– Еще как! Но об этом молчок, а то еще подумают, что это он убрал Кэри и все такое.
   – Это не он.
   – А почему бы и нет?
   – Допустим на минутку, что это он, – сказал Парри.
   – Шуточка не в бровь, а в глаз, – отозвался Пол. – Что скажешь. Темплтон?
   – Ты тоже знал об этом? – удивился Парри.
   – У нас все об этом знали, – ответил Темплтон. – Они из-за этого были просто «на ножах» друг с другом. И вражда у них была не напоказ, а молчаливая, затаенная. Были моменты, когда Лоуэлл вел себя как круглый идиот. Он совсем потерял голову и выкидывал такие штуки!.. Могло даже показаться, что он на все способен. Потом, когда он поостыл, все вошло в норму. Затем ему опять моча ударила в голову, и это случилось в «Серкью».
   Парри придвинулся поближе к остальным.
   – Послушайте-ка, – сказал он заговорщицким шепотом, – не из-за Бренды ли все это вышло? Может, Кэри решил, что она ему отказала? Мог он это сделать из-за нее?
   – Нет, исключено, – решительно возразил Темплтон. – Кэри был верующим человеком и ни за что не пошел бы на такое. Но в Бренду он действительно был влюблен по уши.
   – От нее кто угодно потеряет голову! Такая дивная девчонка!
   – Это точно, – кивнул Пол. – Но одно дело – быть без ума от девушки, и совсем другое – лишить себя из-за этого жизни. Меня слегка беспокоит вот что: должны ли мы замалчивать этот момент? Лоуэлл считает, что не должны, но до конца он не уверен.
   – На твоем месте я бы не стал мучиться с этим, – сказал Парри. – Думаю, чем меньше мы будем волноваться из-за пустяков, тем лучше.
   – Я согласен с Парри, – сказал Темплтон. – В любом случае это личное дело Лоуэлла.
   – Пожалуй, это правильно, – сказал Пол, – разве можно скрыть такие обстоятельства? Например…
   Парри оставил их в разгар спора и вернулся к себе в офис. Он позвонил в Лидмут и передал Марлоу все подробности дела. После этого ему ничего не оставалось, как взяться за разбор почты.
   Весь день Парри обуревали мысли о трагедии. Он переделал массу дел и, наконец, ощутив, что больше не в силах заниматься привычной рутиной, ушел на перегон. Но и там он не мог полностью отвлечься от своих мыслей. Он постоянно возвращался к виденному им человеку у окна.
   Ему дважды прямо напомнили о том, что произошло. В первый раз – после ленча, когда прибыл констебль с предписанием явиться на следующее утро в десять тридцать на слушание дела. Оно должно было состояться в магазине стройматериалов, который для этого случая специально подготовили. Во второй раз – во второй половине дня, когда он позвонил хозяйке «Серкью», чтобы выразить свое соболезнование по поводу случившегося.
   На следующее утро, сев в свой поезд в Редчерче, он встретил Брэгга. Тот вчера тоже имел разговор с констеблем и тоже получил повестку, Казалось, Брэгг сильно удручен трагедией. Из всех работников железной дороги он лучше всех знал Кэри и, пожалуй, они по-настоящему дружили. По поводу его смерти он был того же мнения, что и Пол с Темплтоном.
   – Мне бы и в голову не пришло, что он на такое способен, – заявил он. – Это лишний раз доказывает, как сильно мы заблуждаемся в людях. К самоубийству склонны трусы, а он не был трусом. Знаешь, Парри, я с трудом могу поверить в это. Я не так уж хорошо знал Кэри, но уж никак не мог подумать, что он решится на такое. И как только это могло случиться?
   – Все в таком же недоумении, – сказал Парри.
   – Мы же вечером говорили с ним, и не было никаких признаков того, что он решится на столь отчаянный шаг, едва выйдя от нас. Знаешь, Парри, это просто невероятно. Наверняка за этим что-то кроется, чего мы не знаем.
