Куин Джулия. Полночный вальс

   Остаток дня тянулся с редкостной медлительностью. Белл всегда считала, что свадьбы требуют длительных и многочисленных приготовлений, но вскоре обнаружила, что этих дел не так уж и много, если предстоит тихое домашнее торжество с полудюжиной гостей.
   Итак, наступил день ее свадьбы, а ей было совершенно нечем заняться, кроме как сидеть и тревожиться. Белл решила, что с приездом Эммы ей станет легче — она испытывала потребность в женском обществе. Персефона была по-своему хороша, но как старая дева почти ничем не могла помочь. Она порывалась завести традиционный «разговор на интимные темы» прошлым вечером, но вскоре выяснила, что имеет еще меньше представления об этих делах, чем сама Белл. Белл же твердо решила держать язык за зубами. Разговор завершился с поразительной быстротой.
   А Эмма все не приезжала. Белл бесцельно бродила по дому целый день. Она почти не притронулась к завтраку, лишь поковыряла вилкой в тарелке и наконец устроилась на подоконнике в гостиной матери, бесцельно глядя на улицу.
   Персефона просунула голову в дверь комнаты.
   — С тобой все в порядке, дорогая?
   Белл не обернулась. Почему-то она никак не могла оторвать взгляда от черного песика, трусившего по тротуару.
   — Да, в порядке. Я просто задумалась.
   — Ты уверена? Ты выглядишь… немного странно.
   Белл отвела взгляд от окна и обернулась к Персефоне.
   — Право же, со мной все хорошо. Просто я не в состоянии чем-то заниматься, за что ни возьмусь, все так и валится из рук.
   Персефона улыбнулась и кивнула, мельком подумав о предсвадебной лихорадке. Не добавив ни слова, она покинула комнату.
   Белл вновь отвернулась к окну. Песик уже пробежал мимо, и Белл принялась разглядывать дерево на противоположной стороне улицы. Сколько листьев опадет с него под очередным порывом ветра?
   Боже милостивый, с каких это пор она стала сентиментальной? Теперь она понимала, почему люди окружают свадьбы такими хлопотами. Невесту требуется занять, чтобы уберечь ее от тягостных мыслей.
   От тягостных мыслей? Но откуда они взялись? Нет, с таким настроением действительно дождешься неприятностей. Она вернулась в спальню и бросилась на постель, уговаривая себя немного поспать.
   Белл проспала несколько часов, когда почувствовала, что Персефона трясет ее за плечи.
   — Господи, детка, — причитала она, — не могу поверить, что ты умудрилась заснуть в день своей свадьбы!
   Белл потерла глаза, сама удивляясь этому.
   — А что мне было делать? — сонно пробормотала она.
   — Лорд Блэквуд уже внизу вместе с его преподобием мистером Дауэсом, и, похоже, ему не терпится начать церемонию.
   — А который теперь час? — спросила Белл, вскакивая с постели.
   — Половина шестого.
   Боже милостивый, сколько же она проспала?
   — Мои родные уже прибыли?
   — Нет, но я слышала, что дороги у города развезло от дождей.
   Белл вздохнула.
   — Ничего не поделаешь, мы не можем ждать их всю ночь. Передай лорду Блэквуду, что я спущусь сразу же, как только буду готова. Да, и, пожалуйста, не говори ему, что я задремала.
   Персефона кивнула и вышла.
   Белл поспешила в гардеробную, где висело ее свадебное платье. Пожалуй, стоит позвонить, позвать горничную, чтобы та помогла ей одеться. Белл всегда представлялось, что помогать ей облачаться в свадебный наряд будут мать, Эмма, и, может быть, несколько подруг. Они станут шутить и хихикать над каждой мелочью. На этом пышном торжестве она была бы королевой. И вот теперь рядом никого не было.
   В полном одиночестве в день своей свадьбы… Какая гнетущая мысль!
