Страница:
— Бабушка выехала поездом в тринадцать тридцать в первом вагоне, встречайте.
— Уже заказали для нее номер в гостинице, — подтвердил абонент. Мужчина убирает трубку мобильника в карман, чувствует, как у него вспотели ладони, и нервно вытирает их о джинсы. Его миссия выполнена.
В холодном ангаре взвывает сирена, техники убирают колодки из-под колес «Ориона», двери ангара ползут в стороны, буксировщик медленно тянет машину к торцу ВПП[30]…
…Олаф Юргенссен блаженно растянулся на койке в больничной палате, теперь его ничто не беспокоило. Больной зуб был восстановлен по последнему слову стоматологии, ему дали укрепляющее. Теперь он чувствовал себя вполне удовлетворительно. Ветер с остервенением рвал и трепал полосатый «чулок» на оставшейся без хозяина метеостанции.
К вылету Сандра Алмас пришла без шляпки. На ее голове красовалась форменная шапка, а сама она была одета в ЛТО[31] с эмблемами 544-го стратегического разведывательного авиационного крыла, наляпанными везде, где только было можно. С точки зрения Бена, в таком наряде можно было отправляться на конкурс молодежной моды в стиле «милитари», а не в боевой полет. Для экипажа патрульного самолета вылет на поиск субмарины — это как-никак выполнение боевой задачи. Первый лейтенант Доусон выглядел аналогичным образом. Бен Йенсен ждал американцев у металлической лесенки, спущенной из люка самолета. Норвежская часть экипажа была уже на месте и уже приступила к подготовке к взлету, шла проверка двигателей. Огромные винты поднимали клубы снежинок и разгоняли змейки струящейся по бетону поземки. Майору приходилось кутаться в воротник летной куртки. Прошло уже лишних десять минут. Причем задержка была исключительно по вине заокеанских друзей. Американка, поскрипывая новыми ботинками с высокой шнуровкой, подошла к лесенке и Бен протянул ей руку, чтобы помочь подняться в металлическое нутро машины, но та, нарочито не заметив протянутой руки, привычно взбежала по решетчатым ступенькам. Доусон уверенно двинулся следом, но Йенсен придержал его за локоть.
— Мистер…
— Доусон, сэр. Можете звать меня Диком, — подсказал он майору и жизнерадостно осклабился.
— Можешь звать меня господином майором, Доусон, и в следующий раз ты не должен оказываться у машины позже меня, — рявкнул Бен, в душе надеясь, что следующего раза не случится. Майор прошел на свое место, и бортовой техник тут же втащил лестницу внутрь. Щелкнули замки люка, отрезая тесный мирок самолета от внешнего мира. Йенсен поерзал на своем сиденье и пристегнулся, второй пилот Юхан Форсайт доложил о готовности к взлету. Сандра Алмас устроилась за командирским креслом.
— Не боитесь взлетать в такой каше? — кивнула она в сторону окна, тряхнув коротко стриженными рыжими кудряшками.
— Случалось и хуже, — пробубнил Бен и объявил по внутренней трансляции:
— Всем пристегнуться… взлетаем.
Мельком он заметил, что на затылке у американки длина волос миллиметров десять — одиннадцать, как и предписывают штатовские порядки для кадет их учебных заведений. «И вправду солдат Джейн», — подумал майор, медленно выводя рукоятки регулировки режима двигателей к отметке «полная мощность».
— Закрылки? — привычно спросил он, процедура взлета сидела в памяти, как когда-то в детстве катехизис.
— Выпущены, — ответил Форсайт.
Спустя несколько минут «добро» на взлет было получено. Двигатели взвыли, от винтов метнулись в стороны снежные вихри. Громадная машина осторожно покатилась, набирая скорость, необходимую для взлета. Несколько минут «Орион» тяжело бежал по промерзшей ленте бетона, потом как-то лениво оторвался от сразу ставшей пустынной полосы. Спустя еще несколько мгновений его силуэт исчез за кромкой низких тяжелых туч. Через десять минут они были уже над облаками, их клубящиеся верхушки казались фантастическими горными вершинами в свете белого, отливающего серебром месяца. Вершины облаков постоянно меняли свои очертания. Родившийся в сердце Арктики ветер гнал тучи на юго-восток, медленно закручивая спираль гигантского циклона. Циклон шел впереди «Ориона», засыпая все внизу снегами и сковывая льдом. Маккой и Торвальдсон склонились над мерцающим экраном индикатора.
— Ну, с Богом! Теперь все зависит от них, — прошептал майор и скрестил пальцы на удачу.
— Пошли, — хмуро кивнул полковник, вся эта затея начинала ему очень не нравиться.
Телефоны в зале боевого управления командного пункта Кольского соединения ПВО трезвонили не умолкая. Оперативный дежурный уже оповестил начальство и, ожидая его прибытия, руководил боевым расчетом. На своих рабочих местах находились направленцы по родам войск, а радиолокационные посты вдоль кромки северного побережья полуострова один за другим приводились в «Готовность-1». Дальние точки включались в работу по сопровождению цели-нарушителя. Помощник оперативного оповестил моряков и пограничников о нарушении нашего воздушного пространства. Полковник подумал о рассчетах, занимающих рабочие места в промерзших кабинах станций и на боевых постах, и зябко поежился. Лет двадцать назад, в пору лейтенантской юности, ему самому приходилось так же срываться с места и мчаться под вой сирены на свою станцию сквозь пургу и метель. Хлопнула тяжелая металлическая дверь — прибыл начальник штаба. Командир был на сборах, и НШ выполнял его обязанности. Генерал выслушал доклад, хмуро глянул на планшет воздушной обстановки. Желтая ломаная линия, состоящая из крестиков-засечек цели и соединяющих их отрезков, пересекла широкую красную полосу государственной границы, или, как ее здесь называли, «линейки», и нагло ползла вдоль побережья, огибая с севера Кольский полуостров.
— Давно у вас это безобразие длится?
— Уже минут сорок.
