Страница:
Кстати, заметим, что это не может быть голосом «кармы»: Бог Ветхого Завета явно не есть закон автоматического воздаяния за любые поступки человека. Он любит усиливать последствия добрых поступков, в то время как последствия злых дел Он гасит, неизмеримо умаляя их последствия по сравнению с последствиями добрых деяний. Смысл этой формулы Декалога отнюдь не в угрозе наказаниями и местью, а в возвещении о том, что Бог желает быть Богом любви, а не Богом возмездия. Смысл этой формулы в возвещении о том, что Творец не измеряет обилие Своих наград с незначительностью тех даров, что может принести Ему человек (см., например, евангельскую притчу о работниках одиннадцатого часа или слова Спасителя: «Не мерою дает Бог Духа» – Ин. 3,34).
Но даже эта антикармическая формулировка Десятословия затем отметается как не вполне открывающая полноту Божией любви. Спустя несколько столетий после Моисея пророку Иезекиилю Господь уже говорит: «Зачем вы употребляете в земле Израилевой эту пословицу, говоря: „отцы ели виноград, а у детей на зубах оскомина“? Живу Я! говорит Господь Бог, – не будут вперед говорить пословицу эту в Израиле. Ибо вот, все души – Мои: как душа отца, так и душа сына… Вы говорите „почему же сын не несет вины отца своего?“. Потому что сын поступает законно и праведно, все уставы Мои соблюдает и исполняет их, и он будет жив. Душа согрешающая, та умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается» (Иезек. 18,2-4 и 19-20).
Итак, вопрос о слепорожденном не мог исходить от некоего ученого носителя израильской «эзотерической традиции» – ибо исходит от человека, который не знает толком даже основополагающих библейских текстов.
Если же из двух предлагаемых им вариантов ответа один явно отвергается Библией, то тем более нет оснований полагать, что другой предлагаемый им ответ родился именно из глубокого проникновения вопрошателя в суть религии Пророков.
В-третьих, если уж столько внимания уделяется вопросу, заданному Христу, то тем серьезнее стоит отнестись к ответу Христа. «Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии». И исцелил слепого. Это не отрицание грехов (в конце концов, нет ни одного человека, который не грешил). Но это перенос самой проблемы совершенно в иную плоскость. Здесь тот же случай, что и в споре о первородстве. Будущее чудо, которое должно было привести к вере самого этого человека и явить слепоту фарисеев (см. всю девятую главу у Иоанна), и было причиной рождения его слепым.
В Священной истории телеологическая причинность встречается весьма часто. Многие события не имеют смысла в себе, но он к ним придет из будущего – из того будущего, которое и творит Господь «нас ради человек и нашего ради спасения»1204.
Итак, «кармическая мудрость» опять не вписывается в Евангелие.
В запасе у теософов есть еще вопрос об Иоанне Предтече. Если его кто-то считал за Илию – значит, полагают они, евреи предполагали возможность реинкарнации души Илии в тело Иоанна.
Однако ни из чего не видно, что сами вопрошатели исходили из теории реинкарнации. Его спросили: Христос ли ты? Илия? Или Пророк? Все три вопроса связаны между собой. Прежде всего иудеи спрашивают о главном – не Христос ли перед ними. Иоанн отвечает: «Нет».
Тогда иудеи понижают сакральный ранг Иоанна и спрашивают – не Илия ли он. Этот вопрос важен для иудеев, потому что, по пророчеству, Илия должен прийти накануне пришествия Мессии, чтобы предупредить о наступлении последних дней. В сознании иудеев пришествие Христа и конец мира – это события столь же тесно связанные, как Второе Пришествие и конец истории в сознании христиан. Иоанн не собирался предрекать конец мира. Поэтому на вопрос «ты ли тот Илия», то есть последний пророк, вестник конца – Иоанн отвечает «нет».
Вера в то, что Илия будет вестником конца, и доныне сохранилась у христиан. В тех «двух свидетелях», которые будут обличать Антихриста и будут им убиты (Откр. 11,3-12), христианское предание видит Илию и Еноха – ветхозаветных праведников, которые не умерли на земле, но были взяты живыми на небо. Им еще предстоит проповедовать перед вторым пришествием Христа (и тем самым исполнить предреченное об Илии) и предстоит умереть (и тем самым исполнить путь всякой плоти). Илия должен будет предостеречь от ложного Мессии и проповедать истинного Христа. Поскольку же Иоанн делает то же самое – указывает на истинного Мессию – Христос говорит о нем, что он несет служение Илии – «в духе и силе Илии».
Наконец, третий вопрос – не тот ли ты Пророк? Его не спрашивают – пророк ли он вообще. В греческом тексте стоит определенный артикль. Речь идет о совершенно определенном пророке, чье служение столь же определенно, как и служение Илии. Это воспоминание об обетовании, оставленном в древности Моисею: «Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему» (Втор. 18,18). Иногда этот грядущий Пророк, «подобный Моисею», отождествлялся с Мессией, иногда же ставился ниже Искупителя. В сознании людей, вопрошавших Иоанна, он был, очевидно, даже менее значимой фигурой, чем Илия – и все же страстно ожидаемой. Какие-то оттенки понимания этого «Пророка» фарисеями показались Иоанну не соответствующими его служению, и он в третий раз сказал – «нет».
