Страница:
Пару дней Френч пытался что-то нащупать. Наконец, отчаявшись, он решил обойти все дома на пути. Их было не так много, всего семнадцать. Он обходил их один за другим, задавая один и тот же вопрос, и наконец, в последнем, семнадцатом, узнал даже больше того, на что надеялся.
Этот, семнадцатый дом стоял напротив «Серкью», и из его окоп на фасаде были видны входные ворота усадьбы. В доме тяжело болел ребенок, и в ту ночь мать дежурила у его постели. Сонная и усталая, она подошла к окну, открыла форточку и постояла несколько минут, дыша свежим воздухом. Было довольно светло, и она увидела мужчину, поспешно возвращающегося со стороны тоннеля. Крадучись, он прошел в ворота «Серкью». Она была уверена, что это Лоуэлл.
Он явно хотел, чтобы его не заметили, и если бы это был кто-то другой, она бы даже обеспокоилась. Но она знала, где работает Лоуэлл, и решила, что он задержался на железнодорожной линии, как это часто бывало. Его крадущаяся походка не вызвала у нее подозрений: вполне естественно, что он не хотел никого беспокоить и старался не шуметь.
Френч спросил, может ли она подтвердить под присягой, что это был Лоуэлл. Она ответила отрицательно – ведь света было мало, и она не может быть абсолютно в этом уверена. И все же она полагает, что это Лоуэлл.
Ликующий Френч решил, что «расколол» дело. Он позвонил суперинтенданту Роуди и договорился о встрече.
Роуди выслушал его, не прерывая, с его крупного лица не сходило выражение неизбывного пессимизма. Френч про себя усмехнулся, увидев его.
– Это все, что мне удалось установить, сэр, – закончил Френч. – Встает вопрос: следует ли нам остановиться на этом и арестовать Лоуэлла или необходимо проработать дополнительные направления расследования и уже затем взять его?
Роуди не спеша шевельнулся.
– Мы вполне можем взять его, – ответил он. – У нас достаточно улик для обвинения. Налицо мотив преступления, угрозы, которые он бросал в лицо убитому; отсутствие твердого алиби; наконец, ложное алиби. Зачем ему ложное алиби, если он не виновен? Думаю, Френч, надо его брать. Каково ваше мнение?
– Мне бы хотелось выяснить, кто получал вторую половину премиальных, – медленно произнес Френч.
Роуди пожал плечами.
– До всего не докопаешься. Да разве это гак уж важно? Если эти выплаты как-то связаны с делом, то они имеют отношение к убийству Акерли, но не Кэри. Знаете, что я думаю? – Суперинтендант склонился к Френчу. – Я уверен, что Акерли и Кэри были заодно, – и он сцепил ладони обеих рук, наглядно проиллюстрировав свои слова. – Акерли увидел, что скоро их раскроют, и решил опередить ход событий и сделать это сам, чтобы отвести от себя подозрения. Вы утверждаете, что Акерли не получал за это денег. Это не аргумент. Вы ведь не нашли того, кому шли деньги. А ведь кто-то их получал. И этим кем-то вполне мог быть Акерли. Поверьте мне, Френч, все ясно как божий день.
Френч не согласился с ним. Он и сам думал над такой версией и отверг ее, решив, что Акерли не стал бы впутываться в подлог. Однако он допускал, что слухи о добропорядочности Акерли могли быть сильно преувеличены, и вполне возможно, что суперинтендант прав.
– Я поговорю с главным констеблем, – сказал Роуди, беря трубку. Он довольно долго говорил по телефону, потом обратился к Френчу: – Он сейчас будет – хочет обсудить дело. Через десять минут он подойдет.
Спустя четверть часа вошел майор Дьюк. Он выслушал отчет Френча и поздравил его с завершением дела. Затем он обратился к суперинтенданту.
– Похоже, Лоуэлл у пас в руках. Что скажете, Роуди?
Роуди согласился с ним.
– А вы, Френч?
– Он единственный, против кого у нас есть хоть какие-то улики, – подтвердил Френч.
Главный констебль поднялся.
– Вот и хорошо, – сказал он. – Давайте на этом и закончим. Выписывайте ордер и арестуйте его.
Поздно вечером Генри Петерсон Лоуэлл был взят под стражу по обвинению в предумышленном убийстве.
Глава 17
Глава 18
Этот, семнадцатый дом стоял напротив «Серкью», и из его окоп на фасаде были видны входные ворота усадьбы. В доме тяжело болел ребенок, и в ту ночь мать дежурила у его постели. Сонная и усталая, она подошла к окну, открыла форточку и постояла несколько минут, дыша свежим воздухом. Было довольно светло, и она увидела мужчину, поспешно возвращающегося со стороны тоннеля. Крадучись, он прошел в ворота «Серкью». Она была уверена, что это Лоуэлл.
Он явно хотел, чтобы его не заметили, и если бы это был кто-то другой, она бы даже обеспокоилась. Но она знала, где работает Лоуэлл, и решила, что он задержался на железнодорожной линии, как это часто бывало. Его крадущаяся походка не вызвала у нее подозрений: вполне естественно, что он не хотел никого беспокоить и старался не шуметь.
Френч спросил, может ли она подтвердить под присягой, что это был Лоуэлл. Она ответила отрицательно – ведь света было мало, и она не может быть абсолютно в этом уверена. И все же она полагает, что это Лоуэлл.
Ликующий Френч решил, что «расколол» дело. Он позвонил суперинтенданту Роуди и договорился о встрече.
Роуди выслушал его, не прерывая, с его крупного лица не сходило выражение неизбывного пессимизма. Френч про себя усмехнулся, увидев его.
– Это все, что мне удалось установить, сэр, – закончил Френч. – Встает вопрос: следует ли нам остановиться на этом и арестовать Лоуэлла или необходимо проработать дополнительные направления расследования и уже затем взять его?
Роуди не спеша шевельнулся.
– Мы вполне можем взять его, – ответил он. – У нас достаточно улик для обвинения. Налицо мотив преступления, угрозы, которые он бросал в лицо убитому; отсутствие твердого алиби; наконец, ложное алиби. Зачем ему ложное алиби, если он не виновен? Думаю, Френч, надо его брать. Каково ваше мнение?
– Мне бы хотелось выяснить, кто получал вторую половину премиальных, – медленно произнес Френч.
Роуди пожал плечами.
