально известному герцогу Рейвену, не позволит лишить ее сестру Кристиану возможности стать счастливой.
Узнав от мистера Грантли о том, что произошло за время ее болезни, Ли пришла в негодование. Несколько дней в ее душе бушевала буря, воспламеняющая давние раны, напоминающая о сердечных горестях и давнишней боли. Постепенно к ней вернулось благоразумие. Ей уже не раз приходилось сталкиваться с несправедливостью. Справиться с ней она сумеет и на этот раз.
Но каким образом? Как отомстить мужу, которого она в глаза не видела и не желала видеть?! Если, конечно, этот мерзавец и в самом деле ее муж, в чем Ли сильно сомневалась. Однако если он, не будучи ее законным супругом, провел ночь в ее спальне, значит, она погибла. И Кристиана вместе с ней.
Выздоравливая, она колебалась между стремлением отомстить Рейвену самой страшной местью — например, посадить его на муравейник — и малодушным желанием вернуться под защиту стен собственного простого, но милого дома, сделав вид, будто ничего не произошло.
Когда же пришлось принимать решение, Ли спросила себя, как поступила бы на ее месте принцесса Оливия. Ответ последовал незамедлительно. Оливия решила бы действовать. Она нашла бы способ обратить каприз судьбы в свою пользу. Ли исполнилась решимости сделать то же самое.
Господи, на что она только надеялась? Что ей, девушке, знакомой с приключениями лишь по собственноручно написанным сказкам, удастся расквитаться с самым знаменитым развратником Англии?
Ли оглядела внушительные чугунные ворота Рейвен-Хауса, украшенные изображением хищной птицы. По ее мнению, этому чудовищу было самое место на вратах ада. Если Оливия обожала приключения — тем хуже для нее. А сама Ли в этот момент предпочла бы изнывать от скуки.
К несчастью, по вине герцога у нее не было выбора. Ли твердо вознамерилась обеспечить будущее Кристианы, и если для этого от нее требовалось войти в львиное логово — значит, так тому и быть.
Призвав на помощь всю свою отвагу, она обратилась к Бриджет.
— Одной решимости войти в логово хищника слишком мало, — заявила она. — Я должна быть уверена в тебе. Если я не смогу на тебя положиться, как же тогда сумею скрыть истину от Кристианы?
— А не проще ли было бы просто рассказать ей правду?
— Нет. — Ли покачала головой. — Об этом не может быть и речи. Ты же знаешь ее вспыльчивый характер. Неизвестно, как она воспримет мой поступок. Боюсь, не пройдет и нескольких часов, как об этой унизительной истории, приукрашенной пикантными подробностями, узнает весь Лондон. В таком случае все мои планы и сбережения, припасенные для выезда Кристианы в свет, пропадут. Может быть, когда-нибудь я и отважусь сказать ей правду, но не теперь.
— Ну, если вы так решили…
— Да, решила.
— Тогда мой рот на замке. — И для пущей убедительности Бриджет приложила палец к губам.
— Прошу тебя, отопри его ненадолго — чтобы пожелать мне удачи.
У Бриджет округлились глаза.
— Так вы зайдете в дом сейчас?
Ли кивнула. Бриджет растерянно заморгала.
— Не лучше ли дождаться утра…
— Нет. Я предпочитаю, чтобы наше маленькое воссоединение состоялось на глазах у свидетелей.
Набросив на плечи плащ, Ли с помощью кучера выбралась из экипажа, глубоко вздохнула и напомнила себе: если ей удастся выглядеть уверенной, рано или поздно она и вправду обретет уверенность в себе.
Оглянувшись в последний раз. Ли увидела, как Бриджет перекрестила ее.
Адриан по-прежнему упивался щедрыми похвалами гостей, но тут рядом с ним вдруг возник старый дворецкий.
— В чем дело, Торн? — спросил Адриан. Торн зашептал, склонившись к уху хозяина:
— Неприятность, сэр. Вы должны…
— Разберись сам! — велел Адриан, не желая прерывать развлечение.
— Слушаюсь, сэр. Но без вас…
— Оставь меня в покое, Торн.
Слуга недовольно поджал губы. Адриан ответил ему гневным взглядом. Официальные приемы были редким явлением в Рейвен-Хаусе, поэтому сегодняшнее событие переполошило весь дом. Однако Снейк, бывший пехотинец, выполнявший обязанности повара, сумел приготовить вполне съедобный ужин, а двое нерасторопных лакеев ухитрились подать его на стол, не выронив по дороге. Старый ворчун-дворецкий мог бы по крайней мере притвориться вышколенным слугой!
Однако Торн не уходил.
— Ваша светлость, дело в том, что…
— Рейвен, дорогой! — послышался из коридора женский голос.
Дорогой?
