— Нет!
Она обхватила камень руками, закрыла глаза и рванула его изо всех сил. Камень упал. Диана слышала, как он скатился в глубокую расселину в земле. Это был самый пугающий звук, какой она только слышала.
И тут Диана увидела солнечный луч.
Патриция не слышала, как Дэниел приблизился к ней. Она в одиночестве быстро шла к дому, когда он схватил ее за плечо.
Странно, но ее первыми словами были:
— Что ты сделал с Дианой?
— Она мертва, — ответил Дэниел, и его глубокий и спокойный голос звучал бесстрастно. — Я не хотел убивать ее, но она кое-что разузнала… даже слишком много. А потом это был вопрос времени — я ждал возможности оказаться с ней наедине. Моя мать… она на грани срыва. Нет, выбора у меня не было. Диана охотно пошла со мной. А что касается тебя, моя дражайшая супруга, то ты заслуживаешь смерти.
— Ты не в себе, — прошептала Патриция севшим от страха голосом. — Ты не можешь этого сделать! Дэниел! Нет!
Он схватил жену еще крепче и потащил в южный конец сада, к узкому и очень крутому утесу, который нависал на расстоянии около тридцати футов над единственным на острове каменистым участком побережья.
Патриция пронзительно закричала. Большего она не смогла сделать, так как Дэниел ударил ее кулаком в подбородок, она потеряла сознание и повисла у него на руках.
— О Господи!
Люсьен схватил Лайонела за плечо.
— У него Патриция. Лайонел, он направляется к скалам! Пока еще Дэниел не задушил жену, подумал Лайонел.
Он потряс головой. Боже, а вдруг он задушил Диану?! Граф и Люсьен стояли на веранде второго этажа с ружьями в руках.
— Идем, — сказал Люсьен.
— Не убивайте его, Люсьен! Не надо! — кричала Дебора.
Люсьен тронул жену за плечо.
— Оставайся здесь, Дебора. Ты ничем не можешь помочь. Дебора отпрянула от мужа и отчаянно разрыдалась. Мужчины помчались вниз, перескакивая через ступеньки. Дидо, Лайла и остальные домашние рабы толпились у главного входа.
— Не выпускай из дома хозяйку, — бросил Люсьен, тронув Дидо за плечо.
Лайонел бежал быстрее, чем когда-либо в жизни. Он заставит Дэниела сказать, где Диана.
Господи, не может быть, чтобы она погибла!
Его сапоги стучали по земле. Прорвавшись через заросли олеандров, Лайонел увидел Дэниела, держащего на руках бесчувственную Патрицию. Он стоял всего в десяти футах от края обрыва.
Футах в пятнадцати от убийцы стоял Грейнджер. Он держал Дэниела на мушке дуэльного пистолета.
— Положи ее на землю, Дэниел. — Голос управляющего звучал спокойно и до странности невозмутимо. — Делай, что я говорю, парень. Положи ее.
— Нет, Грейнджер, я не могу этого сделать, — проговорил Дэниел просящим голосом. — Она предала меня. Она такая же, как все остальные.
Лайонел замер на месте, не зная, что делать дальше.
— Дэниел! — крикнул он. — Где Диана?
В этот момент Патриция застонала и начала вырываться. Дэниел поставил ее на ноги, но продолжал крепко держать, обхватив руками.
— Где Диана?
— Умерла, — улыбнулся Дэниел. — Я не хотел, Лайонел, но у меня не было выбора.
— Отпусти ее, Дэниел! — Грейнджер шагнул вперед. Лайонел хотел остановить управляющего, так как понял, что он пытается прицелиться, чтобы попасть наверняка.
Лайонел был поражен словами Дэниела и не мог поверить ему. Нет, она не могла умереть, нет!
