Коултер Кэтрин. Невеста-соперница

   – Разумеется, нет, дорогая, но ты знаешь, что подобные вещи распространяются сами собой, сквозь щели в стенах.
   – Нет, – упорствовала Холли. – Это невозможно.
   – Идите спать, Холли, – велел Джейсон. – Сэр, смотрите, какая чудесная ночь. Не хотите посмотреть, как Пиккола резвится в загоне? Это ее любимое времяпрепровождение.
   – Резвится в лунные ночи?
   – Она с места не сдвинется, если небо затянуто тучами, – пояснила Холли, – И я не хочу спать. Я желаю говорить со своим отцом, убедить его, что совершила глупую ошибку, заверить, что, если кто-то умудрился что-то увидеть, я похороню соглядатая под ивой.
   Алек подошел к дочери, зажал ей рот и тихо прошептал на ухо:
   – Никаких тел, зарытых под ивой. И больше не смей открывать рот. Немедленно иди наверх и оставайся там.
   Подошедшая Анджела взяла Холли за руку:
   – Это как раз тот случай, когда почва колеблется под ногами, дорогая. Пойдем.
   Пять минут спустя Алек, закурив сигару, стал молча размышлять об этом очень странном дне. Наблюдая, как дым поднимается к ясному ночному небу, он неожиданно заметил:
   – Моя дочь – одна из самых сдержанных людей, которых я когда-либо знал. Даже в детстве она на все взирала бесстрастными глазами. Но сегодня она вела себя как буйнопомешанная.
   Джейсон в отличие от Алека не считал Холли равнодушной и уж тем более не видел ее сдержанной и бесстрастной. Он просто не понимал, кого имеет в виду Алек.
   – Сэр, я сказал вам чистую правду, – произнес он вслух. – Ничего подобного раньше не случалось. И я ни за что на свете не обесчестил бы вашу дочь.
   – Судя по потрясенному выражению вашего лица, по отчаянию во взгляде, вы не солгали. После того как оказалось, что вы оба хотите получить Лайонз-Гейт, дочь написала в письме, что хотела бы оторвать вам голову, и весьма иронично упоминала о вашей красоте. Я живо представил презрительную усмешку, с которой она сочиняла это послание. Что вы думаете о моей дочери, Джейсон?
   – У нее больше отваги, чем мозгов. Барон Шерард молча кивнул.
   – То, что случилось сегодня, непростительно. Этого не должно было произойти. Кроме того, я вообще не намеревался жениться.
   – До меня дошли подобные слухи, – медленно выговорил Алек. – Слухи о том, что вы покинули Англию, отправившись в добровольную ссылку, и провели почти пять лет в доме Уиндемов. Все это из-за женщины?
   Джейсон покачал головой.
   – Я слышал также, что в вас стреляли и едва не убили. Признаю, очень хотелось узнать правду.
   – Я не умер.
   Алек выжидающе смотрел на него.
   – Все это дела давно минувших дней, но стоит закрыть глаза, кажется, случилось всего минуту назад. Из-за меня отец и брат чудом не погибли.
   – Но как это может быть?
   – Так уж получилось, – пожал плечами Джейсон. – Вам достаточно знать, что виноват я один.
   Алек не стал допытываться.
   – Повторяю, Джейсон, что вы думаете о моей дочери?
   Джейсон повернул голову в сторону загона, прислушался к тихому, мягкому голосу Генри, говорившего с Пикколой, которая легонько постукивала копытом по земле. Лунный свет заливал фигуры человека и коня на фоне ограды загона, так что вся сцена казалась похожей на картину.
   – Это мой дом. Увидев впервые Лайонз-Гейт, я понял, что поместье должно принадлежать мне, что именно здесь я проживу жизнь, выращивая лошадей и участвуя в скачках.
   – Моя дочь тоже так считает.