Но каков бы ни был смысл вопроса, ответ Иоанна все же вполне ясен. И вполне ясно, что на прямой вопрос – Илия ли он, Иоанн ответил: «Нет» (Ин. 1,21).
Оккультисты объясняют: «Иоанн отрицал это, так как не помнил своего прежнего воплощения»1205. Интересно, что сам Иоанн «не помнит» своего прошлого, а вот Рамачарака спустя два тысячелетия – «вспомнил». Этот аргумент реинкарнационистов столь нелеп, что даже Ориген считал необходимым вступить с ним в полемику: как можно утверждать, что тот, о ком Христос сказал, что «из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя», может не знать, кто он есть, может скрывать правду или давать ошибочный ответ? (Толкования на Ин. VI, 13, 74). Если даже толпа считала его за воплощение Илии – как он сам мог этого не знать? (там же, 75).
Теософы в подтверждение своей идеи о том, что Библии знакома идея переселения душ, любят ссылаться на слова Христа об Иоанне: «говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его» (Мф. 17,12). Связанные с этими словами другие свидетельства Евангелия об Илии и Иоанне, конечно, утаиваются теософами. Не говорится о том, что Предтеча пришел «в духе и силе Илии» (Лк. 1,17). Поскольку иудеи не могли принять Мессию, перед которым не проповедовал Илия, Иисусу надо было указать на того, кто исполнил служение Илии. У Иоанна Предтечи и Илии одно служение, одна функция – указать людям на истинного Мессию. Поэтому и отождествляет их Христос – не их как личности, но их служение – «в духе и силе Илии»1206.
Свидетельства Писания по этому вопросу настолько ясны, что даже Ориген, склонный к идее перевоплощения, решительно отвергает возможность рассматривать Иоанна Крестителя как перевоплощение Илии (см. Комм. на Иоанна, VI, 10, 64-661207 и Комм. на Мф. XIII, 1).
Ориген, в частности, напоминает, что «дух» есть нечто иное, чем душа. О «духе Илии» Писание говорит, что «опочил дух Илии на Елисее» (4 Цар. 2,15). Елисей – прижизненный ученик Илии. Перед своим вознесением «Илия сказал Елисею: проси, что сделать тебе, прежде нежели я буду взят от тебя. И сказал Елисей: дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне» (4 Цар. 2,9). Как знак передачи пророческой силы и служения Елисею оставляется плащ (милоть) Илии. «И взял милоть Илии, упавшую с него, и ударил ею по воде, и сказал: где Господь, Бог Илии, – Он Самый? И ударил по воде, и она расступилась… И увидели его сыны пророков, которые в Иерихоне, издали, и сказали: опочил дух Илии на Елисее» (4 Цар. 2, 14-15). Итак, «дух Илии», пророческий дух есть Божий дар, собственно – благодать. Иоанн, проповедующий «в духе Илии», действует в Духе Божием. Ориген приводит параллель: Бог столь близко соединил Себя с древними святыми, что назвал Себя «Богом Авраама, Исаака, Иакова». Почему же Святой Дух не может назвать себя «духом Илии»? (На Ин. VI, 10, 68 а также Беседы на Ев. от Луки, 4)1208.
Кроме того, вопрос «Не Илия ли ты» не может носить реинкарнационного смысла хотя бы потому, что, согласно библейскому повествованию, Илия не умер, его душа не рассталась с телом и, в силу этого простого обстоятельства, не могла переселиться ни в тело Елисея, ни в тело Предтечи (4 Цар. 2,11,17).
И если Илия был телесно вознесен в горний мир, то где же пребывало тело Илии, когда душа его воплотилась в Иоанна Крестителя? Неужели в Небесном мире при жизни Иоанна Предтечи находилось мертвое тело Илии? Тело, оставленное душой, ведь и называется трупом. Религиозная мысль может предположить, что в Царстве Божием находятся души, временно разлученные с земными телами. Но что там может находиться мертвое тело, временно покинутое душой (которая ушла из него, чтобы вселиться в Иоанна), – это гипотеза слишком экстравагантная, пожалуй, даже на вкус теософов.
Кроме того, теософам очевидно затруднительно будет совместить их доктрину с явлением Илии на Фаворе. Почему во время Преображения Господня (Мф. 17) Илия явился не в своем последнем воплощении, а в «старом» своем теле?
Вообще гора Преображения являет серьезные затруднения для теософов. Дело в том, что кроме Илии, там предстал еще и Моисей. Он явно при этом не посоветовался с духом Е. Рерих, потому что последняя, слабо помня Евангелие, спустя двадцать веков записала: «по древнейшим еврейским Писаниям, Мессия в Книге Своих еврейских жизней должен иметь такие воплощения, как Моисей и Соломон»1209. Итак, Христос (Мессия) раньше был Моисеем. И оказывается, на горе Фавор Моисей встретился сам с собой – в двух телах одновременно… Абсурдность такого прочтения кажется очевидной даже самой Е. Рерих – и потому она спешит предупредить, что Иисус вообще не был Христом… Так что вера христиан вообще строится на изначальной ошибке («Некоторые евреи, не признающие Христа своим Мессией, гораздо ближе именно к учению Христа, нежели многие современные книжники, богословы и иереи» – там же).
