Кренц Джейн Энн. Расколотый рай

   — Почему бизнесом? Он пожал плечами.
   — Мне это нравилось.
   — А о чем еще мечтал ваш отец?
   — Вначале о том, чтобы нажить состояние на недвижимости. Когда это не получилось, он выставил свою кандидатуру в законодательное собрание штата и, естественно, потерпел поражение на выборах. Тогда у него родился план организовать паромное сообщение на озере Вашингтон. Он стал банкротом прежде, чем первый паром спустили на воду, а через некоторое время стал носиться с идеей торговли газовыми баллонами…
   — Все ясно. А как на это реагировала ваша мама? Он поморщился:
   — Ей было нелегко. Очень нелегко. Может быть, поэтому она и умерла совсем нестарой, вскоре после рождения Натана.
   — Какое несчастье.
   — Мне кажется, что, если бы она осталась жива, их развод был бы неизбежен. Сколько себя помню, они все время ссорились. Она буквально умоляла его взяться за ум. После ее смерти заботу о семье пришлось взять на себя мне, а не ему.
   Алекса кивнула:
   — Понимаю. Наверное, было так трудно играть роль родителя при родителе. Ответственности много, а власти практически никакой. Ведь тогда вы были почти ребенком.
   Его рот иронически скривился.
   — Сразу видно, что вы много общались с психотерапевтом.
   — Неудивительно, что вы выбрали карьеру бизнесмена, которая обеспечивала большую независимость.
   — Да, должен признаться, независимость для меня значит очень много.
   — А как сложилась судьба вашего брата?
   Лицо Траска просветлело.
   — Мы с братом работаем вместе, — произнес он с почти отцовской гордостью. — В нашей корпорации Натан занимается всем, что имеет отношение к творчеству. Он замечательный архитектор, автор проектов трех отелей, включая и тот, который вчера открыли в этом городе.
   — Значит, он отвечает за творчество. За что же отвечаете вы?
   — Я слежу за практическими результатами работы. Здесь не творческий талант нужен, а умение управлять.
   — А почему вы считаете себя неспособным мыслить творчески? — спросила Алекса. — Ваши курортные отели славятся именно своей неординарностью.
   — Это все брат. Он выдвигает разного рода концепции, а я решаю, какая из них выгоднее с финансовой точки зрения. Она оперлась подбородком на ладонь.
   — Мне кажется, это тоже творчество.
   — А мне нет. — Траск пожал плечами. — Но я никогда не повторю ошибок отца.
   — Каких ошибок?
   — У меня достаточно воображения, но я никогда не позволю себе, чтобы оно меня захватило. Алексе такой подход показался скучным.
   — Что толку в воображении, если оно все равно вас не захватывает? — посетовала она. — По крайней мере хотя бы на время.

Глава 12

   Траску не хотелось, чтобы вечер кончался. Выходя с Алексой из ресторана, он напряженно думал о том, как его продлить, хотя бы ненадолго.
   Их окружала теплая бархатная темнота аризонской ночи.
   Они вышли на тускло освещенную клубную автостоянку и начали медленно двигаться между рядами машин.
   «Интересно, о чем она думает», — размышлял Траск, время от времени бросая на Алексу быстрые взгляды.
   Подол легкого, почти невесомого, отороченного тонким кружевом зелено-голубого платья плавал вокруг изящных закруглений ее икр. Он изучал платье весь вечер, так и не поняв, что это — комбинация или какой-то новый фасон сексуальной ночной рубашки. Оно болталось на маленьких тоненьких бретельках и было скроено так, что легко и плавно скользило вдоль высоких, дивной формы грудей (они были похожи на крупные яблоки) и не менее восхитительных бедер.
   Именно в таком платье он представлял себе женщину, спускающуюся по главной лестнице его нового отеля.
   Высокие каблуки ее босоножек мерно постукивали по асфальту. Лицо Алексы частично затеняли, — как раз у самых скул, — чуть покачивающиеся в такт ходьбе пряди волос.
