Кренц Джейн Энн. Расколотый рай

   Она замерла.
   — Я так не говорила.
   — А я понял именно так.
   — Я пыталась внести в наши отношения немного резона и логики.
   — Ни черта ты не пыталась! Просто испугалась слов этой мошенницы, которая толковала наши ауры.
   Алекса устало прикрыла веки.
   — Ради всего святого, причем тут она?
   — Нет, ее нужно разыскать и потребовать назад деньги. — Он прошел на балкон и ухватился за перила. — Пятьдесят баксов за то, чтобы испортить такие прекрасные отношения. Это же настоящий грабеж!
   Алекса издала странный звук.
   Он быстро обернулся.
   Она стояла, прижав руку ко рту. Ее душил смех.
   — Чего ты смеешься?
   — Извини. — Она заулыбалась. — Сама не знаю, что это на меня нашло.
   Он стиснул зубы.
   — Я рад, что ты находишь все это забавным.
   — Траск, успокойся. Сегодня ты много нервничал, я тоже. Мы оба не в самой лучшей форме. Давай немного отдохнем. А разговор продолжим завтра.
   — А завтра что, будет лучше? — проговорил он уныло. В ее глазах погасли последние искорки смеха.
   — Так ты отвезешь меня или вызвать такси?
   — Ты прекрасно знаешь, что я отвезу тебя домой. — Он пристально следил, как она укладывает вещи в сумку. — И останусь там на ночь. Если хочешь, буду спать на диване. Но одну я тебя не оставлю. По крайней мере пока все эта кутерьма не закончится.
   — Прекрасно. — Алекса, не оглядываясь, направилась к выходу.
   У Траска защемило сердце. Он в три шага догнал ее, схватил за плечи и повернул лицом к себе.
   — Я не верю ни в какие ауры и ни в какую парапсихологию. Но я верю во взаимное притяжение людей. — Он сжал ее плечи. — Разве этого недостаточно?
   Она внимательно следила за его лицом.
   — Нет, недостаточно.
   — Но ведь нам так хорошо друг с другом.
   — Да, хорошо. — Она мечтательно улыбнулась. — Лучше, чем я представляла. Но мне кажется, все равно этого недостаточно.
   — А мне достаточно! — воскликнул он. — Даже очень достаточно. Мне еще никогда в жизни не было так достаточно, как сейчас. И честно говоря, дорогая, для меня не важно, что стресс усиливает эмоции. Пусть себе усиливает на здоровье.
   — Траск…
   — Мне так с тобой хорошо. — Не находя нужных слов, он в отчаянии тряхнул головой. — Так хорошо…
   — Никогда не думала, что ты можешь так говорить.
   — Это потому, что мне действительно… — он снова не мог найти нужное слово, — впервые в жизни…
   В течение нескольких секунд Алекса оставалась неподвижной. А затем ее руки медленно скользнули вверх по его рукам и обвились вокруг шеи.
   — Наверное, ты прав, — прошептала она и провела губами по его губам. — В конце концов, когда хорошо, это же такая редкость.
   Он почувствовал себя на седьмом небе. Захватил ее лицо в ладони и приник к ее губам.
   А затем подхватил на руки и понес из изысканной прихожей в спальню, где господствовали черное дерево и серебро. Жадно вдыхая сладостный аромат ее тела, положил на роскошную постель.
   В этот момент залился трелью телефон.
   Никогда еще в жизни телефон не был так ненавистен ему. Алекса открыла глаза.
   — Это Струд.
   Траск застонал и потянулся за трубкой.
   — Слушаю, Траск.
   — Извините за поздний звонок, — устало проговорил Струд. — Но мне передали, что вы хотите со мной поговорить.
   Траск слышал в трубке звуки голосов и рев мотора тяжелого грузовика.
   — Где вы находитесь?
   — На месте происшествия. Сказать по правде, я был немного удивлен, что вас нет поблизости. В последнее время вы всегда оказываетесь на месте, где разыгрываются какие-нибудь драматические события.
