Куклин Евгений. Десять поверженных

-- А что, это прогрессирует? Мое ремесло кое-где пересекается с
колдовством, но редко. Я не знаю.
-- Нет, но за ним надо немного присмотреть. Похоже, он поймал Ловца Душ
в Башне. Я думаю, тут любой бы закачался.
-- И еще в присутствии Леди,. -- я глубоко вздохнул. Мне было не скрыть
своего волнения. Гоблин видел Башню изнутри! И он, возможно, видел Леди!
Только Десять, Которые Были Повержены, выходили из Башни живыми. Люди могли
только догадываться и фантазировать, что же там внутри, а у меня был живой
очевидец!
-- Оставь его сейчас, Каркун. Он расскажет, когда будет в состоянии, --
сказал Одноглазый твердо.
Они смеются над моими маленькими фантазиями, говорят мне, что я
влюбился в призрак. Возможно, они и правы. Иногда мой интерес пугает меня
самого. Он становится навязчивой идеей.
Я забыл о своих обязанностях по отношению к Гоблину. В какой-то момент
он перестал быть для меня человеком, собратом, старым другом. Он стал
источником информации. Устыдившись, я отступил к своим бумагам.
Появился озадаченный Капитан, которого решительно тащила Душечка.
-- А, понятно. Он связался с ним, -- Капитан изучающее посмотрел на
Гоблина. -- Еще ничего не сказал? Одноглазый, растормоши-ка его.
Одноглазый начал было возражать, но потом осторожно потряс Гоблина за
плечо. Тот стал медленно приходить в себя. Его сонное состояние скорее
походило на транс.
-- Сильно ему досталось? -- спросил меня Капитан. Я объяснил. Капитан
мыкнул.
-- Фургон сейчас будет. Кто-нибудь из вас пусть начинает погрузку.
Я принялся складывать свою кипу бумаг.
-- Кто-нибудь -- это Ворон, Каркун. Ты оставайся здесь, поблизости.
Гоблин не слишком здорово выглядит.
Он был прав. Гоблин опять побледнел. Дышал он часто и прерывисто.
-- Шлепни его по щеке, Одноглазый, -- сказал я. -- Может, он думает,
что все еще там.
Пощечина помогла. Гоблин открыл глаза. Они были полны страха. Он узнал
Одноглазого, передернулся, глубоко вздохнул.,
-- Я что, опять должен смотреть на все это? -- пискнул он. -- После
всего, что пережил? -- тон, которым он все это сказал, явно вступал в
противоречие с его протестующими словами. В его голосе сквозило облегчение.
-- Он в порядке, -- сказал я. -- Уже может трепаться.
Капитан присел на корточки. Он не торопил. Гоблин начнет говорить,
когда будет готов.
Несколько минут колдун приходил в себя и собирался с мыслями.
-- Ловец Душ сказал скорее уматываться отсюда к чертовой матери, --
наконец произнес Гоблин. -- Он встретит нас по пути к Лордам.
-- Все?
Большего никогда и не было, но Капитан все равно продолжает надеяться
на что-то еще. Похоже, эта игра не стоит свеч, когда видишь, что приходится
переносить Гоблину.
Я пристально смотрел на него. Дьявольское искушение. Гоблин поднял на
меня глаза.
-- Потом, Каркун. Дай мне навести порядок у себя в голове. Я кивнул.
-- Немного лекарственного отвара оживит тебя, --гсказал я.
-- О, нет. Мне не нужна эта крысиная моча, которую готовит Одноглазый.
-- Это мое собственное варево. Я отмерил дозу побольше, отдал
Одноглазому, закрыл свою сумку и вернулся к бумагам. Снаружи послышалось,
как поскрипывая подъехал фургон.
Вынося первую партию бумаг, я заметил, что люди на плацу ожидают
последнего удара. Капитан не
терял понапрасну времени. Он хотел, чтобы к тому моменту, как Шелест
вернется сюда, между нами уже лежало бы достаточное количество миль.
Я не мог с ним не согласиться. Репутация у генеральши весьма зловещая.
Пока мы не тронулись в путь, мне так и не удалось заняться теми
бумажными свертками, обернутыми в ткань. Я уселся рядом с возницей и взялся
за первый сверток, тщетно пытаясь не обращать внимания на дикую тряску.
