Коултер Кэтрин. Невеста-сорванец

   — Нет ли поблизости доктора? — спросила она у миссис Осборн. — Ему необходима помощь. Пожалуйста, миссис Осборн. Я не могу допустить, чтобы с Джеймсом случилось что-то. Пожалуйста!
   — Ну… — задумчиво начала миссис Осборн, легонько кладя морщинистую руку на лоб Джеймса. — В Бракстоне есть старый мистер Флимми. Не знаю, жив он еще или мертв, но принимал троих моих мальчиков, и все они выжили, не говоря уже об их маме. Элден!
   Мистер Осборн немедленно просунул голову в дверь.
   — Пошли малыша Фредди в Бракстон за доктором Флимми. Наш красавчик бледен, как мертвец! — И, увидев опрокинутое лицо Корри, покачала головой. — Простите, не стоило мне… Но у него жар. Малыш Лимон, как я всегда его называла, потому что он родился с бледно-желтой кожей, так вот, этот парень не вылезал из простуд.
   — Говорите, Малыш Лимон жив, миссис Осборн?
   — Еще бы! По-настоящему его зовут Бенджи, и у него теперь трое собственных ребятишек.
   — Тогда скажите, что делать?
   — Как ни смешно звучит, лучшее средство от жара — лимоны.
   Корри с трудом сглотнула.
   — Вы сделаете ему питье, миссис Осборн? Из лимонов.
   — Конечно. А вы пока последите за ним. Если жар усилится, обтирайте его холодной водой.
   — Да-да, обязательно.
   Миссис Осборн еще немного постояла, глядя на неподвижное лицо Джеймса.
   — В жизни не видела никого прекраснее! Такому красавчику еще рано уходить к Господу.
   Корри едва смогла кивнуть.
   Часы тянулись бесконечно. Джеймс горел и метался в лихорадке, так что Корри и миссис Осборн поочередно обтирали его самой холодной водой, какую только смогли найти. Руки Корри заледенели, но она не останавливалась. Зато миссис Осборн явно устала.
   — Отдохните, мэм, я все сделаю сама, — уговаривала Корри старушку. Но та упорно продолжала водить мокрой тряпкой по его груди, а потом, когда они умудрились перевернуть больного, то и по спине.
   Он был так неподвижен, так мертвенно недвижим, что у Корри сжималось сердце.
   Наконец, когда его снова уложили на спину, он открыл глаза и взглянул на нее.
   — Корри? Что стряслось? Ты не заболела?
   — Нет, — ответила она. — Заболел ты.
   — Но так не годится…
   И он снова прикрыл глаза. Голова бессильно свесилась набок.
   У Корри подкосились ноги.
   — Джеймс, — взмолилась она, приблизив губы к его щеке, — Джеймс, вернись ко мне, пожалуйста, вернись.
   Только не умирай. Не оставляй меня.
   Но он снова стал метаться, то и дело сбрасывая одеяла. Потом вдруг замер и затрясся в ознобе, стуча зубами. Женщины навалили на него груду одеял, но этого оказалось недостаточно. Тогда они снова позвали мистера Осборна, отнесли с его помощью Джеймса в гостиную и уложили перед камином. Вскоре он весь взмок от пота, но жар, слава Богу, стал спадать. Больной успокоился.
   После полудня прибыл доктор Флимми, сопровождаемый Фредди. Корри молила Бога, чтобы старик спас молодого человека, проведшего ночь под дождем.
   Доктор Флимми, кряхтя, присел возле Джеймса, приподнял его веки, стянул одеяла и приложил ухо сначала к груди, а потом к горлу. Но не удовлетворился этим, а отбросил одеяла в сторону, не сознавая, что Корри, до этой минуты никогда не видевшая голых мужчин, уставилась на Джеймса с разинутым ртом.
   Доктор, напевая себе под нос, внимательно осматривал больного.