   – Да, и я это понял. Скажу честно: мои родные так меня любят, что пытались избавиться от нее. Но она не сдавалась. Поэтому теперь мы партнеры. Не стану лгать, милорд, это было трудно. Ваша дочь прекрасна, умна, остроумна, способна работать до седьмого пота и имеет успех в обществе. Мы живем в одном доме. Последние два месяца, с самой первой нашей встречи, мы иногда орем друг на друга, иногда дело только что не доходит до драки. Но постепенно мы научились уступать. Кстати, знаете, что нас навестил лорд Ренфру и что он живет по соседству?
   – Этот осел? Она покалечила его?
   – Хотела, но решила вместо этого посмеяться над тем, как была глупа. Знаете, что действительно ее рассердило? Мало того, что этот фат имел наглость уложить в постель другую женщину за две недели до свадьбы, он еще и солгал насчет своего возраста.
   Алек от души рассмеялся. Пиккола подняла голову, заржала и, вырвавшись от Генри, стала танцевать по загону. И с каждой минутой все ближе и ближе подходила к тому месту, где стояли Джейсон и Алек, поставивший сапог на деревянную перекладину. Кобылка не отрывала взгляда от лица барона.
   – Я и не знал, что Пиккола так любит смех, – удивился Джейсон.
   – Узнав правду о Ренфру, моя дочь объявила, что никогда не выйдет замуж, – объяснил Алек, улыбаясь Пикколе. – Утверждала, что плохо разбирается в мужчинах и не сможет сделать достойный выбор. Я напомнил, что ей всего восемнадцать лет и что в таком возрасте трудно увидеть истинное лицо за светской маской.
   – И не только ей, но и любому человеку, – кивнул Джейсон.
   – Полагаю, вы правы. Однако я уже слишком стар, чтобы помнить себя восемнадцатилетним. Вы же знаете, как серьезна Холли. Она хотела поклясться на крови перед младшим братом, что никогда не выйдет замуж. Брату тогда было одиннадцать, и он исполнял каждое ее желание. Я положил конец этой глупости, прежде чем она разрезала себе руку, чтобы добыть кровь. Я поверил ей после того, как она отказала шестерым поклонникам, причем четверо были совсем неплохи.
   – Мы с Холли страдаем одним и тем же недостатком: плохо разбираемся в людях, и, что еще страшнее, именно в тех, кого, как нам казалось, полюбили.
   – Понятно. Думаю, теперь самое время немного рассказать о том, что случилось.
   Джейсон понял, что не сможет уклониться от допроса.
   – В отличие от лорда Ренфру эта очень умная и красивая молодая леди не стала унижать себя ложью о возрасте. Она просто была чудовищем, и я этого не разглядел. В результате моей ошибки она едва не убила моего отца, а ее брат пытался прикончить Джеймса. Так что из меня вряд ли выйдет хороший муж, милорд. Я органически не способен довериться женщине. И не смог бы дать жене то, что она заслуживает, а именно сделать ее счастливой.
   – Из-за сознания собственной вины?
   – Да. Оно всегда во мне, глубоко укоренилось в душе, и жена рано или поздно станет презирать и даже ненавидеть меня.
   Барон Шерард ничего не ответил. Только погладил Пикколу по носу, вспомнив, как она пыталась встать на подламывающиеся ножки шесть лет назад, сразу после рождения. А сейчас скачет по загону под огромной луной. Молодость… как это прекрасно!
   Но сейчас ему о многом нужно подумать. Интересно, какого мнения граф и графиня Нортклифф о его дочери?! Представляли ли они, что может случиться, если двое молодых, здоровых людей окажутся вместе в подобных обстоятельствах?
   Джейсон лежал на спине, подложив руки под голову и глядя в темный потолок. Лунный свет струился в открытое окно. Ночь была тепла и безветренна. Сон улетел за миллионы миль от Лайонз-Гейт.
   Он увидел, как дверная ручка медленно поворачивается, и напрягся, готовясь к схватке. Дверь тихо отворилась.
   – Джейсон! Вы спите?
   – Часы уже пробили полночь. Конечно, сплю, негодница вы этакая. Что вам нужно, Холли? Ни шагу дальше! Вы не войдете сюда, тем более что спальня вашего отца в двадцати футах отсюда. Уходите!
   Она бесшумно скользнула в комнату и закрыла за собой дверь.