Едва Адриан заметил злорадство, промелькнувшее в прищуренных глазах Торна, как тот же загадочный женский голос зазвучал вновь — на этот раз с порога столовой.
— Вот ты где! — Раскрыв объятия, женщина улыбнулась Адриану так, словно в комнате больше никого не было. — Сюрприз, дорогой! Я приехала!
Адриан воззрился на нее, словно примерзнув к стулу и не замечая, что остальные джентльмены поспешили вскочить. Это была она. Ли! Его супруга.
Боже милостивый!
Как она очутилась здесь, в его собственной столовой? Откуда она вообще взялась? Ей же полагалось… словом, почить!
Тяжело опираясь на стол, Адриан с трудом поднялся на свинцовых ногах, краем уха прислушиваясь к выжидательному шепотку гостей.
Стоящая в дверях женщина ничем не походила на труп.
Она была жива и абсолютно здорова. Ее каштаново-рыжеватые волосы блестели, оттенок изумрудных глаз был ярким, как трава на летнем лугу. Господи, его жена и вправду оказалась красавицей!
Его жена…
Черт возьми, как же ему теперь быть?
Потрясение лишило Адриана привычной сообразительности. Внутренний голос подсказывал ему всего два решения. Во-первых, если Ли Стреттон назвала его «дорогим», выдавая себя за его жену, значит, ему самому следует вести себя как подобает любящему мужу. А во-вторых, когда он доберется до Уилла Грантли, в Англии станет одним безмозглым священником-предателем меньше.
— Ли, милая! — воскликнул он, расплываясь в притворной улыбке. — Ты застала меня врасплох…
— Вот и хорошо, — отозвалась она, глядя на него в упор. — Так и было задумано.
Ее взгляд не оставлял сомнений в том, что она с умыслом появилась в доме Адриана и теперь от души наслаждалась его замешательством.
Но почему?
«И вправду, почему?..» — задумался Адриан, понемногу приходя в себя. Ему повезло, что Ли явилась сюда одна и без оружия. Только теперь он удосужился задуматься о том, есть ли у нее братья, притом взрослые братья? Адриан с запозданием на две недели вспомнил об этом.
Но первым делом следовало прогнать нарастающие недоверие и подозрение с лиц зрителей.
Словно на крыльях подлетев к Ли, он схватил ее за плечи.
— Господи, как я соскучился по тебе! Когда ты появилась на пороге, я решил, что у меня начинаются галлюцинации, что от одиночества я лишился рассудка! А теперь… — Он прижал ее руки к своей груди, а потом крепко обнял. Она растерянно заморгала: ее самообладание дало трещину.
«Отлично! — мысленно заключил Адриан. — Не будешь пугать меня».
— Теперь я убежден, что передо мной — настоящая, живая Ли из плоти и крови! — продолжал он с чувством. — Я просто обязан исполнить мечту, которую лелеял с тех пор, как оставил тебя в Девоне целую вечность назад!
Не сводя глаз с Ли, он склонил голову. Он заметил вспышку гнева в ее глазах, почувствовал, как она напряглась, однако Ли не дрогнула и не попыталась вырваться. Если бы она выказала испуг, удовлетворенный Адриан наверняка не стал бы настаивать. Но поскольку Ли оказалась неробкого десятка, он стиснул ее в объятиях и приоткрыл губы, завладевая ее ртом, как полагалось пылкому мужу, вынужденному сдерживаться в присутствии посторонних.
Впрочем, Адриану редко приходилось сдерживаться; и он не собирался изменять своим привычкам и впредь, а тем более в присутствии этой самонадеянной и дерзкой особы. Он целовал ее долго и страстно, почти забыв, что на них смотрят и что сам поцелуй — всего лишь притворство. Его кровь забурлила, одна ладонь скользнула на соблазнительную округлость бедра Ли — так, словно он имел полное право прикасаться к ней.
Наконец Адриан опомнился и медленно поднял голову, наблюдая, как трепещут длинные темные ресницы Ли.
— В Уэстерхэме, — произнесла она уверенным и внятным голосом, который услышали все присутствующие. Адриан нахмурился:
— О чем ты?
— Я говорю, ты оставил меня не в Девоне, а в Уэстерхэме. Или ты уже забыл?
Уэстерхэм. Церковь святой Анны. Ну разумеется! А в Девоне Адриан поселил вымышленную сестру Ли. Но она не могла знать ни об этом, ни о других подробностях своей жизни, выдуманных Адрианом сегодня вечером. Назревал скандал.
Впрочем, какой еще скандал? Адриан чуть не рассмеялся вслух своему нелепому предположению. Происходящее превращалось в настоящую катастрофу у него на глазах!
— Нет-нет, я ничего не забыл! — нежно заверил он. — Но когда ты рядом, мне трудно помнить даже о том, как полагается дышать.
— Не волнуйся, милый. Если понадобится, я подскажу. К счастью, я в совершенстве владею искусством дыхания.
