Страница:
— Думаешь, у меня это старческое? — усмехнулся Микко.
— Нет, конечно, что ты? Да-а, война была, сколько еще костей по лесам лежит.
— Тех, что с войны, я закопал, а что со свежим покойником делать?
— Сообщить нужно кому следует.
— Вот я и пришел с тобой посоветоваться. К кому пойти, к участковому? Он еще мальчишка, сопляк, только после армии, а там дело серьезное и, думаю, спешное. За оружием тот, что своего положил, того и гляди обратно явится. И не один. Что участковый сделает в одиночку?
— Может, пойдем к военным? У них есть и люди, и чем вывезти.
— Оттуда сейчас посуху ничего не вывезешь, если только по озеру до Софпорога[53] , тогда лодка нужна или баркас.
— А по воздуху, вертолетом?
— Сесть там, думаю, можно, — кивнул головой Хютенен, — но готовой площадки нет.
— Тогда пойдем в часть, вертолет можно взять только у военных.
Давыдову пришлось вертеться, как белке в колесе. Сначала пришлось по всей позиции собирать щелочные аккумуляторы и менять в них электролит. Потом заряжали основные и запасные аккумуляторы, майору пришлось лично готовить радиостанции. Когда к станциям собрали АКБ[54], антенны, трубки и микрофоны, начали проверять их работу на разных частотах. Две станции пришлось забраковать. Настроить их не удалось даже Анатолию. Он вытряхнул блоки приемопередатчиков из защитных кожухов, и они тут же обратились в кучку металлической пыли. Всего получилось семь станций для выдачи и три запасных. Одну, по настоянию Анатолия, установили на КП батальона. Потом Давыдов разрабатывал позывные, распределял частоты, назначал время сеансов связи. Потом собрал бойцов и офицеров, которым предстояло выступать в качестве «радистки Кэт», и провел с ними инструктаж по работе со станциями, порядку установления связи и ведения радиообмена. В конце занятия он раздал старшим групп таблицы условных сигналов и устроил всем присутствующим тренаж на аппаратуре. Анатолий издевался над подопечными, «как институт Павлова над подопытной собакой», заставлял настраивать станции, перестраивать их, устанавливать друг с другом связь, обмениваться условными сигналами. Часа через полтора он наконец-то отпустил нештатных связистов на обед. Оставалось совсем немного времени до выступления. Тыловики носились с сухими пайками, валенками и рукавицами, ротные проверяли оружие, автомобилисты готовили к выезду «КрАЗ» и «Урал». А еще батальон должен был нести боевое дежурство, его никто не отменял. Все уже было готово к началу поиска, ждали только напутствия комбата. Возле машины, стоящей у входа в казарму, курили старшие групп и пятеро контрразведчиков. Хлопали дверцы машин, звякало оружие, царила обычная суета, предшествующая выходу в поле.
— Чего ждете? — поинтересовался у курящих Давыдов.
— Шеф сказал, без него не отправлять, — объяснил НШ.
— А он где?
— Да у себя, ревет, как белый медведь полярной ночью. К нему два каких-то деда пришли, чего-то там требуют. Слушай, спроси у него: можно нам ехать или как, время-то идет? На тебя он орать не будет.
— Пойду уточню, — согласился Давыдов и пошел в казарму. Голос Владимира Иваныча был слышен даже из-за обитой войлоком и покрытой дерматином двери. Анатолий постучался и вошел в кабинет комбата, — Разрешите?
— Входи! — махнул рукой подполковник и продолжил прерванный разговор, — Нет у меня сейчас людей, понимаете? Все уезжают… даже дежурным по части оставить некого!
— Здравствуйте, — кивнул гостям Давыдов и уселся напротив них, — прошу прощения, там спрашивают добро на выезд.
Комбат бросил взгляд на настенные часы.
— Ах ты, черт! Минуту, только людей отправлю… — он выскочил из кабинета. Давыдов принялся рассматривать посетителей. Один из сидящих вдруг взял со стола комбата карандаш и, обращаясь ко второму, показал на расстеленной карте какую-то точку:
— Это здесь.
Второй молча кивнул. С точки зрения Анатолия, это была непростительная наглость — разглядывать карту, на которой нанесен план предстоящих действий. Со стороны гражданских посетителей это было непростительной вольностью. Оставалось только догадываться, почему комбат не убрал ее при появлении гостей. Майор демонстративно сложил карту и положил ее на край стола. В глазах егеря промелькнуло что-то похожее на усмешку, но гости хранили чинное молчание. Под распахнутым пуховиком у одного из визитеров майор разглядел орденскую колодку, приколотую к лацкану пиджака. Анатолий принялся рассматривать ленточки и определил, что, кроме всего прочего, в числе наград у обладателя бородки имеются ордена «Слава», «Красная звезда» и любимая солдатская медаль «За отвагу». После этого Давыдов начал смотреть на гостей более уважительно. Послышался рев мощного дизеля, заревели моторы, зашуршали шины. Группы наконец-то отправились на свои маршруты. В кабинет вернулся его хозяин.
— Поехали? — спросил Анатолий.
— Отправил, — кивнул Андронов, — так вот, возвращаясь к нашему разговору, нет у меня людей. Я доложу по команде, конечно, но сделать сейчас не могу ничего. Даже если я соберу бойцов, кого я с ними старшим отправлю? Участкового? Вы к нему ходили? Пусть милицию поднимает из района. Хотя они сейчас дороги перекрывают, у них тоже никого. Туда судмедэксперта нужно посылать, а это только вертолетом, он же свое имущество на горбу не попрет!..
— Вот напротив меня целый майор сидит, а вы говорите, людей нет, — невозмутимо сказал бородач.
— Да не мой это офицер, он прикомандированный, — устало сказал комбат и налил себе из графина стакан воды.
— Ну и что? Он же офицер, притом старший. В войну майоры полками командовали. Раз его к вам прикомандировали — он в вашем полном распоряжении. А раз до майора дослужился, значит, командовать десятком солдат сумеет.
— Каким еще десятком? — расплескал свою воду Андронов, — у меня осталось четыре «калеки» — это резерв, на тот случай, если какой-то группе помощь понадобится. А майор — из Петрозаводска, начальство.
— Если начальство, то, может, вы, товарищ майор, поможете?
— А что случилось? — спросило польщенное «начальство».
— Да оружие они нашли с прошедшей войны, какое-то старье немецкой выделки, просят вертолет и людей площадку оборудовать, — устало сказал Андреев, — я понимаю, что дело важное, но оно там столько лет пролежало, не может еще подождать немного?
