Куин Джулия. Полночный вальс

   — О да! — кокетливо подтвердила Белл. — Розы, что растут у дома, поистине великолепны.
   — И это все?
   — А в гостиной такой чудесный ковер обюссон.
   — И только?
   — Ну, еще одно из достоинств поместья — его владелец, — с улыбкой заявила Белл, подходя к двери спальни.
   — Владелец? — Джон просиял.
   — Он так привлекателен.
   — Ты уверена? — он распахнул дверь.
   — Разумеется.
   Джон нащупал обтянутые тканью пуговицы на спине Белл.
   — Я хочу открыть тебе одну тайну.
   — Вот как? — Белл ощутила, как забилось ее сердце от теплого прикосновения ладони Джона.
   — Да. Владелец, о котором ты говоришь…
   — Ну, так что же?
   — Он любит тебя.
   — В самом деле?
   Джон расстегнул последнюю из пуговиц и спустил платье Белл с плеч, оставив ее облаченной лишь в тонкую шелковую сорочку, при виде которой его желание вспыхнуло с новой силой.
   — И он не прочь вступить во владение тобой сегодня же ночью.
   — Вступить во владение? — переспросила Белл шутливо, дивясь выбранному Джоном выражению.
   — Да, однажды это ему уже удалось, и он был весьма доволен.
   — А сейчас он тоже доволен? — Белл едва выговорила фразу, ибо ладони Джона уже скользили по ее телу, спуская с плеч сорочку.
   — Чрезвычайно.
   — Так, что он готов заниматься этим всю жизнь?
   — Да, и чтобы позволить тебе владеть им.
   Белл вскинула голову и улыбнулась.
   — В самом деле?
   — Да. — Его губы отыскали впадинку возле ее плеча.
   Белл отступала назад до тех пор, пока не оказалась у постели. Губы Джона скользнули к ее груди, и устоять перед такой лаской оказалось невозможно. Они упали на постель.
   Жаркое тело Джона вдавило Белл в матрас, на мгновение он приподнялся и сорвал с себя рубашку.
   — Господи, Белл, — прерывисто пробормотал он, — если бы только знала…
   — Если бы я знала — что? — тихо повторила она, любовно скользя взглядом по его обнаженной груди.
   Его пальцы замерли на поясе брюк.
   — То, как я… что ты… — он потряс головой, словно желая извлечь изнутри слова. — Моя жизнь была такой… — он глотнул. — Не знаю, что и сказать.
   Белл протянула руку и коснулась его.
   — Тогда покажи.
   Он приложил ее ладонь к своему сердцу.
   — Оно бьется для тебя, — прошептал он, — только для тебя.
   Остатки его одежды полетели на пол, и теперь их тела отделял лишь тонкий шелк сорочки Белл.
   Белл ощутила, как разгорается в нем нетерпение. Его ладони пылко ласкали ее тело. Белл пронзило желание, воспламененное его горячими ладонями, губами и бессвязным шепотом.
   Она пыталась высвободиться из сорочки, но Джон бережно удержал ее руки.
   — Пусть будет так, — попросил он, — мне это нравится.
   — Но я хочу чувствовать тебя, — выдохнула она.
   — Ты и так почувствуешь. — Он накрыл ладонью ее пушистый холмик. — А я чувствую тебя — этот шелк, тепло и желание.
   Белл ощутила, как что-то сжалось у нее внутри. Ее дыхание участилось. Бедра Джона прижались к ее телу, и свидетельство его желания стало несомненным.
   — Джон, я…
   — Что, любимая?
   — Я хочу тебя.
   По его телу прошла дрожь, и Белл почувствовала, как напряглись его мускулы в попытке сдержаться.
   — Тебе незачем медлить, — прошептала она, — я не хочу ждать.
   Их глаза встретились.
   — Белл, я не хочу причинить тебе боль.
   — Этого не будет. Ты никогда не сможешь причинить мне боль.
   Проведя ладонями по ее ногам, он медленно раздвинул их и приподнял шелковую рубашку. Кончик его достоинства коснулся ее, проникая все глубже.