— Вижу, — пробормотал Адриан, заметив злорадный блеск в глазах Ли, которая взирала на него с притворным обожанием. Разжав объятия, он обернулся к гостям: — Прошу простить мою неучтивость. На минуту я совсем забылся.
Сэр Артур поспешил отозваться;
— Тебя можно понять, Рейвен. Не беспокойся.
— Да, новобрачные вправе претендовать на снисходительность, — подхватила его жена, глаза которой горели, как у гончей, почуявшей добычу. — Особенно после долгой разлуки… А теперь, Рейвен, вы непременно должны познакомить нас с новой… гостьей.
— Разумеется… — Представляя Ли собравшимся, Адриан был предельно краток, однако ему все же пришлось произнести ненавистные слова «моя жена». Впрочем, в голове у него мелькало нечто вроде кузины и воспитанницы.
Непоправимое уже свершилось. Ему оставалось надеяться лишь на то, что разразившийся скандал будет не слишком громким. Чтобы избежать самого худшего, он начал придвигать к столу ближайшие из стульев, прежде чем гости вновь успели сесть.
— Надеюсь, вы поймете меня, если ужин закончится преждевременно? — заявил он, увидев, что гости медлят, расспрашивая Ли о здоровье и путешествии… Именно об этом ему не терпелось поговорить с ней наедине. — Боюсь, что если она… Ли… то есть моя жена, переутомится, недуг вновь одолеет ее.
Жена взяла его под руку.
— Твои заботы весьма трогательны, дорогой, но напрасны. Врач заверил меня, что у женщин моего возраста камни в почках образуются крайне редко, поэтому болезнь вряд ли возобновится.
Камни в почках? Адриан похолодел.
— Камни? — воскликнула леди Хоклифф. — Так вот что с вами случилось! Бедняжка, какой ужас! — И она погрозила Рейвену сложенным веером. — Чудовище! На месте вашей, жены я никогда не простила бы вам такого предательства! Подумать только, вы оставили ее одну, совсем беспомощную!
— У меня впереди целая жизнь, чтобы загладить свою вину, — провозгласил Адриан, поцеловав руку Ли. Мягким пожатием он предупредил жену, что немного погодя сумеет выжать из нее всю правду.
Глава 3
Все это в большей или меньшей степени соответствовало истине. Получив известие от Уилла, Адриан мог с прискорбием оповестить собравшихся, чем завершился его злополучный брак, а затем изведать радости беззаботной жизни скорбящего вдовца.
Казалось бы, такие мысли должны были воодушевлять его. Но вместо этого Адриан ощущал непривычную тяжесть на сердце. Ему то и дело хотелось ослабить галстук. С тех пор как он вернулся в город, прошло уже две недели, а от Уилла не было ни слуху ни духу. Значит, развязка могла наступить с минуты на минуту.
Неужели бедняжка страдает до сих пор? Задумавшись об этом, Адриан всерьез заволновался, но еще больше беспокойства причиняло ему собственное волнение. Время не воротишь, сделанного не поправишь, оставалось лишь выжидать. Черт бы побрал Уилла! Зачем держать лучшего друга в неведении? Адриан давно отправил бы к Уиллу посыльного, если бы не опасался дать городским кумушкам новую пищу для сплетен — не говоря уже о необъяснимой, но неистребимой боязни поторопить события.
— Довольно рассказов о войне, Торрингтон, — заявила леди Хоклифф супругу своей приятельницы, дружески потрепав графа по руке. — Мы просто обязаны узнать о таинственной супруге Рейвена.
Адриан изобразил чуть смущенную и задумчивую улыбку.
— От друзей у меня нет никаких секретов, леди Хоклифф. Просто стрела Купидона в очередной раз попала в цель. Жаль, что Ли сегодня нет с нами. Невозможно передать словами ее красоту и прекрасный характер.
Леди Мередит одарила его изумленным и одобрительным взглядом.
— Господи помилуй, Рейвен, мне и в голову не приходило, что под маской всем известного ловеласа скрывается такой романтичный юноша!
Маркиз Хоклифф, гораздо ближе знакомый с Адрианом, подозрительно прищурился.
Адриан потупился со смущенной улыбкой:
— Об этом не догадывался даже, я, мадам.
— Скажите, Рейвен, она и вправду так прекрасна, как говорят? — допытывалась леди Хоклифф.
Адриан кивнул:
— Поистине небесное создание! Можно сказать, существо не от мира сего.
— Ну, таким ответом вы не отделаетесь. Какого цвета ее волосы?
Адриан на миг прикрыл глаза и позволил слегка дрогнуть уголкам губ.
— Цвета пылающих каштанов.
— А глаза?