   – В детстве я училась ходить кошачьим шагом еще и потому, что любила подслушивать. Единственная, кто всегда слышал меня, – моя мачеха. Она сказала, что это очень ценное умение, но взяла с меня обещание никогда не подкрадываться к ней. Я сдержала слово.
   – Я тоже вас услышал, проваливайте.
   – Джейсон, я не собираюсь набрасываться на вас, – выпалила она взволнованно и одновременно пристыженно.
   И откинула со лба волосы, длинные густые волосы, о которых он не хотел думать. Не хотел представлять, какие они шелковистые, когда запускаешь в них руку, каким медно-красным занавесом упадут на его живот…
   – Стойте на месте, Холли. Я сплю без ночной сорочки.
   – Неужели? Совсем-совсем без сорочки? Да, помню, Корри что-то говорила насчет этого. Видите, как лунный свет льется в окна? Если я сделаю всего несколько шагов, смогу…
   – Еще один шаг, и я лично выкину вас из окна. Учтите, падать придется с приличной высоты.
   – Ладно-ладно, я с места не сдвинусь. Скажите, отец попытался сломать вам руку?
   – Конечно, нет.
   – Знаете, о чем он думает? Я – нет. Он слова мне не сказал. Потрепал по щеке, пожелал доброй ночи и ушел. Подумать только, я знала его всю жизнь.
   – Я видел, как вы подвинули правую ногу вперед. Немедленно отступите!
   Холли сделала крошечный шажок назад. Он увидел, что она босая.
   – Если мой отец вас не ударил, значит, я знаю, что ему нужно. Но поверьте, Джейсон, вам вовсе не обязательно соглашаться. Все, что произошло, целиком на моей совести, и я повторила это ему добрую дюжину раз. Он ничего не отвечает, только терпеливо смотрит на меня. Жаль, но он не верит, что никто ничего не знает и не узнает, а значит, ничего и не было. Пффф – и все исчезло!
   – Ничего не исчезло, – вздохнул Джейсон. – Он ваш отец. И в этом вся разница. Вряд ли у нас есть выбор, Холли! – Он коротко рассмеялся. – По крайней мере нашему сомнительному партнерству пришел конец.
   – Нет, только не это! Я хотела извиниться за все, что наделала, хотя, признаюсь, в тот момент плохо соображала, что вытворяю!
   – Обычно это джентльмены теряют разум и думают только о том, как бы уложить женщину на спину.
   – Так далеко я не зашла, – вздохнула Холли. – Конечно, вы сняли рубашку и этим дали мне пищу для размышлений. И когда моя рука скользнула по вашей груди… возможно, я подумала, как было бы здорово вытряхнуть вас из штанов. – Она помедлила и подвинулась в сторону. – Сейчас на вас нет штанов.
   Он сел.
   Она уставилась на него.
   Он подтянул повыше простыню, решил, что этого мало, и накинул на плечи одеяло, сведя концы на груди, как шаль.
   – Холли, я глазам не верю, – сказал с порога Алек. – Или ты совершенно потеряла разум?!
   – Это ты, папа? О Господи, это действительно так! Но я не дотрагивалась до него. Смотри, я не меньше чем в семи футах от его постели.
   – Ты еще начни считать чертовы футы!
   – А может, я и сосчитала! А заодно и прикинула, за сколько секунд сумею их пробежать! Папа, я пришла, только чтобы заставить Джейсона сказать, о чем вы разговаривали. Так что он в полной безопасности.
   Алек невольно рассмеялся:
   – Поосторожнее, Холли, не то выгонишь его из собственного дома.
   – Он сам себя выгоняет, во всяком случае в последнее время, – вырвалось у Холли. – Мы спокойно беседуем, и вдруг он ни с того ни с сего поднимается, убегает и возвращается на рассвете. Я это знаю, потому что на днях не спала и вышла, чтобы допросить его.
   – Понятно, – вздохнул Каррик. – И часто вот так просто убегает?
   – Раз пять-шесть, не меньше. Причем всегда неожиданно.
   У Джейсона чесались руки выкупать ее в конской поилке.
