– Какого дьявола ты их привел? – процедил я. Кстати сказать, Краск и Садлер тоже не слишком обрадовались, увидев нас с Плоскомордым.
– Уймись, Гаррет, – отозвался Морли. – Или ступай лови своего Красавчика в одиночку.
Я прикусил язык.
– Расклад такой, – продолжал Морли. – Красавчик обитает в городе гоблинов, заправляет там всеми делами. Но гоблины не сильно огорчатся, если вдруг обнаружится, что Красавчик пропал на пару со своим лучшим дружком Скредли. Он нужен не только тебе, Гаррет. Он нужен Чодо. Нам помогут, но за это мы должны сразу передать Красавчика Чодо. Потом ты составишь список вопросов, которые тебя интересуют, а Чодо добьется ответов.
– Замечательно, Морли. Просто замечательно.
Я буквально кипел от злости, но у меня хватило ума замолчать. Морли посмотрел в мою сторону и пожал плечами. Я понял, что он хотел сказать, но отсюда вовсе не следовало, что мне это понравилось.
Плоскомордый совладал с собой быстрее меня. Он переплел пальцы, выгнул их так, что хрустнули суставы, и произнес:
– Ко всему можно привыкнуть, Гаррет. Думаю, не стоит терять времени.
Он направился к двери.
– Погоди, – сказал Морли. – Ты же идешь не на прогулку с подружкой. – Он обошел свой стол, поводил рукой. Часть стены отъехала в сторону, явив взгляду арсенал, подобного которому я не видел с тех пор, как отслужил в армии.
Плоскомордый поглядел на оружие и покачал головой, не в силах каким-либо иным способом выразить охватившее его изумление. Потом вместе с головорезами Морли принялся вооружаться. Краск и Садлер принесли оружие с собой. Я тоже проявил подобную предусмотрительность. Мне казалось, что все в порядке, однако кислая гримаса Морли опрокинула мою уверенность. Я выбрал длинный нож и штучку вроде той, что дамы (которые на деле дамами не являются) носят на подвязках. Физиономия Морли оставалась по-прежнему кислой, однако никак иначе он мой выбор не прокомментировал.
Вообще-то я любому оружию предпочитаю свою трость. Вдобавок у меня есть подарок ведьмы.
Мы спустились вниз – ребята Морли впереди, громилы Чодо сзади. Бдительные взоры обшарили залу. В столь поздний – или ранний – час в заведении оставались лишь те, кто находился с Морли в приятельских отношениях. Насчет их можно было не беспокоиться.
Когда мы проходили мимо стойки, бармен поманил Дотса к себе. Морли пошептался с ним, потом догнал нас у двери на улицу, по которой меня преследовал Пиготта.
– Последние новости. Корабль Владычицы Бурь в сумерках бросил якорь в двадцати милях от города.
– Значит, она прибудет завтра днем.
– Пожалуй, попозже. Ветер-то встречный.
Это следовало обдумать.
На улице нас поджидал огромный черный экипаж, запряженный четверкой лошадей. С высоты двадцати футов нам ухмыльнулись двое верзил с блестевшими в темноте глазами и клыками.
– Привет, мужики.
Гролли – наполовину тролли, наполовину гоблины, жестокие существа с зеленой кожей, куда более опасные, чем стадо громовых ящеров. Этих двоих я знал. В свое время мне пришлось отправиться в Кантард за женщиной, которая унаследовала крупную сумму. В путешествии меня сопровождали трое гроллей, один погиб, двое уцелели. Несмотря на то, что нам довелось много пережить вместе, я не знал, могу ли доверять этой парочке…
Имена у них были под стать, как проклятие – Дорис и Марша.
– Так сказать, подстраховка, – заметил Морли. – Ты полагаешь, я свалял дурака, прихватив Садлера с Краском?
– Нет. Я думаю, ты думаешь, что наша прогулка поможет тебе избавиться от долгов. Надеюсь, ты окажешься прав.
– Гаррет, ты законченный циник и вообще подозрительная личность.
– С кем поведешься…
Ребята Морли забрались в глубь экипажа, Плоскомордый последовал за ними. Садлер с Краском уселись на облучок и напялили на себя высокие шляпы и черные плащи, какие носят возницы и охранники. У каждого под рукой имелся арбалет.
Подобное снаряжение необходимо для тех, кто достаточно богат, чтобы ездить в экипаже по ночному Танферу, но недостаточно могуществен, чтобы украсить дверцы экипажа чем-нибудь вроде герба Владычицы Бурь.
Большинство аристократов разъезжает в сопровождении эскорта. Нас сопровождали гролли, помахивавшие своим излюбленным оружием – дубинками в дюжину футов длиной, для меня, к примеру, совершенно неподъемными.
Мы с Морли забрались внутрь, Дотс высунулся в окно и велел Краску трогать. Экипаж покатил в ночь.
– Полагаю, у тебя есть план? – поинтересовался я.
– Спрашиваешь! Между прочим, я еще и поэтому обратился к Чодо. Его парни знают логово Красавчика, а я там никогда не был. Да и ты тоже.
Я фыркнул. Остаток пути прошел в молчании.
34
35
36
– Уймись, Гаррет, – отозвался Морли. – Или ступай лови своего Красавчика в одиночку.
Я прикусил язык.
– Расклад такой, – продолжал Морли. – Красавчик обитает в городе гоблинов, заправляет там всеми делами. Но гоблины не сильно огорчатся, если вдруг обнаружится, что Красавчик пропал на пару со своим лучшим дружком Скредли. Он нужен не только тебе, Гаррет. Он нужен Чодо. Нам помогут, но за это мы должны сразу передать Красавчика Чодо. Потом ты составишь список вопросов, которые тебя интересуют, а Чодо добьется ответов.
– Замечательно, Морли. Просто замечательно.
Я буквально кипел от злости, но у меня хватило ума замолчать. Морли посмотрел в мою сторону и пожал плечами. Я понял, что он хотел сказать, но отсюда вовсе не следовало, что мне это понравилось.
Плоскомордый совладал с собой быстрее меня. Он переплел пальцы, выгнул их так, что хрустнули суставы, и произнес:
– Ко всему можно привыкнуть, Гаррет. Думаю, не стоит терять времени.
Он направился к двери.
– Погоди, – сказал Морли. – Ты же идешь не на прогулку с подружкой. – Он обошел свой стол, поводил рукой. Часть стены отъехала в сторону, явив взгляду арсенал, подобного которому я не видел с тех пор, как отслужил в армии.
