Кригер Борис. Песочница

   Иисус (начинает плакать и молиться). Господи, опять! Пронеси эту чашу мимо, пронеси!
   Магомед. Может быть, лучше электрошок?
   Архангел Гавриил. Главврач считает, что в вашем случае электрошок будет неэффективен.
   Будда (разливает водку по стаканам и протягивает первому Иисусу). Вот тебе твоя чаша…
   Иисус (продолжает плакать и молиться). Пронеси эту чашу мимо, пронеси!
   Будда (забирая стакан Иисуса). Ну, не хочешь, как хочешь. А ты, Магомед, выпьешь?
   Магомед. Ты же знаешь, я не пью.
   Будда (со вздохом). Ну, как хотите, а я все же выпью, чего ж добру пропадать? (Выпивает и занюхивает грелкой.)
   Магомед. Мужики! Делать-то чего будем? Джабриль, ты-то хоть подскажи!
   Архангел Гавриил. А я что? Я ваша галлюцинация… Что я могу сделать?
   Иисус (продолжает плакать). Ты же архангел!
   Архангел Гавриил. Ну и что? Я не могу противостоять свободе воли человеков. Ты же знаешь наши небесные порядки! Если люди решили тебя снова распять, то я не могу их отговаривать…
   Иисус (успокаиваясь). Ну чем мы им на этот раз помешали? Сидим спокойно в сумасшедшем доме, не проповедуем… Не завладеваем царствами земными! Что ж эти люди житья своим пророкам не дают? Что за злобная сущность руководит этими божьими тварями? Мне кажется, он (указывает на четвертую кровать) тут совсем ни при чем… Это они сами намудрили. Люди.
 
   Будда (язвительно). Гаврила, а почему Князю Тьмы не прописали лоботомию?
   Магомед. Так у него же не галлюцинации, а депрессия…
   Архангел Гавриил. А он вообще в списках больных не числится.
   Магомед. Хорошо устроился! Вздыхает, вздыхает! Настроение всем портит, а среди больных не числится!
   Архангел Гавриил. Ну ладно, ребята, вы тут не теряйте силу духа. Нос не вешайте… А мне пора на небо.
 
   Уходит со сцены.
 
