Коултер Кэтрин. Магия Калипсо

   — Это был любимый цветок твоей матери, Диана, — сказал он. Затем перевел взгляд на Лайонела: — Мне казалось, что она совершенно счастлива с Дэниелом, но после того, что вы рассказали мне о ней и Грейнджере… Что ж, кто знает?
   — Грейнджер признался, что в ту ночь он был с ней, но сказал при этом, что это ничего не значит. Он был очень расстроен.
   — Я никогда не уличал Грейнджера во лжи, а ведь я знаю его много лет.
   — Как вы думаете, Дэниел знает о встречах своей жены и Грейнджера?
   — Я ему ничего не говорил. Трудно решиться причинить Дэниелу боль.
   — Да, мы понимаем, — сказал Лайонел.
   — Он кажется большим и сильным, и все же…
   — Да, —подтвердила Диана, — все же…

Глава 26

   Теперь поймете вы, что могут сражаться и женщины тоже.

Софокл

   — Послушайте, Патриция, нам с вами пора прекратить неразумные ссоры. Я знаю, что вы меня недолюбливаете, но, боюсь, я не разделяю ваших чувств. Давайте поговорим.
   Патриция рассматривала Диану из-под своего, голубого шелкового зонтика. Когда графиня подошла к ней сзади, ей стало страшно. Да, она испугалась. Патриция сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.
   — О чем вы хотите говорить?
   — О вас и о Грейнджере.
   Патриция побледнела.
   — Я буду говорить прямо, Патриция, так как у нас больше нет времени на то, чтобы молчать, щадя чувства друг друга. Однажды на рассвете Лайонел видел вас с Грейнджером. Мы с Лайонелом говорили с управляющим. Он сильно переживал, я ни разу не видела его в таком состоянии. Однако он поклялся, что вы с ним не любовники.
   Патриция смотрела на Диану широко раскрытыми глазами. Затем она вдруг рассмеялась жутким смехом.
   — Это уж слишком! Вы решили, что Грейнджер и я… Нет, это слишком!
   Она захлопнула зонтик.
   — Что вы имеете в виду? Зачем тогда вы встречались с ним? И почему тайком?
   — Не лезьте в чужие дела, Диана! Наша встреча не имеет никакого значения. О Боже!
   — Патриция, пожалуйста… Убиты два человека. Я знаю, что вам известно нечто, но вы молчите. Так больше не может продолжаться. Вы должны сказать мне правду.
   — Правду, — тихо повторила Патриция, глядя в море. — Правда похожа на страшное чудовище, не так ли, Диана? Кто-то думает, что правда у него в руках, но потом она меняется, стушевывается и ускользает между пальцами. Я не знаю правды, которая была бы всеми признана именно правдой. — Расправив плечи, она посмотрела на Диану.
   Диана вдруг почувствовала к ней уважение.
   — Что вы имели в виду, когда говорили, что правда — это чудовище?
   — Ничего я не имела в виду.
   — Вы любите Дэниела?
   У Патриции перехватило дыхание. Она ничего не ответила, но ее пальцы стали нервно теребить шнур зонтика.
   — Он очень добрый и мягкий. Как вы познакомились с ним и с Деборой?
   Как вы уже знаете, мы познакомились в Шарлотте-Амалии. Это произошло совсем недавно. Моя тетя, мисс Фостер, заболела, и с доктором Густавусом к нам пришел Дэниел. Как вы заметили, он очень добрый. Моя тетя пришла от него в восторг, хотя, позвольте сказать, тетя Мэри считала, что ни один мужчина гроша ломаного не стоит. А я? Ну, я ничего так не желала, как вырваться оттуда. Подвернулся Дэниел, человек действительно необыкновенно добрый. Вскоре после нашей встречи он познакомил меня с Деборой. Она полюбила меня, да, очень полюбила.