   Она шла, погруженная в свои загадочные женские мысли. Ему очень хотелось вызволить ее из их темного омута и сделать так, чтобы она снова сосредоточила свое внимание на нем, как это было во время ужина. Но он не мог придумать, как это сделать.
   Интересно, не считает ли она этот вечер потерянным из-за того, что он не доверил никаких существенных деталей своих планов?
   Алекса остановилась совершенно неожиданно. Ее глаза расширились.
   — Траск, смотрите, что с вашим джипом!
   Траск вскинул голову и посмотрел на джип, который стоял между «БМВ»и громадным «судзуки». От лобового стекла как-то странно отражался свет. Видимо, потому, что оно все было в паутине трещин.
   — Боюсь, что страховая компания в восторг от этого не, придет… — начал он.
   — Траск! — крикнула Алекса. — Сзади!
   Он быстро обернулся.
   Из темного пространства между автомобилями вынырнули двое, в легких рубашках, джинсах и вязаных масках с прорезями для глаз. Один держал в руке металлический прут.
   — Алекса, уходите отсюда, — шепнул он. — Быстро. Бегите, черт возьми!
   Но в следующую секунду тот, что был без прута, сделал рывок вперед, схватил ее за горло и притянул спиной к себе.
   Второй поднял прут и двинулся на Траска.
   — Не бойся, — прохрипел он. — Просто мы сделаем тебе немножко больно. Только и всего. Это на первый раз. Второго, наверное, не потребуется. Ты ведь парень умный, сообразишь, что к чему.
   Бандит резко взмахнул металлическим прутом.
   Он, конечно, не знал, что в молодости, во время работы на стройках, Траску приходилось и дерущихся разнимать, и самому драться, порой против двоих или даже троих. В общем, в этом деле у него был большой опыт.
   Прут просвистел в нескольких сантиметрах от плеча Траска. Он успел увернуться и начал медленно пятиться в пространство между джипом и «БМВ».
   — Убирайся из Авалона! Понял? — Слегка пританцовывая на месте, громила снова поднял прут.
   Траск внимательно следил за каждым его движением.
   — Кто тебя послал? Гатри?
   — Убирайся в свой Сиэтл. Это единственное, что тебе нужно знать.
   Громила снова занес прут, Траск снова увернулся, и прут с силой опустился на бампер джипа. Раздался пронзительный грохот от удара металла о металл.
   От неожиданности бандит выронил прут и тут же получил сильный удар ногой в живот, а следом еще один справа в челюсть. Он глухо охнул и, как куль, повалился на асфальт.
   Траск быстро схватил железный прут и пошел на того, который держал Алексу.
   — Твой приятель решил немного вздремнуть. — Покачивая прутом, он медленно приближался к бандиту, глядя ему в глаза. — Отпусти даму.
   — Билл! — окликнул бандит своего напарника, лежавшего без движения. — Билл!
   — Отпусти ее, — мягко повторил Траск.
   — Отойди! — завопил второй громила. — Или ей будет больно!
   — Ничего ты ей сделать не успеешь, — негромко и спокойно проговорил Траск, поднимая прут, — потому что я тебе сейчас раскрою череп. Отпусти ее и убирайся отсюда. Немедленно.
   — Мы пришли тебя предупредить! — Голос бандита возвысился до пронзительного визга. — Чтобы ты не околачивался здесь в городе!
   — Скажи Гатри, пусть в следующий раз предупреждает лично, без посредников.
   В дальнем конце стоянки неожиданно вспыхнули фары автомобиля. Громила инстинктивно повернул голову. В этот момент Алекса изловчилась и острым каблуком своей туфли сильно ударила его в коленку.
   Бандюга вскрикнул и не мгновение разжал руки. Этого оказалось достаточно. Траск бросил прут, рванулся вперед, оттолкнул Алексу в сторону и бросился на бандита. Но догнать не успел, потому что тот оказался проворнее и быстро скрылся в проходе между машинами.