   Она вспомнила о Джоне, который с нетерпением дожидался ее внизу. Белл представила себе, как он, прихрамывая, вышагивает по гостиной. Его хромота стала для Белл привычной и даже милой. Ее губы дрогнули в улыбке. Нет, она не одинока. И никогда не будет одинокой.
   Потянувшись за платьем, она услышала торопливый стук каблучков. Дверь с грохотом распахнулась, и Эмма буквально влетела в комнату.
   — Боже милостивый, кузина! — выпалила она, переводя дыхание. Белл не сомневалась, что на лестнице Эмма скакала через две ступеньки сразу. — Ты могла бы известить меня и пораньше!
   — Все случилось слишком неожиданно, — смущенно объяснила Белл.
   — Подозреваю, за этим что-то кроется.
   Их внимание отвлекли тяжелые шаги в коридоре.
   — А — О Господи, это Алекс! — пробормотала Эмма. Вышеупомянутый джентльмен открыл дверь пинком.
   — Как и следовало ожидать, — сухо заметила Белл.
   Грудь Алекса тяжело вздымалась, и Белл решила, что он шагал сразу через три ступеньки. Он устремил пристальный взгляд своих зеленых глаз на смутившуюся жену и отчеканил:
   — Если я еще раз увижу, как ты выпрыгиваешь из экипажа, то, клянусь Богом, я задушу тебя!
   Эмма избрала путь наименьшего сопротивления и не стала отвечать мужу.
   — Он стал чересчур заботливым — из-за моего деликатного положения, объяснила она Белл.
   — Эмма… — предостерегающе произнес Алекс.
   Именно в этот момент на пороге появился Джон.
   — Что, черт побери, здесь происходит?
   Белл вскрикнула, всплеснула руками и убежала в гардеробную.
   — Сюда нельзя! — крикнула она.
   — Ради Бога, Белл, перестань! Это же не обычная свадьба!
   — А я хочу, чтобы она прошла, как положено. Так что уходите. Увидимся внизу. — Ее голос приглушали несколько слоев ткани и толстая деревянная дверь.
   Вытаращив глаза, Алекс пробормотал:
   — Ох уж эти женщины! — за что был награжден яростным взглядом жены. — Мне надо выпить. — Он вышел из комнаты, и Джон последовал за ним, не оглянувшись.
   Эмма быстро закрыла за ними дверь и поспешила к двери гардеробной.
   — Они ушли, — негромко сообщила она, не вполне уверенная, надо ли говорить шепотом.
   — Ты уверена?
   — Ради Бога, Белл! Я еще не слепая и уверяю тебя, их здесь нет.
   Белл высунула голову за дверь, убедилась, что в комнате нет представителей сильной половины человеческого рода, и вышла.
   — Я привыкла считать тебя более благоразумной особой, — заметила Эмма. " — Я лишилась рассудка, — заявила Белл, ни на минуту не сомневаясь в собственной правоте.
   — И ты уверена, что готова выйти замуж?
   Белл кивнула, и слезы навернулись ей на глаза.
   — Правда, я думала, что все будет иначе. Здесь нет даже мамы! — она громко всхлипнула.
   Эмма взяла ее за руку, глубоко тронутая неожиданными слезами.
   — Можно подождать, Белл. Нет причин устраивать церемонию сегодня.
   Белл покачала головой.
   — Я не могу ждать, Эмма, ни единого дня, — и затем она рассказала ей свою историю.

Глава 17

   Эмма помогла кузине облачиться в свадебное платье, приговаривая, что Белл — самая ослепительная из невест, каких ей доводилось видеть.
   — Полагаю, это значит, что глаза у меня не покраснели, — пошутила Белл.
   Эмма серьезно покачала головой.
   — Хочешь, тебя поведет Алекс?
   Белл нахмурилась.
   — Я надеялась, что Нед успеет приехать, и рядом со мной будет хотя бы брат. Но папа придет в ярость оттого, что ему так и не удалось повести меня к алтарю.
   — Ну, зато он был моим посаженым отцом, — утешила ее Эмма. — Этого вполне достаточно. Нед прислал ответ?
   — У него не было времени.
   Эмма прикусила губу.