Плоскомордый поглядел на оружие и покачал головой, не в силах каким-либо иным способом выразить охватившее его изумление. Потом вместе с головорезами Морли принялся вооружаться. Краск и Садлер принесли оружие с собой. Я тоже проявил подобную предусмотрительность. Мне казалось, что все в порядке, однако кислая гримаса Морли опрокинула мою уверенность. Я выбрал длинный нож и штучку вроде той, что дамы (которые на деле дамами не являются) носят на подвязках. Физиономия Морли оставалась по-прежнему кислой, однако никак иначе он мой выбор не прокомментировал.
Вообще-то я любому оружию предпочитаю свою трость. Вдобавок у меня есть подарок ведьмы.
Мы спустились вниз – ребята Морли впереди, громилы Чодо сзади. Бдительные взоры обшарили залу. В столь поздний – или ранний – час в заведении оставались лишь те, кто находился с Морли в приятельских отношениях. Насчет их можно было не беспокоиться.
Когда мы проходили мимо стойки, бармен поманил Дотса к себе. Морли пошептался с ним, потом догнал нас у двери на улицу, по которой меня преследовал Пиготта.
– Последние новости. Корабль Владычицы Бурь в сумерках бросил якорь в двадцати милях от города.
– Значит, она прибудет завтра днем.
– Пожалуй, попозже. Ветер-то встречный.
Это следовало обдумать.
На улице нас поджидал огромный черный экипаж, запряженный четверкой лошадей. С высоты двадцати футов нам ухмыльнулись двое верзил с блестевшими в темноте глазами и клыками.
– Привет, мужики.
Гролли – наполовину тролли, наполовину гоблины, жестокие существа с зеленой кожей, куда более опасные, чем стадо громовых ящеров. Этих двоих я знал. В свое время мне пришлось отправиться в Кантард за женщиной, которая унаследовала крупную сумму. В путешествии меня сопровождали трое гроллей, один погиб, двое уцелели. Несмотря на то, что нам довелось много пережить вместе, я не знал, могу ли доверять этой парочке…
Имена у них были под стать, как проклятие – Дорис и Марша.
– Так сказать, подстраховка, – заметил Морли. – Ты полагаешь, я свалял дурака, прихватив Садлера с Краском?
– Нет. Я думаю, ты думаешь, что наша прогулка поможет тебе избавиться от долгов. Надеюсь, ты окажешься прав.
– Гаррет, ты законченный циник и вообще подозрительная личность.
– С кем поведешься…
Ребята Морли забрались в глубь экипажа, Плоскомордый последовал за ними. Садлер с Краском уселись на облучок и напялили на себя высокие шляпы и черные плащи, какие носят возницы и охранники. У каждого под рукой имелся арбалет.
Подобное снаряжение необходимо для тех, кто достаточно богат, чтобы ездить в экипаже по ночному Танферу, но недостаточно могуществен, чтобы украсить дверцы экипажа чем-нибудь вроде герба Владычицы Бурь.
Большинство аристократов разъезжает в сопровождении эскорта. Нас сопровождали гролли, помахивавшие своим излюбленным оружием – дубинками в дюжину футов длиной, для меня, к примеру, совершенно неподъемными.
Мы с Морли забрались внутрь, Дотс высунулся в окно и велел Краску трогать. Экипаж покатил в ночь.
– Полагаю, у тебя есть план? – поинтересовался я.
– Спрашиваешь! Между прочим, я еще и поэтому обратился к Чодо. Его парни знают логово Красавчика, а я там никогда не был. Да и ты тоже.
Я фыркнул. Остаток пути прошел в молчании.
34
В этот час в городе гоблинов было тише, чем в могиле. Такое впечатление, что у гоблинов очень поздно ложиться и вставать посреди дня заведено испокон веку. Мы прибыли вскоре после того, как большинство обитателей города погрузилось в сон. Улицы были не то чтобы пустынны, но на прохожих можно было не обращать внимания. Они делали вид, что не замечают нас, поскольку принадлежали к презираемой касте стервятников.
Появись мы на двенадцать часов раньше или позже, нам угрожали бы неприятности: мы рисковали бы встретиться с куда менее трусливой публикой.
Мы свернули в переулок, настолько узкий, что экипаж едва в него вписался, а когда достигли места, где можно было открыть двери, Краск велел нам выходить. Мы подчинились. Он отогнал экипаж обратно в переулок.
– Вот наша цель. – Морли показал на четырехэтажное здание в сотне ярдов вниз по улице. – Логово Красавчика. Дома вокруг снесены специально, чтобы никто не мог подобраться незамеченным. Мы все устроим так, что нас он не заметит.
– Здорово. – Под самой крышей здания светились два-три окна. – Морли, ты просто гений.
Постройки города гоблинов лет на пятьдесят – сто старше хибар вроде «Приюта рыбачки». В большинстве случаев это заметно с первого взгляда. Однако в былые дни строили из кирпича, поэтому цитадель Красавчика представляла собой весьма крепкий орешек. Достаточно сказать, что для того, чтобы стоять прямо, ей не требовалось подпорок.
Небо на востоке начало светлеть.
– Дорис и Марша взберутся на крыши ближайших зданий, – сообщил Морли, – и сбросят веревки. Краск, Сарж и Кровосос поднимутся с одной стороны, остальные – с другой. После чего мы…
Он излагал свой план до тех пор, пока я не заметил:
– Чушь собачья.
– Ты предлагаешь войти через парадную дверь и пробиваться наверх?
– Ничего подобного. Знаешь, если бы мне не надо было задать кое-кому несколько вопросов, я бы просто устроил пожар на первом этаже. Пламя потянуло бы наверх, как дым в печной трубе.
– Но ты же хочешь задать свои вопросы, верно? То-то и оно. Готовы? Тогда вперед.
Дорис и Марша, которых мое мнение ничуть не интересовало, давно уже скрылись во мраке.
Мы преодолели приблизительно половину расстояния, когда из парадной двери здания вышел человек. Засунув руки в карманы, он глядел себе под ноги, а потому заметил нас далеко не сразу. Когда же заметил, то остановился и выпучил глаза.
– Бруно, – прошипел я.
Человек развернулся и опрометью бросился обратно.
Тренькнула тетива. Для выстрела навскидку получилось неплохо. Стрела вонзилась Бруно в левую руку. Он пошатнулся, однако устоял на ногах и побежал еще быстрее.
– Дьявол с ним. Потом поймаем. Его мне тоже нужно кое о чем спросить…
Я не договорил. Краск выстрелил, последовав примеру Садлера. Стрела вонзилась Бруно в спину, дюйма на три ниже плеч. Садлер подбежал к раненому и оттащил его в темноту.
– Большое спасибо, – процедил я.
Краск даже не повернулся в мою сторону.
