Страница:
Нужно найти выход из этого лабиринта! И вдруг ее посетила отчаянная мысль: "К черту все эти пространства!" Надо представить себе отсутствие чего-либо вокруг, вернее, отсутствие всего. Она красочно вспомнила открытый астрал, в который первый раз вывел ее Женя. Заставив себя сосредоточиться из последних сил на полной черноте без какого-либо пространства, она открыла глаза и почувствовала, как ее душа воспрянула, свободно паря в, ставшей такой родной, черноте. Она, чуть ли не физически, ощутила отсутствие сосущей тяжести складок ложных пространств и изнанок. Изо всех оставшихся сил она воскликнула: "Арсен! Папа!
Мама!" и тотчас вокруг ее появились заботливые лица. Сама собой образовалась ее привычная полянка. Она в полузабытьи наблюдала, как вокруг ее суетятся ангелы и родители, что-то говоря, жалея и успокаивая ее. Наконец она почувствовала, как ее накачивают силой. Мысли снова приобрели четкость и ясность. Наконец, она встала и обнаружила множество астральных жителей, обеспокоено следящих за ней.
Она счастливо улыбнулась и сказала:
– Спасибо! Теперь все будет в порядке! Я знаю, как справляться с мягким реалом.
Обеспокоенные ангелы и родственники стали исчезать один за другим, оставив ее наедине с родителями, Арсеном и Заром. Оставшимся с ней близким хотелось узнать, как дела у Лэи, каким образом ей удалось выйти в астрал из ловушки страны Высоких Горизонтов. А ей хотелось узнать, как дела в астрале у родителей и Зара, но она знала, что в реале Женя сейчас буквально сходит с ума, и поэтому, она найдет путь к своему телу. Пусть для этого ей понадобиться хоть сто раз выходить в астрал на дозаправку, она сделает это. Так что, поблагодарив всех и попрощавшись, она сосредоточилась на своем теле и прыгнула прямо в него, как учил ее Женя. Однако в том-то видимо и было отличие Жениной технологии от обычных астральных снов, что ей не удавалось полностью и адекватно управлять действиями своей души. Вот и сейчас она оказалась не в своем теле, а только в непосредственной близости от него. Увидев свое лежащее тело и привалившегося к нему недвижного Женю, она сильно заволновалась, не понимая, что произошло, сделала движение, пытаясь войти в тело. Однако картинка опять провернулась, и она зависла посреди прозрачного леса.
"Стоп!" – скомандовала она себе и, заставив успокоится, закрыла глаза и сосредоточилась на своих ощущениях. Опять где-то в уголке сознания затеплился знакомый маячок. Что же это такое? Маячок как бы потускнел, видимо, теряя силы, но теперь Лэя была полна энергии и потянулась к нему всеми своими чувствами.
Маячок, словно почувствовав ее, засветился сильнее любовью и лаской. И вдруг ей стало ясно, кто это такой родной, похожий на Женю и ее саму, и в тоже время незнакомый ей: "Это же девочка! Это ее ребенок! Только что зародившаяся душа, еще ничего не знающая и не понимающая, но уже умеющая дарить любовь и жаждущая ее в ответ!" Ей стало ясно, как она вернется. Она просто отрешилась от всего и, сосредоточившись на этом тихом и маленьком зове, потянулась к нему…
Открыв глаза, она не смогла сдержать одновременно радостный и испуганный вскрик.
Радость была от того что она вернулась, и теперь она знала – у них все будет в порядке. Но ее испугало то, что стало с головой Жени. Она сняла его руку со своего плеча, повернув на спину, и стала трясти. Спустя некоторое время тот открыл глаза. Она, догадавшись, что его душа истощена, схватила его голову в свои руки и, впившись в глаза, проделала обратный процесс, накачав Женю энергией.
Женька, почувствовав, что прилив бодрости захлестывает его, отвел взгляд и услышал веселое и укоризненное замечание:
– Что ты теперь Зару скажешь?! Видел бы ты свою голову – седой, как старик! – Лэя, научившись Женькиным повадкам, покрывала его лицо поцелуями. Женька, почувствовав, что тело вновь слушается его, не остался в долгу и обнял свою вернувшуюся фею.
– Как же ты сумела вернуться?! Да еще вся так и светишься энергией! – удивлялся он, никак не веря в свое счастье.
– А это спасибо тебе за то, что поддержал своей энергией! – таинственно улыбалась Лэя.