— Из-за старья они друг дружку стрелять не стали бы! — егерь достал из кармана длинный блестящий патрон и протянул его Давыдову, — Все отлично сохранилось, смотрите сами.
— А кто там в кого стрелял? — Анатолий осмотрел патрон, он был похож на наш, но все же немного отличался, а маркировка на донышке гильзы была совсем не такой, как на патронах советского производства.
— «Черные следопыты», слыхали про таких?
— Это те, что оружие времен Отечественной ищут и сбывают стволы криминалу?
— Те самые, — кивнул старик.
— Вообще-то оружием ФСБ занимается, — задумчиво произнес Анатолий и поставил патрон на стол.
— Я их начальнику уже звонил, он в курсе. У него тоже народу нет, просит, чтобы я выделил. Не беспокойтесь, как только разгребемся, сразу займемся вашим аэропланом.
— Аэропланом? — спросил Давыдов.
— Он вез оружие, но был сбит. Лежит там, в том месте, что я показывал на карте. Так что будем делать?
Комбат взял патрон в руку и покачал на ладони.
— Остальное тоже так сохранилось?
Егерь посмотрел на своего товарища, тот кивнул. Тогда старик достал из кармана куртки пистолет, вынул из него обойму, передернул затворную раму и, подняв оружие вверх стволом, нажал на спуск. Сухо щелкнул курок. Егерь положил пистолет рядом с обоймой. На вороненом металле не было ни пятнышка ржавчины. По внешнему виду пистолет напоминал обычный ПМ, но был немного длиннее. Стандартный офицерский «вальтер». Андронов взял пистолет в руки, оттянул затворную раму и заглянул в канал ствола. Состояние оружия было идеальным.
— Толь, может, рванешь? Это недалеко, а? — просительно сказал комбат.
— Это недалеко, только по карте полета верст, а на местности все семьдесят выйдет! — ответил Да выдов, уже понимая, что никуда он не денется. Придется принять участие, даже если до места назначения будет и сто, и двести километров. Особо ноги бить не придется, полпути про едем на машине, у меня свой шестьдесят шестой. А дальше на лыжах всего верст тридцать, тропа там хорошая, за сутки доберемся.
— Да что ты несешь, ходячий склад древностей? Если ты будешь немного шевелить своими ревма тическими конечностями, можно и за день дойти, —перебил товарища бородач.
— Ну, что скажешь?
— Люди, оружие, связь, продукты, снаряжение?
— Все тебе будет, я тебе даже Колю Карбана в помощники выделю, — обрадовался комбат.
— Хорошо, тогда мы пошли собираться, — сказал бородач, — во сколько за вами заехать?
— К восемнадцати будем готовы, — пообещал Владимир Иванович.
— А ты что, тоже попрешься, старый мерин? — спросил егерь бородатого.
— Вам же медик нужен? — усмехнулся тот.
— Ну, тогда полный комплект, мы не прощаемся.
Старики поднялись и вышли из кабинета. Комбат их проводил, выглянул в коридор и крикнул дежурному:
— Каминский, найди Карбана, пусть ко мне зайдет.
— Это что за деды? — спросил Анатолий у комбата, когда тот вернулся на свое место.
— Эти-то! Местный ветеранский комитет, оба участники войны, один ротой морской пехоты командовал, а второй снайпером был, только финским.
— Как это? Он что, против нас воевал?
— Ну да, против РККА[55], причем начал еще в финскую.
— Ни хрена себе компания, ой-ой-ой коллектив собирается…
— Да брось ты, нормальный дед, он за свое снайперство потом в лагерях оттарабанил…
— Еще лучше!
— Не волнуйся, нормальные дядьки, я их лет восемь знаю. А то, что он воевал не с той стороны, так это дело прошлое, столько воды утекло. Между прочим, мне местный «контрик»[56] признался, что даже они ему полностью доверяют. Приходили к нему агитаторы с той стороны, не то из «Карельского союза», не то из «Фонда музея города Выборга»[57], приглашали выступить перед их подрастающим поколением про то, как Советский Союз обидел маленькую Финляндию, и про то, как ему «сладко» было в сталинских лагерях, так он на них собак спустил.
— Фигурально?
— Буквально! У него их там целая псарня, будешь у него дома — поглядишь. Так что верить дедам можешь на все сто.
— А чего они между собой ругаются?
— Кто? Эти? — комбат рассмеялся, — да это два сапога пара, их водой не разольешь. Как охотничий сезон начинается, они неделями в лесу торчат.
— Звать их как?
— Тот, что с бородой, — Волков Игорь Петрович, егерь — Микко Хютенен. Кстати, дочь Волкова за сыном егеря замужем.
— А что он про медицину говорил?
— Так он врач, после войны медицинский закончил, был здесь главным медиком.
ГЛАВА 16.
— Нет, конечно, что ты? Да-а, война была, сколько еще костей по лесам лежит.
— Тех, что с войны, я закопал, а что со свежим покойником делать?
— Сообщить нужно кому следует.
— Вот я и пришел с тобой посоветоваться. К кому пойти, к участковому? Он еще мальчишка, сопляк, только после армии, а там дело серьезное и, думаю, спешное. За оружием тот, что своего положил, того и гляди обратно явится. И не один. Что участковый сделает в одиночку?
— Может, пойдем к военным? У них есть и люди, и чем вывезти.
— Оттуда сейчас посуху ничего не вывезешь, если только по озеру до Софпорога[53] , тогда лодка нужна или баркас.
— А по воздуху, вертолетом?
— Сесть там, думаю, можно, — кивнул головой Хютенен, — но готовой площадки нет.
— Тогда пойдем в часть, вертолет можно взять только у военных.