— Установили характеристики цели? — спросил НШ у оперативного дежурного. Тот утвердительно кивнул:
— Судя по характеристикам, патрульный «Орион» ВВС Норвегии.
— И какого черта этому варягу от нас нужно?
— Пока разбираемся.
— Что мы можем?
— Можем только любоваться на это безобразие. На всех аэродромах погода ниже минимума, поднять истребители просто невозможно. И Санька Григорьев из «Двух капитанов» не взлетит.
— А соседи что-нибудь могут?
— Мы на них как раз выходим.
— Хорошо, я пока отзвонюсь наверх о прибытии и приеме руководства.
НШ снял трубку дальней связи и попросил:
— Барышня, «Криптон», пожалуйста.
Дождавшись ответа, генерал отрывисто сказал:
— «Криптон»? Командующего.
Еще через минуту он четко доложил:
— Товарищ командующий, прибыл на рабочее место, принял руководство, — выслушав ответ, отрывисто бросил, — что можем? Ничего. А это пусть думает тот, кто бумажки про сокращение подписывал. Раньше я бы ему навстречу с Новой «тридцать первые» пригнал, а теперь могу только сидеть и ждать. Может, соседи помогут. Понимаю, что далеко. Есть докладывать об изменениях.
Генерал аккуратно опустил трубку на рычаги аппарата.
Пока НШ докладывал, зазвонил еще один телефон. Оперативный снял трубку аппарата закрытой связи, представился, послушал корреспондента и протянул трубку начальнику штаба.
— Товарищ генерал, вас ластоногие.
— Кто?
— Соседи наши с Северного флота.
— Давай, — генерал взял трубку. — А-а-а, приветствую тебя, Игорь Петрович. — На связи был сам комфлота, а НШ его неплохо знал лично.
— Виталий Семеныч, что это у тебя враги разлетались? — голос в трубке слегка звенел, искажался аппаратурой, но был вполне узнаваем.
— Сам не пойму. И что ему в такую погоду нужно?
— Ну что ему нужно, это, положим, не секрет, у меня сейчас лодка на переходе. Новая, кстати, лодка. Так что вы ребята, делайте, что хотите, но эту сволочь отгоните.
Начальник штаба медленно начал закипать. Нет ничего хуже, чем сидеть и чувствовать свое бессилие.
— Чем я его отгоню? У меня погоды нет ни на одном аэродроме.
— А наши доблестные ЗРВ[32]?
— А по нашим доблестным ЗРВ прошлое сокращение так прошлось, что мне скоро твой штаб прикрывать нечем будет.
— Хреново. Соседей не просил помочь?
— Как с авиацией у соседей? — обернулся НШ к оперативному, прикрывая трубку ладонью, — Справки навели?
— Так точно, наш направленец им уже звонил. Южанам далеко. Был у них на Карельском перешейке полк, но попал под сокращение, службы и части обеспечения еще остались, а матчасть уже отогнали на базы хранения. А ребята с востока сидят на месте ровно по погоде.
— Понятно, — кивнул генерал, и продолжил говорить в трубку, — звонили и соседям, ничем они помочь не могут.
— Что ж вы так, хлопцы? А на фига вы тогда нужны?
— А ты, Петрович, позвони тому, кто нас сокращает, и объясни, что к чему. Может, он тебя послушает. А то на все наши доводы он мне отвечает, что у нас и так штаты раздутые, а у них в пехоте служить некому. Вот ты звякни и пожалуйся, заодно объясни, зачем мы тут стоим и какие у меня задачи.
— Не кипятись.
— Стараюсь.
— Что предлагаешь?
— Ждать! Просите у вашего Нептуна или Посейдона таких погодных условий, чтобы варяжскому гостю домой захотелось. А между делом можно по нему из рогатки стрелять, эффект будет примерно одинаковый.
НШ вернул трубку оперативному и мрачно уставился на планшет. Прошел час. Оперативный предложил начальнику кофе, но тот только мотнул в ответ головой с венчиком седых, коротко остриженных волос. «И стоило служить, чтобы на старости лет любоваться вот на это гадство? — горестно скривился генерал. — Лет десять назад этот „Орион“ уже шлепал бы к одному из наших аэродромов, зажатый в „клещи“ парой перехватчиков. Радетели о благе народа хреновы! В одночасье развалили все, что с таким трудом создавалось. А восстанавливать придется, и еще большими трудами. Это ж вам не дачу под Москвой построить, это Север! Здесь все дается кровавым потом и неимоверными усилиями!» — Цель начала вести себя странно. Линия вдруг прекратила ползти на юго-восток, круто прыгнула к северу, а потом принялась рисовать зигзаги вокруг уже пройденного целью маршрута.
— Это еще что такое? НШ привстал со своего места, — Штилевка? Или цель потеряли?
Не хватало еще только позора — потерять нарушителя. Стыда будет больше, чем после визита Руста на Красную площадь. Оперативный принялся звонить локаторщикам.
— Все точно, товарищ генерал, — доложил он спустя некоторое время, — цель все время меняет курс.
— Постойте-ка, — НШ задумчиво побарабанил по столешнице кончиками пальцев, — позвоните морякам! У них лодка на переходе, уточните, где она находится.
Оперативный дежурный позвонил своему коллеге на КП флота. Несколько минут объяснял, что ему нужно. Услышав ответ, сердито сказал:
— Не нужны мне твои градусы и минуты, дай мне азимут и дальность от какого-нибудь пункта. А, ага, спасибо, постой, сколько это — миля?
Он прижал трубку к уху плечом и начал что-то писать в рабочем журнале.
— Угу, вот теперь ладненько, в километрах мне привычнее… Спасибо.
Он положил трубку и доложил НШ:
— Все сходится товарищ генерал, нашел он лодку. Поэтому там и болтается.
ГЛАВА 10.
— Уже заказали для нее номер в гостинице, — подтвердил абонент. Мужчина убирает трубку мобильника в карман, чувствует, как у него вспотели ладони, и нервно вытирает их о джинсы. Его миссия выполнена.