– Значит, я смог через твое тело послать тебе свою силу? Странно как-то, – не понимая, спросил Женька.
– Нет! Ты все равно не догадаешься! – прошептала Лэя, растягивая счастливый момент. – Я сначала нашла путь в чистый астрал и там заправилась под завязку.
Вернее, меня ангелы заправили.
– Так кого же я тогда заряжал? – не догадывался Женька.
– А ты догадайся, кто еще мог быть в моем теле, пока я отсутствовала? – хитро и счастливо улыбалась Лэя.
– Ангел, что ли какой… Что-о?! – дошло вдруг до Женьки. – Неужели?!
– Да! И это девочка. И еще, если тебе интересно, то половина ее души твоя! Я это четко почувствовала! Она еще совсем крошечная, несмышленыш, но сколько в ней любви! Когда ты ей помог своей энергией, она стала меня звать, а я была слишком ослаблена и не поняла, что это такое. Но после астрала, я сразу распознала, кто меня зовет. Я на нее, как на маячок вышла! Она бедненькая, пока дозвалась, столько сил на меня, глупую потратила! Но теперь все в порядке! Я ее чувствую каждую секунду и ей сейчас хорошо! И еще, теперь мне не страшны никакие параллельные пространства. Я знаю, как отсюда в астрал выходить и обратно в тело возвращаться!
Женька ошалело молчал и глупо улыбался: "Бывает же в жизни! Только что, казалось, все потерял, а сейчас приобрел это все обратно, да еще и в двойном размере!" И наверно, не было во всем Сэйларе более счастливых существ, чем они, обретшие снова друг друга и связывающую их третью душу. И даже безжалостный пасмурный мир страны Высоких Горизонтов, шаг за шагом сдавал свои позиции перед силой их любви…
ГЛАВА 17. НАД МИРОМ
Они не спешили в это утро. Женька чуть ли не облизывал свою фею – все никак не мог ею налюбоваться, прислушивался к ее стройному животику, будто за пару недель там что-то могло уже зашевелиться. Даже додумался высказать мысль о том, как жаль, что они не начали влюбляться еще в Венле – сейчас бы, мол, что-нибудь да зашевелилось. Лэя только тихонько посмеивалась и нежилась в его руках, якобы обиженно ответив, что она была тогда совсем не против, и он сам во всем виноват.
Женька каялся и лил крокодильи слезы, сам по крокодильи раздумывая, с какой бы стороны приступить к его лакомому кусочку. Лэя чувствовала, что его уверения о том, что теперь он ее любит за двоих, совершеннейшая правда – теперь он, любил еще и маленькое будущее создание, которое, действительно, было порождением их любви. Потом Женька вдруг испугался, а не помешает ли их будущему ребенку их излишние выражения любви. Лэя только смеялась, уверяя его, что не слышала, чтобы это кому-нибудь помешало, и потом, она всегда на связи с их будущей малышкой, и первая узнает, если той что-нибудь не понравиться. Женьку вдруг понесло на фантазии, какая у них будет умная и красивая дочка – в общем, получилась почти точная копия Лэи. Принцесса опять смеялась скудости инопланетной выдумки. В результате, было уже давно засветло, а они все еще шептались, обнимались, целовались и занимались всякими несерьезными, но такими важными для них глупостями.
Голод все-таки заставил их мысли повернуть на деловой лад, и после очень позднего походного завтрака влюбленная парочка вышла на песчаную косу. Они созерцали унылое водное пространство, по которому ветер гнал легкую рябь от берега. Им нужна была лодка, или яхта, или еще что-нибудь, что может передвигаться по воде, и чем быстрее, тем лучше. Мореходность их транспорта тоже имела не последнюю роль. Женька не обманывался на счет спокойности моря. Ветер дул из-за леса и здесь просто был не заметен. А им предстояло пересечь 150 – 200 миль водного пространства. Низкие тучи могли спровоцировать любой шквал. Малая сила тяжести и высокая плотность воздуха тоже способствовали легкому разгону волн даже при небольшом ветерке. А уменьшившаяся почти в два раза сила тяжести не помогала в грузоподъемности судна, так как вода тоже была легче и пропорции водоизмещения сохранялись.