   Белл затаила дыхание, ощутив, как он заполняет ее. Это была самая интимная из всех ласк, и Белл выгнула спину, приподнимаясь ему навстречу. Его движения становились все более быстрыми и страстными.
   В ней росли напряжение и блаженство, заполняя ее без остатка.
   Дыхание Джона стало прерывистым. Он запустил пальцы в волосы Белл, шепча ее имя и не прекращая яростного ритма.
   Белл с нетерпением ждала приближения экстаза. Она впилась ногтями в его спину, желая приблизить блаженство, и это ей удалось. Охваченная наслаждением, она простонала его имя.
   Но Джон не слышал ее. Ее вскрик потонул в его стонах, когда он в последний раз рванулся вперед и взорвался внутри нее. Мгновенно ослабев, он накрыл Белл всем телом.
   Прошло немало времени, прежде чем он сумел перекатиться на бок, увлекая за собой Белл. Теперь их тела были разделены, но Джон не разжимал объятий.
   — Я хочу, чтобы ты заснула в моих руках, — прошептал он, — хочу чувствовать тебя, вдыхать твой запах. Хочу знать, что ты рядом.
   Белл придвинулась ближе.
   — Я никуда не денусь.
   Джон вздохнул, слабо улыбаясь. Зарывшись лицом в волосы Белл, он поцеловал ее в макушку.
   — Моя жена, — пробормотал он, не в силах сдержать благоговения, — моя жена…

Глава 18

   Лишь на следующее утро Белл вспомнила о вчерашнем разговоре Джона с Алексом. Джон уже подумывал о том, что было бы желательно утаить от жены правду, но, глядя в ее ясные синие глаза, понял, что не сможет этого сделать.
   — Я знаю, кто пытался убить меня, — наконец приглушенно произнес он.
   Белл села на постели, прикрыв грудь одеялом.
   — Кто же?
   — Джордж Спенсер, — Джон прокашлялся. — Тот самый, о котором я тебе рассказывал.
   Кровь отхлынула от лица Белл.
   — Но я думала, что его нет в Англии.
   — Я тоже надеялся на это, но Эшбурн видел его у дома вчера вечером.
   — А ты уверен, что это он хотел убить тебя?
   Джон закрыл глаза, мысленно переносясь в Испанию, вновь чувствуя запах крови и насилия, видя муку в глазах Аны и ярость — на лице Спенсера. — Уверен.
   Белл обвила руками его шею и придвинулась ближе.
   — Теперь мы наконец узнали, кто он такой. Мы можем бороться с ним.
   Джон нехотя кивнул.
   — Как ты намерен поступить?
   — Пока не знаю, любимая. Мне надо о многом подумать. — Но ему еще не хотелось ни о чем думать — прежде чем он проведет в постели с женой хотя бы сутки. Внезапно сменив тему, он поцеловал Белл и спросил: — Тебе понравилась наша свадьба?
   — Конечно, — с жаром откликнулась Белл.
   — Ты уверена? — Джону была ненавистна мысль, что спешка испортила самый знаменательный день в ее жизни. — Казалось, перед церемонией ты была чем-то расстроена.
   — А, вот ты о чем, — слегка покраснев, воскликнула Белл. — Мне всего лишь взгрустнулось.
   — Надеюсь, ты не разочаровалась во мне. — На самом деле Джон не просто надеялся — он молился, чтобы его слова оказались правдой.
   — Нет, конечно, — отозвалась Белл, игриво шлепнув его по плечу. — У меня ни разу не появлялось мысли, что я совершила ошибку. Правда, мне было немного досадно оттого, что эта свадьба оказалась не такой, о которой я мечтала.
   — Прости меня, — тихо промолвил Джон.
   — Нет, ты тут ни при чем. Все было не так, как я себе представляла, но все было очень хорошо. Дорогой, мне удалось дать вразумительное объяснение?
   Джон серьезно кивнул.
   — Я считала, что обязательно должно быть венчание в церкви, сотни гостей, настоящая музыка, но я ошиблась. Оказалось, мне вполне достаточно нескольких гостей, подвыпившего священника и компаньонки, которую неведомо кто учил музицировать.
