Страница:
– При сканировании мысли и побуждения не учитываются. Только поступки. Тем более, что речь идет не о преступлении, а об административном проступке. Как ты знаешь, на федеральную службу можно устроиться только один раз. Таким образом, эти несколько добавочных месяцев получения федеральной зарплаты, являются чем-то вроде выходного пособия.
– И много у вас было в этот раз увольняемых?
– Двое. Ухулу надо было оформить все документы и подобрать кого-то на их место.
– Где был Ухул той ночью, когда умер Старина Эд?
– У меня, – твердо глядя мне в глаза, сообщила Айбигель.
– И никуда не выходили?
– Нет.
– Но во время предыдущего дня он наведался в город аборигенов?
– Тоже нет.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Я всегда знала, когда он собирается в город аборигенов.
Вот так. Если Айбигель не врет, то моя теория только что слегка осыпалась. Может, я снова ошибаюсь? Впрочем, в любом случае другой теории у меня на данный момент нет. Стало быть, придется руководствоваться именно ей.
– Что сказал Ухул после того, как узнал о смерти Старины Эда?
– Он был очень огорчен.
– Ну, это понятно. А после того, как один за другим умерли еще два центуриона?
– По-моему он слегка испугался. Он сказал, что это не случайно и надо принять кое-какие меры, чтобы обнаружить убийцу центурионов.
– Какие именно, он, конечно, не сказал?
– Нет. Но он собирался сходить в город аборигенов и с кем-то там поговорить.
– Собирался? – удивился я. – Ты хочешь сказать, что после того как умер старина Эд, Ухул ни разу не наведывался в город аборигенов?
– Нет.
Вот это да! Вот это новость. Хороший пинок по моей теории. Еще парочка, и она рассыплется как карточный домик.
– Есть вопросы? – поинтересовалась Айбигель.
– Несомненно, – сказал я. – Искны. Когда Ухул ими обзавелся?
– Где-то полгода назад. У него есть один хороший приятель на планете биоформов. У этого приятеля есть фирма по выращивание биосуществ. Ухул как-то сказал, что однажды очень помог этому приятелю и тот в благодарность вырастил ему этих двух искнов.
– И ты действительно не видела, куда они делись?
– Нет. Я потом просмотрела данные о посадке пассажиров и могу сказать совершенно точно, что с планеты они не улетели. Куда они могли деться – ума не приложу.
Я подумал, что может быть, Ухул меня не обманывал. В этом случае, пытаться найти искнов бесполезно. Они уже умерли.
– Хорошо. Тогда мне нужна какая-нибудь вещь, которой пользовался Ухул. Лучше бы что-нибудь из одежды.
– Зачем?
Я бросил на Айбигель укоризненный взгляд.
– Мы же договорились…
– Хорошо. Я сейчас принесу. Подожди здесь.
Нахмурившись, Айбигель вышла в соседнюю комнату. Наверняка это была спальня. Причем скорее всего она не была обставлена в строгом, деловом стиле, как кабинет.
Так легко было подойти к двери и, слегка ее приоткрыв, убедиться в правоте своих догадок. Однако сейчас у меня и в самом деле не было времени даже на это.
Прежде всего надо было подвести итоги разговора.
Они были неутешительны. Айбигель не пыталась ничего скрыть, но рассказанное почти не подтверждало теорию, пришедшую мне в голову около часа назад.
Значило ли это, что она неверна?
Отнюдь нет. Да, я не сумел получить подтверждения своих умозаключений. Однако я также и не получил доказательств того, что они неверны. Поэтому отчаиваться рано. Вперед, лети мой корабль, на всех парусах.
Тем более, что давать задний ход уже поздно. Нет времени даже для того, чтобы толком узнать о двух других центурионах, погибших вслед за стариной Эдом.
Сейчас я уверен, что это случилось лишь потому, что убийце понадобился переполох в инопланетном районе. А вдруг это не так? Может, существовала еще какая-то другая причина? И стоит мне узнать об этих центурионах побольше…
Время, время. Его осталось слишком мало, чтобы узнать, что делали эти центурионы с того момента, как оказались на Бриллиантовой, до того момента, когда легли спать и больше не проснулись.
Время. Приди эта идея мне в голову чуть пораньше…
– Вот, тут находятся его шлепанцы, – сказала Айбигель, входя в гостиную. – Это подойдет?
В руках у нее был сверток из плотной бумаги.
– Да, конечно, – сказал я, встав и забрав сверток.
– В таком случае твой запас вопросов исчерпан? – спросила она.
– Исчерпан.
– Может, тогда я начну задавать свои?
– Только не сейчас. У меня нет на это времени.
– Но потом…
– Да, потом. После того, как все кончится.
– Иди и делай свое дело.
Что еще мне оставалось?
У двери я остановился и, оглянувшись, спросил:
– Тебе все еще хочется, чтобы убийца был пойман?
– Да.
– Но даже если он умрет, его смерть не вернет тебе Ухула.
– Я понимаю. Однако тот, кто так легко отнимает людские жизни, должен понести наказание.
– А также прелюбодеи и воры. Не так ли?
– Нет, не так. Мыслящим свойственно жаждать обладать тем, чем обладают их собратья, будь то вещи или жены. Единственное, что нельзя оправдать – это убийство. Особенно, когда оно доставляет убийце наслаждение.
– Ты думаешь, что убийца отнял жизнь у Ухула для того, чтобы получить от этого удовольствие?
– А для чего еще? Можешь ты указать другую причину?
Конечно, я мог это сделать. Но тогда мне придется рассказать и о царице личинок.
– Нет, не могу, – сказал я Айбигель.
– Видишь… Если не сможешь его схватить живым, то убей, не колеблясь.
– Если этого потребуют обстоятельства.
– Я буду надеяться, что они этого потребуют.
Я покинул жилище Айбигель. И прошел длинным коридором. И снова вышел в зал космопорта. И он все еще был пуст. Ни единого пассажира.
Впрочем, вот как раз меня-то это не касалось. Да и обратил я на это внимание так, мимоходом. Не до того мне было. Я думал о Айбигель.
Похоже, она и в самом деле любила Ухула. А теперь, когда он умер, была готова на все, лишь бы отомстить. А самый безжалостный мститель на свете, это любящая женщина, у которой отняли ее избранника.
Причем, нетрудно было догадаться о чем она думает. О том, что если этот увалень-центурион, то есть – я, в ближайшие несколько дней не найдет убийцу, ей придется вытрясти из него все, что он знает, и самой выйти на тропу войны.