   — Может, мне спуститься и попросить подождать еще немного? Я скоро вернусь.
   Она выскользнула за дверь и прошла в гостиную. Джон вышагивал по ней не столько нервно, сколько нетерпеливо.
   — Чего мы ждем? — спросил он.
   Эмма поджала губы и взглянула на часы.
   — Сейчас всего десять минут восьмого. Это удивительная пунктуальность для свадьбы, назначенной на семь.
   — Ох уж эти женщины! — повторил муж Эммы, развалившийся на диване, слишком хрупком для его мощной фигуры. Данфорд сидел напротив, мрачно усмехаясь.
   Эмма обвела их всех недовольным взглядом, прежде чем повернуться к будущему зятю.
   — Мы вскоре будем готовы, — сообщила она.
   — Эмма, дорогая, — непривычно мягким тоном позвал ее супруг, — не могла бы ты подойти сюда на секунду?
   Эмма подозрительно оглядела мужа, но подошла поближе.
   — Видишь вон там священника? — прошептал Алекс.
   Эмма кивнула.
   — Ты не замечаешь в нем никаких… странностей?
   Эмма склонила голову, обозревая тучного джентльмена.
   — Похоже, он немного кренится набок.
   — Вот именно. Он провел здесь тридцать минут и пьет уже четвертый стакан бренди. Пожалуй, церемонию надо начинать немедленно — пока он еще в состоянии совершить ее.
   Эмма молча покинула комнату и поднялась наверх. В комнате Белл она заявила:
   — Дольше медлить нельзя.
   — Еще несколько минут.
   — Нет, если ты хочешь выйти замуж сегодня.
   Белл не представляла, что это означает, но решила поверить Эмме на слово. Схватив белое испанское кружево, она приколола его к прическе.
   — Очевидно, Неда нам уже не дождаться. Позови Алекса, чтобы он вывел меня.
   Эмма бросилась вниз, схватила мужа за руку и попросила Персефону сесть за пианино. Они с Алексом встретили Белл на верхней площадке лестницы в ту минуту, как пальцы Персефоны коснулись клавиш.
   — Боже милостивый! — простонал Алекс, услышав немыслимую какофонию. Неужто это Бетховен?
   — Могу поклясться, я просила Баха, — хмуро заметила Белл.
   — По-моему, это даже не Бах, — высказался Алекс, — это вообще ни на что не похоже.
   — Остается лишь надеяться, что она не запоет, — подытожила Эмма. Одарив кузину еще одной улыбкой, она спустилась по лестнице, изображая посаженую мать.
   — Вряд ли она поет хуже тебя, — не преминул уколоть жену Алекс.
   Белл взглянула на кузину, которая уже спустилась до середины лестницы.
   — Надеюсь, она тебя не слышала, — прошептала она.
   — Тогда мне повезло. Ну, идем? — Алекс предложил ей руку. — Полагаю, теперь очередь за нами.
   Они чинно спустились по лестнице, усыпанной розами, и вся тревога и неуверенность Белл в преддверии поспешной свадьбы оставили ее наконец, уступив место чувству радостного ожидания. С каждым шагом она приближалась к любимому человеку, жизнь которого вскоре окажется неразрывно связанной с ее жизнью. Шагнув в гостиную и увидев Джона, который стоял рядом со священником, Белл с трудом удержалась, чтобы не броситься к нему в объятия.
   Наконец они с Алексом вышли на середину комнаты, Алекс вложил руку Белл в ладонь Джона и отошел.
   — Возлюбленные братья и сестры! — затянул Дауэс.
   Пары спиртного из его рта окутали Белл. Она кашлянула и сделала шаг назад.
   Персефона не заметила поданный ей знак и продолжала терзать пианино, явно довольная собой. Дауэс с раздражением повернулся к ней и возопил:
   — Я сказал: "Возлюбленные братья и сестры!”
   Персефона прервала свои музыкальные упражнения.
   Воспользовавшись тем, что Дауэс на минуту отвлекся, Белл прошептала Джону:
   — А ты уверен, что он действительно священник?