— Она заслуживает смерти, Грейнджер! — крикнул Дэниел, прижимая к себе Патрицию все сильнее, пока та не перестала сопротивляться. — Вы же знаете, она изменила мне с этим дурачком Суонсоном. Она такая же, как остальные. А все они жестокие, им на меня наплевать, они смеются надо мной! А вам-то какое дело до нее, Грейнджер? С вами она тоже спала?
— Ты мерзкий ублюдок! Она моя дочь!
От непритворного удивления Дэниел ослабил хватку, и Патриция соскользнула на землю. Глаза Дэниела и Грейнджера встретились.
Грейнджер нажал на курок. Выстрел прозвучал в полной тишине.
Дэниел видел, как на белой ткани его рубашки, на груди, расплывается красное пятно. Он словно зарычал, наклонился, схватил Патрицию за волосы и потащил ее к обрыву.
Грейнджер выстрелил еще раз. Лайонел увидел, что Дэниел дернулся и зашатался. Пуля Грейнджера попала ему в спину, но он все еще держался на ногах и продолжал идти.
Патриция кричала.
— Дэниел! Не надо! — раздался голос Деборы. Она бежала, подхватив юбки. — Не надо, Дэниел! Все кончилось. Ты должен остановиться. Иди ко мне! Я твоя мама. Я смогу защитить тебя. Пожалуйста, Дэниел…
На самом краю Дэниел повернулся. Его грудь была залита кровью, капли крови падали на землю.
— Мама?
Грейнджер снова выстрелил. Пуля пробила Дэниелу горло, и он отшатнулся назад.
Дэниел продолжал стоять, у него был вид растерявшегося ребенка, кровь лилась из горла. Он смотрел на Дебору.
— Мама? — послышался шепот, мягкий испуганный шепот.
— Дэниел!
Патриция попыталась вырваться, и Лайонел увидел, что Дэниел посмотрел на жену, потом выпустил ее. Она перекатилась на живот и уткнулась лицом в землю.
— Проклятый ублюдок! — Последний выстрел угодил Дэниелу в живот. Он покачнулся на месте, потом стал медленно оседать на колени. Не издав ни единого звука, он свалился с обрыва на скалы.
— Дэниел!
Лайонелу казалось, что он видел не Дэниела, а только красный цвет: кругом была кровь, много крови везде. На Патриции она тоже была. Кровь медленно впитывала в себя земля.
Лайонел тихо прошептал:
— Но где Диана?
Грейнджер и Люсьен бросились к обрыву, чтобы посмотреть вниз. Граф не мог сдвинуться с места.
— Лайонел!
Ему уже мерещится ее голос! Он не сумел уберечь ее. Если бы тогда он…
— Лайонел! Я здесь!
Молодой человек медленно повернулся, не в силах ни двигаться, ни думать. Диана спрыгнула с Салвейшна. Она была вся в грязи, но это было не столь важно. Никогда еще Лайонелу жена не казалась такой прекрасной.
Диана бросилась к мужу на грудь, едва не повалив его.
— Я все видела, — проговорила она, рыдая на плече Лайонела. — О Господи… Он был такой… беспомощный.
— Он сказал, что убил тебя. — Лайонел отбросил ружье и стал так крепко прижимать Диану к себе, что она даже вскрикнула.
— Нет, он замуровал меня в пещере. Но я отыскала второй выход.
— Я бы никогда тебя не нашел, — сказал Лайонел. — Или нашел, когда было бы поздно. Боже мой, Диана!
Они уже не видели того кошмара, который царил вокруг.
Эпилог
— Лежи тихо, женщина, — сказал Лайонел, поцеловав жену в лоб, в то время как его пальцы слегка касались ее ребер.
Диана завозилась под ним, и тогда Лайонел прижался к ней крепче, подминая ее под себя. Прильнув к Диане всем телом, он тут же почувствовал ее отклик.
— Лайонел, — прошептала она, обхватив его руками. Потом они уже не говорили ни слова.
— Надо зажечь лампу. А то мне приходится лишь догадываться о том, какая у тебя сейчас самодовольная, очень хитрая женственная улыбка.