Какие Писания имеет в виду Е. Рерих, полагая, что Мессия должен был быть Моисеем, непонятно. Но особенно интересно, что об этом скажут сами раввины… А, впрочем, их мнение неважно – как представляется Елене Ивановне, они ведь тоже погрязли в «экзотеризме» и ничего общего не имеют с учением Моисея. Только у Е. Рерих осталось исключительное право на понимание всех откровений. Она понимает Христа лучше христиан, Моисея лучше иудеев, Будду лучше буддистов, «Веды» лучше брахманов. Она совершенно точно знает, что в Евангелии есть то, чего там нет.
Сколь мало можно видеть реинкарнационную «эзотерику» во всех преданиях и сплетнях толпы, видно и из вполне параллельного ряда мнений, бытовавших о Христе. Иисус спрашивал учеников Своих: «за кого почитает Меня народ? Они сказали в ответ: за Иоанна Крестителя, а иные за Илию; другие же говорят, что один из древних пророков воскрес» (Лк. 9,18-19).
Во-первых, здесь мы видим явную веру в воскресение. Люди были готовы видеть в Иисусе воскресшего Иоанна, воскресшего древнего пророка или вернувшегося Илию. Но они никак не могли видеть в Нем реинкарнацию Иоанна: Предтеча родился лишь на шесть месяцев раньше Иисуса. Однако сходство проповеди (Иисус начинает свою проповедь с тех слов, что постоянно говорил Иоанн – «покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное»), одинаковый возраст, и, очевидно, родственная похожесть (они ведь родственники – см. Лк. 1,36) делали возможным узнавание Иоанна в Иисусе. Итак, были совершенно некармические основания для сближения Иоанна и Иисуса. Такие же некармические, но собственно внутрибиблейские основаняи были и для сближения Иисуса и Илии, Иисуса и кого-либо из древних пророков1210 , а также Иоанна и Илии.
У Елены Рерих тогда находится последняя соломинка. «В словах „я снова в муках рождения“ (Гал. 4,19) утверждается закон перевоплощения»1211. Приведу полный текст обращения Павла к ученикам: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос! Хотел бы я теперь быть у вас». Да неужели же скорбь учителя – это реинкарнация? И это – «подлинно научное исследование Евангелия»?
Йог Рамачарака (Аткинсон), приведя два новозаветных текста, из которых оккультисты пробуют сварить «эзотерическое христианство» (вопрос об Иоанне Предтечи и случай со слепорожденным), вполне разумно считает нужным быстро покинуть поле библейских исследований: «В Новом Завете есть еще много других статей, доказывающих, что ученикам и последователям Иисуса догмат Перевоплощения был хорошо известен, но мы предпочитаем перейти к обсуждению писаний первых христианских Отцов, чтобы показать, что они думали и учили относительно Перевоплощения и Кармы»1212.
Итак, теософский «синтез науки и религии» переносится в область патристики и церковной истории.
Ориген: анафематствованный мученик
К сожалению, теософские издания не отличаются наличием элементарного справочно-библиографического аппарата. Поэтому приводимые ими цитаты, переводы, ссылки проверить зачастую просто невозможно. Как вольны они в своих переводах, мы уже видели на примере «авторизованных переводов» Нового Завета Блаватской.
И при разговоре об Оригене нас с самого начала ждет весьма вольное обращение с фактами. Рериховцы, демонстрируя полное отсутствие исторического такта, представляют Оригена в качестве писателя, «ближайшего по времени к апостолам»1214. Творчество Оригена отделяют от апостольского века двести лет – срок немалый для исторической религии. И такие мелкие подтасовки характерны не только для мелких адептов. Сама madame Блаватская позволяет себе фразы типа «Ориген, живший во втором веке христианской Эры, среди других упоминает…»1215. Ориген родился в 185 г. Скончался в 253 (или 254) году. Так что это все-таки писатель третьего века. Хотя у Блаватской, конечно, могут быть «эзотерические» сведения о том, что Ориген написал свои книги до пятнадцатилетнего возраста…
Я никак не могу сказать, что мне знакомы или понятны все сохранившиеся тексты Оригена. Я готов признать, что феномен Оригена чрезвычайно сложен. Тем не менее, я полагаю, что знаю об Оригене больше, чем Елена Блаватская или Елена Рерих.
Последняя из всего Оригена всегда цитирует лишь один и тот же отрывок: «Итак, Бога нельзя считать каким-либо телом или пребывающим в теле, но Он есть простая Духовная Природа, не допускающая в себе никакой сложности. Он есть ум и в то же время Источник, от которого получает начало всякая разумная природа и ум. Бога, который служит началом всего, не должно считать сложным, иначе окажется, что элементы, из которых слагается все то, что называется сложным, существовали раньше самого начала». Е. Рерих комментирует: «Вот истинно философское мышление. Близкое и, я сказала бы, тождественное всем древним философиям! Истинно, если бы наши отцы церкви последовали примеру западного христианства и принялись бы за изучение трудов Великого Оригена, этого истинного Светоча Христианства, много света пролилось бы на символы и таинства христианства, и догмы церковные отпали бы, как оковы и скопы железные»1216.
Я согласен с Е. Рерих в том, что эта мысль Оригена есть пример «истинно философского мышления».
Но, во-первых, это рассуждение Оригена принималось всеми Отцами Церкви и аналогичные мысли входят в состав любого учебника по богословию1217. Так что приемы рериховской полемики весьма своеобразны: берется сугубо церковное суждение, принимаемое всею Церковью во все века, и с указанием на него заявляется: «вот, если бы Церковь думала так, она перестала бы быть невежественной!».