   — На сегодня событий, наверное, с меня достаточно.
   — С меня, я думаю, тоже. И если учесть, что впереди ждет еще куча писанины, может быть, ваше дело может подождать до утра…
   — Нет, не может. Послушайте, Струд, у нас возникли подозрения по поводу Стюарта Люттона, владельца кафе» Апогей «.
   — Люттона?
   — Сейчас я изложу наши соображения на этот счет. Конечно, мы можем ошибаться, но все же его стоит проверить.
   Несколько секунд в трубке было тихо. Траск слышал скрежет металла и скрип мощной лебедки.
   — Траск, вы знаете, где случилась эта авария? — тихо спросил Струд.
   — Понятия не имею.
   — У Авалонского обрыва.
   Траск почувствовал руку Алексы на своем плече и закрыл глаза.
   — Неужели опять?
   — На этот раз самоубийство, — сказал Струд. — Потому что оставлена записка.
   — Кто? — спросил Траск, предчувствуя недоброе.
   — Стюарт Люттон. Въехал в обрыв на мотоцикле. В записке, которую мы нашли в его доме, сказано, что он считает свою миссию Хранителя завершенной.

Глава 33

   В эту ночь ей снова снились монстры. Разинутые пасти, сверкающие глаза, торчащие зубы, высунутые языки… Но никто из чудовищ не мог по-настоящему ее испугать. Она прошла между ними небрежно, как будто это были ручные твари.
   Она что-то искала, но монстры загораживали ей путь…
 
   Траск ждал звонка от частного детектива по поводу Стюарта Люттона.
   То немногое, что сообщил прошлой ночью Струд, мало проясняло дело. В записке, оставленной Люттоном, было сказано, что он берет на себя ответственность за убийство Гатри и покушения на Джоанну Белл и Фостера Редстоуна. Там же он указывал, что несколько лет назад к нему во сне явился король Артур и посвятил его в рыцари-хранители» Института других измерений «.
   О Харри Траске в записке Стюарта ничего не говорилось.
   Алекса и Траск завтракали в номере. Траск механически жевал, уставившись в одну точку. Алекса молча за ним наблюдала. Для нее приготовили специальный чай в фарфоровом чайничке. Ничего, конечно, но шеф-повару, прежде чем выбирать поставщика, не помешало бы проконсультироваться со Стюартом.
   Стюарт.
   Зазвонил телефон. Алекса сняла трубку, потому что сидела ближе.
   — Алло.
   — Извините, — произнес низкий мужской голос после небольшой паузы, — возможно, я ошибся номером. Я звоню Джей Элу Траску.
   — Он здесь. Подождите секунду. — Алекса протянула трубку через тележку.
   — Это вы, Фил? — Траск сделал глоток кофе. — Что? Нет, это не горничная. — Он посмотрел на Алексу. — Что вам удалось выяснить о Люттоне?
   Алекса напряженно следила за лицом Траска.
   — Пять лет? Вы уверены? — Траск кивнул Алексе. — Понятно. Я принял к сведению. Спасибо. Именно это мне и нужно было узнать. Да, продолжайте искать Лиз Гатри. До свидания.
   Он положил трубку и мрачно посмотрел на Алексу.
   — Ты слышала?
   — Стюарт приехал в Авалон пять лет назад?
   — Да. — Он налил себе кофе, полную кружку. — Двенадцать лет назад Люттон жил в Сан-Франциско. Отсидел восемнадцать месяцев за наркотики. До приезда в Авалон никаких связей с» Институтом» не имел.
   — За наркотики? А я покупала у него чай… — Алекса посмотрела на Траска и осеклась.
   Траск молчал.
   Она встала, обошла тележку и обняла его за плечи. Его мускулы напряглись.
   — Бедный Траск.
   — Я искал ответ, и вот я его получил. Правда, не тот, какой ожидал. Выходит, смерть отца — это несчастный случай. Хотя я в это упорно не верил.
   Она крепче обняла его.
   — Ты не виноват.