— У вас остались силы, милорд?
— Нет. Я стар и выдохся. — Он отстранился от жены и зажег лампу у постели. Потом снова лег, притянув к себе Диану.
— Ты потный, как поросенок.
— Ты говоришь мне гадости после того, как я заставил тебя визжать от удовольствия?
Диана улыбнулась и прижалась губами к плечу мужа.
— Ты такая милая, Диана, но, мне кажется, ты тоже немного вспотела. Надо в этом разобраться. — Он провел языком по ее подбородку. — Может, тоже потная, как хрюшка?
— Ты не любезен. О Господи, а который сейчас час? Ты не забыл, что Фрэнсис и Хок приедут к нам на ужин?
Лайонел произнес что-то невнятное, и Диана усмехнулась. Она приподнялась на локтях и посмотрела в любимое лицо.
— Я люблю вас, милорд.
— А мне кажется, — заворчал Лайонел, — что ты больше любишь мой дом. А меня просто терпишь, потому что я его владелец.
— Конечно. Дом прекрасный, — согласилась жена. — Я никогда не видела елизаветинских замков. Но здесь холодно. Так что я, пожалуй, оставлю тебя при себе, чтобы греть меня по ночам. Я должна признать, Танис чувствует себя здесь прекрасно.
— Ха! Ей прекрасно, потому что ее случили с Летящим Дэви. Что кобыла, что женщина… если их удовлетворяют в постели, они везде будут счастливы.
— Наверное, в этом есть доля правды, — ответила Диана. — Надеюсь, ты никогда не растеряешь свои таланты.
— Помнишь, как я однажды отшлепал тебя по попе?
Диана почувствовала, что его рука начала гладить ее ягодицы.
— Я пойду на все, чтобы защититься, — сказал она и крепко поцеловала мужа в губы.
В дверь спальни тихо постучали. Лайонел застонал:
— Наверное, это Кенуорси. Мы должны принять ванну, иначе Фрэнсис и Хок догадаются о нашем времяпрепровождении днем.
— И утром тоже.
Лайонел медленно приподнялся и сказал в закрытую дверь:
— Кенуорси, распорядитесь подать сюда горячую воду.
— Уже… гм… принес, милорд.
Лайонел вымылся первым, так как ему требовалось на это меньше времени. Он уже одевался, а Диана еще что-то бормотала, сидя в ванне.
— Диана!
— Что?
— Патриция приедет примерно недели через три.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Диана. Лайонел помахал письмом.
— Я хотел сказать тебе раньше, но ты все мысли мои спутала. Так вот, она приезжает в Лондон на малый сезон.
— А как Грейнджер?
— Твой отец пишет, что с ним все в порядке. Они с Патрицией стали очень близки. Он до сих пор жалеет, что когда-то отправил дочку к сестре своей жены, Мэри Фостер, но говорит, что тогда у него не было выбора. Он посылал деньги на ее содержание и даже скопил ей приданое. Он рад, что Патриция приедет к нам. Твой отец подробно описывает также, что получилось из нашего плана. Это удивительно, но именно наш план помог Деборе справиться с отчаянием.
«Дэниел… — с болью подумала Диана. — Бедная Дебора». Об их плане и размышляла графиня, намыливая плечи лавандовым мылом.
— Отец действительно верит, что все получится?
— Да, думаю, верит. Он предполагал, как ты знаешь, что я попросту дам рабам свободу и выброшу их вон, чтобы они сами о себе заботились. А теперь он пишет, что в поселке рабов идет работа, что он разрастается. Дебора сама организовала школу, и все рабы, а не только с плантации «Менденхолл», могут учиться.
— А как насчет миссионеров?
— Пока ничего. Твой отец в этом вопросе непоколебим. Поскольку до его смерти ни один раб не получит свободу, oн не хочет пока никаких осложнений и волнений. Он пишет, что понадобится лет пять, чтобы наши рабы смогли подготовиться к свободной жизни.