Давыдову пришлось вертеться, как белке в колесе. Сначала пришлось по всей позиции собирать щелочные аккумуляторы и менять в них электролит. Потом заряжали основные и запасные аккумуляторы, майору пришлось лично готовить радиостанции. Когда к станциям собрали АКБ[54], антенны, трубки и микрофоны, начали проверять их работу на разных частотах. Две станции пришлось забраковать. Настроить их не удалось даже Анатолию. Он вытряхнул блоки приемопередатчиков из защитных кожухов, и они тут же обратились в кучку металлической пыли. Всего получилось семь станций для выдачи и три запасных. Одну, по настоянию Анатолия, установили на КП батальона. Потом Давыдов разрабатывал позывные, распределял частоты, назначал время сеансов связи. Потом собрал бойцов и офицеров, которым предстояло выступать в качестве «радистки Кэт», и провел с ними инструктаж по работе со станциями, порядку установления связи и ведения радиообмена. В конце занятия он раздал старшим групп таблицы условных сигналов и устроил всем присутствующим тренаж на аппаратуре. Анатолий издевался над подопечными, «как институт Павлова над подопытной собакой», заставлял настраивать станции, перестраивать их, устанавливать друг с другом связь, обмениваться условными сигналами. Часа через полтора он наконец-то отпустил нештатных связистов на обед. Оставалось совсем немного времени до выступления. Тыловики носились с сухими пайками, валенками и рукавицами, ротные проверяли оружие, автомобилисты готовили к выезду «КрАЗ» и «Урал». А еще батальон должен был нести боевое дежурство, его никто не отменял. Все уже было готово к началу поиска, ждали только напутствия комбата. Возле машины, стоящей у входа в казарму, курили старшие групп и пятеро контрразведчиков. Хлопали дверцы машин, звякало оружие, царила обычная суета, предшествующая выходу в поле.
— Чего ждете? — поинтересовался у курящих Давыдов.
— Шеф сказал, без него не отправлять, — объяснил НШ.
— А он где?
— Да у себя, ревет, как белый медведь полярной ночью. К нему два каких-то деда пришли, чего-то там требуют. Слушай, спроси у него: можно нам ехать или как, время-то идет? На тебя он орать не будет.
— Пойду уточню, — согласился Давыдов и пошел в казарму. Голос Владимира Иваныча был слышен даже из-за обитой войлоком и покрытой дерматином двери. Анатолий постучался и вошел в кабинет комбата, — Разрешите?
— Входи! — махнул рукой подполковник и продолжил прерванный разговор, — Нет у меня сейчас людей, понимаете? Все уезжают… даже дежурным по части оставить некого!
— Здравствуйте, — кивнул гостям Давыдов и уселся напротив них, — прошу прощения, там спрашивают добро на выезд.
Комбат бросил взгляд на настенные часы.
— Ах ты, черт! Минуту, только людей отправлю… — он выскочил из кабинета. Давыдов принялся рассматривать посетителей. Один из сидящих вдруг взял со стола комбата карандаш и, обращаясь ко второму, показал на расстеленной карте какую-то точку:
— Это здесь.
Второй молча кивнул. С точки зрения Анатолия, это была непростительная наглость — разглядывать карту, на которой нанесен план предстоящих действий. Со стороны гражданских посетителей это было непростительной вольностью. Оставалось только догадываться, почему комбат не убрал ее при появлении гостей. Майор демонстративно сложил карту и положил ее на край стола. В глазах егеря промелькнуло что-то похожее на усмешку, но гости хранили чинное молчание. Под распахнутым пуховиком у одного из визитеров майор разглядел орденскую колодку, приколотую к лацкану пиджака. Анатолий принялся рассматривать ленточки и определил, что, кроме всего прочего, в числе наград у обладателя бородки имеются ордена «Слава», «Красная звезда» и любимая солдатская медаль «За отвагу». После этого Давыдов начал смотреть на гостей более уважительно. Послышался рев мощного дизеля, заревели моторы, зашуршали шины. Группы наконец-то отправились на свои маршруты. В кабинет вернулся его хозяин.
— Поехали? — спросил Анатолий.
— Отправил, — кивнул Андронов, — так вот, возвращаясь к нашему разговору, нет у меня людей. Я доложу по команде, конечно, но сделать сейчас не могу ничего. Даже если я соберу бойцов, кого я с ними старшим отправлю? Участкового? Вы к нему ходили? Пусть милицию поднимает из района. Хотя они сейчас дороги перекрывают, у них тоже никого. Туда судмедэксперта нужно посылать, а это только вертолетом, он же свое имущество на горбу не попрет!..
— Вот напротив меня целый майор сидит, а вы говорите, людей нет, — невозмутимо сказал бородач.
— Да не мой это офицер, он прикомандированный, — устало сказал комбат и налил себе из графина стакан воды.
— Ну и что? Он же офицер, притом старший. В войну майоры полками командовали. Раз его к вам прикомандировали — он в вашем полном распоряжении. А раз до майора дослужился, значит, командовать десятком солдат сумеет.
— Каким еще десятком? — расплескал свою воду Андронов, — у меня осталось четыре «калеки» — это резерв, на тот случай, если какой-то группе помощь понадобится. А майор — из Петрозаводска, начальство.
— Если начальство, то, может, вы, товарищ майор, поможете?
— А что случилось? — спросило польщенное «начальство».
— Да оружие они нашли с прошедшей войны, какое-то старье немецкой выделки, просят вертолет и людей площадку оборудовать, — устало сказал Андреев, — я понимаю, что дело важное, но оно там столько лет пролежало, не может еще подождать немного?
— Из-за старья они друг дружку стрелять не стали бы! — егерь достал из кармана длинный блестящий патрон и протянул его Давыдову, — Все отлично сохранилось, смотрите сами.
— А кто там в кого стрелял? — Анатолий осмотрел патрон, он был похож на наш, но все же немного отличался, а маркировка на донышке гильзы была совсем не такой, как на патронах советского производства.
— «Черные следопыты», слыхали про таких?
— Это те, что оружие времен Отечественной ищут и сбывают стволы криминалу?
— Те самые, — кивнул старик.
— Вообще-то оружием ФСБ занимается, — задумчиво произнес Анатолий и поставил патрон на стол.
— Я их начальнику уже звонил, он в курсе. У него тоже народу нет, просит, чтобы я выделил. Не беспокойтесь, как только разгребемся, сразу займемся вашим аэропланом.
— Аэропланом? — спросил Давыдов.
— Он вез оружие, но был сбит. Лежит там, в том месте, что я показывал на карте. Так что будем делать?
Комбат взял патрон в руку и покачал на ладони.
— Остальное тоже так сохранилось?
Егерь посмотрел на своего товарища, тот кивнул. Тогда старик достал из кармана куртки пистолет, вынул из него обойму, передернул затворную раму и, подняв оружие вверх стволом, нажал на спуск. Сухо щелкнул курок. Егерь положил пистолет рядом с обоймой. На вороненом металле не было ни пятнышка ржавчины. По внешнему виду пистолет напоминал обычный ПМ, но был немного длиннее. Стандартный офицерский «вальтер». Андронов взял пистолет в руки, оттянул затворную раму и заглянул в канал ствола. Состояние оружия было идеальным.