   — Черт возьми, — вздохнула миссис Осборн, потрясенно хлопая глазами, — мистер Осборн никогда так не выглядел, даже во цвете лет! Может, вам не стоит так смотреть на него, мисс Корри. Даже сестре такой не пристало, а вы не его сестра. Да и не жена тоже, иначе у вас на пальчике сверкало бы колечко. Кстати, вы так и не рассказали, каким образом оказались вместе ночью в наших местах. Да я и знать не хочу. А теперь отвернитесь-ка и дайте доктору Флимми посмотреть у него под коленками. Он так всегда делал с Малышом Лимоном.
   Но Корри не собиралась отворачиваться. Ей хотелось стоять и смотреть на Джеймса, пока не стемнеет так, что она не сможет разглядеть даже его силуэта. Вероятно, для этого огонь должен погаснуть, поскольку она понимала, что разглядит его, даже если в камине останутся одни уголья.
   Но миссис Осборн, подбоченившись, сурово смотрела на нее. Корри со вздохом отвернулась.
   — Он выздоровеет, доктор Флимми? — все же спросила она и, не дождавшись ответа, снова повернула голову. Доктор стоял на коленях возле Джеймса, подняв руку больного и ощупывая кожу под мышкой. Закончив, он повторил процедуру с другой рукой.
   Он успел натянуть одеяла на Джеймса, так что теперь все интимные места оказались прикрыты. Как обидно!
   — Миссис Осборн, несите свой лимонад! — окликнул доктор. — Только сначала подогрейте. И добавьте немного ячменной воды. Именно то, что ему сейчас нужно.
   С этими словами добрый старик, кряхтя, поднялся на ноги. Корри поспешила ему помочь, но он только отмахнулся и, тяжело дыша, пропыхтел:
   — Его сиятельство очень болен. К счастью, он также молод и силен. Держите его в тепле и, когда снова начнется жар, продолжайте обмывать водой похолоднее.
   И поите его лимонадом, иначе он завянет и умрет. Не хотелось бы, чтобы парень отправился на небеса раньше времени.
   — Мне тоже, — шмыгнула носом Корри. — Я должна увезти его в Лондон. Там случилась беда, и ему нужно быть дома.
   Доктор Флимми устало потер шею.
   — Переезда он может не вынести. Оставьте его здесь, держите в тепле и покое.
   Корри едва не упала в обморок.
   — Но, миссис Осборн…
   — Не волнуйтесь, Корри, мы за ним приглядим. А теперь дайте ему лимонада.
   Как ни удивительно, Джеймс стал пить, едва к его губам поднесли чашку.
   Потом он уснул и крепко спал до самого вечера. Температура не поднималась. Корри сидела рядом, читая при свете свечи трактат по скотоводству. Мистер и миссис Осборн давно спали. Но Корри не могла уйти. И сон ее не брал. Каждые несколько минут она поглядывала на Джеймса. Тот по-прежнему не шевелился. Им удалось накормить его бульоном. Огонь все еще горел ярко.
   Джеймс был укрыт четырьмя одеялами.
   Неожиданно он со стоном открыл глаза и устремил на нее взгляд.
   — Я облегчался в кустах, а ты подсматривала. Никогда еще мне не было так стыдно.
   Ей вдруг припомнилась давняя история.
   — Мне было только восемь лет, — улыбнулась она, — я сама не понимала, что вижу. Ты перепугал меня до смерти, когда ринулся куда-то в сторону, погнал коня и позволил себя сбросить. Я целую вечность сгорала от угрызений совести.
   — Откуда ты узнала, что случилось?
   — Твой отец сказал. Объяснил, что не понял, как все это произошло, вот я и рассказала ему.
   — И что он ответил? — расстроился Джеймс.
   — Немного помолчал, потом погладил меня по голове и заверил, что успокоил тебя, сказав именно то, что следовало.
   — Я единственный мужчина, которого ты видела без штанов?
   — Да. Прости, Джеймс, но я была совсем маленькой и боготворила тебя. И думала тогда, что ты изобрел прекрасный способ облегчаться, куда лучше, чем мой.
   Джеймс засмеялся. Хрипло и негромко. Но тут же закрыл глаза, и голова его бессильно откинулась.
   — Джеймс!
   Корри бросилась перед ним на колени, приложила ладонь колбу. Слава Богу, жара нет. Она приподнялась, всмотрелась в его лицо и, когда он что-то забормотал, едва не упала.
