Куклин Евгений. Десять поверженных

Леди -- один шаг.
Правая рука Ловца Душ поднялась, и пальцы согнулись так, что стали
похожи на клешню. При виде этого жеста я почувствовал себя не в своей
тарелке, представив, как эта клешня сжимает мою... душу. Конец разговора.
Чуть позже я разговаривал с Элмо.
-- Знаешь, а ведь совсем необязательно было класть туда настоящие
деньги. Сошло бы все, что угодно. Ведь толпа не может до них добраться.
-- Нет. Кочерге нужно было знать, что они настоящие.
На следующее утро мы получили известие от Капитана. В основном --
новости. Несколько бунтовщиков сдали оружие в обмен на объявленную амнистию.
Кое-кто из предводителей повстанцев, которые пошли с Кочергой на юг,
двинулись со своими людьми назад. Скандал докатился и до Круга. Провал
Кочерги в Розах очень их беспокоил.
-- Почему? -- спросил я -- На самом деле ведь ничего еще не произошло.
-- Все происходит в умах людей, а не на поле боя, -- откликнулся Ловец
Душ.
По-моему, я уловил нотки самодовольства в его словах.
-- Кочерга, да и Круг выглядят в глазах людей совершенно бессильными.
Кочерге бы следовало передать командование кому-нибудь другому, -- продолжал
Ловец Душ.
-- Если бы я был важным генералом, я, наверное, тоже не стал бы этого
делать, -- сказал я.
-- Каркун, -- Элмо открыл от изумления рот. Я, как правило, не
высказываю своего мнения.
-- Да, Элмо. Можешь мне показать хоть одного генерала, их или нашего,
который просит принять у него командование? Черный шлем повернулся ко мне.
-- Их вера умирает. А армия без веры в себя уже терпит поражение. И оно
сильнее, чем даже разгром на поле боя.
Если Ловец Душ что-нибудь решил, его уже не остановить.
У меня появилось забавное чувство, что Ловец сам может оказаться тем,
кто передаст командование кому-нибудь, кто лучше справится с делом.
-- Мы начинаем закручивать гайки. И вы все говорите об этом в тавернах,
шепчите на улицах. Подхлестните его. Давите на него. Сделайте так, чтобы у
него не было времени думать. Я хочу, чтобы он в отчаянии сотворил
какую-нибудь глупость.
Я подумал, что Ловец Душ действует правильно. Данный этап войны не мог
быть выигран никаким сражением. Весна еще не наступила, и боевые действия не
велись. На Плато все взоры были прикованы к свободному городу. Все ожидали
исхода дуэли между Кочергой и Ловцом.
-- Отпала даже необходимость в уничтожении Кочерги. Доверие к нему
полностью подорвано. А теперь нам надо разрушить веру в его организацию. --
сказал Ловец Душ и опять возобновил свои наблюдения через окно.
-- Капитан говорит, что Круг приказал Кочерге отступить. Он не ушел, --
сказал Элмо.
-- Он что, восстал против своей собственной революции?
-- Он хочет вырваться из ловушки. На нас работает еще одна сторона
человеческой сущности. Тщеславие и гордость.
-- Достаньте карты. Гоблин и Одноглазый опять грабили вдов и сирот.
Пора их почистить.
Кочерга был сам за себя и сам по себе. За ним охотились и его
преследовали. Побитая собака, бегающая по ночным аллеям. Он не мог доверять
никому. Мне было его жалко, почти.
Он -- дурак. Только дураки продолжают биться со значительно
превосходящими силами. А с каждым часом положение его еще ухудшалось.

ГЛАВА 4

Я ткнул пальцем в темное пятно у окна.
-- Похоже, там собрание Братства Шептунов. Ворон взглянул поверх моего
плеча, но ничего не сказал. Мы играли в тонк, тупо убивая время. Там
перешептывалась дюжина голосов.
-- Я чую.
-- Нет, ошибаешься.
-- Это с юга.
-- Кончай с этим.
-- Позже.
-- Пора.
-- Надо немного подождать.
-- Удача уйдет, игра может повернуться.
-- Не забывай о гордости.
-- Здесь. Воняет за милю, как от шакала.
-- Интересно, он всегда спорит сам с собой? До этого Ворон еще ничего
не говорил. Когда настроение у меня делалось лучше, я пытался вытянуть из
него хоть слово. Безуспешно. Даже с Ловцом Душ у меня это получалось лучше.