Дорис и Марша, которые благополучно забрались на свои крыши, скинули нам веревки. Между тем свет в окнах погас.
– Справишься? – поинтересовался я у Плоскомордого.
– О себе беспокойся, Гаррет. Меня теперь ничто не остановит. – И Плоскомордый полез вверх. Я старался держать веревку натянутой. Тарп карабкался столь проворно, словно превратился в семнадцатилетнего юнца, у которого со здоровьем полный порядок. За Плоскомордым полез Садлер, перекинув через плечо не один, а два арбалета; третьим был Рохля, а счастливчику Гаррету выпало взбираться по веревке, которая болтается туда-сюда.
Взобравшись наверх, я обнаружил, что Марша успел перебраться на крышу нужного нам здания. Плоскомордый обмотал конец брошенной ему веревки вокруг печной трубы, к которой прислонился с арбалетом наизготовку Садлер. В щель между ставнями одного-единственного окна сочился свет.
Интересно, неужели Красавчик до сих пор ничего не заподозрил? По-моему, когда у тебя над головой прыгает туша весом в добрых две тонны, поневоле обратишь внимание…
Рохля присоединился к Марше. Затем полезли мы с Плоскомордым, причем я всю дорогу старался убедить себя, что до земли от силы фут.
Старался и не смог.
Садлер остался у трубы, от которой оторвался лишь на миг, чтобы отвязать веревку.
Марша соорудил на конце веревки нечто вроде корзины. Усаживаясь в нее, я вновь подивился тому, что нас до сих пор не засекли. Может, Красавчик оглох? Или готовит нам приятную встречу?
Что ж, скоро я это узнаю. На мой вкус, слишком скоро.
В полумраке мне было видно, как Морли, которому предстояло спускаться с другой стороны, усаживается в такую же корзину. Вот он исчез за краем крыши…
Внезапно у меня под ногами разверзлась бездна. Я вцепился в веревку, заметил краем глаза Садлера, который целился, казалось, точно мне в лоб.
Марша опустил меня к той самой щели между ставнями.
Поначалу я не увидел ничего вообще. Пустая комната, никаких следов пьяного разгула. Затем дверь распахнулась, в комнату просунулась весьма гнусная физиономия и что-то сказала – что именно, я не расслышал. В поле моего зрения появилась спина того, к кому обращались. Этот кто-то раздраженно передернул плечами.
Я помахал рукой. Плоскомордый привязал к чему-то другой конец веревки, и я повис над бездной, предоставленный самому себе.
По всей видимости, Морли сообщил с другой стороны здания, что все в порядке, потому что Марша нагнулся и с размаху ударил дубинкой. Мгновение спустя он закинул в окно Плоскомордого, который затащил меня внутрь. Следом в комнату проник Рохля.
Если не считать насекомых, которые копошились в груде одеял, в комнате было пусто. Плоскомордый с Рохлей направились к двери, а я какое-то время отчаянно сражался с веревкой, будто угодивший в паутину мотылек. Неожиданно откуда-то донесся шум.
В тот самый миг, когда Плоскомордый достиг двери, в комнату ворвался какой-то тип. Его физиономия пришла в соприкосновение с кулаком друга Уолдо. Тип закатил глаза и после второго удара рухнул на пол.
Я наконец высвободился и устремился следом за Плоскомордым и Рохлей. Узкий коридор слева заканчивался тупиком, поэтому мы свернули направо и врезались в парочку гоблинов, выглянувших из соседней комнаты. Этим повезло не больше, чем их предшественнику – Плоскомордый шутить не собирался.
Тем временем небеса нацепили бальные тапочки и принялись топать по крыше – гролли пустили в ход свои дубинки.
Как выяснилось, шумом сопровождалось выяснение отношений между компанией Морли и Красавчиком, за которого вступился десяток приспешников. Несколько гоблинов лежали на полу, из неподвижных тел торчали стрелы; на наших глазах еще один совершил непоправимую ошибку, встав перед окном. Свистнула стрела, и гоблин повалился навзничь, визжа, как свинья, которую собираются зарезать. Стрела торчала у него из бедра. Наконечник смазан ядом? Вполне может быть.
Будучи человеком воспитанным, я всего-навсего оглушил двоих-троих противников своей тростью, тогда как Рохля не преминул проткнуть парочку гоблинов, причем нападал со спины. Плоскомордый расшвыривал сопротивлявшихся, словно то были не гоблины, а стая бродячих котов. В потолке появились дыры – гролли разошлись не на шутку и сломали парочку дубовых стропил.
Нападение с тыла изменило ход битвы. Перевес неожиданно оказался на нашей стороне.
Красавчик рванулся к лестнице. Я выставил ногу. Он споткнулся и с ходу врезался в косяк.
Несмотря на наше численное превосходство, праздновать победу было рано. Известно, что гоблины сражаются до последнего.
Некоторые из них еще стояли на ногах. Ребята Морли предоставили нам разбираться с ними, а сами взялись за тех, чьи тела устилали пол. Я начал было жаловаться, но на меня попросту не обратили внимания.
Как ни странно, до сих пор я не получил ни единой царапины. Остальные тоже практически не пострадали, не считая Саржа, которому рассекли до кости грудь и который самоустранился из схватки, чтобы заняться раной.
– Не лезь! – рявкнул Плоскомордый, обращаясь к Рохле. – Он мой! – Повергнув могучим ударом последнего из продолжавших сопротивляться, Тарп пояснил: – Эта гнида командовала теми, кто убил девушку.
– Других знакомых ты не встретил? – поинтересовался я, переведя дух.
– Нет. – Плоскомордый оттащил гоблина в сторонку.
– Его зовут Скредли, – заметил Дотс.
Честно говоря, я и сам догадался.
Снизу доносились вопли и грохот. Красавчик приподнялся с пола и громко закричал. Мы с Морли бросились к нему, но было уже поздно.
Лестница застонала под чудовищной тяжестью.
К гоблинам прибыло подкрепление.
Десятка два гоблинов оттеснили нас к дальней стене. И это было только начало, комната продолжала заполняться харями, одна гнуснее другой.
Несмотря на усилия гроллей, которые колотили дубинками по головам гоблинов, наше положение оставалось незавидным. Не мог отбиваться Сарж, упал Рохля, загнали в угол Морли; всем остальным приходилось не менее туго. Кровожадный Красавчик от ярости впал чуть ли не в истерику…
Требовалось срочно что-то предпринять.
Появись мы на двенадцать часов раньше или позже, нам угрожали бы неприятности: мы рисковали бы встретиться с куда менее трусливой публикой.