Во-вторых, эта оригенова мысль о том, что Бог не есть тело, плохо согласуется с уверением Махатм, будто их Божество есть Материя. Чтобы вполне понять это рассуждение Оригена, надо вспомнить аналогичную мысль его учителя – Климента Александрийского: «Бога нет ни в облаке, ни в другом каком месте. Он вне пространства, не подлежит ограничениям времени, не объемлется свойствами вещей. Ни частичкой своего существа не содержится Он ни в чем материальном, ни обнимает оного через ограничение материи или через деление Себя. „Какой храм вы можете построить для Меня“, – говорит Господь (Ис. 56,1). Но и в образе вселенной Он не храм построил Себе, потому что Он безграничен» (Строматы. II,2). Если Бог Климента и Оригена «ни частичкой не содержится ни в чем материальном», а теософы «верят только в Материю», значит Бог Оригена не есть божество Е. Рерих.
В-третьих, именно благодаря этому рассуждению Оригена можно понять, почему он не стал гностиком (и почему, соответственно, его нельзя считать попутчиком современных оккультистов). С точки зрения Оригена, в круговращении миров, в реинкарнациях участвуют только тварные души. Бог Оригена не вовлечен в мировой процесс круговращений. Он остается строго трансцендентен. По Оригену, именно тварный, небожественный мир трагически странствует из эона в эон. Но это странствие мира не имеет никакого отношения к «внутренней биографии» Божества. Напротив, для гностиков и теософов Божество радикально, едва ли не всецело вовлечено в мировой процесс. Перевоплощается и множится именно Единая Энергия. Для гностиков и теософов все, что проявляет себя в мире, подчиняется законам мировых циклов и движений. Но, по воззрению Оригена, Бог может проявлять Себя в мире и оставаться Самим Собой, не умаляться, не пленяться миром. Для гностиков и теософов любое желание, возникающее в Божестве, раскалывает Его и изводит из «плеромы» в «кеному» (пустоту) или в мир кармической несвободы. У Оригена действие Бога в мире и даже Боговоплощение абсолютно свободны.
И в самом деле – почему Бог должен Сам меняться, входя в изменчивый мир? Этот постулат гностиков и оккультистов никак не может быть обоснован. Как относительное может умалить Абсолютное? Что это за Абсолют, который насилуется относительным? Что это за Трансценденция, которая не может защищить Себя от искажающего влияния небытия или относительного бытия? Бог есть абсолютное Единство в Себе, и это абсолютное Единство нельзя разрушить никакими привходящими, «относительными» моментами. Воплощение Божества совсем не означает сложение Им с Себя божественности и принятие в Себя всех несовершенств материи. Поэтому и о Боговоплощении Сына Божия христиане говорят, что Он взял на себя все человеческое – кроме греха.
Именно возвышенность Оригенова учения о Боге не позволяет ему стать гностиком. Гностики и теософы слишком заниженно, слишком антропоморфно понимают Божественное. Ориген же мыслит о Боге достойно. И потому остается христианином, несмотря на все свои парагностические суждения.
Однако, и это с сожалением надо добавить в качестве четвертого комментария к приведенной Е. Рерих цитате из Оригена, александрийский мыслитель сам не всегда был на высоте этой своей мысли. Но об этом чуть ниже.
У Оригена действительно есть ряд идей, которые не приемлются христианством. Но при обсуждении этих идей надо для начала выяснить – каково их происхождение. Действительно ли потаенная церковная традиция вдруг выразилась через Оригена (и затем почему-то снова замолчала)? Или же Ориген почему-либо предоставил возможность языческой философии заговорить внутри церковной ограды? В конце концов – как сам Ориген оценивал свои реинкарнационные суждения?
То, что теософам кажется «эзотеричным» в беседах Оригена, на самом деле предельно «экзотерично». Проповедник зачастую даже против своей воли подлаживается под настроение и вкусы своей аудитории. Сегодня, например, модна идея свободы и прав человека – и потому нередко церковные катехизаторы (если они обращаются к интеллигенции) всячески подчеркивают, что идея свободы укоренена в Евангелии. Но во времена, когда люди искали не внешней «независимости», а истины, когда общество прислушивалось к монахам, церковная литература, напротив, подчеркивала идею послушания – и находила ее в том же Евангелии.
Так и Климент, и Ориген, когда кругом было море гностиков, должны были не сказать, что гносиса у христиан нет, но, что, напротив, только у них-то он и есть.
Хотите «тайн»? Эллины ищут мудрости и секретов? Что ж, эллины как дети. А с детьми надо говорить по-детски. Заходите, у нас есть немножко отборного гнозиса лично для Вас и Вашей супруги. Слушайте: Давным-давно «Петр, Иаков и Иоанн, хотя и были особо Спасителем почтены, однако после Вознесения Спасителя не оспаривали друг у друга эту честь, но избрали епископом Иерусалима Иакова Праведного… Иакову Праведному, Иоанну и Петру Господь после Воскресения передал знание, они же передали его остальным апостолам, остальные же апостолы семидесяти, одним из которых был Варнава» (Св. Климент Александрийский. Очерки. 6,7)1219. А когда заинтригованные слушатели возьмут в руки Послание этого самого Варнавы – они увидят там проповедь Христа Распятого. Но не найдут там на грамма «гностицизма»…
Но даже эта антикармическая формулировка Десятословия затем отметается как не вполне открывающая полноту Божией любви. Спустя несколько столетий после Моисея пророку Иезекиилю Господь уже говорит: «Зачем вы употребляете в земле Израилевой эту пословицу, говоря: „отцы ели виноград, а у детей на зубах оскомина“? Живу Я! говорит Господь Бог, – не будут вперед говорить пословицу эту в Израиле. Ибо вот, все души – Мои: как душа отца, так и душа сына… Вы говорите „почему же сын не несет вины отца своего?“. Потому что сын поступает законно и праведно, все уставы Мои соблюдает и исполняет их, и он будет жив. Душа согрешающая, та умрет; сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается» (Иезек. 18,2-4 и 19-20).