— Как трава на летнем лугу — густая, сочная зелень, одновременно и теплая, и прохладная. Цвет ее лица безупречен, как свежие сливки, а губы нежны и соблазнительны, словно лепестки розы…
Адриан опасался, как бы от столь приторного описания не стошнило даже его самого. Однако леди Хоклифф осталась довольна.
— Как поэтично! — задумчиво вздохнула она. — Стало быть, вас пленила именно ее красота?
— Поначалу да. — Адриан не забыл благоговейным жестом вскинуть руки. — Но едва она заговорила, меня опутали бархатные цепи ее кротости, великодушия, доброты… Умоляю, не будем больше об этом! Разлука и без того невыносима…
— Странно, зачем вы вообще расстались с молодой женой? — заметила леди Мередит. — Почему вы здесь, в городе, а не рядом с ней?
— Только потому, что такова была настоятельная просьба моей жены. Судя по письму ее сестры, Ли не хочет, чтобы я видел ее бледной и изнуренной. Я, разумеется, поспешил заверить, что для меня она всегда останется совершенством. Но видит Бог, я слишком влюблен, чтобы отказать даме хоть в чем-нибудь, даже ценой разлуки.
Дождавшись, когда хор женских вздохов утихнет, Адриан продолжал:
— Так что теперь мне остается лишь ждать, мечтая о дне, когда возлюбленная воссоединится со мной и ее ангельский голос наполнит этот пустой дом.
— Она поет?
— Как соловей, — подтвердил Адриан.
— И музицирует?
— Виртуозно. Она училась в Риме.
— Стало быть, она получила образование за границей?
— Да, в монастырской школе.
Не выдержав, леди Торрингтон расхохоталась, а остальные ограничились изумленными усмешками.
— Боже милостивый, Рейвен, это уж слишком! Подумать только — вы попались на крючок воспитанницы монастыря!
— Да, и считаю, что мне повезло. — Адриан надеялся, что с монастырем он не переборщил. — А теперь умоляю прекратить эту пытку. Я пригласил вас сюда в надежде развеяться, а не увязать в пучине тоски.
— Должна признаться, ваше приглашение стало для меня неожиданностью, — произнесла леди Торрингтон. — Прежде вы не питали пристрастия к светским развлечениям.
— Осмелюсь заметить, герцог уже пресытился отнюдь не светскими развлечениями, и притом не в гостиных, — вмешался лорд Торрингтон, жертва многочисленных бокалов вина.
— Артур! — упрекнула его жена. — Пожалуйста, не забывайся.
— Конечно, конечно! — Маркиз потупился с видом ребенка, получившего нагоняй.
Адриан с трудом скрыл пренебрежительную гримасу, зная, что его гости привыкли говорить правду лишь за глаза. Такова первая заповедь света. Странно, что Торрингтон решился нарушить ее.
Прокашлявшись, маркиз строго взглянул на Адриана из-под нахмуренных бровей.
— Я только хотел сказать, что вам давно пора отказаться от прежних проказ. В вашем положении шила в мешке не утаишь — верно, Хоклифф?
— Вот именно. Джентльмену положено ставить брак превыше удовольствий. — Хоклифф поспешно повернулся к жене: — Прости, дорогая, если я погрешил против правил этикета. Надеюсь, Рейвен, вы меня поняли?
Адриан кивнул. Он прекрасно понял обоих гостей. Они намекали, что герцог имеет полное право предаваться греховным развлечениям, но при этом обязан производить впечатление верного супруга. Именно так поступали и мужчины, сидящие за столом, и большинство других светских джентльменов — и даже дам. Так поступал отец Адриана, надеясь, что сын последует его примеру. Но тот зашел гораздо дальше.
Замечания гостей разбередили свежую рану в душе Адриана. Вместе с тем они пробудили в нем презрение к лицемерию, которое, судя по всему, служило связующим звеном, залогом целостности светского общества. Адриан нравилось срывать с лицемеров маски — по правде говоря, он полагал, что это и есть предназначение его в остальном бесполезной жизни.
Адриан вспомнил о своей последней затее — неслыханной, скандальной, возмутительной выходке, которая наверняка сделает его изгоем. По мнению Адриана, такая цель оправдывала любые средства. А теперь упреки госта окончательно убедили его в том, что настал самый подходящий момент для решительных действий.
— Похоже, вы прочли мои мысли, сэр, — обратила он к Торрингтону, качая головой в притворном восхищении проницательностью гостя. — По правде говоря, я ничего и не собирался утаивать. Моя цель — стать образцом благопристойности… И незачем так смотреть на меня! — добавил он, заметив, что гости одновременно подняли брови. — Я твердо намерен сдержать слово.
— Каким же образом, позвольте узнать? — осведомилась леди Мередит, сдерживая смешок.
— Навсегда отказавшись от… скажем, фривольных проделок и направив энергию в более достойное русло.