   Иисус (твердо). Я еще одной казни не перенесу. Посмотрите на это… (Показывает запястья со следами гвоздей.)
   Магомед. А что, если нам захватить больницу, взять заложников и потребовать нас отпустить?
   Будда (успокоившись, садится на кровати в позу Будды). Магомедик, тебя здесь никто и не удерживает… Ты же знаешь, что удержать можно только твое тело. Тебе просто надлежит пробудиться. Магомедик, пробудись! Блаженство пробужденного состояния – нирвана – доступно всем существам! Хотя ты всегда успеешь пробудиться… Если уж тебе выпало родиться человеком, тем более таким человеком, отсрочь собственную нирвану и помоги другим на этом пути!
   Магомед. Какая нирвана? Какой батих? О чем ты говоришь! Будда! Пробудись! Я-Алла! Бэ хият динэк! Они хотят поковыряться ножом в твоем мозге, а ты о своей нирване талдычишь!
   Будда (начинает раскачиваться, повторяя). Буддой я не буду! Я не буду Буддой! Буддой я не буду!Я не буду Буддой!
   Иисус (решительно, но мягко). Ну, что ж, если так решено, то ничего не поделаешь. Я помню, так стенал в Гефсиманском саду, так молил, рвал волосы… Увы, если Отец что-то уже решил, Его не переубедить. И не то чтобы это упрямство. Нет. Просто так надо. Так надлежит. Люди не могут спокойно существовать, время от времени не распиная своих пророков…
   Магомед (величественно встает на кровати, победоносным голосом). Я единственный из вас человек действия! Я помню, как к моим ногам пала гордая языческая Мекка. Идолы Каабы были повержены, и я велел стереть все изображения со стен этого священного строения! Все население Мекки тогда поклялось мне в верности! Братья, за мной! Хватит сидеть в позе лотоса! Хватит висеть на крестах! Довольно, как бараны, послушно идти на заклание! Я поведу вас к победе нашей веры!
   Будда (испуганно, пытаясь утихомирить Магомеда). Магомедик, тише! Тише! Опять набегут санитары! Опять всех привяжут к кроватям!
   Иисус (доброжелательно). Оставь его… Когда я внимаю его речам, мне самому хочется пересесть с белого осла на белого верблюда… И помчаться покорять Мекку! (Погрустнев.) Как люди измельчали за последние два тысячелетия… Лоботомия… Вот чего удумали. Представляю себе новое Евангелие… «А на третий день у Него зажила операционная рана!» Видимо, Магомед отчасти прав. Нам нужно что-то делать. Но не для того, чтобы защитить себя… Нет. Нужно что-то изменить в людях, чтобы они перестали быть такими…
   Будда. Злыми?
   Иисус. Нет, глупыми! Ведь вся эта злость – от глупости!
   Магомед. Вся злость от зависти!
   Иисус. А зависть – от глупости!
   Будда. Значит, если сделать людей на йоту умнее, то они перестанут быть злыми?
   Магомед. Не думаю! Злые – они умелые. Точнее, умелые – злы!
   Иисус. А я думаю, что это может помочь. Я не знаю, как вы, но я устал от неизбывной человеческой глупости. Я им одно – а они мне другое… Вы почитайте Новый Завет… Что там понаписано?
   Магомед. А Коран? Я почти ничего такого не говорил…
   Будда. Ну, вот вы и попались в собственную же ловушку. Вы думаете, что по своей доброй воле желаете изменить мир, сделать всех людей на йоту умнее… А ведь еще утром вы об этом и не помышляли. А все дело в том, что зло породило в вас зло… Вот и вся правда. Вы решили сделать людей умнее в ответ на то, что люди решили сделать вас глупее, лишив вас лобовых долей вашего бесценного мозга!
   Магомед. Что же ты предлагаешь, любезнейший?
   Будда. Представьте себе три концентрические окружности. В центральном, самом маленьком круге, изображены трое животных: свинья, змея и петух. Они как бы ухватились за хвосты друг друга и пустились в бег по кругу – как белка в колесе, – приводя в движение все «колесо бытия». Изображенные животные – суть невежество (моха), гнев (рага) и страсть (двеша) – три базовых аффекта (клеша), как бы лежащие в основе сансарического существования. В святых текстах к ним иногда добавляются еще зависть и гордыня… Наша сила – в невмешательстве в этот вечный круг. Наша сила в том, чтобы вывести себя и наших братьев прочь из этого круга!
   Магомед. Би-хият рабак! К чему это ты, наимудрейший? При чем тут свинья? При чем тут петух? Что ты нам тут за сельхозугодья образовал? При чем тут колесо?
   Иисус. Я думаю, Будда имеет в виду, что нам вовсе нет необходимости быть слабыми. Непротивление злу насилием вовсе не лишает нас возможности стать по-настоящему сильными духом! Возлюбив врагов своих, мы поднимаемся над этим колесом страсти, гнева и невежества.
   Магомед. А я все же за то, чтобы что-нибудь изменить в этом колесе…
   Иисус. Ну что ж… Давайте попробуем всех людей сделать на йоту умнее. Думаю, нам втроем это будет под силу, если мы объединим свои устремления…
   Будда. Хорошо, думаю, вреда от этого особого не будет…
   Магомед. Иншалла! Вот и порешили.
 
   Занавес.

Действие второе

Сцена 4

   Декорации изображают вершину высочайшей горы в мире – Джомолунгмы.
   Однако на сцене по-прежнему стоят пять кроватей, расставленные полукругом к зрителям. На четвертой кровати по-прежнему кто-то лежит, укрывшись с головой. В центре образовавшегося круга стоят Будда, Магомед и Иисус, одетыеcответственно своим каноническим образам. Ветер колышет их одеяния.
 