   – Тебе сказали, что я видел, как кто-то заходил в офис?
   Брэгг с интересом выслушал рассказ Парри.
   – Твои слова только подтверждают наши соображения. За этим что-то кроется.
   Помолчав, он спросил как бы ненароком:
   – Небось говорят, что здесь замешана одна из сестер Вэйн?
   – Да, об этом упоминали, но все решили, что она здесь ни при чем.
   – Но точно ведь никто не знает?
   – Нет, конечно, но в этом все уверены.
   Брэгг пожал плечами.
   – Что ж, думаю, в течение часа мы все узнаем. Между прочим, Марлоу пришлось смириться и с этой неприятностью, – и он заговорил о делах.
   Незадолго до половины одиннадцатого они подошли к магазину стройматериалов.

Глава 9
Новое разбирательство

   Парри мысленно перенесся на четыре месяца назад, он вспомнил то утро на станции в Редчерче, когда слушалось дело Ронни Акерли. Похоже, история повторялась вновь. Магазин стройматериалов, самое просторное помещение в окрестностях, был специально убран. Скамейки сдвинули в один конец, в центре водрузили стол на козлах. Вокруг него расставили стулья, взятые на станции. Хотя место было иное, но атмосфера была та же, что и в Редчерче. Точно так же тут и там люди, собравшись небольшими группами, с тревогой ждали начала слушания. Полицейские надзирали за всем происходящим, торопливо переговариваясь между собой. Везде витал дух тревожных догадок.
   Дело вел мистер Латимер – тот самый, который разбирал дело Акерли. Лишь вместо сержанта Харта и констеблей из Редчерча были люди из Уитнесса, сержант Эмери и другие блюстители закона. Более того, в этот раз, кроме полиции, присутствовал инспектор Френч.
   Вновь были повторены все обязательные процедуры, как и в прошлый раз, за исключением выражения соболезнования. Присяжные заняли свои места и были приведены к присяге. Они единодушно высказались за то, чтобы не осматривать тело, и слушание началось. Следователь произнес пару вступительных слов, и вызвали первого свидетеля: Хью Бертрана Спенса.
   – Мистер Спенс, вы – младший партнер фирмы «Джон Спенс и K°» инженерных подрядчиков, ведущих работы на железной дороге? – спросил мистер Латимер.
   – Да, это я.
   – Вы видели останки погибшего, которые являются предметом данного разбирательства?
   Мистер Спенс видел останки, более того, он засвидетельствовал, что погибший – Майкл Джон Кэри, прикрепленный инженер, ответственный за строительство.
   – Мистер Спенс, может быть, вы вкратце расскажете о трудовой биографии погибшего?
   Оказалось, что Кэри пришел в компанию двадцать лет назад, восемнадцатилетним юнцом, так что на момент смерти ему исполнилось тридцать восемь лет. Он так хорошо себя показал, что его сделали младшим посыльным. Успешно справляясь с работой, вечерами он успевал учиться, и в конце концов получил квалификацию ассоциированного члена Института гражданских инженеров. Его периодически повышали в должности и прибавляли оклад, и когда был подписан контракт на строительство данного участка железной дорога, он был назначен ответственным за строительство. И он, мистер Спенс, с радостью убедился, что Кэри прекрасно справляется с возложенными на него обязанностями.
   – Что вы можете сказать о состоянии его здоровья, как физического, так и психического?
   – Могу засвидетельствовать, что и здоровье, и психика у него были в полном порядке.
   – Вы никогда не замечали у него признаков меланхолии или депрессии?
   Мистер Спенс никогда ничего подобного не замечал. Он также не думал, что у погибшего могла быть какая-то тайна, гнетущая его. Он не мог представить себе, какие причины могли толкнуть его на самоубийство. Напротив, ему представлялось, что у Кэри были все условия жить себе припеваючи, не думая ни о какой смерти. Он был перспективный работник, жизнь складывалась вполне удачно.