— Боже, какая удивительная метаморфоза! — воскликнула леди Торрингтон. — Дорогой, ты когда-нибудь видел что-либо подобное?
— Никогда, черт побери! — пробормотал ее супруг, сверля Адриана вопросительным взглядом.
— Я стал совсем другим, леди Торрингтон, — объяснил Адриан. — И не без участия присутствующих здесь дам.
— Не без нашего участия? — удивленно повторила гостья. — О чем вы говорите?
— Не так давно вы убедили своих мужей отказаться от моих пожертвований в пользу нового Общества защиты животных, чем заставили меня глубоко задуматься.
— Ах, вот в чем дело! — Леди Торрингтон почувствовала неловкость, удивленная осведомленностью хозяина дома: именно она возглавила движение, целью которого было подвергнуть Адриана остракизму. Это случилось несколько месяцев назад, и, говоря начистоту, Адриан не придавал этому событию никакого значения.
— Вот именно. — Адриан испустил удрученный вздох. — Мне пришлось задать себе вопрос: что я за человек, если приличные дамы считают меня недостойным облагодетельствовать даже несчастные четвероногие существа?
Леди Торрингтон переглянулась с подругами:
— Пожалуй, мы слегка поспешили с…
— Нет, ничуть! — перебил Адриан. — Не стану отрицать, что в своем бесславном прошлом я злоупотреблял обильными возлияниями, азартными играми и, если быть откровенным, связями с особами сомнительного поведения. Прошу вас, не упрекайте меня — просто позвольте доказать, что я способен искупить свою вину! — Он обвел взглядом гостей, наслаждаясь их смущением и изумлением. — Джентльмены, я решил последовать вашему благородному примеру и устроить в Лондоне Дом птиц.
— Как вы сказали — птиц? — переспросил тугоухий Хоклифф, прикладывая ладонь к уху.
— Да, птиц, — подтвердил Адриан. — Редких видов пернатых со всего мира. Экзотических пичуг с самым пестрым оперением, собранных в одном месте для изучения, демонстрации и — самое важное — для вящего удовольствия публики.
— Птичник! — воскликнула леди Мередит, захлопав в ладоши.
— Можно сказать и так, — согласился Адриан с непроницаемым выражением лица.
— Великолепная мысль!
— В самом деле, — подтвердила леди Хоклифф. — Впервые слышу столь удачное предложение. Я намерена принять участие в вашем предприятии, Рейвен. Вы непременно должны позволить Харви внести свой вклад. Ты согласен, дорогой?
— Разумеется, — без особого энтузиазма подхватил ее муж.
— Признаюсь, я не сомневался в вашем желании оказать помощь, — заметил Адриан.
— Скажите же, чем мы можем помочь вам? — спросил сэр Артур.
Адриан улыбнулся:
— Простейшим способом — стать попечителями и своими именами обеспечить успех делу. Ваше участие в нем наверняка привлечет внимание и других достойных людей. А что касается практической стороны дела, я прошу, чтобы мне доверили лично следить за подготовительными работами и сбором экспонатов.
— Вы уже доказали свою решимость, — заверила его леди Торрингтон.
— Благодарю вас, мадам. Надеюсь, результаты моих трудов ошеломят вас. О пышном открытии Лондонского дома птиц в столице не скоро забудут!
Все три дамы заулыбались так сладко, словно за спиной Адриана вдруг выросли ангельские крылья. Адриан ответил им ослепительной улыбкой. В случае успеха он сумеет, так сказать, убить одним выстрелом двух птиц.
Прежде всего он преподаст самим узколобым лондонским лицемерам урок, в котором они давно нуждались. И одновременно упрочит свою скандальную репутацию. В конце концов, должен же когда-нибудь закончиться срок его неприкосновенности вдовца! Дом птиц навсегда укрепит даже самых оптимистично настроенных светских дам во мнении, что Адриан — неподходящая кандидатура для брака, несмотря на все титулы и состояние. Черт побери, таким достижением можно гордиться!
А истина заключалась в том, что в отличие от большинства джентльменов, воспринимавших брак как способ продвинуться по общественной лестнице и наполнить детскую наследниками, созданными по своему образу и подобию, Адриан никогда не пылал желанием обзавестись женой. И твердо намеревался прожить свой век и умереть холостяком.
— Хотите совет, мадам?
Ли обернулась к Бриджет Грэнан, немолодой горничной, которая прислуживала ей с первого дня появления в Бэмборо.
— Нет, — отозвалась Ли.
— Жаль, поскольку вы его все равно получите.
— Так я и думала.
— Если бы вы спросили меня — а этого вы не сделали, — я сказала бы, что вы совершаете непростительную ошибку. Напрасно вы отправились к этому безумцу.