– До всего не докопаешься. Да разве это гак уж важно? Если эти выплаты как-то связаны с делом, то они имеют отношение к убийству Акерли, но не Кэри. Знаете, что я думаю? – Суперинтендант склонился к Френчу. – Я уверен, что Акерли и Кэри были заодно, – и он сцепил ладони обеих рук, наглядно проиллюстрировав свои слова. – Акерли увидел, что скоро их раскроют, и решил опередить ход событий и сделать это сам, чтобы отвести от себя подозрения. Вы утверждаете, что Акерли не получал за это денег. Это не аргумент. Вы ведь не нашли того, кому шли деньги. А ведь кто-то их получал. И этим кем-то вполне мог быть Акерли. Поверьте мне, Френч, все ясно как божий день.
Френч не согласился с ним. Он и сам думал над такой версией и отверг ее, решив, что Акерли не стал бы впутываться в подлог. Однако он допускал, что слухи о добропорядочности Акерли могли быть сильно преувеличены, и вполне возможно, что суперинтендант прав.
– Я поговорю с главным констеблем, – сказал Роуди, беря трубку. Он довольно долго говорил по телефону, потом обратился к Френчу: – Он сейчас будет – хочет обсудить дело. Через десять минут он подойдет.
Спустя четверть часа вошел майор Дьюк. Он выслушал отчет Френча и поздравил его с завершением дела. Затем он обратился к суперинтенданту.
– Похоже, Лоуэлл у пас в руках. Что скажете, Роуди?
Роуди согласился с ним.
– А вы, Френч?
– Он единственный, против кого у нас есть хоть какие-то улики, – подтвердил Френч.
Главный констебль поднялся.
– Вот и хорошо, – сказал он. – Давайте на этом и закончим. Выписывайте ордер и арестуйте его.
Поздно вечером Генри Петерсон Лоуэлл был взят под стражу по обвинению в предумышленном убийстве.
Глава 17
Бренда вступает в игру
Пока длилось расследование, Парри все силы вкладывал в работу. Ему слегка нездоровилось, врач определил нервное переутомление. До него доходили отрывочные слухи о деятельности Френча. Расследование, казалось, будет длиться бесконечно, и в конце концов все привыкли к лондонскому инспектору как к неотъемлемой части местной жизни. То его видели в полицейском участке в Уитнессе, то в головном офисе беседующим с Марлоу, то в Каннан-Каттинг, то на дворе подрядчиков. Его встречали в самых неожиданных местах, он беседовал с незнакомыми людьми и тотчас исчезал, явно куда-то торопясь. Никто в точности не знал, чем же он занимается. Это способствовало появлению самых нелепых слухов, которые множились день ото дня.
Однако никто не подозревал, в каком направлении движется расследование. Поэтому арест Лоуэлла был подобен удару грома среди ясного неба. Лоуэлла все знали, никто не мог предположить, что убийца – он. Правда, умники тотчас начали качать головами, утверждая, что они всегда подозревали, что с Лоуэллом что-то неладно. Но, конечно, подобные сплетни оставались сплетнями.
Парри сразу подумал, как тяжело переживет арест Лоуэлла Бренда. Бедная Бренда! После всех невзгод наконец-то впереди забрезжила надежда на счастье – и вдруг такой сокрушительный удар! Услышав об аресте, Парри, отложив все дела, тотчас отправился из офиса к Бренде.
Когда он пришел, она как раз оделась и собралась куда-то уходить.
– А, Клифф, – воскликнула она, – рада тебя видеть. Составишь мне компанию? Ненавижу выходить одна.
– Конечно, Бренда. Куда пойдем?
– В полицейский участок. Больше за него никто не заступится. Его родные живут в Италии, у его матери слабое здоровье и ей противопоказан наш климат. Кроме меня, у него здесь никого нет.
– А в чем дело, Бренда? Может, расскажешь мне? Возможно, я смогу помочь.
– Ты же знаешь, его взяли в одиннадцать вечера. Он имеет право на адвоката. Я хотела узнать, нет ли у него адвоката на примете, и собиралась заняться этим.
– Ни к чему тебе туда ходить, – сказал Парри. – Я все устрою. Он сейчас в полицейском участке?
– Да. Я разговаривала по телефону с сержантом. Он сказал, что надо выбрать адвоката.
– Само собой, – подтвердил Парри, хотя до разговора с Брендой у него и в мыслях этого не было. – Я этим займусь. Ты не в курсе, есть ли у него знакомый адвокат?
– Уверена, что нет. Мне кажется, адвокат должен быть из Уитнесса. У нас нет времени искать кого-то на стороне. Думаю, следует прибегнуть к услугам мистера Хорлера. У него хорошая репутация. Я его знаю и уверена, что он сделает все возможное.
– Хорошо, – сказал Парри. – Я выясню, что думает о кандидатуре адвоката Лоуэлл. И если он не против, договорюсь с Хорлером. Не выходи, Бренда, я проверну это и позвоню, если возникнут какие-то затруднения.
Полицейский участок располагался в двух шагах, и через несколько минут Парри уже объяснял свою проблему сержанту Эмери.
– Я передам ваш вопрос мистеру Лоуэллу, – сказал сержант. – Тот, кого он выберет, может прийти и поговорить с ним.
– Если мне нельзя с ним сейчас увидеться, скажите ему, что это заслуга мисс Бренды Вэйн, и она сделает все, что в ее силах.
– Я передам ему, сэр.
Скоро сержант вернулся. Лоуэлл благодарил мисс Вэйн и хотел бы, чтобы его защищал мистер Хорлер, если это возможно.
Парри явился в офис «Рейд и Хорлер» одновременно с самим мистером Хорлером. Он представился и изложил суть дела. Хорлер не слышал об аресте, но сказал, что немного знает Лоуэлла и готов взяться за его защиту. Парри предложил тотчас позвонить Бренде, чтобы сообщить, что дело улажено. Хорлер знал о деле немногим больше того, что сообщалось в прессе, он задал Парри несколько вопросов.
– Не стоит торопиться, – сказал он наконец. – Полиция никогда не производит аресты, не имея неоспоримых улик против подследственного. Боюсь, на поруки его не выпустят.
– Я тоже так думаю, – согласился Парри.
– Сейчас десять утра. У меня есть час свободного времени. Я зайду к Лоуэллу.
Парри пошел с ним. Эмери показал им ордер: Лоуэлл был оставлен под стражей на неделю. Парри отправился в «Серкью» рассказать обо всем Бренде.
