У северной стены постоялого двора ветер нашел огромный сугроб, и заведение с этой стороны казалось застрявшей в снегу повозкой. Однако с противоположной стороны путника ждали гостеприимные двери.
Один из таких путников как раз и пересекал болото. Дрожащий черный силуэт на фоне залитых лунным светом гор. Странник плотно завернулся в большой черный плащ и низко опустил капюшон, защищая лицо от секущего ветра. Он шагал, склонив голову и глядя себе под ноги слезящимися глазами. Щеки путника были обожжены морозом, и он уже отчаялся добраться до постоялого двора, хотя видел его и чувствовал запах дыма. Переход через горы оказался просто ужасным, и, кроме того, путник не был привычен к подобной погоде.
Фрита поднял глаза, когда клуб ледяного пара ворвался в общий зал постоялого двора.
— Эй! — проворчал один из посетителей. — Закрой эту проклятую дверь. Мы здесь не ледяные гиганты.
Пришелец обвел взглядом помещение. В нем находились всего лишь три гостя.
Супруга Фрита попросила мужа перестать глазеть, заняться делом и предложить гостю что-нибудь выпить. Фрита в свою очередь кивнул старшей дочери. Алова соскользнула с табурета и отправилась в кухню за подогретым вином с пряностями. Проходя мимо одного из посетителей, она бросила:
— Нет.
Фрита хихикнул. Он знал, как говорят «да», даже произнося «нет».
Пришелец взял вино и присел около очага.
— Скоро будет готово мясо, — сказала ему Алова. — Вы позволите взять ваш плащ?
Светлые локоны призывно трепетали, когда она сдувала их со щеки.
— Нет, — ответил гость, вручая ей монету.
Девушка внимательно осмотрела металлический кружочек, насупилась и бросила его отцу. В свою очередь Фрита изучил монету. Она была очень необычной, и ему редко доводилось видеть подобные. Вместо профиля монарха на ней была выбита корона и надпись сложным шрифтом. Однако серебро оказалось настоящим.
Алова снова попросила незнакомца отдать плащ.
— Нет, — ответил он, и, сев за стол, положил голову на руки, как бы собираясь уснуть.
Надо ждать неприятностей, подумал Фрита. Девчонка не успокоится, пока не проникнет в тайну. Пройдя вслед за дочерью на кухню, отец сказал:
— Алова, веди себя пристойно. Каждый имеет право на уединение.
— А может быть, он и есть тот самый.
— Тот самый кто?
— Да тот, кого ждет Наблюдатель. Фрита пожал плечами и сказал:
— Сомневаюсь. Послушай меня, девочка. Оставь его в покое. Это не простой человек.
Он сумел разглядеть лицо незнакомца, когда тот отходил от очага. Лет сорока, обветренный, худой, с темными глазами, крючковатым носом и суровыми морщинами у губ. Когда гость двигался, был слышен звон металла. Потертая рукоятка меча высовывалась из-под плаща.
— Мы имеем дело не с купцом, торопящимся первым закупить меха.
Когда Фрита вернулся в общий зал, там нависла тишина.
Горстка гостей ждала, что пришелец расскажет им о себе и о своих делах. Фрита с нетерпением ждал этого. Неужели он не откинет капюшон? Неужели его физиономия настолько ужасна?
Время проходило в молчании. Появление мрачного типа испортило царившее здесь веселье с песнями, шутками, смехом и добродушным соперничеством за внимание Аловы. Незнакомец молча жевал под своим капюшоном. Алова уже чувствовала себя не заинтригованной, а оскорбленной. Она еще не встречала мужчину столь равнодушного к её прелестям.
Фрита решил, что наступил час рассказов. Гостям ничего не оставалось, кроме как пить, для того чтобы убить время. Напряжение нарастало. Следовало что-то предпринять, прежде чем алкоголь приведет к неприятностям.
— Бригитта, приведи детей.
Кивнув, жена оторвалась от рукоделия, растолкала начинающих подремывать младших детишек и привела более старших из кухни. Фрита строгим взглядом остановил малышню, затеявшую возню с собакой одного из гостей,
— Настало время рассказов! — объявил он.
За столом находились всего семь человек, включая его самого, жену и Алову.
— Таково правило заведения, — продолжил он. — Оно не обязательно. Но тот, чья повесть будет признана самой интересной, ночует бесплатно.