Проблема была в том, что хоть Лэя теоретически и могла "выдумать" почти все, что угодно, но ее запасы знаний по кораблестроению были почти равны нулю. Это было их самой большой оплошностью при подготовке к походу. Женька вынужден был признать, что является большим головотяпом, не способным продумать и нескольких шагов вперед, не то, что проведение экспедиции. Надо было удивляться, как он еще про компас вспомнил. С другой стороны, никто и не мог предположить, что на внутреннем море вообще не будет лодок или судов.
Выяснения с Лэей показали – она может "придумать" максимум то, что она видела, а это были суда и лодки на реке Венле. Женьку не вдохновляло отправляться в море на речном баркасе, и он насел на бедную девочку, заставляя ее вспоминать все, что она видела в астрале. Вдруг его стукнуло по голове:
– Я же тебе мельком показывал нашу пирамиду! Помнишь, мы добрались до порта, перед тем, как ушли оттуда. А там в порту стояли несколько яхт.
– Да, я мельком видела там несколько красивых белых кораблей.
– Ну, корабли, это слишком громко для тех посудин, но вот с обводами и оснасткой у них все в порядке. Ты смогла бы такую небольшую, метров на десять, яхту, ну, то есть лодку, придумать.
– Но… – растерялась Лэя. – Ты же знаешь, что я не видела, как там все устроено.
Там ведь мачты, паруса и, как его, киль или руль должны быть.
– Хм… – задумался Женька. – А если я тебе буду рассказывать подробности, а ты понемногу будешь выдумывать, как Ноа свой дом строила? Ты ведь можешь фантазировать?
– Да, конечно могу, но для фантазии мне нужно ощутить хоть какие-нибудь детали.
– Хорошо я буду подыскивать сравнения и рисовать тебе эскизы, а ты будешь ваять потихоньку.
Они начали с того, что Лэя "выдумала" большие листы бумаги и карандаш. Сначала Женька долго объяснял, как должен выглядеть корпус яхты. Как выяснилось, кораблестроитель из него тоже был никудышный, и поэтому он ограничился самой примитивной конструкцией яхты. Вскоре, в метрах пятидесяти от берега в воду плюхнулась новенькая, беленькая и вся блестящая яхта. Правда, пока без мачты и руля. Женька сначала обрадовано, затем озадаченно смотрел на творение принцессы.
Лэя правильно приводнила яхту подальше, так как ближе к берегу было явно мелко.
– А как мы до нее доберемся? – запоздало начал думать Женька.
– Я сейчас к ней дорожку изо льда сделаю! – воодушевилась Лэя.
– А ты не устала сразу столько придумывать? – обеспокоился за свою начинающую корабельщицу Женька.
– Нет, это же не дом, а просто болванка корпуса. А лед проще всего делать, не надо ничего нового придумывать, только воду заморозить. Сил не больше, чем на молнии уйдет.
– Только покрой лед снегом или как-нибудь сделай его шершавым.
В общем, скоро к яхте пролегла ледяная дорожка покрытая снегом. Они бодро пробежали до яхты и, обнаружив, что она на плаву, начали ее "оборудовать". В первую очередь "бросили" якорь и перетащили вещи с берега. Потом Женька объяснял, что такое руль и румпель, из какого дерева нужно делать мачту, как растянуть ванты и из каких простыней "шить" паруса, а Лэя "выдумывала" и "передумывала" неудавшиеся варианты. В результате после полудня усталая Лэя услышала удивленную похвалу Женьки:
– У нас, кажется, получилось! Лэя, ты просто чудо! – Женька бегал по всей яхте и проверял грот и стаксель, крепление вант и шкотов – все было в порядке.
– Все, да не все! – рассмеялась Лэя в ответ. – Каюту-то еще вообще не оборудовали!
– Да, верно! Совсем забыл, – заоправдывался Женька и предложил. – Ты отдохни немного, а я сбегаю на берег за водой – надо запасы в дорогу сделать. Нам все-таки даже при хорошем ветре почти сутки идти, а если штиль будет, то вообще не известно сколько.
– Давай, я с тобой! Заодно пообедаем или поужинаем. Кстати, когда выходить в море будем?
– Я думаю, завтра. Тебе надо ночь отдохнуть и быть в полной готовности.
На завтра Женька еще в сумрачном свете заоблачных звезд, поднял паруса и обрубил за ненадобностью якорный канат. Поскольку Лэя не знала ни принципа действия, ни устройства ни одного двигателя, Женька рассчитывал на силы природы. Лэя тоже попробовала поупражняться в "придумывании" ветра, и ей без труда удалось "придумать" небольшой толчок в паруса. Сильный порыв воздуха она попросту боялась делать, предупрежденная Женькой о печальных последствиях. Однако создание постоянно дующего ветра, требовало постоянного "внимания" и это уже было нелегко. Поэтому решили пока ограничиться натуральным ветром, благо его хватало, после того, как они отошли подальше от берега.