   – Милорд, поверьте, здесь ничего бы не случилось. Совершенно ничего.
   – О, вам я верю. Значит, вы просто уходили? И как долго, по-вашему, могли бы еще продержаться?
   Джейсон чувствовал себя последним идиотом. Он лежал голый в постели, заметьте, в своей постели, в своей комнате, не лез в чужие дела, а она загнала его в угол, и вот теперь ее отец смотрит на него с пониманием и вполне очевидной решимостью.
   – Возможно, нам стоит потолковать утром, сэр? Договориться, все уладить, объяснить, и тому подобное.
   – Да, было бы неплохо, – согласился Алек и, взяв дочь за руку, потащил из спальни.
   – Погодите, что это вы замышляете? Какие договоры? Какие соглашения? И все из-за того, что Джейсон часто уезжает из дома? И не думайте! Я отказываюсь выходить замуж! Так и знайте! Сколько раз мне повторять, папа? Вспомни о лорде Ренфру! Я содрогаюсь при мысли о нем! Да и Джейсон сказал, что никогда не женится! Он был ранен в самое сердце, не просто обжегся, как я, а опалил душу! Такое не забывается.
   Алек поспешно захлопнул дверь.
   Джейсон, забывший о сне, понимая, что участь его решена и нет никакой надежды избавиться от ненавистного брака, вскочил, оделся и через десять минут уже подгонял Ловкача по дороге, ведущей из Лайонз-Гейт. Холли, сидя у окна, гадала, куда он отправился.

Глава 31

   Корри давно мечтала о том дне, когда леди Лидию постигнет заслуженное возмездие от ее руки, публичное, жестокое возмездие. И вот сегодня увидела чудесный сон. Она стояла перед бабкой, подбоченившись, уничтожая взглядом старую ворону, которой впервые в жизни было нечего сказать.
   Но тут раздался легкий шум, и сон мгновенно развеялся. Странный шум повторился.
   Корри широко распахнула глаза. Кто-то пробрался в спальню? Что это?!
   И тут она увидела в окне тень. О Господи, значит, она права, и в спальню кто-то лезет.
   Джеймс застонал во сне. Корри потихоньку сползла с кровати и заметила, что тень шевельнулась.
   Корри выхватила кочергу из камина и с воплем бросилась к окну.
   – Ад и проклятие! Женщине уже уснуть спокойно нельзя! Такой чудесный сон, и взгляните, что происходит: чертов грабитель лезет в спальню, как к себе домой! Ну-ка слезай, иначе получишь по голове!
   – Корри, какого черта ты так кричишь? – сонно пробормотал Джеймс.
   – Ш-ш-ш, Корри, это я, Джейсон. Посмей только разбить мне голову этой чертовой штукой!
   Корри опустила кочергу и прижала руку к бешено бьющемуся сердцу.
   – Джейсон! Это ты? Как тебе известно, в доме есть двери. С чего тебе вздумалось лезть в окно?
   – Мне нужно потолковать с Джеймсом. Не хочу будить весь дом.
   Корри помогла Джейсону перевалиться через подоконник и швырнула мужу халат, а сама отступила, с сомнением разглядывая деверя.
   – Что-то случилось, Джейсон?
   Он раздраженно провел рукой по волосам.
   – Послушай, Корри, не хотелось бы выглядеть грубияном, но мне действительно необходимо поговорить с Джеймсом.
   – Но ты не сказал мне ничего…
   При виде потемневшего лица брата и его отчаянных глаз Джеймс ужасно встревожился.
   – Милая, мы с Джейсоном спустимся в контору. Ложись в постель.
   Он зажег свечу, и братья, спустившись по широкой лестнице, прошли коридором в контору. Джеймс разлил бренди по бокалам.
   Джейсон пригубил янтарный напиток и отставил бокал.
   – Отец Холли явился в Лайонз-Гейт.
   – Да, сначала он заезжал к нам и сказал, что хочет сделать Холли сюрприз. Очаровательный человек, и, бьюсь об заклад, очень немногие смеют идти против него.