   Джон едва сдержал улыбку.
   — Совершенно уверен.
   Дауэс повернулся к паре.
   — Как я уже сказал, возлюбленные братья и сестры… — поморгав, он оглядел немногочисленных гостей, — или вернее, — добавил он, — вы, все трое…
   Белл не сумела сдержаться.
   — Позвольте заметить, здесь четверо гостей.
   — Прошу прощения?
   — Я сказала, — повторила она еще отчетливее, — что здесь четверо гостей. Понимаю, эта свадьба необычна, но я бы хотела, чтобы вы упомянули всех четверых приглашенных. — Она почувствовала, как Джон рядом с ней затрясся в беззвучном хохоте.
   Дауэс был не из тех, кто пасует сразу, да еще перед женщинами, особенно подкрепившись пятью стаканами чистого бренди.
   — Я вижу лишь троих.
   — И все-таки их четверо.
   Дауэс начал считать, тыкая пальцем в Алекса, Эмму и Данфорда.
   — Один… два… три!
   — Четыре! — торжествующе закончила Белл, указав на Персефону, которая с любопытством наблюдала происходящее из-за пианино.
   В этот момент Данфорд взорвался громким смехом, заразившим Алекса и Эмму, которые до сих пор ухитрялись держать себя в руках. Побагровев, Дауэс возразил:
   — Это таперша.
   — Она — моя гостья.
   — Ну, будь по-твоему, упрямая девчонка, — проворчал он, вытирая лоб мокрым платком. — Возлюбленные, мы собрались здесь перед лицом четырех свидетелей…
   Несколько минут церемония шла на удивление гладко. Джон едва смел верить своему везению. Еще несколько минут, думал он, и они обменяются клятвами и кольцами, а Белл отныне и навсегда будет принадлежать ему. Охваченный нетерпением, он с трудом удерживался, чтобы не схватить за грудки и не встряхнуть болтуна священника, заставив его веселее шевелить языком. Джон понимал, что ему следовало бы наслаждаться каждой минутой священного обряда, но единственное, чего ему хотелось, — поскорее покончить с этим и удалиться в какой-нибудь укромный уголок, где и провести с новобрачной следующую неделю.
   Однако все надежды Джона на быстрое завершение церемонии обратились в прах, когда он услышал, как парадная дверь дома распахнулась с оглушительным треском. Дауэс недоуменно уставился на него, и Джон вежливо кивнул, прося продолжать.
   Дауэс не перестал болтать, даже когда в коридоре загремели тяжелые шаги. Не желая очередных проволочек, Белл смотрела прямо перед собой, но Джон не удержался и, обернувшись, увидел, как в комнату ворвался темноволосый юноша. Такие синие глаза могли быть лишь у брата Белл.
   — Боже милостивый! — воскликнул Нед Блайдон, перепрыгивая через диван. — Вы еще не добрались до клятв?
   — Пока нет, — отозвался Дауэс, нос-картошка которого рдел в отблеске свечи. — Не добрались.
   — Отлично. — Нед схватил Белл за свободную руку и оттащил ее от импровизированного алтаря. — Ты соображаешь, что делаешь? — прошипел он. — Кто этот человек? Что тебе известно о нем? Что происходит? Как ты могла послать мне записку за день до свадьбы? О чем ты думала?
   Белл терпеливо переждала эту возмущенную тираду.
   — На который из вопросов ты хочешь получить ответ в первую очередь?
   — Послушайте! — взревел Дауэс. — Так мне продолжать церемонию или нет? Мне уже…
   — Продолжать, — решительно заявил Джон.
   — Я занятой человек, — оповестил собравшихся Дауэс, — я не могу…
   — Мистер Дауэс, — мягко перебил Данфорд священника, — прошу простить нас за прерванную церемонию. Мы весьма сожалеем, что человеку в вашем положении приходится терпеть подобное. Не хотите ли выпить со мной стаканчик бренди, пока ситуация не прояснится?