   Громила, которого звали Билл, пошатываясь, с трудом поднялся на ноги и нетвердой походкой направился следом за своим напарником.
   Траск подскочил к Алексе:
   — Он вас поранил?
   — Вроде нет. — Она тяжело дышала, но истерики в голосе не было. — А как вы?
   Траск услышал, как неподалеку захлопнулись двери машины. Затем вспыхнули фары, и потрепанный пикап с ревом устремился к выезду со стоянки.
   Его передернуло от мысли, что этот мерзавец держал ее за горло своими погаными руками.
   — Я? — ответил он. — Нормально.
   Со всхлипом, скорее похожим на истерический смех, Алекса неожиданно прислонилась к нему.
   — Боже мой, Траск. Какой ужас. Этот человек с железным прутом…
   — Все хорошо… Не надо… — Неловким движением он погладил ее спину, пытаясь придумать что-нибудь утешительное. — Они уже ушли, их больше нет…
   К ним быстро подъехал массивный белый «линкольн»и остановился напротив. Водитель опустил стекло.
   За рулем сидел грузный мужчина с лицом в красных прожилках. Вид у него был зловещий еще и потому, что лысый череп отражал желтый свет фонарей автостоянки.
   — А вот и Гатри собственной персоной, — мягко произнес Траск, почувствовав, как одеревенело прижатое к его груди тело Алексы. — Два громилы, которых ты послал, только что скрылись вон в том направлении. Ты их случайно не встретил по дороге? Наверное, вы разминулись. Пожадничал ты, Гатри, вот что я тебе скажу. Надо было нанять кого-нибудь покруче.
   — Что ты мелешь, Траск? — По голосу Гатри можно было легко определить, что он пьян. — Какие громилы? Я никого не видел.
   — Не видел, говоришь. Пить надо меньше. Я слышал, это влияет на зрение.
   Глаза Гатри вспыхнули злобой.
   — Я знаю, зачем ты сюда приехал. Не советую тебе, сукин сын, катить на меня бочку. Понял? Никому не советую связываться с Дином Гатри.
   — Пойдемте отсюда, он пьяный, — прошептала Алекса. Траск крепко взял ее за руку.
   — Гатри, сегодня ты играл не по правилам. Знал, что я с мисс Чемберс, и все равно послал бандитов.
   — Плевать я хотел на тебя и на твои угрозы, Траск! — Гатри возвысил голос. — Уловил? Плевать я хотел на тебя. И учти, если будешь ко мне лезть, позову копов.
   Траск понял, почему кричит Гатри. Неподалеку собралось уже несколько зрителей, с интересом наблюдавших за перепалкой. Это означало, что завтра же все в городе будут знать об их стычке на стоянке загородного клуба.
   — Может быть, перенесем наш разговор в какое-нибудь другое место? — предложил Траск.
   — Нет, будем говорить здесь. Ты, конечно, уверен, что твоего отца убил я, ты, сбрендивший ублюдок?
   Траск пристально посмотрел на Гатри.
   — А ты хочешь сказать, что нет?
   — Ты такой же упрямый, каким был он. — Лицо Гатри подергивалось. — Я знал, что ты вернешься. Знал еще тогда, когда ты ночью приперся ко мне домой.
   — Ты не ошибся, — сказал Траск. — Я действительно вернулся.
   — Пожалуйста, хватит. — Голос Алексы стал резче. — С ним сейчас бесполезно разговаривать.
   Гатри тупо уставился на Алексу.
   — Надеешься отомстить Кеньону тем, что будешь трахать его падчерицу? Да?
   У Траска потемнело в глазах от ярости. Он отпустил Алексу и двинулся к машине.
   — Я сказал — хватит!
   — Траск, не надо. — Алекса схватила его за рукав.
   Он не обернулся.
   Гатри хмуро следил за его приближением.
