Кренц Джейн Энн. Любовь по расчету

   Стрэттоны и Тревельяны, которых разом объединила ярость по отношению к Молли, обернулись к ней.
   — Я никак не пойму, с чего это вы вдруг решили, что можете оказывать на нас давление, — сказала Даниель. — Гарри — один из Стрэттонов. Нас связывает кровное родство. Вы не можете препятствовать нашему общению.
   — О, еще как могу, — возразила Молли. — Я это продемонстрировала вам еще вчера, когда отключила его домашний телефон. И это была лишь разминка, уверяю вас. То ли еще будет. А теперь садитесь. Все.
   Все сели. С ворчанием, неохотно, стыдливо опуская глаза, дабы не встретиться взглядами с сидящими напротив заклятыми врагами.
   Молли одна осталась стоять. Она оглядела недовольные лица собравшихся. Только Джош смотрел на нее весело, с радостным ожиданием. Она глотнула побольше воздуха.
   — Спасибо вам.
   — Давай, не тяни резину, — пробурчал Леон.
   — Очень хорошо. — Молли крепче вцепилась в спинку стула. — Перейду прямо к делу. У меня два требования. Если они будут удовлетворены, я позволю вам и дальше общаться с Гарри. Я не могу обещать, что не ограничу вашего общения в случае, если почувствую, что оно становится слишком обременительным для него.
   Паркер взорвался первым.
   — Почему вы уверены в том, что общение с Гарри так уж важно для нас?
   — Ваше присутствие за этим столом дает мне основание так думать. — Молли отпустила стул и начала медленно прохаживаться вдоль стола. — Гарри нужен вам всем — и Стрэттонам, и Тревельянам. Общение с ним крайне важно для вас. Ведь каждый из здесь присутствующих в свое время обращался к нему за помощью, разве не так?
   Оливия устремила на нее удивленный взгляд.
   — Что это значит?
   Молли заложила руки за спину.
   — Давайте вернемся к тем забытым дням далекого прошлого, когда Гарри впервые приехал в Сиэтл. Думаю, это было лет восемь назад. За год до этого он потерял родителей. Братьев или сестер у него не было. Жены тоже. По сути, он был одинок в этом мире. Сюда он приехал в надежде отыскать хоть одного родного человека.
   — Не правда, — перебил ее Гилфорд. — Он приехал в Сиэтл, поскольку получил грант от Вашингтонского университета на исследовательскую работу в области истории науки.
   Молли обернулась к нему.
   — Грант, который он получил, не оговаривал места его научной деятельности. Он приехал именно сюда, поскольку здесь были его корни. Стрэттоны на протяжении трех поколений жили в Сиэтле. Тревельяны, в свою очередь, давно облюбовали для себя Вашингтон.
   Оливия забарабанила наманикюренными пальчиками по столу.
   — Гарри однажды сказал мне, что, завершив работу по гранту, он остался здесь, потому что полюбил Сиэтл. Он успел обзавестись связями в местных колледжах и университетах. И здесь сложились идеальные условия для его карьеры.
   — Он вполне мог сделать ее где угодно. — Молли покачала головой. — Нет, он остался здесь, потому что к моменту завершения научной работы уже прикипел душой и к Стрэттонам, и к Тревельянам.
   Паркер запротестовал:
   — Он ясно дал понять, что ничего не хочет от Стрэттонов.
   — Не правда, — тихо сказала Молли. — Единственное, от чего он отказался, так это от денег.
   — Это одно и то же, — проворчал Паркер.
   — Нет, мистер Стрэттон, не одно и то же. По крайней мере, для Гарри.
   Гилфорд нахмурился.
   — Когда Гарри заявлял нам о своем отказе войти в семейную фирму, он упирал на то, что считает себя больше Тревельяном, нежели Стрэттоном.
   — Он и есть прежде всего Тревельян, — торжествующе объявила Эванджелина.
   — Чертовски верно сказано, — поддержал ее Рэйли. — Взять хотя бы его рефлексы. Да и бабуля Гвен всегда говорила, что он обладает тревельяновским ясновидением.