В холодном ангаре взвывает сирена, техники убирают колодки из-под колес «Ориона», двери ангара ползут в стороны, буксировщик медленно тянет машину к торцу ВПП[30]…
…Олаф Юргенссен блаженно растянулся на койке в больничной палате, теперь его ничто не беспокоило. Больной зуб был восстановлен по последнему слову стоматологии, ему дали укрепляющее. Теперь он чувствовал себя вполне удовлетворительно. Ветер с остервенением рвал и трепал полосатый «чулок» на оставшейся без хозяина метеостанции.
К вылету Сандра Алмас пришла без шляпки. На ее голове красовалась форменная шапка, а сама она была одета в ЛТО[31] с эмблемами 544-го стратегического разведывательного авиационного крыла, наляпанными везде, где только было можно. С точки зрения Бена, в таком наряде можно было отправляться на конкурс молодежной моды в стиле «милитари», а не в боевой полет. Для экипажа патрульного самолета вылет на поиск субмарины — это как-никак выполнение боевой задачи. Первый лейтенант Доусон выглядел аналогичным образом. Бен Йенсен ждал американцев у металлической лесенки, спущенной из люка самолета. Норвежская часть экипажа была уже на месте и уже приступила к подготовке к взлету, шла проверка двигателей. Огромные винты поднимали клубы снежинок и разгоняли змейки струящейся по бетону поземки. Майору приходилось кутаться в воротник летной куртки. Прошло уже лишних десять минут. Причем задержка была исключительно по вине заокеанских друзей. Американка, поскрипывая новыми ботинками с высокой шнуровкой, подошла к лесенке и Бен протянул ей руку, чтобы помочь подняться в металлическое нутро машины, но та, нарочито не заметив протянутой руки, привычно взбежала по решетчатым ступенькам. Доусон уверенно двинулся следом, но Йенсен придержал его за локоть.
— Мистер…
— Доусон, сэр. Можете звать меня Диком, — подсказал он майору и жизнерадостно осклабился.
— Можешь звать меня господином майором, Доусон, и в следующий раз ты не должен оказываться у машины позже меня, — рявкнул Бен, в душе надеясь, что следующего раза не случится. Майор прошел на свое место, и бортовой техник тут же втащил лестницу внутрь. Щелкнули замки люка, отрезая тесный мирок самолета от внешнего мира. Йенсен поерзал на своем сиденье и пристегнулся, второй пилот Юхан Форсайт доложил о готовности к взлету. Сандра Алмас устроилась за командирским креслом.
— Не боитесь взлетать в такой каше? — кивнула она в сторону окна, тряхнув коротко стриженными рыжими кудряшками.
— Случалось и хуже, — пробубнил Бен и объявил по внутренней трансляции:
— Всем пристегнуться… взлетаем.
Мельком он заметил, что на затылке у американки длина волос миллиметров десять — одиннадцать, как и предписывают штатовские порядки для кадет их учебных заведений. «И вправду солдат Джейн», — подумал майор, медленно выводя рукоятки регулировки режима двигателей к отметке «полная мощность».
— Закрылки? — привычно спросил он, процедура взлета сидела в памяти, как когда-то в детстве катехизис.
— Выпущены, — ответил Форсайт.
Спустя несколько минут «добро» на взлет было получено. Двигатели взвыли, от винтов метнулись в стороны снежные вихри. Громадная машина осторожно покатилась, набирая скорость, необходимую для взлета. Несколько минут «Орион» тяжело бежал по промерзшей ленте бетона, потом как-то лениво оторвался от сразу ставшей пустынной полосы. Спустя еще несколько мгновений его силуэт исчез за кромкой низких тяжелых туч. Через десять минут они были уже над облаками, их клубящиеся верхушки казались фантастическими горными вершинами в свете белого, отливающего серебром месяца. Вершины облаков постоянно меняли свои очертания. Родившийся в сердце Арктики ветер гнал тучи на юго-восток, медленно закручивая спираль гигантского циклона. Циклон шел впереди «Ориона», засыпая все внизу снегами и сковывая льдом. Маккой и Торвальдсон склонились над мерцающим экраном индикатора.
— Ну, с Богом! Теперь все зависит от них, — прошептал майор и скрестил пальцы на удачу.
— Пошли, — хмуро кивнул полковник, вся эта затея начинала ему очень не нравиться.
Телефоны в зале боевого управления командного пункта Кольского соединения ПВО трезвонили не умолкая. Оперативный дежурный уже оповестил начальство и, ожидая его прибытия, руководил боевым расчетом. На своих рабочих местах находились направленцы по родам войск, а радиолокационные посты вдоль кромки северного побережья полуострова один за другим приводились в «Готовность-1». Дальние точки включались в работу по сопровождению цели-нарушителя. Помощник оперативного оповестил моряков и пограничников о нарушении нашего воздушного пространства. Полковник подумал о рассчетах, занимающих рабочие места в промерзших кабинах станций и на боевых постах, и зябко поежился. Лет двадцать назад, в пору лейтенантской юности, ему самому приходилось так же срываться с места и мчаться под вой сирены на свою станцию сквозь пургу и метель. Хлопнула тяжелая металлическая дверь — прибыл начальник штаба. Командир был на сборах, и НШ выполнял его обязанности. Генерал выслушал доклад, хмуро глянул на планшет воздушной обстановки. Желтая ломаная линия, состоящая из крестиков-засечек цели и соединяющих их отрезков, пересекла широкую красную полосу государственной границы, или, как ее здесь называли, «линейки», и нагло ползла вдоль побережья, огибая с севера Кольский полуостров.
— Давно у вас это безобразие длится?
— Уже минут сорок.
— Установили характеристики цели? — спросил НШ у оперативного дежурного. Тот утвердительно кивнул:
— Судя по характеристикам, патрульный «Орион» ВВС Норвегии.
— И какого черта этому варягу от нас нужно?
— Пока разбираемся.
— Что мы можем?
— Можем только любоваться на это безобразие. На всех аэродромах погода ниже минимума, поднять истребители просто невозможно. И Санька Григорьев из «Двух капитанов» не взлетит.