Неожиданно Ловец поднялся, издав какое-то злое рычание.
-- Что такое? -- спросил я. Я устал от Роз. Розы мне были уже
отвратительны. Этот город нагонял тоску и пугал. Прогулка по его улицам в
одиночку могла стоить человеку жизни.
Один из голосов Ловца был прав. Наш план достиг кульминации. Помимо
моей воли во мне росло восхи щение Кочергой. Человек отказывался сдаваться
или спасаться бегством.
-- Что такое? -- спросил я опять.
-- Хромой. Он в Розах.
-- Здесь? Почему?
-- Он почуял хорошую добычу. Хочет стащить сокровища.
-- То есть помешать нам?
-- Это в его духе.
-- А Леди не будет?..
-- Это Розы. А она далеко. Ей безразлично, кто достанет Кочергу.
Политика наместников Леди. Это странная штука. И я не понимаю никого,
кроме своих, из Гвардии.
Жизнь наша была проста. Не нужно было ни о чем думать. Капитан сам об
этом позаботится. А мы просто исполняем приказы. Для большинства из нас
Черная Гвардия -- место, где можно спрятаться. Убежище от прошлого, место,
где можно стать другим человеком.
-- Ну и что мы будем делать? -- спросил я.
-- Я управлюсь с Хромым, -- он начал осматривать свое снаряжение.
В комнату, шатаясь, ввалились Гоблин и Одноглазый. Они были настолько
пьяны, что.им приходилось держаться друг за друга.
-- Дерьмо, -- пискнул Гоблин. -- Опять снег. Чертов снег. А я думал,
зима кончилась.
Одноглазый заорал песню. Что-то насчет прелестей зимы. Я ничего не
понял. Речь его была нечленораздельной, а половину слов он забыл.
Гоблин упал на стул, забыв про Одноглазого. Тот рухнул у его ног. Он
стравил Гоблину на сапоги и попытался продолжить песню.
-- Черт, а где все? -- пробормотал Гоблин.
-- Пьют по округе, -- мы с Вороном переглянулись. -- Ты можешь себе это
представить? Эти двое нажрались вместе.
-- Ты куда собрался, старое привидение? -- пропищал Гоблин Ловцу Душ.
Ловец Душ вышел, ничего не сказав.
-- Ублюдок. Эй, Одноглазый, дружище, правильно? Старое привидение --
ублюдок?
Одноглазый оторвал себя от пола, огляделся. Я думаю, он ничего не смог
увидеть своим глазом.
-- Пр-рально, -- он хмуро посмотрел на меня. -- Уб-бльдк. Все
уб-бльдки. Что-то рассмешило его. Он захихикал. Гоблин присоединился к нему.
Когда мы с Вороном не поняли их шутки, его лицо приняло величественное
выражение.
-- Здесь не наши люди, приятель. На улице в снегу -- теплее, -- сказал
он.
Гоблин помог Одноглазому подняться. Шатаясь, они вышли.
-- Надеюсь, они не наделают глупостей. Еще больших глупостей. Типа
пустить друг другу пыль в глаза. Они ведь прикончат друг друга.
-- Тонк, -- сказал Ворон. Он открыл свои карты. Ворон вел себя так, как
будто развеселая парочка здесь вообще и не появлялась.
Десять или двадцать конов спустя ворвался один из солдат, которых мы
брали с собой.
-- Видели Элмо? -- встревоженно спросил он. Я посмотрел на него. Он был
бледен и напуган. В волосах таял снег.
-- Нет, а что случилось, Хагоп?
-- Кто-то напал на Масляного. Я подумал, это Кочерга. Я прогнал его.
-- Напал? Он мертв? -- я бросился искать свою медицинскую сумку. Я
нужен Масляному больше, чем Элмо.
-- Нет. Но раны большие. Много крови.
-- Почему ты не принес его?
-- Не смог поднять.
Он тоже был пьян. Нападение на друга немного протрезвило его, но не до
конца.
-- Уверен, что это Кочерга? Этот старый дурак опять пошел в атаку?
-- Уверен. Ну, Каркун, давай. Он помрет.
-- Иду, иду.
-- Подождите, -- Ворон рылся в своих вещах. -- Я с вами.