Просмотрев все дважды, я понял, что это только добавляет мне головной боли.
Настоящая дилемма. Следует ли мне рассказать Капитану о том, что я
узнал? Рассказать ли это Одноглазому или Ворону? Это заинтересует всех. Или
оставить все только для Ловца Душ? Он, без сомнения, предпочел бы именно
такой вариант. Основной вопрос состоял в том, имела ли эта информация
отношение к моему долгу перед Гвардией? Я нуждался в совете.
Спрыгнув с фургона, я стоял и смотрел, как колонна движется мимо меня,
пока не увидел Немого. Он нес охрану в середине колонны. Одноглазый был в
авангарде, а Гоблин -- прикрывал тылы. Каждый из них стоил взвода
разведчиков.
Немой возвышался на вороном коне. Он посмотрел на меня сверху вниз.
Настроение у него было явно не из лучших. Он нахмурился. Из наших троих
колдунов он ближе всех находился к тому, что люди называют Злом. Однако, как
и у большинства из нас, это было скорее внешним, чем составляло сущность
Немого.
-- У меня проблема, -- сказал я ему. -- Большая. Ты лучше всех для
этого подходишь, -- я осмотрелся. -- Не хочу, чтобы кто-нибудь услышал.
Немой кивнул. Он произвел какие-то сложные манипуляции руками, двигая
пальцами так быстро, что я не мог за ними уследить. Внезапно я понял, что не
слышу ни единого звука, исходящего с расстояния больше, чем пять футов. Вы
поразитесь, скольких
звуков просто не замечаете до тех пор, пока они не исчезнут. Я
рассказал Немому о том, что обнаружил.
Немого трудно удивить. Он уже все повидал и все слышал. Но на этот раз
он выглядел просто изумленным.
Мне даже показалось, что он сейчас что-нибудь скажет.
-- Следует ли мне рассказать об этом Ловцу Душ? Энергичный
утвердительный кивок. Хорошо. Я в этом и не сомневался. Новости были слишком
велики, чтобы о них узнала Гвардия. Это просто взорвет нас, если мы сохраним
все только для себя.
-- А как насчет Капитана? Одноглазого? Кого-нибудь еще?
На этот раз ответ последовал не сразу и был не таким решительным. Он
посоветовал не делать этого. Задав несколько вопросов и пустив в ход
интуицию, которая развилась в результате долгой практики общения с ним, я
понял, что Немой полагается на Ловца Душ, который сам проинформирует кого
надо, если сочтет это необходимым.
-- Ну ладно, -- сказал я, -- спасибо, -- и поковылял, догоняя голову
колонны.
Когда Немого уже не было видно, я подошел к одному из наших.
-- Видел Ворона?
-- Он впереди, с Капитаном. Естественно. Я опять торопливо поковылял
вперед. После минутных колебаний я все-таки решил перестраховаться. Ворон
был самой лучшей страховкой, которую я только мог себе представить.
-- Ты можешь читать на каком-нибудь древнем языке? -- спросил я его.
Объясняться с ним было очень трудно. Они с Капитаном ехали верхом, а
прямо позади них двигалась Душечка. Ее мул так и пытался наступить мне на
пятки.
-- На некоторых. Все, что входит в классическое образование. А что? Я
протиснулся на несколько шагов вперед.
-- У нас будет жаркое из мула, если не перестанешь наступать мне на
пятки, ты, животное, -- поклялся я отомстить этой твари.
-- Некоторые из бумаг написаны давным-давно. Те, которые откопал
Одноглазый, -- сказал я Ворону.
-- Но тогда это ведь неважно, да? Я пожал плечами, продолжая семенить
за ним. Мне приходилось тщательно подбирать слова.
-- Все может быть. Леди и Десять вернулись из прошлого.
Я взвизгнул и развернулся на месте, держась за плечо там, куда меня
укусил мул. У животного был невинный вид, но Душечка проказливо улыбалась.
Моя боль почти стоила того, чтобы увидеть улыбку Душечки. Она так редко
улыбалась.
Я прошел поперек колонны и опять стал продвигаться назад, пока не
оказался рядом с Элмо.