   — Если ты приберешь к рукам ее денежки, вот это действительно Кеньона сильно расстроит.
   Траск не ответил. Он уже был в метре от «линкольна».
   — Я не боюсь тебя, негодяй! — Голос Гатри стал громче. — Не смей меня трогать, или я позову полицию! Пошел вон!
   Он газанул как раз в тот момент, когда Траск дотянулся до дверной ручки машины. Шины взвизгнули, «линкольн» рванул вперед.
   Зрители, наблюдавшие за этой сценой, застыли, как статуи, недоуменно глядя на Траска и Алексу.
   Траск смотрел вслед «линкольну», как он исчезает в темноте. Затем повернулся к Алексе.
   — Понимаю, что тогда, двенадцать лет назад, я произвел на вас, мягко говоря, не очень хорошее впечатление. И теперь вот еще эта сцена. Я бы не хотел, чтобы в вашем представлении мой образ всегда был связан со скандалом.
   Она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц, а затем слабо улыбнулась.
   — Обещаю по отношению к вам быть по возможности объективной.
   Траск угрюмо посмотрел на начальника авалонской полиции Кэлвина Струда и повернулся к сидящей рядом Алексе.
   — Я же говорил, что это потеря времени.
   — Но мы просто обязаны были заявить в полицию о нападении на автостоянке, — подавленно проговорила Алекса.
 
   Струд всем своим видом давал понять, что совершенно не испытывает удовольствия от того, что его в такой поздний час вытащили из дома и оторвали от телевизора. Если бы не такая важная персона, как Траск, он бы наверняка поручил это дело кому-нибудь из своих немногочисленных сотрудников. А тут пришлось ехать самому.
   — Этих двоих, которые на вас напали, мы, конечно, искать будем, — терпеливо объяснил Струд. — Но я уверен, что они уже давно в Финиксе или Тусоне. Даже если бандиты еще здесь, то найти их будет очень трудно. В Авалоне сейчас много приезжих. Сами понимаете, фестиваль на носу.
   — А вы проконсультируйтесь с Гатри, — произнес Траск ровным голосом. — Может быть, он поможет.
   Струд оживился.
   — При чем здесь Гатри? До меня уже дошли сведения, что вы с ним сильно поссорились. Как раз на той самой автостоянке загородного клуба. Но тех двоих, которые на вас напали, никто не видел.
   — И все же поговорите с ним, — повторил Траск. — Спросите, зачем он подослал этих двух бандитов.
   — Хорошо, хорошо. Будем над этим работать. — Струд тяжело вздохнул. — Но я ничего не обещаю. Ведь у вас ничего нет — ни имен, ни примет, ни номера машины. Ничего. К тому же ни вы, ни ваша дама нисколько не пострадали, и у вас ничего не украли. Единственное, что у меня имеется, это ваше заявление, в котором вы утверждаете, что на вас напали двое бандитов и что, по вашему предположению, их прислал Гатри.
   Алекса резко подалась вперед.
   — Так, значит вы считаете, что мы все это выдумали?
   Струд устало покачал головой:
   — Нет, мисс Чемберс. Я просто говорю, что мне не с чем здесь работать. Никаких свидетельств. Я сделаю, что смогу.
   «То есть ничего», — внутренне ухмыльнулся Траск.

Глава 13

   Каблуки босоножек Алексы тихо постукивали по мозаичным плиткам. Она дошла до середины огромного зала водолечебницы и остановилась, глубоко вдыхая пряный, насыщенный солями воздух.
   Здесь было не жарко и не холодно. Просто приятно. Особенно после всего случившегося. У нее до сих пор еще немного дрожали пальцы.
   — Как замечательно.
   У края бассейна тихо плескалась голубая вода. Таких бассейнов здесь было три. Все странной, причудливой формы. И еще два фонтана, которые сейчас не работали. В тени к высокому потолку грациозно вздымались выложенные позолоченными плитками пилястры. У изящно задрапированных массажных кабин стояли шеренги плетеных кресел. И конечно, здесь было множество пальм.