– Сейчас от нас ничего не зависит, – закончил он свой рассказ. – Хорлер во всем разберется. Что ж, Бренда, мне надо идти. Я загляну завтра вечером. Если будут новости, позвони мне.
В тот же день Бренда позвонила и попросила Парри обязательно прийти вечером в «Серкью». Когда они встретились, она сказала, что ей звонил Хорлер. Он предложил им встретиться, чтобы поговорить о деле. Они договорились на вечер. Бренда не хотела встречаться с ним одна. Не составит ли Парри компанию ей?
Парри был польщен и, разумеется, согласился.
– Мы договорились дома у Хорлера, – объяснила она, когда они вышли. – Он живет примерно в миле отсюда, по Драйчестерскому шоссе. Пройдемся пешком?
– С удовольствием, – ответил Парри.
Хорлер не выразил недовольства, увидев Парри. Он вежливо приветствовал их обоих, и за кофе они вели необязательную беседу. Потом, закурив сигарету, он перешел к делу.
– Я понимаю, что вы заинтересованы в этом деле, мисс Вэйн, и думаю, хотите услышать мое мнение. Я рад, что вы пришли с Парри. Две головы – хорошо, а три – лучше. Я был в полиции и видел Лоуэлла. Я разобрался в сути обвинения. Разумеется, пока не вникая в детали – на них у меня не было времени, – но пока достаточно. Я расскажу все как есть, и боюсь, начать следует с того, что паша позиция весьма уязвимая.
– Но у них против него не может быть никаких серьезных улик, – возразила Бренда.
– Они все же что-то раскопали, – ответил Хорлер. – Не могу сказать, насколько это серьезно. Судя по всему, он вел себя как осел и сам себя запутал.
Бренда побледнела.
– Ах, мистер Хорлер, не говорите так! – взмолилась она. – Я знаю, что он невиновен, и против него не может быть серьезных улик!
– И я верю в его невиновность, – подчеркнуто вежливо согласился с ней Хорлер. – Более того, я не сомневаюсь, что мы сможем доказать это. Но, похоже, для этого потребуются немалые усилия. Полиция провела расследование крайне грубо. Простите, мисс Вэйн, но ваше имя тоже будет фигурировать в процессе.
Бренда сделала нетерпеливый жест.
– Да разве в этом дело? – повышенным топом произнесла она. – Переживу как-нибудь. Главное – вытащить его.
– Я этого и ожидал от вас. Но вы тоже в этом замешаны. Вас это касается напрямую. Давайте поговорим о самом деле.
Он наклонился чуть вперед и в такт своим словам начал постукивать указательным пальцем по столу.
– Полицейские говорят, что и Лоуэлл, и Кэри оба были влюблены в вас, мисс Вэйн. Из-за этого они были «на ножах». Очевидно, у них есть свидетельства того, что в двух случаях Лоуэлл угрожал убить Кэри. Я говорю все как есть, ничего не утаивая.
Бренда еще больше побледнела, в глазах появилось страдание. Не ответив, ока просто кивнула. Парри, который тоже слышал об этих стычках, удивился лишь той скорости, с которой полиция все разнюхала.
– Так что у них налицо мотив преступления, – подвел итог Хорлер. – Рассмотрим, что еще у них на руках. Во-первых, очевидно, что Лоуэлл при таких обстоятельствах вполне мог решиться на убийство. Он был в курсе всего, что происходит в офисе, и знал обо всех передвижениях Кэри. Он мог легко подмешать Кэри наркотик. У него был ключ от офиса. Ну и так далее.
Известно, что в тот вечер, когда произошло убийство, Лоуэлл ушел из офиса без четверти шесть, а в «Серкью» появился около семи. В полиции подозревают – хотя я не уверен, что они способны это доказать – что убийство произошло именно в это время. Похоже, что так оно и было. Встал вопрос о том, где был Лоуэлл в течение этого часа. И здесь этот осел выставил себя полным идиотом.
Он сказал полиции, что в тот вечер должен был осмотреть арматуру моста, где на следующее утро должны были начать бетонирование. Он забыл сделать это днем и отправился туда вечером. Это выглядело резонно: арматуру зальют бетоном, и он бы уже не смог проверить, все ли там в порядке. Но своим коллегам он ничего об этом не сказал, не желая афишировать свою забывчивость.
Когда полицейские спросили Лоуэлла, чем он может подтвердить свои слова, он им рассказал историю о потерянной линейке. В среду во второй половине дня линейка еще была у него, и Пол мог это подтвердить. На мосту она была, он проводил измерения. На следующий день, когда обнаружили тело Кэри, он хватился своей линейки. А еще через день, в четверг линейку нашли на мосту. И поскольку Лоуэлл больше туда не ходил, он решил, что находка линейки доказывает, что он был там.
В полиции его рассказ внимательно выслушали. Они приняли его за чистую монету. Алиби представлялось достаточно надежным, но внезапно оно обратилось в пыль.
– Обратилось в пыль? – удивленно повторил Парри, а Бренда с изумлением взглянула на Хорлера.
– Да. На самом деле он им наплел чепухи. Полиция выяснила, что если бы линейка была потеряна в тот день, который назвал Лоуэлл – во вторник вечером, – то ее бы нашли в среду. Рабочий, нашедший ее в четверг, в среду тщательно осматривал это место – линейки там не было. Это вызвало у полиции подозрения, и они отыскали целую бригаду телефонистов, которые работали на перегоне как раз в это время. Если бы Лоуэлл ходил к мосту, как он утверждал, он обязательно должен был пройти мимо них. А они все как один утверждают, что его не видели! Полиция стала копать дальше и нашла молодую женщину, миссис Данн, которая живет рядом с вами, мисс Вэйн. Та рассказала, что в три часа утра в четверг она сидела с больным ребенком и видела, как Лоуэлл поспешно возвращался со стороны тоннеля и крадучись прошел в «Серкью».
Естественно, полиция сделала вывод, что Лоуэлл не был па мосту во вторник вечером, а подбросил линейку рано утром в четверг, чтобы обеспечить себе алиби. Они рассудили, что если бы за ним не было вины, то он не стал бы этого делать, и решили арестовать его.
Бренда была просто потрясена услышанным, и даже Парри был изумлен.
– Ох! – простонала Бренда. – Это ошибка! Он не мог солгать! Он этого не совершал!
– Факты говорят сами за себя, – возразил Хорлер. – Я изложил все это ему, и он признал, что действительно дело было именно так. Он просто струсил, побоялся, что в убийстве обвинят его. Он действительно сам все запутал, поступив как настоящий олух! Конечно, его действия можно по-человечески понять, хотя это не извиняет его.