   – Вы не в курсе, нуждался ли он в деньгах?
   – Я не в курсе, но не думаю, что он нуждался.
   – Вы можете назвать присяжным размер его месячного оклада?
   – Семьсот пятьдесят фунтов, – ответил мистер Спенс после небольшой заминки. – Однако существуют различные выплаты, которые делают эту сумму значительно больше.
   – Погибший был женат?
   – Нет, насколько мне известно.
   Было очевидно, что мистер Спенс не мог оказать следствию реальной помощи, и ему больше не задавали вопросов. Он сел на свое место.
   Следующий свидетель был пожилой мужчина в рабочей одежде, его звали Альберт Брадстрит.
   – Вы работаете в фирме «Спенс и K°»? – задал первый вопрос следователь.
   – Да, сэр. Вот уже тридцать пять лет, днем меньше, днем больше. Я…
   – В какой должности? – прервал его мистер Латимер.
   – Помощник кладовщика: взвешивание материала, измерение жидкостей, уборка склада, вот этим я и занимаюсь, и…
   – Хорошо. В ваши обязанности также входит уборка офисов по утрам и разведение огня?
   – Так и есть, сэр. Я как главный уборщик делаю это до того, как придут джентльмены. Я поднимаю шторы, протираю полы, подметаю, выношу корзинки с бумагами, разжигаю огонь, приношу уголь, и еще…
   – Вот что, Брадстрит, прошу вас отвечать строго на заданный вопрос. Вам понятно? Только на заданный вопрос и не более того.
   – Ясно, я так и делаю, я просто хотел…
   – Не важно, что вы хотели. Слушайте меня и отвечайте на мои вопросы. Итак, вчера утром вы работали как обычно?
   – Так, да не совсем так, если быть уж совсем точным. Я начал работу как обычно, но когда нашел босса, я тотчас остановился. Я уже не мог ничего делать после того, как…
   – Вы сказали, что нашли босса? Вы имеете в виду погибшего, я полагаю?
   – Ну-у, мистера Кэри. Обнаружив его, я уж больше не работал, как вы понимаете. Все это не…
   – Расскажите-ка присяжным, что вы обнаружили.
   – Шторы были опущены, как всегда, и я подошел поднять их, а то там темновато, чтобы зажигать огонь. И когда я их поднял, тут-то я и увидел босса, свисающего с потолка.
   – И что вы сделали?
   – Я сказал себе: «Ой-ей-ей» или что-то в этом роде, и подошел к нему поближе посмотреть, может, он еще жив? Но нет. Он был мертвый, и довольно давно, потому что я потрогал его – а он холодный как лед.
   – Что было дальше?
   – Ну, я стал думать, что теперь делать. И я подумал, что…
   – Брадстрит, вы кому-то сообщили об увиденном?
   – Точно, сэр! Я выбежал вон, заперев дверь за собой, прибежал к Альфу Уитакеру, кладовщику, и говорю: «Разрази меня гром, Альф, если наш босс не удавился!» А Альф в ответ…
   – Затем вы вернулись в офис?
   – Да, как только Альф Уитакер позвонил в полицию, мы вместе и вернулись. Он просто глазам своим не мог поверить. Альф не мог. И он…
   – Вы оставались в офисе до приезда полиции?
   – Точно, мы ждали…
   – И еще один вопрос, Брадстрит. До приезда полиции в комнате что-нибудь трогали?
   – Ничего, мы ни к чему не прикасались. Я потрогал тело, чтобы убедиться, остыло ли оно, но больше ничего не трогали. Я…
   Следователь окинул взглядом присутствующих.
   – Может быть, у кого-то есть вопросы к свидетелю?
   Но никто больше не решился вновь открыть плотину красноречия Брадстрита, его попросили сесть на место, что он и сделал с явной неохотой и видимым сожалением.