   – Да уж, сюрприз получился на славу. Беда в том, что тогда было очень жарко и я умудрился скинуть рубашку. Алек вошел в конюшню и увидел, как его дочь прилипла ко мне всем телом.
   – Так вот оно в чем дело! Когда же свадьба?
   – Возможно, как только барон отдаст все распоряжения. Но, Джеймс, мы ничего не делали, в особенности я…
   – Говоришь, Холли на тебя набросилась? Только потому, что ты скинул рубашку? Я думал, она едва тебя выносит…
   – Черт возьми, Джеймс, она понятия не имеет об интимных отношениях, но добивается их. И хочет меня.
   – А ты? Она тебе нравится?
   – В основном. Если она начинает уж очень сильно нравиться, я просто уезжаю и навещаю трех очаровательных леди в Истборне.
   – Но такие вещи могут истощить силы мужчины! Где это видано, проводить ночи вне дома!
   – Тебе лучше знать. Она так умна и упряма, что…
   – Отец считает, что ей присущи мужество и отвага, – кивнул Джеймс. – Копия своего отца, который тоже очень красив.
   – Какое отношение имеет к этому внешность? Главное, что у тебя внутри. Но иногда я смотрю на нее и изнемогаю от желания. Хочу коснуться ее волос, зарыться в эту блестящую массу, так и переливающуюся всеми мыслимыми оттенками – от почти белого до густо-золотистого цвета созревшей пшеницы.
   Джеймс пораженно покачал головой. Похоже, Джейсон сам не сознает, что говорит.
   Отхлебнув бренди, он прислонился бедром к письменному столу красного дерева.
   – Она смешит меня, Джеймс. В ее присутствии я чувствую собственную значимость… нет, не только это. Чувствую, как важно то, что я делаю. – Джейсон немного помедлил. – В ее представлении я необыкновенный человек. Имеющий немалую ценность.
   – Так оно и есть. И всегда было.
   Джейсон покачал головой и принялся мерить шагами пол.
   – Какую ценность может иметь слепой идиот? – вздохнул он.
   – Но для нее ты очень важен.
   – Да, но тут этот глупец, лорд Ренфру, возвращается, и у меня чешутся руки прикончить его… и что же? Все это так смешно, особенно ее теперешнее отношение к нему, что я едва удерживаюсь от хохота. Знаешь, что этот идиот солгал насчет своего возраста?
   – Неужели?! И теперь Холли издевается над ним.
   – По большей части. Но я полон решимости прятать от нее все оружие, когда он оказывается поблизости. К сожалению, Чарлз Грандисон оказался на его стороне и теперь просит от его имени руки Холли. Умоляет ее называть его Чарлзом, а она отказывается.
   – Ах, Джейсон, мне кажется, что ты настоящий счастливчик.
   – О нет, по крайней мере не в том смысле, который ты подразумеваешь. Просто я живу там, где хочу жить, и делаю то, чем хочу заниматься. И мне совершенно ни к чему жениться, да и Холли не собирается выходить замуж. Ренфру втоптал ее в грязь.
   – Но и Джудит оставила глубокие шрамы в твоей душе. Мне казалось, что вы поладили.
   – Нет. Я не гожусь для порядочной женщины, совсем не гожусь. Во мне не осталось истинных чувств. Я пуст внутри. Пожалуй, осталась только похоть. Но такая любовь, которая существует между тобой и Корри, для меня невозможна.
   – Вероятно, и для Холли тоже.
   Джейсон приостановился и хмуро уставился на брата.
   – Для нее? Нет. Лорд Ренфру – кретин, алчный кретин, но в нем не было ни зла, ни коварства, как в Джудит.
   – Джудит вот уже пять лет как в могиле. Нельзя, чтобы она по-прежнему властвовала в твоей жизни. Не давай ей такой силы над собой.
   – А что, если бы она убила отца, а ее чертов братец расправился бы с тобой?
   – Но именно ты спас жизнь отца, ты едва не погиб, а я выжил. Все это давно в прошлом. И должно быть забыто.