Его взгляд остановился на маленьком одноглазом и очень нервном типе, которого они между собой прозвали Наблюдатель. Он прибыл на постоялый двор примерно год назад в компании состоятельного на вид и державшегося как беглец человека. Человек этот оставил Наблюдателя, а сам заторопился на север с такой поспешностью, словно за ним гнался сам Рок. Однако с той поры на постоялом дворе ничего значительного не произошло.
Фрита недолюбливал Наблюдателя, который казался хозяину харчевни всего лишь крошечным, злобным и вдобавок узколобым занудой. Его единственным достоинством была лишь толстая мошна. Даже Алова заставляла его платить за те услуги, которыми она по доброте своей одаривала других посетителей бесплатно. Иногда она даже намекала отцу, что у Наблюдателя довольно необычные пристрастия. Один из гостей сказал:
— Я из Итаскии, где в свое время служил на торговых судах…
После этого вступления он со множеством подробностей поведал о жестоких морских битвах с корсарами с островов. Фрита слушал его вполуха. Борьба корабельных магнатов Итаскии с Красным Братством являлась неотъемлемой частью всей новейшей истории.
Второй гость начал свое повествование фразой:
— В свое время я участвовал в экспедиции к черному лесу, и довелось услышать там такой рассказ…
Последовала забавная история о беззубом драконе, который испытывал огромные трудности в поисках деликатной пищи. Меньшим из выводка детей Фриты история ужасно понравилась.
Однако сам Фрита её уже слышал, и ему ужасно не хотелось объявлять победившим столь затертый рассказ.
К его несказанному изумлению, Наблюдатель тоже решил выступить с повествованием. За все эти месяцы он ни разу не сделал ничего подобного.
— Давным-давно за тридевять земель, — в духе сказочника начал Наблюдатель, — в те времена, когда эльфы еще расхаживали по земле, жил-был Король эльфов. Микал гилад было его имя, а главной его страстью был захват новых земель. Он был могучим витязем, несокрушимым в битвах и рыцарских турнирах. Микал гилад и его двенадцать паладинов оставались защитниками справедливости на земле, пока не произошли события, о которых я намерен вам поведать.
Фрита с удовольствием откинулся на спинку стула. Рассказ был для него в новинку, жаль только, что рассказчик не силен в искусстве повествования.
— Однажды у врат замка Короля эльфов появился незнакомый рыцарь. На щите его был изображен неизвестный герб, а скакун размерами в два раза превосходил обычного боевого коня, и был он чернее угля. Стража отказалась впустить необычного всадника. Рыцарь расхохотался, и врата рухнули.
Да, подумал Фрита, в устах более опытного рассказчика все это могло превратиться в потрясающую историю.
Далее Наблюдатель поведал о схватке с незнакомцем. Правда, до этого Тот-Кто-Смеется успел сразить всю дюжину паладинов Микал-гилада. Затем он вступил в бой с самим королем, который одолел незнакомца хитростью, но убить не смог благодаря непробиваемым доспехам противника.
Фриту показалось, что он догадывается, куда клонит рассказчик. Он наслушался столько историй, что развязка каждой из них становилась предсказуемой. Мораль этого рассказа будет состоять в том, что бесполезно пытаться избежать неизбежного.
Король эльфов бросил своего недруга со стены замка в кучу навоза, обретаясь в котором Тот-Кто-Смеется пообещал королю новую, еще более ужасную встречу. И когда Король эльфов отправился в очередной поход, он, само собой, среди врагов повстречал рыцаря в черном.
Рассказывая, Наблюдатель нервно поигрывал небольшой золотой монетой. Это продолжалось долго, и Фрита перестал замечать движение руки. Однако незнакомец, казалось, был загипнотизирован постоянным поблескиванием металла.
Рассказ закончился тем, что черный рыцарь выбил Короля эльфов из седла и благополучно прикончил.
Бывший моряк из Итаскии сказал:
— Что-то я не понял. Почему король его боялся, если не боялся никого другого?
И тут впервые незнакомец произнес более чем один слог:
— Рыцарь, мой друг, здесь лишь метафора. Тот-Кто-Смется — одно из имен мужского воплощения Смерти, воплощения в виде воина или охотника. Она направляет часть самого себя на охоту за теми, кто старается её избежать. Предполагалось, что эльфы бессмертны. Соль рассказа в том, что король стал настолько надменен в своем бессмертии, что осмелился бросить вызов самой Черной Даме, другое имя которой — Неизбежность. А это — не что иное, как высшая форма глупости. Ведь и в наше время некоторые продолжают верить в то, что им удастся скрыться от неизбежного.