Итак, вопрос о слепорожденном не мог исходить от некоего ученого носителя израильской «эзотерической традиции» – ибо исходит от человека, который не знает толком даже основополагающих библейских текстов.
Если же из двух предлагаемых им вариантов ответа один явно отвергается Библией, то тем более нет оснований полагать, что другой предлагаемый им ответ родился именно из глубокого проникновения вопрошателя в суть религии Пророков.
В-третьих, если уж столько внимания уделяется вопросу, заданному Христу, то тем серьезнее стоит отнестись к ответу Христа. «Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии». И исцелил слепого. Это не отрицание грехов (в конце концов, нет ни одного человека, который не грешил). Но это перенос самой проблемы совершенно в иную плоскость. Здесь тот же случай, что и в споре о первородстве. Будущее чудо, которое должно было привести к вере самого этого человека и явить слепоту фарисеев (см. всю девятую главу у Иоанна), и было причиной рождения его слепым.
В Священной истории телеологическая причинность встречается весьма часто. Многие события не имеют смысла в себе, но он к ним придет из будущего – из того будущего, которое и творит Господь «нас ради человек и нашего ради спасения»1204.
Итак, «кармическая мудрость» опять не вписывается в Евангелие.
В запасе у теософов есть еще вопрос об Иоанне Предтече. Если его кто-то считал за Илию – значит, полагают они, евреи предполагали возможность реинкарнации души Илии в тело Иоанна.
Однако ни из чего не видно, что сами вопрошатели исходили из теории реинкарнации. Его спросили: Христос ли ты? Илия? Или Пророк? Все три вопроса связаны между собой. Прежде всего иудеи спрашивают о главном – не Христос ли перед ними. Иоанн отвечает: «Нет».
Тогда иудеи понижают сакральный ранг Иоанна и спрашивают – не Илия ли он. Этот вопрос важен для иудеев, потому что, по пророчеству, Илия должен прийти накануне пришествия Мессии, чтобы предупредить о наступлении последних дней. В сознании иудеев пришествие Христа и конец мира – это события столь же тесно связанные, как Второе Пришествие и конец истории в сознании христиан. Иоанн не собирался предрекать конец мира. Поэтому на вопрос «ты ли тот Илия», то есть последний пророк, вестник конца – Иоанн отвечает «нет».
Вера в то, что Илия будет вестником конца, и доныне сохранилась у христиан. В тех «двух свидетелях», которые будут обличать Антихриста и будут им убиты (Откр. 11,3-12), христианское предание видит Илию и Еноха – ветхозаветных праведников, которые не умерли на земле, но были взяты живыми на небо. Им еще предстоит проповедовать перед вторым пришествием Христа (и тем самым исполнить предреченное об Илии) и предстоит умереть (и тем самым исполнить путь всякой плоти). Илия должен будет предостеречь от ложного Мессии и проповедать истинного Христа. Поскольку же Иоанн делает то же самое – указывает на истинного Мессию – Христос говорит о нем, что он несет служение Илии – «в духе и силе Илии».
Наконец, третий вопрос – не тот ли ты Пророк? Его не спрашивают – пророк ли он вообще. В греческом тексте стоит определенный артикль. Речь идет о совершенно определенном пророке, чье служение столь же определенно, как и служение Илии. Это воспоминание об обетовании, оставленном в древности Моисею: «Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему» (Втор. 18,18). Иногда этот грядущий Пророк, «подобный Моисею», отождествлялся с Мессией, иногда же ставился ниже Искупителя. В сознании людей, вопрошавших Иоанна, он был, очевидно, даже менее значимой фигурой, чем Илия – и все же страстно ожидаемой. Какие-то оттенки понимания этого «Пророка» фарисеями показались Иоанну не соответствующими его служению, и он в третий раз сказал – «нет».
Но каков бы ни был смысл вопроса, ответ Иоанна все же вполне ясен. И вполне ясно, что на прямой вопрос – Илия ли он, Иоанн ответил: «Нет» (Ин. 1,21).
Оккультисты объясняют: «Иоанн отрицал это, так как не помнил своего прежнего воплощения»1205. Интересно, что сам Иоанн «не помнит» своего прошлого, а вот Рамачарака спустя два тысячелетия – «вспомнил». Этот аргумент реинкарнационистов столь нелеп, что даже Ориген считал необходимым вступить с ним в полемику: как можно утверждать, что тот, о ком Христос сказал, что «из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя», может не знать, кто он есть, может скрывать правду или давать ошибочный ответ? (Толкования на Ин. VI, 13, 74). Если даже толпа считала его за воплощение Илии – как он сам мог этого не знать? (там же, 75).