   — Но вы не были бедны. Мой отец упоминал, что Дэниел получил в приданое две тысячи фунтов. Это довольно крупная сумма.
   — Я ничего не знала об этих деньгах. Тетя Мэри рассказала мне о них только после того, как Дэниел попросил моей руки.
   — Вы вышли за него, чтобы получить свое приданое?
   — И как я могла надеяться, что вы поймете? Моя любезная тетушка — злобная, ограниченная женщина. Я не знаю, откуда у нее две тысячи фунтов, не знаю, почему она собирала для меня деньги… но… Не знаю. Меня она уж точно не любила. У меня не было выбора, но вам этого не понять, вас баловали всю жизнь.
   — Это у меня-то был выбор? — рассмеялась Диана. — Ох, Патриция, мало у кого в жизни бывает возможность выбирать!
   — Как так? Вы беременны? И ваш муж был вынужден на вас жениться?
   — Нет, я не беременна. — Тут ей вспомнились слова Лайонела, и она поправилась: — Может, сейчас уже и беременна, но не была, когда мы поженились.
   — Вам нужно уехать отсюда.
   — Возможно, об этом пока рано говорить, но Лайонел хотел бы, чтобы вы с Дэниелом поехали с нами в Англию. Дэниел страстно мечтает стать врачом. В Лондоне он сможет получить прекрасное образование.
   — Зачем?
   Это короткое, очень холодно брошенное слово заставило Диану вздрогнуть.
   — Я знаю, что не нравлюсь вам, несмотря на все, что вы тут говорили. Вы считаете меня неподходящей для Дэниела женой. Но вы же нас совсем не знаете!
   — Что касается вас, то, думаю, мы восполним этот пробел, если вы поедете с нами в Англию. Однако Дебора не хочет, чтобы Дэниел покидал остров Саварол. Не знаю почему, но она категорически возражает.
   — Дебора и Дэниел очень близки.
   — Да, — согласилась Диана. — Но решать будет Дэниел.
   Патриция снова раскрыла зонт и безразлично посмотрела на измочаленный шнур.
   — Вам нужно уехать, — повторила она и быстро пошла к дому.
   «А Чарльз Суонсон?» — хотелось крикнуть Диане вслед своей невестке. Был ли он любовником Патриции? Но графиня промолчала. Это был единственный разговор, который не оставил в ее душе тяжелого чувства. Или почти не оставил.
   Диана вздохнула и пошла искать Лайонела.
   — Вам лучше не ходить в одиночку, сестренка. Люсьен же ясно сказал, чтобы мы все держались вместе.
   Диана улыбнулась Дэниелу.
   — Но я уже не одна, а с вами, мой большой брат. Когда вы рядом, меня никто не посмеет тронуть.
   — Наверное, нет. Я видел, что вы разговаривали с Патрицией. Она пыталась уколоть вас?
   «Мягкосердечный Дэниел очень наблюдателен», — подумала Диана.
   — Нет, — честно ответила она. — На этот раз нет.
   — О чем вы говорили?
   — Она рассказывала мне, как вы познакомились.
   — Понятно. Не хотите поехать со мной покататься?
   — С удовольствием. — Они пошли к конюшне. — Будет приятно уехать ненадолго от всего этого. Здесь все в напряжении. И это понятно.
   — Еще бы!
   — Патриция также рассказывала мне о своей тете Мэри.
   — Бедная женщина. Она такая несчастная… Раньше я считал, что это ее религия запрещает ей быть счастливой. Но нет, это что-то другое, может, глубоко спрятанное. Знаете, она похожа на растение, которое так и не смогло зацвести.
   Диана улыбнулась.
   — Вы очень проницательны, Дэниел.
   — Временами, — ответил он. — Лишь временами.
   — Вы поедете на Салвейшне, да?
   — Я уже говорил вам, что он действует мне на нервы.
   — Тогда, значит, на Танис. Хорошо.