Он держал в руках пару остро отточенных ножей и никак не мог выбрать.
Потом он пожал плечами и заткнул за пояс оба.
-- Надень плащ, Каркун. Там холодно. Пока я его искал. Ворон
выспрашивал у Хагопа подробности о Масляном. Он приказал ему сидеть тут,
пока не объявится Элмо.
-- Пойдем, Каркун.
Вниз по лестнице, на улицу. Походка Ворона очень обманчива. Кажется,
что он никогда не торопится. Но чтобы не отстать от него, надо хорошо
пошевеливаться.
Снег -- это еще не самое противное. Даже там, где улицы были освещены,
дальше двадцати футов ничего не было видно. Снега было уже шесть дюймов.
Тяжелый и мокрый. Но температура падала, и начинался ветер. Опять буря?
Черт! Неужели еще недостаточно?
Масляного мы нашли на полквартала дальше от того места, где ожидали его
увидеть. Он прополз эти полквартала. Ворон пошел прямо к нему. Я никогда не
узнаю, как он догадался, где нужно искать. Мы отнесли Масляного к ближайшему
фонарю. Гвардеец был без сознания. Я фыркнул.
-- Мертвецки пьян. Единственная опасность -- это то, что он мог
замерзнуть до смерти.
Он был весь в крови, но рана была не тяжелая. Небольшой шов и все. Мы
дотащили его обратно до нашего убежища на площади. Я латал его, пока он был
не в состоянии рыпаться.
Масляный спал. Ворон пинал его до тех пор, пока тот не проснулся.
-- Мне нужна правда, -- сказал Ворон. -- Как это произошло?
-- Слушай, это был Кочерга, да, Кочерга, -- настаивал Хагоп.
Я в этом не сомневался. Ворон тоже. Но когда я закончил со своей иглой
и ниткой, Ворон повернулся ко мне.
-- Бери свой меч, Каркун, -- сказал он. В Вороне проснулся охотник. Мне
не хотелось опять выходить наружу. Но еще меньше мне хотелось спорить с
Вороном, когда у него такое настроение. Я взял меч.
Стало холоднее. Ветер усилился. Снежная крупа больно секла лицо. Я
шествовал за Вороном, не имея ни малейшего понятия о том, что за чертовщину
он затеял.
Мы нашли то место, где напали на Масляного. Снег еще не успел замести
все) следы. Ворон присел на корточки и стал внимательно их рассматривать.
Интересно, что он там разглядел. Мне казалось, что света недостаточно, чтобы
хоть что-нибудь там рассмотреть.
-- Может, он даже не упал, -- наконец сказал он. Ворон смотрел в
темноту аллеи, туда, откуда появился нападавший.
-- Откуда ты знаешь? Он ничего не ответил.
-- Пошли, -- сказал он и двинулся по аллее. Мне не нравятся аллеи. А
особенно аллеи в таких городах, как Розы. По-моему, там нашли приют все виды
злодеяний, знакомые человеку и, вероятно, еще несколько неизвестных. Но
Ворон углубился туда... Ворону была нужна моя помощь Ворон был моим братом
по Черной Гвардии^ Но, черт подери, огонь и подогретое вино были бы куда
более к месту.
Наверное, мы провели часа три или четыре, исследуя город. Ворон устал
куда меньше меня. И теперь, казалось, он уже знал, куда идет. Он водил меня
по улицам и аллеям, сквозь подворотни и мосты. Через Розы текут три реки, их
соединяет паутина каналов. Мосты в Розах -- одна из достопримечательностей,
которыми славится город.
По сейчас мосты пеня не интересовали. Я был занят тем, чтобы оставаться
на ногах, не упасть и
не замерзнуть окончательно. Ноги мои превратились в куски льда. Снег
все так же попадал в сапоги, а Ворон был совсем не в том настроении, чтобы
останавливаться каждый раз, когда мне надо было вытряхнуть из сапога снежное
месиво.
Дальше и дальше. Мили и часы. Я никогда не видел такого количества
трущоб.
-- Стоп! -- Ворон выставил руку в сторону, преграждая мне дорогу.
-- Что?
-- Тихо, -- он стал прислушиваться. Я тоже.