   Оливия поморщилась.
   — Ради всего святого, нельзя ли перенести наш разговор в плоскость реальности? Гарри страдает явным нарушением психики, при чем здесь его сверхъестественные способности?
   Эванджелина удостоила ее ледяным взглядом.
   — То, что вы не верите в сверхъестественные способности человека, вовсе не означает, что их не существует.
   — Конечно же, я не верю в эту чушь, — парировала Оливия. — Ни один образованный человек не поверит в это. В первую очередь и сам Гарри.
   — Эй, вы, послушайте… — вступил в спор Леон.
   — Ну, хватит об этом, — решительно пресекла дискуссию Молли. — Сверхъестественные способности Гарри не имеют никакого отношения к теме нашего разговора. Гарри остался в Сиэтле, потому что хотел быть рядом со своими родственниками. Он стремился к тому, о чем мечтали его родители, — положить конец семейной вражде.
   Леон смерил Паркера уничтожающим взглядом.
   — Ее развязали Стрэттоны.
   Паркер взвился:
   — Как ты, неумытый, никчемный калека, смеешь…
   Молли постучала вилкой по стакану с водой, стоявшему перед Джошем.
   — Я еще не закончила свою мысль.
   Стрэттоны и Тревельяны вновь устремили на нее негодующие взгляды.
   — Спасибо, — сказала Молли. — Так вот, продолжу. Пытаясь найти свое место в обеих семьях, Гарри позволил всем вам безжалостно его эксплуатировать.
   Даниель встрепенулась.
   — Вы обвиняете нас в том, что мы пользовались его добротой?
   Молли одобрительно улыбнулась ей.
   — Да, миссис Хью, именно в этом я вас и обвиняю.
   Даниель, открыв от изумления рот, молча уставилась на нее. Густой румянец постепенно заливал ее щеки.
   — Это неслыханное оскорбление, мисс Аббервик. Я категорически возражаю против вашего обвинения.
   Эванджелина разгневалась не меньше.
   — Что это еще за разговоры о том, что мы якобы эксплуатируем Гарри?
   — Именно этим вы и занимаетесь, — тихо проговорила Молли.
   — Он — Тревельян, — выпалила Эванджелина. — И у него есть определенные обязательства перед своей семьей.
   Гилфорд обрушился на Эванджелину:
   — Его мать была моей сестрой, не забывайте. А посему он Стрэттон. И обязательства его распространяются лишь на нашу семью.
   Леон, взревев, вскочил со стула.
   — По какому праву вы, поганые бездельники, чего-то требуете? Гарри ничего вам не должен.
   — Сядьте, Леон. Сейчас же. — Молли сделала паузу, добиваясь всеобщего внимания. — Послушайте меня, все вы. Я уже довольно долго живу у Гарри и за это время наслушалась ваших телефонных посланий. Их было по два-три на дню.
   — Ну и что? — с вызовом произнес Гилфорд.
   — А то, что Гарри рассказывал мне о ваших запросах и требованиях, да я и сама не раз слышала ваше нытье.
   — Нытье? — опешил Гилфорд.
   — Да, именно нытье, — повторила Молли. — Вы даже не догадываетесь, что между вами есть определенное сходство.
   В зале воцарилась тишина.
   Оливия поигрывала ложкой.
   — Надеюсь, ты объяснишь, в чем оно заключается?
   — Да, конечно, — заверила Молли. — Все вы — Стрэттоны и Тревельяны, обращаясь к Гарри, непременно требовали от него помощи.
   Присутствующие встретили это заявление изумленным молчанием. Вскоре, однако, оно сменилось взрывом эмоций. Молли не могла разобрать ни единого слова в этом реве восклицаний, протестов, обвинений.
   Джош был единственным, кто остался сидеть и хранил молчание. С истинно тревельяновским достоинством он откинулся на спинку стула и чуть заметно понимающе улыбался Молли. Она подмигнула ему.