На Бренду слова Хорлера сильно подействовали, но тот продолжал, ничего не замечая:
– В тот вторник он получил письмо. Он сказал мне об этом, и я верю ему. Письмо с угрозами, которое, боюсь, больно заденет вас. Однако вам лучше ознакомиться с ним. Подумав, что письмо может иметь большое значение, он спрятал его в своем офисе и отдал его мне. Полиция письма не видела.
Хорлер развернул лист бумаги, и Парри, пропустив вперед Бренду, прочел письмо, склонившись над плечом Хорлера.
– Лоуэлл говорит, – продолжил Хорлер, когда Бренда слегка остыла, – что, получив письмо, он страшно расстроился. Он клянется, что ни на секунду не поверил тому, что в нем написано, и первым делом он хотел бросить его в огонь. Но прошел день, и он решил, что должен сходить к впадине и сам во всем убедиться. Он ничуть не усомнился в вас, мисс Вэйн, но он хотел своими глазами убедиться, что все это ложь, чтобы ни тени сомнения не осталось в его душе. Он колебался весь день и в конце концов решил сходить к впадине.
Нечего и говорить, что у впадины он не встретил ни вас, ни Кэри. Такого рода письма – старая «добрая» уловка. Ему было очень стыдно, что он поддался на нее, он весь вечер казнился. Ему стоило большого труда заставить себя рассказать обо всем.
На следующий день стало известно о смерти Кэри. Лоуэлл, разумеется, знал о сомнениях, которые возникли по поводу гибели Акерли. Он и сам не понимал, как Акерли – с его-то опытом! – мог угодить под поезд. Когда Кэри нашли мертвым, Лоуэлл скорее инстинктивно связал это с гибелью Акерли и действительно решил, что это самоубийство. Это первое, что приходило в голову, и он даже не подумал о других возможностях. Но по некоторым фразам, оброненным полицейскими, он понял, что они предполагают, что Кэри погиб между шестью и семью часами. И тогда он понял, для чего предназначалось письмо. На самом деле Кэри убили, и письмо должно было сделать его козлом отпущения. Послав ему письмо, убийца оставил его без алиби.
Лоуэлл с ужасающей ясностью понял, что оказался в крайне опасном положении. Все знали, что они с Кэри были «на ножах» и даже впрямую угрожали расправиться друг с другом. Более того, он не мог доказать, что ходил к впадине. По пути ему никто не попался. Даже если бы он предъявил письмо, из этого не вышло бы ничего хорошего: полиция могла предположить, что он сам напечатал его, чтобы придать достоверность своему рассказу.
Хорлер сделал паузу, бросил окурок в огонь и зажег другую сигарету. Все молчали, и он продолжал.
– До этого места все звучит достаточно достоверно, но дальше Лоуэлл потерял голову. Разумеется, ему надо было сразу обратиться в полицию и рассказать им о письме. Он говорит, что не сделал этого по двум причинам. Во-первых, он сомневался, что ему поверят. Во-вторых, он подумал, что дело будет закрыто как самоубийство и об убийстве не зайдет и речи. Здесь его можно понять, но его следующий шаг уже совершенно необъясним.
Он подумал, что ему не помешает алиби на время убийства, если дело все же начнут расследовать, и решил придумать что-нибудь убедительное. С его точки зрения, идея с линейкой была блестящей – но не с точки зрения искушенной в таких вещах британской полиции. Начало бетонирования в тот день, когда обнаружили тело убитого Кэри, подсказало ему, что надо делать. Он решил, что на перегоне с шести до семи вечера во вторник никого не было. Точно так же никто не увидит его, если он сходит к мосту ночью в четверг. Однако все эти здравые соображения не учитывают тех мелочей жизни, из-за которых потом все всплывает на поверхность! Ему и в голову не пришло, что на линии может оказаться бригада телефонистов. Откуда ему было знать, что миссис Данн будет сидеть ночью со своим больным ребенком и выглянет из окна именно в тот момент, когда он возвращался?
Теперь вы все знаете. Лично я уверен, что, если бы Лоуэлл не поддался панике и не взялся подделывать алиби, его бы ни за что не арестовали.
Хорлер замолчал. Все трое курили, не торопясь что-то сказать. Затем Парри тяжело вздохнул.
– Как вы думаете, что мы можем сделать? – спросил он.
– Ох, – вздохнул Хорлер, – вот это и обсудим. Совершенно очевидно, что прежде всего можно попытаться доказать, что Лоуэлл был в критическое время у впадины Вирлпул. Это сразу сняло бы с него все подозрения.
– А возможно ли это?
– В том-то и дело. Лоуэлл сказал, что по дороге никого не видел. Однако его мог кто-то заметить, сам оставшись незамеченным Лоуэллом. Если здесь мы потерпим неудачу, то можно попробовать выяснить, кто написал письмо. Возможно, это даже более перспективно – в плане выявления истинного убийцы.
– Ну, это нелегко, – заметил Парри.
– Да, действительно. Но для искушенного детектива это вполне возможно. Вопрос в том, кто именно будет этим заниматься.
– Что вы имеете в виду, мистер Хорлер? – спросила Бренда.
Хорлер пожал плечами.
– Заниматься подобными вещами – задача детектива, и лучше поручить ее специалисту. А я – юрист, Парри – инженер, а у вас, мисс Вэйн, свои обязанности. Вы думаете, что кто-то из нас способен успешно справиться с этой задачей?
– Так что вы предлагаете? – спросила Бренда.
– Думаю, следует поручить дело специалисту.
– Частному детективу? – сказал Парри. – Это влетит нам в копеечку, не так ли?
– Не обязательно частному детективу. Думаю, можно найти лучшую кандидатуру.
Бренда и Парри вопросительно подняли на Хорлера глаза.
– Скажите-ка, – продолжал Хорлер, – вы оба встречались с инспектором Френчем, который ведет дело. Что он за человек?
Парри и Бренда переглянулись.
– Думаю, это подходящая кандидатура, – наконец сказал Парри. – Культурный, обходительный человек. Я лишь боюсь, что он такой же несообразительный, как все они.
– Я согласна, – добавила Бренда. – Надо сказать, что он был со мной обходителен и откровенен.