   – Я не хочу жениться на ней. Холли заслуживает мужа, способного дать ей больше, чем я. Черт, до чего же она забавна и остроумна. Иногда с ее губ срывается такое, что просто за живот держишься от смеха. Видел бы ты, как она расставляла мебель: диван стоял сиденьем к окну! И что, по-твоему, мне с ней делать?!
   С этими словами Джейсон выскочил в высокую стеклянную дверь, ведущую в сад, оставив брата глазеть ему вслед.
   Задумчиво побарабанив пальцами по столу, Джеймс покачал головой.
   – Не переживай, Джеймс, – сказал отец с порога. – Ты все сделал правильно.
   – Он до сих пор мучится, словно в душе глубокая рана, которая никак не заживает.
   – Он сам не позволяет ране зажить, – возразил Дуглас. – Похоже, он так привык к боли, адской боли, что без нее чувствует себя потерянным.
   Джеймс протянул отцу бокал с бренди.
   – Думаю, тот день, когда вы с Джейсоном встретили Холли Каррик в Лайонз-Гейт, оказался тем днем, который вернет тебе брата, а мне – сына.
   Наутро Холли, проходя мимо гостиной, услышала знакомый женский голос:
   – Анджела, поверьте, мне рассказала моя собственная горничная, а горничные всегда все знают. Она слышала это от своего кузена, который служит здесь конюхом. Это чистая правда, и, судя по вашему лицу, вы сами все знаете. О Господи, Господи!
   – Вздор. Хотите чаю?
   – Нет, я хочу знать, что вы собираетесь предпринять, Анджела, – настаивала леди Гримсби. – Вы ее компаньонка. Этому следует положить конец.
   – Это улунг, превосходный китайский чай, – заметила Анджела.
   Ноги не слушались Холли. Она никак не могла сдвинуться с места. Недаром Анджела утверждала, что подобные вещи просачиваются сквозь щели в стене.
   Холли услышала звяканье чашек. На некоторое время воцарилось молчание.
   – У меня имеется решение, которое удовлетворит всех, – уже громче объявила леди Гримсби. – Говорят, что Джейсон Шербрук никогда не женится. А это означает, что репутация Холли погублена. Но у меня есть мой дорогой Элджин. Вот и ответ на все беды.
   – Лорд Ренфру? Тот бесчестный тип, который…
   – Нет-нет, не говорите так, Анджела! Элджин изменился, и мы с лордом Гримсби отчетливо это видим! Чарлз тоже это подтверждает! Элджин любит Холли и будет ей хорошим мужем.
   – Он не считает, что Холли побывала в постели Джейсона Шербрука?
   – Не верю, что мисс Каррик могла зайти так далеко! Всего лишь объятие пылкой девушки, ничего страшного.
   – Как может лорд Ренфру знать это наверняка?
   – Как я уже сказала, дорогой Элджин любит ее и готов смотреть сквозь пальцы на некоторую нескромность невесты. И будет счастлив восстановить ее репутацию, дать ей защиту своего имени.
   Мертвенное молчание, сопровождаемое шорохом юбок. Холли быстро направилась в глубь дома. Вслед ей донеслись слова Анджелы:
   – Я обязательно поговорю с Холли о предложении лорда Ренфру, по она очень расстроилась, узнав, что тот солгал насчет своего возраста.
   – Солгал насчет возраста? Зачем это такому джентльмену, как он? Абсурд! Только женщины лгут насчет своего возраста! Муж должен быть старше жены на несколько лет. Именно он обязан наставлять жену, поддерживать, давать мудрые советы…
   – Значит, я могу заверить Холли, что лорд Ренфру отныне собирается проводить вечера у собственного очага, не растрачивать ее деньги и снова начать праздновать дни рождения?
   – Все шутите, Анджела? Позвольте напомнить, что после свадьбы деньги жены переходят к ее мужу. Так было, есть и будет. И вам следует знать, что, как только эта история разнесется по округе, мисс Каррик больше никуда не пригласят. И Джейсон Шербрук не женится на ней. Так по крайней мере утверждает лорд Гримсби. Если она еще не окончательно потеряла разум, пусть благодарит Господа, пославшего Элджина сюда, чтобы спасти положение. Что же до ее смехотворного партнерства в Лайонз-Гейт, всем известно, что это Джейсон Шербрук управляет поместьем, так что…
   – Доброе утро, леди Гримсби, – поздоровалась Холли. – Как мило, что вы приехали. Да, и будьте любезны передать лорду Ренфру, что я прибуду ровно в полночь с лестницей, взберусь к окну его спальни и громко постучу. Обещаю похитить его и отвезти в Гретна-Грин. Что вы об этом думаете?