— О…
Теперь все взгляды были обращены на незнакомца. И в первую очередь единственное око Наблюдателя. Замечание о неизбежном, казалось, выпустило на волю его тайные опасения.
— Что ж, — произнес хозяин постоялого двора, — какой рассказ победил? О пиратах? О драконе? Или притча о Короле эльфов?
— Подожди, — сказал незнакомец, и тон его голоса заставил всех мгновенно умолкнуть. — Теперь моя очередь.
— С превеликим нашим удовольствием, — поспешно проговорил Фрита, стараясь ублажить начинавшего внушать страх незнакомца. В то же время он был удивлен. Хозяин не ожидал, что этот унылый, жутковатого вида чужеземец внесет свою лепту в вечернее развлечение.
— Это подлинная история. Именно такие, как правило, наиболее интересны. Она началась около года назад и пока еще не пришла к своему завершению. Жил один человек, не очень богатый и не занимавший важного поста в обычном понимании этого слова, несчастье которого заключалось в том, что он оказался другом нескольких весьма могущественных лиц. И враги этих могущественнейших людей решили, что смогут нанести удар по ним через этого человека. И вот однажды они подстерегли несчастного, когда тот неторопливо ехал…
Из-под своего капюшона незнакомец неотрывно в упор смотрел на Наблюдателя, который продолжал подбрасывать поблескивающую монету.
— … ехал по лесу к югу от Форгреберга,
Последнюю фразу незнакомец произнес настолько тихо, что она донеслась только до Наблюдателя.
Услышав эти слова, Наблюдатель вскочил, с хриплым криком обнажил кинжал и бросился на человека в черном плаще.
Незнакомец проронил единственное слово, а из широкого рукава возник один палец. Из груди Наблюдателя вырвался клуб дыма, а самого его с силой отбросило назад, и он врезался спиной в стену. Женщины и дети завизжали. Мужчины нырнули под стол.
Незнакомец неторопливо поднялся, завернулся плотнее в свой плащ и исчез в холодной ночи.
Фрита выглянул из-под стола и объявил:
— Он уже ушел.
Все поспешили собраться вокруг тела.
— Это был колдун, — пробормотал моряк.
— Так, значит, это был тот самый человек, появления которого он ждал? — спросила Алова. Она была в восторге от пережитого приключения.
— Полагаю, что так. Да. Думаю, что именно так, — сказал Фрита, расстегивая рубашку на груди мертвеца.
— Так кто же он все-таки? — не унимался моряк.
— Думаю, что мы имели дело с местной разновидностью Того-Кто-Смеется, — ответил Фрита. — Я сразу догадался, куда он гнет.
— Взгляните-ка на это, — сказал один из гостей, показывая монету, которую Наблюдатель бросил, схватившись за кинжал. — Такие встречаются очень редко. Деньги из Хаммад-аль-Накира.
— Хм-м, — промычал Фрита. Серебряная монета, полученная им от незнакомца, имела то же самое происхождение, хотя и была отчеканена несколько раньше.
На обнаженной груди мертвеца практически не оказалось никаких следов. Лишь в области сердца была татуировка в виде крошечной короны.
— Постойте, — произнес экс-моряк, — я уже видел такие.. Они имеют какое-то отношение к беглецам из Хаммад-аль-Накира. Разве не так?
— Да, . — ответил Фрита. — А мы сегодня разделили трапезу с королем.
— Неужели? — прошептала Алова. — А ведь я к нему прикоснулась…
— Надеюсь только, что больше никогда его не увижу, — дрожа, выдавил моряк. — Если он тот, кого вы имеете в виду. Он проклят. Где бы он ни появлялся, за ним следуют война и смерть…
— Ты прав, — согласился Фрита. — Интересно только, какая злая сила привела его в Тролледингию?
Глава 6
Весна, 1011 год от основания Империи Ильказара
НАПАДЕНИЕ
В тени парка затаились трое. Это были фанатичные приверженцы культа Хариша, распространенного в Хаммад-аль-Накире. Смуглые люди с ястребиными носами и безжалостными глазами наблюдали. Вот уже несколько часов они внимательно изучали особняк, стоящий на дальнем конце аллеи. Время от времени один из них уходил, чтобы, таясь ото всех, совершить обход дома. Все трое привыкли охотиться, и терпения им было не занимать.