– Я хорошо знаю сержанта Эмери, – продолжил Хорлер. – Мы с ним давно знакомы и о нем я столь же высокого мнения. Итак, стоит над этим подумать. Почему бы не посвятить этих двоих в наши проблемы и попросить провести расследование? Им это сподручнее и результат будет более эффективным. Вопрос лишь в том, возьмутся ли они за это. Лично я верю, что возьмутся, но это надо еще обсудить.
Бренда и Парри отнеслись к этому предложению по-разному. Бренда решила, что это прекрасная идея. Парри воспротивился. Он полагал, что это уж слишком – надеяться на то, что полиция энергично займется поисками доказательств, опрокидывающих ими же созданную версию дела. Скорее всего, они не станут особенно утруждать себя, а в конце доложат, что, к сожалению, расследование не дало никаких результатов. «И тогда наша партия проиграна, – закончил Парри. – Если мы придем с этим в полицию, нам скажут: полиция уже давно разобралась с этим делом».
Хорлер согласился с ним.
– Я понимаю вас, – ответил он. – Потому-то я и говорю, что мы должны все взвесить до того, как что-то предпринять. Однако несмотря на возражения, я вовсе не уверен, что вверение нашего дела полиции – худший выход. У нас есть день-два, чтобы подумать.
– А не можем ли мы сперва попробовать сами справиться? – предложила Бренда. – Если ничего не выйдет, тогда обратимся в полицию?
– Хорошая идея, Бренда, – воскликнул Парри. – Что вы об этом думаете, мистер Хорлер?
Хорлер был не в восторге.
– Нам следует помнить вот о чем, – пояснил он. – Я должен буду предъявить письмо в полицию. Было бы неразумно утаить его сейчас, а затем «козырнуть» им на слушании дела. Это не будет нам на руку. Обвинение может сказать, что это фальшивка, сфабрикованная в последний момент, чтобы ввести в заблуждение правосудие. И наконец, даже если они так не скажут, они могут просто усомниться в письме, чтобы дискредитировать его в глазах присяжных. Так что возникает вопрос: не стоит ли сразу рассказать обо всем полиции? Это нелегко после того, что произошло. И я не рассчитываю, что вы сразу же примете решение. – Хорлер суховато улыбнулся. – Я просто размышляю вслух, чтобы вы оценили наше положение.
Еще некоторое время Хорлер размышлял вслух, а Бренда с Парри задавали вопросы и подавали реплики. Наконец решили, что за день-два Хорлер составит свое собственное мнение и выяснит возможности провести расследование без участия полиции. Если же окажется, что частное расследование не имеет достаточных шансов на успех, он позвонит Френчу и обо всем ему расскажет.
– Вот еще что, мистер Хорлер, – сказала Бренда, когда решение было принято. – Могу я увидеть Гарри?
Хорлер предостерегающе погрозил ей:
– Знаете, мисс Вэйн, мне бы хотелось, чтобы вы вели себя мудро и осмотрительно. По версии полиции Лоуэлл страстно влюблен в вас. Я бы не советовал без нужды афишировать это. Я могу видеться с Лоуэллом и могу передавать ему ваши письма. Но вам самой лучше не показываться. Пожалуй, вы напрасно звонили сержанту насчет адвоката. Возможно, что эти предосторожности и не понадобятся, однако попрошу вас впредь ничего подобного не делать.
Они еще поговорили, затем Бренда заметила, что уже поздно, и ей пора домой.
Однако никто не подозревал, в каком направлении движется расследование. Поэтому арест Лоуэлла был подобен удару грома среди ясного неба. Лоуэлла все знали, никто не мог предположить, что убийца – он. Правда, умники тотчас начали качать головами, утверждая, что они всегда подозревали, что с Лоуэллом что-то неладно. Но, конечно, подобные сплетни оставались сплетнями.
Парри сразу подумал, как тяжело переживет арест Лоуэлла Бренда. Бедная Бренда! После всех невзгод наконец-то впереди забрезжила надежда на счастье – и вдруг такой сокрушительный удар! Услышав об аресте, Парри, отложив все дела, тотчас отправился из офиса к Бренде.
Когда он пришел, она как раз оделась и собралась куда-то уходить.
– А, Клифф, – воскликнула она, – рада тебя видеть. Составишь мне компанию? Ненавижу выходить одна.
– Конечно, Бренда. Куда пойдем?
– В полицейский участок. Больше за него никто не заступится. Его родные живут в Италии, у его матери слабое здоровье и ей противопоказан наш климат. Кроме меня, у него здесь никого нет.
– А в чем дело, Бренда? Может, расскажешь мне? Возможно, я смогу помочь.
– Ты же знаешь, его взяли в одиннадцать вечера. Он имеет право на адвоката. Я хотела узнать, нет ли у него адвоката на примете, и собиралась заняться этим.
– Ни к чему тебе туда ходить, – сказал Парри. – Я все устрою. Он сейчас в полицейском участке?
– Да. Я разговаривала по телефону с сержантом. Он сказал, что надо выбрать адвоката.
– Само собой, – подтвердил Парри, хотя до разговора с Брендой у него и в мыслях этого не было. – Я этим займусь. Ты не в курсе, есть ли у него знакомый адвокат?
– Уверена, что нет. Мне кажется, адвокат должен быть из Уитнесса. У нас нет времени искать кого-то на стороне. Думаю, следует прибегнуть к услугам мистера Хорлера. У него хорошая репутация. Я его знаю и уверена, что он сделает все возможное.
– Хорошо, – сказал Парри. – Я выясню, что думает о кандидатуре адвоката Лоуэлл. И если он не против, договорюсь с Хорлером. Не выходи, Бренда, я проверну это и позвоню, если возникнут какие-то затруднения.
Полицейский участок располагался в двух шагах, и через несколько минут Парри уже объяснял свою проблему сержанту Эмери.
– Я передам ваш вопрос мистеру Лоуэллу, – сказал сержант. – Тот, кого он выберет, может прийти и поговорить с ним.
– Если мне нельзя с ним сейчас увидеться, скажите ему, что это заслуга мисс Бренды Вэйн, и она сделает все, что в ее силах.
– Я передам ему, сэр.
Скоро сержант вернулся. Лоуэлл благодарил мисс Вэйн и хотел бы, чтобы его защищал мистер Хорлер, если это возможно.
Парри явился в офис «Рейд и Хорлер» одновременно с самим мистером Хорлером. Он представился и изложил суть дела. Хорлер не слышал об аресте, но сказал, что немного знает Лоуэлла и готов взяться за его защиту. Парри предложил тотчас позвонить Бренде, чтобы сообщить, что дело улажено. Хорлер знал о деле немногим больше того, что сообщалось в прессе, он задал Парри несколько вопросов.