   Будда. Добро пожаловать на крышу мира… Точнее, на ее самый что ни на есть шпиль… Когда у мира едет крыша, это особенно заметно здесь. Джомолунгма ведь в переводе с тибетского означает Божественная гора… А все, что божественно, неизбежно притягивает к себе нас, Его посланников…
   Магомет (обращаясь к Будде). Извини, позволь спросить, почтеннейший! Я давно уже не пытаюсь делать различий между галлюцинациями и прозрениями, но все-таки скажи, эти кровати мне только привиделись, или они действительно здесь стоят?
   Будда. Да, я решил, что стоит их прихватить… Вдруг мы притомимся, всегда есть где прилечь.
 
   Магомет с облегчением садится на кровать.
 
   Иисус (обращаясь к Магомеду). А кстати, как ты пытался отличить галлюцинации от истинных пророческих видений? А главное, как тебе удалось убедиться, что они от Бога, а не от Сатаны? (При этих словах лежащий на четвертой кровати начинает нервно ворочаться и охать. Все трое оглядываются на него. После краткой паузы Иисус продолжает.) Ведь именно в этом и заключается главная сложность профессии пророка. Важно даже не доказать всем, что ты пророк, а прежде всего доказать самому себе, что ты не псих, то есть не простой умалишенный с хорошо сформированным бредом, а настоящий пророк, и только доказав себе, ты можешь попытаться возвестить об этом миру…
   Магомед. Ах, Иса, не говори… После первых моих видений дни и ночи не покидали меня мучительная неуверенность и тревога. Идея, что сам Бог явился ко мне, была мной отвергнута, как явно противоречащая сложившимся у меня представлениям о сущности Бога. В то, что это просто порождения моего больного сознания, я не верил. Был у меня тайный знак, который давал мне уверенность в том, что это не бред. Оставалось выяснить, ангел это или демон…
   Однажды я лежал без сна. Рядом спала одна из моих жен, и тут ночной гость вновь пришел в мою спальню. Я разбудил Хадиджу. «Он пришел, – сказал я ей», – но сколько Хадиджа ни всматривалась в темноту, она никого не видела, – для нее комната была пуста. Тогда незаметно для меня, не спускавшего глаз с места, где находилась эта таинственная фигура, Хадиджа сбросила с себя одеяло. «Видишь ли ты его теперь?» – спросила она. «Нет», – ответил я, ибо фигура мгновенно и бесшумно исчезла. «О, сын моего дяди, – воскликнула мудрая Хадиджа, – возрадуйся и успокойся! Слава Богу, он ангел, а не дьявол: только целомудренный ангел, это дитя света, не мог остаться в комнате после моего бесстыдного поступка. Дьявол и не подумал бы удалиться при виде моей наготы!». Так сказала мудрая Хадиджа…
   Будда. Ну что ж, весьма убедительно.
   Иисус. Да, тут не поспоришь! А ты рассказывал Главврачу про этот эксперимент?
   Будда. Ведь это же бесспорное доказательство!
   Магомед. Конечно, рассказывал. Этот безумец ничего и слышать не хочет. Говорит: «Мы тебя вылечим…» Он вылечит!
   Иисус. Да, Главврач у нас явно не в себе. Где это видано, чтобы пророков пытались исцелить? То, что пророки исцеляют, это ясно, но пытаться исцелить пророка – это абсурд.
   Магомед. Для пророка нет исцеления, потому что пророк не болен. Самонадеянный индюк этот Главврач. Порази его безумием, Аллах! Пусть вполне вкусит всю прелесть душных объятий безумства!
   Иисус. Не будь жесток к нему, Магомед, он лишь заблудшая овца…
   Магомед. Заблудшая овца – обед для волка. Я ведь тебе не предводитель пастухов табуреток! Я знаю, как обращаться со скотом…
   Иисус. Я вовсе не высказывал никаких сомнений по этому поводу! Я просто подумал, что если мы попросим Отца сделать всех людей немного умнее, то и Главврач тоже поумнеет и, возможно, передумает делать нам эту жестокую операцию.
   Будда. Тогда довольно терять время. Давайте совершим то, для чего мы взошли на этот высочайший на земле пик!
 