Лайонел немного помолчал, глядя на жену: она выходила из ванны. У него перехватило дыхание. Неужели так будет всегда? Достаточно одного взгляда, чтобы разбудит желание. Ее прекрасные волосы были собраны на макушке несколько прядей спадали на лицо. Загар сошел. Теперь плечи были такими же белыми, как ее мягкий живот. Лайонел заставил себя отвести глаза, иначе они с женой не смогу принять Хока и Фрэнсис. Помедлив, он спросил:
— Диана, ты уверена, что сама хочешь этого?
— Как ты и сказал, Лайонел, это наш общий план. Да, совершенно уверена, что хочу этого.
— У тебя не будет наследства. Даже остров Саварол перейдет к рабам.
— Но я же буду распорядителем. Вместе с Деборой. Кроме того, — с усмешкой прибавила она, — ты сам соблазнительно богат. Думаю, нам не стоит беспокоиться о завтрашнем дне. — Она вдруг поежилась. — Лайонел, мой отец проживет еще много лет. И мне неприятно говорить о его смерти.
— Ты права. — Лайонел вдруг усмехнулся. — И еще твой отец пишет, что Грейнджер заставил его поклясться, что никому ничего не расскажет о нашем плане. Управляющий опасается, что иначе какой-нибудь озлобленный раб отправит его на тот свет раньше времени.
— Надеюсь, что Грейнджер пошутил.
— Поскольку твой отец описывает это в шутливом тоне, думаю, это действительно не серьезно. А теперь скажи, дорогая, когда ты собираешься поставить меня в известность о своем интересном положении?
Диана встретилась с ним взглядом.
— Как ты узнал? Я сама поняла это только сегодня утром.
— Я человек с обширными знаниями.
— Ха! Это значит испорченный и распутный?
— Хорошо, называй меня самым верным псом в мире. У тебя не пришли месячные, дорогая. Знаешь ли, мужья имеют обыкновение замечать такие вещи. Наша ночная жизнь не прерывалась.
Диана чуть покраснела и туже обернулась полотенцем.
— Нам не стоит волноваться. Я позабочусь о том, чтобы задолго до ожидаемого срока к нам приехала Люция.
Графиня подошла к мужу, села к нему на колени и обняла его за шею.
— Я все-таки оставлю тебя при себе. Видимо, придется. В дверь снова постучали.
— Уходите, Кенуорси! Скажите, что граф и графиня поужинают вдвоем. К гостям мы выйдем к чаю.
Диане показалось, что за дверью хихикнули. Лайонелу тоже. Он проговорил:
— Уйди, Хок! Фрэнсис, убери этого дурня!
Они ясно услышали слова Хока:
— Ох, уж эти новобрачные! Отнесемся с уважением к их чувствам, Фрэнсис?
— Уходите!
Диана спрятала лицо на шее у Лайонела.
— Будем ужинать, Фрэнсис? В одиночестве, брошенные хозяевами…
— Кажется, у нас нет выбора, Хок, — отозвалась Фрэнсис. Затем послышался театральный шепот Хока:
— Кажется, они изо всех сил стараются произвести будущего супруга или супругу для одного из наших отпрысков.
Слава Богу, у нас есть и сын, и дочь, так что можно не беспокоиться, кто родится.
— Но поскольку, муженек, наша дочка вся в тебя — черноволосая разбойница, нам нужна еще одна, чтобы расширить выбор.
— От таких усилий я состарюсь раньше времени, Фрэнсис.
Диана и Лайонел услышали грудной, призывный смех Фрэнсис. Когда она снова заговорила, ее голос звучал несколько сдавленно.
— Увидимся за чаем, — сказала она за дверью.
Молодожены снова услышали ее смех.
— Сколько времени осталось до чая? — спросил Лайонел и начал целовать обнаженные плечи жены.
Она обхватила камень руками, закрыла глаза и рванула его изо всех сил. Камень упал. Диана слышала, как он скатился в глубокую расселину в земле. Это был самый пугающий звук, какой она только слышала.