   Особого смысла в его бреде не было, но Корри понимала, что Джеймс встревожен, потому что он все время звал отца и жаловался на человека, называвшего себя Дугласом Шербруком. Потом вспомнил о созвездии Андромеды и о несчастье, случившемся с Джейсоном в детстве, когда он упал с сеновала, о том, как Корри не желает оставить его в покое, вечно путается под ногами и от нее нигде не скрыться: хитрая как лисичка. И что неплохо бы ей очутиться в другой галактике, потому что она следит за ним и мешает целоваться с девочками.
   А на самом деле он прямо-таки достиг совершенства в умении от нее отделываться! Пока она не выросла и сама не оставила его в покое.
   Корри вздохнула, легла рядом и, прижавшись к нему, стала гладить его грудь, лицо, шею.
   — Джеймс, все хорошо. Я здесь. И не покину тебя.
   Клянусь, все будет в порядке.
   Джеймс перестал бредить. Корри показалось, что он заснул.
   Она пересчитала деньги, найденные у Джеймса.
   Вполне достаточно.
   Поговорив с миссис Осборн, она отдала деньги и адрес городского дома Шербруков взволнованному Фредди. Пусть граф и графиня в Париже, остается еще Джейсон. Он, разумеется, немедленно приедет. Придется подождать.
   Следующие несколько дней тянулись бесконечно.
   Джеймс то метался в жару, то лежал так неподвижно, что она каждую минуту подносила к его губам зеркало, проверяя, запотело ли оно.
   И молилась, давая обет за обетом, что станет лучшим человеком на свете, если только Он пощадит — Джеймса.
   От Фредди не было ни слуху ни духу.
   Корри и миссис Осборн неустанно обтирали Джеймса тряпочками, смоченными в холодной воде, пока руки не начинали неметь. Доктор Флимми навестил больного еще раз, снова пощупал у него под мышками и объявил, что его сиятельству становится лучше.
   Корри не совсем поняла, на чем основаны его выводы, но не стала хвататься за соломинку.
   — Он выживет, сэр? — уточнила она.
   — Ему лучше, мисс, но выживет ли он?
   Доктор не ответил на собственный вопрос, принял фунтовую банкноту, выданную Корри из денег Джеймса, выпил чашку парного молока и позволил мистеру Осборну отвезти его домой, так как Фредди по-прежнему не возвращался. Корри чувствовала, что с мальчишкой что-то случилось. Миссис Осборн почти не разговаривала, то и дело сокрушенно покачивая головой, но неизменно улыбалась при взгляде на Джеймса.
   Днем Корри наконец уснула, положив голову на плечо Джеймса. Разбудило ее громкое мычание. Девушка вскочила, спросонья не сразу поняв, что в дверях действительно стоит корова. За стеной слышались мужские голоса.
   Доктор Флимми вернулся? Нет, наверное, это соседи, пришедшие купить молока.
   Она приложила ладонь ко лбу Джеймса. Холодный.
   Корри едва не зарыдала от облегчения. Корова снова замычала. Девушка встала на колени, и тут в дверь протиснулся Дуглас Шербрук.
   Возникни на его месте сам Господь Бог, выжидавший, пока глаза привыкнут к полумраку, Корри не была бы так счастлива.
   — Сэр! — отчаянно закричала она, бросаясь ему на шею. — Вы здесь! Я думала, вы в Париже! Слава Богу, вы приехали! Я думала, что Фредди заблудился или бандиты его убили!
   Дуглас прижал ее к себе и погладил по спине.
   — Все хорошо, Корри. Как Джеймс?
   Впервые в жизни она расслышала нотки страха в его голосе и, отстранившись, улыбнулась.
   — Температура спала. Он выздоравливает, — прошептала она и повела Дугласа к камину, где последние три дня лежал Джеймс.
   Дуглас опустился на колени перед сыном и долго изучал его лицо: трехдневная щетина, нездоровая бледность, впалые щеки. Потом приложил ладонь ко лбу.
   Сухой и прохладный.