-- Что-нибудь случилось, Каркун? -- спросил он.
-- М-м? Нет, нет.
-- Ты выглядишь напуганным. Я и в самом деле был напуган. Я всего лишь
приоткрыл крышку маленькой коробочки, чтобы посмотреть, что там внутри, а
оказалось, что она забита всякой мерзостью. То, что я вычитал, мне уже было
не забыть.
Когда я снова увидел Ворона, лицо его было таким же серым, как и мое. А
может, и больше. Мы пошли рядом, и он пересказал мне то, что узнал из тех
бумаг, которые я не смог прочитать.
-- Некоторые из них принадлежали колдуну по имени Боманц, --
рассказывал он. -- Остальные -- времен правления. Некоторые на языке
Телле-Курре. Только Десять еще пользуются им.
-- Боманц? -- спросил я.
-- Да. Тот, кто разбудил Леди. Шелест смогла как-то завладеть его
секретными документами.
-- О-о!
-- Серьезно. Да.
Мы разошлись, каждый наедине со своими страхами.

ГЛАВА 3

Ловец Душ появился тайно. На нем была одежда, ничем не отличающаяся от
нашей. Она скрывала его привычный кожаный наряд. Он пробрался в колонну
незамеченным. Сколько времени он так шел, не знаю. Я узнал о его
присутствии, когда мы выходили из леса, после трех дней восемнадцатичасовых
маршей. Переставляя больные ноги, я ворчал, что становлюсь слишком старым,
когда раздался мягкий женский голос.
-- Как поживаешь, доктор? -- спросил он. Если бы я не был так измучен,
то, наверное, заверещал бы и подпрыгнул футов на десять. Но в моем состоянии
я просто сделал следующий шаг и с усилием повернул голову.
-- А, появился наконец? -- пробормотал я. В тот момент мной владела
глубокая апатия. Только спустя некоторое время пришла волна облегчения.
Мозги мои работали так же вяло и натужно, как и тело. Мы шли уже так долго,
что адреналин в организме почти не выделялся. В мире не существовало ни
каких-либо неожиданностей, ни страха.
Ловец Душ шел рядом со мной, широко шагая и время от времени поглядывая
на меня. Я не видел его лица, но чувствовал, что он забавляется.
Наступившее было облегчение сменилось благоговейным страхом от моего
собственного безрассудства. Я пересказывал Ловцу все так, как будто он был
просто одним из ребят. Для меня это было как гром среди ясного неба.
-- А почему бы нам не взглянуть на эти бумаги? -- спросил он.
Казалось, Ловец Душ обрадовался. Я проводил его к фургону, и мы
забрались внутрь. Возница посмотрел на нас широко раскрытыми глазами, затем
решительно уставился вперед, подрагивая и стараясь нас не слушать.
Я сразу потянулся за теми свертками, которые мы откопали, и начал их
вытаскивать.
-- Стой, -- сказал он. -- Им еще не нужно об этом знать.
Чувствуя мой страх, он хихикал, как молоденькая девушка.
-- Ты в безопасности, Каркун. На самом деле, Леди выражает тебе
персональную благодарность, -- он опять засмеялся. -- И она хочет узнать о
тебе побольше. Ты тоже заинтересовал ее.
Страх опять обрушился на меня, как удар молота. Никто не хочет
встретить взгляд Леди. Ловец Душ наслаждался моим замешательством.
-- Она --может тебе и аудиенцию назначить, Каркун. О-о! Ты совсем
побледнел. Ну, это же не принудительно. Ладно, за работу.
Никогда еще я не видел, чтобы кто-нибудь читал с такой скоростью. Он
пробежал по всем старым и новым бумагам просто в мгновение ока.
-- Все ты не мог прочитать, -- сказал Ловец голосом деловой женщины.
-- Нет.
-- Я тоже. Кое-что сможет разгадать только Леди. Странно, подумал я. Я
ведь ожидал большего энтузиазма. Захват этих документов был для него весьма
удачным поворотом дела. Ведь это именно он завербовал Черную Гвардию.
-- Ну и что ты понял?
Я рассказал о планах повстанцев касательно Лордов и о том, что означает
присутствие здесь Шелест.