   Стояла тишина. Отель открывали завтра, и поэтому сегодня здесь мало сотрудников.
   — Эдвард рассказывал о том, какую замечательную работу проделал архитектор, но все равно такого я не ожидала.
   — Вчера водолечебницу решили публике не показывать. — Траск закрыл за собой массивные тонированные стеклянные двери. — Сотрудники отдела связей с общественностью побоялись, что кто-нибудь перепьет шампанского и упадет в бассейн.
   Он открыл боковую дверь, ведущую в небольшую комнату. Алекса увидела мерцающий лампочками пульт управления. Траск присмотрелся к переключателям, а затем щелкнул двумя.
   Мелодичный звук падающей воды заставил Алексу обернуться. Ожили фонтаны.
   Она улыбнулась:
   — Похоже на римские купальни конца двадцатого века.
   — Наш отель в Авалоне призван пробудить фантазию. — Траск наблюдал за Алексой из тени. — Осмотрите здесь все внимательно, но вначале лучше снять туфли. Предполагается, что по этому полу ходят без обуви.
   — Отлично.
   Чувствуя на себе его задумчивый взгляд, Алекса сбросила босоножки на высоких каблуках.
   Последние два часа они разговаривали очень мало. Из загородного клуба он повез ее в отель, где взял другую машину, и они поехали в полицейский участок. После беседы со Огрудом Траск повез ее не домой, а снова в курортный отель. Алекса не возражала. Одной ей сейчас оставаться очень не хотелось.
   Плитки пола оказались теплыми. Она подошла к краю большего из трех бассейнов и заглянула внутрь.
   Общий свет Траск включать не стал, а оставил только светильники в бассейнах, под поверхностью воды. Голубое свечение делало атмосферу водолечебницы еще более таинственной.
   Траск тоже снял туфли. И медленно пошел вслед за ней по мозаичному полу.
   Почувствовав его приближение, она почему-то заволновалась и свернула в сторону. Он остановился.
   Она подошла к фонтану и тоже остановилась. Он двинулся туда же, сократив расстояние между ними примерно до одного метра. Она пристально смотрела на журчащую воду, соображая, что бы такое сказать умное. В голову ничего путного не приходило. Давно забытое ощущение неприкрытого физического влечения вносило смятение в мысли. Как будто джинна выпустили из бутылки.
   — Нет ничего более соблазнительного, чем вода в пустыне, — тихо произнесла она.
   — Вы не правы. Есть куда более соблазнительные вещи.
   Она быстро оглянулась. Лучше бы ей этого не делать. Волна тепла, излучаемого глазами Траска, сразу же накрыла ее с головой.
   — Зачем вы меня сюда привезли?
   — По двум причинам. Во-первых, чтобы еще раз извиниться за случившееся на стоянке. Вы пострадали из-за меня. Мне не следовало…
   — Не стоит об этом говорить. — Алекса пренебрежительно махнула рукой. — Вы ни в чем не виноваты. Траск, разве можно за все нести ответственность?
   Он прищурился и молча смотрел на нее несколько секунд.
   — Вторая причина, почему я привел вас сюда, в том, что мне хотелось бы опровергнуть слова Гатри. Это ложь. У меня нет и не было никаких намерений использовать вас против Ллойда Кеньона.
   Она резко развернулась в нему лицом.
   — Очень рада это слышать, Траск.
   Он опять помолчал.
   — Я хотел бы, чтобы наши отношения…
   — А вот наши отношения, — прервала она его, — должны быть чисто деловыми. Для меня главное, чтобы вы делились со мной своими планами.
   — Зачем вам влезать во все это?
   — Затем. — Некоторое время она внимательно изучала плитки, которыми было выложено дно фонтана. — Взята хотя бы Гатри. Как он ужасно вел себя сегодня. Видно, ваше присутствие в городе его сильно напугало.