   Все трое берутся за руки и начинают водить хоровод повторяя:

 
Бог великий! Бог людей!
Сделай их чуть-чуть умней!
 
 
Бог великий! Бог людей!
Сделай их чуть-чуть умней!
 
 
Бог великий! Бог людей!
Сделай их чуть-чуть умней!
 

   На небе громыхает гром и блестит молния.
 
   Будда. Кажется, сработало!
 
   Все трое рассаживаются по своим кроватям.
 
   Иисус. Как же это замечательно. Теперь если я – Иисус Христос – явлюсь к ним, поумневшим, никто больше не станет меня распинать! Меня пригласят к обеду, выслушают…
   Магомед (перебивает). …и от души посмеются!
   Иисус. Это жестоко. Пожалуйста, не надо так говорить…
   Магомед. А что? Я ничего… Умные ли люди, глупые ли – нет разницы. Только мечом их можно убедить… только мечом…
   Иисус. А я говорю – словом и любовью!
   Магомед. А я говорю – только мечом…
   Иисус. А я говорю – терпением и милосердием…
   Будда. Не ссорьтесь! Вы ведь оба правы… Только припугнув, можно действительно добиться внимания… Но только по-настоящему испугать человека нечем. Лет через двести после моего рождения кто-то хорошо сказал в эпосе Бхагавадгида… «Кто думает, что он убивает, или кто полагает, что убить его можно, оба они не знают: не убивает он сам и не бывает убитым. Он никогда не рождается, не умирает, не возникая, он никогда не возникнет…

   Рожденный, однако, неизбежно умрет, умерший неизбежно родится…» Но все это только тело, жалкая временная оболочка. Так что людям ни твоего, Магомед, меча не должно быть страшно, ни твоего, Иисус, милосердия не нужно…
   Иисус. Может быть, то, что ты говоришь, и верно, да только от этого страдания людские не меньше! И милосердие страждущим необходимо!
   Магомед. А я говорю: только мечом… Пусть оболочка. Пусть прах. Но человек должен добиваться своего! Без этого нет смысла в жизни земной, да и вообще нет смысла! Если мы будем слизняками бессловесными, тлями бестелесными, тогда смысл мира не стоит и дорожной пыли, оседающей после того, как прошел усталый караван.
   Иисус. Ну, так или иначе, мы скоро сможем убедиться, насколько мир станет лучше, если люди станут хоть на йоту умнее.
   Будда (вторит ему). Не будет войн, не будет голода, не будет несправедливости, ведь все это от глупости неизбывной.
   Магомед (мечтательно). И бедных слонов люди перестанут жечь огнем…
   Иисус. И нас отпустят на все четыре стороны. И мы будем свободно проповедовать. Ты, Магомед, научишь людей решительности, твердости и смелости, ты, Будда, – спокойствию и самосозерцанию, а я – любви и доброте. Кстати, разве в этом и не будет заключаться наше второе и последнее пришествие? Разве не опустится на землю Царство Божье?
   Магомед (прослезившись). Иногда, когда я тебя слушаю, Иса, мне хочется сменить белого верблюда на белую ослицу… Аллах ведь милосердный! Прежде всего милосердный! Я-рахман! Я-рахман!
   Будда. Ребята, а вам не кажется, что мы друг друга прекрасно дополняем! Может, выпьем за это? (Достает из-за пазухи початую бутылку водки.)
   Магомед (немного раздраженно). Будда, ну к чему эта клоунада? Ты же знаешь, что я не пью… Кстати, ты ведь тоже не пил. С чего это тебя так на водку потянуло?
   Будда. Да приучили. Меня спрашивают мужики: «А ты буда?», я отвечаю: «Будда!» А они мне наливают! (Предлагает водку Иисусу. Тот жестом отказывается.)
   Будда (немного разочарованно). Ну, не хотите, как хотите… А могли бы организовать эдакий исламо-христо-буддизм…
   Магомед. Давно пора! Только, чур, все принимают нашу веру… Ну, как положено. Торжественно говорят: Бог – Един, а Мухаммед его пророк!
   Будда. Можно и так … Главное, перестань быть таким сердитым!
   Магомед. Я – не сердитый. Я – целеустремленный.
   Иисус. А не пора ли нам возвращаться в больницу? (Подергивает плечами от холода.) Я как-то не по погоде одет. Здесь хоть воздух и свежий, но высокогорный… Дышится тяжело и холодно. Да и этот товарищ на койке (показывает на четвертую кровать) совсем от холода окочурился.
   Магомед. А зачем, Будда, ты его сюда приволок? Зачем нам лишние свидетели, да еще такие?
   Будда. Я его не приволакивал. Он сам приволокся. Он ведь как кот – ходит сам по себе…
   Иисус. Ну да, падший ангел… Свободный дух!
   Магомед. Знаете что? Прежде чем возвращаться… Надо бы проверить, как там они… люди… поумнели. А то мало ли что!
   Будда. Ну, давайте для пробы кого-нибудь сюда призовем!
   Иисус. Главврача?
   Будда. Он не показатель…
   Магомед. Он вообще умопомешанный…
   Иисус. А может быть, Санитарку?
   Будда. Понравилось, как она тебе поклоны отбивает…
   Иисус. Не завидуй.
   Будда. Я не завидую.
   Магомед. Я не против. Заодно пусть и обед принесет. Иншалла! (Колдует себе в нос.)