   — Отец был такой злой в тот вечер, после нашего разговора…
   — Перестань. — Она опустила руки, повернула его лицо к себе. — Это не из-за тебя он свалился в обрыв. Дорога, была мокрая, вот из-за чего. И он в чем-то ошибся — теперь мы уже никогда не узнаем в чем. Но в любом случае это не твоя вина.
   Траск смотрел на нее немигающим взглядом.
   Она ласкала его окаменевшее лицо своими ладонями.
   — Ты приехал в Авалон разъяснить ситуацию? Все, теперь разъяснил. И пусть прошлое больше тебя не тревожит.
   Он встал, прижал ее к себе и зарылся лицом в волосы. Они стояли так очень долго.
   «Теперь все будет хорошо, — нашептывала Алекса. — Ты успокоишься, и постепенно жизнь войдет в свою обычную колею. Злодея Люттона уже нет. Значит, все плохое позади».
 
   Покупатели, заполнившие в это утро торговый центр, ничего особенного не замечали. Но Алексе казалось, что над площадью нависло тяжелое тревожное облако. Владельцы магазинов при встрече друг с другом подавленно молчали и старались не встречаться глазами.
   В дальнем конце площади жалюзи витрины кафе «Апогей» были опущены, а дверь заперта. Ее перекрещивала ярко-желтая полицейская лента.
   Вскоре где-то после десяти в дверь «Сувениров прошлого» сунул голову Дилан Фенн.
   — Алекса, хочешь чаю? Я заварил чайник у себя в задней комнате.
   — Спасибо. Я уже напилась сегодня утром. — Алекса вынесла из кладовой коробку с товаром и начала раскладывать на демонстрационном прилавке. — И вообще мне кажется, что с учетом событий, связанных со Стюартом, придется переходить на кофе.
   Дилан согласно кивнул.
   — Вот именно. Знаешь, я до сих пор не могу в это поверить. Невероятно. Люттон — убийца. Кто бы мог подумать?!
   — Он был ненормальный, а разве такого распознаешь?
   — И то верно. — Дилан бросил взгляд в сторону кафе «Апогей». — Сейчас, наверное, все повторяют одно и то же: «А он казался таким славным парнем».
   — По-видимому, Стюарт вообразил себя защитником «Института», — сказала Алекса, заканчивая раскладывать копии старинных манускриптов. — Помнишь, он говорил, что «Измерения» изменили его жизнь?
   — Я помню, как он впервые появился в городе, — задумчиво проговорил Дилан. — Был такой замкнутый, необщительный. Затем начал ходить в «Институт»и ожил. Как будто встал на якорь во время шторма. Открыл кафе. Никогда не думал, что он может кончить таким вот образом.
   — Видимо, свихнулся на «Измерениях». Дилан встряхнул своей платиновой головой.
   — Уэбстер предупреждал, что разнополярные вихри вышли в Авалоне из режима синхронизации. Может быть, теперь они начнут вести себя правильно.
   — Лично я определенно на это надеюсь. — Алекса бросила взгляд на живописно оформленную репродукцию старинной карты, которую держала в руках. Там, где предполагался конец света, были изображены во множестве драконы и странные чудовища. Монстры. — Будем надеяться на скорое выздоровление Джоанны.
   — Есть какие-нибудь новости?
   — Нет. В госпитале сказали, что она пока никого не узнает. Даже Уэбстера.
   Дилан встревожился.
   — А вдруг она… — он понизил голос, — ну, понимаешь, останется такой навсегда? Мозги не встанут снова на свое место. Говорят, газ и таблетки — это очень опасная комбинация.
   — Уэбстер надеется на полное выздоровление.
   — Бедная Джоанна. Она так боялась вспоминать прошлое.
   Алекса разглядывала изображенного на карте монстра с золотыми глазами.
   — Но то, что случилось, к прошлому не имеет никакого отношения.