-- Старые бумаги, Каркун, -- усмехнулся он. -- Расскажи мне о старых
документах.
Я покрылся испариной. Чем мягче и нежнее становился его голос, тем
сильнее меня пробирал испуг.
-- Старый колдун. Тот, который разбудил всех вас. Некоторые из бумаг --
его.
Проклятье! Еще не закончив, я понял, что влип. Единственным человеком в
Гвардии, кто мог определить принадлежность бумаг Боманца, был Ворон.
Ловец Душ хихикнул и дружески хлопнул меня по плечу.
-- Я так и думал, Каркун. Я не был уверен, но подозревал. Ты же не мог
удержаться, чтобы не рассказать Ворону.
Я не ответил. Я хотел солгать, но он же знал.
-- Иначе ты не смог бы об этом узнать. Ты рассказал ему о ссылках на
настоящее имя Хромого, и ему оставалось только прочитать все, что он смог.
Правильно?
Я все еще сохранял спокойствие. Это была правда. хотя дружба -- не
единственный мотив моего поступка. У Ворона были свои собственные счеты, но
Хромой обозлился на всех нас.
Наиболее ревностно охраняемый секрет любого колдуна -- это, конечно,
его настоящее имя. Враг, владеющий этим оружием, может нанести удар в самое
сердце, преодолев любое колдовство.
-- Ты можешь только догадываться о всей важности этой находки, Каркун.
И даже я только догадываюсь. Но что из этого получится, вполне можно
предсказать. Крупнейшая катастрофа для повстанцев и куча кривотолков и
встрясок среди Десяти, -- он опять хлопнул меня по плечу. -- Ты сделал меня
второй по мощи личностью в Империи. Леди знает все наши настоящие имена.
Теперь и я знаю имена троих и заполучил назад свое собственное.
Ничего удивительного, что он никак не мог успокоиться. Ловец обезвредил
капкан, о котором он и не
знал, и одновременно умудрился накинуть удавку на шею Хромому. Он
выиграл крупный приз.
-- Но Шелест-.
-- Ей придется уйти, -- это было сказано низким голосом, холодным
тоном. Сейчас он говорил голосом убийцы, голосом, привыкшим объявлять
смертные приговоры. -- Шелест должна умереть немедленно. Иначе у нас ничего
не получится.
-- Она, наверное, кому-нибудь рассказала?
-- Нет, нет. Я знаю Шелест. Я сражался с ней под Ржавчиной еще до того,
как Леди послала меня в Берилл. Я сражался с ней и под Оборотнем, гнался за
ней среди горящих курганов Равнины Страха. Я знаю Шелест. Она -- гений, но
одиночка. Живи она в первую эпоху, Властитель сделал бы ее своей. Она служит
Белой Розе, но сердце у нее черно, как ночь в Аду.
-- Мне кажется, весь Круг такой. Ловец засмеялся.
-- Да, они все лицемеры, но нет ни одного, похожего на Шелест. Это
невероятно, Каркун. Как она откопала такое количество тайн? А мое имя у нее
откуда? Оно было спрятано абсолютно надежно. И я ею восхищаясь, серьезно.
Такой гений, такая смелость. Удар по Лордам, переход через Ветреную Страну,
потом Лестница Слезы. Невероятно. Невозможно. И это бы все сработало, если
бы не случайное присутствие Черной Гвардии и твое собственное. Ты будешь
вознагражден. Я гарантирую. Но хватит об этом. У меня появилась работа. Эта
информация необходима Ночной Ящерице. Леди должна увидеть эти бумаги.
-- Надеюсь, ты прав, -- проворчал я. -- Пинок под зад и отдыхай. Я
вымотался. Я уже год мотаюсь и воюю.
Идиотское замечание, Каркун. Я почувствовал, как Ловец насупился под
своим черным шлемом. От него
потянуло холодом. А сколько времени сам Ловец уже воюет? Всю жизнь.
-- Ты давай, топай дальше, -- сказал он мне. -- Я еще поговорю с тобой
и с Вороном, -- холодным, ледяным тоном. Я поспешил убраться.