— А соседи что-нибудь могут?
— Мы на них как раз выходим.
— Хорошо, я пока отзвонюсь наверх о прибытии и приеме руководства.
НШ снял трубку дальней связи и попросил:
— Барышня, «Криптон», пожалуйста.
Дождавшись ответа, генерал отрывисто сказал:
— «Криптон»? Командующего.
Еще через минуту он четко доложил:
— Товарищ командующий, прибыл на рабочее место, принял руководство, — выслушав ответ, отрывисто бросил, — что можем? Ничего. А это пусть думает тот, кто бумажки про сокращение подписывал. Раньше я бы ему навстречу с Новой «тридцать первые» пригнал, а теперь могу только сидеть и ждать. Может, соседи помогут. Понимаю, что далеко. Есть докладывать об изменениях.
Генерал аккуратно опустил трубку на рычаги аппарата.
Пока НШ докладывал, зазвонил еще один телефон. Оперативный снял трубку аппарата закрытой связи, представился, послушал корреспондента и протянул трубку начальнику штаба.
— Товарищ генерал, вас ластоногие.
— Кто?
— Соседи наши с Северного флота.
— Давай, — генерал взял трубку. — А-а-а, приветствую тебя, Игорь Петрович. — На связи был сам комфлота, а НШ его неплохо знал лично.
— Виталий Семеныч, что это у тебя враги разлетались? — голос в трубке слегка звенел, искажался аппаратурой, но был вполне узнаваем.
— Сам не пойму. И что ему в такую погоду нужно?
— Ну что ему нужно, это, положим, не секрет, у меня сейчас лодка на переходе. Новая, кстати, лодка. Так что вы ребята, делайте, что хотите, но эту сволочь отгоните.
Начальник штаба медленно начал закипать. Нет ничего хуже, чем сидеть и чувствовать свое бессилие.
— Чем я его отгоню? У меня погоды нет ни на одном аэродроме.
— А наши доблестные ЗРВ[32]?
— А по нашим доблестным ЗРВ прошлое сокращение так прошлось, что мне скоро твой штаб прикрывать нечем будет.
— Хреново. Соседей не просил помочь?
— Как с авиацией у соседей? — обернулся НШ к оперативному, прикрывая трубку ладонью, — Справки навели?
— Так точно, наш направленец им уже звонил. Южанам далеко. Был у них на Карельском перешейке полк, но попал под сокращение, службы и части обеспечения еще остались, а матчасть уже отогнали на базы хранения. А ребята с востока сидят на месте ровно по погоде.
— Понятно, — кивнул генерал, и продолжил говорить в трубку, — звонили и соседям, ничем они помочь не могут.
— Что ж вы так, хлопцы? А на фига вы тогда нужны?
— А ты, Петрович, позвони тому, кто нас сокращает, и объясни, что к чему. Может, он тебя послушает. А то на все наши доводы он мне отвечает, что у нас и так штаты раздутые, а у них в пехоте служить некому. Вот ты звякни и пожалуйся, заодно объясни, зачем мы тут стоим и какие у меня задачи.
— Не кипятись.
— Стараюсь.
— Что предлагаешь?
— Ждать! Просите у вашего Нептуна или Посейдона таких погодных условий, чтобы варяжскому гостю домой захотелось. А между делом можно по нему из рогатки стрелять, эффект будет примерно одинаковый.
НШ вернул трубку оперативному и мрачно уставился на планшет. Прошел час. Оперативный предложил начальнику кофе, но тот только мотнул в ответ головой с венчиком седых, коротко остриженных волос. «И стоило служить, чтобы на старости лет любоваться вот на это гадство? — горестно скривился генерал. — Лет десять назад этот „Орион“ уже шлепал бы к одному из наших аэродромов, зажатый в „клещи“ парой перехватчиков. Радетели о благе народа хреновы! В одночасье развалили все, что с таким трудом создавалось. А восстанавливать придется, и еще большими трудами. Это ж вам не дачу под Москвой построить, это Север! Здесь все дается кровавым потом и неимоверными усилиями!» — Цель начала вести себя странно. Линия вдруг прекратила ползти на юго-восток, круто прыгнула к северу, а потом принялась рисовать зигзаги вокруг уже пройденного целью маршрута.
— Это еще что такое? НШ привстал со своего места, — Штилевка? Или цель потеряли?
Не хватало еще только позора — потерять нарушителя. Стыда будет больше, чем после визита Руста на Красную площадь. Оперативный принялся звонить локаторщикам.
— Все точно, товарищ генерал, — доложил он спустя некоторое время, — цель все время меняет курс.
— Постойте-ка, — НШ задумчиво побарабанил по столешнице кончиками пальцев, — позвоните морякам! У них лодка на переходе, уточните, где она находится.
Оперативный дежурный позвонил своему коллеге на КП флота. Несколько минут объяснял, что ему нужно. Услышав ответ, сердито сказал:
— Не нужны мне твои градусы и минуты, дай мне азимут и дальность от какого-нибудь пункта. А, ага, спасибо, постой, сколько это — миля?
Он прижал трубку к уху плечом и начал что-то писать в рабочем журнале.
— Угу, вот теперь ладненько, в километрах мне привычнее… Спасибо.
Он положил трубку и доложил НШ:
— Все сходится товарищ генерал, нашел он лодку. Поэтому там и болтается.
ГЛАВА 10.
ПОЛЕТ В НИКУДА.
На экране индикатора бортовой радиолокационной станции русская субмарина выглядела, как продолговатое световое пятно с неровными размытыми краями. Руан Эриксон и Дик Доусон, не сговариваясь, потянулись к одному и тому же верньеру добавить резкости. Американец отдернул руку, и норвежец подкрутил настройку.
— Это она, другого в этом районе просто ничего не может быть, — шепотом от волнения сказал Доусон.
— Думаю, да, — подтвердил Руан, придвинул ко рту дужку микрофона и сообщил Йенсену: — Командир, мы ее поймали.
Майор обернулся и бросил Сандре через плечо:
— Наши парни ее видят.