   Следующим свидетелем был сержант Эмери. По предложению следователя, он дал показания в форме заявления.
   – Вчера в восемь тридцать утра, – начал он, – мне позвонили отсюда и сообщили, что главный инженер найден мертвым в своем кабинете. Я выехал на место и обнаружил погибшего. Он висел на веревке, укрепленной на потолочной балке. Смерть наступила довольно давно, тело уже остыло. Кончики пальцев ног не доставали пола примерно на три дюйма. Высокий конторский стул лежал на боку на полу возле тела, так что до него нельзя было дотянуться ногой. Создавалось впечатление, что погибший встал на стул, чтобы надеть петлю, и затем оттолкнул стул прочь.
   – Не было ли следов борьбы или насилия на теле или в помещении?
   – Нет, сэр. Я не обнаружил на теле никаких отметин, но здесь доктор Уиллкокс, и он более подробно расскажет об этом. В помещении не было никаких следов борьбы.
   – Хорошо, сержант. Что вы предприняли?
   – Я позвонил доктору Уиллкоксу еще до отъезда из полицейского участка, и вскоре он подъехал. Мы обрезали веревку и сняли тело, он осмотрел его, пока я осматривал помещение. Я не нашел ничего, что могло бы вызвать сомнения в том, что погибший покончил жизнь самоубийством. Правда, я так и не сумел выяснить, почему он это сделал.
   – Дальше, сержант.
   – Дальше, сэр, я провел расследование. Узнал я немного, но обнаружились новые свидетели, которые и предстанут перед вами.
   – Хорошо, сержант, мы их тоже выслушаем.
   Мистер Латимер задал новые вопросы, но сержант уже рассказал все, что знал. Его отпустили и пригласили доктора Уиллкокса.
   У доктора не было особенных сообщений. Вчера утром его вызвали в контору подрядчиков, там он осмотрел человека, повесившегося на потолочной балке, как рассказал предыдущий свидетель. Человек был мертв, смерть наступила примерно двенадцать часов назад. Следует отметить, что эта цифра приблизительна, и точно указать час смерти невозможно. Человек умер от удушья, все признаки и состояние горла говорят за смерть от удушья. На теле не обнаружено никаких повреждений или следов борьбы.
   Затем вызвали Лоуэлла. Он кратко описал свой коллектив и те дружеские отношения, которые в нем царили. Он виделся с Кэри в день трагедии. Кэри выглядел как обычно, и он, Лоуэлл, и подумать не мог, что с ним что-то не так.
   Лоуэлл описал события предыдущего вечера. Незадолго до конца рабочего дня все члены коллектива были на рабочих местах, в офисе. Примерно в половине шестого погибший сказал, что пойдет поговорить с Брэггом и чтобы его не ждали, если он задержится, и ушел. Вскоре после этого Темплтон собрал свои бумаги и тоже ушел. Лоуэлл закончил работу без четверти шесть и отправился домой, а Пол еще остался – у него была работа. У Лоуэлла разболелась голова, и он прогулялся пешком перед тем, как возвращаться в «Серкью» – усадьбу, где трое из них снимают комнаты. От прогулки ему стало лучше, голова прошла. Когда он добрался до «Серкью», Пол уже был там, вернувшись из офиса никуда не заходя. Кэри не появлялся, они подождали его несколько минут и, решив, что он ужинает в другом месте, поужинали без него. Он, Лоуэлл, и Пол весь вечер были дома, проведя его за чтением.
   На следующее утро за завтраком Кэри не появился, и Лоуэлла послали за ним. Постель Кэри была не тронута. Но им и в голову не пришло ничего дурного, они решили, что тот встретил друзей и провел с ними ночь. Он, Лоуэлл, узнал о трагедии лишь в конторе, от полиции.