Мы свернули в переулок, настолько узкий, что экипаж едва в него вписался, а когда достигли места, где можно было открыть двери, Краск велел нам выходить. Мы подчинились. Он отогнал экипаж обратно в переулок.
– Вот наша цель. – Морли показал на четырехэтажное здание в сотне ярдов вниз по улице. – Логово Красавчика. Дома вокруг снесены специально, чтобы никто не мог подобраться незамеченным. Мы все устроим так, что нас он не заметит.
– Здорово. – Под самой крышей здания светились два-три окна. – Морли, ты просто гений.
Постройки города гоблинов лет на пятьдесят – сто старше хибар вроде «Приюта рыбачки». В большинстве случаев это заметно с первого взгляда. Однако в былые дни строили из кирпича, поэтому цитадель Красавчика представляла собой весьма крепкий орешек. Достаточно сказать, что для того, чтобы стоять прямо, ей не требовалось подпорок.
Небо на востоке начало светлеть.
– Дорис и Марша взберутся на крыши ближайших зданий, – сообщил Морли, – и сбросят веревки. Краск, Сарж и Кровосос поднимутся с одной стороны, остальные – с другой. После чего мы…
Он излагал свой план до тех пор, пока я не заметил:
– Чушь собачья.
– Ты предлагаешь войти через парадную дверь и пробиваться наверх?
– Ничего подобного. Знаешь, если бы мне не надо было задать кое-кому несколько вопросов, я бы просто устроил пожар на первом этаже. Пламя потянуло бы наверх, как дым в печной трубе.
– Но ты же хочешь задать свои вопросы, верно? То-то и оно. Готовы? Тогда вперед.
Дорис и Марша, которых мое мнение ничуть не интересовало, давно уже скрылись во мраке.
Мы преодолели приблизительно половину расстояния, когда из парадной двери здания вышел человек. Засунув руки в карманы, он глядел себе под ноги, а потому заметил нас далеко не сразу. Когда же заметил, то остановился и выпучил глаза.
– Бруно, – прошипел я.
Человек развернулся и опрометью бросился обратно.
Тренькнула тетива. Для выстрела навскидку получилось неплохо. Стрела вонзилась Бруно в левую руку. Он пошатнулся, однако устоял на ногах и побежал еще быстрее.
– Дьявол с ним. Потом поймаем. Его мне тоже нужно кое о чем спросить…
Я не договорил. Краск выстрелил, последовав примеру Садлера. Стрела вонзилась Бруно в спину, дюйма на три ниже плеч. Садлер подбежал к раненому и оттащил его в темноту.
– Большое спасибо, – процедил я.
Краск даже не повернулся в мою сторону.
Дорис и Марша, которые благополучно забрались на свои крыши, скинули нам веревки. Между тем свет в окнах погас.
– Справишься? – поинтересовался я у Плоскомордого.
– О себе беспокойся, Гаррет. Меня теперь ничто не остановит. – И Плоскомордый полез вверх. Я старался держать веревку натянутой. Тарп карабкался столь проворно, словно превратился в семнадцатилетнего юнца, у которого со здоровьем полный порядок. За Плоскомордым полез Садлер, перекинув через плечо не один, а два арбалета; третьим был Рохля, а счастливчику Гаррету выпало взбираться по веревке, которая болтается туда-сюда.
Взобравшись наверх, я обнаружил, что Марша успел перебраться на крышу нужного нам здания. Плоскомордый обмотал конец брошенной ему веревки вокруг печной трубы, к которой прислонился с арбалетом наизготовку Садлер. В щель между ставнями одного-единственного окна сочился свет.
Интересно, неужели Красавчик до сих пор ничего не заподозрил? По-моему, когда у тебя над головой прыгает туша весом в добрых две тонны, поневоле обратишь внимание…
Рохля присоединился к Марше. Затем полезли мы с Плоскомордым, причем я всю дорогу старался убедить себя, что до земли от силы фут.
Старался и не смог.
Садлер остался у трубы, от которой оторвался лишь на миг, чтобы отвязать веревку.
Марша соорудил на конце веревки нечто вроде корзины. Усаживаясь в нее, я вновь подивился тому, что нас до сих пор не засекли. Может, Красавчик оглох? Или готовит нам приятную встречу?
Что ж, скоро я это узнаю. На мой вкус, слишком скоро.
В полумраке мне было видно, как Морли, которому предстояло спускаться с другой стороны, усаживается в такую же корзину. Вот он исчез за краем крыши…
Внезапно у меня под ногами разверзлась бездна. Я вцепился в веревку, заметил краем глаза Садлера, который целился, казалось, точно мне в лоб.
Марша опустил меня к той самой щели между ставнями.
Поначалу я не увидел ничего вообще. Пустая комната, никаких следов пьяного разгула. Затем дверь распахнулась, в комнату просунулась весьма гнусная физиономия и что-то сказала – что именно, я не расслышал. В поле моего зрения появилась спина того, к кому обращались. Этот кто-то раздраженно передернул плечами.
Я помахал рукой. Плоскомордый привязал к чему-то другой конец веревки, и я повис над бездной, предоставленный самому себе.
По всей видимости, Морли сообщил с другой стороны здания, что все в порядке, потому что Марша нагнулся и с размаху ударил дубинкой. Мгновение спустя он закинул в окно Плоскомордого, который затащил меня внутрь. Следом в комнату проник Рохля.
Если не считать насекомых, которые копошились в груде одеял, в комнате было пусто. Плоскомордый с Рохлей направились к двери, а я какое-то время отчаянно сражался с веревкой, будто угодивший в паутину мотылек. Неожиданно откуда-то донесся шум.
В тот самый миг, когда Плоскомордый достиг двери, в комнату ворвался какой-то тип. Его физиономия пришла в соприкосновение с кулаком друга Уолдо. Тип закатил глаза и после второго удара рухнул на пол.
Я наконец высвободился и устремился следом за Плоскомордым и Рохлей. Узкий коридор слева заканчивался тупиком, поэтому мы свернули направо и врезались в парочку гоблинов, выглянувших из соседней комнаты. Этим повезло не больше, чем их предшественнику – Плоскомордый шутить не собирался.
Тем временем небеса нацепили бальные тапочки и принялись топать по крыше – гролли пустили в ход свои дубинки.
Как выяснилось, шумом сопровождалось выяснение отношений между компанией Морли и Красавчиком, за которого вступился десяток приспешников. Несколько гоблинов лежали на полу, из неподвижных тел торчали стрелы; на наших глазах еще один совершил непоправимую ошибку, встав перед окном. Свистнула стрела, и гоблин повалился навзничь, визжа, как свинья, которую собираются зарезать. Стрела торчала у него из бедра. Наконечник смазан ядом? Вполне может быть.