И тут Диана увидела солнечный луч.
Патриция не слышала, как Дэниел приблизился к ней. Она в одиночестве быстро шла к дому, когда он схватил ее за плечо.
Странно, но ее первыми словами были:
— Что ты сделал с Дианой?
— Она мертва, — ответил Дэниел, и его глубокий и спокойный голос звучал бесстрастно. — Я не хотел убивать ее, но она кое-что разузнала… даже слишком много. А потом это был вопрос времени — я ждал возможности оказаться с ней наедине. Моя мать… она на грани срыва. Нет, выбора у меня не было. Диана охотно пошла со мной. А что касается тебя, моя дражайшая супруга, то ты заслуживаешь смерти.
— Ты не в себе, — прошептала Патриция севшим от страха голосом. — Ты не можешь этого сделать! Дэниел! Нет!
Он схватил жену еще крепче и потащил в южный конец сада, к узкому и очень крутому утесу, который нависал на расстоянии около тридцати футов над единственным на острове каменистым участком побережья.
Патриция пронзительно закричала. Большего она не смогла сделать, так как Дэниел ударил ее кулаком в подбородок, она потеряла сознание и повисла у него на руках.
— О Господи!
Люсьен схватил Лайонела за плечо.
— У него Патриция. Лайонел, он направляется к скалам! Пока еще Дэниел не задушил жену, подумал Лайонел.
Он потряс головой. Боже, а вдруг он задушил Диану?! Граф и Люсьен стояли на веранде второго этажа с ружьями в руках.
— Идем, — сказал Люсьен.
— Не убивайте его, Люсьен! Не надо! — кричала Дебора.
Люсьен тронул жену за плечо.
— Оставайся здесь, Дебора. Ты ничем не можешь помочь. Дебора отпрянула от мужа и отчаянно разрыдалась. Мужчины помчались вниз, перескакивая через ступеньки. Дидо, Лайла и остальные домашние рабы толпились у главного входа.
— Не выпускай из дома хозяйку, — бросил Люсьен, тронув Дидо за плечо.
Лайонел бежал быстрее, чем когда-либо в жизни. Он заставит Дэниела сказать, где Диана.
Господи, не может быть, чтобы она погибла!
Его сапоги стучали по земле. Прорвавшись через заросли олеандров, Лайонел увидел Дэниела, держащего на руках бесчувственную Патрицию. Он стоял всего в десяти футах от края обрыва.
Футах в пятнадцати от убийцы стоял Грейнджер. Он держал Дэниела на мушке дуэльного пистолета.
— Положи ее на землю, Дэниел. — Голос управляющего звучал спокойно и до странности невозмутимо. — Делай, что я говорю, парень. Положи ее.
— Нет, Грейнджер, я не могу этого сделать, — проговорил Дэниел просящим голосом. — Она предала меня. Она такая же, как все остальные.
Лайонел замер на месте, не зная, что делать дальше.
— Дэниел! — крикнул он. — Где Диана?
В этот момент Патриция застонала и начала вырываться. Дэниел поставил ее на ноги, но продолжал крепко держать, обхватив руками.
— Где Диана?
— Умерла, — улыбнулся Дэниел. — Я не хотел, Лайонел, но у меня не было выбора.
— Отпусти ее, Дэниел! — Грейнджер шагнул вперед. Лайонел хотел остановить управляющего, так как понял, что он пытается прицелиться, чтобы попасть наверняка.
Лайонел был поражен словами Дэниела и не мог поверить ему. Нет, она не могла умереть, нет!
— Она заслуживает смерти, Грейнджер! — крикнул Дэниел, прижимая к себе Патрицию все сильнее, пока та не перестала сопротивляться. — Вы же знаете, она изменила мне с этим дурачком Суонсоном. Она такая же, как остальные. А все они жестокие, им на меня наплевать, они смеются надо мной! А вам-то какое дело до нее, Грейнджер? С вами она тоже спала?
