Купер Джилли. Белла

   Я пыталась тебе звонить, но ответа не было. Съемки должны закончиться к двенадцатому, — то есть, сегодня, оторопев, подумала Белла, — и я собираюсь вылететь тринадцатого. Надеюсь, тебе удалось наконец отбить Беллу у Руперта. Тебе, должно быть, не составило труда перевести ее благосклонность на себя, но мне-то каково пришлось.
   И все же я сделаю это для тебя еще десять тысяч раз, когда мы увидимся. С любовью и нетерпением, Ангора».
   Белла начала тихо плакать. Так вот, стало быть, в чем все дело. Как она все время боялась, Ласло уделял ей столько внимания, чтобы влюбить ее в себя, направил на нее, как луч прожектора, всю свою пресловутую мужскую привлекательность — и все это для того, чтобы быть уверенным, что она не вернется к Руперту. Что ж, он добился всего, чего хотел. Она влюбилась в него, она больше не сможет вернуться к Руперту. Тот остается с Крисси, как того и хотел Ласло. И теперь, достигнув цели, он может вернуться к Ангоре, которая принадлежит к его кругу.
   Размышляя так, она вспомнила семейный девиз Энрикесов, которым Ласло уколол ее при первой встрече: «Оцарапай Энрикеса — и прольешь собственную кровь».
   Куда ей теперь податься? Где скрыться? Она вдруг решила вернуться в Нейлсуорт, в трущобы, где родилась. Быть может, там ей удастся найти покой.
   Роджер и Сабина явно участвовали в этой игре. Она быстро нацарапала записку для Ласло:
   «Дорогой Ласло, боюсь, я сунулась не в свое дело, открыв это письмо Ангоры. Оно все отлично объясняет. Сожалею, что доставила вам всем столько хлопот. У меня при себе нет денег, потому я взяла в долг пятьдесят фунтов. Спасибо за то, что вызволил меня. С любовью, Белла».
   Запихнув в сумочку пятифунтовые бумажки, она позаимствовала там же темные очки и на цыпочках вышла из квартиры.
   Позднее, дрожа от отчаяния, холода и усталости, она вошла в пустой вагон и проплакала всю дорогу, пока поезд не въехал в вокзал Лидса.

Глава двадцать пятая

   Цветы на могилах были забрызганы грязью и согнуты резким, холодным ветром. Белла в своем черно-зеленом восточном платье стучала зубами, дождь лил ей за ворот. Она стояла перед замшелым могильным камнем своей матери, надпись на котором гласила: «Бриджит Фигги, скончалась в 1969 г., святая и горячо любимая».
   Она была настоящая стерва, подумала Белла, и вовсе не горячо любимая. И все же она могла бы быть другой, если бы не вышла за моего никчемного отца. И тут она начала думать о Ласло. Потом из-под темных кладбищенских тиссов Белла посмотрела на серые дома, серые каменные заборы и серые лица прохожих. «Это моя родина, — подумала она, — и мне она совсем не нравится. Я возвращаюсь в Лондон».
   Сев в поезд, она сразу же направилась в бар. Вокруг нее коммивояжеры и мужчины в твидовых костюмах пытались донести до рта виндзорский суп. Только после четвертого двойного джина с тоником до нее дошло, что с ночи она ни разу как следует не ела. Но теперь начинать было уже поздно. Она заказала себе еще выпивку. Было забавно видеть собственное лицо с короткими торчащими волосами и испуганными глазами на первых страницах всех газет.
   «Десять дней ужаса взяли свою дань», — объявлял один из заголовков. «Белла потеряла самообладание во время пресс-конференции, она полностью отрицает любовную историю», — сообщал другой.
   Белла, продолжая прятаться за своими темными очками, сделала глоток джина и снова вернулась к мыслям о Ласло. Его поведение с ней никогда даже отдаленно не напоминало влюбленность. По большей части оно было совершенно отвратительным, и все же, и все же — она постоянно возвращалась к тому вечеру, когда он, выдав себя за Стива, едва не овладел ею в темноте. Чтобы так целовать ее, он должен был что-то к ней чувствовать. И к тому же он так раскис, когда получил по почте ее волосы.
   Ей вдруг показалось, что все очень просто. Как только она вернется в Лондон, то сразу разыщет Ласло и все с ним выяснит.