Покидая здание космопорта, я подумал о том, что меня это пока устраивает. В любом случае, в ближайшие несколько часов ее вмешательства в поиски убийцы можно не опасаться. А в эти несколько часов как раз все и решится.
И поэтому я сейчас должен забыть о Айбигель и сосредоточится на том, что мне еще предстоит сделать.
Собственно, осталось не так много. Всего-навсего протрубить тревогу, собрать войска в одном месте, предположительно в резиденции, и объявить начало военных действий.
И если только Медок к этому времени не напал на след убийцы, это давало единственный шанс на успешный исход дела. Если этот шанс вообще был.
Войдя в резиденцию, я быстро прошел в спальню старины Эда и выбрал среди его одежды какую-то рубаху. Основным критерием, повлиявшим на мой выбор было ее очевидная поношенность, а также то, что ее явно давно не стирали.
Развернув сверток, полученый от Айбигель, я и в самом деле обнаружил там довольно поношенные шлепанцы. Присоединив к ним рубаху, я снова запаковал эти вещи в плотную бумагу.
Прошествовав в приемную, я положил сверток на барьер и, в упор посмотрев на Мараска, спросил:
– Может быть, ты еще что-то хочешь мне рассказать о старине Эде и двух других центурионах?
– Вряд ли, – сказал Мараск. – Нет, то есть я могу рассказывать о старине Эде еще очень долго. Но вряд ли тебе что-то из моего рассказа пригодится. Кроме того, мне кажется, ты уже выработал план действий и не намерен отступать от него ни на йоту.
– А ты бы советовал мне что-то другое?
– Мне кажется, я догадываюсь, что именно ты задумал. Что-то вроде небольшой вылазки в город аборигенов?
– Вот именно.
– Самый идиотский образ действий, возможный в данной ситуации. Однако, как ни странно, при удаче он может оказаться и самым действенным. Так что – дерзай.
– Ах так, значит? Ну хорошо.
Выудив из кармана бормоталку, я набрал номер Медока.
– Маршевич? – спросил тот.
Слишком жизнерадостным голос большого банкира назвать было нельзя.
– Нет, это звонок с того света, – буркнул я. – Предупредительный.
– Хватит валять дурака, – недовольно сказал Медок. – Что нужно?
– Какие новости?
– Совершенно никаких. Продолжаем искать. Кстати, ты не мог бы забрать отсюда эту Мауту? Еще немного, и я прикажу связать ей руки, а также заклеить рот. За последний час она дважды пыталась подкупить моих клерков, а также соблазнить главного помощника.
– Что ты с ней сделал? – удивился я. – По моим расчетам, она должна была уже купить всех твоих служащих, а также соблазнить лично тебя. Сознайся, споил ей литра два успокоительного?
– Не время для шуток, – рявкнул Медок. – Говори, что тебе нужно.
– У меня есть план. Ты согласен, что время почти вышло, а результатов не получено никаких?
– В чем он состоит?
– Я, похоже, знаю, как найти убийцу.
– Я тоже знаю. И найду.
– Когда? Мой план требует гораздо меньше времени. Забирай с собой Мауту, всех клерков, способных драться, и дуй ко мне в резиденцию. Тут я все расскажу.
– Я доведу свой план до конца, – заявил Медок. – Уверен, он принесет результаты.
– Мой план совсем ему не помешает. Если те, кто обшаривает инопланетный район наткнуться на след убийцы, они могут сообщить тебе об этом по бормоталке. Не так ли? И уж в любом случае тебе и Мауте стоит его выслушать.
– Мауте?
– Ну да. Разве ты забыл? Она является полноправным участником боевых действий.
Этот довод, похоже, был последней каплей.
– Хорошо, я захвачу эту кошану и приеду минут через десять.
– Не так быстро, – сказал я. – Тебе придется еще захватить кабланды.
– Зачем?
– Без него мой план обречен на провал.
– И его, конечно, придется посвятить во все?
– Придется. У нас нет выбора. Тем более что убийца все равно в самое ближайшее время пустит по инопланетному кварталу слух о царице личинок. Если мы его раньше не найдем. Лучше о царице личинок узнает один кабланды, чем целый инопланетный район.
Тяжело вздохнув, Медок пробормотал, что-то неразборчивое. Скорее всего, это было ругательство на неизвестном мне языке.
– Согласен?
– Да, согласен, – пробурчал Медок. – Жди, мы сейчас будем. Только, одно условие. Зачем кабланды рассказывать о царице личинок? Вполне достаточно сообщить о том, что мы с его помощью хотим поймать убийцу.
Вот тут был прав он. Однако…
– А что ты будешь делать, когда мы найдем царицу личинок?
– Откуда он узнает, что это она? Ни один мыслящий в инопланетном квартале не знает, как выглядит царица личинок. Если мы предварительно договоримся не издавать радостных восклицаний, то кабланды ничего не заподозрит.
Вот это вызывало у меня большие сомнения. Однако ради того, чтобы мой план заработал, я мог согласиться и с более спорным утверждением.
Самое главное – ввязаться в драку. А там что-нибудь придумается.
– Хорошо, – сказал я. – Пусть будет так.
– Ну вот и отлично, – в голосе Медока на мгновение проступило что-то вроде удовлетворения. – Жди. Мы сейчас будем.
Я выключил бормоталку и сунул в карман.
– Знаешь, – сказал мне Мараск. – У меня есть четкое ощущение, что ты никогда не работал центурионом.
– Вполне возможно, – сухо сказал я. – Причем я это уже от тебя слышал. Что не так я сделал на этот раз?
– Ни один центурион никогда не стал бы действовать и разговаривать таким образом.
– И кто же я тогда, по твоему?
– Еще не решил, – сообщил помощник центуриона. – Но я буду над этим думать.
– На здоровье, – пожал плечами я.
Мне и в самом деле было совершенно безразлично, к каким выводам придет Мараск. Часа через полтора вся эта история кончится. Либо самым благополучным, либо трагическим образом. И в том и в другом случае знает ли Мараск, кем я являюсь на самом деле, не будет иметь ровно никакого значения.
21.
– И много у вас было в этот раз увольняемых?
– Двое. Ухулу надо было оформить все документы и подобрать кого-то на их место.
– Где был Ухул той ночью, когда умер Старина Эд?
– У меня, – твердо глядя мне в глаза, сообщила Айбигель.
– И никуда не выходили?
– Нет.
– Но во время предыдущего дня он наведался в город аборигенов?
– Тоже нет.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Я всегда знала, когда он собирается в город аборигенов.
Вот так. Если Айбигель не врет, то моя теория только что слегка осыпалась. Может, я снова ошибаюсь? Впрочем, в любом случае другой теории у меня на данный момент нет. Стало быть, придется руководствоваться именно ей.
– Что сказал Ухул после того, как узнал о смерти Старины Эда?
– Он был очень огорчен.
– Ну, это понятно. А после того, как один за другим умерли еще два центуриона?
– По-моему он слегка испугался. Он сказал, что это не случайно и надо принять кое-какие меры, чтобы обнаружить убийцу центурионов.
– Какие именно, он, конечно, не сказал?
– Нет. Но он собирался сходить в город аборигенов и с кем-то там поговорить.
– Собирался? – удивился я. – Ты хочешь сказать, что после того как умер старина Эд, Ухул ни разу не наведывался в город аборигенов?
– Нет.
Вот это да! Вот это новость. Хороший пинок по моей теории. Еще парочка, и она рассыплется как карточный домик.
– Есть вопросы? – поинтересовалась Айбигель.
– Несомненно, – сказал я. – Искны. Когда Ухул ими обзавелся?
– Где-то полгода назад. У него есть один хороший приятель на планете биоформов. У этого приятеля есть фирма по выращивание биосуществ. Ухул как-то сказал, что однажды очень помог этому приятелю и тот в благодарность вырастил ему этих двух искнов.
– И ты действительно не видела, куда они делись?
– Нет. Я потом просмотрела данные о посадке пассажиров и могу сказать совершенно точно, что с планеты они не улетели. Куда они могли деться – ума не приложу.
Я подумал, что может быть, Ухул меня не обманывал. В этом случае, пытаться найти искнов бесполезно. Они уже умерли.
– Хорошо. Тогда мне нужна какая-нибудь вещь, которой пользовался Ухул. Лучше бы что-нибудь из одежды.
– Зачем?
Я бросил на Айбигель укоризненный взгляд.
– Мы же договорились…
– Хорошо. Я сейчас принесу. Подожди здесь.
Нахмурившись, Айбигель вышла в соседнюю комнату. Наверняка это была спальня. Причем скорее всего она не была обставлена в строгом, деловом стиле, как кабинет.
Так легко было подойти к двери и, слегка ее приоткрыв, убедиться в правоте своих догадок. Однако сейчас у меня и в самом деле не было времени даже на это.
Прежде всего надо было подвести итоги разговора.
Они были неутешительны. Айбигель не пыталась ничего скрыть, но рассказанное почти не подтверждало теорию, пришедшую мне в голову около часа назад.
Значило ли это, что она неверна?
Отнюдь нет. Да, я не сумел получить подтверждения своих умозаключений. Однако я также и не получил доказательств того, что они неверны. Поэтому отчаиваться рано. Вперед, лети мой корабль, на всех парусах.
Тем более, что давать задний ход уже поздно. Нет времени даже для того, чтобы толком узнать о двух других центурионах, погибших вслед за стариной Эдом.
Сейчас я уверен, что это случилось лишь потому, что убийце понадобился переполох в инопланетном районе. А вдруг это не так? Может, существовала еще какая-то другая причина? И стоит мне узнать об этих центурионах побольше…
Время, время. Его осталось слишком мало, чтобы узнать, что делали эти центурионы с того момента, как оказались на Бриллиантовой, до того момента, когда легли спать и больше не проснулись.
Время. Приди эта идея мне в голову чуть пораньше…
– Вот, тут находятся его шлепанцы, – сказала Айбигель, входя в гостиную. – Это подойдет?
В руках у нее был сверток из плотной бумаги.
– Да, конечно, – сказал я, встав и забрав сверток.
– В таком случае твой запас вопросов исчерпан? – спросила она.
– Исчерпан.
– Может, тогда я начну задавать свои?
– Только не сейчас. У меня нет на это времени.
– Но потом…
– Да, потом. После того, как все кончится.
– Иди и делай свое дело.
Что еще мне оставалось?
У двери я остановился и, оглянувшись, спросил:
– Тебе все еще хочется, чтобы убийца был пойман?
– Да.
– Но даже если он умрет, его смерть не вернет тебе Ухула.
– Я понимаю. Однако тот, кто так легко отнимает людские жизни, должен понести наказание.
– А также прелюбодеи и воры. Не так ли?
– Нет, не так. Мыслящим свойственно жаждать обладать тем, чем обладают их собратья, будь то вещи или жены. Единственное, что нельзя оправдать – это убийство. Особенно, когда оно доставляет убийце наслаждение.
– Ты думаешь, что убийца отнял жизнь у Ухула для того, чтобы получить от этого удовольствие?
– А для чего еще? Можешь ты указать другую причину?
Конечно, я мог это сделать. Но тогда мне придется рассказать и о царице личинок.
– Нет, не могу, – сказал я Айбигель.
– Видишь… Если не сможешь его схватить живым, то убей, не колеблясь.
– Если этого потребуют обстоятельства.
– Я буду надеяться, что они этого потребуют.
Я покинул жилище Айбигель. И прошел длинным коридором. И снова вышел в зал космопорта. И он все еще был пуст. Ни единого пассажира.
Впрочем, вот как раз меня-то это не касалось. Да и обратил я на это внимание так, мимоходом. Не до того мне было. Я думал о Айбигель.
Похоже, она и в самом деле любила Ухула. А теперь, когда он умер, была готова на все, лишь бы отомстить. А самый безжалостный мститель на свете, это любящая женщина, у которой отняли ее избранника.
Причем, нетрудно было догадаться о чем она думает. О том, что если этот увалень-центурион, то есть – я, в ближайшие несколько дней не найдет убийцу, ей придется вытрясти из него все, что он знает, и самой выйти на тропу войны.
Покидая здание космопорта, я подумал о том, что меня это пока устраивает. В любом случае, в ближайшие несколько часов ее вмешательства в поиски убийцы можно не опасаться. А в эти несколько часов как раз все и решится.
И поэтому я сейчас должен забыть о Айбигель и сосредоточится на том, что мне еще предстоит сделать.
Собственно, осталось не так много. Всего-навсего протрубить тревогу, собрать войска в одном месте, предположительно в резиденции, и объявить начало военных действий.
И если только Медок к этому времени не напал на след убийцы, это давало единственный шанс на успешный исход дела. Если этот шанс вообще был.
Войдя в резиденцию, я быстро прошел в спальню старины Эда и выбрал среди его одежды какую-то рубаху. Основным критерием, повлиявшим на мой выбор было ее очевидная поношенность, а также то, что ее явно давно не стирали.
Развернув сверток, полученый от Айбигель, я и в самом деле обнаружил там довольно поношенные шлепанцы. Присоединив к ним рубаху, я снова запаковал эти вещи в плотную бумагу.
Прошествовав в приемную, я положил сверток на барьер и, в упор посмотрев на Мараска, спросил:
– Может быть, ты еще что-то хочешь мне рассказать о старине Эде и двух других центурионах?
– Вряд ли, – сказал Мараск. – Нет, то есть я могу рассказывать о старине Эде еще очень долго. Но вряд ли тебе что-то из моего рассказа пригодится. Кроме того, мне кажется, ты уже выработал план действий и не намерен отступать от него ни на йоту.
– А ты бы советовал мне что-то другое?
– Мне кажется, я догадываюсь, что именно ты задумал. Что-то вроде небольшой вылазки в город аборигенов?
– Вот именно.
– Самый идиотский образ действий, возможный в данной ситуации. Однако, как ни странно, при удаче он может оказаться и самым действенным. Так что – дерзай.
– Ах так, значит? Ну хорошо.
Выудив из кармана бормоталку, я набрал номер Медока.
– Маршевич? – спросил тот.
Слишком жизнерадостным голос большого банкира назвать было нельзя.
– Нет, это звонок с того света, – буркнул я. – Предупредительный.
– Хватит валять дурака, – недовольно сказал Медок. – Что нужно?
– Какие новости?
– Совершенно никаких. Продолжаем искать. Кстати, ты не мог бы забрать отсюда эту Мауту? Еще немного, и я прикажу связать ей руки, а также заклеить рот. За последний час она дважды пыталась подкупить моих клерков, а также соблазнить главного помощника.
– Что ты с ней сделал? – удивился я. – По моим расчетам, она должна была уже купить всех твоих служащих, а также соблазнить лично тебя. Сознайся, споил ей литра два успокоительного?
– Не время для шуток, – рявкнул Медок. – Говори, что тебе нужно.
– У меня есть план. Ты согласен, что время почти вышло, а результатов не получено никаких?
– В чем он состоит?
– Я, похоже, знаю, как найти убийцу.
– Я тоже знаю. И найду.
– Когда? Мой план требует гораздо меньше времени. Забирай с собой Мауту, всех клерков, способных драться, и дуй ко мне в резиденцию. Тут я все расскажу.
– Я доведу свой план до конца, – заявил Медок. – Уверен, он принесет результаты.
– Мой план совсем ему не помешает. Если те, кто обшаривает инопланетный район наткнуться на след убийцы, они могут сообщить тебе об этом по бормоталке. Не так ли? И уж в любом случае тебе и Мауте стоит его выслушать.
– Мауте?
– Ну да. Разве ты забыл? Она является полноправным участником боевых действий.
Этот довод, похоже, был последней каплей.
– Хорошо, я захвачу эту кошану и приеду минут через десять.
– Не так быстро, – сказал я. – Тебе придется еще захватить кабланды.
– Зачем?
– Без него мой план обречен на провал.
– И его, конечно, придется посвятить во все?
– Придется. У нас нет выбора. Тем более что убийца все равно в самое ближайшее время пустит по инопланетному кварталу слух о царице личинок. Если мы его раньше не найдем. Лучше о царице личинок узнает один кабланды, чем целый инопланетный район.
Тяжело вздохнув, Медок пробормотал, что-то неразборчивое. Скорее всего, это было ругательство на неизвестном мне языке.
– Согласен?
– Да, согласен, – пробурчал Медок. – Жди, мы сейчас будем. Только, одно условие. Зачем кабланды рассказывать о царице личинок? Вполне достаточно сообщить о том, что мы с его помощью хотим поймать убийцу.
Вот тут был прав он. Однако…
– А что ты будешь делать, когда мы найдем царицу личинок?
– Откуда он узнает, что это она? Ни один мыслящий в инопланетном квартале не знает, как выглядит царица личинок. Если мы предварительно договоримся не издавать радостных восклицаний, то кабланды ничего не заподозрит.
Вот это вызывало у меня большие сомнения. Однако ради того, чтобы мой план заработал, я мог согласиться и с более спорным утверждением.
Самое главное – ввязаться в драку. А там что-нибудь придумается.
– Хорошо, – сказал я. – Пусть будет так.
– Ну вот и отлично, – в голосе Медока на мгновение проступило что-то вроде удовлетворения. – Жди. Мы сейчас будем.
Я выключил бормоталку и сунул в карман.
– Знаешь, – сказал мне Мараск. – У меня есть четкое ощущение, что ты никогда не работал центурионом.
– Вполне возможно, – сухо сказал я. – Причем я это уже от тебя слышал. Что не так я сделал на этот раз?
– Ни один центурион никогда не стал бы действовать и разговаривать таким образом.
– И кто же я тогда, по твоему?
– Еще не решил, – сообщил помощник центуриона. – Но я буду над этим думать.
– На здоровье, – пожал плечами я.
Мне и в самом деле было совершенно безразлично, к каким выводам придет Мараск. Часа через полтора вся эта история кончится. Либо самым благополучным, либо трагическим образом. И в том и в другом случае знает ли Мараск, кем я являюсь на самом деле, не будет иметь ровно никакого значения.
21.
– Ты мог захватить что-нибудь другое, а не эти старые шлепанцы? – проворчал кабланды.
– Чем они тебе не нравятся? – поинтересовался я.
– Тем, что мне приходится нюхать шлепанцы какого-то мыслящего. На нашей планете это считается верхом неприличия.
– На моей – тоже, – сказал я. – Однако, обладай я таким нюхом, как у тебя, для того чтобы найти убийцу, я согласился бы обнюхать десятка полтора старых, грязных, засаленных шлепанцев и не издал бы ни звука. Учти, какой от них идет запах!
– Точно, – промолвил кабланды. – Запах сочный. Для моего тонкого нюха он все равно что удар кувалдой по носу.
– Ближе к делу, – проворчал Медок. – Куда мы идем?
– Сейчас, сейчас…
Кабланды понюхал сначала рубашку старины Эда, потом шлепанцы Ухула. Вслед за этим он принялся поворачиваться в разные стороны, нюхая ночной воздух.
– Не нравится мне все это, – сказала Маута. – Такое ощущение, словно участвуешь в дешевом, уличном спектакле.
Впрочем, это заявление не помешало ей тут же послать одному из трех захваченных с собой Медоком клерков взгляд, настолько преисполненный неги и обещания неземных наслаждений, что тот чуть не выронил из рук бластер.
«А кошана и в самом деле не теряет зря времени, – подумал я. – Если дойдет до драки, то клерки, конечно будут защищать своего хозяина, но и такую соблазнительную, любвеобильную девочку в обиду не дадут.»
– Это единственный шанс найти убийцу за оставшееся время, – подал голос я.
– Или прослыть полными кретинами, – пробурчал Медок.
– Не так, – поправил его я, – Или умереть от неожиданной и весьма сильной сердечной недостаточности.
– А если у тебя нет сердца? – отпарировал Медок.
– Ну есть же у тебя какой-то важный орган, без которого ты умрешь? – поинтересовался я.
– Сундук с деньгами, – высказала предположение Маута.
Медок в ответ оделил ее взглядом, способным ускорить наступление зимы на какой-нибудь планете на пару недель.
Маута презрительно фыркнула.
Я с мольбой посмотрел на кабланды. Если он сейчас не объявит, что напал на след, мое войско просто-напросто передерется.
К счастью, любитель вызывать на поединок центурионов не подкачал.
– Есть, – заявил он и резво потрусил вдоль по улице.
Вся компашка устремилась вслед за ним.
Я слегка задержался. Кажется, за угол ближайшего дома юркнула какая-то тень. Или это мне в самом деле только показалось?
Впрочем, даже если за нами кто-то и следил, ничего удивительного в этом не было. Мы находились в городе аборигенов и не питали ни малейшей надежды на то, что нам удастся подобраться к убийце незамеченными. Мы ставили на другое. На быстроту и силу. А также на то, что кабланды приведет нас к убийце, где бы он не находился.
Так и будет, если, конечно, мои предположения верны.
Между тем штурмовой отряд был уже в шагах в двадцати от меня. Заметив это, я решил, что узнавать, кто там за нами следит, нет времени, и помчался со всех ног вслед за своими компаньонами по поискам убийцы.
Нагнав их, я услышал, как Медок на бегу спросил у кабланды:
– Кто из двух?
Вместо ответа кабланды лишь помотал головой. Похоже, он целиком сосредоточился на запахе, и отвлекать его не стоило. Медок, очевидно, это тоже понял, поскольку второй раз спрашивать не стал.
Резвым галопом наш отряд преодолел пару улиц. Я прикинул, что теперь мы находимся примерно в том месте, с которого я начал осмотр города аборигенов сегодня днем.
Вот это было странно.
Согласно моим предположениям убийца не мог здесь прятаться, поскольку здесь не было жилых домов. Однако кабланды привел нас прямиком к одному из домов улучшения и заявил:
– Здесь.
– А ну, ребята, за дело, – приказал своим клеркам Медок. – Если выломаете дверь этого дома менее чем за десять секунд, получите солидную прибавку к жалованью.
«Ребята» не подкачали.
Одновременно вытащив из карманов лучевые резаки, они приступили к делу. Тяжелая, деревянная, окованная железом дверь рухнула секунд через пять.
Все это время я стоял и гадал, зачем аборигенам такие прочные двери. Согласно сведеньям, почерпнутым из памяти компа старины Эда, воровства у них не водилось вовсе. Хотя, кто знает? Может, нравы аборигенов, переселившихся в город, претерпели некоторые изменения?
Итак, дверь упала. Медок удовлетворенно кивнул. Клерки сунули резаки в карманы и вооружились бластерами.
– Вперед! – приказал Медок. – Сейчас мы им покажем.
Вот это мне не понравилось.
С каких фиников он взял командование на себя? Ну с клерками все понятно, но все остальные беспрекословно подчиняться ему не обязаны. Я уже хотел было сказать Медоку все, что думаю по поводу его самозваного командирства, но не успел.
Из дома хлынула толпа аборигенов.
Отскочив в сторону, я выхватил «кольт» и приказал симбиоту активизироваться.
Конечно, это надо было сделать раньше, но симбиоту моему в последнее время досталось. Хорошо бы он не сдох прямо сейчас, во время драки. Да и было у меня ощущение, что эти аборигены не последние, с кем нам придется драться, прежде чем мы схватим убийцу.
Бластеры в такой толчее пускать в ход было не с руки. Разве что мой «кольт». Уворачиваясь от копий и ножей, я даже успел раза три выстрелить и, между прочим, два раза попал в цель. Учитывая мою стрельбу на пустыре, это был большой прогресс.
Вскоре с нападавшими было покончено.
Медок хотел было опять что-то скомандовать, но в этом уже не было нужды. Первая схватка каким-то образом сцементировала нашу команду, расставила всех по своим местам.
Мы кинулись в дом. Впереди всех ломился кабланды. Справа и слева от него шли я и Маута. Клерки следовали за нами по пятам, добивая упавших, но все еще способны были вскочить и напасть на нас с тыла, противников.
К нашему счастью, коридор, по которому мы продвигались, не был узким. Маута стреляла из бластера, я пустил в ход свой «кольт», который успел перед тем, как кинуться в дом, снарядить патронами. Прежде чем мы добрались до следующей двери, мне пришлось перезарядить его еще раз.
Вторая дверь была такая же массивная и прочная, как первая. Когда клерки снова пустили в ход резаки, я сказал:
– Сколько их здесь? И почему они так защищают убийцу?
– Почему ты уверен, что они защищают именно его? – спросил Медок.
Он уже стоял шагах в двух позади нас. Оглянувшись, я увидел, что большой банкир даже вооружился. В руках у него был стандартный парализатор.
А что еще у него могло быть? Парализатор – оружие, которым охотнее всего пользуются банкиры. И грабителя остановит, и с законом никаких трений.
– Кого еще они могут защищать? – спросил кабланды.
– Я имел в виду, что, возможно, ты привел нас просто к какому-то очень уважаемому старейшине, – сказал Медок.
– Нет, он там, – уверенно промолвил кабланды.
– Да кто, собственно, из двух? – спросила Маута.
Как раз в этот момент рухнула дверь, и нам стало не до разговоров.
За ней было всего трое аборигенов, но повозиться с ними пришлось. Кабланды заработал три незначительных пореза, Маута царапину, а я благодаря симбиоту, не пострадал ни в малейшей степени.
За дверью был обширный, погруженный в полутьму зал с несколькими рядами поддерживавших кровлю колон. В дальнем его конце, освещенном более ярко, чем остальная часть, двумя огромными светильниками, перед низеньким постаментом, на котором стоял какой-то предмет, накрытый узорчатым покрывалом, похожий формой на птичью клетку, сидел спиной к нам какой-то абориген. Капюшон балахона скрывал его голову, но не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, кто это.
Кстати, кто из двух? Ухул или старина Эд? Мне почему-то казалось, что вероятность того, что убийцей является старина Эд, гораздо больше.
Впрочем, сейчас все выяснится. И не только это. Многое, очень многое. Сейчас начнется финальный забег.
Именно поэтому, в то время как все остальные кинулись к убийце, я чуть приотстал. Не хотелось мне иметь кого-то за спиной в тот момент, когда все начнется.
Подскочив к аборигену, кабланды рывком поставил его на ноги, развернул к нам лицом и сорвал у него с головы капюшон.
Не удержавшись, я от удивления присвистнул.
Все-таки с логикой у меня, видимо, дела обстоят не блестяще.
– Господин Джан Ухул, начальник космопорта, – сказал Медок. – Вот стало быть как?
Ухул, казалось, был совершенно спокоен. Улыбнувшись, он развел руками и промолвил:
– А кого вы рассчитывали здесь увидеть? Старину Эда? Полноте. Неужели вам могло прийти в голову, что абориген, более двадцати лет честно выполнявший свои обязанности и довольствующийся грошовой зарплатой центуриона, вдруг пожелает разбогатеть?
– Но ведь начальник космопорта, кажется, умер? – удивилась Маута.
– Так ли трудно воскреснуть в наше перенасыщенное чудесами время? – усмехнулся Ухул.
– В таком случае вы арестованы, – сказал я. – Лучше бы вам было оставаться в могиле.
– На каких основаниях?
– Властью, данной мне инопланетным районом, я обвиняю вас в убийстве шестерых мыслящих. Вроде бы этого вполне достаточно.
– Вы надеетесь это доказать?
– Не валяйте дурака, Ухул, – сказал я. – Как вы уже сказали, мы живем в чудесное время. Стоит просканировать вашу память, как никаких других доказательств более не потребуется.
– Угу, – задумчиво покачал головой Ухул. – Так оно и есть. Кстати, Маршевич, прими мои поздравления. Использовать кабланды в качестве собаки –ищейки мог додуматься только такой экземпляр, как ты. Этого я не учел. Единственный мой прокол. Правда не фатальный. Сказать, чего не учли вы?
– Хватит трепать языком, – заявил Медок, и картинно нацелил на Ухула парализатор. – Поскольку вы имеете возможность воспользоваться неизвестным нам оружием, думаю, будет правильно вас временно обездвижить.
– Еще пару слов, – поднял руку Ухул. – Так все-таки сказать, что именно вы не учли?
– Ну, и что? – спросил Медок.
– То, что я, в последнее время никогда и нигде не хожу один. Только с сопровождающими.
И это было верно.
Искны!
Мгновенно выскочив из-за колон, за которыми до этого прятались, они встали по бокам Ухула. Один из них взял на мушку Кабланды, второй нацелил бластер на Медока.
Маута фыркнула и прошипела какое-то ругательство. Медок очень медленно опустил ствол парализатора вниз. Кабланды сделал шаг назад. Клерки Медока застыли, видимо, ожидая распоряжений хозяина. Поскольку их не последовало, клерки благоразумно решили, что пока время для драки еще не пришло.
– Вот теперь проявились все стоящие на доске фигуры, – сказал Ухул. – Как, начнем игру?
– А стоит? – усмехнулся Медок. – В любом случае ты ее проиграешь.
– Я уже ее выиграл.
– Ты ее проиграл. Объяснить каким образом?
– Из-за кабланды?
– Вот именно. Для того чтобы улететь с Бриллиантовой, тебе нужен корабль кабланды. Каким образом ты его получишь, если убьешь владельца? Учти, украсть его не удастся. Я предупредил назарунца что в ближайшее время корабль его компаньона попытаются украсть, и, для того чтобы это не произошло, приставил к нему охрану.
– А убить вас и не убить кабланды я не могу?
– И этим ты заслужишь его признательность настолько, что он отдаст тебе свой корабль?
– Он спасет свою жизнь. Разве этого мало? Не так ли, кабланды?
– Только до того момента, когда ты получишь корабль, – проворчал кабланды.
– Ну, если вы такие несговорчивые, – ухмыльнулся Ухул. – Мне придется и в самом деле вас убить. А потом убить стражников, охраняющих корабль. Не хочется мне этого делать. Не доставляет это мне никакого удовольствия. Может, все-таки договоримся?
Судя по всему, он и в самом деле не врал. Не нравилось ему убивать мыслящих. И делал он это лишь потому, что так было нужно согласно разработанному плану, потому, что обойтись без этого было невозможно. Также как и сейчас. Может быть, с одним Медоком, с глазу на глаз, Ухул мог и договориться. Но как же быть со всеми остальными, со свидетелями? Да и насчет его договора с Медоком я, вероятно, хватил. Царицу личинок на двоих разделить невозможно.
Ухул махнул рукой.
Искны действовали холодно и расчетливо. Очевидно меня с моим «кольтом», а также Медока с его парализатором они не посчитали серьезным противником. Первыми их мишенями оказались клерки, Маута и кабланды.
Один из клерков, видимо, наиболее проворный, успел сделать шаг в сторону, но этого его не спасло. Клерки полегли все. Маута, словно молния, метнулась за колонну. Слепящие лучи бластеров высекли из ее камня искры. Кабланды, при всем его весе и объеме тоже показал завидную прыть. Рухнул на пол и быстро-быстро покатился к стене.
Да только его это наверняка не спасло бы. Лучи бластеров следовали за ним по пятам и вот-вот должны были сжечь. Несомненно, так бы все и закончилось, но тут в схватку вступил Медок.
За несколько секунд, в течении которых искны косили клерков, стреляли в кошану и наконец взялись за кабланды, я успел выглянуть из-за колонны, оценить обстановку и два раза выстрелить. Причем один раз даже попал. Пуля угодила в плечо искну, стоявшему справа от Ухула. Результат получился нулевой. Искн не обратил на ранение ни малейшего внимание, так, словно ему в плечо ударила всего-навсего косточка от сливы.
– Чем они тебе не нравятся? – поинтересовался я.
– Тем, что мне приходится нюхать шлепанцы какого-то мыслящего. На нашей планете это считается верхом неприличия.
– На моей – тоже, – сказал я. – Однако, обладай я таким нюхом, как у тебя, для того чтобы найти убийцу, я согласился бы обнюхать десятка полтора старых, грязных, засаленных шлепанцев и не издал бы ни звука. Учти, какой от них идет запах!
– Точно, – промолвил кабланды. – Запах сочный. Для моего тонкого нюха он все равно что удар кувалдой по носу.
– Ближе к делу, – проворчал Медок. – Куда мы идем?
– Сейчас, сейчас…
Кабланды понюхал сначала рубашку старины Эда, потом шлепанцы Ухула. Вслед за этим он принялся поворачиваться в разные стороны, нюхая ночной воздух.
– Не нравится мне все это, – сказала Маута. – Такое ощущение, словно участвуешь в дешевом, уличном спектакле.
Впрочем, это заявление не помешало ей тут же послать одному из трех захваченных с собой Медоком клерков взгляд, настолько преисполненный неги и обещания неземных наслаждений, что тот чуть не выронил из рук бластер.
«А кошана и в самом деле не теряет зря времени, – подумал я. – Если дойдет до драки, то клерки, конечно будут защищать своего хозяина, но и такую соблазнительную, любвеобильную девочку в обиду не дадут.»
– Это единственный шанс найти убийцу за оставшееся время, – подал голос я.
– Или прослыть полными кретинами, – пробурчал Медок.
– Не так, – поправил его я, – Или умереть от неожиданной и весьма сильной сердечной недостаточности.
– А если у тебя нет сердца? – отпарировал Медок.
– Ну есть же у тебя какой-то важный орган, без которого ты умрешь? – поинтересовался я.
– Сундук с деньгами, – высказала предположение Маута.
Медок в ответ оделил ее взглядом, способным ускорить наступление зимы на какой-нибудь планете на пару недель.
Маута презрительно фыркнула.
Я с мольбой посмотрел на кабланды. Если он сейчас не объявит, что напал на след, мое войско просто-напросто передерется.
К счастью, любитель вызывать на поединок центурионов не подкачал.
– Есть, – заявил он и резво потрусил вдоль по улице.
Вся компашка устремилась вслед за ним.
Я слегка задержался. Кажется, за угол ближайшего дома юркнула какая-то тень. Или это мне в самом деле только показалось?
Впрочем, даже если за нами кто-то и следил, ничего удивительного в этом не было. Мы находились в городе аборигенов и не питали ни малейшей надежды на то, что нам удастся подобраться к убийце незамеченными. Мы ставили на другое. На быстроту и силу. А также на то, что кабланды приведет нас к убийце, где бы он не находился.
Так и будет, если, конечно, мои предположения верны.
Между тем штурмовой отряд был уже в шагах в двадцати от меня. Заметив это, я решил, что узнавать, кто там за нами следит, нет времени, и помчался со всех ног вслед за своими компаньонами по поискам убийцы.
Нагнав их, я услышал, как Медок на бегу спросил у кабланды:
– Кто из двух?
Вместо ответа кабланды лишь помотал головой. Похоже, он целиком сосредоточился на запахе, и отвлекать его не стоило. Медок, очевидно, это тоже понял, поскольку второй раз спрашивать не стал.
Резвым галопом наш отряд преодолел пару улиц. Я прикинул, что теперь мы находимся примерно в том месте, с которого я начал осмотр города аборигенов сегодня днем.
Вот это было странно.
Согласно моим предположениям убийца не мог здесь прятаться, поскольку здесь не было жилых домов. Однако кабланды привел нас прямиком к одному из домов улучшения и заявил:
– Здесь.
– А ну, ребята, за дело, – приказал своим клеркам Медок. – Если выломаете дверь этого дома менее чем за десять секунд, получите солидную прибавку к жалованью.
«Ребята» не подкачали.
Одновременно вытащив из карманов лучевые резаки, они приступили к делу. Тяжелая, деревянная, окованная железом дверь рухнула секунд через пять.
Все это время я стоял и гадал, зачем аборигенам такие прочные двери. Согласно сведеньям, почерпнутым из памяти компа старины Эда, воровства у них не водилось вовсе. Хотя, кто знает? Может, нравы аборигенов, переселившихся в город, претерпели некоторые изменения?
Итак, дверь упала. Медок удовлетворенно кивнул. Клерки сунули резаки в карманы и вооружились бластерами.
– Вперед! – приказал Медок. – Сейчас мы им покажем.
Вот это мне не понравилось.
С каких фиников он взял командование на себя? Ну с клерками все понятно, но все остальные беспрекословно подчиняться ему не обязаны. Я уже хотел было сказать Медоку все, что думаю по поводу его самозваного командирства, но не успел.
Из дома хлынула толпа аборигенов.
Отскочив в сторону, я выхватил «кольт» и приказал симбиоту активизироваться.
Конечно, это надо было сделать раньше, но симбиоту моему в последнее время досталось. Хорошо бы он не сдох прямо сейчас, во время драки. Да и было у меня ощущение, что эти аборигены не последние, с кем нам придется драться, прежде чем мы схватим убийцу.
Бластеры в такой толчее пускать в ход было не с руки. Разве что мой «кольт». Уворачиваясь от копий и ножей, я даже успел раза три выстрелить и, между прочим, два раза попал в цель. Учитывая мою стрельбу на пустыре, это был большой прогресс.
Вскоре с нападавшими было покончено.
Медок хотел было опять что-то скомандовать, но в этом уже не было нужды. Первая схватка каким-то образом сцементировала нашу команду, расставила всех по своим местам.
Мы кинулись в дом. Впереди всех ломился кабланды. Справа и слева от него шли я и Маута. Клерки следовали за нами по пятам, добивая упавших, но все еще способны были вскочить и напасть на нас с тыла, противников.
К нашему счастью, коридор, по которому мы продвигались, не был узким. Маута стреляла из бластера, я пустил в ход свой «кольт», который успел перед тем, как кинуться в дом, снарядить патронами. Прежде чем мы добрались до следующей двери, мне пришлось перезарядить его еще раз.
Вторая дверь была такая же массивная и прочная, как первая. Когда клерки снова пустили в ход резаки, я сказал:
– Сколько их здесь? И почему они так защищают убийцу?
– Почему ты уверен, что они защищают именно его? – спросил Медок.
Он уже стоял шагах в двух позади нас. Оглянувшись, я увидел, что большой банкир даже вооружился. В руках у него был стандартный парализатор.
А что еще у него могло быть? Парализатор – оружие, которым охотнее всего пользуются банкиры. И грабителя остановит, и с законом никаких трений.
– Кого еще они могут защищать? – спросил кабланды.
– Я имел в виду, что, возможно, ты привел нас просто к какому-то очень уважаемому старейшине, – сказал Медок.
– Нет, он там, – уверенно промолвил кабланды.
– Да кто, собственно, из двух? – спросила Маута.
Как раз в этот момент рухнула дверь, и нам стало не до разговоров.
За ней было всего трое аборигенов, но повозиться с ними пришлось. Кабланды заработал три незначительных пореза, Маута царапину, а я благодаря симбиоту, не пострадал ни в малейшей степени.
За дверью был обширный, погруженный в полутьму зал с несколькими рядами поддерживавших кровлю колон. В дальнем его конце, освещенном более ярко, чем остальная часть, двумя огромными светильниками, перед низеньким постаментом, на котором стоял какой-то предмет, накрытый узорчатым покрывалом, похожий формой на птичью клетку, сидел спиной к нам какой-то абориген. Капюшон балахона скрывал его голову, но не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, кто это.
Кстати, кто из двух? Ухул или старина Эд? Мне почему-то казалось, что вероятность того, что убийцей является старина Эд, гораздо больше.
Впрочем, сейчас все выяснится. И не только это. Многое, очень многое. Сейчас начнется финальный забег.
Именно поэтому, в то время как все остальные кинулись к убийце, я чуть приотстал. Не хотелось мне иметь кого-то за спиной в тот момент, когда все начнется.
Подскочив к аборигену, кабланды рывком поставил его на ноги, развернул к нам лицом и сорвал у него с головы капюшон.
Не удержавшись, я от удивления присвистнул.
Все-таки с логикой у меня, видимо, дела обстоят не блестяще.
– Господин Джан Ухул, начальник космопорта, – сказал Медок. – Вот стало быть как?
Ухул, казалось, был совершенно спокоен. Улыбнувшись, он развел руками и промолвил:
– А кого вы рассчитывали здесь увидеть? Старину Эда? Полноте. Неужели вам могло прийти в голову, что абориген, более двадцати лет честно выполнявший свои обязанности и довольствующийся грошовой зарплатой центуриона, вдруг пожелает разбогатеть?
– Но ведь начальник космопорта, кажется, умер? – удивилась Маута.
– Так ли трудно воскреснуть в наше перенасыщенное чудесами время? – усмехнулся Ухул.
– В таком случае вы арестованы, – сказал я. – Лучше бы вам было оставаться в могиле.
– На каких основаниях?
– Властью, данной мне инопланетным районом, я обвиняю вас в убийстве шестерых мыслящих. Вроде бы этого вполне достаточно.
– Вы надеетесь это доказать?
– Не валяйте дурака, Ухул, – сказал я. – Как вы уже сказали, мы живем в чудесное время. Стоит просканировать вашу память, как никаких других доказательств более не потребуется.
– Угу, – задумчиво покачал головой Ухул. – Так оно и есть. Кстати, Маршевич, прими мои поздравления. Использовать кабланды в качестве собаки –ищейки мог додуматься только такой экземпляр, как ты. Этого я не учел. Единственный мой прокол. Правда не фатальный. Сказать, чего не учли вы?
– Хватит трепать языком, – заявил Медок, и картинно нацелил на Ухула парализатор. – Поскольку вы имеете возможность воспользоваться неизвестным нам оружием, думаю, будет правильно вас временно обездвижить.
– Еще пару слов, – поднял руку Ухул. – Так все-таки сказать, что именно вы не учли?
– Ну, и что? – спросил Медок.
– То, что я, в последнее время никогда и нигде не хожу один. Только с сопровождающими.
И это было верно.
Искны!
Мгновенно выскочив из-за колон, за которыми до этого прятались, они встали по бокам Ухула. Один из них взял на мушку Кабланды, второй нацелил бластер на Медока.
Маута фыркнула и прошипела какое-то ругательство. Медок очень медленно опустил ствол парализатора вниз. Кабланды сделал шаг назад. Клерки Медока застыли, видимо, ожидая распоряжений хозяина. Поскольку их не последовало, клерки благоразумно решили, что пока время для драки еще не пришло.
– Вот теперь проявились все стоящие на доске фигуры, – сказал Ухул. – Как, начнем игру?
– А стоит? – усмехнулся Медок. – В любом случае ты ее проиграешь.
– Я уже ее выиграл.
– Ты ее проиграл. Объяснить каким образом?
– Из-за кабланды?
– Вот именно. Для того чтобы улететь с Бриллиантовой, тебе нужен корабль кабланды. Каким образом ты его получишь, если убьешь владельца? Учти, украсть его не удастся. Я предупредил назарунца что в ближайшее время корабль его компаньона попытаются украсть, и, для того чтобы это не произошло, приставил к нему охрану.
– А убить вас и не убить кабланды я не могу?
– И этим ты заслужишь его признательность настолько, что он отдаст тебе свой корабль?
– Он спасет свою жизнь. Разве этого мало? Не так ли, кабланды?
– Только до того момента, когда ты получишь корабль, – проворчал кабланды.
– Ну, если вы такие несговорчивые, – ухмыльнулся Ухул. – Мне придется и в самом деле вас убить. А потом убить стражников, охраняющих корабль. Не хочется мне этого делать. Не доставляет это мне никакого удовольствия. Может, все-таки договоримся?
Судя по всему, он и в самом деле не врал. Не нравилось ему убивать мыслящих. И делал он это лишь потому, что так было нужно согласно разработанному плану, потому, что обойтись без этого было невозможно. Также как и сейчас. Может быть, с одним Медоком, с глазу на глаз, Ухул мог и договориться. Но как же быть со всеми остальными, со свидетелями? Да и насчет его договора с Медоком я, вероятно, хватил. Царицу личинок на двоих разделить невозможно.
Ухул махнул рукой.
Искны действовали холодно и расчетливо. Очевидно меня с моим «кольтом», а также Медока с его парализатором они не посчитали серьезным противником. Первыми их мишенями оказались клерки, Маута и кабланды.
Один из клерков, видимо, наиболее проворный, успел сделать шаг в сторону, но этого его не спасло. Клерки полегли все. Маута, словно молния, метнулась за колонну. Слепящие лучи бластеров высекли из ее камня искры. Кабланды, при всем его весе и объеме тоже показал завидную прыть. Рухнул на пол и быстро-быстро покатился к стене.
Да только его это наверняка не спасло бы. Лучи бластеров следовали за ним по пятам и вот-вот должны были сжечь. Несомненно, так бы все и закончилось, но тут в схватку вступил Медок.
За несколько секунд, в течении которых искны косили клерков, стреляли в кошану и наконец взялись за кабланды, я успел выглянуть из-за колонны, оценить обстановку и два раза выстрелить. Причем один раз даже попал. Пуля угодила в плечо искну, стоявшему справа от Ухула. Результат получился нулевой. Искн не обратил на ранение ни малейшего внимание, так, словно ему в плечо ударила всего-навсего косточка от сливы.