   Решив вскоре, что с эмоциями пора кончать, она подняла руки, призывая всех к тишине.
   — Господа, займите свои места, — громко сказала она. — Сядьте все, или я сейчас же уйду.
   Раздалось еще несколько гневных выкриков, прежде чем Стрэттоны и Тревельяны нехотя уселись за стол.
   — А теперь, — спокойно продолжила Молли, — для тех, у кого остались сомнения в моей правоте, я приведу ряд примеров того, как вы пытались эксплуатировать Гарри. Начнем с Тревельянов?
   — Почему нет? — пропыхтел Паркер. — Шайка ленивых, тупых шутов, вот кто они. Всю жизнь живут за чужой счет.
   Леон начал подниматься из-за стола.
   — Как ты смеешь…
   — Сядьте, Леон, — тут же осадила его Молли. — Как я уже сказала, мы начнем с Тревельянов. Эванджелина, к кому вы пришли за помощью четыре года назад, когда задумали выкупить компанию «Смоук энд мир-рорз»?
   Эванджелина изобразила недоумение.
   — Но это же бизнес.
   — Да, бизнес, который был вам не по карману. — Молли загнула палец. — А теперь, справедливости ради, перейдем к Стрэттонам. Брэндон, к кому ты обратился, когда тебе понадобилась поддержка в создании собственной фирмы?
   Брэндон заморгал.
   — Это совсем другое дело. Мне просто нужны были имена инвесторов.
   — Да, и этим списком тебя снабдил Гарри. — Молли загнула еще один палец. — Вернемся к Тревельянам. Леон, кто вам купил новый грузовик?
   Темные глаза Леона полыхнули гневом.
   — Это касается только нас с Гарри, черт побери.
   — Совершенно верно. Итак, купил его Гарри. — Молли загнула другой палец и обратилась к Стрэттонам. — Гилфорд, кого вы просили убедить Паркера в том, что хорошо бы расширить сферу влияния «Стрэттон пропертиз» на Восточном побережье?
   Гилфорд опешил.
   — Откуда вы узнали? Ведь это же конфиденциальная информация.
   — Гарри как-то упомянул об этом в разговоре, — сухо заметила Молли. Даниель вспыхнула.
   — Мне придется напомнить Гарри о том, что существует понятие семейной тайны.
   — Боюсь, слишком поздно, — пробормотала Молли. — Нравится вам это или нет, но для Гарри я отныне тоже член семьи. Это значит, что и вы все должны считаться с этим.
   За этим заявлением последовала очередная напряженная пауза. Стрэттоны и Тревельяны молча уставились друг на друга, потом обратили свои взгляды к Молли.
   — Так вот, — резко нарушила молчание Молли, — раз уж мы заговорили о конфиденциальности, разрешите напомнить вам, миссис Хью, о том, как часто в последние несколько лет именно вы обращались за помощью к Гарри.
   — Я? — На лице Даниель отразилось глубочайшее негодование. — Я его тетя. И имею право обсуждать со своим племянником любые вопросы.
   — Да, взваливая при этом на него разрешение всех ваших проблем, — заметила Молли. — Надеюсь, вы помните, как приходили к нему, обеспокоенные идеей Брэндона начать собственное дело?
   — Не стоит поднимать сейчас этот вопрос. — Даниель покосилась на своего отца Паркера.
   — Прекрасно. — Молли обернулась к Рэйли. — Может, поговорим о том, как удобно иметь рядом Гарри, когда кончаются деньги?
   Рэйли поморщился.
   — Я вас понял.
   — Думаю, что мы все вас поняли, — устало произнес Паркер. — Все предельно ясно. Мисс Аббервик, вы, похоже, считаете, что мы слишком злоупотребляем великодушием Гарри.
   — Все несколько сложнее, — осторожно заметила Молли. — Думаю, он сознательно обрекает себя на роль палочки-выручалочки. Другой роли вы ему не отвели, а он в глубине души очень хочет поддерживать родственные отношения с вами.