Экипаж остановился возле Рейвен-Хауса, лондонского особняка герцога Рейвена. Это большое кирпичное здание было расположено в самом фешенебельном квартале города, но само оно показалось Ли не особенно внушительным и к тому же давно нуждалось в ремонте. Если бы Ли не послала кучера Роуленда выведать, дома ли герцог, и не узнала, что в данную минуту он принимает гостей, она могла бы подумать, что дом пуст. Внешне он выглядел заброшенным.
— Бриджет, надо ли напоминать, что этот безумец, как ты предпочитаешь именовать его, — мой муж?
— Муж? — эхом повторила горничная. — Как бы не так! Чужак, и к тому же полоумный — вот кто он такой! Кем еще, по-вашему, может быть человек, женившийся на леди, которую он…
— Довольно, Бриджет! Хватит переливать из пустого в порожнее. Мне известно, что мистер Грантли щедро вознаградил тебя и Роуленда за клятву хранить в тайне обстоятельства моего… брака.
— Нужна мне его награда! — пренебрежительно хмыкнула Бриджет. — И Роуленду она ни к чему. Вы же знаете, мы оба готовы на все ради вас и леди Кристианы.
— Знаю. — Ли энергично встряхнула руку горничной. — А награду ты все-таки должна принять. В конце концов, это деньги из кармана герцога, а он нам многим обязан.
— Скорее уж он обязан вам. Для начала ему следовало бы извиниться.
— Не беспокойся, Бриджет, я сумею потребовать извинений у его светлости.
— Стало быть, вы все-таки зайдете в дом? — спросила горничная.
— Непременно! — кивнула Ли.
По правде говоря, она ни в чем не была уверена — кроме того, что никому, даже печально известному герцогу Рейвену, не позволит лишить ее сестру Кристиану возможности стать счастливой.
Узнав от мистера Грантли о том, что произошло за время ее болезни, Ли пришла в негодование. Несколько дней в ее душе бушевала буря, воспламеняющая давние раны, напоминающая о сердечных горестях и давнишней боли. Постепенно к ней вернулось благоразумие. Ей уже не раз приходилось сталкиваться с несправедливостью. Справиться с ней она сумеет и на этот раз.
Но каким образом? Как отомстить мужу, которого она в глаза не видела и не желала видеть?! Если, конечно, этот мерзавец и в самом деле ее муж, в чем Ли сильно сомневалась. Однако если он, не будучи ее законным супругом, провел ночь в ее спальне, значит, она погибла. И Кристиана вместе с ней.
Выздоравливая, она колебалась между стремлением отомстить Рейвену самой страшной местью — например, посадить его на муравейник — и малодушным желанием вернуться под защиту стен собственного простого, но милого дома, сделав вид, будто ничего не произошло.
Когда же пришлось принимать решение, Ли спросила себя, как поступила бы на ее месте принцесса Оливия. Ответ последовал незамедлительно. Оливия решила бы действовать. Она нашла бы способ обратить каприз судьбы в свою пользу. Ли исполнилась решимости сделать то же самое.
Господи, на что она только надеялась? Что ей, девушке, знакомой с приключениями лишь по собственноручно написанным сказкам, удастся расквитаться с самым знаменитым развратником Англии?
Ли оглядела внушительные чугунные ворота Рейвен-Хауса, украшенные изображением хищной птицы. По ее мнению, этому чудовищу было самое место на вратах ада. Если Оливия обожала приключения — тем хуже для нее. А сама Ли в этот момент предпочла бы изнывать от скуки.
К несчастью, по вине герцога у нее не было выбора. Ли твердо вознамерилась обеспечить будущее Кристианы, и если для этого от нее требовалось войти в львиное логово — значит, так тому и быть.
Призвав на помощь всю свою отвагу, она обратилась к Бриджет.
— Одной решимости войти в логово хищника слишком мало, — заявила она. — Я должна быть уверена в тебе. Если я не смогу на тебя положиться, как же тогда сумею скрыть истину от Кристианы?
— А не проще ли было бы просто рассказать ей правду?
— Нет. — Ли покачала головой. — Об этом не может быть и речи. Ты же знаешь ее вспыльчивый характер. Неизвестно, как она воспримет мой поступок. Боюсь, не пройдет и нескольких часов, как об этой унизительной истории, приукрашенной пикантными подробностями, узнает весь Лондон. В таком случае все мои планы и сбережения, припасенные для выезда Кристианы в свет, пропадут. Может быть, когда-нибудь я и отважусь сказать ей правду, но не теперь.
— Ну, если вы так решили…
— Да, решила.
— Тогда мой рот на замке. — И для пущей убедительности Бриджет приложила палец к губам.
— Прошу тебя, отопри его ненадолго — чтобы пожелать мне удачи.
У Бриджет округлились глаза.
— Так вы зайдете в дом сейчас?
Ли кивнула. Бриджет растерянно заморгала.
— Не лучше ли дождаться утра…
— Нет. Я предпочитаю, чтобы наше маленькое воссоединение состоялось на глазах у свидетелей.