— Время, — пробормотал наконец предводитель.
Хлопнув по плечу одного из своих людей, он указал на дом. Человек пересек аллею, производя шума не больше, чем приход полуночи. За живой изгородью послышался вопросительный рык собаки.
Человек вернулся через пять минут и кивнул.
Все трое направились к особняку.
Они вели наблюдение уже несколько дней и знали, что в этот час около дома никого не бывает. Почти наверняка никаких помех быть не должно.
На лужайке перед домом неподвижно лежали четыре мастифа. Отравленные дротики заставили псов замолчать навсегда. Троица отволокла тела собак в кусты.
Предводитель несколько минут изучал дверь, пытаясь установить, не наложены ли на неё охранительные заклинания. Затем он нажал на щеколду.
Дверь отворилась.
Все шло чересчур легко. Они опасались ловушки. Маршала должны охранять часовые, заклинания, замки и засовы.
Эти люди не знали, что такое Кавелин. И они не могли бы понять политику крошечного королевства даже в том случае, если бы ею заинтересовались. В этой стране политические дела уже много лет не решались ударами кинжала во тьме.
Внимательно обыскав первый этаж, они нашли и задушили горничную, дворецкого и их ребенка. Убийцы получили приказ никого не оставлять в живых.
Первая спальня на втором этаже принадлежала Ингер — четырехлетней дочурке Рагнарсона. Они там немного задержались, использовав на сей раз для своих целей подушку.
Предводитель без тени жалости бросил взгляд на конвульсии крошечного тельца. Он поглаживал пальцами рукоятку спрятанного под одеждой кинжала, борясь с искушением нанести смертельный удар. Но сделать этого не мог, так как клинок предназначался определенному человеку. Согласно культу Хариша, кинжал убийцы являлся предметом сакральным и посвящался душе человека, приговоренного к смерти. Осквернение лезвия иной кровью считалось святотатством. Все убийства, связанные со смертью Предназначенного, должны были осуществляться иными средствами и предпочтительно без пролития крови, путем удавления, утопления, отравления, сожжения или падения с высоты.
Убив после Ингер еще и мальчика, трое подошли к двери, из-под которой пробивался свет. Из комнаты доносились голоса. Голоса взрослых людей. Видимо, это и есть хозяйская спальня. Убийцы решили оставить эту комнату напоследок. Прежде чем покончить с самим маршалом, следовало разобраться с ночевавшим на третьем этаже братом Рагнарсона.
Как люди, так и мыши обычно строят свои планы без учета проказ четырнадцатилетних мальчишек, ведущих постоянную борьбу со своими младшими братьями.
Каждый вечер Рагнар сооружал у своих дверей ловушку в надежде, что Гундар снова попытается проскользнуть в спальню, чтобы стянуть волшебные аксессуары…
Полилась вода. Ведро упало и с грохотом покатилось по дубовому полу. Из хозяйской спальни послышался недовольный женский крик:
— Рагнар, дьявол тебя побери! Что ты опять затеял?
За криком последовал спор, сопровождаемый шумом. Из-за двери послышался произнесенный сонным голосом вопрос:
— Что? — И тут же испуганный вопль:
— Ма!..
Рагнар не узнал стоящего в дверном проеме человека. Незнакомец протирал залитые водой глаза. Его сообщники бросились к спальне хозяев дома. Дверь была заперта, но замок оказался хилым, и они, без труда сорвав его, ворвались внутрь. Какой-то мужчина отчаянно пытался натянуть брюки, а обнаженная женщина куталась в мех, прикрывая свою наготу.
— Кто, дьявол вас?.. — спросил мужчина.
Убийца метнул в него шелковый шарф. Шарф обернулся вокруг горла хозяина дома, и через секунду шея оказалась сломанной. Второй убийца кинулся на женщину.
Эти люди были весьма искусны. Подлинные профессионалы. Убийство, быстрое и безмолвное, было их ремеслом.
Наставники потратили много лет, чтобы обучить их мгновенно реагировать на неожиданные ситуации. Но некоторые варианты учителя не предусмотрели.
Они не предвидели, например, что женщина может оказать вооруженное сопротивление.
Элана метнулась к комоду, схватила лежащий на нем кинжал и сделала выпад, метя в убийцу. Тот в изумлении замер.
Женщина умело передвигалась, отвлекая его внимание своей наготой. Увидев, что противник вооружен всего лишь шарфом, она пошла в наступление. Убийца взмахнул шарфом, и шарф опутал горло Эланы. Она ударила снизу верх, и клинок прошелся по ребрам противника.