   — Я же говорил, что собираюсь поднять со дна всю муть.
   — Поздравляю. Это удалось вам на славу. — Она бросила на него быстрый взгляд. — Негодяи, которых он прислал, могли вас серьезно ранить.
   Он слабо улыбнулся, одними губами.
   — Вас это беспокоит?
   — Да, — сказала она.
   Он сделал еще один шаг вперед, перекрыв оставшееся между ними небольшое расстояние,
   — Почему?
   Этот вопрос окончательно лишил ее присутствия духа. И одновременно разозлил.
   — Мне нужно, чтобы вы оставались невредимым до тех пор, пока не появятся обзоры о вашей художественной коллекции. Если наемные громилы Гатри вас покалечат, вы не сможете эти обзоры прочитать и убедиться, что я не мошенница.
   — Рад знать, что моя судьба вам небезразлична. — Слово «мошенница» он оставил без внимания. — Но вам не о чем беспокоиться. Одолеть меня не так-то просто.
   Она скрестила руки.
   — Должна признаться, сегодня вы это блестяще подтвердили.
   — Как раз сегодня я сражался не один. И болевой прием вы провели на очень высоком уровне. Кстати, кто вас этому научил?
   — Конечно, Ллойд.
   — Понимаю.
   — Траск, — тихо проронила Алекса, — Гатри опасен.
   — Он пьяница и не умеет держать себя в руках. По этой причине он в моем списке подозреваемых числится под номером один.
   — Только поэтому?
   Траск молчал. Она чувствовала, что сейчас он мысленно отмеряет количество информации, которое собирается сообщить. Ей даже показалось, что, возможно, он вообще ничего по этому поводу не скажет. Но Траск заговорил:
   — В соответствии с тем, что сообщил мне частный детектив, двенадцать лет назад у Гатри были серьезные финансовые проблемы. Много просроченных счетов. Короче, он был на грани банкротства.
   Алекса медленно покачала головой.
   — Гатри — предприниматель. А любой предприниматель, — по крайней мере так меня учил Ллойд, — может иметь просроченные счета, балансируя на грани банкротства. Для большинства это нормальное существование.
   — В любом случае, — негромко произнес Траск, — финансовое положение Гатри на момент гибели отца — это мотив.
   — Я бы только перед этим поставила эпитет «сомнительный». А что с Кеньоном? Надо полагать, в вашем списке он числится под номером два. Что у вас есть на него?
   — Кеньон тоже инвестировал деньги в несколько отцовских проектов.
   — Ну и что? Ллойд всю жизнь занимается инвестированием недвижимости. Это его специальность, если хотите. Причем для инвестиций он привлекает деньги своих клиентов. И почти всегда успешно. Я говорила вам, что он распоряжается деньгами, которые оставила мне бабушка. Так вот, несмотря на последний экономический спад, мое состояние существенно увеличилось.
   — А я и не говорю, что Кеньон плохой финансист. — Лицо Траска напряглось. — Как раз наоборот. Двенадцать лет назад он пришел к выводу, что из отцовской затеи превратить старый особняк в курортный отель мирового класса ничего не выйдет. И хотел изъять из проекта деньги своих клиентов. Отец собирался этому воспрепятствовать.
   — Ллойду приходилось распутывать финансовые ситуации и посложнее. Он занимается этим многие годы и всегда прекрасно ладил с людьми. Я гарантирую вам, что он никогда не решится на убийство человека, который собирался ему в чем-то воспрепятствовать.
   Траск умолк, задумчиво созерцая струи фонтана.
   — Знаете, — произнес он в конце концов, — самое главное состоит в том, что они были правы. Оба.
   — Что значит правы? — удивилась Алекса.
   — Прекратив финансовую поддержку отцовского проекта с перестройкой особняка, Кеньон и Гатри оба были правы. Потому что, если бы вовремя не забрали свои деньги, то потеряли бы их обязательно.
   Алекса не знала, что сказать, — столько в его голосе было боли и горечи.