— Толь, может, рванешь? Это недалеко, а? — просительно сказал комбат.
— Это недалеко, только по карте полета верст, а на местности все семьдесят выйдет! — ответил Да выдов, уже понимая, что никуда он не денется. Придется принять участие, даже если до места назначения будет и сто, и двести километров. Особо ноги бить не придется, полпути про едем на машине, у меня свой шестьдесят шестой. А дальше на лыжах всего верст тридцать, тропа там хорошая, за сутки доберемся.
— Да что ты несешь, ходячий склад древностей? Если ты будешь немного шевелить своими ревма тическими конечностями, можно и за день дойти, —перебил товарища бородач.
— Ну, что скажешь?
— Люди, оружие, связь, продукты, снаряжение?
— Все тебе будет, я тебе даже Колю Карбана в помощники выделю, — обрадовался комбат.
— Хорошо, тогда мы пошли собираться, — сказал бородач, — во сколько за вами заехать?
— К восемнадцати будем готовы, — пообещал Владимир Иванович.
— А ты что, тоже попрешься, старый мерин? — спросил егерь бородатого.
— Вам же медик нужен? — усмехнулся тот.
— Ну, тогда полный комплект, мы не прощаемся.
Старики поднялись и вышли из кабинета. Комбат их проводил, выглянул в коридор и крикнул дежурному:
— Каминский, найди Карбана, пусть ко мне зайдет.
— Это что за деды? — спросил Анатолий у комбата, когда тот вернулся на свое место.
— Эти-то! Местный ветеранский комитет, оба участники войны, один ротой морской пехоты командовал, а второй снайпером был, только финским.
— Как это? Он что, против нас воевал?
— Ну да, против РККА[55], причем начал еще в финскую.
— Ни хрена себе компания, ой-ой-ой коллектив собирается…
— Да брось ты, нормальный дед, он за свое снайперство потом в лагерях оттарабанил…
— Еще лучше!
— Не волнуйся, нормальные дядьки, я их лет восемь знаю. А то, что он воевал не с той стороны, так это дело прошлое, столько воды утекло. Между прочим, мне местный «контрик»[56] признался, что даже они ему полностью доверяют. Приходили к нему агитаторы с той стороны, не то из «Карельского союза», не то из «Фонда музея города Выборга»[57], приглашали выступить перед их подрастающим поколением про то, как Советский Союз обидел маленькую Финляндию, и про то, как ему «сладко» было в сталинских лагерях, так он на них собак спустил.
— Фигурально?
— Буквально! У него их там целая псарня, будешь у него дома — поглядишь. Так что верить дедам можешь на все сто.
— А чего они между собой ругаются?
— Кто? Эти? — комбат рассмеялся, — да это два сапога пара, их водой не разольешь. Как охотничий сезон начинается, они неделями в лесу торчат.
— Звать их как?
— Тот, что с бородой, — Волков Игорь Петрович, егерь — Микко Хютенен. Кстати, дочь Волкова за сыном егеря замужем.
— А что он про медицину говорил?
— Так он врач, после войны медицинский закончил, был здесь главным медиком.
ГЛАВА 16.
ПЕРЕХОД.
Так в радиосети поисковых групп добавился еще один позывной. В группу Давыдова выделили четырех бойцов, калеками они не были, тут комбат явно преувеличивал, но в гренадерскую роту лейб-гвардии Семеновского полка их бы явно не взяли. Уже знакомый Анатолию радиомеханик рядовой Паша Соколовский был худ и длинен. Ефрейтор Валентин Русин носил очки со стеклами такой толщины, что им позавидовали бы телескопы Пулковской обсерватории, зато на углах воротника у него красовались эмблемы, именуемые в армейской среде «твоя тетя мороженое кушает». Русин был батальонным фельдшером. Сержант Сергей Федюшин напоминал своим внешним видом медвежонка Винни Пуха из советского мультика. На Джеймса Бонда или Рэмбо был похож очень мало. Четвертым был батальонный повар рядовой Леша Чернов, вид он имел самый обыкновенный и ничем особенным среди остальных солдат не выделялся. Анатолий хмуро оглядел свое воинство, выстроенное в коридоре казармы для проверки, прошелся вдоль шеренги и громко спросил:
— Ну, хлопцы, признавайтесь, только честно — кто ни разу в жизни не стоял на лыжах?!
В строю никто не пошевелился.
— Вы что думаете, я вас на прогулку вести собираюсь?
— Мы все ходили на лыжах, и не раз, — не моргнув глазом, ответил за всех сержант Федюшин.
— Ходили, значит?
— Так точно, — хором ответили подчиненные.
— Тогда, Федюшин, поменяйтесь с Соколовским лыжами, а вы, Чернов, с Русиным — палками.
— Зачем, товарищ майор?
— Затем, господа «снежный спецназ», что лыжи и палки подбираются в зависимости от роста. Длина лыж должна быть такой, чтобы пальцами поднятой руки можно было дотянуться до носков поставленных вертикально лыж. А палки должны доставать лыжнику до подмышек.
Солдаты произвели обмен. И выжидающе замерли.
— Кто идти не хочет? Плохо себя чувствует? Письмо грустное от девушки получил? Зубы болят?
Бойцы молчали.
— Ладно, тогда в походе не ныть. Команды выполнять бегом и точно. Цацкаться я с вами не буду. Уговорами заниматься — тоже. Если что-то непонятно, спрашивайте, но если уж вам все объяснили, то старайтесь делать так, чтобы мне не пришлось вас подгонять.
— Мы готовы, товарищ майор! Вы нас только с собой возьмите, а то весь батальон ушел, а мы что, рыжие?
— Куда ж тут денешься? Придется взять, — согласился Давыдов.
Подошел Карбан с двумя парами лыж, прислонил их к стене и сказал:
— Разрешите встать в строй, товарищ майор.
— Обойдемся без официоза, Коль, проверь у них обмундирование, снаряжение и оружие. Пойду у Андроновых свое барахло заберу. Палатку, спальники, харчи и все эти вещи — получили?
— Все собрал, — подтвердил прапорщик, — сейчас проверим и подгоним, потом пойдем патроны получать и сигнальные средства.
— Отлично. Соколовский, за тобой радиостанция и аккумуляторы. Не дай бог связи не будет, будешь летать между лагерем и частью с записками, как почтовый голубь.