   — Какое счастье! — прошептал он.
   — Джеймс!
   В комнату ворвался Джейсон, расшиб лоб о притолоку и едва не потерял сознание.
   — Черт возьми, Джейсон, не хватало еще, чтобы и ты лег рядом с братом!
   Джейсон, потирая голову, ругаясь и слегка покачиваясь, приблизился к брату.
   — Здесь ужасно жарко.
   — Как и должно быть, — пояснила Корри. — У него был жар, он все время трясся в ознобе…
   Она всхлипнула, перевела взгляд с Дугласа на Джейсона и залилась слезами. Джейсон привлек ее к себе, похлопал по плечу и обнял.
   — Твое платье — настоящий кошмар, — шепнул он ей на ухо. — Где ты его взяла?
   Корри шмыгнула носом, сглотнула и даже слабо улыбнулась.
   — Столько времени прошло. И я боялась, что он умрет, и не знала, что делать. Послала Фредди в Лондон, к вам, а он так и не вернулся и…
   Она снова шмыгнула носом и сквозь слезы пробормотала:
   — Но он выживет. Лихорадка прошла.
   — Да, благодаря тебе и твоему неусыпному уходу, — кивнул Дуглас. — Фредди пришел сегодня утром, через двенадцать часов после нашего с Алекс приезда.
   Он, конечно, заблудился, и к тому же его ограбили. Уилликом едва не грохнулся в обморок при виде юноши. Но прежде чем рухнуть на пол, Фредди успел прошептать одно слово: «Джеймс».
   — Но он оправился?
   — Разумеется. Жив и здоров, — заверил Джейсон и едва не прикусил язык, когда миссис Осборн взвизгнула:
   — Господь милосердный! Да их двое! Мистер Осборн, идите сюда и взгляните на это! Двое красавчиков, одинаковых, как два зернышка!
   И, поскольку мистер Осборн не спешил на зов, она проворно подбежала к ведущей в хлев двери и исчезла.
   — Миссис Осборн постоянно заботилась о Джеймсе, особенно когда приходилось обтирать его мокрыми тряпками. И восхищалась при этом не только его лицом, — усмехнулась Корри и виновато взглянула на Джейсона.
   — Уверен, что Джеймс был счастлив угодить миссис Осборн, — ответил тот с ухмылкой.
   Джеймс застонал, пошевелился, открыл глаза и вытаращился на стоявшего над ним отца.
   — Здравствуйте, сэр. Почему вы не в Париже?

Глава 19

   Дуглас Шербрук почувствовал облегчение и, не находя слов от счастья, молча смотрел на сына. И все гладил его щеки, заросшие густой черной щетиной. Только сейчас он уверился, что Джеймс выздоровеет. Правда, его немного беспокоили мутные глаза и рассеянный взгляд сына, но это пройдет. Нужны только время и отдых.
   — Матушка посылает свою любовь, — прошептал Дуглас. — Мне едва не пришлось связать ее, чтобы удержать дома. Но она не хуже меня понимала, что нас двоих здесь чересчур много. Столько заботы ты не вынесешь.
   Дело в том, что мы не добрались до Парижа. Твоя мать клянется, что в руанской гостинице, где мы остановились на ночлег, к ней явилась Непорочная невеста и объявила, что ты в опасности. Прошлой ночью мы спешно вернулись в Лондон.
   — Они похитили меня, чтобы добраться до вас, сэр.
   — Полагаю, ты прав, но нюхом чую, что дело сложнее, чем мы думали. На тебя напали трое?
   — Да. Их предводитель — некий Оги. Двое других — Бен и Билли. Не слишком сообразительные типы. Все уроженцы Лондона, а это означает, что их кто-то да знает. Может, Реми сумеет что-нибудь обнаружить. Пусть Уилликом пошлет его в доки и на пристань потолковать с парнями.
   — Я обязательно так и сделаю, как только вернемся в Лондон. Ну а пока, кажется, весь Лондон ищет тебя и Корри. Ага, Джеймс, узнаю этот взгляд. Ты голоден, верно?
   Джеймс немного подумал.