* * *

   Лайонел не колебался. Он вошел в спальню Люсьена и Деборы и тихо прикрыл за собой дверь. Как и Диана, он понимал, что у Деборы есть свои тайны, но больше так продолжаться не могло. Ему было необходимо узнать правду, и теперь граф молил Бога, чтобы ему попалось хоть что-нибудь, что могло бы навести на след убийцы.
   Лайонел подошел к маленькому секретеру, стоящему в углу. Это был секретер Деборы. Люсьен свои бумаги хранил в кабинете. Граф выдвинул верхний ящик. Здесь оказались черновики писем к Мэри Фостер, Лайонел прочитал их. Ничего особенного, просто вежливые расспросы о здоровье и описание острова Саварол, Лайонел осторожно отложил письма в сторону. Были здесь еще письма от друзей из Шарлотты-Амалии. В другом ящике лежали связанные ленточкой документы. Граф просмотрел и их: свидетельство о рождении Дэниела; брачное свидетельство Деборы с ее первым мужем; еще один документ — свидетельство о браке между Деборой и Люсьеном; счета с пометкой «оплачено». Некоторые из них десятилетней давности. Странно, зачем она хранит их? Лайонел обратил внимание, что большинство счетов было от доктора Густавуса. «Оплата за услуги», — было написано на каждом из них аккуратной рукой Деборы. За какие услуги, за лечение? Кто из них постоянно болел — она сама, Дэниел или оба? Лайонел положил счета обратно.
   В следующем ящике оказались писчие принадлежности и перья. Ничего необычного. Но вот еще один ящик, скрытый за маленькой панелью. Лайонел нажал на панель, но она не поддалась. Он ощупывал панель кончиками пальцев до тех пор, пока не нашел крохотную кнопку. Он нажал на нее, и панель сдвинулась с места. Ящик за панелью был заперт. Лайонел нахмурился на мгновение, затем взял себя в руки. Отыскав нож для бумаг, он вскрыл маленький замок. В ящике лежал толстый конверт. Лайонел вытащил его и открыл. Там оказались вырезки из газет. Сверху лежало объявление о браке Дэниела и Патриции. За ним — сообщение о свадьбе Деборы и Люсьена Саварола. Лайонел отложил обе заметки и взялся за следующую.
   Это была страница из «Шарлотта-Амалия газетт» годичной давности. Лайонел прочитал ее и похолодел.
   — Боже мой! — тихо проговорил он в пустой комнате. Да, конечно, он надеялся найти что-нибудь, но такое…
   — Что вы здесь делаете? — Дебора стояла в дверях и широко раскрытыми глазами смотрела на Лайонела. Затем она увидела газетную страницу у него в руках и задохнулась. — Нет, — тихо простонала она, прижимая руки к груди. — Нет, пожалуйста…

* * *

   — О чем еще вы говорили с Патрицией?
   Диана ехала на Салвейшне. Она повернулась в седле к Дэниелу, но не смогла рассказать ему о Грейнджере и его жене; не смогла причинить ему боль, несмотря на свою страстную речь перед Патрицией о том, что теперь не время щадить чьи-либо чувства. Она облизнула губы и постаралась говорить непринужденно.
   — Как я уже говорила, Патриция рассказывала мне о вашем знакомстве. Это было очень романтично, Дэниел: любовь с первого взгляда.
   — Да, наверное, так оно и было. А теперь мне кажется, что с тех пор прошли века.
   — Боже, да прошло всего четыре месяца, разве не так? А вы говорите о себе и Патриции, как о супругах, проживших вместе всю жизнь.
   Дэниел только улыбнулся и слегка тронул каблуками бока Танис. Лошадь вскинула голову и перешла в легкий галоп. Диана последовала за ним. Они заехали а поселок рабов, где немного задержались.
   — Я пока еще не чувствую себя опытным наездником, — сказал Дэниел, снова забираясь на Танис. — Почему бы нам не поехать в конец острова? Я обнаружил там прелестное место и хотел бы показать его вам. Это особое для меня место.
   — Хорошо, — согласилась Диана. Она некоторое время молчала, не зная, как поступить. Затем решилась: — Дэниел, мы с Лайонелом хотели бы, чтобы вы с Патрицией поехали с нами в Англию, когда все это… весь этот ужас закончится. Вы сможете изучать там медицину и…
   — Вы говорили об этом с Патрицией?
   — Да, говорила. И с вашей матерью тоже. Есть что-то, чего я не знаю, а поэтому не понимаю, почему Дебора настаивает на том, чтобы вы остались здесь, рядом с ней.
   — У нее сильно развито чувство собственности.
   — Разве она не понимает, что самое сильное ваше желание — помогать людям, не знает, как много значит для вас медицина? Вы же стольким здесь успели помочь!
   — Да, знает.
   — Вы поедете с нами в Англию?
   Дэниел очень серьезно посмотрел на Диану.
   — Вы со многими успели побеседовать, не так ли, сестренка? И, кажется, многое разузнали.
   Диана покачала головой.
   — В общем-то нет. Просто… Многое непонятно, не так ли? А все то… что здесь происходит. Но вы не ответили на мой вопрос, Дэниел.
   — Не ответил? Скоро, наверное, отвечу. Да, уже скоро.
   Он пришпорил Танис, Диана двинулась за ним, нахмурившись.