Капитан Алмас вскочила со своего места и, задевая стойки с аппаратурой, пробралась в салон. Перегнулась через плечи сидящих у индикатора парней, ей достаточно было только одного взгляда. Это действительно была лодка. Отметка была яркой, стабильной и неуклонно смещалась к центру экрана.
— Мы идем прямо на нее, — сообразила девушка. Она надела гарнитуру связи и связалась с командиром экипажа:
— Сэр, это действительно она, прямо по курсу, дальность сто миль. На удалении в семьдесят миль прикажите штурману рассчитать маршрут барражирования, так, чтобы мы постоянно оставались у нее впереди. А мы здесь пока включаем все, что у нас есть.
— Есть, мэм, — улыбнулся Бен, — Аре, ты слышал?
— Работаем, командир, — весело отозвался штурман со своего места, — уже кручу арифмометр.
Сандра подошла к операторам:
— Парни, думаю, будет правильно, если сейчас каждый из нас возьмется за что-нибудь одно: Дик, занимайся локацией, я беру на себя все, что касается инфракрасного излучения…
— Забираю себе радиодиапазон, — закончил ее мысль Эриксон, его пальцы привычно пробежались по переключателям станции AN/ALR-66[33] .
— Приступайте, я врубаю компьютер, он в автомате будет обсчитывать все, что нам удастся наработать, — от возбуждения Сандра раскраснелась, с ее лица исчез налет надменности, и в этот момент она показалась Руану очень хорошенькой. Гостья вела себя вполне корректно, как командный игрок. Ей бы еще прическу подлиннее. Сандра перехватила его восхищенный взгляд и шутливо погрозила пальцем.
— Готовьте буи к сбросу, мистер, — хлопнула она по плечу уорэнт-офицера[34] Амундсена, тот молча кивнул и принялся щелкать тумблерами панели управления на щитке перед его креслом.
— Меняем курс, поворот влево девять, — скомандовал Осерюд, — начинаем гнать дичь.
На экране монитора компьютера ожило сразу несколько графиков, машина начала обсчитывать первые установленные параметры русского подводного крейсера. Минут тридцать «Орион» держался впереди лодки, пересекая ее курс под разными углами. За это время Сандра и оба оператора успели снять ряд показателей с оборудования, ведущего слежение за подводным ракетоносцем, но для завершения его информационного портрета требовалась еще запись акустических шумов, создаваемых винтами лодки. Для этого нужно было сбросить у нее по курсу гидроакустические буи, а после того, как они произведут запись шума винтов субмарины, снять с них эту информацию. Пришло время вступить в игру и Рюге Амундсену. Сандра склонилась к его уху и, стараясь перекричать шум двигателей, спросила:
— Все готово?
— Готово, мэм, два основных и один резервный, — кивнул уорент-офицер.
Сандра связалась с Йенсеном:
— Сэр, мы здесь закончили, ложимся на обратный курс, будем сбрасывать буи.
— Выполняем разворот, — отозвался майор. Самолет накренился. Чтобы не упасть, Сандра вцепилась в спинку кресла, в котором сидел Амундсен. Прошло немного времени, и машина выровнялась. В головных телефонах у девушки прозвучало:
— Идем точно по курсу субмарины, можете работать.
— Приготовьтесь, дружище! Сброс по моей команде, — предупредила американка уорент-офицера и подошла к индикатору бортовой РЛС[35]. Теперь отметка цели перемещалась от центра экрана к его краю. Буи нужно было сбросить на нужном удалении. Сандра отобрала гарнитуру связи у сидящего за индикатором Эриксона, проверила связь с Рюге:
— Старина, вы меня слышите?
— Четко и ясно, — подтвердил бортовой техник.
— Начинаю обратный отсчет, десять, девять…
Рюге пощелкал кнопками и световые транспаранты на пульте управления его рабочего места вспыхнули зеленым светом. При счете «ноль» он мягко надавил на кнопку сброса. В брюхе «Ориона» распахнулись створки люка, продолговатое тело буя полетело в темноту. На нужной высоте сработала автоматика, вытяжной парашют вытащил из контейнера основной купол, и буй повис на стропах, раскачиваемый резкими порывами ветра. Через восемь минут начиненная электроникой металлическая труба погрузилась в воду. Соленая морская вода замкнула контакты электрических датчиков, освободились электромагнитные замки, и полосатый купол понесло над волнами. Через несколько мгновений порывы ветра смяли его, и купол погрузился в темные волны. Буй принял вертикальное положение, так что над водой оказалась только его антенна, и неуклюже заплясал в волнах. Автоматика устройства продолжила работу, включилась акустическая аппаратура, а радиопередатчик послал на борт самолета контрольный сигнал. На приборной панели перед Амундсеном вспыхнул оранжевый индикатор, сигнализируя об активизации сброшенного разведчика, на экране станции пеленгации появилась светящаяся точка.
Сандра прикинула расстояние между сброшенным устройством и лодкой и осталась довольна. При спуске буй немного отнесло в сторону, но он все равно был в нужном районе, теперь для гарантии нужно было сбросить и второй. И опять, точно по ее отсчету, вниз полетела вторая металлическая сигара. Вспыхнул еще один оранжевый индикатор. Аппаратура «Лэмпс» приступила к поиску лодки и снятию ее характеристик. Все шло удачно. Сандра сняла переговорную гарнитуру и направилась в пилотскую кабину.
— Все отлично, можно уходить в район ожидания.
— Все получилось так, как вы хотели, леди? — спросил майор.
— Лучше не бывает.
— Что ж, не будем больше играть на нервах у наших русских друзей, Аре. Мы идем поближе к родным берегам, мне нужен курс.
— Минутку, шеф, я и MSS пока еще считаем. Как у нас с топливом?
— Пока нормально, укладываемся.
— Отлично, получите ваш курс, шеф. Триста сорок три градуса и ни минуты больше.