Теософы в подтверждение своей идеи о том, что Библии знакома идея переселения душ, любят ссылаться на слова Христа об Иоанне: «говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его» (Мф. 17,12). Связанные с этими словами другие свидетельства Евангелия об Илии и Иоанне, конечно, утаиваются теософами. Не говорится о том, что Предтеча пришел «в духе и силе Илии» (Лк. 1,17). Поскольку иудеи не могли принять Мессию, перед которым не проповедовал Илия, Иисусу надо было указать на того, кто исполнил служение Илии. У Иоанна Предтечи и Илии одно служение, одна функция – указать людям на истинного Мессию. Поэтому и отождествляет их Христос – не их как личности, но их служение – «в духе и силе Илии»1206.
Свидетельства Писания по этому вопросу настолько ясны, что даже Ориген, склонный к идее перевоплощения, решительно отвергает возможность рассматривать Иоанна Крестителя как перевоплощение Илии (см. Комм. на Иоанна, VI, 10, 64-661207 и Комм. на Мф. XIII, 1).
Ориген, в частности, напоминает, что «дух» есть нечто иное, чем душа. О «духе Илии» Писание говорит, что «опочил дух Илии на Елисее» (4 Цар. 2,15). Елисей – прижизненный ученик Илии. Перед своим вознесением «Илия сказал Елисею: проси, что сделать тебе, прежде нежели я буду взят от тебя. И сказал Елисей: дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне» (4 Цар. 2,9). Как знак передачи пророческой силы и служения Елисею оставляется плащ (милоть) Илии. «И взял милоть Илии, упавшую с него, и ударил ею по воде, и сказал: где Господь, Бог Илии, – Он Самый? И ударил по воде, и она расступилась… И увидели его сыны пророков, которые в Иерихоне, издали, и сказали: опочил дух Илии на Елисее» (4 Цар. 2, 14-15). Итак, «дух Илии», пророческий дух есть Божий дар, собственно – благодать. Иоанн, проповедующий «в духе Илии», действует в Духе Божием. Ориген приводит параллель: Бог столь близко соединил Себя с древними святыми, что назвал Себя «Богом Авраама, Исаака, Иакова». Почему же Святой Дух не может назвать себя «духом Илии»? (На Ин. VI, 10, 68 а также Беседы на Ев. от Луки, 4)1208.
Кроме того, вопрос «Не Илия ли ты» не может носить реинкарнационного смысла хотя бы потому, что, согласно библейскому повествованию, Илия не умер, его душа не рассталась с телом и, в силу этого простого обстоятельства, не могла переселиться ни в тело Елисея, ни в тело Предтечи (4 Цар. 2,11,17).
И если Илия был телесно вознесен в горний мир, то где же пребывало тело Илии, когда душа его воплотилась в Иоанна Крестителя? Неужели в Небесном мире при жизни Иоанна Предтечи находилось мертвое тело Илии? Тело, оставленное душой, ведь и называется трупом. Религиозная мысль может предположить, что в Царстве Божием находятся души, временно разлученные с земными телами. Но что там может находиться мертвое тело, временно покинутое душой (которая ушла из него, чтобы вселиться в Иоанна), – это гипотеза слишком экстравагантная, пожалуй, даже на вкус теософов.
Кроме того, теософам очевидно затруднительно будет совместить их доктрину с явлением Илии на Фаворе. Почему во время Преображения Господня (Мф. 17) Илия явился не в своем последнем воплощении, а в «старом» своем теле?
Вообще гора Преображения являет серьезные затруднения для теософов. Дело в том, что кроме Илии, там предстал еще и Моисей. Он явно при этом не посоветовался с духом Е. Рерих, потому что последняя, слабо помня Евангелие, спустя двадцать веков записала: «по древнейшим еврейским Писаниям, Мессия в Книге Своих еврейских жизней должен иметь такие воплощения, как Моисей и Соломон»1209. Итак, Христос (Мессия) раньше был Моисеем. И оказывается, на горе Фавор Моисей встретился сам с собой – в двух телах одновременно… Абсурдность такого прочтения кажется очевидной даже самой Е. Рерих – и потому она спешит предупредить, что Иисус вообще не был Христом… Так что вера христиан вообще строится на изначальной ошибке («Некоторые евреи, не признающие Христа своим Мессией, гораздо ближе именно к учению Христа, нежели многие современные книжники, богословы и иереи» – там же).
Какие Писания имеет в виду Е. Рерих, полагая, что Мессия должен был быть Моисеем, непонятно. Но особенно интересно, что об этом скажут сами раввины… А, впрочем, их мнение неважно – как представляется Елене Ивановне, они ведь тоже погрязли в «экзотеризме» и ничего общего не имеют с учением Моисея. Только у Е. Рерих осталось исключительное право на понимание всех откровений. Она понимает Христа лучше христиан, Моисея лучше иудеев, Будду лучше буддистов, «Веды» лучше брахманов. Она совершенно точно знает, что в Евангелии есть то, чего там нет.
Сколь мало можно видеть реинкарнационную «эзотерику» во всех преданиях и сплетнях толпы, видно и из вполне параллельного ряда мнений, бытовавших о Христе. Иисус спрашивал учеников Своих: «за кого почитает Меня народ? Они сказали в ответ: за Иоанна Крестителя, а иные за Илию; другие же говорят, что один из древних пророков воскрес» (Лк. 9,18-19).