— Да все готово, товарищ майор, я ее три раза проверил.
Старики прибыли точно в восемнадцать часов. В будку потрепанного «ГАЗ-66» погрузили имущество и снаряжение. Набор «причиндалов» был тот же, что и у остальных групп. Бойцы забрались в фургончик, за ними забрался прапорщик и уже было намерился лезть Давыдов, но его остановил врач.
— Вам в кабине место есть.
— Я и в КУНГе доеду, все равно дороги не знаю.
— Вот и посмотрите, — настойчиво сказал врач, — офицеру положены некоторые привилегии.
— Ну, как скажете, — сказал Анатолий, забросил в КУНГ свою сумку и пожал руку вышедшему их проводить комбату.
— Толя, вы там поосторожнее, пожалуйста. Дорога, оружие, сам понимаешь, — попросил Владимир Иванович.
— Буду стараться, — пообещал Анатолий и полез в кабину. Егерь включил зажигание, прогрел двигатель и осторожно повел машину в сторону КПП. В свете фар начали свой замысловатый танец снежинки. Как только машина свернула с трассы Лоухи — Софпорог[58], знакомые Анатолию места кончились. Хотя во время службы ему случалось помотаться в этом районе по точкам, но в такую глухомань до сих пор попадать не доводилось. Они выбрались на какую-то лесную дорогу, больше похожую на просеку, и поехали по ней. Собеседником водитель оказался никудышным. Анатолий пытался завязать с ним разговор, но из затеи этой ровным счетом ничего не вышло. Майор оставил бесполезные попытки и задремал. Проснулся он только тогда, когда машина остановилась. Впереди был шлагбаум. Его перекладина была пристегнута к столбику цепью, прихваченной амбарным замком. Егерь выбрался из кабины, открыл замок и поднял шлагбаум.
— Мои владения, — объяснил он Анатолию. Тот кивнул, ясно, мол, хотя на самом деле было вовсе даже ничего не ясно. Вокруг был точно такой же лес. Они отъехали примерно метров сто от шлагбаума и остановились окончательно. Впереди был дом с хозяйственными постройками. Забора или какой-либо ограды вокруг жилья Хютененов не было. Давыдов решил, что единственной защитой был шлагбаум, и ошибся. Как только подошвы его ботинок коснулись земли, откуда ни возьмись выскочила целая стая собак. Давыдов оцепенел. Самая мелкая из них в холке была около метра. Звери взяли приехавших в плотное кольцо и грозно заворчали. Егерь им что-то скомандовал, собаки успокоились и даже принялись демонстрировать некое подобие дружелюбия. Вежливо размахивая пушистыми хвостами, они бродили между разгружающими поклажу людьми, тыкались в них носом, пытались понюхать содержимое тюков и коробок. Теперь Анатолий признал, что строительство забора было бы для егеря пустой тратой времени и материала. С такой личной гвардией можно было не опасаться ни людей, ни хищников. На крыльцо вышла жена Хютенена, приветливо поздоровалась и скрылась в дверях. Давыдов посмотрел на часы, — дорога заняла немногим более часа, время ужина. Анатолий подошел к хозяину и спросил:
— Извините, а где можно сухпай разогреть, бойцов покормить?
— Консервы еще успеют надоесть, — ответил ему егерь, — сейчас Маргит всех накормит.
— Возьмите продукты, — предложил ему Давыдов. — такую ораву разве прокормишь?
— Не волнуйтесь, сейчас вы у нас в гостях.
Ужинали при свете керосиновой лампы. Сначала покормили бойцов, размеры порций были такими, что добавки никто не попросил. Потом Маргит накрыла для начальства. Личный состав отправили спать. Давыдов собрался было пойти проверить, как и где бойцов разместили, но Карбан сердито шикнул ему:
— Сиди на месте, твое дело командовать, а мое — обеспечивать. Оставайся с мужиками, а я схожу, уложу спать наших гавриков. Тут все равно развлечений никаких нет, кроме телевизора.
Когда прапорщик ушел, врач и егерь заговорщицки переглянулись:
— Вы к спиртному как относитесь?
— Нормально отношусь, если в умеренных количествах и выпивка качественная, — пожал плечами Анатолий.
— Выпивка хорошая, можете не сомневаться, — заверил его егерь, — сам делал.
Хютенен достал из шкафчика литровую емкость, до самого верха наполненную жидкостью темного цвета. Его супруга расставила тарелки, положила в них мясо, вареной картошки, поставила плошки с маринованными грибами и соленой капустой. В общем, на столе было то же, чем кормили бойцов. За исключением, разумеется, загадочной жидкости. Глиняные стопки расставил сам хозяин. Вернулся прапорщик и доложил:
— Охрану и оборону организовал, свободные от службы спят.
— В смысле? — не понял майор. — Какой службы?
— Солдатской, я часового выставил.
— Правда?
— Конечно. Во-первых, у нас оружие, его положено охранять; во-вторых, пусть привыкают, они сюда не отъедаться и не отсыпаться приехали. Нам теперь, может, неделю в лесу жить придется.
— Больше вопросов не имею.
Карбан занял свое место. Хозяин вынул из горлышка пробку, и Анатолий сразу же почувствовал нежный бархатистый запах. Это была какая-то настойка. По кухне распространился аромат лесных трав и цветов. Хозяин наполнил стопки и предложил тост:
— За знакомство.
Чокнулись и выпили. На вкус напиток был превосходен, но крепостью обладал серьезной. Майор чуть не прослезился. По телу вскоре разлилось приятное тепло.
— Ну и как? — спросил Микко.
— Здорово, а из чего вы ее делаете?
— Секрет фирмы, — улыбнулся врач, — этот старый самогонщик даже мне рецепт не выдает.
— Ты ее можешь пить, сколько хочешь, дети наши живут вместе, внуки общие, так что тебе рецепт ни к чему, он от меня к внукам перейдет.
— Типичный буржуй-монополист, — сделал выводы доктор, — прожил при социализме столько лет, а не перевоспитался.
— Воспитатели хреновые были, — усмехнулся Микко, — шучу, мне обижаться на Советы не за что, вы ешьте, ешьте. Пока не остыло. Тогда война была, а в ней обычно обе стороны виноваты.
— Ну и чем мы были виноваты? — стал задираться доктор.
— Если бы вы в тридцать девятом на Суоми не полезли, то в сорок первом финны были бы на вашей стороне. Не веришь, давай у майора спросим?