Будучи человеком воспитанным, я всего-навсего оглушил двоих-троих противников своей тростью, тогда как Рохля не преминул проткнуть парочку гоблинов, причем нападал со спины. Плоскомордый расшвыривал сопротивлявшихся, словно то были не гоблины, а стая бродячих котов. В потолке появились дыры – гролли разошлись не на шутку и сломали парочку дубовых стропил.
Нападение с тыла изменило ход битвы. Перевес неожиданно оказался на нашей стороне.
Красавчик рванулся к лестнице. Я выставил ногу. Он споткнулся и с ходу врезался в косяк.
Несмотря на наше численное превосходство, праздновать победу было рано. Известно, что гоблины сражаются до последнего.
Некоторые из них еще стояли на ногах. Ребята Морли предоставили нам разбираться с ними, а сами взялись за тех, чьи тела устилали пол. Я начал было жаловаться, но на меня попросту не обратили внимания.
Как ни странно, до сих пор я не получил ни единой царапины. Остальные тоже практически не пострадали, не считая Саржа, которому рассекли до кости грудь и который самоустранился из схватки, чтобы заняться раной.
– Не лезь! – рявкнул Плоскомордый, обращаясь к Рохле. – Он мой! – Повергнув могучим ударом последнего из продолжавших сопротивляться, Тарп пояснил: – Эта гнида командовала теми, кто убил девушку.
– Других знакомых ты не встретил? – поинтересовался я, переведя дух.
– Нет. – Плоскомордый оттащил гоблина в сторонку.
– Его зовут Скредли, – заметил Дотс.
Честно говоря, я и сам догадался.
Снизу доносились вопли и грохот. Красавчик приподнялся с пола и громко закричал. Мы с Морли бросились к нему, но было уже поздно.
Лестница застонала под чудовищной тяжестью.
К гоблинам прибыло подкрепление.
Десятка два гоблинов оттеснили нас к дальней стене. И это было только начало, комната продолжала заполняться харями, одна гнуснее другой.
Несмотря на усилия гроллей, которые колотили дубинками по головам гоблинов, наше положение оставалось незавидным. Не мог отбиваться Сарж, упал Рохля, загнали в угол Морли; всем остальным приходилось не менее туго. Кровожадный Красавчик от ярости впал чуть ли не в истерику…
Требовалось срочно что-то предпринять.
35
Я достал подарок ведьмы, швырнул на пол и наступил на него башмаком. Кристалл разлетелся вдребезги. Припомнив наставления старухи, я зажмурился и пропустил в результате несколько чувствительных ударов. Левую руку обожгло словно огнем.
А затем комната превратилась в миниатюрную копию преисподней.
Я открыл глаза. Отовсюду доносились звуки, напоминавшие мычание перепуганных коров; гоблины размахивали руками, корчились в судорогах на полу… Я попятился и поудобнее перехватил трость.
Ведьма утверждала, что когда заклинание срабатывает, в глазах начинает троиться и голова идет кругом. Впрочем, гоблинов в комнате было слишком много, чтобы волшебство принесло нам ощутимое преимущество…
Красавчик раза три наткнулся на стену, пытаясь выбраться в коридор. Он был мне нужен позарез, поэтому я устремился к нему. Нас разделяло от силы двое гоблинов, когда он наконец добился своего и покатился вниз по лестнице. Обычная история, Гаррету всегда везет как утопленнику.
Друзей в беде не бросают, потому я не стал преследовать Красавчика и вернулся в комнату.
Мне слегка досталось, но я тоже не остался в долгу. Морли все-таки ухитрился уцелеть. Он сидел у стены, бледный как смерть. Рядом, широко расставив ноги, стоял и довольно ухмылялся Плоскомордый. Гролли тоже ухмылялись сквозь дырки в потолке. Кровосос, один из головорезов Морли, притулился в углу, стараясь совладать с собственным желудком. Саржа и Рохли видно не было.
В общем, пострадали в той или иной степени все.
Я подковылял к окну.
Ночь давно кончилась. Снаружи доносился шум. Проснувшееся население города гоблинов проявляло любопытство к происходящему.
Следовало уносить ноги.
– Зажмурьтесь, парни, – сказал я. – Идите к двери, держась за стену, выходите на лестницу и ждите меня там.
– Что ты задумал на сей раз, Гаррет? – справился Морли неожиданно тонким голоском и поперхнулся, когда его чуть было не вывернуло наизнанку. – Очередную пакость?
– Твоя какая печаль? Радуйся, что есть кому тебя подстраховать, стратег ты наш. Валите отсюда, а я попытаюсь разыскать Рохлю, Саржа и Скредли.
Какой-то гоблин тихонько застонал. Я стукнул его тростью по башке.
Первым мне попался Скредли, которого я передал Плоскомордому. Затем обнаружился Сарж.
– Морли, Сарж готов. Заберем домой?
– Зачем? Торопись, пахнет дымом.
Я послушался его совета тем более, что и сам уловил запах.
– Дьявол! – проговорил Морли. – Если я кого-нибудь оставлю, мои парни скажут, что я ничем не лучше гоблинов. – Он потолковал о чем-то с гроллями, потом крикнул мне: – Передай тело Саржа Дорису. И поторапливайся, Гаррет! Гролли говорят, что у здания собирается толпа.
Я наконец отыскал Рохлю. Тот был жив и мог худо-бедно передвигаться с посторонней помощью.
– Я иду первым. Постарайтесь не отставать. А где Садлер с Краском?
– Отстреливают тех, кто выбегает на улицу.
Я побежал вниз по лестнице. Меня никто не окликал и не пытался остановить. Судя по звукам, впереди волокли что-то тяжелое.
Красавчика я догнал на втором этаже, перед последним пролетом. Чтобы добраться до него, мне пришлось перепрыгнуть через костер, который он развел на лестнице.
У него была сломана нога, однако видел он уже гораздо лучше, а потому едва не прикончил меня, прежде чем мне удалось с ним справиться. Я огляделся по сторонам в поисках гоблинов. Те из них, что стояли на ногах, толпились у входной двери и о чем-то спорили между собой. Понятно, о чем – другого выхода не было, а всякого, кто рисковал высунуть нос наружу, немедленно настигала стрела.
Я помог своим спутникам преодолеть огненную завесу. Все прошло гладко, обжегся один Морли. Увидев его вблизи, я не смог удержаться от смеха – столь комично он выглядел. А ведь Морли Дотс уделял столько внимания своей внешности…
С гоблинами внизу мы расправились в два счета. Я ринулся на них, размахивая ножами и испуская воинственные вопли, и они гурьбой высыпали на улицу.