* * *

   Лайонел очень тихо проговорил:
   — Должен ли я понять, что в этой газете написано о вас, Дебора?
   Она старушечьей походкой подошла к французским окнам и стала смотреть в землю.
   — Господи, я пыталась! Я так старалась!
   — Вот эта первая заметка годичной давности. В ней говорится об убийстве молодой девушки в Шарлотте-Амалии. Ее задушили. Дело вызвало большой шум. Она была дочерью местного торговца. Убийцу так и не нашли…
   Лайонел помолчал, не сводя глаз с Деборы. Та не шевельнулась.
   Граф взял второй листок.
   — Еще статья о молодой девушке, которую задушили. Это случилось примерно полгода назад. Тоже в Шарлотте-Амалии. Девушка была рабыней, Кажется, никому не было до нее особого дела.
   — Перестаньте!
   — Дебора, почему вы собираете эти жуткие заметки? — Но Лайонел уже все понял. Правда, которая ему открылась, заставила его похолодеть.
   Дебора медленно повернулась к нему лицом.
   — А эти счета от доктора Густавуса? Это за Дэниела, не так ли?
   — Да… Видите ли, Густавус все знал и сказал, что может помочь Дэниелу. За это он потребовал деньги…
   — И вы решили убрать Дэниела из Шарлотты-Амалии, пока все не раскрылось? Поскольку это, разумеется, было вопросом времени, да?
   — Да. Я думала, что на острове Саварол я смогу присмотреть за ним. Боже мой, эта дурочка Мойра! Если бы я только смогла избавиться от нее, когда узнала, что между ними что-то происходит! Если бы только она поняла! Я предупреждала ее, даже угрожала — помните, тот хлыст… Но было уже поздно. Она не слушала.
   — Скольких девушек он убил?
   — Пятерых. В течение четырех лет. Доктор Густавус все время держал Дэниела при себе, и я была уверена, что лечение ему помогло. Дэниел не знал, что доктор посвящен в его тайну, но об этом знала я.
   — А зачем понадобилась Патриция? Как вы могли позволить ему жениться на ней?
   — Я думала… нет, я верила, что она сможет изменить моего сына. Они казались такими влюбленными друг в друга. Я молилась… Господи! Как я молилась, чтобы все кончилось, чтобы его разум выздоровел! Но вскоре я поняла, что между ними не все гладко. Это было в период, когда я познакомилась с Люсьеном… Нет, я вышла замуж не из-за Дэниела. Я люблю мужа.
   — Но Дэниел кажется совершенно нормальным, таким добрым и…
   — Да. Я бы и сама никогда не догадалась, хотя я его мать. Но однажды вечером, года четыре назад, когда я долго не спала, я увидела, что Дэниел вернулся домой поздно. Он только что задушил девушку и пребывал в экстазе. Он тут же мне все рассказал. Потом пришел доктор Густавус.
   — А Чарльз Суонсон? Его застрелили, а не задушили.
   — В этом виновата Патриция!
   — Это она застрелила его?
   — Нет, но все-таки это ее вина. Я уже говорила вам, что у Дэниела с Патрицией было все плохо. Дэниел… импотент. Об этом мне сказала Патриция. Они с Чарльзом Суонсоном стали любовниками.
   — И Дэниел узнал об этом?
   —Да.
   — И застрелил Суонсона?
   —Да.
   — В это трудно поверить, Дебора! Вы-то, конечно, понимали, что между Чарльзом Суонсоном и Эдвардом Бемисом были… так сказать, более близкие отношения, чем это обычно бывает между мужчинами.
   — Патриция об этом тоже знала. Она хотела изменить Чарльза. И изменила, на некоторое время.
   — Дебора, Дэниела нужно остановить.
   — Он мой сын!
   — Да, и его необходимо остановить.
   Дебора вздрогнула и спрятала лицо в ладонях. Она тихо стонала.
   Лайонел подошел и обнял ее.
   — Простите меня, — сказал он. — Мне очень жаль. Вы сейчас поговорите с Люсьеном?
   — Он возненавидит меня, — выдохнула Дебора. — Он станет презирать меня за то, что я принесла на его остров безумие и смерть!..
   — Нет, — проговорил стоявший в дверях Люсьен. — Я не стану презирать тебя, дорогая, но, знаешь, Лайонел совершенно прав: Дэниела нужно остановить.
   Лайонел через всю комнату пристально посмотрел на тестя. Интересно, что успел услышать Люсьен? Плантатор нежно обнял Дебору и потрепал ее по плечу, затем мягко отстранился.
   — Мы должны найти Дэниела, — тихо проговорил он. — Ты же понимаешь это.
   — Да, я понимаю. Люсьен сказал:
   — Дебора, мы с тобой поговорим попозже. Пойдемте, мальчик мой.
   — Дэниел, это же моя пещера! Вы нашли мою пещеру! — Диана обернулась и широко улыбнулась Дэниелу.
   — Да, — сказал он, повернувшись к ней. — Я так и подумал, что это ваша пещера. Я нашел здесь кое-какую утварь и одежду, которая, как мне показалось, принадлежит вам.
   Диана спешилась и привязала Салвейшна к кусту олеандра.
   — Вы осмотрели всю пещеру?
   — Нет. Я слишком большой, чтобы передвигаться по ней. Диана хихикнула:
   — Даже я слишком большая, чтобы осмотреть ее всю.
   — Вы не нашли второго выхода?
   Она покачала головой.
   — Зайдем внутрь?
   — Тогда ведите меня, большой брат! — Диана поежилась и обхватила себя руками. — Я все время забываю, что здесь холодно. — Она вдруг вспомнила тот полдень, когда они приезжали сюда с Лайонелом, и улыбнулась.
   — Вы говорили с Патрицией еще о чем-нибудь, Диана?
   Неожиданный вопрос заставил ее заморгать, но она тут же ответила:
   — Нет, больше ни о чем. Все это так ужасно, Дэниел, ну и… я уверена, что Патриция знает больше, чем говорит. Мне очень жаль, но сегодня она мне сказала, что…
   — Что же она вам сказала? — Его голос, отдававшийся в пещере эхом, звучал очень низко и очень странно.
   — Нечто бессмысленное. Она говорила о чудовищах.
   — Ах так!
   — Давайте не будем говорить об этом хотя бы сейчас, Дэниел. Слышите, где-то льется вода… Я знаю, что здесь под землей есть озеро.
   — Возможно, вы найдете его, Диана.
   — Боюсь, у нас нет времени искать его.
   — Знаете, моя мать плохо себя чувствует, — помолчав, произнес Дэниел.
   — Естественно, она расстроена.
   — Да, и скоро, очень скоро она больше не сможет все прикрывать. Видите ли, она любит вашего отца.
   — О чем вы вообще говорите?
   Дэниел шагнул к ней и взял своей огромной рукой ее за подбородок.
   — Вы красивая девушка, Диана. Возможно, если бы я встретил вас до Патриции, все сложилось бы по-другому.
   Диана ощутила внезапный приступ беспокойства.
   — Что вы имеете в виду, Дэниел?
   — Наверное, ничего. Но я точно знаю, что уже ничего не могу сделать. Петля затягивается все туже. Здесь же не Шарлотта-Амалия.
   Диане стало еще холоднее. Она вдруг осознала, что находится с Дэниелом одна, в этой тайной пещере, и никто не знает, где она. Нет, это все глупости, Дэниел просто расстроен, как и все остальные. Это Дебора убила Мойру и Чарльза?
   — Патриция будет следующей после тебя, Диана. Она оказалась не такой, какой я ее себе представлял. Она слабая, глупая, и она изменила мне. Изменила с Суонсоном, который был извращенцем!
   Диана не могла пошевелиться. Пальцы Дэниела поглаживали ее подбородок. Его голос звучал удивительно напевно.
   — А потом, разумеется, Люсьен и ваш муж. Все они должны умереть. Я вынужден защищаться. Вы, конечно, понимаете это? И я должен защитить мою бедную мать.
   — Уйдем отсюда, Дэниел. Я не понимаю, о чем вы говорите. Ну, пожалуйста, Дэниел!
   — Бедная Диана, мне так жаль. Ты не такая, как остальные. Все они дураки и желают мне зла. Вы должны смотреть на вещи трезво, понимаете? Я не могу заставить себя задушить вас. Но я вынужден оставить вас здесь. Я знаю, что давным-давно это место было погребальной пещерой. Вы будете здесь не одна после смерти.
   С сильно бьющимся сердцем Диана рванулась прочь из пещеры. Она была почти у выхода, когда Дэниел поймал ее за талию и оттащил назад.
   Она не могла с ним бороться, но тем не менее пыталась сопротивляться. Ее ногти царапнули убийцу по щеке, прежде чем он успел завести ей руки за спину. Дэниел заломил ей руки, и она затихла, не в силах сопротивляться из-за сильнейшей боли.
   — Дэниел… — Неужели это ее голос, такой чужой и жалкий?
   — Тише, Диана. Не надо сопротивляться. Вы же знаете, что вам меня не одолеть. Давайте я вас свяжу, но не туго. Вы не сможете освободиться сразу, и я успею уйти.
   Дэниел вытащил свой ремень и связал ей руки спереди.
   — Теперь садитесь. — Диана не двинулась, и тогда Дэниел толкнул ее и посадил. Она почувствовала твердую землю и острые камни. — Я оставлю вам светильник. Я же не чудовище.
   Чудовище! Значит, Патриция знала или скорее всего подозревала…
   — Дэниел, вы… нездоровы? Пожалуйста… Я могу вам помочь. Лайонел может помочь вам, он…
   Дэниел расхохотался, запрокинув голову. Эхо повторяло этот смех снова и снова, он окружил Диану, и ей захотелось кричать от ужаса. Она видела, как Дэниел принес светильник, поставил его рядом и зажег. Диана молча смотрела на убийцу. Он вдруг наклонился и крепко поцеловал Диану. — Как жаль! Прощайте, сестренка… Диана видела, как он идет к выходу из пещеры. Он оглянулся, посмотрел на нее и покачал головой.
   Графиня с трудом поднялась на ноги и вдруг услышала сильный скрежет. Она была почти у выхода, когда огромная скала, рухнув, закрыла единственное отверстие, и все погрузилось во мрак.
   Диана закричала и упала на землю, содрогнувшуюся от падения скалы.
   Она встала на колени. Тишина. Ее окружали мрак и тишина. Диана поползла к светильнику.