Задыхаясь, Элана ударила вторично, и на сей раз ей удалось вспороть брюхо душителя.
Рагнар наконец осознал, что на него смотрит смерть. Юноша кинулся в темной угол, где было свалено оружие, пользоваться которым учил его Хаакен. Оно оказалось там по чистой случайности. Рагнару было просто лень отнести его в оружейную комнату после окончания занятий, а Хаакен забыл проконтролировать мальчика.
Сын Рагнарсона бросился на убийцу, прежде чем тот успел окончательно протереть глаза. Это была бешеная атака. Рагнар наносил яростные удары, но лишь немногие из них достигали цели. Мальчишка был слишком напуган для того, чтобы вести борьбу продуманно и с холодным расчетом.
Тем не менее убийца оказался не готов к этому и не был достаточно хорошо вооружен. Он отступал, уклоняясь от ударов клинка, но все же не сумел избежать небольших резаных ран. Увидев безумные глаза мальчишки, убийца воззвал о помощи. Но помощь не явилась. Через открытую дверь спальни он увидел, что один из его товарищей валяется на полу, а второй ведет смертельную схватку с женщиной…
Однако тот, кто был приговорен к смерти, умер. Он лежал на полпути между кроватью и дверью. Шелковый шарф туго стягивал его горло.
Ночная миссия почти удалась. Главная цель достигнута.
Предводитель бежал.
Преследующий его Рагнар, лишь достигнув входных дверей, вспомнил, что наверху мать сражается за свою жизнь. Он помчался назад, вверх по ступеням, вопя:
— Ма! Ма!
В доме уже стоял невообразимый гвалт. Малышня выла в зале, а Хаакен ревел с третьего этажа:
— Эй! Что здесь происходит?!
Последнего убийцу Рагнар повстречал у дверей спальни. Глаза у приверженца культа Хариша округлились, а рот был широко открыт.
Рагнар срубил его одним ударом, а когда враг рухнул, он с удивлением увидел, что из спины упавшего торчит кинжал.
После секундного замешательства он ворвался в родительскую спальню.
— Ма! Папа! Вы в порядке?!
Нет.
Вначале он увидел мертвого мужчину со штанами, приспущенными до колен.
И это был не его отец.
Затем он увидел мать и убийцу со вспоротым животом.
— Мааа!
Это был безумный вой молодого волка, вой, полный ярости и боли…
Когда Хаакен вбежал в комнату, он увидел, как Рагнар рубит убийцу, которому Элана выпустила кишки. Труп превратился в огромный кусок изрубленного мяса. Черный Клык осмотрел помещение, понял все, что здесь произошло, и, несмотря на боль и ярость, сделал то, что должен был сделать.
Во-первых, он плотно закрыл дверь, чтобы другие дети не увидели позора матери. Затем обезоружил Рагнара.
Это оказалось нелегким делом. Мальчик был готов напасть на все, что двигалось. Но Хаакен учил Рагнара фехтованию и знал его слабые места. Отбив меч в сторону, он с силой выбросил кулак.
Однако удар не успокоил парня.
— Значит, ты вроде своего деда? — спросил Хаакен и ударил Рагнара еще раз, а затем еще и еще. Лишь после четвертого удара сын Рагнарсона рухнул на пол. Дедушка был знаменит тем, что усилием воли мог заставить себя впасть в боевую ярость, а преображаясь в берсерка, он становился непобедимым.
Печально качая головой, Хаакен прикрыл тело Эланы.
— Бедный Браги, — прошептал он. — Ему только этого не хватало.
Черный Клык высунул голову в коридор. Оставшиеся в живых дети и слуги пребывали в панике.
— Гундар! — заревел он. — Иди сюда! Слушай внимательно!
Десятилетний мальчишка не мог оторвать взгляда от валяющегося на полу мертвеца.
— Беги в казармы гвардии королевы, — продолжал Хаакен. — Скажешь полковнику Арингу, чтобы он привел твоего отца. Немедленно!
Затем Черный Клык закрыл дверь и принялся расхаживать по спальне, причитая:
— Что я ему скажу? Что я ему скажу?
Он даже подумал, а не припрятать ли труп мужчины, но тут же прогнал эту мысль прочь.