Во-первых, здесь мы видим явную веру в воскресение. Люди были готовы видеть в Иисусе воскресшего Иоанна, воскресшего древнего пророка или вернувшегося Илию. Но они никак не могли видеть в Нем реинкарнацию Иоанна: Предтеча родился лишь на шесть месяцев раньше Иисуса. Однако сходство проповеди (Иисус начинает свою проповедь с тех слов, что постоянно говорил Иоанн – «покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное»), одинаковый возраст, и, очевидно, родственная похожесть (они ведь родственники – см. Лк. 1,36) делали возможным узнавание Иоанна в Иисусе. Итак, были совершенно некармические основания для сближения Иоанна и Иисуса. Такие же некармические, но собственно внутрибиблейские основаняи были и для сближения Иисуса и Илии, Иисуса и кого-либо из древних пророков1210 , а также Иоанна и Илии.
У Елены Рерих тогда находится последняя соломинка. «В словах „я снова в муках рождения“ (Гал. 4,19) утверждается закон перевоплощения»1211. Приведу полный текст обращения Павла к ученикам: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос! Хотел бы я теперь быть у вас». Да неужели же скорбь учителя – это реинкарнация? И это – «подлинно научное исследование Евангелия»?
Йог Рамачарака (Аткинсон), приведя два новозаветных текста, из которых оккультисты пробуют сварить «эзотерическое христианство» (вопрос об Иоанне Предтечи и случай со слепорожденным), вполне разумно считает нужным быстро покинуть поле библейских исследований: «В Новом Завете есть еще много других статей, доказывающих, что ученикам и последователям Иисуса догмат Перевоплощения был хорошо известен, но мы предпочитаем перейти к обсуждению писаний первых христианских Отцов, чтобы показать, что они думали и учили относительно Перевоплощения и Кармы»1212.
Итак, теософский «синтез науки и религии» переносится в область патристики и церковной истории.
Ориген: анафематствованный мученик
Единственная цитата
То, что теософам надо доказать, изначально известно: «Доктрина о перевоплощении была отменена лишь в 553 году по Р. Хр. на Втором Константинопольском Соборе. Таким образом, доктрина о предсуществовании души и ее последовательных возвращениях на Землю, стала „ересью“ среди официального христианства лишь в шестом веке по Р. Хр.; до этого времени она была терпима и принята теми церковниками, которые были особенно близки к гностикам»1213.К сожалению, теософские издания не отличаются наличием элементарного справочно-библиографического аппарата. Поэтому приводимые ими цитаты, переводы, ссылки проверить зачастую просто невозможно. Как вольны они в своих переводах, мы уже видели на примере «авторизованных переводов» Нового Завета Блаватской.
И при разговоре об Оригене нас с самого начала ждет весьма вольное обращение с фактами. Рериховцы, демонстрируя полное отсутствие исторического такта, представляют Оригена в качестве писателя, «ближайшего по времени к апостолам»1214. Творчество Оригена отделяют от апостольского века двести лет – срок немалый для исторической религии. И такие мелкие подтасовки характерны не только для мелких адептов. Сама madame Блаватская позволяет себе фразы типа «Ориген, живший во втором веке христианской Эры, среди других упоминает…»1215. Ориген родился в 185 г. Скончался в 253 (или 254) году. Так что это все-таки писатель третьего века. Хотя у Блаватской, конечно, могут быть «эзотерические» сведения о том, что Ориген написал свои книги до пятнадцатилетнего возраста…
Я никак не могу сказать, что мне знакомы или понятны все сохранившиеся тексты Оригена. Я готов признать, что феномен Оригена чрезвычайно сложен. Тем не менее, я полагаю, что знаю об Оригене больше, чем Елена Блаватская или Елена Рерих.
Последняя из всего Оригена всегда цитирует лишь один и тот же отрывок: «Итак, Бога нельзя считать каким-либо телом или пребывающим в теле, но Он есть простая Духовная Природа, не допускающая в себе никакой сложности. Он есть ум и в то же время Источник, от которого получает начало всякая разумная природа и ум. Бога, который служит началом всего, не должно считать сложным, иначе окажется, что элементы, из которых слагается все то, что называется сложным, существовали раньше самого начала». Е. Рерих комментирует: «Вот истинно философское мышление. Близкое и, я сказала бы, тождественное всем древним философиям! Истинно, если бы наши отцы церкви последовали примеру западного христианства и принялись бы за изучение трудов Великого Оригена, этого истинного Светоча Христианства, много света пролилось бы на символы и таинства христианства, и догмы церковные отпали бы, как оковы и скопы железные»1216.
Я согласен с Е. Рерих в том, что эта мысль Оригена есть пример «истинно философского мышления».
Но, во-первых, это рассуждение Оригена принималось всеми Отцами Церкви и аналогичные мысли входят в состав любого учебника по богословию1217. Так что приемы рериховской полемики весьма своеобразны: берется сугубо церковное суждение, принимаемое всею Церковью во все века, и с указанием на него заявляется: «вот, если бы Церковь думала так, она перестала бы быть невежественной!».