   Следователь задал Лоуэллу еще несколько вопросов, и наконец одни из присяжных спросил его, пропускал ли Кэри ужин, не предупредив об этом заранее. Лоуэлл сказал, что нет, по крайней мере, на его памяти такого не случалось. Присяжный спросил его, почему в таком случае они не обеспокоились его отсутствием. Лоуэлл сказал, что они просто не придали этому значения, и добавил, что не пытается оправдаться, а передает то, что было.
   И снова Парри удивило то, как вел себя Лоуэлл. Казалось, его что-то беспокоило и тревожило, что было ему не свойственно. Признаки внутренней озабоченности были едва заметны, и Парри подумал, что вряд ли еще кто-то обратит на них внимание. Но он явно ощущал, что Лоуэлл ведет себя не как всегда.
   Затем допрашивали Пола. Он вкратце повторил то, что сказал Лоуэлл, уточнив, что он ушел через пять минут после Лоуэлла и отправился прямо в «Серкью». До его ухода Кэри так и не появился.
   Следующим свидетелем выступил Брэгг. Он рассказал о добрых отношениях, которые установились между инженерами Железнодорожной компании и инженерами подрядчиков, описал приход Кэри к ним в офис, о котором упоминали предыдущие свидетели. Они говорили о вывозе породы из тоннеля. Кэри ушел от них без пяти шесть. Потом ушел Брэгг, а Парри еще оставался.
   Затем вызвали Парри. После того, как он подтвердил сказанное Лоуэллом, Полом и Брэггом, мистер Латимер спросил его, чем тот занимался в вечер трагедии:
   – Что вы делали после уходя мистера Брэгга?
   – В течение дня я забыл отослать план инспектору Холфорду, который контролирует ход строительства. План следовало представить на следующее утро, поэтому пришлось заняться им вечером. Я закончил его и внес данные, необходимые инспектору.
   – И вы ушли из офиса?
   – Да.
   – К тому времени рабочий день закончился и двор закрыли?
   – Так и было.
   – Как я понимаю, во дворе дежурит ночной сторож? Вы его видели, когда уходили?
   – Да, он открывал мне ворота.
   – Мистер Парри, вы видели кого-нибудь во дворе в то время, пока шли от офиса до ворот?
   – Да, – сказал Парри и рассказал о незнакомце. У присутствующих вспыхнул интерес, но тотчас угас, когда на вопрос мистера Латимера Парри повторил свое заявление, что не в состоянии сказать, кто это был. Мистер Латимер не настаивал. Парри был последним свидетелем, и когда он сел, следователь обратился к присяжным.
   После вступительных фраз мистер Латимер подвел итог всему сказанному свидетелями, и Парри, как и в прошлый раз, показалось, что тот предельно беспристрастен, рассматривая дело. Затем он изложил свою точку зрения, повторив немало фраз из предыдущего дела. Он предложил три версии события: несчастный случай, самоубийство и убийство. К счастью для присяжных, он не видит особых трудностей для них в отнесении данного случая к одной из трех категорий. Несчастный случай можно сразу исключить. Трудно предположить, что погибший привязал веревку к потолочной балке, имея какую-то иную цель, помимо самоубийства, даже если веревка и случайно захлестнула ему шею, и он случайно опрокинул стул. Присяжные, разумеется, могут рассмотреть и эту возможность, но если они сразу отринут ее, следует в качества альтернативы обратиться к версиям о самоубийстве и убийстве.
   – Нет никаких оснований предполагать, что это убийство, – сказал он. – Убийство через повешение в данном конкретном случае – вещь небывалая по простой причине: это крайне сложно. На практике, если исключить случай беспомощной или тщедушной жертвы, это попросту неосуществимо. Жертва должна быть беспомощной либо слабой.
   Правда, часто бывает, что убийца вешает свою жертву. Но почти всегда при этом человека лишают жизни как-то иначе, и имитация повешения нужна, чтобы ввести в заблуждение полицию. В данном случае доктор сообщил, что состояние тела соответствует повешению, других следов на теле нет.