Сцена 5

   Те же и Санитарка. Тележки с обедом при ней нет.
 
   Санитарка (тяжело дыша). Вот вы куда, миленькие, забрались…
   Иисус. Да, матушка, да, милая. Вот решили мы человечество умнее сделать, ну, хоть чуть-чуть. Как там, внизу?
   Санитарка (торжественно обращаясь к Иисусу).

 
Отдаваясь немому и юному соло
Побелевшего неба в расщельях домов,
По привычке взгрустнув по кресту и рассолу,
Мы внезапно постигнем нелепое: Он –
Тот, которого ждали по ветреным стойлам
Позабытых, но вряд ли прощенных эпох,
Тот, который, любя, терпким потчевал пойлом,
Охраняя всю жизнь каждый стебель, чтоб не сдох,
Тот, которого нам выдавали по каплям
Нерешенные скопом загадки времен,
Тот, за кем мы ступали по пяткам, по пяткам,
Пятясь вспять, понимая, что это не Он,
Тот, с которым мы пели, мучительно тужась,
Выводя ту небесную скатерть хоров,
Тот, которому следовал, следовал ужас
 

 
Вслед за томною вязью волхвов и даров,
За которым вполне, сколько следует нищим
То ли духом, то ль именно нищим вообще,
Мы царапали камни израненным днищем
Скорбных дней и не дней, распыленных вотще,
Тот, за кем мы успели едва ли, увы ли,
Тот, о ком мы не плакали даже крестясь,
Тот, о ком мы по рытвинам жалостно выли,
Вынимая руками из рытвины грязь,
Он, пришедший, молчит среди нас не нарочно,
Не припрятанный вящею Библией слов,
Он реальный, живой, так что сладко и тошно,
Проживает средь нас, как в пучине веков.
Не ищите, не ждите, что надо – свершилось,
Только крепче сомкните свои голоса,
Эта правда придет сквозь мирскую замшелость,
Эта правда придет, о себе голося!
 

   Все трое доброжелательно аплодируют Санитарке. Когда аплодисменты умолкают, становится слышно, что четвертый больной тоже аплодирует под одеялом.
 
   Сатана (из-под одеяла, приглушенно). Браво, няня! Браво, няня!
 