— Юхан, доворачиваем, — распорядился майор, машина с небольшим креном начала скользить влево, на индикаторе лобового стекла цифры указателя курса побежали непрерывной строкой. MSS добросовестно помогала штурману отрабатывать «свой хлеб». Как только машина оказалась на нужном курсе, переливисто пропищал звуковой сигнал.
— Спасибо, малышка, вижу сам, — подтвердил Бен. — Юхан, включай автопилот, я думаю, нам позволительно выпить порцию кофе. — Второй пилот включил автоматику, Бен достал термос и пластмассовые стаканчики.
— Вам налить? — поинтересовался он у Сандры.
— Не откажусь, — кивнула та.
В пилотской кабине воцарилась полная идиллия, все трое молча наслаждались вкусом кофе, только Юхан не мог расслабиться, так как контролировал параметры полета. Не всем же балдеть. Кофе был неплох, Сандра попросила добавки. Не успела она допить второй стакан, как поступил доклад от Рюге.
— Первый буй слышит лодку, идет запись!
Шли минуты. Запись шумов лодки велась до тех пор, пока буй не потерял с ней акустический контакт, все это время лампа индикатора работы его аппаратуры светилась в импульсном режиме. Затем автоматика буя перемотала магнитный носитель на начало записи и выдала сигнал готовности к ее воспроизведению. Минут через тридцать начала вести запись аппаратура второго устройства. «Орион» к тому времени покинул пределы русского воздушного пространства и нарезал широкие круги в многоугольнике: мыс Хольменгранесс, мыс Варенесет, Кобхольм-фиорд, точка севернее сто миль на траверзе Кобхольм-Фиорда, точка севернее семьдесят миль на траверзе Местерсанд. Оставалось сделать совсем немного. Предстояло послать поочередно каждому бую по радио команду на воспроизведение записи разведанных шумов и обработать полученную информацию на компьютере…
Хотя цель-нарушитель давно покинула пределы нашего воздушного пространства, напряженность в зале боевого управления КП ПВО-шников не спадала. НШ соединения сидел хмурый. Теперь нужно было ждать результатов объективного контроля. Если не смогли помешать нарушителю, то нужно хотя бы предъявить соседям по ту сторону «линейки» вещественные доказательства их наглого поведения. Оперативный дежурный обзванивал локаторщиков, уточнял, как у кого получилось фотографирование факта нарушения на экранах РЛС. По первичным докладам выходило, что получилось у всех. Но по опыту оперативный знал, что на самом деле удачных кадров получится процентов сорок — шестьдесят. И вина в этом не операторов, сидящих за индикаторами радиолокационных станций, а хронического недофинансирования, как это теперь называлось, вооруженных сил. Супостаты давно объективный контроль на видео пишут, а наши специалисты вынуждены вести съемку допотопными фотоаппаратами, да еще и спусковые устройства к ним зачастую приходится делать кустарным способом. Пленка, опять же, дерьмо. Покупать приходится самую дешевую, о каком качестве съемки может идти речь? Специалисты КП[36] тем временем прикрепили к планшету кальку и принялись переносить на нее маршрут нарушителя. Генерал задумчиво понаблюдал за их работой и устало потер переносицу. В последнее время он все чаще стал уставать. Сначала списывал все на тяготы и лишения, на особенности должности. Ни для кого, мало-мальски знакомого с армейской службой, не секрет, что в армии есть две «собачьи» должности — командир роты и начальник штаба. Именно эти две фигуры в войсках отвечают практически за все, начиная от своевременности помывки личного состава в бане и заканчивая планированием боевого применения, каждый в своем объеме, разумеется.
— Ну что? Скоро они ее проявят?
— Докладывают, что по меньшей мере три точки устойчиво вели весь маршрут. С двух доложили, что пленка хорошая.
— Слава Богу! Добро, остальных я ждать не буду, с шести утра на ногах. Принимайте доклады и первым же дилижансом все материалы контроля пусть волокут в штаб. Если нужно, пусть всю ночь работают, но, к утру все должно лежать у меня на столе. Начальника КП, начопера[37] и местных локаторщиков предупреди, что у них завтра рабочий день с семи утра, а к обеду они должны все материалы обработать. Я, если что, у себя в кабинете. Домой ехать уже поздно. Счастливо.
Генерал направился к выходу из КП. Дневальный у входа вскочил и откозырял. НШ ответил на приветствие и направился к служебному «Уазику». Водитель был уже на месте, прогревал двигатель. С хмурого неба безудержно сыпался снег, луч фонаря, освещавшего крыльцо, чертил в летящем потоке снежинок светящийся белый конус. Начальник штаба потянулся к ручке дверцы машины. В этот момент сзади послышался гулкий топот солдатских сапог. Он обернулся на шум, запыхавшийся дневальный вскинул руку к головному убору и речитативом сообщил:
— Товарищ генерал-майор, вас оперативный обратно зовет.
— Что случилось, не знаешь? — хмуро спросил НШ.
— Цель, из-за которой «готовность» дали, снова возвращается…
«Орион» действительно возвращался. Он просто был вынужден это сделать, в противном случае вся блестяще проделанная до этого работа шла насмарку. Виной всему был циклон, на который они сделали ставку и, хотя непогода надежно приковала к земле русские истребители-перехватчики, она же пагубно сказалась и на качестве связи. Снежные заряды были настолько сильными и плотными, что радиосигнал сброшенных буев в районе у норвежского побережья, где был вынужден болтаться самолет, был едва слышен. Дик и Руан сидели с мокрыми спинами, у Рюге нервно подергивалась левая щека, а Сандра Алмас теперь была похожа на разъяренную фурию. Операторы уже в четвертый раз пытались принять запись со второго, ближнего к самолету буя, но сигнал приходил таким слабым, что компьютер станции разведки отказывался его обрабатывать.
— Еще две попытки, и аккумуляторов буя не хватит для того, чтобы работал передатчик. И так перемотка ленты длится дольше обычного, — доложил Амундсен, наблюдая за показателями приборов.
— Это она, другого в этом районе просто ничего не может быть, — шепотом от волнения сказал Доусон.