   Сходя с поезда, она была очень пьяна. Спотыкаясь шла она по платформе, обходя носильщиков и едущие навстречу тележки с багажом. С большим трудом ей удалось найти телефонную будку.
   В квартире Ласло на Мэйд-Вейл после первого же звонка сняли трубку. Но это был не Ласло, а кто-то, похожий по голосу на полицейского.
   — Он в конторе, — сказал голос, — а кто это говорит? — Белла не отвечала. — Кто говорит? — повторил голос с некоторой настойчивостью.
   Белла положила трубку и набрала номер конторы Ласло, где ей сказали, что он на совещании и спросили, кто звонит. И тоже довольно настойчиво. Белла положила трубку.
   Тот факт, что Ласло находится где-то в Лондоне, уже значил многое. «Я до него доберусь», — решила она.
   В такси она попыталась немного поработать над своей внешностью. Ее платье было все еще мокрым от дождя, щеки пылали огнем, глаза сверкали. Ей удалось наложить тени на один глаз, но потом ей это надоело, и она кончила тем, что вылила на себя остававшиеся во флаконе духи и стала репетировать, что ему скажет.
   Такси трижды сбивалось с пути, но наконец остановилось у большого и высокого серого здания. Над морем котелков Белла прочитала надпись «Братья Энрикесы».
   — Эврика! — крикнула она, выскочив из машины и вбежав через парадные двери в здание.
   Красивая рыжеволосая секретарша посмотрела на нее с ужасом.
   — Вы кого-то ищете? — спросила она, приходя в себя.
   — Только Ласло Энрикеса, — ответила Белла, одергивая намокший подол.
   — У вас назначена встреча?
   — Нет, но мне страшно важно его увидеть, — Белла старалась не выдать голосом нарастающего отчаяния.
   Секретарша, впервые уловив испарения джина, скользнула своими холодными голубыми глазами по животу Беллы.
   — Ах, черт возьми, я не беременна, и ни капли — если вы это имели в виду.
   Из лифта вышел мужчина в униформе швейцара. Секретарша кивнула ему.
   — Эта… м-м-м… особа настаивает на том, что ей надо видеть мистера Ласло.
   Швейцар посмотрел на Беллу и заволновался. — Господи, это же мисс Паркинсон, не так ли?
   — Да, да. Мне надо его видеть, вы не можете меня выставить, — голос ее истерически зазвенел.
   Вдруг открылась соседняя дверь, и из нее вышел краснолицый мужчина, который сказал:
   — Ты можешь прекратить эти пререкания, Хейвуд?
   — Сэр, это мисс Паркинсон, — сказал швейцар.
   Белла кинулась к краснолицему и, потеряв самообладание, всхлипнула:
   — Пожалуйста, пожалуйста. Мне надо видеть Ласло. Вы должны мне помочь.
   Потом сквозь сигаретный дым она увидела за его плечом в глубине помещения длинный полированный стол и два ряда розовых, почтенного вида лиц, а в конце одно — бледное. Сердце едва не выпрыгнуло у нее из груди. Это был Ласло.
   — Белла, — загремел он, вставая и направляясь к ней. — Где тебя носило? Тебя половина Лондона ищет.
   — Я уехала в Йоркшир, но там лил дождь, и я вернулась..
   Она почувствовала слабость и пошатнулась. Ласло поддержал ее.
   — Ты пьяна, — сказал он обвинительным тоном.
   — Ужасно, ужасно пьяна и ужасно, ужасно тебя люблю, — пробормотала она и упала ему на руки.

Глава двадцать шестая

   Первое, что она увидела проснувшись, были ярко-алые обои. Она вздрогнула, зажмурилась и снова открыла глаза, увидела строй щеток для волос и ряды костюмов в гардеробе. Ни у кого в мире не было столько костюмов. Она снова в старой квартире Ласло.
   Поднявшись с постели и чувствуя слабость, она встала на ворсистый ковер. На ней была черная пижама, чересчур для нее большая. Она поспешила в гостиную. Ласло сидел в кресле, потягивая шампанское, и смотрел по телевизору скачки. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
   — Я чувствую себя отвратительно, — сказала она и смущенно замялась.
   Он встал, заглушил звук телевизора и что-то налил ей в стакан.
   — О, я ничего не могу пить.
   — Помолчи и выпей.
   Она послушалась, а потом, пробормотав, что ей надо почистить зубы, бросилась в ванную.