Во-вторых, эта оригенова мысль о том, что Бог не есть тело, плохо согласуется с уверением Махатм, будто их Божество есть Материя. Чтобы вполне понять это рассуждение Оригена, надо вспомнить аналогичную мысль его учителя – Климента Александрийского: «Бога нет ни в облаке, ни в другом каком месте. Он вне пространства, не подлежит ограничениям времени, не объемлется свойствами вещей. Ни частичкой своего существа не содержится Он ни в чем материальном, ни обнимает оного через ограничение материи или через деление Себя. „Какой храм вы можете построить для Меня“, – говорит Господь (Ис. 56,1). Но и в образе вселенной Он не храм построил Себе, потому что Он безграничен» (Строматы. II,2). Если Бог Климента и Оригена «ни частичкой не содержится ни в чем материальном», а теософы «верят только в Материю», значит Бог Оригена не есть божество Е. Рерих.
В-третьих, именно благодаря этому рассуждению Оригена можно понять, почему он не стал гностиком (и почему, соответственно, его нельзя считать попутчиком современных оккультистов). С точки зрения Оригена, в круговращении миров, в реинкарнациях участвуют только тварные души. Бог Оригена не вовлечен в мировой процесс круговращений. Он остается строго трансцендентен. По Оригену, именно тварный, небожественный мир трагически странствует из эона в эон. Но это странствие мира не имеет никакого отношения к «внутренней биографии» Божества. Напротив, для гностиков и теософов Божество радикально, едва ли не всецело вовлечено в мировой процесс. Перевоплощается и множится именно Единая Энергия. Для гностиков и теософов все, что проявляет себя в мире, подчиняется законам мировых циклов и движений. Но, по воззрению Оригена, Бог может проявлять Себя в мире и оставаться Самим Собой, не умаляться, не пленяться миром. Для гностиков и теософов любое желание, возникающее в Божестве, раскалывает Его и изводит из «плеромы» в «кеному» (пустоту) или в мир кармической несвободы. У Оригена действие Бога в мире и даже Боговоплощение абсолютно свободны.
И в самом деле – почему Бог должен Сам меняться, входя в изменчивый мир? Этот постулат гностиков и оккультистов никак не может быть обоснован. Как относительное может умалить Абсолютное? Что это за Абсолют, который насилуется относительным? Что это за Трансценденция, которая не может защищить Себя от искажающего влияния небытия или относительного бытия? Бог есть абсолютное Единство в Себе, и это абсолютное Единство нельзя разрушить никакими привходящими, «относительными» моментами. Воплощение Божества совсем не означает сложение Им с Себя божественности и принятие в Себя всех несовершенств материи. Поэтому и о Боговоплощении Сына Божия христиане говорят, что Он взял на себя все человеческое – кроме греха.
Именно возвышенность Оригенова учения о Боге не позволяет ему стать гностиком. Гностики и теософы слишком заниженно, слишком антропоморфно понимают Божественное. Ориген же мыслит о Боге достойно. И потому остается христианином, несмотря на все свои парагностические суждения.
Однако, и это с сожалением надо добавить в качестве четвертого комментария к приведенной Е. Рерих цитате из Оригена, александрийский мыслитель сам не всегда был на высоте этой своей мысли. Но об этом чуть ниже.
Миссионерская эзотерика
По уверению Е. Рерих, «После Оригена ложная вера христианства начала расти»1218. Надо полагать, что до Оригена и у Оригена христианство было вполне оккультным и гностическим, а вот после него вдруг стало православным. Но если быть более уважительным к историческим реалиям, чем это принято у теософов, то не так уж сложно заметить, что даже из Оригена трудно сделать оккультиста.У Оригена действительно есть ряд идей, которые не приемлются христианством. Но при обсуждении этих идей надо для начала выяснить – каково их происхождение. Действительно ли потаенная церковная традиция вдруг выразилась через Оригена (и затем почему-то снова замолчала)? Или же Ориген почему-либо предоставил возможность языческой философии заговорить внутри церковной ограды? В конце концов – как сам Ориген оценивал свои реинкарнационные суждения?
То, что теософам кажется «эзотеричным» в беседах Оригена, на самом деле предельно «экзотерично». Проповедник зачастую даже против своей воли подлаживается под настроение и вкусы своей аудитории. Сегодня, например, модна идея свободы и прав человека – и потому нередко церковные катехизаторы (если они обращаются к интеллигенции) всячески подчеркивают, что идея свободы укоренена в Евангелии. Но во времена, когда люди искали не внешней «независимости», а истины, когда общество прислушивалось к монахам, церковная литература, напротив, подчеркивала идею послушания – и находила ее в том же Евангелии.
Так и Климент, и Ориген, когда кругом было море гностиков, должны были не сказать, что гносиса у христиан нет, но, что, напротив, только у них-то он и есть.
Хотите «тайн»? Эллины ищут мудрости и секретов? Что ж, эллины как дети. А с детьми надо говорить по-детски. Заходите, у нас есть немножко отборного гнозиса лично для Вас и Вашей супруги. Слушайте: Давным-давно «Петр, Иаков и Иоанн, хотя и были особо Спасителем почтены, однако после Вознесения Спасителя не оспаривали друг у друга эту честь, но избрали епископом Иерусалима Иакова Праведного… Иакову Праведному, Иоанну и Петру Господь после Воскресения передал знание, они же передали его остальным апостолам, остальные же апостолы семидесяти, одним из которых был Варнава» (Св. Климент Александрийский. Очерки. 6,7)1219. А когда заинтригованные слушатели возьмут в руки Послание этого самого Варнавы – они увидят там проповедь Христа Распятого. Но не найдут там на грамма «гностицизма»…