В Лордах это было повсюду. Ночная Ящерица двигался быстро, и удар его
был силен. Куда ни плюнь, на фонарях и деревьях висели тела повстанцев.
Гвардия разместилась в казармах в ожидании спокойной и скучной зимы, а потом
весны, которая уйдет на то, чтобы загнать уцелевших повстанцев обратно в
великие северные леса. О, это были сладкий грезы.

ГЛАВА 4

-- Тонк! -- сказал я и шлепнул карты на стол. -- Хе! Вдвойне, ребята,
вдвойне. Платим!
Одноглазый жаловался и ворчал, двигая монеты через стол. Ворон фыркнул.
Даже Гоблин оживился настолько, что улыбнулся. Одноглазый за все утро ни
разу не выиграл, даже когда болтал.
-- Спасибо, джентльмены, спасибо. Сдавай, Одноглазый.
-- Ты что творишь, Каркун, а? Как ты это делаешь?
-- Рука проворнее глаза, -- предположил Элмо.
-- Просто добродетельная жизнь, Одноглазый, добродетельная.
Через порог переступил Лейтенант. Лицо его было хмурым.
-- Ворон и Каркун! Капитан ждет вас. Давай, давай, -- он взглянул на
нашу игру, -- дегенераты.
Одноглазый презрительно фыркнул и изобразил усталую улыбку. Лейтенант
играл еще хуже, чем он.
Я взглянул на Ворона. Капитан был его приятелем. Однако Ворон пожал
плечами и бросил карты на стол. Я разложил свой выигрыш по карманам и
последовал за Вороном в кабинет Капитана.
Там был Ловец Душ. Мы не видели его с того дня, когда встретились с ним
на опушке леса. А я-то надеялся, что он будет слишком занят, чтобы опять к
нам заявиться. Я бросил взгляд на Капитана, пытаясь по его лицу определить,
что нас ожидает. И увидел, что оно не слишком-то радостно. А если Капитан не
был счастлив, то и я тоже.
-- Садитесь, -- сказал он.
Два стула уже стояли. Капитан расхаживал по комнате и все никак не мог
сосредоточиться.
-- У нас приказ выступать. Приказ прямо из Амулета. Нам и всей команде
Ночной Ящерицы, -- наконец произнес он.
Капитан указал на Ловца Душ, передавая ему слово. Ловец, казалось,
задумался.
-- Как ты управляешься с луком, Ворон? -- спросил он не совсем внятно.
-- Сносно, но не чемпион.
-- Лучше, чем сносно, -- возразил Капитан, -- хорошо, черт тебя дери.
-- А ты, Каркун?
-- Раньше было хорошо. Но я не брал его в руки несколько лет.
-- Потренируйся.
Ловец тоже начал расхаживать по комнате. Он был невелик ростом и в
любую секунду мог налететь на Капитана. Через минуту Ловец Душ опять
заговорил.
-- Есть новости. Мы пытались поймать Шелест в ее лагере и упустили. Она
.почуяла ловушку Она и сейчас где-то там же, прячется. Леди со всех сторон
посылает войска.
Это объясняло то, о чем сказал Капитан но мне до сих пор было
непонятно, почему я должен заниматься стрельбой из лука.
-- И на наш взгляд, -- продолжал Ловец Душ, -- повстанцы и Круг еще
толком не знают, что произошло. Пока не знают. Шелест не решилась еще
рассказать о своем провале. Она гордая женщина. И она, похоже, хочет сначала
повернуть ситуацию в свою сторону.
-- Как? -- спросил Ворон. -- Она не соберет и взвода.
-- С помощью истории, описанной в тех документах, которые вы откопали.
Мы не думаем, что она знает, что бумаги у нас. Шелест так и не смогла
подобраться близко к своему лагерю. И только мы четверо и Леди знаем об
этих документах.
Мы с Вороном кивнули. Теперь понятно, почему Ловец так суетился. Шелест
знала его настоящее имя. Он был на прицеле.
-- А что требуется от нас? -- спросил Ворон подозрительно.
Он боялся, что Ловец подумает, будто мы и сами смогли узнать его
настоящее имя. Ворон даже предложил убить Поверженного, пока он не убил нас.