Набросив на плечи плащ, Ли с помощью кучера выбралась из экипажа, глубоко вздохнула и напомнила себе: если ей удастся выглядеть уверенной, рано или поздно она и вправду обретет уверенность в себе.
Оглянувшись в последний раз. Ли увидела, как Бриджет перекрестила ее.
Адриан по-прежнему упивался щедрыми похвалами гостей, но тут рядом с ним вдруг возник старый дворецкий.
— В чем дело, Торн? — спросил Адриан. Торн зашептал, склонившись к уху хозяина:
— Неприятность, сэр. Вы должны…
— Разберись сам! — велел Адриан, не желая прерывать развлечение.
— Слушаюсь, сэр. Но без вас…
— Оставь меня в покое, Торн.
Слуга недовольно поджал губы. Адриан ответил ему гневным взглядом. Официальные приемы были редким явлением в Рейвен-Хаусе, поэтому сегодняшнее событие переполошило весь дом. Однако Снейк, бывший пехотинец, выполнявший обязанности повара, сумел приготовить вполне съедобный ужин, а двое нерасторопных лакеев ухитрились подать его на стол, не выронив по дороге. Старый ворчун-дворецкий мог бы по крайней мере притвориться вышколенным слугой!
Однако Торн не уходил.
— Ваша светлость, дело в том, что…
— Рейвен, дорогой! — послышался из коридора женский голос.
Дорогой?
Едва Адриан заметил злорадство, промелькнувшее в прищуренных глазах Торна, как тот же загадочный женский голос зазвучал вновь — на этот раз с порога столовой.
— Вот ты где! — Раскрыв объятия, женщина улыбнулась Адриану так, словно в комнате больше никого не было. — Сюрприз, дорогой! Я приехала!
Адриан воззрился на нее, словно примерзнув к стулу и не замечая, что остальные джентльмены поспешили вскочить. Это была она. Ли! Его супруга.
Боже милостивый!
Как она очутилась здесь, в его собственной столовой? Откуда она вообще взялась? Ей же полагалось… словом, почить!
Тяжело опираясь на стол, Адриан с трудом поднялся на свинцовых ногах, краем уха прислушиваясь к выжидательному шепотку гостей.
Стоящая в дверях женщина ничем не походила на труп.
Она была жива и абсолютно здорова. Ее каштаново-рыжеватые волосы блестели, оттенок изумрудных глаз был ярким, как трава на летнем лугу. Господи, его жена и вправду оказалась красавицей!
Его жена…
Черт возьми, как же ему теперь быть?
Потрясение лишило Адриана привычной сообразительности. Внутренний голос подсказывал ему всего два решения. Во-первых, если Ли Стреттон назвала его «дорогим», выдавая себя за его жену, значит, ему самому следует вести себя как подобает любящему мужу. А во-вторых, когда он доберется до Уилла Грантли, в Англии станет одним безмозглым священником-предателем меньше.
— Ли, милая! — воскликнул он, расплываясь в притворной улыбке. — Ты застала меня врасплох…
— Вот и хорошо, — отозвалась она, глядя на него в упор. — Так и было задумано.
Ее взгляд не оставлял сомнений в том, что она с умыслом появилась в доме Адриана и теперь от души наслаждалась его замешательством.
Но почему?
«И вправду, почему?..» — задумался Адриан, понемногу приходя в себя. Ему повезло, что Ли явилась сюда одна и без оружия. Только теперь он удосужился задуматься о том, есть ли у нее братья, притом взрослые братья? Адриан с запозданием на две недели вспомнил об этом.
Но первым делом следовало прогнать нарастающие недоверие и подозрение с лиц зрителей.
Словно на крыльях подлетев к Ли, он схватил ее за плечи.
— Господи, как я соскучился по тебе! Когда ты появилась на пороге, я решил, что у меня начинаются галлюцинации, что от одиночества я лишился рассудка! А теперь… — Он прижал ее руки к своей груди, а потом крепко обнял. Она растерянно заморгала: ее самообладание дало трещину.
«Отлично! — мысленно заключил Адриан. — Не будешь пугать меня».
— Теперь я убежден, что передо мной — настоящая, живая Ли из плоти и крови! — продолжал он с чувством. — Я просто обязан исполнить мечту, которую лелеял с тех пор, как оставил тебя в Девоне целую вечность назад!
Не сводя глаз с Ли, он склонил голову. Он заметил вспышку гнева в ее глазах, почувствовал, как она напряглась, однако Ли не дрогнула и не попыталась вырваться. Если бы она выказала испуг, удовлетворенный Адриан наверняка не стал бы настаивать. Но поскольку Ли оказалась неробкого десятка, он стиснул ее в объятиях и приоткрыл губы, завладевая ее ртом, как полагалось пылкому мужу, вынужденному сдерживаться в присутствии посторонних.