   — Тогда ты получила то, что хотела.
   — Полагаю, да. И самое главное — мне достаточно одного тебя.
   Джон нежно поцеловал ее, и, надо думать, в последующий час у них нашлось немало весьма важных занятий.
   Ближе к вечеру Джон понял, что в отношении Джорджа Спенсера необходимо что-то предпринять. У Джона вовсе не было желания сидеть, дожидаясь, пока Спенсер пустит пулю ему в спину. Он сойдет с ума, дожидаясь первого шага противника. Поэтому следовало обдумать план действий. Мысль о постоянной настороженности и опасениях вызывала у Джона отвращение, ему было проще предпринять лобовую атаку и встретиться со Спенсером лично. Разумеется, для этого требовалось знать, где он обретается. Джон не сомневался, что получить такие сведения не составит труда. В Лондоне слухи распространялись с неимоверной быстротой даже до начала светского сезона, а Спенсер происходил из достаточно почтенного семейства, чтобы его появление не осталось незамеченным. Следовательно, требовалось лишь кое-кого расспросить.
   Удалившись в библиотеку, Джон немедленно написал Алексу записку, прося его о помощи. Ответ пришел спустя двадцать минут.
   “Спенсер снял квартиру в доме номер 14, на Беллами-Лейн. Он вернулся в Лондон под настоящим именем и встретил весьма прохладный прием. Его появление в Англии в разгар войны было воспринято как дезертирство. С тех пор его положение улучшилось, но ненамного.
   Ему нечего рассчитывать на многочисленные приглашения, но для него не составит труда появиться на больших приемах и балах. Еще бы, ведь у него правильный выговор, и он умеет одеваться. Вам с Белл следует быть настороже.
   Прошу, держи меня в курсе своих планов. Эшбурн".
   Задень Алекс успел о многом разузнать. Джон восхищенно покачал головой и взялся за перо. После нескольких неудачных попыток он решил, что лучшее — это простота, и составил записку следующего содержания: «Спенсер, насколько я понимаю, ты в Лондоне. Нам есть о чем поговорить. Не будешь ли ты любезен зайти к нам на чай? Я остановился в доме моих родственников на Гросвенор-сквер. Блэквуд».
   Джон отправил записку с посыльным, приказав ему дождаться ответа, а затем отправился на поиски Белл.
   Джон еще не разобрался в расположении комнат этого огромного особняка. Он испытывал некоторую неловкость, бродя по чужому дому, особенно из-за того, что его владельцы еще развлекались в Италии и не подозревали, что он только что женился на их единственной дочери. Эта ситуация только придала ему решимости объясниться со Спенсером. Он пять лет копил деньги на собственный дом, а теперь даже не мог привести туда жену.
   Если бы не вчерашняя свадьба, Джон пребывал бы в отвратительном расположении духа.
   Наконец он разыскал Белл в гостиной — она дремала, прикорнув на диване. Джон улыбнулся, решив, что она заслужила этот отдых. Он и впрямь сделал все возможное, лишь бы не дать ей заснуть прошлой ночью. Не желая тревожить Белл, он на цыпочках вышел из гостиной и направился в библиотеку, где устроился в кресле с экземпляром «Пылкого странника». Если Белл сумела одолеть эту книгу, то и ему она по силам. Джон досадовал, что ему приходится сидеть сложа руки в то время, когда его противник замышляет очередное нападение, но в нынешнем положении ему не оставалось ничего другого.
   Он уже добрался до второго действия, когда в дверь постучали.
   — Войдите!
   Белл просунула голову в дверь.
   — Я не помешала?
   — В мой первый день в качестве семьянина? Вряд ли.
   Белл вошла и направилась к креслу, стоящему напротив. — Нет-нет, — запротестовал Джон, хватая ее за руку, — вот сюда. — Одного усилия ему хватило, чтобы посадить Белл к себе на колени. Рассмеявшись, Белл поцеловала его в обе щеки, удивляясь, почему с этим человеком ей так легко и спокойно.