Я не услышал ничего, абсолютно. Впрочем, как и не увидел ничего за весь
наш поход. Каким образом Ворон выслеживал того, кто напал на Масляного? Я не
сомневался, что он занимается именно этим, просто я не мог этого понять.
Воистину, Ворон уже не мог удивить меня. Я ничему не удивлялся с того
момента, когда увидел, как он душит свою жену.
-- Почти все ясно, -- он всматривался в пелену падающего снега.
-- Иди прямо, той дорогой, как мы двигались. Перехватишь его через пару
кварталов.
-- Что? А ты куда собрался? -- произнес я вслед исчезающей тени. --
Черт тебя подери!
Я глубоко вздохнул, опять выругался, вытащил меч и внимательно
посмотрел вперед. Я думал только о том, что же я буду делать, если мы
поймаем не того?
Потом я его увидел. Из открытой двери таверны на него упал отсвет.
Высокий, тощий человек с от
сутствующим видом уныло тащился по улице. Кочерга? Как я его узнаю?
Единственными, кто видел его во время рейда на ферму, были Элмо и
Масляный...
Да. Только они могли опознать Кочергу. Масляный ранен, а про Элмо
ничего не слышно... Где он? Лежит, припорошенный снегом на какой-нибудь
аллее, холодный, как эта мерзкая ночь?
Страх уступил место злости.
Я вложил меч в ножны и вытащил кинжал. Он был спрятан у меня под
плащом. Фигура впереди
даже не обернулась, когда я нагнал ее, просто не обратила внимания.
-- Суровая ночка, а, старина? Он проворчал что-то неразборчиво. Затем
посмотрел на меня, прищурившись. Я как раз с ним поравнялся. Он отшатнулся.
Оказавшись на некотором расстоянии, человек стал внимательно за мной
наблюдать. В его глазах не было страха. Он был уверен в себе. Непохож на тех
стариков, что бродят в районах трущоб. Те боятся даже собственной тени.
-- Что тебе надо? -- это был спокойный прямой вопрос.
У него не было необходимости бояться. Моего собственного испуга хватило
бы на нас обоих.
-- Ты ударил ножом моего товарища, Кочерга. Он остановился. Что-то
странное промелькнуло в его взгляде.
-- Черная Гвардия? Я кивнул.
Он уставился на меня задумчиво, прищурив глаза.
-- Врач. Ты врач. Тот, кого зовут Каркун.
-- Рад познакомиться, -- я знаю, голос у меня был уверенней, чем мое
действительное состояние. Я подумал, ну, и что же мне теперь делать? Кочерга
распахнул плащ. На меня двинулся короткий меч. Я скользнул в сторону,
распахнул, свой собственный плащ, опять увернулся и попытался вытащить меч.
Кочерга застыл. Он поймал мой взгляд. Казалось, его глаза становятся
все больше и больше... Я проваливался в два серых омута... Улыбка тронула
уголки его рта. Он шагнул ко мне, поднял меч...
И неожиданно хрюкнул. На его лице появилось выражение глубокого
изумления. Я очнулся от его чар, отступил назад и приготовился защищаться.
Кочерга медленно развернулся лицом к темноте. Нож Ворона торчал у него
в спине. Кочерга дотянулся до рукоятки и дернул. Стон боли слетел с его губ.
Он уставился на нож и начал медленно, нараспев говорить что-то.
-- Давай, Каркун!
Заклинания! Идиот! Я же забыл, кто такой Кочерга. Я нанес удар. В этот
момент подскочил и Ворон.
Я посмотрел на тело.
-- Что теперь?
Ворон опустился на колени, достал еще один нож. У этого было лезвие с
зубцами.
-- Кому-то ведь должен достаться подарок Ловца Душ.
-- С ним же припадок случится.
-- Ты что, собираешься ему рассказать?
-- Нет. Но что мы будем с этим делать? Были времена, когда Черная
Гвардия процветала, но никогда она не была богатой. Копить богатство -- это
не для нас.
-- Мне может понадобиться немного. Старые долги. Остальное...
Разделите, пошлите обратно в Берилл, что угодно. Богатство здесь. Зачем же
оставлять его Поверженному? Я пожал плечами.
-- Тебе решать. Я только надеюсь, что Ловец Душ не узнает, что мы
перешли ему дорогу.
-- Знаем только ты и я. Я не расскажу. Он смахнул снег с лица старика.