   Белл не знала, что делать — благодарить Данфорда или сердиться на него. Поглощая бренди такими темпами, Дауэс не сможет довести свое дело до конца. Страдальчески закатив глаза, она повернулась к брату, который с тревогой смотрел на нее.
   — Ты уверена, что не совершаешь ошибку? — спросил Нед. — Кто этот мужчина?
   Алекс шагнул вперед и хлопнул Неда по плечу.
   — Он славный малый, — негромко произнес он, а Эмма утвердительно закивала.
   — Ты любишь его? — спросил Нед.
   — Да, всем сердцем, — прошептала Белл.
   Нед взглянул на нее в упор, словно пытаясь измерить глубину ее чувств. — Что ж, хорошо. Прошу прощения, что помешал вам, — произнес он громко. — Но будьте любезны начать все с самого начала — я сам хочу повести сестру к алтарю.
   — Слушайте, вы, юнец! Мы уже добрались до середины, — взревел Дауэс.
   — Я — занятой человек…
   — Ты попросту красноносый пропойца, — пробормотала себе под нос Белл. — Что вы сказали? — переспросил Дауэс, гневно заморгав. Повернувшись к Данфорду, которого он принял за союзника, священник схватил его за плечо. — Что она сказала?
   Данфорд вежливо высвободился из мощной длани священника.
   — Не беспокойтесь, приятель, за дополнительные хлопоты дополнительная плата. Об этом я позабочусь.
   Белл и Нед заторопились вверх по лестнице и уже на верхней площадке услышали рев Дауэса:
   — Так она собирается аккомпанировать или нет?
   Не прошло и нескольких секунд, как Персефона мстительно ударила по клавишам бедного инструмента, и Белл начала второе шествие вниз по лестнице к алтарю.
   — Ты великолепна, — прошептал ей Нед.
   — Благодарю. — Белл улыбнулась, глубоко тронутая его словами.
   Они с братом нежно любили друг друга, но чаще препирались, нежели обменивались комплиментами. Вновь войдя в гостиную, Белл увидела, что глаза Джона по-прежнему излучают любовь и гордость, к которым теперь примешивалась легкая насмешка из-за некоторой комичности ситуации. Белл ответила ему улыбкой, желая показать, что неожиданная задержка не огорчила ее. Ей хотелось лишь скорее заполучить Джона в полную собственность.
   На этот раз все шло удивительно гладко, без прежних недоразумений.
   Даже Персефона перестала терзать пианино, едва услышала громогласный рев Дауэса: "Возлюбленные братья и сестры!”
   Джон и Белл наконец-то стали мужем и женой.
   Они поцеловались под шумные поздравления, хотя позднее Данфорд сознался, что радовался скорее завершению затянувшегося обряда, нежели счастью новобрачных.
   После привычных поздравлений и непременных поцелуев с невестой всех гостей мужского пола (таковых было всего три, потому поцелуи не затянулись) Нед перевел взгляд на сестру:
   — А где праздничный стол? Умираю с голоду.
   Белл потупилась. Она совсем забыла об угощении и теперь могла лишь досадовать на себя за подобное упущение. Кроме того, Белл казалось, что сегодня больше подойдет обычный ужин, чем торжественный обед.
   — Белл решила отложить свадебный обед, — спокойно вмешался Джон, — до возвращения родителей. Она сочла, что мать одобрит ее решение.
   Неду казалось, что мать гораздо охотнее одобрила бы задержку всей этой авантюры, но придержал язык. Вежливо улыбнувшись новоиспеченному зятю, он наконец-то задал вопрос, вертевшийся в его голове на протяжении всего вечера:
   — Так как же вы познакомились с моей сестрой?
   — Недавно я приобрел поместье близ владений Эшбурна в Уэстонберте, объяснил Джон. — Там мы и встретились.
   — Джон сражался вместе с Алексом в Испании, — добавила Белл. — Они давние друзья.
   Очко в его пользу, подумал Нед.
   — Кстати, о войне, — вдруг вмешался Алекс. — Тебе ни за что не догадаться, кого я видел из экипажа у самого дома.