   Все трое удивленно смотрят на четвертую кровать. Ведь это первые слова, произнесенные четвертым больным.
 
   Иисус. Гляди, матушка, как ты его пробрала…
   Магомед. А, что, он искусство любит…
   Санитарка (гордо кланяясь). Спасибо…
   Будда. Сама сочинила или заучила из какого-нибудь автора? Память-то улучшилась? Голова не болит? Мысли не давят?
   Санитарка (гордо). Это экспромт…
   Иисус. Недурно!
   Магомед. А все же, где обед, мудрая женщина? Ведь сейчас у нас не Рамадан, чтобы голодом морить!
   Санитарка (невозмутимо). А обеда не будет… Людям больше не нужна еда. Неедение – это состояние или образ жизни, находясь в котором человек долгое время – например, годы или даже всю жизнь – не нуждается в пище, при этом его тело нормально функционирует. Неедящий – это человек, который полностью достиг неедения, а потому способен не есть и не пить, так как его организму это не нужно. Это не значит, что неедящий не может есть, у него просто появляется выбор – есть или нет.
   Магомед. Что ты несешь, я-хабибти! я-халяуи! Я – пророк, а есть хочу! Куда вам, неверным! Вы же с голоду передохните!
   Иисус. Ну нет, я, конечно, народ пятью хлебами кормил… не скрою… Но чтоб вот так, по-простому… неедение! Восхитительно!
   Будда. Что ж вы, и чаю теперь не пьете?
   Санитарка (так же невозмутимо). Но мы не совсем неедящие пока… Мы почти неедящие, и иногда пьем воду, чай, кофе или другие напитки. Некоторые из нас решили время от времени, например раз в несколько недель, для удовлетворения вкусовых ощущений что-нибудь съедать: кусочек шоколадки, пирожок, сыр, хрен… Сегодня утром мы поняли, что главное – не аскетические телесные упражнения, а освобождение от самой сильной материальной привязанности – привязанности к еде. Польза, которую несет образ жизни без еды, огромна – неедящий не зависит от этой незначительной жизненной функции.
   Будда. Даже мы, буддисты, до такого не дошли… Круто вы это… Неедение. Это что же, новая религия или лечебное голодание?
   Санитарка (смотрит на Будду снисходительно). Религиозное или лечебное голодание не являются неедением, так как они длятся определенное время, имеют определенную цель и после голодания человек возвращается к еде. Неедящим также нельзя назвать человека, насильно принуждающего свое тело не принимать пищу, – такое действие обычно приводит к уходу энергии из организма, а потом и к смерти. Пути к неедению идут, в основном, через расширение сознания человека, потому неедение – это скорее побочный эффект или попутный этап развития, чем просто непотребление пищи.
   Иисус. Голубушка ты наша! Да как же человек может без еды?
   Санитарка. Ты сам сказал: «Живите аки птицы небесные», и завещал не беспокоиться о хлебе насущном.
   Иисус. Ну, нельзя же понимать буквально! Я не верю, что такое возможно!
   Санитарка. Нас верить учил, а сам не веришь… Эх, голубчик! Независимо от нашей веры или неверия в какое-то явление оно существует, и ему нет дела до нашего убеждения, знания или веры. Кроме того, сможет ли какое-либо объяснение удовлетворить нас? Важнее всего тот факт, что на Земле издревле жили люди, которым не нужно было есть. Если какие-то люди могли и могут жить так, значит, и остальные, в принципе, имеют такую способность. Нужно только понять, как настроить свой организм подобным образом.
   Будда. Поясни мне, простому человеку, как такое возможно? Много мне прозрений являлось, но такого чуда я и не предполагал… Что же вы, все впадаете в особый летаргический сон, в полумертвое состояние?
   Санитарка. Сознание, создающее вездесущую энергию, из которой состоит всё вокруг – мы можем называть ее свет, прана, ци, ки, оргон или иначе, – оживляет человека, не потребляющего материальную пищу. Организм может жить и функционировать за счет этой энергии, если подсознание, управляющее физическим телом, способно автоматически преобразовать ее на нужды тела. Это происходит, когда сфера сознания человека достаточно широка, так как сознание является составным элементом, в том числе и этой вездесущей энергии.
   Магомед. Я тебе арабским языком говорю: каждому – куль вахад, понимаешь, – куль вахад! надо есть – лязем акль! лязем акль! Я тебе как пророк говорю: вы все загнетесь! Сколько вы уже голодаете? Судя по солнцу, часа три, не больше… Ишь, какие умные стали!
   Санитарка. А я тебе арабским языком отвечаю – не загнемся… Муш лязем акель! Муш лязем акель! Человеческий организм – это наиболее сложная из известных человеку энергетическая структура материи, способная к интеграции и самоорганизации. Это комплексное и еще во многом неизученное компьютерно-механически-биологическое творение, управляемое мозгом, с множеством полей и излучений – магнитных, электрических, гравитационных. Официальная наука пока не способна до конца объяснить систему поступления и использования энергий в человеческом организме. Одним из способов строительства и снабжения клеток организма является энергия, а также вещества, производимые в пищеварительной и дыхательной системах (своеобразная химическая фабрика).
   Иисус. Но насколько мне позволяет мое скромное пророческое образование, это нелогично с физической, термодинамической точки зрения! Нонсенс!
   Санитарка. Физическое объяснение исходит из физики атома. Человеческий организм состоит из тканей, построенных из химических молекул, которые, в свою очередь, состоят из атомов. Атомы состоят из нейтронов, электронов и протонов, которые построены из еще более мелких частиц кварков. В результате такого поиска первичного строительного элемента мы доходим до той грани, где твердая материя перестает существовать, а есть только нечто, что можно назвать завихрением энергии, или просто энергией. На протяжении тысяч лет нашей цивилизации эта энергия была известна под разными именами – прана, оргон, свет… От этого происходят такие понятия, как «жить светом», «питание праной». Вся существующая в нашей вселенной материя, в том числе и человеческое тело, состоит из этой энергии. В человеческом организме тысячи химических веществ подсознательными процессами постоянно строятся из этой энергии…
   Иисус. Знаешь что, милая женщина! Иди… с миром!
 