   — Возможно, косвенно. Ты должна признать, что все пришло в движение с приездом Траска. Если бы он не приехал…
   — При чем здесь Траск! — Алекса резко повернулась к нему. — Абсолютно ни при чем. И я не хочу больше слышать о том, что Траск привел в движение негативные вихри, ты меня слышишь, Дилан?
   Дилан прищурился и отступил назад.
   — О, конечно.
   — Это все чушь. Полная. Понял?
   — Верно. — Голова Дилана послушно качнулась вверх и вниз. — Просто бред собачий.
   Посмотрев на его лицо, Алекса поняла, что переборщила.
   — Извини, — сказала она чуть погодя, — я не хотела на тебя кричать. Но эти дурацкие теории насчет негативных вихрей меня уже просто достали.
   Дилан слабо улыбнулся.
   — Я понял. Больше никаких дурацких теорий не будет.
 
   — И когда ты возвратишься в Сиэтл? — спросил Натан. Траск сжал трубку и посмотрел через балконную дверь на сюрреалистический пейзаж.
   — Еще не решил.
   — Черт побери, ты же сам сказал, что все закончено. Что смерть отца — это несчастный случай и что ты в этом окончательно убедился. Что же тебя там держит?
   Траск внимательно изучал резко очерченные красные горные пики за окном и удивлялся, почему его больше не манит прохладный Сиэтл с его свежей зеленью, почему он больше не ощущает его своим домом.
   — Я еще не закончил свой отпуск, — сказал он.
   — Ты можешь его завершить на одном из наших курортов на Гавайях.
   — Мне нравится здесь. — Произнеся эти слова, Траск понял, что это правда. Несмотря на все, что приключилось в последнее время, ему действительно в Авалоне нравилось.
   — Я отчетливо помню твои слова, что Авалон в штате Аризона — очень странный городишко, — напомнил ему Натан.
   — Да, но, оказывается, эта странность имеет свое очарование.
   — В том числе и все эти свихнувшиеся на парапсихологии?
   — Я к ним привык.
   — Но ведь там нет воды. Ни озер, ни наших заливов Пьюджент-Саунд и Эллиот.
   Траск вспомнил пещеру Апексы.
   — Вода здесь есть. Только в других формах. Ничего нет соблазнительнее…
   — Ладно, а как насчет паршивого кофе?
   — Над этой проблемой я работаю.
   Несколько секунд Натан молчал.
   — Как ты себя чувствуешь?
   — Нормально, — ответил Траск.
   — Ты действительно убедился, что в случае с папой нет никакого криминала? Ведь все эти годы ты не сомневался, что он был убит…
   — Но теперь у меня есть факты.
   Натан опять помолчал.
   — Я хочу спросить тебя об этой женщине, Алексе. Так, кажется, ее зовут?
   — Да, — сказал Траск. — Ее зовут так.
   Натан помолчал еще немного.
   — Ты с ней спишь? — наконец спросил он неестественно безразличным тоном. Траск не ответил.
   — Так, значит, ты с ней спишь, — сказал Натан. Траск молчал.
   — Ну что ж, это, наверное, хорошо. — Натан произносил слова очень осторожно. — Может быть, эта связь именно то, что тебе сейчас нужно. Может быть, она подействует исцеляюще.
   — Я не нуждаюсь ни в каком исцелении.
   — Мне кажется, ты стал таким ранимым, — мягко проговорил Натан.
   Траск чуть не швырнул телефон с балкона.
   — Ранимым? Откуда ты взял это слово? Во всяком случае, не от меня.
   Натан с облегчением улыбнулся:
   — Это словечко Сары. И еще я хочу тебе напомнить твои собственные слова.
   — Какие же?
   — Не надо позволять чувствам, чтобы они правили тобой.
   — И когда же ты видел, чтобы я позволял им править?
   — Я просто процитировал мудрость своего уважаемого старшего брата.
   — Ну пока. Большой привет Саре. — Траск неспешно нажал кнопку разъединения.
   Затем через некоторое время вышел на балкон, сел в кресло и стал задумчиво созерцать живописные окрестности.
   Сейчас он вовсе не возражал, чтобы им правили чувства.