   Джон круто обернулся к другу.
   — Кого же?
   — Джорджа Спенсера.
   Белл почувствовала, как пальцы Джона сжали ее руку. Казалось, он собирался что-то сказать, но не издал ни звука.
   — Ты наверняка его помнишь, — продолжал Алекс.
   — Кто такой этот Джордж Спенсер? — поинтересовалась Белл.
   — Один давний знакомый, — слишком поспешно откликнулся Джон. Склонившись, Алекс запечатлел отеческий поцелуй на щеке Белл.
   — А теперь, по-моему, нам пора предоставить новобрачным возможность побыть вдвоем. — Он улыбнулся Эмме, которая немедленно собралась уходить.
   Но Джон удержал друга.
   — Эшбурн, не могли бы мы прежде обменяться парой слов? — приглушенно спросил он.
   Алекс кивнул, и оба мужчины удалились в библиотеку.
   Джон закрыл за собой дверь.
   — По-моему, тебе не все известно насчет Джорджа Спенсера.
   Алекс удивленно вскинул голову.
   — Мне известно, что ты заставил его бросить воинскую службу.
   — Да, после того, как я стрелял в него.
   — Прошу прощения?
   — Я выстрелил ему в задницу.
   Алекс прошел к ближайшему столу, налил себе стакан виски и осушил его одним глотком.
   — По какой же причине?
   — Он изнасиловал молоденькую испанку. Девушку, которую я пообещал защитить.
   Алекс приглушенно выругался и стиснул стакан так, что суставы его пальцев побелели.
   — И если Джордж Спенсер и вправду слонялся у дома, — язвительно добавил Джон, — вряд ли его целью было пожелать счастья жениху и невесте. Алекс приподнял бровь.
   — Значит, на этом история не закончилась?
   Джон постарался реально оценить ситуацию. Меньше всего ему хотелось втягивать в это наверняка гиблое дело Алекса, обремененного женой и будущим ребенком. Но теперь и сам он обрел жену, и появление на свет их первенца в ближайшем будущем было вполне реальным. Груз ответственности лег ему на плечи, и Джон вспомнил слова, сказанные Белл пару дней назад. «Тебе нельзя бороться в одиночку».
   Джон и впрямь не знал, как ему поступить. Он всегда полагался лишь на самого себя и совсем не умел просить о помощи и уж тем более — принимать ее. Теперь Алекс стал его родственником — весьма отдаленным, соединенным лишь браком, но тем не менее родственником. Родство с ним Джон ощущал сильнее, чем с кем-либо из родных братьев или сестер. Дамиан даже его свадьбу не удостоил своим присутствием.
   А Эмма с Алексом примчались из отдаленного поместья. Незнакомые доселе родственные чувства охватили Джона. Он пристально взглянул на Алекса, который ответил ему не менее внимательным взглядом.
   — У меня возникли неприятности, — негромко сообщил Джон.
   Алекс склонил голову набок.
   — Джордж Спенсер пытается убить меня.
   После еле слышного изумленного присвиста Алекс отозвался:
   — А ты уверен?
   — Я уверен лишь в том, что кто-то желает моей смерти, — объяснил Джон. — Но я не могу поверить, что Спенсер оказался поблизости случайно. Алекс запустил пальцы в копну волос. Он припомнил, как бушевал Спенсер, когда Джон вынудил его покинуть армию. — Да, это не случайно. Нам надо что-то предпринять.
   Джон испытал некоторое облегчение при слове «нам».
   — Где ты намерен провести эту ночь?
   Это был серьезный вопрос. В конце концов, час назад Джон сочетался браком. В обычных обстоятельствах они с Белл отправились бы в свадебное путешествие или на некоторое время уединились в Блетчфорд-Мэноре. Но Джону казалось, что в поместье их жизнь будет еще менее безопасной: в доме слишком много окон и дверей, через которые злоумышленник способен проникнуть внутрь. Лондон отличался лишь тем, что вокруг кишели люди, возможные свидетели нападения Спенсера.