   — Это не правда, — возразила Даниель. — Мы с самого начала хотели, чтобы Гарри занял принадлежащее ему по праву место в нашей семье.
   Молли возмутилась:
   — Неужели? Видимо, Гарри этого не почувствовал. Всю жизнь Стрэттоны и Тревельяны заставляли его выбирать чью-то сторону в вечном семейном конфликте.
   Оливия поморщилась.
   — Ну, это уж слишком сильно сказано.
   Молли не обратила внимания на ее реплику.
   — Вы все виноваты в том, что пытались заставить его называть себя либо Стрэттоном, либо Тревельяном. Когда же он отказывался выполнять ваше требование, вы старались наказать его за это.
   Паркер прищурился.
   — Это ваше видение проблемы, мисс Аббервик. Вы, видимо, еще не знакомы с другим Гарри. А он, другой, существует. Это вовсе не тот добрый малый, которого вы привыкли видеть. Он становится жестким и непримиримым, когда пытается заставить нас делать то, что он считает нужным.
   — Уж точно, — пробурчал Леон. — Гарри не церемонится, это факт.
   Гилфорд с ухмылкой взглянул на Молли.
   — Мой отец и Леон правы, мисс Аббервик. Гарри не колеблясь прибегает к шантажу, выкручиванию рук, да и к откровенным угрозам, когда считает это необходимым для достижения своей цели.
   Молли самодовольно улыбнулась.
   — Я в этом не сомневаюсь. Боюсь только, что эту тактику он перенял у своих родственников.
   Эванджелина пришла в ярость.
   — Что это значит?
   — Это значит, — холодно заметила Молли, — что Гарри ведет себя жестко, когда вы вынуждаете его на это. В конце концов, он ведь наполовину Стрэттон, наполовину Тревельян. Беда в том, что никто из вас по-настоящему не понимает его.
   Оливия брезгливо отмахнулась.
   — Все это вздор, Молли. Уверяю тебя, я очень хорошо понимаю Гарри.
   — Нет, — сказала Молли. — Не понимаешь. Не можешь понять.
   — Я все-таки профессионал, — напомнила ей Оливия.
   — Это твои проблемы, — ответила Молли. — Я не хочу тебя обидеть, Оливия, но ты оказалась заложницей собственного профессионализма. Он заставляет тебя оценивать поведение людей, основываясь на голой теории.
   — За этой теорией — годы напряженного труда и изысканий, — возразила Оливия.
   — Ты слишком традиционно подходишь к Гарри, — проговорила Молли. — Но здесь другой случай. Я не хочу вдаваться в тонкости психологии, но, поверь мне, Гарри — не такой, как все.
   Оливия фыркнула:
   — Это смехотворное заявление лишний раз доказывает, насколько ты неинформированна и наивна. Ты ничего не смыслишь в клинической психологии, Молли. В твоих высказываниях — сплошные фантазии.
   — Мне кажется, — сухо заметил Брэндон, — тебе, Оливия, пора остановиться в своих рассуждениях об особенностях психики Гарри. Я обещал ему, что буду сдерживать твои порывы.
   Оливия вспыхнула:
   — О чем ты?
   — Гарри раздражает твоя назойливость, — объяснил Брэндон. — И я не могу его упрекнуть. Знаешь, что я тебе скажу? Молли права. Гарри оказал мне огромную услугу. И самое малое, чем я могу отплатить ему, это оградить от твоих настойчивых рекомендаций. Что бы ты ни говорила о Гарри, он очень умен. Если же ему все-таки захочется получить профессиональную помощь психиатра, пусть он найдет ее вне семьи, договорились?
   Оливия явно растерялась. Она попыталась было возразить, но не решилась и угрюмо замолчала.
   Брэндон перевел взгляд на Молли.
   — Думаю, мы все вас поняли. Я, например, готов согласиться с вашей точкой зрения. Со стороны действительно выглядит так, будто мы пытаемся так или иначе эксплуатировать Гарри.
   — И еще пытаетесь втянуть его в войну, которую не он развязал, — заключила Молли.