— Ты мерзкий ублюдок! Она моя дочь!
От непритворного удивления Дэниел ослабил хватку, и Патриция соскользнула на землю. Глаза Дэниела и Грейнджера встретились.
Грейнджер нажал на курок. Выстрел прозвучал в полной тишине.
Дэниел видел, как на белой ткани его рубашки, на груди, расплывается красное пятно. Он словно зарычал, наклонился, схватил Патрицию за волосы и потащил ее к обрыву.
Грейнджер выстрелил еще раз. Лайонел увидел, что Дэниел дернулся и зашатался. Пуля Грейнджера попала ему в спину, но он все еще держался на ногах и продолжал идти.
Патриция кричала.
— Дэниел! Не надо! — раздался голос Деборы. Она бежала, подхватив юбки. — Не надо, Дэниел! Все кончилось. Ты должен остановиться. Иди ко мне! Я твоя мама. Я смогу защитить тебя. Пожалуйста, Дэниел…
На самом краю Дэниел повернулся. Его грудь была залита кровью, капли крови падали на землю.
— Мама?
Грейнджер снова выстрелил. Пуля пробила Дэниелу горло, и он отшатнулся назад.
Дэниел продолжал стоять, у него был вид растерявшегося ребенка, кровь лилась из горла. Он смотрел на Дебору.
— Мама? — послышался шепот, мягкий испуганный шепот.
— Дэниел!
Патриция попыталась вырваться, и Лайонел увидел, что Дэниел посмотрел на жену, потом выпустил ее. Она перекатилась на живот и уткнулась лицом в землю.
— Проклятый ублюдок! — Последний выстрел угодил Дэниелу в живот. Он покачнулся на месте, потом стал медленно оседать на колени. Не издав ни единого звука, он свалился с обрыва на скалы.
— Дэниел!
Лайонелу казалось, что он видел не Дэниела, а только красный цвет: кругом была кровь, много крови везде. На Патриции она тоже была. Кровь медленно впитывала в себя земля.
Лайонел тихо прошептал:
— Но где Диана?
Грейнджер и Люсьен бросились к обрыву, чтобы посмотреть вниз. Граф не мог сдвинуться с места.
— Лайонел!
Ему уже мерещится ее голос! Он не сумел уберечь ее. Если бы тогда он…
— Лайонел! Я здесь!
Молодой человек медленно повернулся, не в силах ни двигаться, ни думать. Диана спрыгнула с Салвейшна. Она была вся в грязи, но это было не столь важно. Никогда еще Лайонелу жена не казалась такой прекрасной.
Диана бросилась к мужу на грудь, едва не повалив его.
— Я все видела, — проговорила она, рыдая на плече Лайонела. — О Господи… Он был такой… беспомощный.
— Он сказал, что убил тебя. — Лайонел отбросил ружье и стал так крепко прижимать Диану к себе, что она даже вскрикнула.
— Нет, он замуровал меня в пещере. Но я отыскала второй выход.
— Я бы никогда тебя не нашел, — сказал Лайонел. — Или нашел, когда было бы поздно. Боже мой, Диана!
Они уже не видели того кошмара, который царил вокруг.
Эпилог
Не потрудишься — не поешь.
Латинская пословица
Поместье Эштон-Холл, Йоркшир, сентябрь 1813 года
— Прекрати, Лайонел! Вот дурачок! Это жестоко, я тебе отомщу! — Диана смеялась и визжала, так как Лайонел ее щекотал.— Лежи тихо, женщина, — сказал Лайонел, поцеловав жену в лоб, в то время как его пальцы слегка касались ее ребер.
Диана завозилась под ним, и тогда Лайонел прижался к ней крепче, подминая ее под себя. Прильнув к Диане всем телом, он тут же почувствовал ее отклик.
— Лайонел, — прошептала она, обхватив его руками. Потом они уже не говорили ни слова.