   — Что ты читаешь? — спросила она, заглядывая в книгу. — «Пылкого странника»? Зачем тебе это понадобилось?
   — Ты же прочла эту книгу.
   — Ну и что?
   Джон шутливо дернул ее за нос.
   — А я вспомнил, как восхитительно ты выглядела, когда мы беседовали о Шекспире в день нашего знакомства.
   Ответом Белл стал очередной поцелуй.
   — Я понял, где мы совершили ошибку, — заявил Джон.
   — Вот как?
   Склонившись, он коснулся губами краешка ее рта.
   — Большинство молодоженов, — произнес он, подчеркивая эти слова легкими движениями языка, — после свадьбы проводят в постели целую неделю. А мы встали еще до обеда.
   Белл захлопала ресницами.
   — Мы могли бы вернуться в постель, — предложила она.
   Его ладонь накрыла грудь Белл.
   — Интересная мысль.
   — Ты так думаешь? — прерывистым шепотом спросила она.
   Джон нежно сжал ее в объятиях вместо ответа.
   — Угу. — Лениво улыбнувшись, он наблюдал, как Белл выгнулась в его руках. Он ощутил, что ее сосок превратился в упругий бутон, и вздрогнул от вспыхнувшего желания.
   — Интересно, теперь с нами такое будет всегда? — шепотом спросила она…
   — Надеюсь. — Склонившись, он прильнул к ее губам во властном поцелуе. Его язык и губы стали требовательными и безжалостными, неутомимыми в своем стремлении завладеть всем ее существом.
   Реакция Белл оказалась быстрой и пылкой. Резкий поцелуй воспламенил в ней желание, и она ответила с не меньшей страстью, проводя ладонями по спине Джона. Его горячие губы спустились по ее шее, оставляя за собой пылающий след.
   — Ты заперла дверь? — хрипло спросил он, не отрывая губ от ее кожи.
   — Что? — Море страсти так увлекло Белл, что она не расслышала ни слова.
   — Ты заперла дверь?
   Она покачала головой.
   — Проклятие! — Джон нехотя прекратил поцелуи и поднял Белл с колен. Посадив ее на мягкий подлокотник кресла, он пересек комнату, остро ощущая неровное дыхание за спиной.
   Джон решительно повернул ключ и вернулся к жене, сгорая от вожделения. К сожалению, не успел он сделать и двух шагов, как раздался громкий стук. Еле слышно выругавшись, Джон быстро убедился, что одежда Белл в приличном виде, и распахнул дверь.
   — Ну, что там? — рявкнул он.
   — Милорд, вам письмо, — послышался голос перепуганного лакея.
   Джон кивнул и взял конверт с подноса.
   — Нож для писем обычно лежит вон там, — подсказала Белл, кивая в сторону стола.
   Последовав ее совету, Джон вскрыл печать. Послание было написано на дорогой тонкой бумаге.
   «Дорогой мой лорд Блэквуд, зачем считать меня глупцом? Если хочешь встретиться, я бы предпочел назначить время сам и выбрать нейтральную территорию. Я всегда питал глубокую привязанность к району пристани. Джордж Спенсер».
   — От кого это? — спросила Белл.
   Джон смял листок бумаги в кулаке.
   — От Джорджа Спенсера, — рассеянно проговорил он.
   — Что? — воскликнула Белл. — Зачем ему понадобилось писать тебе?
   — Затем, что он пытается меня прикончить, — объяснил Джон в приливе раздражения. — И кроме того, сегодня я отправил ему письмо.
   — Что?.. Но зачем? Почему же ты не сказал мне?
   — Похоже, ты превращаешься в сварливую жену, — вздохнул Джон.
   — Ну, о том, чтобы превратить меня в жену, ты позаботился сам, а что касается сварливости… пожалуй, это мое исключительное право, учитывая наше невыносимое положение. Так теперь ты ответишь на мой вопрос?
   — На который?
   — На все сразу, — фыркнула Белл.
   — Я написал ему, поскольку считал, что мои шансы защититься увеличатся, если я встречусь с ним открыто и выясню, насколько сильна его ненависть ко мне. Тебе я не сообщил о письме потому, что ты спала. А потом ты была… занята другим делом.