Глава 27

   Нет предела в познании найденной истины.

Цицерон

   Лайонел, как пораженный громом, стоял в полутемной, прохладной конюшне.
   — Что?!
   — Мисс Диана кататься поехали с массой Дэниелом.
   — О Боже! Куда они поехали?
   — Не знаю.
   Люсьен посмотрел на конюха Тома и сказал:
   — Хорошо… Лайонел, нужно организовать людей на поиски Дианы и Дэниела.
   Лайонел согласно кивнул. Он не мог вымолвить ни слова. Он чувствовал себя слепым глупцом. Дэниел теперь с Дианой. Сможет ли он причинить ей какой-либо вред? Может, в его больном мозгу снова произошел сбой? Счел ли он Диану опасной для себя или она для него просто очередная жертва?
   — Где Салвейшн?
   — На Салвейшне поехала мисс Диана, а масса Дэниел — на Танис.
   — Ну конечно. Я трудно соображаю. — Люсьен провел рукой по своим взлохмаченным волосам. — Нужно идти в поселок и собирать людей нам в помощь. Лайонел, поезжайте на Эгремоне. А я пойду найду Грейнджера.
   — Скажите женщинам, чтобы не выходили из дома.
   — Да, конечно.
   Минут через десять Лайонел прискакал в поселок рабов. Там ему сказали, что Диана с Дэниелом уехали отсюда примерно полчаса назад. Никто не знал, куда они направились. Лайонел собрал на помощь три дюжины мужчин. Ему пришлось сказать рабам правду. Услышав слова графа, Боб, возлюбленный Мойры, вначале, не поверив своим ушам, уставился на Лайонела, потом взвыл от ярости.
   Но где искать?
   — Я слышал, что масса Дэниел говорил мисс Диане, что покажет ей какое-то свое особое место, — сказал сидевший у костра старик.
   Отдав распоряжения переполошившимся рабам, Лайонел галопом поскакал обратно в большой дом. Тридцать шесть человек будут прочесывать остров, обыщут каждый фут. Лайонел молился, чтобы кто-нибудь из них нашел Диану… живой.