— Надо зажечь лампу. А то мне приходится лишь догадываться о том, какая у тебя сейчас самодовольная, очень хитрая женственная улыбка.
— У вас остались силы, милорд?
— Нет. Я стар и выдохся. — Он отстранился от жены и зажег лампу у постели. Потом снова лег, притянув к себе Диану.
— Ты потный, как поросенок.
— Ты говоришь мне гадости после того, как я заставил тебя визжать от удовольствия?
Диана улыбнулась и прижалась губами к плечу мужа.
— Ты такая милая, Диана, но, мне кажется, ты тоже немного вспотела. Надо в этом разобраться. — Он провел языком по ее подбородку. — Может, тоже потная, как хрюшка?
— Ты не любезен. О Господи, а который сейчас час? Ты не забыл, что Фрэнсис и Хок приедут к нам на ужин?
Лайонел произнес что-то невнятное, и Диана усмехнулась. Она приподнялась на локтях и посмотрела в любимое лицо.
— Я люблю вас, милорд.
— А мне кажется, — заворчал Лайонел, — что ты больше любишь мой дом. А меня просто терпишь, потому что я его владелец.
— Конечно. Дом прекрасный, — согласилась жена. — Я никогда не видела елизаветинских замков. Но здесь холодно. Так что я, пожалуй, оставлю тебя при себе, чтобы греть меня по ночам. Я должна признать, Танис чувствует себя здесь прекрасно.
— Ха! Ей прекрасно, потому что ее случили с Летящим Дэви. Что кобыла, что женщина… если их удовлетворяют в постели, они везде будут счастливы.
— Наверное, в этом есть доля правды, — ответила Диана. — Надеюсь, ты никогда не растеряешь свои таланты.
— Помнишь, как я однажды отшлепал тебя по попе?
Диана почувствовала, что его рука начала гладить ее ягодицы.
— Я пойду на все, чтобы защититься, — сказал она и крепко поцеловала мужа в губы.
В дверь спальни тихо постучали. Лайонел застонал:
— Наверное, это Кенуорси. Мы должны принять ванну, иначе Фрэнсис и Хок догадаются о нашем времяпрепровождении днем.
— И утром тоже.
Лайонел медленно приподнялся и сказал в закрытую дверь:
— Кенуорси, распорядитесь подать сюда горячую воду.
— Уже… гм… принес, милорд.
Лайонел вымылся первым, так как ему требовалось на это меньше времени. Он уже одевался, а Диана еще что-то бормотала, сидя в ванне.
— Диана!
— Что?
— Патриция приедет примерно недели через три.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Диана. Лайонел помахал письмом.
— Я хотел сказать тебе раньше, но ты все мысли мои спутала. Так вот, она приезжает в Лондон на малый сезон.
— А как Грейнджер?
— Твой отец пишет, что с ним все в порядке. Они с Патрицией стали очень близки. Он до сих пор жалеет, что когда-то отправил дочку к сестре своей жены, Мэри Фостер, но говорит, что тогда у него не было выбора. Он посылал деньги на ее содержание и даже скопил ей приданое. Он рад, что Патриция приедет к нам. Твой отец подробно описывает также, что получилось из нашего плана. Это удивительно, но именно наш план помог Деборе справиться с отчаянием.
«Дэниел… — с болью подумала Диана. — Бедная Дебора». Об их плане и размышляла графиня, намыливая плечи лавандовым мылом.
— Отец действительно верит, что все получится?
— Да, думаю, верит. Он предполагал, как ты знаешь, что я попросту дам рабам свободу и выброшу их вон, чтобы они сами о себе заботились. А теперь он пишет, что в поселке рабов идет работа, что он разрастается. Дебора сама организовала школу, и все рабы, а не только с плантации «Менденхолл», могут учиться.
— А как насчет миссионеров?
— Пока ничего. Твой отец в этом вопросе непоколебим. Поскольку до его смерти ни один раб не получит свободу, oн не хочет пока никаких осложнений и волнений. Он пишет, что понадобится лет пять, чтобы наши рабы смогли подготовиться к свободной жизни.