   — Не знаю, — наконец ответил Джон. — Я был настолько занят, что не успел подумать об этом. Но мне бы не хотелось везти Белл в дом брата.
   — Тогда оставайтесь здесь, — предложил Алекс. — Сегодня я заберу Персефону к себе Белл больше не нуждается в компаньонке, — он лукаво улыбнулся. — Ты вовремя позаботился об этом.
   Джон не мог не улыбнуться ему в ответ.
   — Я пришлю сюда нескольких слуг, — добавил Алекс. — Здесь их и без того хоть пруд пруди, но еще несколько помощников не повредят. Чем больше в доме народу, тем безопаснее для вас.
   — Спасибо, — кивнул Джон. — Кроме того, я уже подумывал нанять телохранителя на предстоящие несколько недель.
   — Отличная мысль. Я позабочусь об этом.
   — Тебе незачем беспокоиться.
   — Ради Бога, Джон, ты ведь только что женился. Предоставь мне думать о таких скучных материях, как поиски телохранителей.
   Джон кивнул, решив, что пора привыкать к заботе родственников. — Мы с Эммой останемся в городе, пока все не уладится, — продолжал Алекс. — Встретимся утром и тогда подумаем, что делать со Спенсером.
   — Решено.
   — А пока желаю тебе восхитительной брачной ночи.
   — Непременно исполню это пожелание, — усмехнулся Джон.
   В дверь постучали, и Белл просунула голову в библиотеку.
   — Вы уже закончили, Алекс? — осведомилась она. — Видишь ли, сегодня моя брачная ночь, и по-моему, у меня есть все права на собственного мужа. — В сущности, мы только что говорили о том же самом, — улыбнулся Алекс. — И теперь, похоже, мне пора разыскать жену и отправиться домой. Белл проводила его взглядом, покачивая головой.
   — О чем это вы беседовали? — спросила она мужа.
   Обняв за плечи, Джон повел ее к двери.
   — Об этом я расскажу тебе завтра.
   Вскоре гости разошлись. Но перед уходом Эмма отвела Белл в сторонку, взяв ее за руку.
   — Ты не хочешь… м-м-м… поговорить со мной? — шепотом спросила она.
   — Вряд ли, — прошептала в ответ Белл.
   — Ты уверена?
   — В чем?
   — В том, что нам не о чем говорить?
   — Эмма, о чем ты?
   — О супружеской любви, глупышка. Так ты ничего не хочешь у меня спросить?
   — Гм… нет. Не хочу.
   Эмма приподняла бровь и улыбка осветила ее лицо.
   — Пожалуй, ты права. — Она отпустила руку Белл, сделала несколько шагов, но вдруг обернулась и произнесла: — Ну, тогда желаю тебе доброй ночи.
   Белл улыбнулась.
   — Спасибо.
   — О чем это вы шептались? — спросил Джон, целуя жену в шею, когда гости удалились.
   — Об этом я расскажу тебе завтра.
   — Отлично. Сегодня меня занимает нечто иное. — Он повел Белл вверх по лестнице.
   — И меня тоже. — Она охотно последовала за мужем.
   — О чем ты думаешь? — вдруг спросил Джон, когда они достигли площадки. — Сейчас, в эту минуту?
   — Я радуюсь тому, что мы сегодня остаемся здесь.
   — И я тоже. Добираться домой было бы слишком долго.
   — К твоему брату?
   — Нет, в Блетчфорд-Мэнор.
   Белл улыбнулась.
   — Кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как я была там. Мне даже в голову не приходило, что это мой будущий дом.
   — Не слишком роскошный дом, — негромко заметил Джон.
   — Для меня он в самый раз.
   — И потом, у поместья отвратительное название.
   — Ну, это поправимо.
   — И слуг там совсем немного.
   — Нам ни к чему многочисленная челядь. Перестань указывать на недостатки Блетчфорд-Мэнора. У этого поместья есть множество достоинств. — В самом деле? — Они достигли верхней ступеньки лестницы.