— Ну, что скажете? — хитро улыбнулся Волков. Давыдов понял, что у приятелей эта тема обсуждалась уже не раз, и сейчас его просто подначивали, чтобы разговорить. Хозяин тем временем снова налил полные стаканы.
— Не знаю, — покачал головой Анатолий, он решил уйти от прямого ответа. Дело тонкое, тем паче, что егерь-то воевал по ту сторону передовой. Он витиевато начал:
— С одной стороны, большевики Финляндии сначала дали независимость. Я где-то читал, что финны Ленина до сих пор уважают, даже его музей не тронули. С другой стороны, Маинергейм был преподавателем нашей Академии Генерального штаба…
— И Ленин был великий человек, и Маннергейм был великий человек, — кивнул егерь, — но вопрос-то не об этом!
— Кто его знает, как бы все сложилось. Этот период истории у нас не очень охотно освещают. Зато знаю, что после выхода Финляндии из войны, наши части получили приказ с финскими войсками в бой не вступать. До самых границ Норвегии им оказывали сопротивление только немцы.
— Да, выйди Суоми из войны немного раньше, все было бы по-другому, — согласился Микко, — в плен бы я не попал.
— Ты чем-то там недоволен, старик? — поинтересовалась его супруга, разогревающая на плите какой-то чугунок, — Или мне послышалось?
— Что ты, любовь моя. Я абсолютно всем доволен. Особенно тем, что в результате всей этой истории тебя встретил! — рассмеялся хозяин.
— Давайте за хозяйку, — предложил Николай. Давыдов, не раздумывая, встал и стоя опустошил свою стопку. Остальные последовали его примеру.
— Живут, значит, офицерские традиции, — одобрительно заметил врач. Он подцепил вилкой грибок, отправил его в рот, прожевал и продолжил:
— Я ведь тоже офицер запаса. Не терплю, когда кто-то о себе говорит — «бывший офицер». Если бывший, значит, никогда им не был, только погоны зазря таскал.
— А вы где воевали? — спросил Анатолий.
— Капитан запаса Волков Игорь Петрович, можешь звать Петровичем, не обижусь. Командовал ротой в двенадцатой отдельной морской стрелковой бригаде.
— Она, кажется, в Заполярье воевала?
— Верно, а ты откуда знаешь? Кстати, если я на «ты» перейду, не обидишься?
— Нисколько, — ответил Анатолий, — А про вашу часть я в мемуарах Кабанова прочитал, книга называется «Поле боя — берег».
— Он тогда командовал нашим оборонительным районом. Бои там были серьезные.
— Несерьезных боев не бывает, — поддержал друга Микко, — и раз уж начали знакомиться, меня можешь звать просто по имени, у нас так принято, мы же, финны, — индивидуалисты.
— Хорошо, — кивнул Анатолий, — а с Николаем вы что же не знакомитесь?
— Я с ними познакомился, когда ты в училище еще плац подметал, — успокоил его Карбан.
— Георгиевич надо мной с лейтенантской поры шефствует, — пояснил Анатолий некоторую фамильярность своего подчиненного.
— Кстати, как тебе мясо? Что молчишь, не понравилось? — вдруг спросил хозяин.
— Вкусное, да вообще все просто здорово приготовлено, — недоуменно пожал плечами Давыдов, — а что?
Мясо было обыкновенным, вроде бы говядина, может, чуть жестковата. Остальные загадочно заулыбались.
— То, что это — медвежатина!
— А-а, вкусно.
— Молодец! Бывают неженки такие, что сразу начинают харчи метать.
— Чего метать-то, я ж его уже съел? Лишние заморочки, — сообщил Анатолий тоном античного философа.
— Ладно, мужики, прекращайте моего шефа испытывать, — сказал Карбан, — он у нас парень тоже не простой. Про заваруху на Северном посту слыхали?..
Беседа снова свернула в «милитаристское» русло, теперь уже бесповоротно. Хозяин и врач вспоминали Отечественную, Карбан — службу в Африке, Давыдов только слушал, рассказчиками все были отменными. Когда пошли спать, было уже далеко за полночь. Анатолий пошел к флигелю, в котором разместили на ночлег его воинство. У входа его громко окликнули:
— Стой, кто идет?
— Я иду, майор Давыдов.
Из темноты обозначилась длинная тощая фигура, в которой Анатолий безошибочно определил Соколовского. Тот взял оружие в положение «на ремень» и доложил:
— Товарищ майор, за время несения дежурства происшествий не случилось, патрульный по позиции рядовой Соколовский.
— По чему патрульный?
— По позиции. А как это все назвать? — он оглядел двор и прилегающие окрестности.
— Пусть будет позиция, — согласился Анатолий, — а это что?
Он показал рукой на черную тень.
— Это усиление, собака местная. Она не мешает.
— Дежурьте, раз не мешает, — разрешил Анатолий и шагнул в дверь. Стараясь не греметь впотьмах, Давыдов забрался в спальный мешок и тут же уснул.
Растолкал его Карбан. Спать хотелось неимоверно. В окнах было темно.
— Вставайте, сир! Вас ждет завтрак, личный состав уже на кухне.
— Спасибо, — зевнул Анатолий, — доброе утро, а который час?
— Полшестого, в шесть выступаем.
Участников вчерашнего «банкета» Давыдов обнаружил за столом. Он поздоровался и сел на свободное место. Есть не хотелось. Заметив это, врач посоветовал:
— Ну, хлопцы, признавайтесь, только честно — кто ни разу в жизни не стоял на лыжах?!
В строю никто не пошевелился.
— Вы что думаете, я вас на прогулку вести собираюсь?
— Мы все ходили на лыжах, и не раз, — не моргнув глазом, ответил за всех сержант Федюшин.
— Ходили, значит?
— Так точно, — хором ответили подчиненные.
— Тогда, Федюшин, поменяйтесь с Соколовским лыжами, а вы, Чернов, с Русиным — палками.
— Зачем, товарищ майор?
— Затем, господа «снежный спецназ», что лыжи и палки подбираются в зависимости от роста. Длина лыж должна быть такой, чтобы пальцами поднятой руки можно было дотянуться до носков поставленных вертикально лыж. А палки должны доставать лыжнику до подмышек.
Солдаты произвели обмен. И выжидающе замерли.
— Кто идти не хочет? Плохо себя чувствует? Письмо грустное от девушки получил? Зубы болят?
Бойцы молчали.