   Леди Гримсби пренебрежительно оглядела ее сверху вниз.
   – Мне абсолютно безразлично, что ваши сапожки сияют, как зеркало, мисс Каррик. Общество не допустит вашего пребывания в одном доме с человеком, не являющимся вашим мужем!
   – А если я выйду за лорда Ренфру, он тоже переберется сюда?
   – Вот это мне не известно. Возможно, он попросту заставит Джейсона Шербрука уехать и возьмет в свои руки управление фермой.
   – Джейсон не продаст свою долю, леди Гримсби. И на месте лорда Ренфру я бы серьезно подумала о том, что каждое утро за завтраком ему придется видеть прекрасное лицо Джейсона Шербрука.
   – Элджин позаботится о том, чтобы этого не случилось. Он старше Шербрука и, вот увидите, сумеет его убедить.
   – Элджин и кто еще?
   – Я ни в малой мере не нахожу это забавным. Доброго вам дня, мисс Каррик, и вам, Анджела. Я передам Элджину, что вы готовы выслушать его предложение.
   – Минуту, леди Гримсби, – окликнула Холли. – Вы знаете, что мой отец, барон Шерард, сейчас гостит у нас? Если Элджин захочет, он может поговорить с ним.
   – Ваш отец здесь? И как давно, мисс Каррик?
   – Почему бы вам не спросить свою горничную? А она может обратиться за справками к своему кузену. Если он не совсем уверен в фактах, пусть придет в дом, и я с радостью все объясню. Прощайте, леди Гримсби. Ах да, совсем забыла: где находится спальня лорда Ренфру? Не хотелось бы по ошибке разбудить вас.
   Леди Гримсби величественно выплыла из комнаты, но когда лакей протянул руку, чтобы помочь ей сесть в экипаж, все же обернулась.
   – Вы плохо кончите, мисс Каррик. Подобные ситуации весьма дурно влияют на будущее любой леди, – сказала она, прежде чем сесть в экипаж.
   Кучер бросил на Холли скорбный взгляд и осторожно закрыл дверцу за хозяйкой.
   Со стороны конюшен донеслись свист Джейсона и голос отца.
   – Джейсон! – окликнула она. – У нас есть крепкая высокая лестница?

Глава 32

   Джейсон застал Холли за подслушиванием. Все улики были налицо: она стояла, прижавшись ухом к двери гостиной. И ничуть не смутилась, когда ее поймали. Наоборот, улыбнулась, жестом подозвала его к себе и шепнула:
   – Поверить не могу, что он набрался наглости приехать к моему отцу! Что же, может, я недооценила беднягу Элджина?
   – Он снова заявился? – удивился Джейсон. – Должно быть, крайне нуждается в деньгах.
   – Значит, не верите, что он так храбр, потому что безумно меня любит?
   – Не верю.
   – По крайней мере хотя бы в этом случае правда не будет горька.
   Несколько минут спустя она отскочила от двери.
   Еще через три секунды лорд Ренфру, выглядевший бледным и задумчивым, вышел из гостиной в сопровождении барона Шерарда. Увидел Холли, стоявшую позади Шербрука, ублюдка с ангельским лицом, которого он не заслужил, и мускулистой фигурой, которой он не достоин. И за что только Господь к нему так милостив?! При всем этом он бессовестно пользуется своими преимуществами, спекулирует на женском обожании!
   Что же до Холли, девушки, которую он второй раз пытался взять в жены… Ренфру передернуло. Подумать только, она щеголяет в этих идиотских сапожках, таких блестящих, что в них видно отражение его потного лба. Волосы растрепаны, на носу грязное пятно. Какая неряшливость!