Десять -- не бессмертны и уязвимы, но достать их очень тяжело. И мне никогда
не приходило в голову даже пытаться это сделать.
-- У нас специальное задание, у нас троих. Мы с Вороном переглянулись.
0^ что, уже начал?
-- Капитан, вы не будете возражать, если я попрошу вас выйти на минуту?
-- спросил Ловец Душ.
Капитан неуклюже вышел за дверь. Его медвежьи повадки -- чистая
показуха. Он, наверное, и не предполагает, что все давно об этом знают, и
продолжает в том же духе, пытаясь произвести нужное впечатление.
-- Нет, я не собираюсь убрать вас отсюда куданибудь, где я мог бы вас
тихонько прихлопнуть, -- сказал нам Ловец. --И я не думаю, Ворон, что тебе
удалось выяснить мое настоящее имя.
Колдовство. Я опустил голову. Ворон взмахнул рукой, появился нож. Он
стал чистить уже безупречно чистые ногти.
-- Самое серьезное событие таково -- после того как мы выставили
Хромого дураком в истории с Кочергой, Шелест подкупила его и склонила на
свою сторону. Я взорвался.
-- Да это же объясняет то, что случилось на Плато. Мы все сделали как
надо, но оборона Плато рухнула в один момент. К тому же Хромой оказался
полным дерьмом во время сражения за Розы. Ворон согласился.
-- Розы -- это его вина. Но никто не думал, что это измена. И после
всего этого он остается одним из Десяти.
-- Да, -- сказал Ловец, -- это многое объясняет, но и Плато, и Розы --
это день вчерашний, а нас интересует завтра, а именно: как избавиться от
Шелест, пока она не устроила нам очередную пакость.
Ворон внимательно посмотрел на Ловца, на меня и продолжил свой
бессмысленный маникюр. Я тоже не горел желанием встречаться взглядом с
Поверженным. Мы для них даже не просто смертные, а скорее игрушки и
инструменты. Они из той породы, кто может выкопать из земли кости своей
матери, если они понадобятся, чтобы заработать себе лишние очки перед Леди.
-- Сейчас все силы -- на Шелест, -- сказал Ловец. -- Мы знаем, что она
договорилась с Хромым встретиться завтра...
-- Каким образом? -- воскликнул Ворон.
-- Я не знаю. Мне рассказала Леди. Хромой не догадывается, что нам о
нем известно, но он прекрасно понимает, что больше ему тянуть нельзя. Он,
вероятно, попытается повернуть дело таким образом, чтобы Круг взял его под
защиту. Он знает, что если ему это не удастся, он -- мертвец. А Леди хочет
сделать так, чтобы они умерли вместе. Тогда Круг может подумать, что это
Шелест была предательницей, а не наоборот.
-- План вряд ли сработает, -- проворчал Ворон.
-- Они поверят.
-- Итак, мы собираемся вывести его из игры, -- сказал я. -- Ворон и я.
С луками. А какие мысли насчет того, каким образом мы их найдем?
Ловец Душ в любом случае там не появится. И Хромой, и Шелест
почувствуют его присутствие задолго до того, как мы сможем приблизиться на
расстояние выстрела из лука.
-- Хромой войдет в лес со своим отрядом. Он не знает, что его
подозревают, поэтому не будет прятаться от глаз Леди. Он думает, что его
передвижения
лримут за поиск Шелест. Леди будет информировать о его перемещениях
меня, а я наведу на его след вас. Когда они встретятся, вы ударите.
-- Конечно, -- усмехнулся Ворон. -- Конечно. Это будет серьезный
выстрел.
Он метнул нож, который глубоко вошел в оконную раму. Ворон вышел,
хлопнув дверью.
Мне все это показалось тоже не слишком приятным. Я смотрел на Ловца Душ
и боролся с собой, пока страх не вытолкал меня вслед за Вороном.
Когда я бросил на Ловца Душ последний мимолетный взгляд, то увидел
уставшего, обиженного человека. Мне кажется, им все-таки трудно жить с такой
репутацией. Нам всем нравится, когда окружающие нас любят.
Я сочинял очередную маленькую фантазию о Леди, а в это время Ворон одну
за другой посылал стрелы в красный лоскут, приколотый к соломенному чучелу.