— Думаю, да, — подтвердил Руан, придвинул ко рту дужку микрофона и сообщил Йенсену: — Командир, мы ее поймали.
Майор обернулся и бросил Сандре через плечо:
— Наши парни ее видят.
Капитан Алмас вскочила со своего места и, задевая стойки с аппаратурой, пробралась в салон. Перегнулась через плечи сидящих у индикатора парней, ей достаточно было только одного взгляда. Это действительно была лодка. Отметка была яркой, стабильной и неуклонно смещалась к центру экрана.
— Мы идем прямо на нее, — сообразила девушка. Она надела гарнитуру связи и связалась с командиром экипажа:
— Сэр, это действительно она, прямо по курсу, дальность сто миль. На удалении в семьдесят миль прикажите штурману рассчитать маршрут барражирования, так, чтобы мы постоянно оставались у нее впереди. А мы здесь пока включаем все, что у нас есть.
— Есть, мэм, — улыбнулся Бен, — Аре, ты слышал?
— Работаем, командир, — весело отозвался штурман со своего места, — уже кручу арифмометр.
Сандра подошла к операторам:
— Парни, думаю, будет правильно, если сейчас каждый из нас возьмется за что-нибудь одно: Дик, занимайся локацией, я беру на себя все, что касается инфракрасного излучения…
— Забираю себе радиодиапазон, — закончил ее мысль Эриксон, его пальцы привычно пробежались по переключателям станции AN/ALR-66[33] .
— Приступайте, я врубаю компьютер, он в автомате будет обсчитывать все, что нам удастся наработать, — от возбуждения Сандра раскраснелась, с ее лица исчез налет надменности, и в этот момент она показалась Руану очень хорошенькой. Гостья вела себя вполне корректно, как командный игрок. Ей бы еще прическу подлиннее. Сандра перехватила его восхищенный взгляд и шутливо погрозила пальцем.
— Готовьте буи к сбросу, мистер, — хлопнула она по плечу уорэнт-офицера[34] Амундсена, тот молча кивнул и принялся щелкать тумблерами панели управления на щитке перед его креслом.
— Меняем курс, поворот влево девять, — скомандовал Осерюд, — начинаем гнать дичь.
На экране монитора компьютера ожило сразу несколько графиков, машина начала обсчитывать первые установленные параметры русского подводного крейсера. Минут тридцать «Орион» держался впереди лодки, пересекая ее курс под разными углами. За это время Сандра и оба оператора успели снять ряд показателей с оборудования, ведущего слежение за подводным ракетоносцем, но для завершения его информационного портрета требовалась еще запись акустических шумов, создаваемых винтами лодки. Для этого нужно было сбросить у нее по курсу гидроакустические буи, а после того, как они произведут запись шума винтов субмарины, снять с них эту информацию. Пришло время вступить в игру и Рюге Амундсену. Сандра склонилась к его уху и, стараясь перекричать шум двигателей, спросила:
— Все готово?
— Готово, мэм, два основных и один резервный, — кивнул уорент-офицер.
Сандра связалась с Йенсеном:
— Сэр, мы здесь закончили, ложимся на обратный курс, будем сбрасывать буи.
— Выполняем разворот, — отозвался майор. Самолет накренился. Чтобы не упасть, Сандра вцепилась в спинку кресла, в котором сидел Амундсен. Прошло немного времени, и машина выровнялась. В головных телефонах у девушки прозвучало:
— Идем точно по курсу субмарины, можете работать.
— Приготовьтесь, дружище! Сброс по моей команде, — предупредила американка уорент-офицера и подошла к индикатору бортовой РЛС[35]. Теперь отметка цели перемещалась от центра экрана к его краю. Буи нужно было сбросить на нужном удалении. Сандра отобрала гарнитуру связи у сидящего за индикатором Эриксона, проверила связь с Рюге:
— Старина, вы меня слышите?
— Четко и ясно, — подтвердил бортовой техник.
— Начинаю обратный отсчет, десять, девять…
Рюге пощелкал кнопками и световые транспаранты на пульте управления его рабочего места вспыхнули зеленым светом. При счете «ноль» он мягко надавил на кнопку сброса. В брюхе «Ориона» распахнулись створки люка, продолговатое тело буя полетело в темноту. На нужной высоте сработала автоматика, вытяжной парашют вытащил из контейнера основной купол, и буй повис на стропах, раскачиваемый резкими порывами ветра. Через восемь минут начиненная электроникой металлическая труба погрузилась в воду. Соленая морская вода замкнула контакты электрических датчиков, освободились электромагнитные замки, и полосатый купол понесло над волнами. Через несколько мгновений порывы ветра смяли его, и купол погрузился в темные волны. Буй принял вертикальное положение, так что над водой оказалась только его антенна, и неуклюже заплясал в волнах. Автоматика устройства продолжила работу, включилась акустическая аппаратура, а радиопередатчик послал на борт самолета контрольный сигнал. На приборной панели перед Амундсеном вспыхнул оранжевый индикатор, сигнализируя об активизации сброшенного разведчика, на экране станции пеленгации появилась светящаяся точка.
Сандра прикинула расстояние между сброшенным устройством и лодкой и осталась довольна. При спуске буй немного отнесло в сторону, но он все равно был в нужном районе, теперь для гарантии нужно было сбросить и второй. И опять, точно по ее отсчету, вниз полетела вторая металлическая сигара. Вспыхнул еще один оранжевый индикатор. Аппаратура «Лэмпс» приступила к поиску лодки и снятию ее характеристик. Все шло удачно. Сандра сняла переговорную гарнитуру и направилась в пилотскую кабину.
— Все отлично, можно уходить в район ожидания.
— Все получилось так, как вы хотели, леди? — спросил майор.
— Лучше не бывает.
— Что ж, не будем больше играть на нервах у наших русских друзей, Аре. Мы идем поближе к родным берегам, мне нужен курс.
— Минутку, шеф, я и MSS пока еще считаем. Как у нас с топливом?
— Пока нормально, укладываемся.
— Отлично, получите ваш курс, шеф. Триста сорок три градуса и ни минуты больше.