   Также следует иметь в виду, что ни у кого не было причин желать его смерти. К тому же ход следствия показал, что у него не было серьезных недругов.
   Итак, уважаемые господа присяжные, если вы придете к заключению, что это не убийство, то остается одна версия: самоубийство.
   В этом случае смерть находит свое вполне понятное и логичное объяснение. К повешению часто прибегают самоубийцы, и чем пристальней мы вглядываемся во все обстоятельства дела, тем более склоняемся к версии о самоубийстве. Все произошло в его собственном кабинете после того, как все ушли. Веревку взяли из места, которое погибший хорошо знал – ее сняли с кольев для строительной разметки. Использовали офисный стул, который валялся рядом так, словно его оттолкнули. Короче говоря, если имело место самоубийство, то можно было обнаружить именно то, что и было обнаружено.
   Есть одно замечание, которое я хочу поставить в связь с человеком, который входил в домик со своим ключом. Не думаю, что стоит придавать этому эпизоду большое значение. Если вы решите, что имело место убийство, то сейчас не слишком важно, кем именно был этот человек. Ваш долг – ответить на три вопроса: первое, что явилось причиной смерти? Второе: смерть произошла в результате несчастного случая, убийства или самоубийства? И третье: если это убийство, то вы можете, если пожелаете, высказать свои соображения по поводу того, кто это мог сделать. А теперь, уважаемые господа присяжные, вы можете удалиться, чтобы вынести свой вердикт.
   Через пять минут присяжные вновь были на своих местах. Их решение не явилось неожиданностью для присутствующих. Они решили, что во вторник, двадцать четвертого ноября, вечером либо ночью Майкл Джон Кэри покончил с собой, повесившись в своем офисе под влиянием минутного порыва.
   Два дня спустя состоялись похороны Кэри. Полагали, что они будут довольно скромные, но они вылились в крупное событие. Хоть он и не был особенно популярен, но сделал много добра, и о его добрых делах помнили. Парри и Брэгг посчитали своим долгом прийти, как и большая часть работников двора. К всеобщему удивлению, мистер Спенс, партнер, который давал показания на слушании дела, приехал из Лондона, чтобы присутствовать на похоронах.
   Однако он прибыл не только для этого. Как потом оказалось, у мистера Спенса была иная и более приятная миссия. После похорон, как Парри потом рассказали, он вызвал Лоуэлла в отдельный кабинет и после долгого разговора о строительстве сообщил ему, что фирма довольна тем, как он справляется со своими обязанностями, и предлагает занять место Кэри с условием более частых инспекций из головного офиса ввиду его молодости.
   Действительно, это был мудрый тактический ход партнеров. С профессиональной точки зрения Лоуэлл вполне обладал необходимым опытом, а кроме того, его сильный характер гарантировал выполнение принимаемых им решений. Более того, случившееся сделало его популярным.
   Парри был искренне рад его продвижению и прямо сказал об этом. Брэгг был того же мнения. Брэгг заметил, что ведь сверху вполне могли прислать им из города взамен Кэри какого-нибудь скособоченного старикашку, который, чтобы настоять на своем, тянул бы из них нервы. Брэгг был доволен.
   Когда в понедельник утром после похорон Парри вернулся в офис и поприветствовал Лоуэлла с новым назначением, ему показалось, что началась новая страница и в его жизни. Ужасный период трагедий был позади. Больше этого никогда не повторится. Он с надеждой смотрел в будущее, которое теперь представлялось ему гораздо более радужным, чем после смерти Акерли.
   Однако в тот же самый день был сыгран первый акт новой драмы, менее ужасной, чем те, которые предшествовали ей, но также повергшей в растерянность и новые душевные волнения не только Парри, но и многих других людей, как занятых на строительстве, так и не имеющих к нему отношения.