   Иисус благословляет ее. Санитарка делает реверанс и покидает сцену как королева. Все молчат, в растерянности пожимая плечами.

Сцена 6

   Те же без Санитарки.
 
   Магомед. Перемудрили…
   Иисус. Как бы от Отца не досталось…
   Будда. Да… Так недолго и без человечества остаться…
   Магомед. Я говорил… Не надо было делать их умнее… Только хуже вышло.
   Иисус. Но и такими, какими люди были в своем нормальном состоянии, оставлять их нельзя… В нормальном они своим пророком лоботомию делают…
   Будда. А я ведь верил, что мир в основе своей благ, и если у кого-то есть какие-то беды, то это не беда…
   Магомед. Я предупреждал… Что бы мы ни делали, мы всегда будем козлами отпущения за все беды мира…
   Иисус. Давайте попробуем сделать людей немного глупее, чем обычно? Ведь теперь мы воочию убедились, что горе – оно от ума!
   Будда. Экспериментатор! Ну, давайте попробуем…
   Магомед. Попитка – не питка! Давайте в круг…
 
   Берутся за руки и начинают водить хоровод, повторяя:

 
Бог великий! Бог людей!
Сделай их чуть-чуть глупей!
 
 
Бог великий! Бог людей!
Сделай их чуть-чуть глупей!
 
 
Бог великий! Бог людей!
Сделай их чуть-чуть глупей!
 

   На небе громыхает гром и блестит молния.
 
   Будда. Кажется, опять сработало!
   Магомед. Ну что, опять пригласим подопытную Санитарку? Может, теперь-то она принесет нам обед? Иншалла. (Колдует.)