Что ж, сейчас мы узнаем, можно ли доверять нашим союзникам.
Я высунулся из двери.
Как ни странно, в меня никто не выстрелил.
Я выскользнул за дверь, осмотрелся и нахмурился. Где толпа, о которой говорили гролли? Лишь в конце улицы виднелись улепетывающие без оглядки гоблины.
Из переулка вывернулся экипаж, громыхая, подлетел ко входу.
– Залезайте внутрь! – прорычал Краск. – Сюда идут солдаты!
Солдаты? Тогда все понятно. Неудивительно, что улицы пусты.
Краск пустил лошадей вскачь, не дожидаясь, пока мы рассядемся. Гролли бежали впереди, разведывая дорогу.
– Странно, – проговорил я. – Морли, с каких это пор в разборках в городе гоблинов участвуют войска?
Экипаж мчался по узеньким, как игольное ушко, переулкам, срезал углы, где можно и где нельзя. Уж чего-чего, а решительности той парочке наверху не занимать.
Морли только застонал в ответ.
– Войска обычно подавляют восстания. А отдать такой приказ могут от силы десять человек.
– Разбирайся сам, Гаррет. – Морли снова застонал. – Лично мне все равно.
Неужели Бруно? Так, Бруно служил кому-то с Холма и навещал Красавчика. Приказ солдатам может отдать только наделенный властью аристократ. Быть может, Красавчик настолько дорог хозяину Бруно, что он не поленился вызвать войска?
Пожалуй, мне надо как следует поразмыслить. Вполне возможно, я упустил из виду что-то важное.
– Надо выяснить, на кого он работает.
Никто и не подумал поинтересоваться, что я там бормочу.
Внезапно мне в душу закралось подозрение. А что, если младший да Пена, его родичи и опекунша – и впрямь невинные жертвы?
Экипаж вырвался на широкую улицу. Пешеходы шарахались в разные стороны, возницы других экипажей осыпали нас проклятиями. Мы свернули за угол и резко затормозили, чтобы не выделяться из общей массы. Ни одного солдата я так и не увидел. Пять минут спустя лошади остановились у задней двери заведения Морли, и Садлер велел нам выметаться.
Усталый до изнеможения, я все же не мог допустить, чтобы мной помыкали там, где затрагивались мои интересы.
– Расслабься, Гаррет, – буркнул Морли. – Ступай в дом.
– А как же…
– Ты что, не слышал? Ступай в дом, если хочешь дожить в добром здравии до глубокой старости. – Вдвоем с Плоскомордым они затащили меня внутрь. Я отбрыкивался, но не слишком активно.
Гролли куда-то скрылись. С помощью Плоскомордого Морли перенес в дом Саржа и Рохлю. Садлер подсел к Красавчику со Скредли, и экипаж покатил прочь.
– Почему бы тебе не подняться наверх и не составить список вопросов? – предложил Морли. – Я переправлю его Чодо. А потом иди домой и ложись спать. Глядишь, когда отоспишься, начнешь соображать.
Если Плоскомордый стерпел, что у него забрали Скредли, мне тем более надо успокоиться.
– Ладно, – проворчал я. Правда, мне почему-то казалось, что отдыхать не придется.
Поднимаясь по лестнице, я поглядел в окно, выходившее на город гоблинов. В той стороне поднимались к небу похожие на надгробие клубы черного дыма. Будем надеяться, что пламя, разгоревшееся заботами Красавчика, пожрет трупы и прочие следы ночной стычки.
Меньше всего мне хотелось бы, чтобы меня зачислили в подручные короля преступников.
Я составил список, хотя меня не покидала мысль о бесполезности этой затеи. Самым трудным оказалось сформулировать вопрос о двухстах тысячах марок – ведь следовало так подобрать слова, чтобы мой новоявленный помощник не понял, о чем речь. Иначе он наверняка захапает все себе. Я решил, что лучше вообще об этом не упоминать, присовокупил к списку просьбу о личной встрече с Красавчиком и намекнул, что не прочь был бы заполучить Скредли.
Закончив, я спустился вниз, где участники вылазки зализывали раны за завтраком. Наша авантюра настолько сильно на меня подействовала, что я даже не отпустил дежурной шутки по поводу кушанья, которое мне подали. Проглотил залпом кварту фруктового сока и набросился на еду.
– Плоскомордый, – проговорил я чуть погодя, – ты свободен? Есть дело.
Потолковав с другом Уолдо, я притиснул к стене Морли и убедил его, что нам следует заняться Шнырем Пиготтой. Быть может, Шнырь, если приставить к нему «хвоста», приведет в какое-нибудь интересное местечко – или втянет в новые неприятности.
А затем комната превратилась в миниатюрную копию преисподней.
Я открыл глаза. Отовсюду доносились звуки, напоминавшие мычание перепуганных коров; гоблины размахивали руками, корчились в судорогах на полу… Я попятился и поудобнее перехватил трость.
Ведьма утверждала, что когда заклинание срабатывает, в глазах начинает троиться и голова идет кругом. Впрочем, гоблинов в комнате было слишком много, чтобы волшебство принесло нам ощутимое преимущество…
Красавчик раза три наткнулся на стену, пытаясь выбраться в коридор. Он был мне нужен позарез, поэтому я устремился к нему. Нас разделяло от силы двое гоблинов, когда он наконец добился своего и покатился вниз по лестнице. Обычная история, Гаррету всегда везет как утопленнику.
Друзей в беде не бросают, потому я не стал преследовать Красавчика и вернулся в комнату.
Мне слегка досталось, но я тоже не остался в долгу. Морли все-таки ухитрился уцелеть. Он сидел у стены, бледный как смерть. Рядом, широко расставив ноги, стоял и довольно ухмылялся Плоскомордый. Гролли тоже ухмылялись сквозь дырки в потолке. Кровосос, один из головорезов Морли, притулился в углу, стараясь совладать с собственным желудком. Саржа и Рохли видно не было.
В общем, пострадали в той или иной степени все.
Я подковылял к окну.
Ночь давно кончилась. Снаружи доносился шум. Проснувшееся население города гоблинов проявляло любопытство к происходящему.
Следовало уносить ноги.
– Зажмурьтесь, парни, – сказал я. – Идите к двери, держась за стену, выходите на лестницу и ждите меня там.
– Что ты задумал на сей раз, Гаррет? – справился Морли неожиданно тонким голоском и поперхнулся, когда его чуть было не вывернуло наизнанку. – Очередную пакость?
– Твоя какая печаль? Радуйся, что есть кому тебя подстраховать, стратег ты наш. Валите отсюда, а я попытаюсь разыскать Рохлю, Саржа и Скредли.