Кочерга быстро остывал. Ворон пустил в дело нож.
Я врач. Мне приходилось ампутировать конечности. Я солдат, и я видел
кровавые сражения. Тем не менее меня начало тошнить. Обезглавливание
мертвого человека -- это все-таки что-то не то.
Ворон невозмутимо спрятал ужасный трофей себе под плащ. По дороге
назад, в наш район города, я решился задать вопрос.
-- А почему мы вообще пошли за Кочергой? Ворон ответил не сразу.
-- В последнем письме Капитана сказано, чтобы я покончил со всем этим,
если представится возможность.
Когда мы подошли к площади. Ворон опять заговорил.
-- Поднимись наверх, посмотри, там ли это привидение. Если нет, пошли
самого трезвого за фургоном, а сам возвращайся сюда.
-- Хорошо, -- вздохнул я и поспешил в наши комнаты. Хоть чуть-чуть
согреться.
Снега уже навалило целый фут. Я боялся, что с ногами у меня будет
нехорошо.
-- Где, черт возьми, ты был? -- набросился на меня Элмо, когда я
ввалился внутрь. -- Где Ворон?
Я осмотрелся. Ловца Душ не было. Гоблин и Одноглазый вернулись. Для них
не существовал никто. Масляный и Хагоп храпели, как великаны.
-- Как Масляный?
-- Нормально. Так где ты был? Я уселся у огня, стянул сапоги. Ноги были
синими и окоченевшими, но не обмороженными. Вскоре я почувствовал
болезненное покалывание в ступнях. Мышцы ног тоже ныли от пройденного
расстояния. Я все рассказал Элмо.
-- Вы его убили?
-- Ворон сказал, что так хочет Капитан.
-- Да-а. Я не думал, что Ворон пойдет резать ему глотку.
-- Где Ловец Душ?
-- Еще не вернулся, -- он ухмыльнулся. -- Пойду за фургоном. Никому
больше не говори. Слишком длинные языки.
Он накинул на плечи плащ и шагнул за дверь. Мои ноги и руки уже
согрелись настолько, что я почти почувствовал себя человеком. Я быстренько
схватил сапоги Масляного. Почти мой размер. А ему они сейчас Не нужны.
Опять выскочил в ночь. Почти утро. Скоро рассветет.
Ожидая, что Ворон начнет выражать свое недовольство, я был разочарован.
Он только посмотрел на меня. По-моему, Ворон просто трясся. Я вспомнил свой
мысли о том, что все-таки он человек.
-- Надо было переодеть сапоги. Элмо пошел за фургоном. Остальные --
выключились.
-- А Ловец?
-- Его еще нет.
-- Ну, пошли собирать урожай, -- он широко зашагал среди кружащих
снежных хлопьев. Я поспешил за ним.
На нашей ловушке снег не скапливался. Она стояла, излучая золотистое
сияние. Внизу темнела лужа, и вода, которая сочилась оттуда, на некотором
расстоянии от капкана уже превратилась в лед.
-- Думаешь, Ловец Душ узнает, когда этот капкан сработает? -- спросил
я.
-- Хорошее пари. Кстати, насчет Гоблина и Одноглазого тоже.
-- Да под ними может земля загореться, а эти двое даже не пошевелятся.
-- Тем не менее.. Тс-с-с! Там кто-то есть. Иди вон туда.
Он двинулся в другом направлении, огибая круг. Зачем мне все это, думал
я, крадясь по глубокому снегу, зажав в руках меч. Я столкнулся с Вороном.
-- Видел что-нибудь? Он вглядывался в темноту.
-- Кто-то тут был.
Он втягивал носом воздух, медленно поворачивая голову направо и налево.
Быстро пробежав дюжину шагов, он присел.
Ворон оказался прав. След был свежий. Этот человек, кажется, торопился.
Я уставился на следы.
-- Мне это не нравится, Ворон, -- отметины на снегу показывали, что
человек приволакивал правую ногу. -- Хромой.
-- Но это не наверняка.
-- А кто еще? Где Элмо?
Мы вернулись к капкану и стали нетерпеливо ждать Элмо. Ворон вышагивал
туда и сюда. Он что-то бормотал. Я не помню еще его таким нерешительным.
-- Хромой -- это не Ловец Душ, -- только и сказал он.