 
   В четыре тридцать Алекса продала последнюю горгулью в коробке, обворожительно-уродливое маленькое существо с остроконечными ушами и высунутым языком, и прошла в кладовую за новой коробкой. По какой-то странной причине сегодня эти маленькие монстры продавались, как горячие пирожки.
   Она выбрала коробку с небольшими горгульями, размером примерно с мужской кулак, принесла и поставила на прилавок.
   Раскладывая маленьких уродцев, она все время удивлялась, какие они тяжелые.
   Монстры.
   Поставив горгулью на прилавок, она медленно прошла в загроможденную коробками заднюю комнату. Остановилась и внимательно посмотрела на коробки с горгульями, сложенные у дальней стены.
   Алекса вдруг вспомнила слова Джоанны. А что, если сквозь бред она пыталась ее о чем-то предупредить? О чем-то таком, что связано с монстрами, которых Алекса продает в своем магазине?
   Невозможно? Смешно? А может быть, все-таки тут что-то есть?
   Конечно, это было полное сумасшествие, но Алекса ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось убедиться, что странные слова Джоанны не имели ничего общего с этими маленькими «монстрами»в коробках.
   Она протиснулась через ряд крылатых львов, готических драконов и древнеегипетских масок туда, где у стены громоздились коробки с горгульями.
   Взяла ближайшую коробку и разорвала скрепляющую ленту. Заглянула внутрь. Из своих гнезд на нее весело смотрели обычные маленькие горгульи.
   Она открыла другую коробку. То же самое. Третью. И отсюда они тоже улыбались ей своими похотливыми улыбками.
   В торговом зале магазина что-то громко скрипнуло. Алекса почему-то так испугалась, что чуть не уронила коробку.
   — Я сейчас выйду! — громко крикнула она.
   — Можете не торопиться, дорогая.
   Алекса оторопела.
   Этот мягкий вкрадчивый голос, как у доброй бабушки, был слишком хорошо знаком. Она поставила тяжелую коробку с горгульями и очень медленно прошла в торговый зал. У прилавка стояла миниатюрная седая дама с искрящимися голубыми глазами.
   — Вот это да! — Алекса остановилась. — Вот уж не думала, что вы так скоро объявитесь.
   — Какое счастье видеть вас снова, дорогая! — Гарриет Макклелланд светилась радостью. — Как дела?
   — Мак, и вы еще спрашиваете, как у меня дела?

Глава 34

   — Траск, я решил, что нам нужно поговорить. — Уэбстер устало потер переносицу. — Как говорится, обменяться мнениями. Прошлой ночью вы, рискуя жизнью, спасли Редстоуна и, я думаю, имеете право узнать, что мои бухгалтеры обнаружили в его бумагах.
   Траск налил своему неожиданно появившемуся гостю чашку кофе. Уэбстер был в своем фирменном черном одеянии. Бирюзово-серебряные украшения поблескивали так же, как и всегда. Но углы рта были сейчас очерчены резче, и глаза не сияли обычной проницательной благожелательностью. Было очевидно, что в последние сутки он почти не спал.
   — Признаюсь, это меня действительно интересует. — Траск протянул Уэбстеру кофе. — Но прежде всего — как себя чувствует Джоанна?
   — Почти все время спит. Мы еще ни разу не разговаривали. Врачи утверждают, что, кроме транквилизаторов, она проглотила еще и какой-то галлюциноген.
   — Наркотик, который дал ей Люттон?
   — Да. Но общее состояние ее организма, слава Богу, достаточно удовлетворительное. — Уэбстер сжал кулаки. — Когда я думаю об этом негодяе Люттоне и о том, что он пытался с ней сделать…
   — Вы собирались рассказать о Редстоуне, — напомнил Траск.
   Уэбстер тяжело выдохнул.
   — В госпитале сказали, что он выкарабкается. Этот хитрый сукин сын ограбил наш фонд на солидную сумму. — Белл сделал глоток из чашки и поморщился. Траск не понял: из-за вкуса кофе или от воспоминаний о Фостере Редстоуне.