   — Да. Я готов съесть любую из чертовых непрерывно мычащих коров. Клянусь, они даже ночью не спят…
   И, увидев Джейсона, обнимающего Корри, осекся:
   — Джейс, я рад, что ты тоже тут. Только не понимаю, как…
   — Мы все расскажем, когда ты поешь, — заверил Джейсон. — Где миссис Осборн?
   К величайшему удивлению Корри, миссис Осборн уже переминалась в дверях, комкая передник в натруженных руках со вздувшимися венами. Вид у нее… черт возьми, вид у нее был абсолютно запуганный. И Корри было трудно ее осуждать. Дуглас Шербрук, появившийся в ее скромной гостиной, был похож на кардинала, снизошедшего до службы в сельской церкви. Он шагнул к ней, взял руку так бережно, словно перед ним стояла герцогиня, и поднес к губам.
   — Миссис Осборн, мы с женой безмерно благодарны вам за доброту.
   — О, сэр… о Господи, ваше сиятельство, да ничего особенного я не сделала. Взгляните на меня, дряхлая старуха в древнем переднике и поношенном платье… но не "могла же я отнять свой лучший наряд у Корри, потому что на ней было только бальное платье, все порванное и мокрое, да как же…
   — Вы очаровательно выглядите, миссис Осборн. Я хотел бы поблагодарить вас за заботу о моем сыне и его подруге.
   Подруге?
   Джеймс, который только что с наслаждением втянул в себя воздух, поперхнулся. Что же, отец прав, Корри действительно его друг, но слышать это…
   Он снова закашлялся. Корри немедленно подбежала к нему и бросилась на колени, как делала это много раз, с тех пор как заболел Джеймс. Столько раз, что теперь это казалось совершенно естественным. А вот Дуглас на мгновение замер. И очень медленно кивнул.
   — О, моя крошка Корри, что за милочка, что за славная девочка! Только сегодня утром Элден учил ее доить старушку Джейни, которая дает самое сладкое молоко на пятьдесят миль вокруг.
   Джеймс проглотил лимонад, закрыл глаза и спросил:
   — Ты действительно доила Джейни?
   — Пыталась. Но еще плохо получается.
   — Не угодно ли вашему сиятельству чашечку чаю? И вашему мальчику тоже? — спросила миссис Осборн, переводя взгляд с Джеймса на Джейсона, — Два красавчика в моей гостиной. Никто такому не поверит! А вы, ваше сиятельство, не то чтобы некрасивы, нет, вы очень представительный мужчина, но эти двое… их красота заставит рыдать даже ангелов.
   — Поверьте, миссис Осборн, даже меня они не раз заставляли рыдать.
   — Корри — дочь виконта, — громко объявил Джеймс.
   — Ой, правда? И как же вас величать, девочка моя?
   Корри закатила глаза.
   — Да просто девочкой, которая пыталась подоить старушку Дженни. И никем больше, миссис Осборн.
   Миссис Осборн закатилась свистящим смехом и с трудом откашлялась.
   — У меня настоящий хороший чай, милорд. Джеймс уже выпил два ведра лимонада. Корри вливала ему прямо в рот.
   — С удовольствием выпью чаю, спасибо, миссис Осборн, — кивнул Дуглас и, повернувшись к сыну, снова сжал его руку, чтобы в полной мере ощутить, что он рядом, жив и скоро встанет на ноги. — Мы привезли с собой экипаж. До Лондона добрых два часа. Выдержишь, Джеймс?
   — Уж очень жесткий здесь пол, сэр. Когда я жаловался, Корри пыталась повернуть меня, чтобы подложить очередное одеяло, но я был слишком тяжел для нее.
   Тогда она попросила приподняться, чтобы пропихнуть одеяла, но, клянусь, я не смог даже рукой пошевелить, не то что задом.
   — Поэтому я перекатила его, как бревно, — смеясь, сообщила Корри, — постелила половину одеял и вернула его на место. Зато сиденья в вашей карете такие мягкие, что Джеймсу покажется, будто он плывет на облаке.