   — Прости, что я несправедливо обвинила тебя, — сокрушенно произнесла Белл. — Но я не понимаю, чего ты добьешься, встретившись с ним. Ты сам предоставишь ему возможность совершить нападение.
   — Я отнюдь не собираюсь подставлять себя под удар, любимая. Я предложил ему встретиться здесь. Вряд ли он совершил бы попытку нападения в моем доме, то есть в твоем.
   Но едва эти слова слетели с его языка, Джон понял, что совершил ошибку, ибо Белл воскликнула:
   — Откуда тебе знать, на что он готов? Если он и впрямь ненавидит тебя, он не станет задумываться о последствиях и нападет даже в присутствии свидетелей. Дорогой, я не могу позволить тебе так рисковать, — ее голос прервался, — я слишком люблю тебя.
   — Белл, только не говори…
   — Я буду говорить все, что сочту нужным! Ты рискуешь собственной жизнью, не признаешься в том, что любишь меня, не позволяешь даже мне признаваться в любви. — Она издала невнятный звук и прижала ладонь ко рту, приглушая вырвавшийся всхлип. — Неужели тебе все равно? Джон крепко сжал ее руку.
   — Нет, не все равно, Белл. — Его голос дрогнул. — И не позволяй никому убеждать себя в обратном.
   — Никто и не пытается это делать, кроме тебя.
   Он глубоко и прерывисто вздохнул.
   — Разве тебе мало знать то, что мне не все равно, Белл? Что ты достигла таких глубин моей души, о существовании которых я и не подозревал? Разве этого мало?
   — Пока мне этого достаточно, — приглушенно отозвалась она, — но не навсегда, запомни.
   Джон зажал в ладонях ее лицо и склонился, желая поцеловать ее, но Белл отвернулась.
   — По-моему, прежде нам надо покончить с противником. Трудно строить семью, когда опасаешься за жизнь мужа.
   Джон ощутил пустоту, возникшую в его сердце, когда Белл отстранилась.
   — Обещаю тебе, дорогая, я не стану рисковать. У меня нет желания умирать, но я не могу позволить себе терять годы, прячась от Спенсера, Когда-нибудь он все равно настигнет меня.
   — Знаю, знаю. О чем говорилось в письме?
   Джон поднялся и прошел к окну.
   — Он не желает встречаться со мной здесь, — проговорил он, глядя на оживленную улицу. — Полагаю, он счел это приглашение ловушкой.
   — Он ошибся?
   — Насчет ловушки? Да, хотя теперь мне кажется, что эта идея не лишена смысла.
   — Что еще он пишет?
   — Он пожелал встретиться со мной у пристани.
   — Надеюсь, ты не согласишься на такое, — содрогнулась Белл. Она никогда не бывала на пристани, но всем в Лондоне было известно об опасностях этого района.
   — Я не настолько глуп, — отозвался Джон, невольно повторяя слова Спенсера. — Посмотрим, не согласится ли он встретиться в другом месте — достаточно многолюдном, — добавил он, главным образом чтобы успокоить Белл.
   — Ты ни в коем случае не пойдешь туда один. Уверена, Алекс и Данфорд будут рады сопровождать тебя. И Нед тоже, если к тому времени он еще не вернется в университет.
   — Сомневаюсь, что Спенсер разговорится в присутствии посторонних, Белл. Но не беспокойся, я не стану встречаться с ним наедине. Ему не представится возможности напасть на меня еще раз.
   — Тогда зачем ему вообще встречаться с тобой? Ведь он пытался тебя убить.
   Джон поскреб подбородок.
   — Не знаю. Вероятно, он собирается известить меня о способе моего убийства. Или сообщить о своей ненависти ко мне.
   — Это совсем не смешно, Джон.
   — Я и не пытался шутить.
   Белл закрыла лицо ладонями.