* * *

   Диана молча смотрела на скалу, накрепко закрывшую выход. Она одна в ловушке, она умрет здесь и больше никогда не увидит Лайонела!
   Диана упала на колени, не в силах совладать ни со своим разумом, ни с телом. Она потеряла счет времени и не знала, сколько находится здесь. Она не могла ни о чем думать. Вдруг она услышала странный глухой звук и поняла, что это она рыдает низким и хриплым голосом.
   — Прекрати сейчас же, ты, неженка, дура! — сказала она себе.
   Эхо повторило ее слова, и таинственные и безликие звуки немного приободрили Диану. Она вслух продолжила:
   — Я не собираюсь сидеть и ждать смерти!
   Графиня посмотрела на светильник: он должен гореть еще около часа, не больше, а может быть, и меньше. Она поежилась, но скорее от холода, чем от ужаса.
   — Хорошо, девочка моя, давай сделаем что-нибудь. Ты найдешь выход отсюда!
   Диана встала и подошла к заваленному выходу. Уперевшись в скалу плечом, она попыталась толкнуть ее изо всех сил. Скала была неподвижна. В общем, Диана в этом и не сомневалась. Она отвернулась и стала вглядываться в темноту, куда свет не попадал. Здесь должен быть еще один выход, его не может не быть. Если не верить в это, то остается только лечь и ждать, когда тебя навсегда поглотят темнота и одиночество.
   Диана взяла светильник и быстро пошла в глубь пещеры. Северная сторона выходит к морю. Вначале графиня тщательно осмотрела каждый фут противоположной пещерной стены, так как обнаружила в ней небольшое отверстие. К сожалению, через него она протиснуться не могла. Нет, лучше обыскать изрытую углублениями северную стену. Ребенком она избегала подходить сюда. Почва здесь опасно хлюпала под ее ногами, и Диана один раз даже упала на камни.
   — Осторожнее! — громко сказала она, и звук собственного голоса опять приободрил ее.
   Ничего. Здесь не оказалось ничего, кроме покрытых слизью сводов и сталактитов, в тусклом свете походивших на мокрые копья.
   Диана заставила себя идти дальше. Она что-то тихо бормотала себе под нос и старалась думать о чем-нибудь приятном. Странно, но она вспомнила дикие торфяники Йоркшира, дымку над этими каменистыми полями, которые по утрам превращают грубые скалы в нечто таинственное. О Господи, как ей хотелось увидеть поместье Лайонела — Эштон-Холл!
   А вдруг она никогда не увидит его? Никогда не узнает счастья быть хозяйкой в Эштон-Холле, женой Лайонела, его любимой…
   Светильник заморгал, и Диана похолодела.
   — Нет! Только не сейчас!
   Свет снова загорелся ровно, но стал более тусклым.
   — Нет! — снова крикнула она и в отчаянии сильно ударила кулаком по стене пещеры. Вдруг она почувствовала, что стена подалась. Диана подняла светильник. Ее сердце гулко стучало.
   Поставив светильник, она начала лихорадочно счищать со стены липкую грязь. Стена подавалась медленно, но Диана не останавливалась. Вдруг в тот самый момент, когда она пыталась вытащить крупный камень, светильник погас.