Действительно, Ловец Душ -- почти человек. А Хромой -- тип, который
получает удовольствие, мучая детей.
На площади послышался скрип плохо смазанных колес. Появился Элмо с
фургоном. Он подъехал к нам и спрыгнул.
-- Черт, где ты был? -- от страха и усталости я разозлился еще больше.
-- Понадобилось время, чтобы откопать конюха и запрячь лошадей. А в чем
дело? Что случилось?
-- Здесь был Хромой.
-- А, черт. Он...
-- Давайте шевелиться, -- бросил Ворон, -- пока он не вернулся.
Он поставил голову на камень. Золотистое свечение подмигнуло и исчезло.
На камне и голове начали собираться снежные хлопья.
-- Давайте, -- задыхаясь произнес Элмо. -- У нас мало времени.
Я схватил мешок и взвалил его на повозку. Предусмотрительный Элмо
разложил на дне фургона подстилку, чтобы монеты не высыпались через щели в
полу.
Ворон сказал мне сгребать все, что вываливается из мешков.
-- Элмо, освободи один мешок и дай его Каркуну. Они начали загружать
фургон. Я ползал, подбирая вывалившиеся монеты.
-- Минута прошла, -- сказал Ворон. Половина груза уже была в фургоне.
-- Слишком много высыпается, -- пожаловался я.
-- Бросим, если придется.
-- А что мы будем с этим делать? Как это спрятать?
-- В сене, на конюшне, -- ответил Ворон. -- Пока. Потом сделаем в
фургоне двойное дно. Прошло две минуты.
-- А как же следы от фургона? -- спросил Элмо. -- Он придет по ним
прямо в конюшню.
-- А какое ему вообще дело? -- вслух удивился я.
Ворон не обратил на меня внимания.
-- Ты не уничтожил их, когда ехал сюда? -- спросил он Элмо.
-- Не подумал об этом.
-- Черт!
Все мешки погружены. Элмо и Ворон помогли мне собрать то, что
вывалилось.
-- Три минуты, -- сказал Ворон. -- Тихо! -- он прислушался.
-- Ловца Душ здесь еще быть не может, так? Нет. Опять Хромой. Вперед.
Ты поведешь фургон, Элмо. Давай на оживленную улицу. Я пойду за тобой.
Каркун, попробуй уничтожить следы от фургона.
-- Где он? -- спросил Элмо, вглядываясь в стену падающего снега. Ворон
показал пальцем.
-- Нам надо оторваться от него. Иначе он все заберет. Давай, Каркун.
Элмо, помогай.
-- Но! -- Элмо щелкнул поводьями, и фургон со скрипом отъехал.
Я бросился под стол, набил карманы оставшимся добром, затем вскочил и
побежал в сторону, противоположную той, куда Ворон указывал на Хромого.

ГЛАВА 5

Я не знаю, здорово ли мне удалось замести следы фургона. Думаю, скорее
нам помогло начавшееся с утра движение по улице. Еще я избавился от конюха.
Я дал ему полный носок серебра и золота, больше, чем он смог бы заработать
за долгие годы. Я попросил его исчезнуть. И, желательно, вообще из Роз.
-- Я не задержусь даже, чтобы собрать вещи, -- сказал он мне.
Он бросил свои вилы и ушел, чтобы никогда больше не появиться.
Наконец я опять забрался в нашу комнату. Все, кроме Масляного, спали.
-- А, Каркун, -- сказал он, -- вовремя.
-- Болит?
-- Да-а.
-- Похмелье?
-- И это тоже.
-- Давай посмотрим, что можно сделать. Сколько ты уже не спишь?
-- Наверное, около часа.
-- Ловец Душ был тут?
-- Нет. А что с ним вообще случилось?
-- Не знаю.
-- Эй, это же мои сапоги. Какого черта ты влез в мои сапоги?
-- Спокойно. Выпей это. Он выпил.
-- Что ты делаешь в моих сапогах?
Я снял сапоги и поставил их у огня, который уже почти потух. Пока я
подбрасывал уголь, Масляный все доставал меня.
-- Если ты не успокоишься, у тебя швы разойдутся.
Люди прислушиваются к моим словам, когда я даю медицинские советы.
Злой, он лег на спину и заставил себя лежать не шевелясь. Однако продолжал
ругаться.
Я сбросил мокрую одежду и надел ночную рубашку, которую нашел на поду.
