Страница:
Первый блин комом.
Выпущенная из моего «кольта» пуля, вместо того чтобы попасть аборигену в грудь, просвистела не ближе двух пальцев от его правого плеча.
Нажимая курок во второй раз, я мысленно хихикнул.
В плечо… потом в руку… Как же! Нет, старик, стрелять из старинного оружия – это тебе не палить, куда хочется, из бластера с биоприцелом. Тут надо уметь.
Выстрелив второй раз, я каким-то чудом умудрился попасть одному из нападавших в ногу. Тот рухнул как подкошенный, и копье, которое он нацелил было кабланды в живот, всего лишь воткнулось в землю. Третья пуля попала в лезвие ножа, приближавшегося по своим размерам к земному мачете, которым был вооружен высокий туземец, явно намеревавшийся укоротить меня на голову. Взвизгнул рикошет, пуля унеслась куда-то в небо, а аборигена повело в сторону. Споткнувшись о своего упавшего товарища, он неловко взмахнул руками и тоже упал. Выстрелить в четвертый раз я не успел, поскольку на меня навалилось сразу несколько аборигенов.
Вот тут уже мне стало не до развлечений с музейными экспонатами. Аборигены явно стремились меня ухлопать и пытались сделать это чертовски профессионально. Не будь симбиота, я бы продержался против них не более пары секунд.
Но старичок меня не подвел.
Отшвырнув «кольт», я врезал одному из нападавших в живот. Ощущение было такое, словно я саданул кулаком по очень твердой резине. Впрочем, удар достиг цели. Абориген согнулся дугой. Надо было ударить его еще раз, коленом в лицо, но у меня не оставалось на это времени.
Удар, который я ребром ладони нанес второму противнику по горлу, лишил его способности двигаться как минимум на пару минут.
Вот и отлично!
За ближайшие пару минут либо мы покончим с противником, либо он с нами.
Мы?
Счастливо избежав встречи с копьем одного из аборигенов, на которое он намеревался меня насадить, я мельком взглянул в сторону кабланды.
Тот был все еще жив! И даже дрался.
Ну и ну! Силен, бродяга!
В следующее мгновение мне стало не до него. На меня накинулись сразу три аборигена, вооруженных зловещего вида тесаками.
Уворачиваясь от трех клинков, встреча хотя бы с одним из которых грозила мне как минимум потерей конечности, я упал на колени и быстро перекатился в сторону. После этого мне осталось лишь вскочить и ударить ближайшего, вооруженного тесаком аборигена растопыренными пальцами по глазам.
Вот так!
Старый, опробованный временем прием, которому я научился во время своей бурной юности в грузовых доках планеты Джихон, произвел должное действие. Теперь мне пришлось уворачиваться всего лишь от двух клинков. Не прошло и пары секунд, как я сделал одному из противников подсечку.
Вырвать тесак у падающего аборигена было нетрудно. Рубануть оставшегося противника по руке – еще легче. Лезвие оказалось наточенным на славу и отсекло руку.
Ну вот и отлично! Пусть знает, что два опытных бойца могут выиграть схватку, даже если на них нападет целая толпа.
Выиграть? Хм…
Я отскочил в сторону, и брошенный в меня круглый, размером в апельсин, предмет пролетел мимо. Я метнул в ответ тесак и не промахнулся. Мгновение спустя за моей спиной грохнул взрыв. Оглянувшись, я увидел, что в стене черного кубического здания появилась здоровенная дыра. Не трудно было сообразить, каким образом она возникла.
Ах, так они бомбами швыряться? Бомбисты, блин! Народовольцы первобытные! Ну, сейчас я им покажу!
Подхватив с земли копье, я уже хотел был кинуться на аборигенов, как вдруг понял, что они отступают.
Да, точно. Причем более всего это походило не на бегство, а именно на организованное отступление. По крайней мере, они не забыли прихватить с собой своих раненых.
На земле осталось с пяток трупов. А еще невдалеке от меня стоял кабланды. В одной руке у него был тесак, в другой здоровенный нож.
Судя по всему, отделался он несколькими царапинами, но, несмотря на это, преследовать убегавших не пытался. И это было совершенно правильно. Кто знает, а вдруг, погнавшись за аборигенами, мы попадем в новую засаду? Если нас станут со всех сторон забрасывать бомбочками, не поможет ни мой симбиот, ни сила и ловкость кабланды.
Я еще раз посмотрел на трупы аборигенов.
Ничего себе, мирная планетка!
И какого дьявола эти ребятам пытались нас прикончить? Насколько я помню, в истории Бриллиантовой еще не было ничего похожего.
Кстати – нас? Да нет, похоже, аборигены буквально жаждали прикончить меня одного, а кабланды, так сказать, за компанию. Зачем им это был нужно? Зачем? Если бы знать…
Я нашел свой «кольт» и сунул его в кобуру. Потом внимательно осмотрел один за другим трупы нападавших.
Нет, все были мертвы. Стало быть, допрашивать некого. А жаль.. Уж у меня нашлось бы, о чем их спросить.
Между прочим, если хорошенько подумать, то для того, чтобы устроить эту засаду, совсем необязательно обладать такими уж сверхъестественными способностями.
Я нахожусь на этой планете всего вторые сутки, а уже почти привык, что кто-то из аборигенов все время ошивается рядом. Конечно, для того, чтобы не упустить шанс подзаработать… или для того, чтобы за мной следить.
И если предположить, что кто-то из аборигенов за мной в самом деле следил, а также что этот пустырь является традиционным местом подобных мероприятий среди жителей инопланетного района, то о том, каким образом аборигены узнали, где сделать на меня засаду, не так трудно догадаться.
Другой вопрос: зачем им это было нужно?
Вот на него-то у меня ответа не было, даже никаких предположений.
– Местные жители неважные бойцы, – заявил кабланды, подходя ко мне.
«Кольт» уже снова был у него в кобуре. И вообще, вид у кабланды был такой, словно он ничуть не удивлен происшедшему.
– Не такие уж неважные, – сказал я. – Кстати, с чего это они на нас напали? Ты случайно не вызывал на бой какого-нибудь местного вождя?
– Нет. Не вызывал, и почему они на нас напали, не знаю. Наверное, у них были к этому какие-то причины.
Тут мне в голову пришла еще одна забавная мысль.
Что-то слишком уж быстро меня кабланды нашел. Даже учитывая, что инопланетный район не так и велик.
– Ты узнал, по какому маршруту я буду идти, у Мараска? – спросил я.
– Зачем? – удивился кабланды. – В этом нет нужны. У меня очень тонкое чутье. Я нашел тебя по запаху.
Как собака – ищейка. Недурно, совсем недурно.
Кстати, а не пора ли мне приступать к выполнению своих обязанностей? И вообще, что я должен в этом конкретном случае делать? Может, для начала уведомить о случившемся начальника космопорта?
Вытащив из кармана бормоталку, я хотел уже было нажать кнопку встроенной в нее памяти для того, чтобы узнать номер начальника космопорта, как вдруг кабланды сказал:
– Надеюсь, этот небольшой инцидент не помешает нашему поединку?
– Что? – удивлено спросил я.
– Мы можем продолжить наш поединок?
При мысли о том, что мне сейчас придется еще и стреляться с этим гигантом, мне захотелось выругаться самыми последними словами.
Хотя, с точки зрения кабланды, продолжение поединка, после того как с нападавшими покончено, наверняка вполне правильно и логично. Дело чести есть дело чести.
О-хо-хо…
– Если мы будем стреляться, то один из нас умрет? – спросил я.
– Конечно.
– Обрати внимание – на нас напали аборигены. Я должен расследовать это дело и обнаружить причину, по которой они решили нас убить. Это моя обязанность. А что, если аборигены нападут еще раз? И не на одного из нас, а на какого-нибудь другого жителя района, который не сумеет дать им отпор? Я обязан сделать так, чтобы подобное не повторилось.
– Ты должен сейчас выполнять свои обязанности? – спросил кабланды.
– Вот-вот, именно так.
– Тогда выполняй их сейчас. А я приду к тебе завтра.
– Там видно будет, – уклончиво сказал я.
В самом деле, до завтра мне еще надо дожить. А судя по тому, сколько расплодилось желающих добраться до моей шкуры, сделать это будет нелегко. Так что завтра будет завтра. А сегодня…
– Тогда я ухожу, – заявил кабланды. – И приду завтра.
– Подожди, – сказал ему я. – Мне могут понадобиться свидетели.
– Свидетели чего? Неужели кто-то осмелится не поверить на слово центуриону?
На этот вопрос я предпочел не отвечать. Да и как я мог на него ответить? Разве что сделать вид, будто у меня нет времени.
Вот я сделал. И, узнав номер Ухула, попытался с ним связаться. Только вместо голоса начальника космопорта я услышал голос уже знакомой мне администраторши. Я его хорошо запомнил.
– Что вам угодно?
– Начальника космопорта. Это центурион инопланетного района.
– Хорошо, что вы позвонили. У нас тут неприятности. Не могли бы вы подъехать в космопорт?
Ну вот, и тут тоже неладно. Что там у них стряслось?
– Да, подъеду, – заявил я. – Только сначала дайте мне поговорить с Ухулом.
– Это невозможно. Та неприятность, о которой я говорила, случилась с ним самим. Точнее – он умер.
Девица выпалила все это скороговоркой, словно боялась, что я ее прерву.
Ну и ну.
Чисто машинально шаря свободной рукой по карманам в поисках сигареты, я спросил:
– Когда это случилось и отчего он умер?
– Мы обнаружили его труп пять минут назад. Одна из моих подруг умеет управляться с кибермедиком… В общем, Ухул умер оттого, что у него остановилось сердце.
11.
Выпущенная из моего «кольта» пуля, вместо того чтобы попасть аборигену в грудь, просвистела не ближе двух пальцев от его правого плеча.
Нажимая курок во второй раз, я мысленно хихикнул.
В плечо… потом в руку… Как же! Нет, старик, стрелять из старинного оружия – это тебе не палить, куда хочется, из бластера с биоприцелом. Тут надо уметь.
Выстрелив второй раз, я каким-то чудом умудрился попасть одному из нападавших в ногу. Тот рухнул как подкошенный, и копье, которое он нацелил было кабланды в живот, всего лишь воткнулось в землю. Третья пуля попала в лезвие ножа, приближавшегося по своим размерам к земному мачете, которым был вооружен высокий туземец, явно намеревавшийся укоротить меня на голову. Взвизгнул рикошет, пуля унеслась куда-то в небо, а аборигена повело в сторону. Споткнувшись о своего упавшего товарища, он неловко взмахнул руками и тоже упал. Выстрелить в четвертый раз я не успел, поскольку на меня навалилось сразу несколько аборигенов.
Вот тут уже мне стало не до развлечений с музейными экспонатами. Аборигены явно стремились меня ухлопать и пытались сделать это чертовски профессионально. Не будь симбиота, я бы продержался против них не более пары секунд.
Но старичок меня не подвел.
Отшвырнув «кольт», я врезал одному из нападавших в живот. Ощущение было такое, словно я саданул кулаком по очень твердой резине. Впрочем, удар достиг цели. Абориген согнулся дугой. Надо было ударить его еще раз, коленом в лицо, но у меня не оставалось на это времени.
Удар, который я ребром ладони нанес второму противнику по горлу, лишил его способности двигаться как минимум на пару минут.
Вот и отлично!
За ближайшие пару минут либо мы покончим с противником, либо он с нами.
Мы?
Счастливо избежав встречи с копьем одного из аборигенов, на которое он намеревался меня насадить, я мельком взглянул в сторону кабланды.
Тот был все еще жив! И даже дрался.
Ну и ну! Силен, бродяга!
В следующее мгновение мне стало не до него. На меня накинулись сразу три аборигена, вооруженных зловещего вида тесаками.
Уворачиваясь от трех клинков, встреча хотя бы с одним из которых грозила мне как минимум потерей конечности, я упал на колени и быстро перекатился в сторону. После этого мне осталось лишь вскочить и ударить ближайшего, вооруженного тесаком аборигена растопыренными пальцами по глазам.
Вот так!
Старый, опробованный временем прием, которому я научился во время своей бурной юности в грузовых доках планеты Джихон, произвел должное действие. Теперь мне пришлось уворачиваться всего лишь от двух клинков. Не прошло и пары секунд, как я сделал одному из противников подсечку.
Вырвать тесак у падающего аборигена было нетрудно. Рубануть оставшегося противника по руке – еще легче. Лезвие оказалось наточенным на славу и отсекло руку.
Ну вот и отлично! Пусть знает, что два опытных бойца могут выиграть схватку, даже если на них нападет целая толпа.
Выиграть? Хм…
Я отскочил в сторону, и брошенный в меня круглый, размером в апельсин, предмет пролетел мимо. Я метнул в ответ тесак и не промахнулся. Мгновение спустя за моей спиной грохнул взрыв. Оглянувшись, я увидел, что в стене черного кубического здания появилась здоровенная дыра. Не трудно было сообразить, каким образом она возникла.
Ах, так они бомбами швыряться? Бомбисты, блин! Народовольцы первобытные! Ну, сейчас я им покажу!
Подхватив с земли копье, я уже хотел был кинуться на аборигенов, как вдруг понял, что они отступают.
Да, точно. Причем более всего это походило не на бегство, а именно на организованное отступление. По крайней мере, они не забыли прихватить с собой своих раненых.
На земле осталось с пяток трупов. А еще невдалеке от меня стоял кабланды. В одной руке у него был тесак, в другой здоровенный нож.
Судя по всему, отделался он несколькими царапинами, но, несмотря на это, преследовать убегавших не пытался. И это было совершенно правильно. Кто знает, а вдруг, погнавшись за аборигенами, мы попадем в новую засаду? Если нас станут со всех сторон забрасывать бомбочками, не поможет ни мой симбиот, ни сила и ловкость кабланды.
Я еще раз посмотрел на трупы аборигенов.
Ничего себе, мирная планетка!
И какого дьявола эти ребятам пытались нас прикончить? Насколько я помню, в истории Бриллиантовой еще не было ничего похожего.
Кстати – нас? Да нет, похоже, аборигены буквально жаждали прикончить меня одного, а кабланды, так сказать, за компанию. Зачем им это был нужно? Зачем? Если бы знать…
Я нашел свой «кольт» и сунул его в кобуру. Потом внимательно осмотрел один за другим трупы нападавших.
Нет, все были мертвы. Стало быть, допрашивать некого. А жаль.. Уж у меня нашлось бы, о чем их спросить.
Между прочим, если хорошенько подумать, то для того, чтобы устроить эту засаду, совсем необязательно обладать такими уж сверхъестественными способностями.
Я нахожусь на этой планете всего вторые сутки, а уже почти привык, что кто-то из аборигенов все время ошивается рядом. Конечно, для того, чтобы не упустить шанс подзаработать… или для того, чтобы за мной следить.
И если предположить, что кто-то из аборигенов за мной в самом деле следил, а также что этот пустырь является традиционным местом подобных мероприятий среди жителей инопланетного района, то о том, каким образом аборигены узнали, где сделать на меня засаду, не так трудно догадаться.
Другой вопрос: зачем им это было нужно?
Вот на него-то у меня ответа не было, даже никаких предположений.
– Местные жители неважные бойцы, – заявил кабланды, подходя ко мне.
«Кольт» уже снова был у него в кобуре. И вообще, вид у кабланды был такой, словно он ничуть не удивлен происшедшему.
– Не такие уж неважные, – сказал я. – Кстати, с чего это они на нас напали? Ты случайно не вызывал на бой какого-нибудь местного вождя?
– Нет. Не вызывал, и почему они на нас напали, не знаю. Наверное, у них были к этому какие-то причины.
Тут мне в голову пришла еще одна забавная мысль.
Что-то слишком уж быстро меня кабланды нашел. Даже учитывая, что инопланетный район не так и велик.
– Ты узнал, по какому маршруту я буду идти, у Мараска? – спросил я.
– Зачем? – удивился кабланды. – В этом нет нужны. У меня очень тонкое чутье. Я нашел тебя по запаху.
Как собака – ищейка. Недурно, совсем недурно.
Кстати, а не пора ли мне приступать к выполнению своих обязанностей? И вообще, что я должен в этом конкретном случае делать? Может, для начала уведомить о случившемся начальника космопорта?
Вытащив из кармана бормоталку, я хотел уже было нажать кнопку встроенной в нее памяти для того, чтобы узнать номер начальника космопорта, как вдруг кабланды сказал:
– Надеюсь, этот небольшой инцидент не помешает нашему поединку?
– Что? – удивлено спросил я.
– Мы можем продолжить наш поединок?
При мысли о том, что мне сейчас придется еще и стреляться с этим гигантом, мне захотелось выругаться самыми последними словами.
Хотя, с точки зрения кабланды, продолжение поединка, после того как с нападавшими покончено, наверняка вполне правильно и логично. Дело чести есть дело чести.
О-хо-хо…
– Если мы будем стреляться, то один из нас умрет? – спросил я.
– Конечно.
– Обрати внимание – на нас напали аборигены. Я должен расследовать это дело и обнаружить причину, по которой они решили нас убить. Это моя обязанность. А что, если аборигены нападут еще раз? И не на одного из нас, а на какого-нибудь другого жителя района, который не сумеет дать им отпор? Я обязан сделать так, чтобы подобное не повторилось.
– Ты должен сейчас выполнять свои обязанности? – спросил кабланды.
– Вот-вот, именно так.
– Тогда выполняй их сейчас. А я приду к тебе завтра.
– Там видно будет, – уклончиво сказал я.
В самом деле, до завтра мне еще надо дожить. А судя по тому, сколько расплодилось желающих добраться до моей шкуры, сделать это будет нелегко. Так что завтра будет завтра. А сегодня…
– Тогда я ухожу, – заявил кабланды. – И приду завтра.
– Подожди, – сказал ему я. – Мне могут понадобиться свидетели.
– Свидетели чего? Неужели кто-то осмелится не поверить на слово центуриону?
На этот вопрос я предпочел не отвечать. Да и как я мог на него ответить? Разве что сделать вид, будто у меня нет времени.
Вот я сделал. И, узнав номер Ухула, попытался с ним связаться. Только вместо голоса начальника космопорта я услышал голос уже знакомой мне администраторши. Я его хорошо запомнил.
– Что вам угодно?
– Начальника космопорта. Это центурион инопланетного района.
– Хорошо, что вы позвонили. У нас тут неприятности. Не могли бы вы подъехать в космопорт?
Ну вот, и тут тоже неладно. Что там у них стряслось?
– Да, подъеду, – заявил я. – Только сначала дайте мне поговорить с Ухулом.
– Это невозможно. Та неприятность, о которой я говорила, случилась с ним самим. Точнее – он умер.
Девица выпалила все это скороговоркой, словно боялась, что я ее прерву.
Ну и ну.
Чисто машинально шаря свободной рукой по карманам в поисках сигареты, я спросил:
– Когда это случилось и отчего он умер?
– Мы обнаружили его труп пять минут назад. Одна из моих подруг умеет управляться с кибермедиком… В общем, Ухул умер оттого, что у него остановилось сердце.
11.
– Это трагедия, – сказал Юк Медок.
– Не совсем, – промолвил я. – Вот если бы аборигены кого-нибудь из нас убили…
Медок одарил меня взглядом, в котором явственно читалось, что он вовсе не станет горевать, ухлопай аборигены таких как я хоть дюжину.
Что ж, взаимно.
– Вы не понимаете… – проскрипел Медок. – Это побоище может означать ухудшение отношений с аборигенами. Оно может повлиять на торговлю личинками. А стало быть, приведет к финансовым потерям всех мыслящих инопланетного района.
Я пожал плечами и промолвил:
– Другими словами, мы должны были безропотно дать перерезать себе горло?
– Если на то пошло, то да. Эта планета уникальна. И личинки, которые поставляют с нее, – тоже. Если бы только мы могли…
Видимо посчитав, что сболтнул лишнего, он резко замолчал.
– Если бы федерация могла действовать на этой планете обычными методами, – продолжил за него я.
– Возможно, – процедил Медок.
– Но обычными методами здесь действовать бесполезно, – не унимался я. – Кстати, мне просто хочется уточнить. Обычные методы – это такие действия, при которых под уверения о насаждении культуры и прогресса такие дельцы как вы, почтенный, фактически оккупируют планету и спешным порядком ее грабят. После того как с планеты будет вывезено все ценное, уклад жизни аборигенов полностью разрушен, а сами они будут доведены до совершенно скотского состояния, вы объявляете, что процесс насаждения цивилизации закончен, и забудете о ней на веки вечные. Вот сущность ваших обычных методов. Или я ошибаюсь?
Склонившись над трупом одного из аборигенов, Медок окинул его задумчивым взглядом и пробормотал:
– Возможно. Кстати, я бы на вашем месте не сильно распускал язык.
– Отчего же? – совершенно спокойно поинтересовался я.
– Оттого, что у вас самого рыльце в пушку. Станете отрицать?
– Ну что вы, по сравнению с вами я просто ангел небесный.
– Вполне возможно, – проговорил Медок.
Выпрямившись, он медленно повернулся вокруг оси, словно снимая панораму пустыря невидимой камерой. На кабланды, стоявшем в сторонке и явно скучавшем, его взгляд задержался.
– Ты, – прокаркал Медок, ткнув пальцем в кабланды, – Я думаю, твой компаньон не одобрит участие в этом побоище.
Пожав плечами, здоровяк ответил:
– Это дело нашей фирмы. И мы никому не позволим совать в него нос.
– Разумеется, – холодно улыбнулся Медок. – Разумеется, это дело вашей фирмы. Рассказанное центурионом правда?
– Да.
– Они и в самом деле первыми напали на вас?
– Да.
– Угм-гу. Я тебя больше не держу. Можешь идти по своим делам.
– А центурион?
– Он тоже тебя отпускает. Не правда ли, Маршевич?
Однако кабланды, совсем недавно не имевший более никакого желания задерживаться на пустыре, вдруг заупрямился.
– Несомненно, он пожелает записать мои показания.
– Немного погодя, – сказал я. – И вообще, мне нужно в космопорт. Для осмотра еще одного трупа. На этот раз не аборигена.
– Тогда до завтра, – со значением сказал кабланды и потопал прочь с пустыря.
Возможно, его все эти тайны мадридского двора даже и не волновали. Будет завтрашний день. Он снова вызовет меня на поединок,и либо ухлопает, либо умрет сам. Все четко и определенно. Третьего, как говорится, не дано.
Еще раз посмотрев вслед уходящему кабланды, я заметил, что в пролом в стене черного кубического дома, оставленный бомбой аборигена, выглядывает чей-то глаз на длинном стебельке.
Зеваки. Никуда от них не денешься.
– Итак, пришло время подвести кое-какие итоги, – сказал Медок.
Я взглянул на него не без интереса.
Ну-ну, многообещающее начало…
– Тяжело признавать свои ошибки, – продолжил Медок. – Однако не признание их, как правило, ведет к еще большим убыткам. Поэтому вынужден вам сообщить, что вы свободны. Если умудритесь улететь с планеты в ближайшие два часа, тем самым избавишь меня…
Клерк, стоявший неподалеку и до той поры никоим образом не напоминавший о своем существовании, подскочил к шефу, быстро что-то ему прошептал ему на ухо и вернулся на место.
Покосивший на торчащий из пролома глаз, Медок продолжил:
– …от дополнительных расходов по организации встречи с мыслящими, жаждущими задать вам несколько вопросов. Улавливаете?
Еще бы, я улавливал. И только что исполнилось то, чего я так жаждал почти двое суток. Мне хотелось улететь с этой планеты и забыть о ней, как о страшном сне. Ну вот, я могу отправляться на все четыре стороны. Катиться колбаской. Убираться к чертовой матери. Прямо сейчас. Пока очень большой банкир не передумал.
И наверное, я должен именно так поступить. Убраться.
Вот только не хотелось мне этого делать. Не хотелось, и все. А стало быть…
– Ну, вы еще здесь? – спросил Медок. – Убирайтесь с глаз долой.
Губы его презрительно кривились.
Ох, лучше бы он этого не делал.
Да, конечно, я вне закона. И по мне плачет какая-нибудь планета – тюрьма. И конечно, меня нельзя ни в коем случае назвать добропорядочным, достойным уважения гражданином федерации. Но у меня есть свои понятия о чести и достоинстве.
– То есть, другими словами, на этой планете не действуют никакие законы? Вы, кажется, считаете себя вправе нанимать или прогонять центурионов единолично?
Медок пожал плечами:
– По сути – так и есть. Конечно, я могу собрать совет инопланетного района, но его решение будет таким же. Причем это потребует времени, которого, кстати, у вас почти нет.
– А если я буду настаивать на рассмотрении этого вопроса в совете?
– Он будет там рассмотрен. С тем же результатом.
– Но могу я хотя бы узнать причины, по которым вы решили, что я не могу выполнять обязанности центуриона? – спросил я.
– Конечно. Вы никудышный центурион. Вы не имеете ни малейшего представления об обязанностях центуриона.
– Другими словами, когда на меня и одного из жителей района напала толпа вооруженных аборигенов с явным намереньем отправить нас на тот свет, мы не должны были защищаться? Да, из-за этой схватки, возможно, расстроится торговля личинками. Возможно. Давайте подождем и посмотрим. Если расстроится, у вас на руках будет железный довод отстранить меня от дел.
– У меня и сейчас на руках есть железный довод. Стоит мне сообщить совету, кем на самом деле вы являетесь…
Ну, эти игры мне знакомы.
Я с иронией улыбнулся.
– Не-а… не пойдет. Сообщив совету, кто я на самом деле такой, вы вынуждены будете ответить на один очень интересный вопрос. Почему, зная о моем прошлом, ты все же принял меня на должность центуриона? Понимаете?
– Это что, шантаж?
– Нет, просто констатация факта.
– А зачем тебе это нужно? Насколько я знаю, вчера вы прямо-таки горели желанием унести с этой планеты ноги, и как можно скорее. Что изменилось со вчерашнего дня?
– Ничего. Просто если я уж взялся за дело, то обязательно его сделаю, чего бы это мне не стоило.
– Однако, вы и понятия не имеете о сущности работы центуриона.
– Имею.
– Но за минувшие сутки вы ничего не предприняли. Профессионал бы на вашем месте…
– Профессионалы на моем месте, – перебил его я. – Уже были и вполне благополучно погибли. А я, между прочим, переночевал в резиденции центуриона и остался жив. Вам не кажется, что это уже о чем-то говорит?
Медок чисто по-человечески пожал плечами.
– Нет, не говорит. Может, просто убийца центурионов уже убрался с этой планеты? Может, он добился того, чего хотел, и прекратил убивать.
– А смерть начальника космопорта? Не верится мне что-то в ее случайность. Уж больно здорово она укладывается в наметившуюся схему.
Сказав это, я понял, что привел довод, к которому банкир вынужден будет прислушаться. Достаточно твердый, можно сказать, железный довод.
Медок, конечно, был такой делец и негодяй, что пробы ставить негде. Но железные доводы тем и хороши, что заставляют прислушиваться к ним даже мыслящих подобного сорта.
По крайней мере, после того как я это сказал, он погрузился в размышления и потратил на них добрую минуту. Для такой акулы бизнеса, как он, это было очень много.
– Хорошо, – мрачно сказал Медок. – Даю вам еще два дня. Если за это время вы не добьетесь в расследовании ощутимых результатов, я обещаю, что лично передам тебя в руки мыслящих, встреча с которыми так вам нежелательна.
Я хотел было сказать, что Ухул давал мне неделю, а сам не прожил после этого и суток, но у меня хватило здравомыслия вовремя прикусить язык.
Не стоит без особой нужды дразнить гусей.
– А что делать с трупами? – спросил я.
– Будь старина Эд жив, уж я бы знал, кому поручить уладить это дело. Но поскольку его больше нет с нами, а на нового центуриона надежда небольшая, я займусь этим делом сам. В подобных случаях трупы возвращают вождям кланов. А также одаривают их ценными подарками и говорят приличествующие случаю слова. К счастью, напавшие на вас не принадлежали к какому-либо клану. Это были отщепенцы, порвавшие со своим народом. Вот только вождям кланом может прийти в голову, что, убив отщепенцев, инопланетяне рано или поздно пожелают убить и членов их кланов.
– Кстати, а как вы узнали, что это отщепенцы? – спросил я.
– По ленточкам на одежде, – ответил Медок. – Они не разноцветные, как у членов клана, а серые. Между прочим, набор цветов, в которые выкрашены ленточки на одежде аборигенов, указывает на их принадлежность к тому или иному клану.
Я кивнул.
Другими словами, получается, что Медок, едва взглянув на убитых, уже знал, что они отщепенцы. Зачем тогда он тут распинался об ущербе торговле, который мы с кабланды якобы нанесли, всего-навсего пытаясь защитить свои жизни?
И еще… Происшедшее за последнее время в инопланетном районе, самому Медоку может быть выгодно. Каким образом? Да самым простым. Если количество поступающих с планеты личинок временно уменьшится, то тот, кто знал об этом заблаговременно и сделал некоторый их запас, запросто может обогатиться, поскольку личинки тотчас значительно подскочат в цене. Предположим, что Медок такой запас сделал.
После этого он нанимает десятка полтора отщепенцев и приказывает им убить нового центуриона, то есть меня, предполагая, что это будет не такая трудная работа…
Даже не так. Нет, не убить, а лишь попытаться это сделать. Центурион должен остаться в живых и рассказать, кто именно на него напал.
Кстати, так и случилось.
После этого начинается паника. Цены на личинки, и без того невероятно высокие, стремительно ползут вверх. А господин Медок гребет деньги лопатой.
Хм… Не такая уж и плохая теория. И кое-что объясняющая. Но как к ней пристегнуть смерть трех центурионов? Выгоды от их гибели Медоку никакой. Да и как он это мог проделать?
Яд?
Нет, нереально. Кибермедика не обманешь. Какое-нибудь экзотическое оружие? Сомнительно. Ни о чем подобном я не слышал, а уж слава богу, за последние двадцать лет побывал на многих планетах. Да и вообще, не было у Медока причин лишать центурионов жизни.
Вот если бы он каким-то образом заранее знал, что на их месте окажется такой непрофессионал как я… Нет, для этого надо обладать даром предвиденья. Хотя, кто его знает?
Ладно, поживем – увидим. А пока надо сходить, полюбоваться на труп Ухула. Конечно, толку с этого не будет никакого, но таковы правила.
Центурион должен осмотреть место преступления и по возможности найти убийцу. Если его вообще возможно найти. Если он существует в природе.
Кстати, если и в самом деле действовать согласно правилам, то мне надо более тщательно осмотреть и пустырь. А также трупы аборигенов.
– Не пора ли тебе в космопорт? – спросил Медок.
– Еще пара минут, – пробормотал я, опускаясь на колени рядом с ближайшим трупом.
Ну-с, приступим…
Итак, ничего особенного. Мертвый абориген. Ленточки на одежде и в самом деле серого цвета. Кстати, для того чтобы это увидеть, вовсе не нужно было опускаться на колени.
Что еще?
Кровь зеленоватая, со странными голубоватыми сгустками. Чем это может помочь в моем расследовании? Да ничем.
– Хватит валять дурака, – поторопил Медок. – Вам пора в космопорт. Все равно, ничего путного тут ты не углядите.
Кто знает, кто знает? И не слишком ли настойчиво он меня выпроваживает?
В руке у аборигена был зажат большой, размерами лишь чуть меньше мачете нож. Поскольку прикасаться к трупу мне не хотелось, я вынул из руки мертвеца нож и стал его внимательно рассматривать.
Нож как нож. Широкое, остро наточенное лезвие, удобная рукоятка. Короче, таким ножом, при условии что вы нанесете достаточно сильный и точный удар, можно отхватить такому типу, как я, голову. Или руку. Или ногу. Или рассечь пополам…
Нет, тут я, похоже, хватил. Для того чтобы рассечь таким ножом пополам обычного человека, нужно обладать недюжинной силой. И знать, куда ударить. Причем не просто место, а даже под каким углом нанести удар.
Нож. Приходилось мне держать в руках даже это первобытное оружие. Собственно, что он из себя представляет? Остро наточенная полоса стали с удобной рукояткой. А каких только дел можно натворить с его помощью. Просто ужас!
Нет, конечно, ножи бывают разные. От небольших, которыми можно только чистить яблоки или разрезать книги, до вот таких здоровенных, с помощью которых можно развалить человека словно ананас. Между этими двумя крайностями – великое многообразие.
Ножи бывают с длинным и коротким лезвием, с прямым или загнутым, с волнистым лезвием, похожим на пилу, с удобными рукоятками, с не очень неудобными рукоятками, метательные, предназначенные только без убийства, и обычные, кухонные, которыми можно резать хлеб. Бывают также каменные ножи или бронзовые, очень-очень старые, на многие сотни лет пережившие тех, кто их сделал, а еще бывают новые… Этот, например, новый. Совсем новый, словно сделанный вчера.
Гм… Действительно.
Я еще раз внимательно осмотрел нож. Нетрудно было определить, что сделали его совсем недавно. Может, в самом деле за пару часов до того, как пустили его в дело. Гладко отшлифованная рукоятка была деревянной. Я понюхал ее и, уловив тонкий, горьковатый аромат, подумал что наверняка нож сделали сегодня. Причем, возможно, только для этой засады.
По крайней мере, до сих пор ничего похожего на оружие у аборигенов я не замечал. И кажется, в той информации, которую я просматривал прошлой ночью, об оружии аборигенов не говорилось ни слова. Значило ли это, что у них вообще нет оружия? Но что я тогда держу в руках?
Встав, я обошел пустырь, внимательно осматривая валявшееся на земле оружие. А бросили его, убегая, аборигены немало.
Так и есть. Все принадлежащее нападавшим оружие было новехоньким. Словно бы действительно сделанным как раз для этой засады.
И конечно, это что-то означало. Вот только – что именно? Будь на моем месте старина Эд, уж он бы, наверное, точно сказал, что это означает, кто виноват и где искать преступника. Может быть, поэтому его и убрали? Но при чем тогда еще двое центурионов? Они-то были убийце неопасны. Или все же..?
Черт, опять все упирается в одно небольшое допущение. Для того чтобы связать воедино нападение аборигенов и смерть центурионов, нужно предположить, что неведомый преступник умеет предвидеть будущее, в частности мое появление. И если так оно и есть, то пытаться поймать его совершенно бесполезно.
Можно ли победить того, кто способен предугадать все твои ходы?
Ох, подобное объяснение что-то слишком пахнет мистикой для того, чтобы быть правдой.
– Тебе пора, – напомнил Медок.
Я настолько погрузился в свои мысли, что, услышав его слова, слегка вздрогнул.
– Не совсем, – промолвил я. – Вот если бы аборигены кого-нибудь из нас убили…
Медок одарил меня взглядом, в котором явственно читалось, что он вовсе не станет горевать, ухлопай аборигены таких как я хоть дюжину.
Что ж, взаимно.
– Вы не понимаете… – проскрипел Медок. – Это побоище может означать ухудшение отношений с аборигенами. Оно может повлиять на торговлю личинками. А стало быть, приведет к финансовым потерям всех мыслящих инопланетного района.
Я пожал плечами и промолвил:
– Другими словами, мы должны были безропотно дать перерезать себе горло?
– Если на то пошло, то да. Эта планета уникальна. И личинки, которые поставляют с нее, – тоже. Если бы только мы могли…
Видимо посчитав, что сболтнул лишнего, он резко замолчал.
– Если бы федерация могла действовать на этой планете обычными методами, – продолжил за него я.
– Возможно, – процедил Медок.
– Но обычными методами здесь действовать бесполезно, – не унимался я. – Кстати, мне просто хочется уточнить. Обычные методы – это такие действия, при которых под уверения о насаждении культуры и прогресса такие дельцы как вы, почтенный, фактически оккупируют планету и спешным порядком ее грабят. После того как с планеты будет вывезено все ценное, уклад жизни аборигенов полностью разрушен, а сами они будут доведены до совершенно скотского состояния, вы объявляете, что процесс насаждения цивилизации закончен, и забудете о ней на веки вечные. Вот сущность ваших обычных методов. Или я ошибаюсь?
Склонившись над трупом одного из аборигенов, Медок окинул его задумчивым взглядом и пробормотал:
– Возможно. Кстати, я бы на вашем месте не сильно распускал язык.
– Отчего же? – совершенно спокойно поинтересовался я.
– Оттого, что у вас самого рыльце в пушку. Станете отрицать?
– Ну что вы, по сравнению с вами я просто ангел небесный.
– Вполне возможно, – проговорил Медок.
Выпрямившись, он медленно повернулся вокруг оси, словно снимая панораму пустыря невидимой камерой. На кабланды, стоявшем в сторонке и явно скучавшем, его взгляд задержался.
– Ты, – прокаркал Медок, ткнув пальцем в кабланды, – Я думаю, твой компаньон не одобрит участие в этом побоище.
Пожав плечами, здоровяк ответил:
– Это дело нашей фирмы. И мы никому не позволим совать в него нос.
– Разумеется, – холодно улыбнулся Медок. – Разумеется, это дело вашей фирмы. Рассказанное центурионом правда?
– Да.
– Они и в самом деле первыми напали на вас?
– Да.
– Угм-гу. Я тебя больше не держу. Можешь идти по своим делам.
– А центурион?
– Он тоже тебя отпускает. Не правда ли, Маршевич?
Однако кабланды, совсем недавно не имевший более никакого желания задерживаться на пустыре, вдруг заупрямился.
– Несомненно, он пожелает записать мои показания.
– Немного погодя, – сказал я. – И вообще, мне нужно в космопорт. Для осмотра еще одного трупа. На этот раз не аборигена.
– Тогда до завтра, – со значением сказал кабланды и потопал прочь с пустыря.
Возможно, его все эти тайны мадридского двора даже и не волновали. Будет завтрашний день. Он снова вызовет меня на поединок,и либо ухлопает, либо умрет сам. Все четко и определенно. Третьего, как говорится, не дано.
Еще раз посмотрев вслед уходящему кабланды, я заметил, что в пролом в стене черного кубического дома, оставленный бомбой аборигена, выглядывает чей-то глаз на длинном стебельке.
Зеваки. Никуда от них не денешься.
– Итак, пришло время подвести кое-какие итоги, – сказал Медок.
Я взглянул на него не без интереса.
Ну-ну, многообещающее начало…
– Тяжело признавать свои ошибки, – продолжил Медок. – Однако не признание их, как правило, ведет к еще большим убыткам. Поэтому вынужден вам сообщить, что вы свободны. Если умудритесь улететь с планеты в ближайшие два часа, тем самым избавишь меня…
Клерк, стоявший неподалеку и до той поры никоим образом не напоминавший о своем существовании, подскочил к шефу, быстро что-то ему прошептал ему на ухо и вернулся на место.
Покосивший на торчащий из пролома глаз, Медок продолжил:
– …от дополнительных расходов по организации встречи с мыслящими, жаждущими задать вам несколько вопросов. Улавливаете?
Еще бы, я улавливал. И только что исполнилось то, чего я так жаждал почти двое суток. Мне хотелось улететь с этой планеты и забыть о ней, как о страшном сне. Ну вот, я могу отправляться на все четыре стороны. Катиться колбаской. Убираться к чертовой матери. Прямо сейчас. Пока очень большой банкир не передумал.
И наверное, я должен именно так поступить. Убраться.
Вот только не хотелось мне этого делать. Не хотелось, и все. А стало быть…
– Ну, вы еще здесь? – спросил Медок. – Убирайтесь с глаз долой.
Губы его презрительно кривились.
Ох, лучше бы он этого не делал.
Да, конечно, я вне закона. И по мне плачет какая-нибудь планета – тюрьма. И конечно, меня нельзя ни в коем случае назвать добропорядочным, достойным уважения гражданином федерации. Но у меня есть свои понятия о чести и достоинстве.
– То есть, другими словами, на этой планете не действуют никакие законы? Вы, кажется, считаете себя вправе нанимать или прогонять центурионов единолично?
Медок пожал плечами:
– По сути – так и есть. Конечно, я могу собрать совет инопланетного района, но его решение будет таким же. Причем это потребует времени, которого, кстати, у вас почти нет.
– А если я буду настаивать на рассмотрении этого вопроса в совете?
– Он будет там рассмотрен. С тем же результатом.
– Но могу я хотя бы узнать причины, по которым вы решили, что я не могу выполнять обязанности центуриона? – спросил я.
– Конечно. Вы никудышный центурион. Вы не имеете ни малейшего представления об обязанностях центуриона.
– Другими словами, когда на меня и одного из жителей района напала толпа вооруженных аборигенов с явным намереньем отправить нас на тот свет, мы не должны были защищаться? Да, из-за этой схватки, возможно, расстроится торговля личинками. Возможно. Давайте подождем и посмотрим. Если расстроится, у вас на руках будет железный довод отстранить меня от дел.
– У меня и сейчас на руках есть железный довод. Стоит мне сообщить совету, кем на самом деле вы являетесь…
Ну, эти игры мне знакомы.
Я с иронией улыбнулся.
– Не-а… не пойдет. Сообщив совету, кто я на самом деле такой, вы вынуждены будете ответить на один очень интересный вопрос. Почему, зная о моем прошлом, ты все же принял меня на должность центуриона? Понимаете?
– Это что, шантаж?
– Нет, просто констатация факта.
– А зачем тебе это нужно? Насколько я знаю, вчера вы прямо-таки горели желанием унести с этой планеты ноги, и как можно скорее. Что изменилось со вчерашнего дня?
– Ничего. Просто если я уж взялся за дело, то обязательно его сделаю, чего бы это мне не стоило.
– Однако, вы и понятия не имеете о сущности работы центуриона.
– Имею.
– Но за минувшие сутки вы ничего не предприняли. Профессионал бы на вашем месте…
– Профессионалы на моем месте, – перебил его я. – Уже были и вполне благополучно погибли. А я, между прочим, переночевал в резиденции центуриона и остался жив. Вам не кажется, что это уже о чем-то говорит?
Медок чисто по-человечески пожал плечами.
– Нет, не говорит. Может, просто убийца центурионов уже убрался с этой планеты? Может, он добился того, чего хотел, и прекратил убивать.
– А смерть начальника космопорта? Не верится мне что-то в ее случайность. Уж больно здорово она укладывается в наметившуюся схему.
Сказав это, я понял, что привел довод, к которому банкир вынужден будет прислушаться. Достаточно твердый, можно сказать, железный довод.
Медок, конечно, был такой делец и негодяй, что пробы ставить негде. Но железные доводы тем и хороши, что заставляют прислушиваться к ним даже мыслящих подобного сорта.
По крайней мере, после того как я это сказал, он погрузился в размышления и потратил на них добрую минуту. Для такой акулы бизнеса, как он, это было очень много.
– Хорошо, – мрачно сказал Медок. – Даю вам еще два дня. Если за это время вы не добьетесь в расследовании ощутимых результатов, я обещаю, что лично передам тебя в руки мыслящих, встреча с которыми так вам нежелательна.
Я хотел было сказать, что Ухул давал мне неделю, а сам не прожил после этого и суток, но у меня хватило здравомыслия вовремя прикусить язык.
Не стоит без особой нужды дразнить гусей.
– А что делать с трупами? – спросил я.
– Будь старина Эд жив, уж я бы знал, кому поручить уладить это дело. Но поскольку его больше нет с нами, а на нового центуриона надежда небольшая, я займусь этим делом сам. В подобных случаях трупы возвращают вождям кланов. А также одаривают их ценными подарками и говорят приличествующие случаю слова. К счастью, напавшие на вас не принадлежали к какому-либо клану. Это были отщепенцы, порвавшие со своим народом. Вот только вождям кланом может прийти в голову, что, убив отщепенцев, инопланетяне рано или поздно пожелают убить и членов их кланов.
– Кстати, а как вы узнали, что это отщепенцы? – спросил я.
– По ленточкам на одежде, – ответил Медок. – Они не разноцветные, как у членов клана, а серые. Между прочим, набор цветов, в которые выкрашены ленточки на одежде аборигенов, указывает на их принадлежность к тому или иному клану.
Я кивнул.
Другими словами, получается, что Медок, едва взглянув на убитых, уже знал, что они отщепенцы. Зачем тогда он тут распинался об ущербе торговле, который мы с кабланды якобы нанесли, всего-навсего пытаясь защитить свои жизни?
И еще… Происшедшее за последнее время в инопланетном районе, самому Медоку может быть выгодно. Каким образом? Да самым простым. Если количество поступающих с планеты личинок временно уменьшится, то тот, кто знал об этом заблаговременно и сделал некоторый их запас, запросто может обогатиться, поскольку личинки тотчас значительно подскочат в цене. Предположим, что Медок такой запас сделал.
После этого он нанимает десятка полтора отщепенцев и приказывает им убить нового центуриона, то есть меня, предполагая, что это будет не такая трудная работа…
Даже не так. Нет, не убить, а лишь попытаться это сделать. Центурион должен остаться в живых и рассказать, кто именно на него напал.
Кстати, так и случилось.
После этого начинается паника. Цены на личинки, и без того невероятно высокие, стремительно ползут вверх. А господин Медок гребет деньги лопатой.
Хм… Не такая уж и плохая теория. И кое-что объясняющая. Но как к ней пристегнуть смерть трех центурионов? Выгоды от их гибели Медоку никакой. Да и как он это мог проделать?
Яд?
Нет, нереально. Кибермедика не обманешь. Какое-нибудь экзотическое оружие? Сомнительно. Ни о чем подобном я не слышал, а уж слава богу, за последние двадцать лет побывал на многих планетах. Да и вообще, не было у Медока причин лишать центурионов жизни.
Вот если бы он каким-то образом заранее знал, что на их месте окажется такой непрофессионал как я… Нет, для этого надо обладать даром предвиденья. Хотя, кто его знает?
Ладно, поживем – увидим. А пока надо сходить, полюбоваться на труп Ухула. Конечно, толку с этого не будет никакого, но таковы правила.
Центурион должен осмотреть место преступления и по возможности найти убийцу. Если его вообще возможно найти. Если он существует в природе.
Кстати, если и в самом деле действовать согласно правилам, то мне надо более тщательно осмотреть и пустырь. А также трупы аборигенов.
– Не пора ли тебе в космопорт? – спросил Медок.
– Еще пара минут, – пробормотал я, опускаясь на колени рядом с ближайшим трупом.
Ну-с, приступим…
Итак, ничего особенного. Мертвый абориген. Ленточки на одежде и в самом деле серого цвета. Кстати, для того чтобы это увидеть, вовсе не нужно было опускаться на колени.
Что еще?
Кровь зеленоватая, со странными голубоватыми сгустками. Чем это может помочь в моем расследовании? Да ничем.
– Хватит валять дурака, – поторопил Медок. – Вам пора в космопорт. Все равно, ничего путного тут ты не углядите.
Кто знает, кто знает? И не слишком ли настойчиво он меня выпроваживает?
В руке у аборигена был зажат большой, размерами лишь чуть меньше мачете нож. Поскольку прикасаться к трупу мне не хотелось, я вынул из руки мертвеца нож и стал его внимательно рассматривать.
Нож как нож. Широкое, остро наточенное лезвие, удобная рукоятка. Короче, таким ножом, при условии что вы нанесете достаточно сильный и точный удар, можно отхватить такому типу, как я, голову. Или руку. Или ногу. Или рассечь пополам…
Нет, тут я, похоже, хватил. Для того чтобы рассечь таким ножом пополам обычного человека, нужно обладать недюжинной силой. И знать, куда ударить. Причем не просто место, а даже под каким углом нанести удар.
Нож. Приходилось мне держать в руках даже это первобытное оружие. Собственно, что он из себя представляет? Остро наточенная полоса стали с удобной рукояткой. А каких только дел можно натворить с его помощью. Просто ужас!
Нет, конечно, ножи бывают разные. От небольших, которыми можно только чистить яблоки или разрезать книги, до вот таких здоровенных, с помощью которых можно развалить человека словно ананас. Между этими двумя крайностями – великое многообразие.
Ножи бывают с длинным и коротким лезвием, с прямым или загнутым, с волнистым лезвием, похожим на пилу, с удобными рукоятками, с не очень неудобными рукоятками, метательные, предназначенные только без убийства, и обычные, кухонные, которыми можно резать хлеб. Бывают также каменные ножи или бронзовые, очень-очень старые, на многие сотни лет пережившие тех, кто их сделал, а еще бывают новые… Этот, например, новый. Совсем новый, словно сделанный вчера.
Гм… Действительно.
Я еще раз внимательно осмотрел нож. Нетрудно было определить, что сделали его совсем недавно. Может, в самом деле за пару часов до того, как пустили его в дело. Гладко отшлифованная рукоятка была деревянной. Я понюхал ее и, уловив тонкий, горьковатый аромат, подумал что наверняка нож сделали сегодня. Причем, возможно, только для этой засады.
По крайней мере, до сих пор ничего похожего на оружие у аборигенов я не замечал. И кажется, в той информации, которую я просматривал прошлой ночью, об оружии аборигенов не говорилось ни слова. Значило ли это, что у них вообще нет оружия? Но что я тогда держу в руках?
Встав, я обошел пустырь, внимательно осматривая валявшееся на земле оружие. А бросили его, убегая, аборигены немало.
Так и есть. Все принадлежащее нападавшим оружие было новехоньким. Словно бы действительно сделанным как раз для этой засады.
И конечно, это что-то означало. Вот только – что именно? Будь на моем месте старина Эд, уж он бы, наверное, точно сказал, что это означает, кто виноват и где искать преступника. Может быть, поэтому его и убрали? Но при чем тогда еще двое центурионов? Они-то были убийце неопасны. Или все же..?
Черт, опять все упирается в одно небольшое допущение. Для того чтобы связать воедино нападение аборигенов и смерть центурионов, нужно предположить, что неведомый преступник умеет предвидеть будущее, в частности мое появление. И если так оно и есть, то пытаться поймать его совершенно бесполезно.
Можно ли победить того, кто способен предугадать все твои ходы?
Ох, подобное объяснение что-то слишком пахнет мистикой для того, чтобы быть правдой.
– Тебе пора, – напомнил Медок.
Я настолько погрузился в свои мысли, что, услышав его слова, слегка вздрогнул.