   — Вот именно, — пробормотал Джош. — Я прожил с ним не один год, как вам известно. И знаю, как нелегко ему приходилось. Вы вечно за ним охотились, пытались привлечь каждый на свою сторону. Молли права. Каждый из присутствующих за этим столом бросался к Гарри, когда им от него что-то требовалось.
   Даниель надменно вскинула подбородок.
   — Я протестую. Никто из нас не эксплуатировал Гарри. У него есть определенные обязательства перед своей семьей, и он время от времени их выполнял. Вот и все.
   — Что бы мы сейчас ни говорили, — вмешался Гилфорд, — очевидно, что у Молли совсем иной взгляд на ситуацию. И, нравится нам это или нет, она собирается стать женой Гарри. По-моему, она предельно ясно изложила свою позицию. Никому из нас, думаю, не хочется прорываться к Гарри через возводимые ею кордоны. Как его жена, она, конечно, будет обладать определенной властью. И если решит изолировать его от нас, без труда сможет добиться этого.
   Эванджелина окинула Молли оценивающим взглядом.
   — Что вы от нас хотите?
   — Собственно, с этого я и начала наш разговор, — ответила Молли. — У меня два требования.
   Джош с нетерпением воскликнул:
   — Какие?
   — Первое: в преддверии свадьбы мне бы хотелось, чтобы вы устроили настоящую холостяцкую вечеринку для Гарри. И чтобы на нее собрались мужчины из обеих семей. Все до единого. Никакие извинения не принимаются. Джош и Брэндон займутся организацией.
   Все затаили дыхание. Джош и Брэндон робко переглянулись.
   — Второе, — продолжала Молли. — Я хочу, чтобы на нашей свадьбе присутствовали все без исключения родственники Гарри. Те, кто не придет, вряд ли смогут общаться с Гарри в течение ближайших пятидесяти-шестидесяти лет.
   — О Господи, — проворчал Паркер. Молли оглядела застывшие от изумления лица родственников.
   — Я ясно выразилась?
   Джош ухмыльнулся.
   — Предельно.
   Она строго посмотрела на него.
   — И еще вот что: на вечеринке чтобы не было никаких голых девиц, выпрыгивающих из тортов. Понятно?
   — Да, мэм, — кивнул Джош. — Никаких голых девиц. Понял.
   В этот момент в зал вплыл официант с огромным подносом, уставленным всевозможными блюдами.
   — Ну что ж, — сказала Молли. — Давайте поедим.
 
   Гарри проснулся в полночь. Сон отступал постепенно. Гарри тихо лежал, соображая, проснулся ли окончательно. Странное ощущение — его ничто не беспокоило, ночных кошмаров не было, как не было и никаких эмоциональных всплесков.
   Вдруг что-то подсказало ему, что Молли тоже не спит. Он притянул ее к себе. Тихонько бормоча, она теснее прижалась к нему. Он просунул ногу между ее бедер.
   — Что-то не так? — зевнув, прошептал он.
   — Нет, все в порядке.
   — Ты уверена? — Он погладил ее по плечу. Запах ее тела согревал, волновал, возбуждал. И некоторые органы чутко реагировали на него.
   — Уверена. Я просто лежала, думала.
   — Пыхтела. — Он поиграл мочкой ее уха.
   — Что?
   — Ты пыхтела. — Он приспустил бретельку ее ночной сорочки, обнажив одну грудь. Она так уютно легла в его ладонь. Мягкая. Теплая. Волнующая. — Я слышал.
   Она пропустила его слова мимо ушей.
   — Гарри, что ты делаешь?
   — Неужели трудно догадаться? — Гарри наклонил голову и поцеловал сосок. Тот напрягся от прикосновения его языка.
   — Гарри? — Молли нежно погладила его плечи.
   — Да? — Он переместил руку ей на живот.
   — Что ты думаешь насчет первого числа? Осталось две недели.
   — А что будет первого числа? — Он бередил пальцами пушок в ложбинке меж ее бедер, ощущая тепло манящего лона, в которое, он знал, скоро погрузится.