– Не стоит торопиться, – сказал он наконец. – Полиция никогда не производит аресты, не имея неоспоримых улик против подследственного. Боюсь, на поруки его не выпустят.
– Я тоже так думаю, – согласился Парри.
– Сейчас десять утра. У меня есть час свободного времени. Я зайду к Лоуэллу.
Парри пошел с ним. Эмери показал им ордер: Лоуэлл был оставлен под стражей на неделю. Парри отправился в «Серкью» рассказать обо всем Бренде.
– Сейчас от нас ничего не зависит, – закончил он свой рассказ. – Хорлер во всем разберется. Что ж, Бренда, мне надо идти. Я загляну завтра вечером. Если будут новости, позвони мне.
В тот же день Бренда позвонила и попросила Парри обязательно прийти вечером в «Серкью». Когда они встретились, она сказала, что ей звонил Хорлер. Он предложил им встретиться, чтобы поговорить о деле. Они договорились на вечер. Бренда не хотела встречаться с ним одна. Не составит ли Парри компанию ей?
Парри был польщен и, разумеется, согласился.
– Мы договорились дома у Хорлера, – объяснила она, когда они вышли. – Он живет примерно в миле отсюда, по Драйчестерскому шоссе. Пройдемся пешком?
– С удовольствием, – ответил Парри.
Хорлер не выразил недовольства, увидев Парри. Он вежливо приветствовал их обоих, и за кофе они вели необязательную беседу. Потом, закурив сигарету, он перешел к делу.
– Я понимаю, что вы заинтересованы в этом деле, мисс Вэйн, и думаю, хотите услышать мое мнение. Я рад, что вы пришли с Парри. Две головы – хорошо, а три – лучше. Я был в полиции и видел Лоуэлла. Я разобрался в сути обвинения. Разумеется, пока не вникая в детали – на них у меня не было времени, – но пока достаточно. Я расскажу все как есть, и боюсь, начать следует с того, что паша позиция весьма уязвимая.
– Но у них против него не может быть никаких серьезных улик, – возразила Бренда.
– Они все же что-то раскопали, – ответил Хорлер. – Не могу сказать, насколько это серьезно. Судя по всему, он вел себя как осел и сам себя запутал.
Бренда побледнела.
– Ах, мистер Хорлер, не говорите так! – взмолилась она. – Я знаю, что он невиновен, и против него не может быть серьезных улик!
– И я верю в его невиновность, – подчеркнуто вежливо согласился с ней Хорлер. – Более того, я не сомневаюсь, что мы сможем доказать это. Но, похоже, для этого потребуются немалые усилия. Полиция провела расследование крайне грубо. Простите, мисс Вэйн, но ваше имя тоже будет фигурировать в процессе.
Бренда сделала нетерпеливый жест.
– Да разве в этом дело? – повышенным топом произнесла она. – Переживу как-нибудь. Главное – вытащить его.
– Я этого и ожидал от вас. Но вы тоже в этом замешаны. Вас это касается напрямую. Давайте поговорим о самом деле.
Он наклонился чуть вперед и в такт своим словам начал постукивать указательным пальцем по столу.
– Полицейские говорят, что и Лоуэлл, и Кэри оба были влюблены в вас, мисс Вэйн. Из-за этого они были «на ножах». Очевидно, у них есть свидетельства того, что в двух случаях Лоуэлл угрожал убить Кэри. Я говорю все как есть, ничего не утаивая.
Бренда еще больше побледнела, в глазах появилось страдание. Не ответив, ока просто кивнула. Парри, который тоже слышал об этих стычках, удивился лишь той скорости, с которой полиция все разнюхала.
– Так что у них налицо мотив преступления, – подвел итог Хорлер. – Рассмотрим, что еще у них на руках. Во-первых, очевидно, что Лоуэлл при таких обстоятельствах вполне мог решиться на убийство. Он был в курсе всего, что происходит в офисе, и знал обо всех передвижениях Кэри. Он мог легко подмешать Кэри наркотик. У него был ключ от офиса. Ну и так далее.
Известно, что в тот вечер, когда произошло убийство, Лоуэлл ушел из офиса без четверти шесть, а в «Серкью» появился около семи. В полиции подозревают – хотя я не уверен, что они способны это доказать – что убийство произошло именно в это время. Похоже, что так оно и было. Встал вопрос о том, где был Лоуэлл в течение этого часа. И здесь этот осел выставил себя полным идиотом.
Он сказал полиции, что в тот вечер должен был осмотреть арматуру моста, где на следующее утро должны были начать бетонирование. Он забыл сделать это днем и отправился туда вечером. Это выглядело резонно: арматуру зальют бетоном, и он бы уже не смог проверить, все ли там в порядке. Но своим коллегам он ничего об этом не сказал, не желая афишировать свою забывчивость.
Когда полицейские спросили Лоуэлла, чем он может подтвердить свои слова, он им рассказал историю о потерянной линейке. В среду во второй половине дня линейка еще была у него, и Пол мог это подтвердить. На мосту она была, он проводил измерения. На следующий день, когда обнаружили тело Кэри, он хватился своей линейки. А еще через день, в четверг линейку нашли на мосту. И поскольку Лоуэлл больше туда не ходил, он решил, что находка линейки доказывает, что он был там.
В полиции его рассказ внимательно выслушали. Они приняли его за чистую монету. Алиби представлялось достаточно надежным, но внезапно оно обратилось в пыль.
– Обратилось в пыль? – удивленно повторил Парри, а Бренда с изумлением взглянула на Хорлера.
– Да. На самом деле он им наплел чепухи. Полиция выяснила, что если бы линейка была потеряна в тот день, который назвал Лоуэлл – во вторник вечером, – то ее бы нашли в среду. Рабочий, нашедший ее в четверг, в среду тщательно осматривал это место – линейки там не было. Это вызвало у полиции подозрения, и они отыскали целую бригаду телефонистов, которые работали на перегоне как раз в это время. Если бы Лоуэлл ходил к мосту, как он утверждал, он обязательно должен был пройти мимо них. А они все как один утверждают, что его не видели! Полиция стала копать дальше и нашла молодую женщину, миссис Данн, которая живет рядом с вами, мисс Вэйн. Та рассказала, что в три часа утра в четверг она сидела с больным ребенком и видела, как Лоуэлл поспешно возвращался со стороны тоннеля и крадучись прошел в «Серкью».