   — Люттон считал себя ангелом-хранителем «Института», — сказал Траск. — Но «мне удалось выяснить, что до приезда в Авалон его опыт в бизнесе ограничивался торговлей наркотиками. А здесь он содержал небольшое кафе. У, вас есть какие-нибудь соображения, каким образом ему удалось вывести на чистую воду такого опытного мошенника, как Редстоун?
   Уэбстер пожал плечами.
   — Полагаю, наверняка мы это никогда теперь не узнаем. Могу сказать только, что он добровольно вызывался работать в» Институте «. Причем без всякой оплаты. Некоторое время работал даже в офисе фонда.
   — И возможно, случайно наткнулся там на какие-то подозрительные данные?
   Уэбстер кивнул.
   — Это единственное объяснение. Дело в том, что Редстоуну не нужно было особенно скрывать свои ухищрения. Ведь он распоряжался всеми финансами» Института «.
   — Все равно остаются вопросы. А как же бухгалтерия и прочие специалисты по финансам, которые работают в вашем» Институте «? Почему никто из них ничего не заметил, а какой-то бывший торговец наркотиками смог во всем разобраться?
   Уэбстер удивленно посмотрел на Траска:
   — Вы хотите сказать, что здесь что-то не так?
   — Да, именно это я и хочу сказать.
   Уэбстер помрачнел еще больше:
   — Струд прочитал мне записку, оставленную Люттоном. Там сказано, что, устранив Гатри, Редстоуна и Джоанну, он считает свою миссию законченной.
   — Но он ее плохо выполнил. Джоанна жива, и у него не могло быть никакой уверенности, что мертв Редстоун. Единственный, кого он убил до конца, это Гатри. Так зачем же ему кончать жизнь самоубийством?
   — Кто знает? — Уэбстер напряг челюсть. — Он сумасшедший. А сумасшедшие совершают безумные поступки. Может быть, он убил себя от отчаяния, что наделал так много ошибок.
   Траск подошел к балкону и встал рядом с Уэбстером.
   — Все равно торчат еще несколько ниток, которые хочется потянуть за конец.
   — Например?
   — Например, Лиз Гатри. До сих пор не известно, где она и что с ней.
   Уэбстер кивнул:
   — Да. Меня тоже это беспокоит. Струд по-прежнему считает, что она уехала из города по делам. К тому же в записке Люттон ее не упоминает.
   — Частный детектив, которого я нанял, сейчас усиленно разыскивает ее. Сегодня утром он звонил и сказал, что уже близок к завершению операции. Если повезет, то сегодня он обнаружит ее.
   Уэбстер слабо улыбнулся:
   — Значит, есть надежда, что она жива. И то слава Богу.
   — Мне бы очень хотелось узнать у нее кое-что.
   Уэбстер вопросительно вскинул брови.
   — Имя персонального гуру, который руководил ее занятиями по медитации. Он был у нее в то утро, когда она внезапно исчезла из города.
   — Но у нас нет практики назначать персональных гуру. Тем более с выездом на дом. — Уэбстер недоуменно пожал плечами. — Должно быть, это мошенник Редстоун. Он выдавал себя за ее персонального гуру, чтобы заставлять выписывать чеки на счет, который он контролировал.
   — Может быть, — отозвался Траск после недолгих размышлений.
   Уэбстер снова слегка улыбнулся:
   — Я вижу, вы не совсем удовлетворены.
   — Меня вообще удовлетворить очень трудно.
   Уэбстер кивнул.
   — Наверное, именно поэтому вы такой успешный бизнесмен. Траск, я знаю, это не мое дело, но, как и каждому в этом городе, мне известно, что вы приехали сюда получить ответы на вопросы, связанные с гибелью вашего отца. Мне также известно, что вы их так и не получили.
   — Я их получил. Просто ответы оказались другими. Не такими, как я ожидал.