   Молли вздохнула.
   — Наша свадьба. Келси к тому времени вернется с практики. Я… Гарри. — Она запустила руку в его волосы, извиваясь от его возбуждающих прикосновений.
   Гарри почувствовал, что начинает испытывать удовлетворение. Ее восприимчивость к его ласкам с каждым разом становилась все более осязаемой. В голове у него родилась ассоциация с игрой на музыкальном инструменте. Чем дольше они репетировали совместную партию, тем слаженнее звучал их дуэт.
   — По-моему, первое число — это прекрасно, — прошептал Гарри.
   — Ты успеешь закончить свою работу? — Молли уже задыхалась от страсти.
   — Да. — Он раздвинул ей ноги и медленно вошел в нее. — По мне — чем быстрее, тем лучше.
   Он даже не стал бороться с искушением извергнуть в нее свое семя. И этот естественный порыв принес обоим неизъяснимое блаженство.
   У Гарри возникло ощущение, будто до сих пор он жил в зашторенной комнате. Сейчас же окна распахнулись настежь, и он увидел мир во всей его красе.
   Потом он долго нежился в полудреме, наслаждаясь приятной опустошенностью, которую принес акт любви.
   Лунный свет заливал постель, рядом, прижавшись к нему, лежала Молли, и глубокое чувство, которому он не мог подыскать названия, разливалось в душе.
   Гарри с праздным любопытством задумался о природе этого незнакомого чувства. Ему оно показалось чем-то похожим на молчаливое пение. Нет, и все-таки это было чувство.
   Молли опять тихонько запыхтела.
   Он решил, что его это вовсе не смущает. Наоборот, даже успокаивает.
   — Не волнуйся, — сонно пробормотала Молли. — Ты к этому привыкнешь.
   Гарри замер.
   — К чему привыкну?
   Но Молли не ответила. Она уже крепко спала.

21

   Оливия задумчиво потягивала чай, который только что приготовила для нее Молли, и осматривала гостиную, заставленную коробками с книгами.
   — Не знаешь, куда они его увели?
   — Нет. — Молли налила чаю себе и села на диван. Поджав под себя ногу, она с ухмылкой посмотрела на Оливию. — Может, так оно и лучше. Я предупредила Джоша насчет голых девиц, но у мужчин есть масса других возможностей развлечься.
   — Холостяцкие пирушки имеют дурную репутацию.
   Молли поморщилась.
   — Еще бы. Древнейшая традиция. Пережиток средневековья. В те времена, говорят, мужчины, приглашенные на свадьбу, спаивали жениха до полной невменяемости и в таком состоянии провожали его в постель к невесте.
   Оливия окинула ее проницательным взглядом.
   — Так зачем же ты настаивала на этой вечеринке?
   — Думаю, ты и сама можешь ответить на этот вопрос.
   Оливия встретилась с ней взглядом.
   — Да. Думаю, не надо быть профессиональным психологом, чтобы догадаться о том, что ты хотела дать Гарри возможность почувствовать заботу родных.
   — А ему большего и не нужно. Ему всегда недоставало семейного тепла и участия.
   — Ты добилась своего. Должна признать, что я поражена. Мне всегда казалось, что нет на свете такой силы, которая могла бы заставить Стрэттонов и Тревельянов хотя бы на короткое время забыть о вражде.
   — Стрэттоны и Тревельяны не такие уж безнадежные. Нужно только знать, как вести себя с ними.
   Во взгляде Оливии вспыхнул внезапный интерес.
   — Ты действительно очень любишь Гарри?
   — Да.
   — А он… — Оливия вдруг запнулась и опустила глаза. — Извини, это столь интимный вопрос. Ты вправе сказать, что это не мое дело, но я не могу удержаться, чтобы не задать его. Он признался в том, что любит тебя?
   — Не слишком красноречиво, — ответила Молли.