— Юхан, доворачиваем, — распорядился майор, машина с небольшим креном начала скользить влево, на индикаторе лобового стекла цифры указателя курса побежали непрерывной строкой. MSS добросовестно помогала штурману отрабатывать «свой хлеб». Как только машина оказалась на нужном курсе, переливисто пропищал звуковой сигнал.
— Спасибо, малышка, вижу сам, — подтвердил Бен. — Юхан, включай автопилот, я думаю, нам позволительно выпить порцию кофе. — Второй пилот включил автоматику, Бен достал термос и пластмассовые стаканчики.
— Вам налить? — поинтересовался он у Сандры.
— Не откажусь, — кивнула та.
В пилотской кабине воцарилась полная идиллия, все трое молча наслаждались вкусом кофе, только Юхан не мог расслабиться, так как контролировал параметры полета. Не всем же балдеть. Кофе был неплох, Сандра попросила добавки. Не успела она допить второй стакан, как поступил доклад от Рюге.
— Первый буй слышит лодку, идет запись!
Шли минуты. Запись шумов лодки велась до тех пор, пока буй не потерял с ней акустический контакт, все это время лампа индикатора работы его аппаратуры светилась в импульсном режиме. Затем автоматика буя перемотала магнитный носитель на начало записи и выдала сигнал готовности к ее воспроизведению. Минут через тридцать начала вести запись аппаратура второго устройства. «Орион» к тому времени покинул пределы русского воздушного пространства и нарезал широкие круги в многоугольнике: мыс Хольменгранесс, мыс Варенесет, Кобхольм-фиорд, точка севернее сто миль на траверзе Кобхольм-Фиорда, точка севернее семьдесят миль на траверзе Местерсанд. Оставалось сделать совсем немного. Предстояло послать поочередно каждому бую по радио команду на воспроизведение записи разведанных шумов и обработать полученную информацию на компьютере…
Хотя цель-нарушитель давно покинула пределы нашего воздушного пространства, напряженность в зале боевого управления КП ПВО-шников не спадала. НШ соединения сидел хмурый. Теперь нужно было ждать результатов объективного контроля. Если не смогли помешать нарушителю, то нужно хотя бы предъявить соседям по ту сторону «линейки» вещественные доказательства их наглого поведения. Оперативный дежурный обзванивал локаторщиков, уточнял, как у кого получилось фотографирование факта нарушения на экранах РЛС. По первичным докладам выходило, что получилось у всех. Но по опыту оперативный знал, что на самом деле удачных кадров получится процентов сорок — шестьдесят. И вина в этом не операторов, сидящих за индикаторами радиолокационных станций, а хронического недофинансирования, как это теперь называлось, вооруженных сил. Супостаты давно объективный контроль на видео пишут, а наши специалисты вынуждены вести съемку допотопными фотоаппаратами, да еще и спусковые устройства к ним зачастую приходится делать кустарным способом. Пленка, опять же, дерьмо. Покупать приходится самую дешевую, о каком качестве съемки может идти речь? Специалисты КП[36] тем временем прикрепили к планшету кальку и принялись переносить на нее маршрут нарушителя. Генерал задумчиво понаблюдал за их работой и устало потер переносицу. В последнее время он все чаще стал уставать. Сначала списывал все на тяготы и лишения, на особенности должности. Ни для кого, мало-мальски знакомого с армейской службой, не секрет, что в армии есть две «собачьи» должности — командир роты и начальник штаба. Именно эти две фигуры в войсках отвечают практически за все, начиная от своевременности помывки личного состава в бане и заканчивая планированием боевого применения, каждый в своем объеме, разумеется.
— Ну что? Скоро они ее проявят?
— Докладывают, что по меньшей мере три точки устойчиво вели весь маршрут. С двух доложили, что пленка хорошая.
— Слава Богу! Добро, остальных я ждать не буду, с шести утра на ногах. Принимайте доклады и первым же дилижансом все материалы контроля пусть волокут в штаб. Если нужно, пусть всю ночь работают, но, к утру все должно лежать у меня на столе. Начальника КП, начопера[37] и местных локаторщиков предупреди, что у них завтра рабочий день с семи утра, а к обеду они должны все материалы обработать. Я, если что, у себя в кабинете. Домой ехать уже поздно. Счастливо.
Генерал направился к выходу из КП. Дневальный у входа вскочил и откозырял. НШ ответил на приветствие и направился к служебному «Уазику». Водитель был уже на месте, прогревал двигатель. С хмурого неба безудержно сыпался снег, луч фонаря, освещавшего крыльцо, чертил в летящем потоке снежинок светящийся белый конус. Начальник штаба потянулся к ручке дверцы машины. В этот момент сзади послышался гулкий топот солдатских сапог. Он обернулся на шум, запыхавшийся дневальный вскинул руку к головному убору и речитативом сообщил:
— Товарищ генерал-майор, вас оперативный обратно зовет.
— Что случилось, не знаешь? — хмуро спросил НШ.
— Цель, из-за которой «готовность» дали, снова возвращается…
«Орион» действительно возвращался. Он просто был вынужден это сделать, в противном случае вся блестяще проделанная до этого работа шла насмарку. Виной всему был циклон, на который они сделали ставку и, хотя непогода надежно приковала к земле русские истребители-перехватчики, она же пагубно сказалась и на качестве связи. Снежные заряды были настолько сильными и плотными, что радиосигнал сброшенных буев в районе у норвежского побережья, где был вынужден болтаться самолет, был едва слышен. Дик и Руан сидели с мокрыми спинами, у Рюге нервно подергивалась левая щека, а Сандра Алмас теперь была похожа на разъяренную фурию. Операторы уже в четвертый раз пытались принять запись со второго, ближнего к самолету буя, но сигнал приходил таким слабым, что компьютер станции разведки отказывался его обрабатывать.
— Еще две попытки, и аккумуляторов буя не хватит для того, чтобы работал передатчик. И так перемотка ленты длится дольше обычного, — доложил Амундсен, наблюдая за показателями приборов.