Естественно, полиция сделала вывод, что Лоуэлл не был па мосту во вторник вечером, а подбросил линейку рано утром в четверг, чтобы обеспечить себе алиби. Они рассудили, что если бы за ним не было вины, то он не стал бы этого делать, и решили арестовать его.
Бренда была просто потрясена услышанным, и даже Парри был изумлен.
– Ох! – простонала Бренда. – Это ошибка! Он не мог солгать! Он этого не совершал!
– Факты говорят сами за себя, – возразил Хорлер. – Я изложил все это ему, и он признал, что действительно дело было именно так. Он просто струсил, побоялся, что в убийстве обвинят его. Он действительно сам все запутал, поступив как настоящий олух! Конечно, его действия можно по-человечески понять, хотя это не извиняет его.
На Бренду слова Хорлера сильно подействовали, но тот продолжал, ничего не замечая:
– В тот вторник он получил письмо. Он сказал мне об этом, и я верю ему. Письмо с угрозами, которое, боюсь, больно заденет вас. Однако вам лучше ознакомиться с ним. Подумав, что письмо может иметь большое значение, он спрятал его в своем офисе и отдал его мне. Полиция письма не видела.
Хорлер развернул лист бумаги, и Парри, пропустив вперед Бренду, прочел письмо, склонившись над плечом Хорлера.
ВторникВместо ожидаемой подавленности послание оказало на Бренду прямо противоположный эффект. Она так разъярилась, что потеряла дар речи. Ее глаза метали молнии, щеки заалели. Парри подумал, что легко представляет себе, что у нее на душе. Ее задели вовсе не грязные намеки в ее адрес. Она негодовала, увидев, какие козни плелись против Лоуэлла. Так вот что заставило его изворачиваться и плести небылицы! Лоуэлл любой ценой хотел сохранить письмо в тайне. Видимо, именно на это и рассчитывал автор письма.
Сэр,
берегитесь! Бренда Вэйн обманывает вас. Она через день встречается с Кэри. Если вы сегодня в шесть пятнадцать подойдете к впадине Вирлпул, вы убедитесь в этом сами. Я пишу вам, поскольку не в силах видеть, как дурят голову достойному молодому человеку, движимый сочувствием к вам.
Благожелатель.
– Лоуэлл говорит, – продолжил Хорлер, когда Бренда слегка остыла, – что, получив письмо, он страшно расстроился. Он клянется, что ни на секунду не поверил тому, что в нем написано, и первым делом он хотел бросить его в огонь. Но прошел день, и он решил, что должен сходить к впадине и сам во всем убедиться. Он ничуть не усомнился в вас, мисс Вэйн, но он хотел своими глазами убедиться, что все это ложь, чтобы ни тени сомнения не осталось в его душе. Он колебался весь день и в конце концов решил сходить к впадине.
Нечего и говорить, что у впадины он не встретил ни вас, ни Кэри. Такого рода письма – старая «добрая» уловка. Ему было очень стыдно, что он поддался на нее, он весь вечер казнился. Ему стоило большого труда заставить себя рассказать обо всем.
На следующий день стало известно о смерти Кэри. Лоуэлл, разумеется, знал о сомнениях, которые возникли по поводу гибели Акерли. Он и сам не понимал, как Акерли – с его-то опытом! – мог угодить под поезд. Когда Кэри нашли мертвым, Лоуэлл скорее инстинктивно связал это с гибелью Акерли и действительно решил, что это самоубийство. Это первое, что приходило в голову, и он даже не подумал о других возможностях. Но по некоторым фразам, оброненным полицейскими, он понял, что они предполагают, что Кэри погиб между шестью и семью часами. И тогда он понял, для чего предназначалось письмо. На самом деле Кэри убили, и письмо должно было сделать его козлом отпущения. Послав ему письмо, убийца оставил его без алиби.
Лоуэлл с ужасающей ясностью понял, что оказался в крайне опасном положении. Все знали, что они с Кэри были «на ножах» и даже впрямую угрожали расправиться друг с другом. Более того, он не мог доказать, что ходил к впадине. По пути ему никто не попался. Даже если бы он предъявил письмо, из этого не вышло бы ничего хорошего: полиция могла предположить, что он сам напечатал его, чтобы придать достоверность своему рассказу.
Хорлер сделал паузу, бросил окурок в огонь и зажег другую сигарету. Все молчали, и он продолжал.
– До этого места все звучит достаточно достоверно, но дальше Лоуэлл потерял голову. Разумеется, ему надо было сразу обратиться в полицию и рассказать им о письме. Он говорит, что не сделал этого по двум причинам. Во-первых, он сомневался, что ему поверят. Во-вторых, он подумал, что дело будет закрыто как самоубийство и об убийстве не зайдет и речи. Здесь его можно понять, но его следующий шаг уже совершенно необъясним.
Он подумал, что ему не помешает алиби на время убийства, если дело все же начнут расследовать, и решил придумать что-нибудь убедительное. С его точки зрения, идея с линейкой была блестящей – но не с точки зрения искушенной в таких вещах британской полиции. Начало бетонирования в тот день, когда обнаружили тело убитого Кэри, подсказало ему, что надо делать. Он решил, что на перегоне с шести до семи вечера во вторник никого не было. Точно так же никто не увидит его, если он сходит к мосту ночью в четверг. Однако все эти здравые соображения не учитывают тех мелочей жизни, из-за которых потом все всплывает на поверхность! Ему и в голову не пришло, что на линии может оказаться бригада телефонистов. Откуда ему было знать, что миссис Данн будет сидеть ночью со своим больным ребенком и выглянет из окна именно в тот момент, когда он возвращался?
Теперь вы все знаете. Лично я уверен, что, если бы Лоуэлл не поддался панике и не взялся подделывать алиби, его бы ни за что не арестовали.
Хорлер замолчал. Все трое курили, не торопясь что-то сказать. Затем Парри тяжело вздохнул.
– Как вы думаете, что мы можем сделать? – спросил он.
– Ох, – вздохнул Хорлер, – вот это и обсудим. Совершенно очевидно, что прежде всего можно попытаться доказать, что Лоуэлл был в критическое время у впадины Вирлпул. Это сразу сняло бы с него все подозрения.
– А возможно ли это?