   Она до сих пор не понимала, зачем пришла Оливия. Было около девяти вечера, когда она возникла на пороге квартиры Гарри. Часом ранее Джош вытащил Гарри из дома под предлогом того, что хочет похвастаться своим новым «феррари». Гарри не был бы Тревельяном, если бы не клюнул на столь соблазнительную приманку.
   Спускаясь в гараж, чтобы посмотреть на мифический автомобиль, Гарри, однако, не мог и предположить, что окажется пассажиром шикарного лимузина, взятого Джошем напрокат на один вечер.
   Молли пришлось изрядно поволноваться, но поскольку Гарри с Джошем так и не вернулись домой, она сделала вывод, что план удался. Довольная хорошим началом задуманной операции, она домыла посуду и собиралась засесть за книгу, когда нагрянула Оливия.
   Насколько Молли могла судить, Оливии просто захотелось поболтать.
   — А тебя не беспокоит то, что он не говорил тебе о своей любви? — спросила Оливия.
   — Он еще придет к этому. — Молли и в самом деле надеялась, что Гарри рано или поздно поймет, что чувство, которое он испытывает к ней, есть не что иное как любовь. — Гарри — не такой, как все. А потому и поступки его нестандартны.
   — Ты не устаешь это повторять.
   — Верно. — Молли улыбнулась. — В моей жизни было много нестандартных людей. И я научилась различать их.
   — Да, но специфичность Гарри другого рода.
   — Оливия, можно я задам тебе личный вопрос?
   Оливия немного смутилась.
   — Что за вопрос?
   — Что ты нашла в Гарри? Ведь невооруженным глазом видно, что вы совсем не подходите друг другу.
   Оливия вздохнула.
   — Ты можешь не верить, но поначалу мне действительно казалось, что мы очень хорошая пара. Мы познакомились на скромном банкете в его честь, состоявшемся после лекции, которую читал Гарри, о вкладе мыслителей восемнадцатого века в развитие психологии.
   — И ты подумала, что у вас есть точки соприкосновения?
   — Ну да. — Оливия нахмурилась. — Гарри пользуется большим авторитетом в ученом мире. Он умен. Хорошо образован. И производит впечатление уравновешенного человека. Во всяком случае, с первого взгляда.
   — Ах да. Его пресловутое самообладание. — Молли усмехнулась. — А когда ты обнаружила, что под ним скрываются бешеные эмоции и мрачные желания?
   Оливия казалась озадаченной.
   — Извини, я не поняла. Что ты сказала?
   — Не бери в голову. Я просто пошутила. Так когда ты решила, что вы не созданы друг для друга?
   Оливия заерзала в кресле.
   — Ты уверена, что хочешь это знать?
   — Абсолютно. Я просто сгораю от любопытства.
   — Честно говоря, — ответила Оливия, — мне очень скоро стало ясно, что Гарри страдает серьезным нарушением психики, которое подлежит терапии, и лишь после нее он сможет иметь нормальные, здоровые отношения с женщиной.
   — Хм.
   — Я пыталась, — разоткровенничалась Оливия, — видит Бог, пыталась ему помочь. Он же не стал даже слушать меня. Отказался от консультации и лечения. Я уверяла его, что сегодня медицина может предложить ему действенную помощь. Но он был непреклонен. А потом…
   — Что потом?
   — Ну, он начал меня раздражать, если тебе так хочется знать всю правду.
   — Почему?
   Оливия устремила взгляд в окно.
   — У меня было такое чувство, будто он чего-то хочет от меня, а я не в силах ему это дать. Впрочем, я даже не могла понять, что ему от меня нужно.
   — А что ты хотела от него? — спросила Молли. Оливия украдкой взглянула на нее.
   — Конечно, здоровых, сбалансированных отношений, приносящих взаимное удовлетворение. Я мечтала о семье, основанной на доверии, уважении и терпимости.
   — И что, с Гарри этого достичь было невозможно, по-твоему?
   — Невозможно. Гарри… — Оливия с трудом подбирала слова. — Поначалу он казался таким скованным. Но со временем в его поведении стали проявляться некоторые странности. Меня это буквально сокрушило.