Впрочем, Адриану редко приходилось сдерживаться; и он не собирался изменять своим привычкам и впредь, а тем более в присутствии этой самонадеянной и дерзкой особы. Он целовал ее долго и страстно, почти забыв, что на них смотрят и что сам поцелуй — всего лишь притворство. Его кровь забурлила, одна ладонь скользнула на соблазнительную округлость бедра Ли — так, словно он имел полное право прикасаться к ней.
Наконец Адриан опомнился и медленно поднял голову, наблюдая, как трепещут длинные темные ресницы Ли.
— В Уэстерхэме, — произнесла она уверенным и внятным голосом, который услышали все присутствующие. Адриан нахмурился:
— О чем ты?
— Я говорю, ты оставил меня не в Девоне, а в Уэстерхэме. Или ты уже забыл?
Уэстерхэм. Церковь святой Анны. Ну разумеется! А в Девоне Адриан поселил вымышленную сестру Ли. Но она не могла знать ни об этом, ни о других подробностях своей жизни, выдуманных Адрианом сегодня вечером. Назревал скандал.
Впрочем, какой еще скандал? Адриан чуть не рассмеялся вслух своему нелепому предположению. Происходящее превращалось в настоящую катастрофу у него на глазах!
— Нет-нет, я ничего не забыл! — нежно заверил он. — Но когда ты рядом, мне трудно помнить даже о том, как полагается дышать.
— Не волнуйся, милый. Если понадобится, я подскажу. К счастью, я в совершенстве владею искусством дыхания.
— Вижу, — пробормотал Адриан, заметив злорадный блеск в глазах Ли, которая взирала на него с притворным обожанием. Разжав объятия, он обернулся к гостям: — Прошу простить мою неучтивость. На минуту я совсем забылся.
Сэр Артур поспешил отозваться;
— Тебя можно понять, Рейвен. Не беспокойся.
— Да, новобрачные вправе претендовать на снисходительность, — подхватила его жена, глаза которой горели, как у гончей, почуявшей добычу. — Особенно после долгой разлуки… А теперь, Рейвен, вы непременно должны познакомить нас с новой… гостьей.
— Разумеется… — Представляя Ли собравшимся, Адриан был предельно краток, однако ему все же пришлось произнести ненавистные слова «моя жена». Впрочем, в голове у него мелькало нечто вроде кузины и воспитанницы.
Непоправимое уже свершилось. Ему оставалось надеяться лишь на то, что разразившийся скандал будет не слишком громким. Чтобы избежать самого худшего, он начал придвигать к столу ближайшие из стульев, прежде чем гости вновь успели сесть.
— Надеюсь, вы поймете меня, если ужин закончится преждевременно? — заявил он, увидев, что гости медлят, расспрашивая Ли о здоровье и путешествии… Именно об этом ему не терпелось поговорить с ней наедине. — Боюсь, что если она… Ли… то есть моя жена, переутомится, недуг вновь одолеет ее.
Жена взяла его под руку.
— Твои заботы весьма трогательны, дорогой, но напрасны. Врач заверил меня, что у женщин моего возраста камни в почках образуются крайне редко, поэтому болезнь вряд ли возобновится.
Камни в почках? Адриан похолодел.
— Камни? — воскликнула леди Хоклифф. — Так вот что с вами случилось! Бедняжка, какой ужас! — И она погрозила Рейвену сложенным веером. — Чудовище! На месте вашей, жены я никогда не простила бы вам такого предательства! Подумать только, вы оставили ее одну, совсем беспомощную!
— У меня впереди целая жизнь, чтобы загладить свою вину, — провозгласил Адриан, поцеловав руку Ли. Мягким пожатием он предупредил жену, что немного погодя сумеет выжать из нее всю правду.
Глава 3
Герцог Рейвен выпроводил своих гостей с бесцеремонностью, которую Ли сочла отвратительной, но не особенно удивилась. За время продолжительных бесед со стесни тельным мистером Грантли она успела узнать, что, к величайшему сожалению, стала женой одного из самых надменных и избалованных негодяев, каких когда-либо носила земля.
Очарованный ею — хотя Ли не считала себя ни опытной, ни по крайней мере сносной чаровницей, — мистер Грантли нехотя признался, что ее муж имеет скверную репутацию, завоеванную многочисленными скандальными выходками. Герцога считали бессердечным и порочным человеком, однако, по уверению Грантли, в глубине души его друг раним и великодушен.
Очарованный ею — хотя Ли не считала себя ни опытной, ни по крайней мере сносной чаровницей, — мистер Грантли нехотя признался, что ее муж имеет скверную репутацию, завоеванную многочисленными скандальными выходками. Герцога считали бессердечным и порочным человеком, однако, по уверению Грантли, в глубине души его друг раним и великодушен.