   — В жизни такое случается. Конечный результат гармонической конвергенции редко бывает таким, каким мы его предвидим. Но это не означает отсутствия резонанса энергетических вихрей.
   — Белл, если вы не возражаете, сегодняшнюю лекцию по парапсихологии я бы предпочел пропустить. Просто нет настроения.
   — Я понимаю, вы не придерживаетесь нашего учения, но согласитесь, ваше появление в городе именно в такое время не могло быть случайным.
   — Это верно. Я приехал на открытие отеля.» Натан прав, больше мне в этом городе нечего делать. Кроме, пожалуй, самого главного «.
 
   Гарриет ласково улыбалась Алексе.
   — Пора закрывать магазин, дорогая. Может быть, мы пойдем куда-нибудь посидим за чашечкой чая? Вспомним старые времена.
   Алекса открыла еще одну коробку с горгульями.
   — Вот уж чего бы мне не хотелось делать, Мак, так это пить с вами чай.
   — В таком случае давайте выпьем кофе, — невозмутимо отозвалась Гарриет. — В конце аллеи я заметила симпатичное маленькое кафе.
   — Оно закрыто, — Алекса посмотрела на монстров в коробке и закрыла крышку. — Мак, что вам от меня нужно?
   — О, дорогая, я вижу, вы все еще немного на меня обижаетесь.
   Это уже было слишком. Алекса сунула коробку с горгульями на стеллаж и повернулась к Гарриет.
   — Обижаюсь? Вы это так называете? Притворялись моим другом и наставницей, а потом бессовестно подставили. Бросили в полном одиночестве разбираться с разгневанными клиентами. Как говорится, попросили посторожить чемодан, а сами сбежали…
   — Послушайте, дорогая, я знаю, вы не поверите, но у меня никогда не было намерений вовлекать вас в неприятности, связанные с моим маленьким побочным бизнесом.
   — Подделка произведений искусства — маленький бизнес? Вы обманули многих людей, Мак. И не простых людей. Они очень не любят, когда их дурачат. Особенно эксперты.
   — А я довольна, что оставила в дураках экспертов и так называемых критиков. — Гарриет лукаво подмигнула. — Очи получили по заслугам, эти высокомерные ханжи.
   — Эти высокомерные ханжи сломали мне карьеру. Пришлось уехать, открыть этот магазин и ждать, пока скандал утихнет. Возможно, я вообще больше никогда не смогу оправиться от этого удара.
   — Чепуха. На самом деле этот скандал сделал вам отличную рекламу. Положитесь на меня.
   — Положиться на вас, Мак? Вы меня предали, и…
   — К чему такая мелодрама, дорогая? — прервала ее Гарриет с кроткой улыбкой. — Все будет прекрасно, поверьте. Выйдут обзоры вашей дивной коллекции ар-деко для корпорации» СЕО Авалон резортс инк.«, и вас немедленно провозгласят выдающимся экспертом. А то, что вы в» Галерее Макклелланд» выставляли подделки, придаст дополнительную пикантность. Только и всего.
   — Какую еще пикантность? Если когда-нибудь снова в печати фамилия Макклелланд появится рядом с моей, я обречена.
   Харриет грустно покачала головой:
   — У вас, моя дорогая, фантастический инстинкт, когда речь идет об искусстве начала двадцатого века, но вы еще очень слабо разбираетесь в нравах, царящих в мире искусства.
   Алекса скрестила руки на груди.
   — Кое в чем я все же за последний год разобралась. Благодаря вам.
   — Вздор. Вы просто не понимаете, насколько важна в нашем деле некая загадочность.
   — Какая еще загадочность? Вы, наверное, хотели сказать — глупость?
   — Нет, дорогая, я говорю об очень важном качестве искусствоведа. Если он имеет харизму, если его имя окружает некий романтический ореол, недостатка в клиентах у него никогда не будет.
   — Да что вы? — Алекса взмахнула рукой, показывая на заднюю комнату, заставленную имитациями мраморных статуй, увешанную дешевыми гобеленами и фальшивыми мечами. — Вот это и есть загадочность?