— Ладно, тогда в походе не ныть. Команды выполнять бегом и точно. Цацкаться я с вами не буду. Уговорами заниматься — тоже. Если что-то непонятно, спрашивайте, но если уж вам все объяснили, то старайтесь делать так, чтобы мне не пришлось вас подгонять.
— Мы готовы, товарищ майор! Вы нас только с собой возьмите, а то весь батальон ушел, а мы что, рыжие?
— Куда ж тут денешься? Придется взять, — согласился Давыдов.
Подошел Карбан с двумя парами лыж, прислонил их к стене и сказал:
— Разрешите встать в строй, товарищ майор.
— Обойдемся без официоза, Коль, проверь у них обмундирование, снаряжение и оружие. Пойду у Андроновых свое барахло заберу. Палатку, спальники, харчи и все эти вещи — получили?
— Все собрал, — подтвердил прапорщик, — сейчас проверим и подгоним, потом пойдем патроны получать и сигнальные средства.
— Отлично. Соколовский, за тобой радиостанция и аккумуляторы. Не дай бог связи не будет, будешь летать между лагерем и частью с записками, как почтовый голубь.
— Да все готово, товарищ майор, я ее три раза проверил.
Старики прибыли точно в восемнадцать часов. В будку потрепанного «ГАЗ-66» погрузили имущество и снаряжение. Набор «причиндалов» был тот же, что и у остальных групп. Бойцы забрались в фургончик, за ними забрался прапорщик и уже было намерился лезть Давыдов, но его остановил врач.
— Вам в кабине место есть.
— Я и в КУНГе доеду, все равно дороги не знаю.
— Вот и посмотрите, — настойчиво сказал врач, — офицеру положены некоторые привилегии.
— Ну, как скажете, — сказал Анатолий, забросил в КУНГ свою сумку и пожал руку вышедшему их проводить комбату.
— Толя, вы там поосторожнее, пожалуйста. Дорога, оружие, сам понимаешь, — попросил Владимир Иванович.
— Буду стараться, — пообещал Анатолий и полез в кабину. Егерь включил зажигание, прогрел двигатель и осторожно повел машину в сторону КПП. В свете фар начали свой замысловатый танец снежинки. Как только машина свернула с трассы Лоухи — Софпорог[58], знакомые Анатолию места кончились. Хотя во время службы ему случалось помотаться в этом районе по точкам, но в такую глухомань до сих пор попадать не доводилось. Они выбрались на какую-то лесную дорогу, больше похожую на просеку, и поехали по ней. Собеседником водитель оказался никудышным. Анатолий пытался завязать с ним разговор, но из затеи этой ровным счетом ничего не вышло. Майор оставил бесполезные попытки и задремал. Проснулся он только тогда, когда машина остановилась. Впереди был шлагбаум. Его перекладина была пристегнута к столбику цепью, прихваченной амбарным замком. Егерь выбрался из кабины, открыл замок и поднял шлагбаум.
— Мои владения, — объяснил он Анатолию. Тот кивнул, ясно, мол, хотя на самом деле было вовсе даже ничего не ясно. Вокруг был точно такой же лес. Они отъехали примерно метров сто от шлагбаума и остановились окончательно. Впереди был дом с хозяйственными постройками. Забора или какой-либо ограды вокруг жилья Хютененов не было. Давыдов решил, что единственной защитой был шлагбаум, и ошибся. Как только подошвы его ботинок коснулись земли, откуда ни возьмись выскочила целая стая собак. Давыдов оцепенел. Самая мелкая из них в холке была около метра. Звери взяли приехавших в плотное кольцо и грозно заворчали. Егерь им что-то скомандовал, собаки успокоились и даже принялись демонстрировать некое подобие дружелюбия. Вежливо размахивая пушистыми хвостами, они бродили между разгружающими поклажу людьми, тыкались в них носом, пытались понюхать содержимое тюков и коробок. Теперь Анатолий признал, что строительство забора было бы для егеря пустой тратой времени и материала. С такой личной гвардией можно было не опасаться ни людей, ни хищников. На крыльцо вышла жена Хютенена, приветливо поздоровалась и скрылась в дверях. Давыдов посмотрел на часы, — дорога заняла немногим более часа, время ужина. Анатолий подошел к хозяину и спросил:
— Извините, а где можно сухпай разогреть, бойцов покормить?
— Консервы еще успеют надоесть, — ответил ему егерь, — сейчас Маргит всех накормит.
— Возьмите продукты, — предложил ему Давыдов. — такую ораву разве прокормишь?
— Не волнуйтесь, сейчас вы у нас в гостях.
Ужинали при свете керосиновой лампы. Сначала покормили бойцов, размеры порций были такими, что добавки никто не попросил. Потом Маргит накрыла для начальства. Личный состав отправили спать. Давыдов собрался было пойти проверить, как и где бойцов разместили, но Карбан сердито шикнул ему:
— Сиди на месте, твое дело командовать, а мое — обеспечивать. Оставайся с мужиками, а я схожу, уложу спать наших гавриков. Тут все равно развлечений никаких нет, кроме телевизора.
Когда прапорщик ушел, врач и егерь заговорщицки переглянулись:
— Вы к спиртному как относитесь?
— Нормально отношусь, если в умеренных количествах и выпивка качественная, — пожал плечами Анатолий.
— Выпивка хорошая, можете не сомневаться, — заверил его егерь, — сам делал.
Хютенен достал из шкафчика литровую емкость, до самого верха наполненную жидкостью темного цвета. Его супруга расставила тарелки, положила в них мясо, вареной картошки, поставила плошки с маринованными грибами и соленой капустой. В общем, на столе было то же, чем кормили бойцов. За исключением, разумеется, загадочной жидкости. Глиняные стопки расставил сам хозяин. Вернулся прапорщик и доложил:
— Охрану и оборону организовал, свободные от службы спят.
— В смысле? — не понял майор. — Какой службы?
— Солдатской, я часового выставил.
— Правда?
— Конечно. Во-первых, у нас оружие, его положено охранять; во-вторых, пусть привыкают, они сюда не отъедаться и не отсыпаться приехали. Нам теперь, может, неделю в лесу жить придется.
— Больше вопросов не имею.
Карбан занял свое место. Хозяин вынул из горлышка пробку, и Анатолий сразу же почувствовал нежный бархатистый запах. Это была какая-то настойка. По кухне распространился аромат лесных трав и цветов. Хозяин наполнил стопки и предложил тост:
— За знакомство.