   Когда боль в голове немного утихла, она стала вспоминать, что произошло вчера. Вернувшись в гостиную, она тихо сказала:
   — Мне очень жаль.
   — О чем это ты?
   Так вломиться к тебе в кабинет… Я сделала что-нибудь ужасное?
   — Ты перед всем советом директоров объявила о своей страстной любви ко мне, а потом погасла как свечка.
   — О, Боже! Они были шокированы?
   — Онемели от удивления. Со времени перехода на метрическую систему такого потрясения они не переживали.
   — А п-п-потом что было?
   — Потом я привез тебя сюда.
   — Который теперь час? — пробормотала она.
   — Минут десять четвертого. Я как раз собирался смотреть забег в три пятнадцать.
   — Мне очень жаль, что я оказалась в твоей постели и… все прочее. А куда делась моя одежда? Я имею в виду, мы с тобой?.. — она сделалась пунцовой. — Ну, мы с тобой?..
   — Нет. Ты была мертва для всего света, а у меня никогда не было склонности к некрофилии.
   Он уже над ней смеялся.
   — Я этого не перенесу, — удрученно проговорила она, шаркая по ковру. — Я не собиралась так скверно себя вести или влюбляться в тебя. Это совершенно не входило в мои планы. Особенно, когда ты, наверняка, только и думал, как от меня избавиться и поскорее укатить в Париж на свидание с Ангорой. Вся моя любовь и все надежды — все это оказалось бредом собачьим.
   Ласло расхохотался.
   — Белла, дорогая, тебе надо отучиться заглядывать в чужие письма. Это было письмо Ангоры ко мне, а не мое к ней.
   Он встал, подошел к ней и обнял ее, потом наклонил ее голову и очень нежно поцеловал. Во рту у него ощущался прохладный вкус шампанского. Белла стала целовать его в ответ, и они уже не могли удержаться. Потом он сказал:
   — Ну, ты все еще думаешь, что мне не терпится в Париж к Ангоре?
   Белла сказала, что уже так не думает и снова поцеловала его.
   Ласло сел на диван, усадил ее на колени и сказал:
   — Господи, да мне хотелось этого с той самой ночи, когда мы играли в убийство.
   — Тогда почему ты этого не сделал?
   — Не мог. Я был в скверном положении. Я сыграл с тобой подлую шутку, чтобы соблазнить тебя, прикинувшись Стивом. Я знал, что ты меня ненавидишь, и не мог ничего с этим поделать. Один неосторожный шаг, и ты снова могла бы убежать к Стиву. Но охотник сам попал в свои же силки. Мне надо было видеть тебя не для того, чтобы отбить тебя у Руперта, а просто потому, что не видеть тебя я уже не мог.
   — Но после того как похитили Крисси, ты ко мне не приходил и даже не звонил.
   — Это совсем другое дело. Как только Хуан узнал, что я в тебя влюбился, стало ясно, что он до тебя доберется, что и случилось. Поэтому я и держался от тебя на расстоянии, но из вида тебя не упускал. За тобой все это время следили. К несчастью, в ту ночь, когда тебя схватили, человек, который был у тебя на хвосте, отлучился в кафе за сигаретами. Когда он спохватился, было уже поздно. Он только увидел, как тебя затолкали в машину и увезли. Даже не успел заметить номер. Дорогая, если бы ты только знала, что я пережил за эти пять дней, когда не знал, где ты. Мне было страшно подумать, что они тебя убьют, а я даже не смогу сказать тебе о своей любви. Для меня это стало настоящим наваждением. Я очень беспокоился за Крисси, но страх потерять тебя был мучительным.
   — То же и у меня, — сказала Белла. — Я там все время думала о тебе. Только это меня и поддерживало. Я все время представляла себе, что будет, когда я оттуда выберусь и мы каким-то чудом снова будем рядом. Я без конца репетировала сцену освобождения и слова, которые скажу тебе.
   Ласло взял ее руку и приложил к своей щеке.
   — И я то же самое, — сказал он со вздохом. — А потом началась эта жуткая стрельба, и я подумал, что тебя, должно быть, убили. А потом вдруг вы с Крисси вышли. И тут я растерялся. Я не смог сказать тебе, что люблю тебя перед этими толпами народа. Ты могла оказаться к этому не готовой, могла все еще меня ненавидеть.
   — А как насчет проклятой Ангоры и этого ее письма?
   Ласло грустно усмехнулся.