Лайонел немного помолчал, глядя на жену: она выходила из ванны. У него перехватило дыхание. Неужели так будет всегда? Достаточно одного взгляда, чтобы разбудит желание. Ее прекрасные волосы были собраны на макушке несколько прядей спадали на лицо. Загар сошел. Теперь плечи были такими же белыми, как ее мягкий живот. Лайонел заставил себя отвести глаза, иначе они с женой не смогу принять Хока и Фрэнсис. Помедлив, он спросил:
— Диана, ты уверена, что сама хочешь этого?
— Как ты и сказал, Лайонел, это наш общий план. Да, совершенно уверена, что хочу этого.
— У тебя не будет наследства. Даже остров Саварол перейдет к рабам.
— Но я же буду распорядителем. Вместе с Деборой. Кроме того, — с усмешкой прибавила она, — ты сам соблазнительно богат. Думаю, нам не стоит беспокоиться о завтрашнем дне. — Она вдруг поежилась. — Лайонел, мой отец проживет еще много лет. И мне неприятно говорить о его смерти.
— Ты права. — Лайонел вдруг усмехнулся. — И еще твой отец пишет, что Грейнджер заставил его поклясться, что никому ничего не расскажет о нашем плане. Управляющий опасается, что иначе какой-нибудь озлобленный раб отправит его на тот свет раньше времени.
— Надеюсь, что Грейнджер пошутил.
— Поскольку твой отец описывает это в шутливом тоне, думаю, это действительно не серьезно. А теперь скажи, дорогая, когда ты собираешься поставить меня в известность о своем интересном положении?
Диана встретилась с ним взглядом.
— Как ты узнал? Я сама поняла это только сегодня утром.
— Я человек с обширными знаниями.
— Ха! Это значит испорченный и распутный?
— Хорошо, называй меня самым верным псом в мире. У тебя не пришли месячные, дорогая. Знаешь ли, мужья имеют обыкновение замечать такие вещи. Наша ночная жизнь не прерывалась.
Диана чуть покраснела и туже обернулась полотенцем.
— Нам не стоит волноваться. Я позабочусь о том, чтобы задолго до ожидаемого срока к нам приехала Люция.
Графиня подошла к мужу, села к нему на колени и обняла его за шею.
— Я все-таки оставлю тебя при себе. Видимо, придется. В дверь снова постучали.
— Уходите, Кенуорси! Скажите, что граф и графиня поужинают вдвоем. К гостям мы выйдем к чаю.
Диане показалось, что за дверью хихикнули. Лайонелу тоже. Он проговорил:
— Уйди, Хок! Фрэнсис, убери этого дурня!
Они ясно услышали слова Хока:
— Ох, уж эти новобрачные! Отнесемся с уважением к их чувствам, Фрэнсис?
— Уходите!
Диана спрятала лицо на шее у Лайонела.
— Будем ужинать, Фрэнсис? В одиночестве, брошенные хозяевами…
— Кажется, у нас нет выбора, Хок, — отозвалась Фрэнсис. Затем послышался театральный шепот Хока:
— Кажется, они изо всех сил стараются произвести будущего супруга или супругу для одного из наших отпрысков.
Слава Богу, у нас есть и сын, и дочь, так что можно не беспокоиться, кто родится.
— Но поскольку, муженек, наша дочка вся в тебя — черноволосая разбойница, нам нужна еще одна, чтобы расширить выбор.
— От таких усилий я состарюсь раньше времени, Фрэнсис.
Диана и Лайонел услышали грудной, призывный смех Фрэнсис. Когда она снова заговорила, ее голос звучал несколько сдавленно.
— Увидимся за чаем, — сказала она за дверью.
Молодожены снова услышали ее смех.
— Сколько времени осталось до чая? — спросил Лайонел и начал целовать обнаженные плечи жены.