— Нет. Пусть он лучше все узнает разом. Ему нужны все доказательства… Кто-то дорого за это заплатит, — Он внимательно осмотрел порубленное тело и закончил:
— Эль Мюрид залез в большие долги.
Лапы Хариша дотягивались до Форгреберга и ранее. Больше в спальне Хаакен сделать ничего не мог. Он вышел в коридор и уселся на пол, оперевшись о дверь. Положив на колени обнаженный меч, Черный Клык стал ждать прихода брата.
Огонек масляной лампы дрожал на рабочем столе Рагнарсона. Низко склонившись к свету, он читал самую свежую ноту протеста, поступившую из посольства Эль Мюрида. Эти мерзавцы действительно готовы поднять шум из-за любого дерьма.
Что опять затевает этот проклятый Гарун?
Браги вовсе не сердился на него. Гарун это Гарун, и поступает он всегда так, как находит нужным. Даже если его поступки осложняют жизнь всем. Но должен же бин Юсиф когда-нибудь перестать следовать своим прихотям…
Вот уже год, как не было серьезных протестов. Вальтер утверждает, что Гарун не совершал набегов несколько лет. Через Кавелин давно не проходили отряды роялистов, чтобы влиться в лагеря бин Юсифа. Таможня не докладывала о захвате контрабанды, предназначенной для партизан Гаруна.
Этот покой пугал.
Рагнарсону было не по вкусу, когда у людей неожиданно и необъяснимо менялись характер и линия поведения.
— Дерел, из Карак Штрабгера вести есть?
— Нет, сэр.
— Там что-то не так. Лучше, если я…
— Гжердрам справится сам, сэр.
— Знаю, знаю. — Правая рука Рагнарсона нервно задвигалась. — Мне просто хочется, чтобы он почаще писал,
— Я привык слышать эти слова от его матери, когда мы были еще студентами университета.
— Есть опасность, что письма могут попасть в недружественные руки.
Состояние королевы должно оставаться тайной. На пользу государства и на его, Рагнарсона, пользу — если, конечно, он не хочет, чтобы жена перерезала ему глотку.
Браги не представлял, как решить проблему, но то, что от Эланы следует все держать в тайне, он знал точно.
По улицам уже начали ходить слухи, которые были тревожно близки к истине.
Он потер лоб и размял веки кончиками пальцев.
— Как насчет возможных поступлений из Брейденбаха? У вас есть цифры?
— Есть, и выглядят они неплохо. Мы сможем увеличить доходы, но это рискованно.
— Проклятие. Ведь должен же быть честный путь увеличения государственных доходов.
В прошлом, когда Браги еще не управлял страной, он занимался тем, что вытряхивал деньги из правительства и считал налоги всего лишь крупным рэкетом, — платой за предоставление населению своего рода военной «крыши». Плати, или у твоих дверей окажутся чужие солдаты.
— Да, это можно сделать, увеличив товарооборот.
Экономика никогда не была сильной стороной Рагнарсона, но все же он не удержался и спросил:
— Это как?
— Снизив налог за транзит, — ухмыльнулся Пратаксис.
— Идите к дьяволу! Чем больше вы говорите, тем гуще туман у меня в голове. Если бы меня окружали настоящие мужчины, я бы решил все в духе Троллединрии — послал бы их ограбить ближайшего соседа, не способного постоять за себя.
Едва Пратаксис собрался дать достойный ответ, как раздался стук в дверь.
— Войдите, — прорычал Рагнарсон.
В комнату с отрешенным видом вошел Ярл Аринг. Рагнарсоном овладело нехорошее предчувствие.
— В чем дело? Что случилось, Ярл?
Прежде чем сказать нечто членораздельное, Аринг сделал несколько неудачных попыток выдавить из себя хотя бы слово. Наконец он пробормотал:
— В твоем доме… Кто-то… убийцы.
— Что?.. Кто?..
Он ничего не понимал. Убийцы? Откуда? Может быть, грабители? Браги не знал людей, у которых имелись бы причины нападать на его дом.
— Твой сын… Гундар… Прибежал в истерике в казармы. Сказал, что все умерли. Затем сказал, что Хаакен велел мне привезти тебя. Я послал туда двадцать человек и явился за тобой.
— Ты проверил, что случилось?
— Нет, помчался сразу сюда,
— Пошли.
— Я захватил для тебя лошадь.
— Отлично.
Рагнарсон нацепил постоянно находившийся под рукой меч и побежал вслед за Арингом. Он погнал коня бешеным галопом по пустынным улицам города.