Глава 10
Обрывок чертежа

   Тем утром Парри, как обычно, начал рабочий день с просмотра корреспонденции. Он был один в офисе. Аша отправили на отдаленную станцию сделать необходимые промеры, и он должен был вернуться не ранее чем через два-три дня, Брэгг обещал появиться после часу дня, у него с утра были дела в Лидмуте. Работы в офисе сейчас было немного, но через четыре-пять дней можно было начинать измерения для очередной ведомости.
   Писем было немного, и скоро Парри переключился на другое: просмотреть список запланированных встреч и составить перечень дел на сегодня. Во второй половине дня они с Брэггом собирались пройтись по линии. На утро никаких дел не значилось, и можно было никуда не выходить. Он решил до прихода Брэгга закончить небольшой дополнительный план модификаций бокового откоса для водопропускной трубы. Сейчас до него еще не дошли руки, но скоро он должен был понадобиться.
   Он уселся за свой письменный стол. Все чертежи в офисе сначала делались карандашом на бумаге, а затем уже выполнялись тушью на листах того или иного стандартного размера. После этого карандашный вариант уничтожался, а чертеж тушью в качестве оригинала хранится в архиве в головном офисе в Лидмуте. Для текущей работы с чертежей делались фотокопии. Чертеж-оригинал из головного офиса не выдавался. Зато в любое время можно было получить любое число его копий – столько, сколько требовалось.
   Парри закончил чертеж карандашом и уже развернул лист бумаги, чтобы выполнить его тушью, когда дверь распахнулась и вошел Лоуэлл.
   – Привет, Парри. Ты один?
   – Да, Брэгг появится примерно без пяти час.
   – Завтра хотим начать бетонирование третьего устоя, – сказал Лоуэлл. – Не хочешь взглянуть на арматуру перед тем, как мы приступим?
   – Там все в порядке, – сказал Парри. – Мы с Брэггом были там три-четыре дня назад.
   – Хорошо.
   Они обсудили текущие производственные дела, потом Лоуэлл вручил ему обрывок бумаги.
   – Поздравляю тебя, вы тут на редкость аккуратны и внимательны, – объявил он. – Взгляни, что я нашел, разбирая бумаги в нашем офисе.
   Парри взял обрывок. Он был треугольной формы – уголок большого листа. Фотоотпечаток, потертый на сгибах. На нем был виден один, нет, даже два цветных поперечных разреза, изображающих выемку. Чертеж был потертый и порванный.
   – Господи боже! – произнес Парри. – Это же из нашей книги поперечных разрезов. Взгляни, на нем пометка, сделанная рукой Акерли. – И он указал на едва заметную надпись карандашом о том, что это мост девятьсот восемьдесят шесть, находящийся в пятнадцати футах девяти дюймах к востоку от секции сорок восемь.
   – Где ты его нашел? – спросил он.
   – Среди бумаг в одном из ящиков письменного стола Кэри. Я их разбирал, чтобы выкинуть весь хлам.
   Парри кивнул, затем встал и прошел к шкафу во внутреннем офисе.
   – Вот наши копии, – сказал он, кладя книгу на письменный стол.
   Это была та самая книга, которую доставал Брэгг, когда Френч проверял его алиби. Она представляла собой толстый скоросшиватель, в котором хранилось семьдесят или даже восемьдесят листов фотобумаги. Листы имели размер восемнадцать на двенадцать дюймов, с отчеркнутыми полями в одну десятую дюйма. На каждом листе было представлено от одного до шести поперечных разрезов – в зависимости от глубины выемки или высоты насыпи. Разрезы делались для всей строящейся линии через каждые сто футов и имели номера от нуля до ста восьмидесяти восьми. Фотокопии были раскрашены. Во-первых, на них были слабые акварельные размывки красного либо синего цвета – для обозначения слоя, который подлежал выемке либо насыпке. И во-вторых, яркими цветами обозначались уровни реально вынутого либо насыпанного к конкретному сроку грунта.