   — И мы сможем держать тебя в тепле, что тоже важно, — добавил граф, любуясь Корри, выглядевшей прелестной девочкой с блестящими, заплетенными в косички волосами и отмытым дочиста лицом. Правда, платье миссис Осборн висело на ней, как на палке: судя по всему, она похудела не меньше, чем Джеймс.
   Два часа спустя Шербруки вместе с Корри покинули ферму Осборнов, сделав хозяев на пятьдесят фунтов богаче и лишив их одного работника, сироты, которого Осборны взяли в дом пять лет назад. Да, Фредди был хорошим пареньком, спал в хлеву и честно выполнял работу. Но теперь все переменилось, и Фредди гордо торчал на запятках, возведенный в должность грума и одетый в ливрею из запасов Уилликома. Правда, двенадцатилетний мальчишка почти утонул в чересчур просторной ливрее, но он в таком восхищении замер перед зеркалом, что у дворецкого рука не поднялась заставить его переодеться в старую одежонку. Дуглас велел Уилликому сшить с полдюжины костюмов специально для Фредди.
   К крыше экипажа был надежно привязан кувшин со сладким молоком старушки Джейни, трогательный дар от миссис Осборн.
   Джеймс, сидевший между отцом и Корри, почти всю дорогу дремал. Джейсон устроился напротив, готовый подхватить брата, если тот повалится на него.
   Дуглас хотел, чтобы Корри подробно рассказала о случившемся, но не успел сообщить, что заезжал к ее тете и дяде и успокоил их насчет племянницы, как Корри сонно улыбнулась и положила голову на плечо Джеймса. Подняв глаза, Дуглас заметил, что Джейсон пристально смотрит на брата и молодую леди, так уютно устроившуюся рядом с ним.
   Интересно, понял ли в полной мере Джеймс последствия своего безумного приключения?
 
   Тетя Мейбелла и дядя Саймон восседали в гостиной в обществе матушки близнецов. Все трое пили чай и ужасно волновались, до тех пор пока Дуглас и Джейсон не помогли Джеймсу добраться до дивана.
   Тут началась неописуемая суматоха. Женщины суетились, охали и ахали, Алекс тайком утирала слезы. Наконец брат с отцом уложили Джеймса на диван, тщательно укрыв двумя одеялами.
   — Я старался укутать Корри, — пояснил Джеймс супругам Монтегю, — поскольку очень боялся, что она заболеет… и смотрите, что получилось! Сам свалился.
   Как сказал бы Оги, ад и проклятие.
   — Хотелось бы мне быть на твоем месте, Джеймс, — без колебаний выпалила Корри, привычно встав на колени у дивана. — Я еще в жизни так не пугалась, как на вторую ночь твоей болезни. — Она повернула голову и сказала, ни к кому в особенности не обращаясь:
   — Он горел в жару, метался так, что то и дело сбрасывал одеяла. А потом вдруг застыл неподвижно, и я уж подумала, не умер ли он…
   — Я слишком злобен и жесток, чтобы умереть, — пошутил Джеймс.
   — Да, и я очень рада. Хотя вернее было бы сказать — упрям. Зато он выпил весь лимонад и целые ведра чаю.
   Джеймс отпил чаю, лег на мягкие подушки, которые мать подложила ему под голову, и объявил:
   — Видели бы вы Корри, въезжающую верхом на лошади прямо в комнату, с вилами наперевес и в белом бальном платье! Господи, до самой смерти не забуду эту сцену, — засмеялся Джеймс.
   — О чем это вы? — удивилась Александра, не в силах отойти от сына.
   — Корри с копьем? — ухмыльнулся дядюшка Саймон и обернулся к племяннице. — Дорогая, помню, как ты еще девочкой увлеклась средневековой Англией и рыцарями. Тогда Джеймс научил тебя, как держать длинную палку, не поранив себя. Как же он смеялся, когда ты, вооруженная копьем, нападала на курицу! Значит, на этот раз ты проделала это верхом!
   — Я и забыл, — ухмыльнулся Джеймс. — Но курица от тебя сбежала.
   — Она оказалась проворнее, — пояснила Корри, — и имела наглость спрятаться за деревом.