   — Признаю, что вначале я собирался тебя соблазнить потому, что не хотел, чтобы ты выходила замуж за Руперта — теперь-то я понимаю, что делал это просто потому, что ты была нужна мне самому. Я подослал Ангору к Стиву и обещал провести с ней выходные в Париже, если ты порвешь с Рупертом. В общем, я не против того, чтобы заплатить за два дня Ангоры в Париже, но ей придется провести их с кем-нибудь другим.
   Белла покраснела.
   — Как Крисси?
   — Отлично, сегодня выходит из больницы, Руперт ее от себя не отпустит.
   — Итак, все твои планы осуществились, — сказала Белла, не сумев скрыть легкого раздражения.
   — Не совсем. — Ласло легонько снял ее с колен, подошел к телевизору и выключил его. — Думаю, на этот раз я пропущу забег в три пятнадцать.
   Белла нервничала, не зная, что сказать.
   — Я уверена, что Руперт и Крисси будут очень счастливы.
   — А мы? Как ты думаешь, ты со мной будешь счастлива? — он обнял ее.
   — Я знаю, что кажусь сексуально опытной, — промямлила она в панике, — но это совсем не так.
   — Ты не кажешься такой опытной, как думаешь, — мягко сказал он, — но мы прямо теперь можем провести первое занятие.
   — О, дорогой, не шути над этим, — и она уронила голову ему на плечо.
   «Осторожно, — сказала она себе, — осторожно. Не отдавайся ему сразу. О, мне не надо было так легко уступать ему», — последнее, о чем она подумала.
   «Вот я в его постели, — думала Белла спустя часа два, — и должна чувствовать себя на седьмом небе. Почему же я чувствую себя так, что мне жизнь не мила».
   — В чем дело? — спросил Ласло.
   Она потупилась.
   — Я думаю, что теперь, когда ты добился своего, ты больше меня не захочешь, — тихо проговорила она.
   — Белла, до чего же ты недоверчива.
   — Пожалуйста, не сердись. Я хочу верить, что ты меня любишь, но у тебя было миллион женщин.
   — Я рад, что ты относишь это к прошедшему времени. — Он зажег сигарету, глубоко затянулся и передал ей. Потом сказал: — Послушай, а почему бы нам не пожениться?
   Белла поперхнулась дымом. Она лежала, не шелохнувшись и не решаясь что-нибудь сказать. Он шутит, наверняка шутит.
   — Не вижу особого энтузиазма, — заметил он.
   — Я думала, ты не очень-то предрасположен к женитьбе.
   — В общем, да. Раньше я и не думал жениться. Никогда не предполагал, что это для меня — каждый вечер отправляться ужинать с одной и той же женщиной. Но с тобой почему-то складывается совсем по-другому. Я твердо решил больше не отпускать тебя от себя.
   — А как же Мария Родригес?
   — Это была юношеская история, вроде Ромео и Джульетты. Она бы долго не продлилась. Меня вывело из равновесия то, что ей плеснули в лицо кислотой, и ее самоубийство. Я люблю тебя, сумасбродный малыш. Он взял ее голову в ладони. — Ты меня всего перевернула. Я никогда ни в кого так не влюблялся после случая с капитаном крикетной команды в Итоне.
   Белла хихикнула и увидела, что хотя он и улыбался, его черные как смоль глаза полны нежностью. У нее закружилась голова.
   — Пожалуйста. Если ты всерьез про женитьбу, то я совсем не против. А можно это сделать поскорее?
   — Завтра я выправлю бумаги. Я твердо верю в то, что когда лошадь действительно в стойле, его надо запирать. А Роджера я попрошу дать тебе отпуск, так что, когда мы поженимся, я смогу взять тебя в долгое свадебное путешествие, и мы сможем покончить с кошмарами и забыть про Хуана.
   — О, Господи, — Белла всхлипнула и кинулась ему на шею. — Чтобы такое заслужить, я, наверное, совершила в своей прошлой жизни что-нибудь необыкновенно хорошее.
   — Ты совершила кое-что необыкновенно хорошее в последние два часа.
   И он снова поцеловал ее.
   — Еще что приятно, — добавил он немного погодя, — тетя Констанс помешается от злости.
   Белла опять хихикнула, потом вдруг увидела в огромном зеркале над камином свое отражение в объятиях Ласло.
   «Мы красиво смотримся, — подумала она, — но что-то здесь не так».
   — Ты не будешь против, если я снова стану блондинкой?