   — О Джон! — простонала она. — Я так боюсь потерять тебя! Знаешь, это почти забавно: отчасти я и влюбилась в тебя потому, что… — Она подняла руку. — Нет, пожалуйста, не перебивай. Отчасти я и влюбилась в тебя, уверенная, что ты нуждаешься во мне. Целые толпы мужчин признавались мне в любви или говорили о том, что я им нравлюсь, но никто из них не нуждался во мне так, как ты. Но теперь я поняла… — она осеклась, подавив всхлип.
   — Что, дорогая? — прошептал он. — Что ты поняла?
   — О, Джон, я тоже не смогу без тебя! Если что-нибудь случится…
   — Со мной все будет в порядке, — решительно заявил он.
   Впервые за долгие годы появился смысл в его жизни, и Джон не собирался расставаться с ней из-за какого-то ублюдка.
   Белл взглянула на него сквозь мокрые ресницы.
   — Что же нам делать?
   — Нам — ничего, — отозвался он, подходя поближе и пригладив ей волосы. — А я все-таки напишу Спенсеру.
   Он прошел к столу, за которым писал первое письмо.
   — Как по-твоему, что я должен ответить? — спросил он беспечно, пытаясь отвлечь Белл от тягостных мыслей и волнения.
   — По-моему, ты должен назвать его сукиным…
   — Это не поможет, — прервал Джон, удивляясь, каким образом Белл приобрела столь богатый словарный запас. — Не стоит оскорблять его.
   — Может, ты и прав, но я бы не отказалась.
   — Белл, ты сокровище, — заявил Джон, пряча улыбку. — Чем я заслужил такую награду?
   — Не знаю, — пожала она плечами и поднялась. — Но если ты хочешь остаться со мной, я дам тебе мудрый совет: не умирай, — с этими словами она глубоко вздохнула и покинула комнату, не в силах смотреть, как Джон пишет письмо, которое может привести к его смерти.
   Джон покачал головой, глядя ей вслед. Белл восприняла новость слишком болезненно. Но разве он мог обвинять ее? Если бы кто-нибудь попытался убить Белл, он, Джон, обшарил бы весь Лондон, как безумец, лишь бы отыскать этого негодяя и прикончить его.
   Прогнав эту отвратительную мысль, Джон взялся за перо и подвинул к себе бумагу, думая, как это странно — вести переписку со своим возможным убийцей.
   «Спенсер, ты что, считаешь меня глупцом? Давай встретимся в более приличном месте — может быть, в кондитерской Хардимана. Время назначай сам. Блэквуд».
   Во времена их недолгого знакомства Джон несколько раз водил Белл к Хардиману. Там можно было занять столик в уютном уголке, но, что гораздо важнее, это заведение часто посещали светские матроны и дебютантки, так что вряд ли Спенсер отважится на очередную глупость. Более того, Алекс мог с удобством расположиться за соседним столом.
   Джон вновь отправил посыльного к Спенсеру. Он ожидал, что ответ придет в ближайшее время: наверняка Спенсер ждет дома, желая узнать, как будет воспринято его приглашение.
   Вздохнув, Джон провел ладонью по волосам. Ему следовало поговорить с Белл, но сердце его разрывалось на части, он не знал, как начать. Его жена страдала, а Джон был не в силах избавить ее от мук.
   Губы Джона дрогнули в слабой улыбке. Ему нравилось называть Белл женой. Резко поднявшись, он отодвинул кресло и быстро вышел в коридор.
   — Белл! — позвал он, направляясь к лестнице. — Белл, где ты?
   Она появилась на верхней площадке, испуганная его громким голосом.
   — Джон, что случилось? Что с тобой?
   — Я просто хотел тебя увидеть. — Он беспечно улыбнулся, желая избавить ее от тревоги. — Ты всегда задаешь по два вопроса, когда достаточно одного?
   — Ради Бога, Джон, не пугай меня. Не надо больше так кричать. Я и без того перепугана.
   Он подошел и обнял Белл.
   — Прошу тебя, дорогая, не волнуйся. Давай пойдем к тебе в комнату и поговорим. — К нам в комнату, — поправила Белл.
   — Что?
   — В нашу комнату. Теперь я замужем, и мне больше не нужна собственная спальня.