Перед этим мне уже стоило немалых усилий попасть хотя бы в само чучело, не
говоря уже о лоскутке. А Ворон, похоже, был просто не в состоянии
промахнуться.
На 4тот раз меня занимало ее детство. Именно это интересовало меня в
любом злодее, -- взглянуть на его детские годы. Цепь каких событий и перемен
превратили маленькую девочку в ту, что сейчас находилась в Амулете? Возьмите
маленьких детей. Почти все они милы, привлекательны и любимы. Сладкие, как
взбитые сливки с медом. Откуда же появляются злые и безнравственные люди? Я
хожу по нашим казармам и удивляюсь, как смеющийся и любопытный маленький
человечек, только начавший ходить, мог превратиться в Трехпалого, Шутника
или Немого?
А маленькие девочки вдвойне милее и невиннее, чем мальчики. Я не знаю
такого общества, где бы это было не так.
Так откуда взялась Леди? Или, к примеру, Шелест? Об этом я и размышлял.
Рядом со мной уселся Гоблин. Он прочитал то, что я написал.
-- Не думаю, -- сказал он. -- Мне кажется, она с самого начала приняла
сознательное решение.
Я медленно повернулся к нему, остро сознавая, что всего в нескольких
футах за моей спиной стоит Ловец Душ, наблюдая за полетом стрел.
-- Я все-таки не думаю, что это было именно так, Гоблин. Это... Ну ты
знаешь. Если хочешь понять, ты сможешь сложить два и два.
-- Мы все так делаем. В повседневной жизни это называется
оправдываться.
Очень трудно подавить наши истинные низменные побуждения. Но
большинство людей, достигших моего возраста, смогли уже побороть их и
практически им неподвластны.
Я почувствовал, что на меня падает какая-то тень, и поднял глаза. Ловец
Душ протянул руку, приглашая меня поупражняться с луком. Теперь моя очередь.
Ворон вытащил свои стрелы и стоял, дожидаясь меня. Первые три стрелы попали
в красный лоскуток.
-- Ну как? -- спросил я, поворачиваясь. Ловец Душ читал мои записи. Он
поднял на меня глаза.
-- В самом деле, Каркун! Все было совершенно не так. Ты что, не знаешь,
что в четырнадцать лет она убила свою сестру-близняшку?
Как будто крысы начали скрестись у меня в позвоночнике своими холодными
острыми коготками. Я отвернулся и выпустил стрелу. Она просвистела далеко
справа от чучела. Я выпустил еще несколько. Единственным результатом было
то, что я переполошил всех голубей на заднем дворе. Ловец взял в руки лук.
-- У тебя шалят нервы, Каркун. Он всадил одну за другой три стрелы в
круг размером не больше дюйма.
-- Вот так надо. А там тебе придется еще более туго, -- он отдал лук
назад. -- Весь секрет в том, чтобы уметь сосредоточиться. Представь, что ты
делаешь операцию.
Представить, что я делаю операцию. Хорошо. Мне случалось выполнять
опасную работу прямо на поле боя. Хорошо. Но там было по-другому.
Старое, надежное оправдание. Да, но... Здесь подругому.
Мне удалось успокоиться настолько, что остальные стрелы я послал в
чучело. Вытащив их, я встал рядом с Вороном.
Гоблин подал мне мои листочки. В раздражении я скомкал свои маленькие
небылицы.
-- Тебе дать чего-нибудь от нервов? -- спросил Гоблин.
-- Да-а. Железных опилок, или что там ест Ворон. Мое чувство
самоуважения пошатнулось.
-- Вот, попробуй, -- Гоблин протянул мне шестиконечную серебряную
звездочку на цепочке. В центре ее была изображена медуза, скользящая в
.воде.
-- Амулет?
-- Да. Мы подумали, что он может тебе завтра пригодиться.
-- Завтра?
По-моему, никто не должен был знать, что завтра что-то произойдет.
-- У нас есть глаза, Каркун. Это Гвардия. Может, мы и не знаем, что
именно, но мы вполне можем сказать, когда что-то назревает.
-- Да, наверное. Спасибо, Гоблин.
-- Я, Одноглазый, Немой -- мы все над ней трудились.