   — А ты, — добавил Джеймс, — врезалась копьем прямо в ствол, да так сильно, что плюхнулась на зад… простите, уселась на землю со всего размаха.
   Он смущенно откашлялся. А мать покачала головой:
   — Джеймс пытается быть точным в описаниях ситуаций. Он знает, как я это ценю.
   — Ха! — фыркнул Джейсон.
   — Но на этот раз Корри не бегала с палкой, а восседала на лошади, без седла, с одной уздой, вилами под мышкой и в бальном платье.
   — И наткнулась на дерево? — осведомилась тетя Мейбелла.
   Только через час вся история выплыла наружу. Дуглас, увидевший, что сын устал, поднялся.
   — Мужчина, заплативший трем злодеям, назвался Дугласом Шербруком. Это дает пищу для размышлений.
   Вряд ли этот Оги воспользовался моим именем, чтобы поиздеваться над Джеймсом, верно?
   Почти заснувший Джеймс покачал головой:
   — Да он никогда о вас не слышал, сэр. И ничего не сочиняет.
   — Джеймс, ты вот-вот упадешь с дивана, — заметила Александра, легонько проводя кончиками пальцев по его лицу. — Смотри-ка, волосы у тебя чистые и блестящие.
   — Корри вымыла меня всего, включая волосы, только сегодня утром.
   Тетя Мейбелла ахнула и украдкой взглянула на Саймона, но тот, кажется, пропустил сказанное Джеймсом мимо ушей, поскольку смотрел в окно на дубы, листья которых уже приобретали осеннюю окраску.
   — Чудесное золото, — пробормотал он себе под нос. — У меня есть коричневые и бурые, но этого оттенка золота нет. Я должен добыть его для своей коллекции.
   Не успела Корри и глазом моргнуть, как он вышел из гостиной. Корри улыбнулась вслед дядюшке. В парке прогуливались несколько гувернанток со своими подопечными. Они наверняка станут восхищаться стройным, элегантным джентльменом, не подозревая, что того интересует лишь осенняя листва.
   Мейбелла, нетерпеливо постукивая мыском туфли по полу, рассматривала потолочную лепнину.
   — Э… давайте позовем Петри, который, вне всякого сомнения, ждет в передней вместе с Уилликомом и остальными слугами, готовыми подраться зато, кому нести тебя на спине в спальню, — поспешно предложил Дуглас.
   С помощью Джейсона он сам помог Джеймсу подняться в спальню. Петри и Уилликом маячили в трех шагах сзади, готовые при необходимости подхватить молодого господина.
   — Спасибо, что приехали за нами, — улыбнулся Джеймс и тут же заснул под голос Петри, хваставшегося, что может побрить его сиятельство, даже не разбудив.

Глава 20

   Когда Джеймс проснулся, было уже около полуночи. В спальне царила темнота, огонь в камине почти погас, но сам он был разогрет, как только что вынутый из печи пудинг. С трудом привстав, он нашарил под постелью ночной горшок и облегчился. Собственная слабость раздражала его. Слабость и неспособность делать все, что пожелаешь.
   Едва он забрался обратно в постель, как понял, что зверски голоден, и уже потянулся было к сонетке, но отдернул руку. Слишком поздний час.
   Джеймс снова лег на спину, прислушиваясь к урчанию в животе. Сумеет ли он добраться до кухни? Видимо, нет. А значит, придется пока забыть о еде. Главное, он дома, в собственной постели, с голоду не умрет и, что важнее всего, жив.
   Минуты через три дверь спальни открылась. Вошла мать в прелестном темно-зеленом пеньюаре и с небольшим подносом в руках. Джеймс не поверил своим глазам.
   — Неужели я умер и попал на небо? Как ты…
   Александра поставила поднос на столик и, помогая ему сесть, пояснила:
   — Петри улегся в гардеробной с открытой дверью.
   Я попросила разбудить меня в тот момент, как он услышит, что ты пошевелился. Петри так и сделал. Я принесла восхитительный куриный бульон и теплого хлеба с маслом и медом. Что ты об этом думаешь?
   — Я бы женился на тебе, не будь ты моей матерью.