   — Понимаю, — пробормотала она наконец. Траск поставил ногу на край фонтана и, наклонившись вперед, пристально смотрел на пенящуюся воду.
   — Помните, я говорил вам, что мой отец был большой мечтатель?
   — Помню.
   — Так вот, когда дело доходило до практической реализации, он почти всегда пасовал. Проект перестройки особняка с самого начала был обречен на провал. Там не было достаточного оборотного капитала и вообще все было организовано из рук вон плохо. Но папа не слушал…
   Он внезапно замолк и сжал пальцы в кулак.
   — Он не слушал ваших доводов? — догадалась Алекса.
   — Да. Он был одержим этим проектом и совершенно не видел реальности.
   — И вы говорили ему об этом?
   — Я спорил с ним до хрипоты. А он упирал на то, что я слишком молод, что мне всего двадцать три года, что я ни черта не понимаю и так далее.
   — То есть к вашим советам он так и не прислушался.
   Траск медленно повернул голову. В его глазах было столько боли.
   — Последний наш разговор был самым тяжелым. Вернее, это была ссора, грубое и неприятное выяснение отношений. Но в этот раз все сложилось много хуже, чем бывало прежде. Много хуже, чем когда я отказался играть за команду колледжа, хуже, чем когда он взял деньги, которые мама откладывала на учебу Натана, и вложил в провальный проект парома.
   Алекса молча наблюдала за его лицом.
   — В тот вечер я мобилизовал всю свою логику, — тихо продолжил Траск. — Я сказал, что этот проект нас разорит, умолял его законсервировать работы, просил подумать о будущем Натана. Отец пришел в ярость. Он крикнул, что я сопляк и не вижу дальше своего носа. А затем бросил трубку.
   — Что значит в тот вечер? — Алекса подалась вперед. — Вы хотите сказать, что разговор у вас с ним был в тот самый вечер, когда он погиб?
   Траск прикрыл глаза. Она понимала, что он сказал намного больше, чем намеревался.
   — Всего через три часа после того, как я положил телефонную трубку, позвонили из полиции Авалона и сказали, что мой отец сорвался на машине в Авалонский обрыв.
   — О, Траск. — Она робко потянулась и коснулась его плеча. — Неудивительно, что вы одержимы манией разгадать эту загадку. Потому что глубоко внутри себя считаете и себя виноватым. Верно?
   Его глаза вспыхнули.
   — Нет, неверно! Мой отец был убит, и я собираюсь это доказать.
   — А сами переживаете, что он, расстроенный ссорой, сел в машину и потом сорвался в обрыв. Вы считаете себя виновным в его гибели.
   — Это не так.
   — Так, — сказала Алекса. — И поэтому здесь в Авалоне надеетесь найти ответ на вопрос, который мучил вас все эти годы. Стоило ли упрекать себя в гибели отца?
   Он молчал.
   Алекса схватила его за плечо.
   — Послушайте, я вам отвечу. Вы ни в чем не виноваты, я в этом уверена. Но это вовсе не означает, что вина должна быть автоматически перенесена на кого-то другого.
   — Я просто хочу докопаться до истины, — твердо произнес он.
   — Траск, послушайте меня. Я вас очень хорошо понимаю. Потому что сама среди ночи получила аналогичный звонок и знаю, что это такое.
   — Алекса…
   Она сильнее напрягла руку.
   — Знаете, после гибели отца я долго не могла избавиться от чувства вины. И вина-то была мною придумана какая-то глупая. Глупее быть не может. Я все время думала, что если бы была ласковее и добрее, а еще лучше, если бы я была не дочерью, а сыном, может быть, тогда мой отец проводил дома больше времени. Ему бы не было скучно, и он бы не стал странствовать по свету, снимая на пленку войны, затеянные совершенно чужими ему людьми. И может быть, отца не настигла бы пуля какого-то неизвестного снайпера, который наверняка даже не знал его имени…