   — Я и не хотел, чтобы она была у тебя. Белл, вскоре наша жизнь войдет в мирное русло, обещаю тебе.
   Белл позволила отвести себя в спальню. Ей очень хотелось поверить, что все будет именно так.
   — Я не могу избавиться от страха, Джон, — тихо проговорила она.
   Он привлек ее к себе и вдохнул сладкий аромат ее волос.
   — Знаю, дорогая, все знаю. Но давай на минуту забудем о тревогах.
   Здесь сейчас нам нечего бояться.
   Ее губы дрогнули в лукавой улыбке.
   — Да неужели?
   — Здесь нет никого, кроме меня. — Он провел губами по ее щеке, продвигаясь к уху. Но этого было слишком мало.
   Его ладони сомкнулись на ее спине, он привлек Белл к себе интимным движением, целуя каждый дюйм ее кожи, касаясь пальцами шеи. В этот момент со стороны двери донеслось громкое покашливание.
   Джон даже не обернулся, помахав рукой назойливому слуге.
   Покашливание повторилось.
   Оно было таким настойчивым, что Джон нехотя оторвался от Белл и обернулся. На пороге стояла изысканно одетая дама со странным выражением лица. Джон никогда прежде не видел ее, хотя эти синие глаза — яркие, огромные, совсем как…
   Испытывая неловкость, он обернулся к Белл, еще придавленной к кровати его телом. Она была так бледна, что, казалось, вот-вот лишится чувств. — Мама?
   Джон отпрыгнул от кровати с завидным проворством.
   Кэролайн, графиня. У орт, стаскивала перчатки, едва сдерживая закипающую ярость.
   — Вижу, после нашего отъезда ты не теряла времени, Арабелла.
   Белл вздрогнула. Мать назвала ее полным именем — этот был плохой признак.
   — Да, — робко пробормотала она, — ты права.
   Графиня обернулась к Джону.
   — Пожалуй, вам будет лучше удалиться.
   — Нет! — поспешно воскликнула Белл. — Он здесь живет.
   — Надеюсь, я ослышалась.
   Джон поспешно шагнул вперед.
   — Вероятно, мне следует представиться. Я лорд Блэквуд.
   Кэролайн не подала ему руки.
   — Очень мило с вашей стороны, — ледяным тоном отозвалась она.
   — А это, — продолжал он, указывая на Белл, — моя жена, леди Блэквуд.
   — Прошу прощения?
   Кэролайн держалась с великолепной холодностью.
   — Мы поженились, мама, — со слабой улыбкой объяснила Белл, — еще вчера.
   Кэролайн окинула дочь недоверчивым взглядом, затем посмотрела на стоящего перед ней мужчину.
   — Белл, не могли бы мы с тобой поговорить наедине? — Она схватила дочь за руку с силой, никоим образом не соответствующей любезному тону, и потащила ее в сторону. — Ты спятила? — прошипела она. — Ты понимаешь, что натворила? Где, черт возьми, Эмма? Как она допустила такое?
   Слушая графиню, Джон подумал, не является ли эта способность задавать бесчисленные вопросы и не дожидаться ответа фамильной чертой.
   Белл приоткрыла рот, намереваясь что-то сказать, но Кэролайн предупреждающе подняла руку.
   — Не надо! Не желаю слушать! — быстрым движением она оттолкнула Белл обратно к Джону.
   — Мама, если ты выслушаешь… — начала Белл, но осеклась, встретившись с уничтожающим взглядом Кэролайн.
   — Прошу меня простить, — сдержанно произнесла Кэролайн, обернулась к двери и позвала: — Генри! — Белл и Джон услышали приглушенный ответ, за которым последовало приказание Кэролайн: — Сию же минуту. Генри!
   — Мне не нравится, когда ко мне относятся, как к взбалмошному ребенку, — прошептал Джон на ухо Белл.
   — Взбалмошный ребенок — это я, — прошептала она в ответ, — по крайней мере для них. Так что наберись терпения.
   На пороге появился отец Тзелл Генри, граф Уортский, был привлекательным седовласым мужчиной, излучающим добродушие. При виде единственной дочери его глаза засветились любовью.