Какой-то гоблин тихонько застонал. Я стукнул его тростью по башке.
Первым мне попался Скредли, которого я передал Плоскомордому. Затем обнаружился Сарж.
– Морли, Сарж готов. Заберем домой?
– Зачем? Торопись, пахнет дымом.
Я послушался его совета тем более, что и сам уловил запах.
– Дьявол! – проговорил Морли. – Если я кого-нибудь оставлю, мои парни скажут, что я ничем не лучше гоблинов. – Он потолковал о чем-то с гроллями, потом крикнул мне: – Передай тело Саржа Дорису. И поторапливайся, Гаррет! Гролли говорят, что у здания собирается толпа.
Я наконец отыскал Рохлю. Тот был жив и мог худо-бедно передвигаться с посторонней помощью.
– Я иду первым. Постарайтесь не отставать. А где Садлер с Краском?
– Отстреливают тех, кто выбегает на улицу.
Я побежал вниз по лестнице. Меня никто не окликал и не пытался остановить. Судя по звукам, впереди волокли что-то тяжелое.
Красавчика я догнал на втором этаже, перед последним пролетом. Чтобы добраться до него, мне пришлось перепрыгнуть через костер, который он развел на лестнице.
У него была сломана нога, однако видел он уже гораздо лучше, а потому едва не прикончил меня, прежде чем мне удалось с ним справиться. Я огляделся по сторонам в поисках гоблинов. Те из них, что стояли на ногах, толпились у входной двери и о чем-то спорили между собой. Понятно, о чем – другого выхода не было, а всякого, кто рисковал высунуть нос наружу, немедленно настигала стрела.
Я помог своим спутникам преодолеть огненную завесу. Все прошло гладко, обжегся один Морли. Увидев его вблизи, я не смог удержаться от смеха – столь комично он выглядел. А ведь Морли Дотс уделял столько внимания своей внешности…
С гоблинами внизу мы расправились в два счета. Я ринулся на них, размахивая ножами и испуская воинственные вопли, и они гурьбой высыпали на улицу.
Что ж, сейчас мы узнаем, можно ли доверять нашим союзникам.
Я высунулся из двери.
Как ни странно, в меня никто не выстрелил.
Я выскользнул за дверь, осмотрелся и нахмурился. Где толпа, о которой говорили гролли? Лишь в конце улицы виднелись улепетывающие без оглядки гоблины.
Из переулка вывернулся экипаж, громыхая, подлетел ко входу.
– Залезайте внутрь! – прорычал Краск. – Сюда идут солдаты!
Солдаты? Тогда все понятно. Неудивительно, что улицы пусты.
Краск пустил лошадей вскачь, не дожидаясь, пока мы рассядемся. Гролли бежали впереди, разведывая дорогу.
– Странно, – проговорил я. – Морли, с каких это пор в разборках в городе гоблинов участвуют войска?
Экипаж мчался по узеньким, как игольное ушко, переулкам, срезал углы, где можно и где нельзя. Уж чего-чего, а решительности той парочке наверху не занимать.
Морли только застонал в ответ.
– Войска обычно подавляют восстания. А отдать такой приказ могут от силы десять человек.
– Разбирайся сам, Гаррет. – Морли снова застонал. – Лично мне все равно.
Неужели Бруно? Так, Бруно служил кому-то с Холма и навещал Красавчика. Приказ солдатам может отдать только наделенный властью аристократ. Быть может, Красавчик настолько дорог хозяину Бруно, что он не поленился вызвать войска?
Пожалуй, мне надо как следует поразмыслить. Вполне возможно, я упустил из виду что-то важное.
– Надо выяснить, на кого он работает.
Никто и не подумал поинтересоваться, что я там бормочу.
Внезапно мне в душу закралось подозрение. А что, если младший да Пена, его родичи и опекунша – и впрямь невинные жертвы?
Экипаж вырвался на широкую улицу. Пешеходы шарахались в разные стороны, возницы других экипажей осыпали нас проклятиями. Мы свернули за угол и резко затормозили, чтобы не выделяться из общей массы. Ни одного солдата я так и не увидел. Пять минут спустя лошади остановились у задней двери заведения Морли, и Садлер велел нам выметаться.
Усталый до изнеможения, я все же не мог допустить, чтобы мной помыкали там, где затрагивались мои интересы.
– Расслабься, Гаррет, – буркнул Морли. – Ступай в дом.
– А как же…
– Ты что, не слышал? Ступай в дом, если хочешь дожить в добром здравии до глубокой старости. – Вдвоем с Плоскомордым они затащили меня внутрь. Я отбрыкивался, но не слишком активно.
Гролли куда-то скрылись. С помощью Плоскомордого Морли перенес в дом Саржа и Рохлю. Садлер подсел к Красавчику со Скредли, и экипаж покатил прочь.
– Почему бы тебе не подняться наверх и не составить список вопросов? – предложил Морли. – Я переправлю его Чодо. А потом иди домой и ложись спать. Глядишь, когда отоспишься, начнешь соображать.
Если Плоскомордый стерпел, что у него забрали Скредли, мне тем более надо успокоиться.
– Ладно, – проворчал я. Правда, мне почему-то казалось, что отдыхать не придется.
Поднимаясь по лестнице, я поглядел в окно, выходившее на город гоблинов. В той стороне поднимались к небу похожие на надгробие клубы черного дыма. Будем надеяться, что пламя, разгоревшееся заботами Красавчика, пожрет трупы и прочие следы ночной стычки.
Меньше всего мне хотелось бы, чтобы меня зачислили в подручные короля преступников.
Я составил список, хотя меня не покидала мысль о бесполезности этой затеи. Самым трудным оказалось сформулировать вопрос о двухстах тысячах марок – ведь следовало так подобрать слова, чтобы мой новоявленный помощник не понял, о чем речь. Иначе он наверняка захапает все себе. Я решил, что лучше вообще об этом не упоминать, присовокупил к списку просьбу о личной встрече с Красавчиком и намекнул, что не прочь был бы заполучить Скредли.
Закончив, я спустился вниз, где участники вылазки зализывали раны за завтраком. Наша авантюра настолько сильно на меня подействовала, что я даже не отпустил дежурной шутки по поводу кушанья, которое мне подали. Проглотил залпом кварту фруктового сока и набросился на еду.
– Плоскомордый, – проговорил я чуть погодя, – ты свободен? Есть дело.
Потолковав с другом Уолдо, я притиснул к стене Морли и убедил его, что нам следует заняться Шнырем Пиготтой. Быть может, Шнырь, если приставить к нему «хвоста», приведет в какое-нибудь интересное местечко – или втянет в новые неприятности.