Чокнулись и выпили. На вкус напиток был превосходен, но крепостью обладал серьезной. Майор чуть не прослезился. По телу вскоре разлилось приятное тепло.
— Ну и как? — спросил Микко.
— Здорово, а из чего вы ее делаете?
— Секрет фирмы, — улыбнулся врач, — этот старый самогонщик даже мне рецепт не выдает.
— Ты ее можешь пить, сколько хочешь, дети наши живут вместе, внуки общие, так что тебе рецепт ни к чему, он от меня к внукам перейдет.
— Типичный буржуй-монополист, — сделал выводы доктор, — прожил при социализме столько лет, а не перевоспитался.
— Воспитатели хреновые были, — усмехнулся Микко, — шучу, мне обижаться на Советы не за что, вы ешьте, ешьте. Пока не остыло. Тогда война была, а в ней обычно обе стороны виноваты.
— Ну и чем мы были виноваты? — стал задираться доктор.
— Если бы вы в тридцать девятом на Суоми не полезли, то в сорок первом финны были бы на вашей стороне. Не веришь, давай у майора спросим?
— Ну, что скажете? — хитро улыбнулся Волков. Давыдов понял, что у приятелей эта тема обсуждалась уже не раз, и сейчас его просто подначивали, чтобы разговорить. Хозяин тем временем снова налил полные стаканы.
— Не знаю, — покачал головой Анатолий, он решил уйти от прямого ответа. Дело тонкое, тем паче, что егерь-то воевал по ту сторону передовой. Он витиевато начал:
— С одной стороны, большевики Финляндии сначала дали независимость. Я где-то читал, что финны Ленина до сих пор уважают, даже его музей не тронули. С другой стороны, Маинергейм был преподавателем нашей Академии Генерального штаба…
— И Ленин был великий человек, и Маннергейм был великий человек, — кивнул егерь, — но вопрос-то не об этом!
— Кто его знает, как бы все сложилось. Этот период истории у нас не очень охотно освещают. Зато знаю, что после выхода Финляндии из войны, наши части получили приказ с финскими войсками в бой не вступать. До самых границ Норвегии им оказывали сопротивление только немцы.
— Да, выйди Суоми из войны немного раньше, все было бы по-другому, — согласился Микко, — в плен бы я не попал.
— Ты чем-то там недоволен, старик? — поинтересовалась его супруга, разогревающая на плите какой-то чугунок, — Или мне послышалось?
— Что ты, любовь моя. Я абсолютно всем доволен. Особенно тем, что в результате всей этой истории тебя встретил! — рассмеялся хозяин.
— Давайте за хозяйку, — предложил Николай. Давыдов, не раздумывая, встал и стоя опустошил свою стопку. Остальные последовали его примеру.
— Живут, значит, офицерские традиции, — одобрительно заметил врач. Он подцепил вилкой грибок, отправил его в рот, прожевал и продолжил:
— Я ведь тоже офицер запаса. Не терплю, когда кто-то о себе говорит — «бывший офицер». Если бывший, значит, никогда им не был, только погоны зазря таскал.
— А вы где воевали? — спросил Анатолий.
— Капитан запаса Волков Игорь Петрович, можешь звать Петровичем, не обижусь. Командовал ротой в двенадцатой отдельной морской стрелковой бригаде.
— Она, кажется, в Заполярье воевала?
— Верно, а ты откуда знаешь? Кстати, если я на «ты» перейду, не обидишься?
— Нисколько, — ответил Анатолий, — А про вашу часть я в мемуарах Кабанова прочитал, книга называется «Поле боя — берег».
— Он тогда командовал нашим оборонительным районом. Бои там были серьезные.
— Несерьезных боев не бывает, — поддержал друга Микко, — и раз уж начали знакомиться, меня можешь звать просто по имени, у нас так принято, мы же, финны, — индивидуалисты.
— Хорошо, — кивнул Анатолий, — а с Николаем вы что же не знакомитесь?
— Я с ними познакомился, когда ты в училище еще плац подметал, — успокоил его Карбан.
— Георгиевич надо мной с лейтенантской поры шефствует, — пояснил Анатолий некоторую фамильярность своего подчиненного.
— Кстати, как тебе мясо? Что молчишь, не понравилось? — вдруг спросил хозяин.
— Вкусное, да вообще все просто здорово приготовлено, — недоуменно пожал плечами Давыдов, — а что?
Мясо было обыкновенным, вроде бы говядина, может, чуть жестковата. Остальные загадочно заулыбались.
— То, что это — медвежатина!
— А-а, вкусно.
— Молодец! Бывают неженки такие, что сразу начинают харчи метать.
— Чего метать-то, я ж его уже съел? Лишние заморочки, — сообщил Анатолий тоном античного философа.
— Ладно, мужики, прекращайте моего шефа испытывать, — сказал Карбан, — он у нас парень тоже не простой. Про заваруху на Северном посту слыхали?..
Беседа снова свернула в «милитаристское» русло, теперь уже бесповоротно. Хозяин и врач вспоминали Отечественную, Карбан — службу в Африке, Давыдов только слушал, рассказчиками все были отменными. Когда пошли спать, было уже далеко за полночь. Анатолий пошел к флигелю, в котором разместили на ночлег его воинство. У входа его громко окликнули:
— Стой, кто идет?
— Я иду, майор Давыдов.
Из темноты обозначилась длинная тощая фигура, в которой Анатолий безошибочно определил Соколовского. Тот взял оружие в положение «на ремень» и доложил:
— Товарищ майор, за время несения дежурства происшествий не случилось, патрульный по позиции рядовой Соколовский.
— По чему патрульный?
— По позиции. А как это все назвать? — он оглядел двор и прилегающие окрестности.
— Пусть будет позиция, — согласился Анатолий, — а это что?
Он показал рукой на черную тень.
— Это усиление, собака местная. Она не мешает.
— Дежурьте, раз не мешает, — разрешил Анатолий и шагнул в дверь. Стараясь не греметь впотьмах, Давыдов забрался в спальный мешок и тут же уснул.
Растолкал его Карбан. Спать хотелось неимоверно. В окнах было темно.
— Вставайте, сир! Вас ждет завтрак, личный состав уже на кухне.
— Спасибо, — зевнул Анатолий, — доброе утро, а который час?
— Полшестого, в шесть выступаем.
Участников вчерашнего «банкета» Давыдов обнаружил за столом. Он поздоровался и сел на свободное место. Есть не хотелось. Заметив это, врач посоветовал: