Страница:
— Сомневаюсь. Я знакома с мужчинами, которые даже не выйдут под дождь из боязни испортить галстук, не говоря уже о том, чтобы рисковать жизнью ради спасения друга. Ради Бога, Джон, не пытайся взяться за это дело в одиночку.
— У меня нет другого выхода.
— Неправда. Ты больше не одинок. У тебя есть друзья и я. Неужели ты не позволишь нам помочь тебе?
Джон медлил с ответом, и Белл торопливо продолжала:
— Тебя останавливает только гордость. Я понимаю тебя, но не прощу, если ты… если ты погибнешь, и только из-за собственного упрямства, мешающего тебе попросить помощи у своих друзей — тех, которым небезразлична твоя судьба!
Он отстранился и отошел к окну, не в силах прогнать мысли о человеке, который преследовал его. Что, если он где-то рядом, отделенный лишь стеклом? Если он ждет, набравшись терпения, ждет, чтобы убить Белл?
Нет, он не позволит этому мерзавцу и пальцем прикоснуться к Белл!
Прошла долгая минута, прежде чем Белл произнесла дрожащим голосом: — Пожалуй, тебе следует знать: я надеялась, что ты защитишь меня. Я готова вынести все предстоящие испытания, но только не в одиночку.
Джон повернул к ней искаженное волнением лицо, но не проронил ни звука.
Белл шагнула ближе и прикоснулась к его щеке ладонью.
— И если ты позволишь, — еле слышно произнесла она, — я тоже хочу защитить тебя.
Джон прикрыл рукой ее ладонь.
— Белл, чем я заслужил такое счастье?
Она наконец-то позволила себе улыбнуться.
— Ничем. Тебе и незачем было его заслуживать.
Со стоном Джон привлек ее к себе.
— Больше я никуда не отпущу тебя, — горячо произнес он, запустив пальцы в ее густые волосы.
— А теперь объясни, что ты имеешь в виду.
Отстранившись, Джон бережно взял ее лицо в ладони, устремив взгляд своих карих глаз в бездонные синие глаза Белл.
— Обещаю тебе: мы встретим беду вместе.
Белл обвила руками его талию и прижалась щекой к его груди.
— А может, подождем с этим до утра? Или по крайней мере отложим на несколько часов? А пока сделаем вид, что все идет отлично.
Склонившись, Джон ласково коснулся губами уголка ее рта.
— Да, дорогая, все идет отлично.
Белл повернулась так, чтобы без стеснения ответить на его поцелуи. Ее страсть воспламенила Джона, и, прежде чем Белл опомнилась, он подхватил ее на руки и отнес в постель.
Он уложил ее на подушки и отвел волосы с ее лица с таким благоговением, что на глаза Белл навернулись слезы.
— Сегодня же ты будешь моей, — произнес он переполненным нежностью голосом.
Белл хватило сил всего на одно слово:
— Пожалуйста!
Покрывая жаркими поцелуями ее шею, он непослушными пальцами избавлял Белл от одежды. Он прикасался к ней, словно изголодавшись, ласкал, сжимал, гладил.
— Я не могу… остановиться… — хрипло пробормотал он.
— И не надо, — простонала Белл.
Она ощутила, как уже знакомые волны возбуждения охватили ее, и она превратилась в сплошное желание. Она жаждала освобождения, молила о нем. Ей и не снилось, что желание может овладеть ею так быстро, но, вкусив его прежде, она не сумела бороться с натиском его жаркого пламени. Ее ладони скользнули под халат Джона в страстном стремлении ощутить его кожу.
По-видимому, не менее сильное желание ощущал и Джон, ибо он торопливо сорвал халат, спеша ощутить прикосновение груди Белл.
— Господи, как же я хочу тебя, — простонал он, проводя ладонью вниз по ее телу, до пушистого холмика. Ее кожа была чуть влажной, и это едва не свело Джона с ума.
Он не знал, сколько сможет выдержать, чтобы не броситься на нее, но тем не менее медлил, стараясь подготовить ее к предстоящему соитию с бережной осторожностью. Но Белл сама торопила его.
— Прошу тебя! — молила она. — Я хочу… — ее голос прервался.
— Что ты хочешь?
— Я хочу тебя, — выдохнула она, — немедленно.
— Дорогая, я тоже хочу тебя. — Мягким жестом он развел ее ноги и придвинулся к ней, готовый войти, но не осмеливаясь. Его дыхание сбилось, и ему понадобилось собраться с силами, чтобы спросить: — А ты уверена, любимая? Если я коснусь тебя, я уже не смогу остановиться.
В ответ Белл решительно обхватила руками его бедра и придвинула его к себе. Наконец Джон позволил себе то, о чем мечтал долгими неделями, и вошел в нее. Внутри у нее оказалось слишком тесно. Он смутился, боясь причинить ей боль, и двигался очень медленно, давая ей возможность привыкнуть.
— Больно? — прошептал он.
Белл испытывала лишь небольшое неудобство, но вскоре ее тело расслабилось, и она отрицательно покачала головой. Кроме того, она уже поняла, к чему может привести происходящее, и желала приблизить минуту блаженства.
Джон застонал, достигнув тонкой преграды ее девственности; Ему потребовалось собраться со всеми силами, чтобы не ворваться в нее одним усилием, как того требовало изголодавшееся тело.
— Тебе будет немного больно, дорогая, — прошептал он. — Я хотел бы избавить тебя от этого, хотел бы принять твою боль, но обещаю — так будет всего один раз, и…
— Джон… — мягко прервала Белл.
— Что?
— Я люблю тебя.
У него сдавило горло.
— Нет, Белл, не надо, — взмолился он, — не говори так. Ты…
— Я люблю тебя.
— Прошу тебя, не надо об этом. Ничего не говори. Не надо…
Он лишился дара речи. Она принадлежала ему, но Джон казался самому себе вором. Он не заслуживал такой награды, и если у него хватало дерзости просить ее руки, то претендовать на ее сердце он не смел.
Белл увидела пытку, отразившуюся в его глазах. Она ничего не понимала, но отчаянно пожелала избавить Джона от боли. Слова не могли исцелить его, и потому она выразила свою преданность, притянув к себе его голову. Он был настолько обезоружен ее нежным жестом, что поддался ему, погружаясь в нее. Такого наслаждения он никогда не испытывал, но заставил себя какое-то время не двигаться, ожидая, пока ее лоно свыкнется с его присутствием.
— Какой ты огромный… — простонала Белл.
— Такой же, как любой мужчина. Хотя я не намерен давать тебе возможность сравнивать. — Он начал двигаться в ней, наслаждаясь соприкосновением их тел.
Белл задохнулась, ощутив его.
— О Боже!.. Знаешь, это мне нравится. — И не задумываясь, Белл задвигала бедрами, поднимаясь к нему навстречу. Она обвила его талию ногами, позволяя проникнуть еще глубже — так, что ей казалось, будто он достал до сердца.
Его движения становились сильнее и быстрее, Белл приподнималась в такт им, и они вместе поплыли по бурному морю страсти. Она сжимала его плечи, впивалась в них ногтями, пытаясь прижаться к нему еще ближе.
— Хочу… хочу… сейчас же! — вскрикнула она, чувствуя, что теряет власть над собой.
— Обещаю, сейчас ты все получишь.
Его ладонь скользнула между их телами и коснулась самого чувствительного бутона плоти Белл. Она взорвалась в тот же момент, издав страстный крик, каждый мускул ее тела напрягся и задрожал.
Почувствовав, как ее мышцы сжались вокруг его копья, Джон не выдержал и ворвался в нее последний раз, выплескиваясь с хриплым рычанием. Они превратились во влажное сплетение рук и ног, их тела излучали жар. Переведя дыхание, Джон отвел влажную прядь с ее лица и спросил: — Ну как?
Белл улыбнулась ему.
— Надо ли спрашивать?
Он облегченно вздохнул. Она не собиралась расспрашивать, почему он отказывался принять ее слова любви. Ощутив, что она расслабилась, он с насмешливой улыбкой попросил:
— Сделай одолжение, скажи.
— Это было чудесно, Джон. Ничего подобного я никогда не испытывала.
Мне следует поблагодарить тебя.
Он поцеловал ее в нос.
— Все зависело от тебя.
— Да? — с сомнением отозвалась Белл. — Но ведь ты помогал, заботился, чтобы со мной было… все в порядке, — закончила она, не сумев подобрать слова поточнее. Когда Джон попытался возразить, Белл закрыла его рот ладонью: — Тс-с! Я все вижу по твоему лицу. Ты такой нежный и заботливый, но почему-то боишься, что люди об этом узнают. Ты так стремился доставить мне удовольствие, чтобы собственные ощущения не напугали меня!
— Потому… потому, что мне не все равно, Белл. Я хочу, чтобы ты наслаждалась.
— Так и получилось, Джон, — с удовлетворенным вздохом произнесла она.
— Я защищу тебя, — горячо поклялся он. — Ты будешь в безопасности.
Белл поцеловала его в плечо.
— Знаю, дорогой. И я тоже позабочусь о тебе.
Джон улыбнулся, представив себе Белл, грозно размахивающую мечом.
— Ведь я не так беспомощна, — заметила Белл.
— Знаю, — снисходительно согласился он.
Его тон вызвал недовольство Белл, и она взглянула ему в глаза.
— Да, я умею постоять за себя, — повторила она, — и тебе придется к этому привыкнуть потому, что я не позволю тебе одному сражаться с этим чудовищем.
Взглянув на нее, Джон приподнял бровь.
— Надеюсь, ты не считаешь, что я позволю тебе подвергаться опасности?
— Ну как ты не понимаешь, Джон? Если тебе будет грозить опасность, ей буду подвергаться и я. Это одно и то же.
Джон ничего не понял, да и что он мог понять, когда в объятиях у него было теплое и нежное тело Белл.
— Разве не ты предлагала забыть про наши беды на несколько часов? мягко напомнил он.
— Полагаю, ты прав. Но это так трудно, верно?
Джон провел пальцем по рубцу на руке — там, где неделю назад ее оцарапала пуля.
— Да, трудно, — мрачно подтвердил он.
Глава 16
— У меня нет другого выхода.
— Неправда. Ты больше не одинок. У тебя есть друзья и я. Неужели ты не позволишь нам помочь тебе?
Джон медлил с ответом, и Белл торопливо продолжала:
— Тебя останавливает только гордость. Я понимаю тебя, но не прощу, если ты… если ты погибнешь, и только из-за собственного упрямства, мешающего тебе попросить помощи у своих друзей — тех, которым небезразлична твоя судьба!
Он отстранился и отошел к окну, не в силах прогнать мысли о человеке, который преследовал его. Что, если он где-то рядом, отделенный лишь стеклом? Если он ждет, набравшись терпения, ждет, чтобы убить Белл?
Нет, он не позволит этому мерзавцу и пальцем прикоснуться к Белл!
Прошла долгая минута, прежде чем Белл произнесла дрожащим голосом: — Пожалуй, тебе следует знать: я надеялась, что ты защитишь меня. Я готова вынести все предстоящие испытания, но только не в одиночку.
Джон повернул к ней искаженное волнением лицо, но не проронил ни звука.
Белл шагнула ближе и прикоснулась к его щеке ладонью.
— И если ты позволишь, — еле слышно произнесла она, — я тоже хочу защитить тебя.
Джон прикрыл рукой ее ладонь.
— Белл, чем я заслужил такое счастье?
Она наконец-то позволила себе улыбнуться.
— Ничем. Тебе и незачем было его заслуживать.
Со стоном Джон привлек ее к себе.
— Больше я никуда не отпущу тебя, — горячо произнес он, запустив пальцы в ее густые волосы.
— А теперь объясни, что ты имеешь в виду.
Отстранившись, Джон бережно взял ее лицо в ладони, устремив взгляд своих карих глаз в бездонные синие глаза Белл.
— Обещаю тебе: мы встретим беду вместе.
Белл обвила руками его талию и прижалась щекой к его груди.
— А может, подождем с этим до утра? Или по крайней мере отложим на несколько часов? А пока сделаем вид, что все идет отлично.
Склонившись, Джон ласково коснулся губами уголка ее рта.
— Да, дорогая, все идет отлично.
Белл повернулась так, чтобы без стеснения ответить на его поцелуи. Ее страсть воспламенила Джона, и, прежде чем Белл опомнилась, он подхватил ее на руки и отнес в постель.
Он уложил ее на подушки и отвел волосы с ее лица с таким благоговением, что на глаза Белл навернулись слезы.
— Сегодня же ты будешь моей, — произнес он переполненным нежностью голосом.
Белл хватило сил всего на одно слово:
— Пожалуйста!
Покрывая жаркими поцелуями ее шею, он непослушными пальцами избавлял Белл от одежды. Он прикасался к ней, словно изголодавшись, ласкал, сжимал, гладил.
— Я не могу… остановиться… — хрипло пробормотал он.
— И не надо, — простонала Белл.
Она ощутила, как уже знакомые волны возбуждения охватили ее, и она превратилась в сплошное желание. Она жаждала освобождения, молила о нем. Ей и не снилось, что желание может овладеть ею так быстро, но, вкусив его прежде, она не сумела бороться с натиском его жаркого пламени. Ее ладони скользнули под халат Джона в страстном стремлении ощутить его кожу.
По-видимому, не менее сильное желание ощущал и Джон, ибо он торопливо сорвал халат, спеша ощутить прикосновение груди Белл.
— Господи, как же я хочу тебя, — простонал он, проводя ладонью вниз по ее телу, до пушистого холмика. Ее кожа была чуть влажной, и это едва не свело Джона с ума.
Он не знал, сколько сможет выдержать, чтобы не броситься на нее, но тем не менее медлил, стараясь подготовить ее к предстоящему соитию с бережной осторожностью. Но Белл сама торопила его.
— Прошу тебя! — молила она. — Я хочу… — ее голос прервался.
— Что ты хочешь?
— Я хочу тебя, — выдохнула она, — немедленно.
— Дорогая, я тоже хочу тебя. — Мягким жестом он развел ее ноги и придвинулся к ней, готовый войти, но не осмеливаясь. Его дыхание сбилось, и ему понадобилось собраться с силами, чтобы спросить: — А ты уверена, любимая? Если я коснусь тебя, я уже не смогу остановиться.
В ответ Белл решительно обхватила руками его бедра и придвинула его к себе. Наконец Джон позволил себе то, о чем мечтал долгими неделями, и вошел в нее. Внутри у нее оказалось слишком тесно. Он смутился, боясь причинить ей боль, и двигался очень медленно, давая ей возможность привыкнуть.
— Больно? — прошептал он.
Белл испытывала лишь небольшое неудобство, но вскоре ее тело расслабилось, и она отрицательно покачала головой. Кроме того, она уже поняла, к чему может привести происходящее, и желала приблизить минуту блаженства.
Джон застонал, достигнув тонкой преграды ее девственности; Ему потребовалось собраться со всеми силами, чтобы не ворваться в нее одним усилием, как того требовало изголодавшееся тело.
— Тебе будет немного больно, дорогая, — прошептал он. — Я хотел бы избавить тебя от этого, хотел бы принять твою боль, но обещаю — так будет всего один раз, и…
— Джон… — мягко прервала Белл.
— Что?
— Я люблю тебя.
У него сдавило горло.
— Нет, Белл, не надо, — взмолился он, — не говори так. Ты…
— Я люблю тебя.
— Прошу тебя, не надо об этом. Ничего не говори. Не надо…
Он лишился дара речи. Она принадлежала ему, но Джон казался самому себе вором. Он не заслуживал такой награды, и если у него хватало дерзости просить ее руки, то претендовать на ее сердце он не смел.
Белл увидела пытку, отразившуюся в его глазах. Она ничего не понимала, но отчаянно пожелала избавить Джона от боли. Слова не могли исцелить его, и потому она выразила свою преданность, притянув к себе его голову. Он был настолько обезоружен ее нежным жестом, что поддался ему, погружаясь в нее. Такого наслаждения он никогда не испытывал, но заставил себя какое-то время не двигаться, ожидая, пока ее лоно свыкнется с его присутствием.
— Какой ты огромный… — простонала Белл.
— Такой же, как любой мужчина. Хотя я не намерен давать тебе возможность сравнивать. — Он начал двигаться в ней, наслаждаясь соприкосновением их тел.
Белл задохнулась, ощутив его.
— О Боже!.. Знаешь, это мне нравится. — И не задумываясь, Белл задвигала бедрами, поднимаясь к нему навстречу. Она обвила его талию ногами, позволяя проникнуть еще глубже — так, что ей казалось, будто он достал до сердца.
Его движения становились сильнее и быстрее, Белл приподнималась в такт им, и они вместе поплыли по бурному морю страсти. Она сжимала его плечи, впивалась в них ногтями, пытаясь прижаться к нему еще ближе.
— Хочу… хочу… сейчас же! — вскрикнула она, чувствуя, что теряет власть над собой.
— Обещаю, сейчас ты все получишь.
Его ладонь скользнула между их телами и коснулась самого чувствительного бутона плоти Белл. Она взорвалась в тот же момент, издав страстный крик, каждый мускул ее тела напрягся и задрожал.
Почувствовав, как ее мышцы сжались вокруг его копья, Джон не выдержал и ворвался в нее последний раз, выплескиваясь с хриплым рычанием. Они превратились во влажное сплетение рук и ног, их тела излучали жар. Переведя дыхание, Джон отвел влажную прядь с ее лица и спросил: — Ну как?
Белл улыбнулась ему.
— Надо ли спрашивать?
Он облегченно вздохнул. Она не собиралась расспрашивать, почему он отказывался принять ее слова любви. Ощутив, что она расслабилась, он с насмешливой улыбкой попросил:
— Сделай одолжение, скажи.
— Это было чудесно, Джон. Ничего подобного я никогда не испытывала.
Мне следует поблагодарить тебя.
Он поцеловал ее в нос.
— Все зависело от тебя.
— Да? — с сомнением отозвалась Белл. — Но ведь ты помогал, заботился, чтобы со мной было… все в порядке, — закончила она, не сумев подобрать слова поточнее. Когда Джон попытался возразить, Белл закрыла его рот ладонью: — Тс-с! Я все вижу по твоему лицу. Ты такой нежный и заботливый, но почему-то боишься, что люди об этом узнают. Ты так стремился доставить мне удовольствие, чтобы собственные ощущения не напугали меня!
— Потому… потому, что мне не все равно, Белл. Я хочу, чтобы ты наслаждалась.
— Так и получилось, Джон, — с удовлетворенным вздохом произнесла она.
— Я защищу тебя, — горячо поклялся он. — Ты будешь в безопасности.
Белл поцеловала его в плечо.
— Знаю, дорогой. И я тоже позабочусь о тебе.
Джон улыбнулся, представив себе Белл, грозно размахивающую мечом.
— Ведь я не так беспомощна, — заметила Белл.
— Знаю, — снисходительно согласился он.
Его тон вызвал недовольство Белл, и она взглянула ему в глаза.
— Да, я умею постоять за себя, — повторила она, — и тебе придется к этому привыкнуть потому, что я не позволю тебе одному сражаться с этим чудовищем.
Взглянув на нее, Джон приподнял бровь.
— Надеюсь, ты не считаешь, что я позволю тебе подвергаться опасности?
— Ну как ты не понимаешь, Джон? Если тебе будет грозить опасность, ей буду подвергаться и я. Это одно и то же.
Джон ничего не понял, да и что он мог понять, когда в объятиях у него было теплое и нежное тело Белл.
— Разве не ты предлагала забыть про наши беды на несколько часов? мягко напомнил он.
— Полагаю, ты прав. Но это так трудно, верно?
Джон провел пальцем по рубцу на руке — там, где неделю назад ее оцарапала пуля.
— Да, трудно, — мрачно подтвердил он.
Глава 16
Утро наступало слишком быстро, и Белл надо было возвращаться домой. Она быстро оделась, едва веря, что сумела пробраться в комнату Джона в кромешной темноте. Она никогда не считала себя дерзкой и смелой, но кто знает, на что способна влюбленная женщина.
— Что-нибудь случилось? — немедленно спросил Джон, угадывая ее настроение.
— Что? Нет, все в порядке. Я просто подумала о том, что никогда в жизни больше не решусь забраться по дереву до третьего этажа.
— И слава Богу!
— Нет, взбираться было не так уж страшно, но ползти по ветке к окну…
— Не важно, — решительно прервал Джон. — Больше ты этого не сделаешь. Тревога за нее так отчетливо прозвучала в его голосе, что Белл охотно простила ему непререкаемую категоричность тона.
Пока они тихо пробирались по спящему дому Дамиана, Белл подумала об опасности, которая, возможно, поджидает их на улице. Своей тревогой она поделилась с Джоном.
Но тот лишь покачал головой.
— Он напал на меня, как трус. Скорее всего он и впредь будет действовать под покровом темноты.
— На меня напали днем, — напомнила ему Белл, замерев на месте.
— Да, но не он сам, а наемные похитители, и к тому же ты женщина. Джон видел, что Белл собралась решительно возразить ему, и потому дипломатично добавил: — Я не говорю, что ты не способна постоять за себя, но, видишь ли, большинство мужчин сочтут, что ты не представляешь серьезной угрозы. Кроме того, вряд ли он встает в такую рань. Зачем ему ждать здесь, зная, что я наверняка проведу в постели еще несколько часов?
— Но возможно, ночью он заметил меня и понял, что тебе придется проводить меня домой.
— Если бы он увидел тебя вчера ночью, он попытался бы тебя схватить. — От этой мысли Джон содрогнулся и еще сильнее утвердился в своем намерении как можно скорее положить конец преследованиям. Решительно вздернув подбородок, он взял Белл за руку и повел ее вниз по ступеням. — Идем же. Надо поскорее доставить тебя домой.
Белл полной грудью вдохнула прохладный воздух.
— Никогда еще не выходила из дома в такую рань.
Джон насмешливо улыбнулся.
— Значит, сегодняшний выход ты считаешь случайным?
— Ну, может быть, не вполне… — она покраснела. — Но я надеялась…
— Бессовестная девчонка.
— Может быть, но вот увидишь: конец этой истории будет счастливым.
Мысли Джона вернулись к таинственному незнакомцу, напавшему на них обоих.
— К сожалению, эта ее глава еще не завершилась.
Белл посерьезнела.
— Ну, тогда у нее счастливая середина — или как там называется часть, предшествующая кульминации?
— По-моему, кульминация состоялась вчера ночью.
Щеки Белл залил яркий румянец.
— Я выражалась в переносном смысле, — неизвестно зачем заметила она.
Джон решил прекратить мучить ее и заулыбался. После приличествующей паузы он спросил:
— Как ты думаешь, Персефона уже встала?
Нахмурившись, Белл взглянула на небо, на котором уже появилась розово-оранжевая рассветная кайма.
— Не уверена в этом. Странное она существо, мне ни разу не удалось предугадать, чего можно ждать от нее. Кроме того, сама я редко поднимаюсь так рано и потому еще не имела возможности выяснить, ранняя ли она пташка.
— Ну что же, ради твоего блага будем надеяться, что она еще в постели. Единственное, что она может потребовать, чтобы я женился на тебе, но именно так я и собираюсь поступить, причем как можно скорее. И все-таки я бы хотел избежать воплей, упреков и прочего дамского вздора.
За «дамский вздор» он был награжден сердитым взглядом Белл, которая пробормотала:
— Надеюсь, мы с Персефоной будем вести себя так, чтобы не оскорбить твоей мужской чувствительности.
Губы Джона дрогнули.
— Посмотрим. Белл воздержалась от дальнейших замечаний до тех пор, пока они не достигли дома. Вчера ночью Белл предусмотрительно прихватила ключ, и теперь они бесшумно проскользнули внутрь. Джон попытался сразу же улизнуть, не желая становиться участником бурной сцены.
— Прошу, побудь еще, — быстро проговорила Белл, взяв его за руку. К их удивлению, никто из слуг не стал очевидцем тайного возвращения. — Подожди меня в библиотеке. Я сбегаю и переоденусь во что-нибудь более приличное.
Джон с улыбкой оглядел ее мужской наряд и кивнул, а Белл бросилась бежать по лестнице. Остановившись на площадке, она с проказливой улыбкой оглянулась и заметила:
— У нас найдется о чем поговорить.
Джон вновь кивнул и отправился в библиотеку. Проведя пальцем по корешкам книг, он выбрал из них том с наиболее интригующим заглавием и взял его с полки. Он лениво листал страницы, не удостаивая вниманием слова, а его мысли упрямо возвращались к белокурому ангелу, только что взбежавшему по лестнице. Зачем ей понадобилось взбираться на дерево на высоту третьего этажа? Нет, Джона вовсе не огорчал исход подобной попытки, но он был готов убить Белл, если она повторит что-либо подобное. Вздохнув, он ощутил, как наливается теплом его тело — не от желания, а от удовлетворенности.
Она принадлежала ему. Джон до сих пор не мог понять, как добился этого, но Белл теперь принадлежала ему.
Белл вскоре появилась, одетая в бледно-розовое платье, оттеняющее естественный румянец ее щек. Ее волосы были наспех собраны в свободный узел, который был если не модным, то по крайней мере очень симпатичным. Джон приподнял бровь при виде столь стремительной метаморфозы.
— Прошло всего пять минут, миледи. Я изумлен… и потрясен.
— О, перестань! Переодеться совсем нетрудно, — усмехнулась Белл.
— Моим сестрам требовалось для этого не менее двух часов. — Полагаю, все зависит от того, насколько велико желание поскорее оказаться там, где хочется.
— Значит, тебе очень хотелось оказаться здесь?
— О, да, чрезвычайно, — вздохнула Белл. Она сделала шаг по направлению к Джону, а затем еще один и еще, пока они не сблизились. — По-моему, ты превратил меня в распутницу.
— Весьма надеюсь на это.
Белл заметила, как участилось дыхание Джона, и улыбнулась. Как приятно было знать, что она способна вызвать у него подобные чувства!
— Кстати, — деловито заметила она, — обычно дамам требуется значительно больше пяти минут, чтобы переодеться.
— Что? — Глаза Джона вновь вспыхнули желанием, и его рассудок наотрез отказывался понимать слова.
Белл повернулась к нему спиной.
— Из-за пуговиц…
Он затаил дыхание, глядя на гладкую спину Белл, виднеющуюся в разрезе платья.
— Ты не против помочь мне? — тихо спросила Белл.
Джон молча начал застегивать пуговицы, при каждом удобном случае касаясь пальцами атласной кожи. Достигнув верхней из пуговиц, он склонился и запечатлел долгий поцелуй на ее нежной шее.
— Спасибо, — негромко произнесла Белл, поворачиваясь. Сознавая, что ей следовало бы вести себя более пристойно — в конце концов они находились в библиотеке ее отца, — Белл отошла к пухлому кожаному креслу и села. — Нам надо кое-что обсудить, — заявила она, устроившись поудобнее.
— Завтра, — отозвался Джон, опускаясь в соседнее кресло.
— Прошу прощения?
— Мы поженимся завтра.
Белл заморгала.
— Слишком быстро — ты не находишь?
Белл уже смирилась с тем, что ее бракосочетание не будет таким, каким ей представлялось прежде. Она сомневалась, что кто-нибудь из ее родственников успеет добраться до Лондона, если Джон поступит по-своему. — По-моему, лучше было бы пожениться сегодня, но, мне кажется, леди следует дать некоторое время.
Белл строго взглянула на него, надеясь, что Джон шутит.
— Такая спешка ни к чему.
Ее слова не встревожили Джона: он знал, что она не откажется. И все-таки он не имел ни малейшего желания медлить с этим событием — особенно после того, что вкусил предыдущей ночью.
— А по-моему, нам следует поспешить. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, в безопасности. Не говоря уже о том, что возможно, ты уже носишь моего ребенка.
Белл побледнела. Страсть так захватила ее, что Белл даже не задумалась о возможных последствиях. Она предположила, что именно поэтому в иных семьях бывает слишком много детей.
— Но ведь я не предлагаю ждать несколько месяцев. Я надеялась всего-то на неделю. Кроме того, тебе понадобится время, чтобы получить особое разрешение.
— Оно у меня в кармане.
— Уже?
— Я получил его еще на прошлой неделе — когда дал тебе две недели, чтобы дождаться возвращения родителей.
— Эти две недели еще не истекли. — Белл торжествующе улыбнулась: по крайней мере теперь-то она выиграет несколько дней.
— Прошу прощения, но это предложение было сделано прежде, чем я понял, что у нас появился весьма опасный враг. Теперь мы не можем ждать так долго. Повторяю, ты должна быть рядом со мной — так, чтобы я не спускал с тебя глаз.
Белл подавила вздох. Он оказался действительно романтичным поклонником, а против этого она не могла устоять. И все-таки она сомневалась, сумеет ли хотя бы приготовить новое платье, если церемония состоится завтра. Мысль о том, что придется выходить замуж в одном из старых платьев, была отнюдь не романтичной. Белл взглянула на Джона, прикидывая, стоит ли попытаться воздействовать на него мольбами. Но он имел непреклонный вид.
— Ну, хорошо, пусть будет завтра вечером, — быстро добавила она.
— Мне казалось, свадьбы обычно устраивают утром.
— Только не эту, — пробормотала Белл.
Джон милостиво кивнул — днем ожидания он еще мог пожертвовать. Поднявшись, он оправил сюртук.
— Прошу прощения, но мне предстоит заняться приготовлениями. Есть ли у тебя священнослужитель, которому ты хотела бы доверить этот обряд? Белл была тронута его вниманием, но ответила, что среди представителей духовенства она никому не отдает предпочтения.
— Но тебе будет лучше взять с собой лакея, а то и двух, — добавила она. — Я не хочу отпускать тебя одного.
Джон согласился. Он по-прежнему придерживался мнения, что противник предпочтет напасть ночью, но меры предосторожности не помешают.
— А ты должна оставаться дома, — предупредил он.
Белл улыбнулась такой заботе.
— Можешь не сомневаться: если я и решусь выйти, то лишь в обществе десятка сопровождающих.
— И я лично накажу тебя за непослушание, — предупредил Джон. — Позднее я зайду, как только переговорю со священником.
Белл проводила его в холл и поручила двум лакеям целый день следовать за Джоном. У двери он подхватил ее руку и нежно поцеловал в ладонь.
— О Джон, — вздохнула она, — интересно, надоест ли мне когда-нибудь твое общество?
— Надеюсь, нет. — Широко улыбнувшись, он вышел за дверь.
Покачав головой, Белл поднялась наверх. Боже милостивый, неужели она действительно завтра выходит замуж?
Она вздохнула — это было правдой.
Добравшись до своей спальни, она уселась за письменный стол, взяла бумагу и перо. С чего начать? Она решила написать брату.
"Дорогой Нед, завтра вечером я выхожу замуж.
Не сможешь ли ты приехать? Белл".
Улыбнувшись, она вложила загадочное послание в кремовый конверт. Брату придется мчаться в Лондон сломя голову. Записка Данфорду ничем не отличалась — разве что в ней Белл указала имя Джона, надеясь, что предстоящее событие не окажется для Данфорда полной неожиданностью.
Эмма не удовлетворилась бы загадочной краткостью, и потому Белл решила быть откровенной. Кроме того, Эмма была уже осведомлена о связи своей кузины с Джоном.
“Дражайшая Эмма, к моей великой радости, мы с Джоном решили пожениться. К сожалению, у нас есть причины поспешить с этим…”
Написав это, Белл нахмурилась: Эмма наверняка заподозрит самое худшее. Разумеется, она будет права, но Белл не испытывала желания именовать недавние события своей жизни «самым худшим». Тем не менее она продолжила в том же духе:
«Понимаю, срок слишком краток, но надеюсь, что вы с Алексом сможете прибыть завтра в Лондон на мою свадьбу. К сожалению, точное время церемонии мне еще неизвестно, кроме одного — она состоится вечером».
Белл состроила гримаску: такое обилие «к сожалению» не соответствовало радостному событию. У нее путались мысли. Оставив все попытки изъясняться разумно, она быстро закончила письмо:
“Представляю себе, как ты удивлена, впрочем, и я тоже. Объясню тебе все при встрече. С любовью, Белл".
Едва она успела отнести письма вниз и попросить слугу вызвать троих посыльных, как в холле появилась Персефона.
— Господи, в какую рань ты поднялась! — воскликнула пожилая дама. Улыбнувшись, Белл кивнула, подавив внезапное желание сообщить, что она вовсе не ложилась.
— Что-нибудь случилось? — не отставала Персефона.
— Завтра я выхожу замуж. — Белл не видела причин хранить тайну.
Персефона заморгала, словно сова.
— Прошу прощения?
— Я выхожу замуж.
Объяснение не помогло — Персефона продолжала моргать. Белл внимательно посмотрела на нее и решила, что компаньонка напоминает не просто сову, а весьма растерянную сову. Лишь спустя несколько минут ошеломленная компаньонка обрела дар речи.
— Я знакома с твоим избранником?
— Разумеется, это лорд Блэквуд, — раздраженно заявила Белл. — Кто же еще?
Персефона пожала плечами.
— Он уже давно не появлялся у нас.
— Вряд ли можно назвать долгим сроком несколько дней, — возразила Белл. — И кстати, мы договорились пожениться завтра вечером.
— Не могу себе представить…
— Ты даже не поздравишь меня?
— Конечно, поздравлю, дорогая. Знаешь, по-моему, он прекрасный человек, хотя у меня возникает ощущение, что я не справилась с обязанностями компаньонки. Но как объяснить это твоим родителям?
— Ты даже не знакома с моими родителями, более того, они и понятия не имеют, что я обзавелась компаньонкой. — Белл взглянула на Персефону и поняла, что ляпнула глупость. С пожилой дамой произошла мгновенная метаморфоза: из растерянной совы она превратилась в разъяренного хорька. — Попробуй понять меня, — с надеждой попросила Белл. — Цель юных леди — выйти замуж, так говорили нам всем. Верно?
Персефона кивнула, но по-прежнему смотрела на свою подопечную с сомнением.
— Вот я и выхожу замуж. Следовательно, я добилась цели, и отчасти это твоя заслуга, моей компаньонки и опекунши. — Белл слабо улыбнулась, не в силах припомнить, когда в последний раз говорила подобную чепуху. Персефона ответила ей взглядом, полностью соответствующим саркастическому "да неужели? ".
— Ну хорошо, — сдалась Белл, — признаюсь, это произошло несколько неожиданно. Вероятно, об этой свадьбе будут говорить еще несколько недель. Мы просто попытаемся сделать все возможное, чтобы не давать новых поводов для сплетен. И кроме всего прочего, я счастлива.
Персефона не могла не улыбнуться.
— Тогда все остальное чепуха.
Белл была уверена, что в эту ночь не сможет заснуть, но, пробудившись на следующее утро, она почувствовала себя совершенно отдохнувшей. Вчера Джон заходил сообщить ей, что нашел священника, который готов обвенчать их в семь часов вечера на следующий день. Белл с улыбкой настояла, чтобы он провел остаток дня в обществе лакеев, а затем вежливо удалила Джона из дома. Ей предстояло много хлопот.
Решив, что церемония не должна отличаться особенной оригинальностью, она заказала цветы, а затем потащила Персефону по магазинам выбирать наряды. По понятным причинам они взяли с собой несколько слуг-мужчин. Белл никогда не считала себя паникершей, но ей не хотелось вновь попасть на какую-нибудь грязную аллею.
Мадам Ламбер вскрикнула, выслушав требование подготовить свадебное платье за столь короткий срок, но тем не менее показала Белл премиленькое шелковое зеленое платье, требующее лишь незначительных переделок. Платье было простого покроя, с завышенной талией в стиле «ампир», юбка спадала изящными складками. Вырез полностью обнажал шею и был украшен белым шелковым рюшем. Платье подходило для более теплой погоды, но Белл решила, что в ее положении сетовать на это просто нелепо.
— Что-нибудь случилось? — немедленно спросил Джон, угадывая ее настроение.
— Что? Нет, все в порядке. Я просто подумала о том, что никогда в жизни больше не решусь забраться по дереву до третьего этажа.
— И слава Богу!
— Нет, взбираться было не так уж страшно, но ползти по ветке к окну…
— Не важно, — решительно прервал Джон. — Больше ты этого не сделаешь. Тревога за нее так отчетливо прозвучала в его голосе, что Белл охотно простила ему непререкаемую категоричность тона.
Пока они тихо пробирались по спящему дому Дамиана, Белл подумала об опасности, которая, возможно, поджидает их на улице. Своей тревогой она поделилась с Джоном.
Но тот лишь покачал головой.
— Он напал на меня, как трус. Скорее всего он и впредь будет действовать под покровом темноты.
— На меня напали днем, — напомнила ему Белл, замерев на месте.
— Да, но не он сам, а наемные похитители, и к тому же ты женщина. Джон видел, что Белл собралась решительно возразить ему, и потому дипломатично добавил: — Я не говорю, что ты не способна постоять за себя, но, видишь ли, большинство мужчин сочтут, что ты не представляешь серьезной угрозы. Кроме того, вряд ли он встает в такую рань. Зачем ему ждать здесь, зная, что я наверняка проведу в постели еще несколько часов?
— Но возможно, ночью он заметил меня и понял, что тебе придется проводить меня домой.
— Если бы он увидел тебя вчера ночью, он попытался бы тебя схватить. — От этой мысли Джон содрогнулся и еще сильнее утвердился в своем намерении как можно скорее положить конец преследованиям. Решительно вздернув подбородок, он взял Белл за руку и повел ее вниз по ступеням. — Идем же. Надо поскорее доставить тебя домой.
Белл полной грудью вдохнула прохладный воздух.
— Никогда еще не выходила из дома в такую рань.
Джон насмешливо улыбнулся.
— Значит, сегодняшний выход ты считаешь случайным?
— Ну, может быть, не вполне… — она покраснела. — Но я надеялась…
— Бессовестная девчонка.
— Может быть, но вот увидишь: конец этой истории будет счастливым.
Мысли Джона вернулись к таинственному незнакомцу, напавшему на них обоих.
— К сожалению, эта ее глава еще не завершилась.
Белл посерьезнела.
— Ну, тогда у нее счастливая середина — или как там называется часть, предшествующая кульминации?
— По-моему, кульминация состоялась вчера ночью.
Щеки Белл залил яркий румянец.
— Я выражалась в переносном смысле, — неизвестно зачем заметила она.
Джон решил прекратить мучить ее и заулыбался. После приличествующей паузы он спросил:
— Как ты думаешь, Персефона уже встала?
Нахмурившись, Белл взглянула на небо, на котором уже появилась розово-оранжевая рассветная кайма.
— Не уверена в этом. Странное она существо, мне ни разу не удалось предугадать, чего можно ждать от нее. Кроме того, сама я редко поднимаюсь так рано и потому еще не имела возможности выяснить, ранняя ли она пташка.
— Ну что же, ради твоего блага будем надеяться, что она еще в постели. Единственное, что она может потребовать, чтобы я женился на тебе, но именно так я и собираюсь поступить, причем как можно скорее. И все-таки я бы хотел избежать воплей, упреков и прочего дамского вздора.
За «дамский вздор» он был награжден сердитым взглядом Белл, которая пробормотала:
— Надеюсь, мы с Персефоной будем вести себя так, чтобы не оскорбить твоей мужской чувствительности.
Губы Джона дрогнули.
— Посмотрим. Белл воздержалась от дальнейших замечаний до тех пор, пока они не достигли дома. Вчера ночью Белл предусмотрительно прихватила ключ, и теперь они бесшумно проскользнули внутрь. Джон попытался сразу же улизнуть, не желая становиться участником бурной сцены.
— Прошу, побудь еще, — быстро проговорила Белл, взяв его за руку. К их удивлению, никто из слуг не стал очевидцем тайного возвращения. — Подожди меня в библиотеке. Я сбегаю и переоденусь во что-нибудь более приличное.
Джон с улыбкой оглядел ее мужской наряд и кивнул, а Белл бросилась бежать по лестнице. Остановившись на площадке, она с проказливой улыбкой оглянулась и заметила:
— У нас найдется о чем поговорить.
Джон вновь кивнул и отправился в библиотеку. Проведя пальцем по корешкам книг, он выбрал из них том с наиболее интригующим заглавием и взял его с полки. Он лениво листал страницы, не удостаивая вниманием слова, а его мысли упрямо возвращались к белокурому ангелу, только что взбежавшему по лестнице. Зачем ей понадобилось взбираться на дерево на высоту третьего этажа? Нет, Джона вовсе не огорчал исход подобной попытки, но он был готов убить Белл, если она повторит что-либо подобное. Вздохнув, он ощутил, как наливается теплом его тело — не от желания, а от удовлетворенности.
Она принадлежала ему. Джон до сих пор не мог понять, как добился этого, но Белл теперь принадлежала ему.
Белл вскоре появилась, одетая в бледно-розовое платье, оттеняющее естественный румянец ее щек. Ее волосы были наспех собраны в свободный узел, который был если не модным, то по крайней мере очень симпатичным. Джон приподнял бровь при виде столь стремительной метаморфозы.
— Прошло всего пять минут, миледи. Я изумлен… и потрясен.
— О, перестань! Переодеться совсем нетрудно, — усмехнулась Белл.
— Моим сестрам требовалось для этого не менее двух часов. — Полагаю, все зависит от того, насколько велико желание поскорее оказаться там, где хочется.
— Значит, тебе очень хотелось оказаться здесь?
— О, да, чрезвычайно, — вздохнула Белл. Она сделала шаг по направлению к Джону, а затем еще один и еще, пока они не сблизились. — По-моему, ты превратил меня в распутницу.
— Весьма надеюсь на это.
Белл заметила, как участилось дыхание Джона, и улыбнулась. Как приятно было знать, что она способна вызвать у него подобные чувства!
— Кстати, — деловито заметила она, — обычно дамам требуется значительно больше пяти минут, чтобы переодеться.
— Что? — Глаза Джона вновь вспыхнули желанием, и его рассудок наотрез отказывался понимать слова.
Белл повернулась к нему спиной.
— Из-за пуговиц…
Он затаил дыхание, глядя на гладкую спину Белл, виднеющуюся в разрезе платья.
— Ты не против помочь мне? — тихо спросила Белл.
Джон молча начал застегивать пуговицы, при каждом удобном случае касаясь пальцами атласной кожи. Достигнув верхней из пуговиц, он склонился и запечатлел долгий поцелуй на ее нежной шее.
— Спасибо, — негромко произнесла Белл, поворачиваясь. Сознавая, что ей следовало бы вести себя более пристойно — в конце концов они находились в библиотеке ее отца, — Белл отошла к пухлому кожаному креслу и села. — Нам надо кое-что обсудить, — заявила она, устроившись поудобнее.
— Завтра, — отозвался Джон, опускаясь в соседнее кресло.
— Прошу прощения?
— Мы поженимся завтра.
Белл заморгала.
— Слишком быстро — ты не находишь?
Белл уже смирилась с тем, что ее бракосочетание не будет таким, каким ей представлялось прежде. Она сомневалась, что кто-нибудь из ее родственников успеет добраться до Лондона, если Джон поступит по-своему. — По-моему, лучше было бы пожениться сегодня, но, мне кажется, леди следует дать некоторое время.
Белл строго взглянула на него, надеясь, что Джон шутит.
— Такая спешка ни к чему.
Ее слова не встревожили Джона: он знал, что она не откажется. И все-таки он не имел ни малейшего желания медлить с этим событием — особенно после того, что вкусил предыдущей ночью.
— А по-моему, нам следует поспешить. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, в безопасности. Не говоря уже о том, что возможно, ты уже носишь моего ребенка.
Белл побледнела. Страсть так захватила ее, что Белл даже не задумалась о возможных последствиях. Она предположила, что именно поэтому в иных семьях бывает слишком много детей.
— Но ведь я не предлагаю ждать несколько месяцев. Я надеялась всего-то на неделю. Кроме того, тебе понадобится время, чтобы получить особое разрешение.
— Оно у меня в кармане.
— Уже?
— Я получил его еще на прошлой неделе — когда дал тебе две недели, чтобы дождаться возвращения родителей.
— Эти две недели еще не истекли. — Белл торжествующе улыбнулась: по крайней мере теперь-то она выиграет несколько дней.
— Прошу прощения, но это предложение было сделано прежде, чем я понял, что у нас появился весьма опасный враг. Теперь мы не можем ждать так долго. Повторяю, ты должна быть рядом со мной — так, чтобы я не спускал с тебя глаз.
Белл подавила вздох. Он оказался действительно романтичным поклонником, а против этого она не могла устоять. И все-таки она сомневалась, сумеет ли хотя бы приготовить новое платье, если церемония состоится завтра. Мысль о том, что придется выходить замуж в одном из старых платьев, была отнюдь не романтичной. Белл взглянула на Джона, прикидывая, стоит ли попытаться воздействовать на него мольбами. Но он имел непреклонный вид.
— Ну, хорошо, пусть будет завтра вечером, — быстро добавила она.
— Мне казалось, свадьбы обычно устраивают утром.
— Только не эту, — пробормотала Белл.
Джон милостиво кивнул — днем ожидания он еще мог пожертвовать. Поднявшись, он оправил сюртук.
— Прошу прощения, но мне предстоит заняться приготовлениями. Есть ли у тебя священнослужитель, которому ты хотела бы доверить этот обряд? Белл была тронута его вниманием, но ответила, что среди представителей духовенства она никому не отдает предпочтения.
— Но тебе будет лучше взять с собой лакея, а то и двух, — добавила она. — Я не хочу отпускать тебя одного.
Джон согласился. Он по-прежнему придерживался мнения, что противник предпочтет напасть ночью, но меры предосторожности не помешают.
— А ты должна оставаться дома, — предупредил он.
Белл улыбнулась такой заботе.
— Можешь не сомневаться: если я и решусь выйти, то лишь в обществе десятка сопровождающих.
— И я лично накажу тебя за непослушание, — предупредил Джон. — Позднее я зайду, как только переговорю со священником.
Белл проводила его в холл и поручила двум лакеям целый день следовать за Джоном. У двери он подхватил ее руку и нежно поцеловал в ладонь.
— О Джон, — вздохнула она, — интересно, надоест ли мне когда-нибудь твое общество?
— Надеюсь, нет. — Широко улыбнувшись, он вышел за дверь.
Покачав головой, Белл поднялась наверх. Боже милостивый, неужели она действительно завтра выходит замуж?
Она вздохнула — это было правдой.
Добравшись до своей спальни, она уселась за письменный стол, взяла бумагу и перо. С чего начать? Она решила написать брату.
"Дорогой Нед, завтра вечером я выхожу замуж.
Не сможешь ли ты приехать? Белл".
Улыбнувшись, она вложила загадочное послание в кремовый конверт. Брату придется мчаться в Лондон сломя голову. Записка Данфорду ничем не отличалась — разве что в ней Белл указала имя Джона, надеясь, что предстоящее событие не окажется для Данфорда полной неожиданностью.
Эмма не удовлетворилась бы загадочной краткостью, и потому Белл решила быть откровенной. Кроме того, Эмма была уже осведомлена о связи своей кузины с Джоном.
“Дражайшая Эмма, к моей великой радости, мы с Джоном решили пожениться. К сожалению, у нас есть причины поспешить с этим…”
Написав это, Белл нахмурилась: Эмма наверняка заподозрит самое худшее. Разумеется, она будет права, но Белл не испытывала желания именовать недавние события своей жизни «самым худшим». Тем не менее она продолжила в том же духе:
«Понимаю, срок слишком краток, но надеюсь, что вы с Алексом сможете прибыть завтра в Лондон на мою свадьбу. К сожалению, точное время церемонии мне еще неизвестно, кроме одного — она состоится вечером».
Белл состроила гримаску: такое обилие «к сожалению» не соответствовало радостному событию. У нее путались мысли. Оставив все попытки изъясняться разумно, она быстро закончила письмо:
“Представляю себе, как ты удивлена, впрочем, и я тоже. Объясню тебе все при встрече. С любовью, Белл".
Едва она успела отнести письма вниз и попросить слугу вызвать троих посыльных, как в холле появилась Персефона.
— Господи, в какую рань ты поднялась! — воскликнула пожилая дама. Улыбнувшись, Белл кивнула, подавив внезапное желание сообщить, что она вовсе не ложилась.
— Что-нибудь случилось? — не отставала Персефона.
— Завтра я выхожу замуж. — Белл не видела причин хранить тайну.
Персефона заморгала, словно сова.
— Прошу прощения?
— Я выхожу замуж.
Объяснение не помогло — Персефона продолжала моргать. Белл внимательно посмотрела на нее и решила, что компаньонка напоминает не просто сову, а весьма растерянную сову. Лишь спустя несколько минут ошеломленная компаньонка обрела дар речи.
— Я знакома с твоим избранником?
— Разумеется, это лорд Блэквуд, — раздраженно заявила Белл. — Кто же еще?
Персефона пожала плечами.
— Он уже давно не появлялся у нас.
— Вряд ли можно назвать долгим сроком несколько дней, — возразила Белл. — И кстати, мы договорились пожениться завтра вечером.
— Не могу себе представить…
— Ты даже не поздравишь меня?
— Конечно, поздравлю, дорогая. Знаешь, по-моему, он прекрасный человек, хотя у меня возникает ощущение, что я не справилась с обязанностями компаньонки. Но как объяснить это твоим родителям?
— Ты даже не знакома с моими родителями, более того, они и понятия не имеют, что я обзавелась компаньонкой. — Белл взглянула на Персефону и поняла, что ляпнула глупость. С пожилой дамой произошла мгновенная метаморфоза: из растерянной совы она превратилась в разъяренного хорька. — Попробуй понять меня, — с надеждой попросила Белл. — Цель юных леди — выйти замуж, так говорили нам всем. Верно?
Персефона кивнула, но по-прежнему смотрела на свою подопечную с сомнением.
— Вот я и выхожу замуж. Следовательно, я добилась цели, и отчасти это твоя заслуга, моей компаньонки и опекунши. — Белл слабо улыбнулась, не в силах припомнить, когда в последний раз говорила подобную чепуху. Персефона ответила ей взглядом, полностью соответствующим саркастическому "да неужели? ".
— Ну хорошо, — сдалась Белл, — признаюсь, это произошло несколько неожиданно. Вероятно, об этой свадьбе будут говорить еще несколько недель. Мы просто попытаемся сделать все возможное, чтобы не давать новых поводов для сплетен. И кроме всего прочего, я счастлива.
Персефона не могла не улыбнуться.
— Тогда все остальное чепуха.
Белл была уверена, что в эту ночь не сможет заснуть, но, пробудившись на следующее утро, она почувствовала себя совершенно отдохнувшей. Вчера Джон заходил сообщить ей, что нашел священника, который готов обвенчать их в семь часов вечера на следующий день. Белл с улыбкой настояла, чтобы он провел остаток дня в обществе лакеев, а затем вежливо удалила Джона из дома. Ей предстояло много хлопот.
Решив, что церемония не должна отличаться особенной оригинальностью, она заказала цветы, а затем потащила Персефону по магазинам выбирать наряды. По понятным причинам они взяли с собой несколько слуг-мужчин. Белл никогда не считала себя паникершей, но ей не хотелось вновь попасть на какую-нибудь грязную аллею.
Мадам Ламбер вскрикнула, выслушав требование подготовить свадебное платье за столь короткий срок, но тем не менее показала Белл премиленькое шелковое зеленое платье, требующее лишь незначительных переделок. Платье было простого покроя, с завышенной талией в стиле «ампир», юбка спадала изящными складками. Вырез полностью обнажал шею и был украшен белым шелковым рюшем. Платье подходило для более теплой погоды, но Белл решила, что в ее положении сетовать на это просто нелепо.