36
Вернувшись домой, я прошел в кухню, где сидели Дин с Амбер, и плюхнулся на стул. Плоскомордому это настолько понравилось, что он тут же последовал моему примеру. Амбер и Дин уставились на нас.
– Устали, мистер Гаррет? – спросил наконец Дин.
– Как собака, – отозвался я.
– И выглядишь не лучше, – заметила Амбер. – Надеюсь, ты добился, чего хотел?
– Может быть. Мы поцапались с теми парнями, которые убили Амиранду и твоего брата.
Я пристально поглядел на девушку. Она отреагировала так, как я и рассчитывал; вот если бы запаниковала или что-нибудь еще…
– Вы их поймали? Где они? Ты узнал про золото?
– Поймали. Больше тебе пока знать не следует. Насчет золота я ничего не узнал, у меня просто не было возможности. Но я обязательно выясню. Кстати, как ты смотришь на то, чтобы начать новую жизнь, имея за душой тысячу марок?
– Замечательно. Запросы у меня скромные. Гаррет, я же вижу, ты что-то знаешь. Вываливай.
– Бедная девочка, – пробормотал Дин. – Уже успела набраться от него всяких словечек.
– Дин, я тоже тебя люблю. Домина Даунт обещала мне тысячу марок, если я найду некую Амбер да Пена и верну ее домой до возвращения Владычицы Бурь. По слухам, твоя матушка прибудет в город сегодня днем. Если хочешь, я могу отвезти тебя во дворец, а мой приятель останется с тобой до тех пор, пока ты не почувствуешь себя в безопасности.
Амбер прищурясь посмотрела на меня.
– Что у тебя на уме, Гаррет? – Надо же, она, оказывается, умеет думать.
– Не что, а кто. Уилла Даунт. Она рассказала мне далеко не все, что знает, а принудить ее к откровенности я не могу. Остается только хитрить в надежде, что это принесет плоды.
– А как насчет золота? Помнится, я наняла тебя именно для этого. – Девушка по-прежнему смотрела с прищуром.
– Боюсь, про него можно забыть. Теперь, когда вот-вот должна вернуться твоя мать, шансов на успех практически никаких.
– Может быть. По-моему, ты не слишком старался его найти.
Плоскомордый набросился на приготовленный Дином завтрак. У меня отвисла челюсть. Друг Уолдо уплетал за обе щеки, словно не ел несколько недель, а ведь совсем недавно мы с ним позавтракали у Морли… Впрочем, там наесться могут разве что кролики.
– Значит, домина предложила тебе деньги? И ты их не взял?
– Нет. – Дин налил мне апельсинового сока. Я вдруг осознал, что в горле у меня настоящая засуха. Вот что такое побывать в настоящей переделке. – Наливай, наливай.
Плоскомордый одобрительно хмыкнул.
– Гаррет, дело ведь не в деньгах, правда? – допытывалась Амбер.
Плоскомордый снова хмыкнул.
– Что с тобой, олух?
– Тебя вывели на чистую воду, Гаррет! – Он фыркнул. – Ты права, девчушка. Для Гаррета деньги не главное.
– Хочешь побеседовать, Уолдо? Давай потолкуем, если ты такой умный.
Он мрачно поглядел на меня, затем пожал плечами.
– А что я такого сказал?
Амбер поняла, что мы не просто подшучиваем друг над другом.
– Если ты проявил благородство, – сказала она, – я в долгу не останусь и вернусь домой. Но без обмана. Договорились?
– Устали, мистер Гаррет? – спросил наконец Дин.
– Как собака, – отозвался я.
– И выглядишь не лучше, – заметила Амбер. – Надеюсь, ты добился, чего хотел?
– Может быть. Мы поцапались с теми парнями, которые убили Амиранду и твоего брата.
Я пристально поглядел на девушку. Она отреагировала так, как я и рассчитывал; вот если бы запаниковала или что-нибудь еще…
– Вы их поймали? Где они? Ты узнал про золото?
– Поймали. Больше тебе пока знать не следует. Насчет золота я ничего не узнал, у меня просто не было возможности. Но я обязательно выясню. Кстати, как ты смотришь на то, чтобы начать новую жизнь, имея за душой тысячу марок?
– Замечательно. Запросы у меня скромные. Гаррет, я же вижу, ты что-то знаешь. Вываливай.
– Бедная девочка, – пробормотал Дин. – Уже успела набраться от него всяких словечек.
– Дин, я тоже тебя люблю. Домина Даунт обещала мне тысячу марок, если я найду некую Амбер да Пена и верну ее домой до возвращения Владычицы Бурь. По слухам, твоя матушка прибудет в город сегодня днем. Если хочешь, я могу отвезти тебя во дворец, а мой приятель останется с тобой до тех пор, пока ты не почувствуешь себя в безопасности.
Амбер прищурясь посмотрела на меня.
– Что у тебя на уме, Гаррет? – Надо же, она, оказывается, умеет думать.
– Не что, а кто. Уилла Даунт. Она рассказала мне далеко не все, что знает, а принудить ее к откровенности я не могу. Остается только хитрить в надежде, что это принесет плоды.
– А как насчет золота? Помнится, я наняла тебя именно для этого. – Девушка по-прежнему смотрела с прищуром.
– Боюсь, про него можно забыть. Теперь, когда вот-вот должна вернуться твоя мать, шансов на успех практически никаких.
– Может быть. По-моему, ты не слишком старался его найти.
Плоскомордый набросился на приготовленный Дином завтрак. У меня отвисла челюсть. Друг Уолдо уплетал за обе щеки, словно не ел несколько недель, а ведь совсем недавно мы с ним позавтракали у Морли… Впрочем, там наесться могут разве что кролики.
– Значит, домина предложила тебе деньги? И ты их не взял?
– Нет. – Дин налил мне апельсинового сока. Я вдруг осознал, что в горле у меня настоящая засуха. Вот что такое побывать в настоящей переделке. – Наливай, наливай.
Плоскомордый одобрительно хмыкнул.
– Гаррет, дело ведь не в деньгах, правда? – допытывалась Амбер.
Плоскомордый снова хмыкнул.
– Что с тобой, олух?
– Тебя вывели на чистую воду, Гаррет! – Он фыркнул. – Ты права, девчушка. Для Гаррета деньги не главное.
– Хочешь побеседовать, Уолдо? Давай потолкуем, если ты такой умный.
Он мрачно поглядел на меня, затем пожал плечами.
– А что я такого сказал?
Амбер поняла, что мы не просто подшучиваем друг над другом.
– Если ты проявил благородство, – сказала она, – я в долгу не останусь и вернусь домой. Но без обмана. Договорились?