Я не знаю, откуда она взялась. Она была мне коротка. Я заварил чай и
повернулся к Масляному.
-- Давай-ка посмотрим повнимательней, -- я вытащил свою медицинскую
сумку.
Я чистил ему рану, а Масляный тихонько ругался, когда я услышал этот
звук. Шарк-топ, шарк-топ. У двери он затих. Масляный почувствовал мой страх
-- Что случилось?
-- Это...
Дверь за моей спиной раскрылась. Я обернулся. Моя догадка была
правильной.
Хромой подошел к столу, рухнул на стул и стал осматривать комнату. Его
взгляд пронзил меня насквозь. Наверное, вспомнил, что я сделал с ним в
Весле.
-- Я только что заварил чай, -- произнес я идиотскую фразу.
Он пристально посмотрел на мокрые сапоги и плащ, потом на каждого, кто
был в комнате. Потом снова на меня.
Хромой не велик ростом. Встретив его на улице, если не знаете, кто он
на самом деле, вы можете его просто не заметить. Как и Ловец Душ, он носит
однотонную одежду, только гнусно-коричневого цвета. К тому же одежда его
скорее всего напоминает лохмотья Лицо Хромого было скрыто свисающей
истрепанной кожаной лаской. Из-под капюшона торчали спутанные пряди седых
волос.
Он не произиес ни слова. Просто сидел и смотрел. Не зная, чем еще
заняться, я закончил с Масляным и стал разливать чай. Я налил три чашки,
подал одну Масляному, другую поставил перед Хромым, а третью взял сам.
Что теперь? Заняться нечем. И сесть негде, кроме как за столом... О
Господи! Хромой снял свою маску. Поднял чашку... Я смотрел, не в силах
отвести взгляд. У него было лицо мертвеца, лицо плохо сохранившейся мумии.
Однако глаза жили и зловеще смотрели на все окружающее, но прямо под одним
из них я увидел пятно гниющей плоти. С правой стороны рта часть верхней губы
отсутствовала, обнажая десну и пожелтевшие зубы.
Хромой потягивал чай Он встретил мой взгляд и улыбнулся.
Я чуть не опрокинул чашку себе на ноги. Подойдя к окну, я увидел, что
на улице уже немного рассвело. Снегопад ослабел, но все равно я не видел
камня.
С лестницы послышался топот сапог. В комнату ввалились Элмо и Ворон.
-- Эй, Каркун, -- проворчал Элмо, -- как ты, черт побери избавился от
этого... -- слова застряли у него в горле, когда он узнал Хромого.
Ворон посмотрел на меня вопросительно. Хромой повернулся. Когда он
оказался ко мне спиной, я в ответ пожал плечами. Ворон прошел в комнату,
снимая мокрую одежду.
У Элмо появилась идея. Он прошел с другой стороны комнаты и присел у
огня.
-- Черт, хорошо бы отсюда выбраться. Как, Масляный?
-- Есть свежий чай, -- сказал я.
-- Я весь изранен, Элмо, -- откликнулся Масляный. Хромой внимательно
посмотрел на каждого из нас. включая Одноглазого и Гоблина, которые тоже
зашевелились.
-- Так. Ловец Душ привел лучших людей Гвардии, -- он почти шептал, но
этот шепот заполнил всю комнату. -- Где он?
Ворон не обращал на него внимания. Он надел сухие штаны и сел возле
Масляного, осматривая швы, которые я наложил на беднягу.
-- Хорошая работа, Каркун.
-- У меня была уйма случаев потренироваться с ниткой и иголкой.
В ответ на вопрос Хромого Элмо пожал плечами. Он осушил чашку, налил
еще чаю и заполнил чайник водой из кувшина. Пока Хромой смотрел на Ворона,
он толкнул Одноглазого сапогом под ребра.
-- Ты! -- вскрикнул Хромой. -- Я не забыл, что ты вытворял в Опале. И
кампанию в Форсберге тоже.
Ворон уселся спиной к стене. Он достал один из самых свирепых своих
ножей и начал чистить им ногти. Он улыбался. Это относилось к Хромому, и в
его глазах была явная насмешка. Что-нибудь могло испугать этого человека?
-- Что вы сделали с деньгами? Они принадлежали не Ловцу Душ. Их дала
мне Леди.