– В том-то и дело. Лоуэлл сказал, что по дороге никого не видел. Однако его мог кто-то заметить, сам оставшись незамеченным Лоуэллом. Если здесь мы потерпим неудачу, то можно попробовать выяснить, кто написал письмо. Возможно, это даже более перспективно – в плане выявления истинного убийцы.
– Ну, это нелегко, – заметил Парри.
– Да, действительно. Но для искушенного детектива это вполне возможно. Вопрос в том, кто именно будет этим заниматься.
– Что вы имеете в виду, мистер Хорлер? – спросила Бренда.
Хорлер пожал плечами.
– Заниматься подобными вещами – задача детектива, и лучше поручить ее специалисту. А я – юрист, Парри – инженер, а у вас, мисс Вэйн, свои обязанности. Вы думаете, что кто-то из нас способен успешно справиться с этой задачей?
– Так что вы предлагаете? – спросила Бренда.
– Думаю, следует поручить дело специалисту.
– Частному детективу? – сказал Парри. – Это влетит нам в копеечку, не так ли?
– Не обязательно частному детективу. Думаю, можно найти лучшую кандидатуру.
Бренда и Парри вопросительно подняли на Хорлера глаза.
– Скажите-ка, – продолжал Хорлер, – вы оба встречались с инспектором Френчем, который ведет дело. Что он за человек?
Парри и Бренда переглянулись.
– Думаю, это подходящая кандидатура, – наконец сказал Парри. – Культурный, обходительный человек. Я лишь боюсь, что он такой же несообразительный, как все они.
– Я согласна, – добавила Бренда. – Надо сказать, что он был со мной обходителен и откровенен.
– Я хорошо знаю сержанта Эмери, – продолжил Хорлер. – Мы с ним давно знакомы и о нем я столь же высокого мнения. Итак, стоит над этим подумать. Почему бы не посвятить этих двоих в наши проблемы и попросить провести расследование? Им это сподручнее и результат будет более эффективным. Вопрос лишь в том, возьмутся ли они за это. Лично я верю, что возьмутся, но это надо еще обсудить.
Бренда и Парри отнеслись к этому предложению по-разному. Бренда решила, что это прекрасная идея. Парри воспротивился. Он полагал, что это уж слишком – надеяться на то, что полиция энергично займется поисками доказательств, опрокидывающих ими же созданную версию дела. Скорее всего, они не станут особенно утруждать себя, а в конце доложат, что, к сожалению, расследование не дало никаких результатов. «И тогда наша партия проиграна, – закончил Парри. – Если мы придем с этим в полицию, нам скажут: полиция уже давно разобралась с этим делом».
Хорлер согласился с ним.
– Я понимаю вас, – ответил он. – Потому-то я и говорю, что мы должны все взвесить до того, как что-то предпринять. Однако несмотря на возражения, я вовсе не уверен, что вверение нашего дела полиции – худший выход. У нас есть день-два, чтобы подумать.
– А не можем ли мы сперва попробовать сами справиться? – предложила Бренда. – Если ничего не выйдет, тогда обратимся в полицию?
– Хорошая идея, Бренда, – воскликнул Парри. – Что вы об этом думаете, мистер Хорлер?
Хорлер был не в восторге.
– Нам следует помнить вот о чем, – пояснил он. – Я должен буду предъявить письмо в полицию. Было бы неразумно утаить его сейчас, а затем «козырнуть» им на слушании дела. Это не будет нам на руку. Обвинение может сказать, что это фальшивка, сфабрикованная в последний момент, чтобы ввести в заблуждение правосудие. И наконец, даже если они так не скажут, они могут просто усомниться в письме, чтобы дискредитировать его в глазах присяжных. Так что возникает вопрос: не стоит ли сразу рассказать обо всем полиции? Это нелегко после того, что произошло. И я не рассчитываю, что вы сразу же примете решение. – Хорлер суховато улыбнулся. – Я просто размышляю вслух, чтобы вы оценили наше положение.
Еще некоторое время Хорлер размышлял вслух, а Бренда с Парри задавали вопросы и подавали реплики. Наконец решили, что за день-два Хорлер составит свое собственное мнение и выяснит возможности провести расследование без участия полиции. Если же окажется, что частное расследование не имеет достаточных шансов на успех, он позвонит Френчу и обо всем ему расскажет.
– Вот еще что, мистер Хорлер, – сказала Бренда, когда решение было принято. – Могу я увидеть Гарри?
Хорлер предостерегающе погрозил ей:
– Знаете, мисс Вэйн, мне бы хотелось, чтобы вы вели себя мудро и осмотрительно. По версии полиции Лоуэлл страстно влюблен в вас. Я бы не советовал без нужды афишировать это. Я могу видеться с Лоуэллом и могу передавать ему ваши письма. Но вам самой лучше не показываться. Пожалуй, вы напрасно звонили сержанту насчет адвоката. Возможно, что эти предосторожности и не понадобятся, однако попрошу вас впредь ничего подобного не делать.
Они еще поговорили, затем Бренда заметила, что уже поздно, и ей пора домой.
Глава 18
Бренда узнает правду
Бренда и Парри ушли от Хорлера, испытывая смешанное чувство тревоги и успокоенности. Оба были абсолютно уверены в невиновности Лоуэлла, и в то же время оба опасались неблагоприятного исхода дела. Поверят ли присяжные, что Лоуэлл действительно получил письмо и отправился к впадине Вирлпул? Им это представлялось вполне возможным. Они были уверены, что этот рассказ достаточно убедительно объяснит, почему Лоуэлл озаботился своим алиби.
Два дня спустя перед ленчем Парри попросили к телефону. Это была Бренда. По ее голосу он понял, что она очень взволнована.
– О Клифф, – сказала она встревоженно, – я кое-что открыла. Надо рассказать тебе. Приходи к нам на ленч, хорошо? Я сейчас одна. Мама в постели, а Молли ушла. Приходи, ладно?
– Я отправляюсь на встречу, – сказал Парри Ашу, – Возможно, позавтракаю где-нибудь в городке. Не жди меня.
Два дня спустя перед ленчем Парри попросили к телефону. Это была Бренда. По ее голосу он понял, что она очень взволнована.
– О Клифф, – сказала она встревоженно, – я кое-что открыла. Надо рассказать тебе. Приходи к нам на ленч, хорошо? Я сейчас одна. Мама в постели, а Молли ушла. Приходи, ладно?
– Я отправляюсь на встречу, – сказал Парри Ашу, – Возможно, позавтракаю где-нибудь в городке. Не жди меня.