Целый день прошел в скучном сидении за румпелем. Лэя неплохо переносила качку, и большую часть времени просто проспала, впервые столкнувшись с убаюкивающим свойством морских волн. Ветер подымал небольшую волну, чуть больше метра – вполне приемлемую для яхты. Низкие тучи периодически проливались дождем. На компас можно было не смотреть, так как ветер не менялся и постоянно дул в фордевинд (сзади). Так что Женька просто расправил паруса бабочкой и зафиксировал румпель – яхта сама держала себя на курсе. Он, конечно, подумывал о спинакере. Но рисковать Лэей, впервые идущей под парусом, он даже не мыслил. А одному справляться со всем хозяйством, в случае чего, было небезопасно. Из-за однообразия пейзажей и безделья, самой большой проблемой было не уснуть за румпелем. Все-таки Женьке пришлось пару раз посадить за руль Лэю, а самому прилечь вздремнуть.
Уже ближе к вечеру, когда он дремал во второй раз, его разбудил испуганный крик Лэи:
– Женя! Иди, посмотри! – она сидела, раскрыв рот и уставившись куда-то вперед и вверх.
Женька вылез из каюты и посмотрел вперед. Оказывается, облака под напором шквала разошлись на некоторое время, и пред ними предстало странное и пугающее зрелище.
Над стелющимися вдалеке облаками в небо поднималась бесконечная темная скалистая стена, срытая местами в серых обрывках облаков, которые опять укрывали ее вверху, становясь гуще. Еще они разглядели впереди над водой, каких-то белых птиц, похожих на переросших альбатросов, но их размера было не разобрать из-за отсутствия хоть какой-нибудь перспективы. В последний момент, когда разрыв в облаках сместился вправо, им удалось рассмотреть далекий пологий правый край горы. До Женьки дошло, в чем дело, и он объяснил Лэе, когда картинка скрылась за облаками:
– Это и есть гора, к которой мы стремимся.
– Но она необъятна и почти вертикально уходит вверх! – испуганно сказала Лэя.
– Это обман зрения. Видела правый склон?
– Да.
– Весь вулкан очень пологий, как Килиманджаро в Африке. Это было видно по его краю.
– Но почему же, перед нами была почти вертикальная стена?
– Это мы немного наклонены вперед к горе, и поэтому мы ее видели над облаками, а она кажется наклоненной к нам. Это все та же вогнутость впадины с гравитационной линзой вытворяют шутки. Потом она казалась стеной из-за своей огромной величины, что в ширину, что в высоту. Одно здесь странно, почему склон, при своей пологости, совершенно голый, без какой-либо растительности?
Больше до вечера ничего не произошло и Женька, приспустив паруса на случай, если ветер усилиться, заступил на ночную вахту. Где-то за полночь он очнулся от какого-то мягкого толчка, выплыв дремы, в которую он постоянно впадал. Корпус яхты сотрясся, как будто она наткнулась на песчаную или илистую отмель. Ее стало медленно разворачивать к ветру и паруса опасно натянулись.
– Лэя, аврал! Что-то случилось! – крикнул Женька своей спящей красавице и попытался выправить положение яхты рулем.
Но руль, будто завяз в песке. В призрачном свете впереди были видны только волны.
Женька быстро отдал шкоты, и паруса захлопали по ветру. Однако судно не выпрямилось, а продолжало клониться на бок. Выскочившая, испуганная и зевающая на ходу, Лэя, сообразила зажечь, заранее "придуманный" на такой случай факел. То, что они увидели с правого борта, не вселило в них оптимизма. Лэя даже чуть не выронила факел от испуга.
– Что это за мерзость?! – гадливо морщась, воскликнула принцесса.
– Не хватало еще всяких дебильных Кракенов тут! – зло прокомментировал Женька появление над бортом яхты толстенного щупальца, усеянного присосками с тарелку величиной.
– Лэя ты можешь организовать по-быстрому небольшую льдину на сотню локтей вокруг и эдак на тридцать – глубину. А то эта осьминожина, или о скольки ногах она тут у вас, утопит нашу посудинку в два счета!
Через мгновение раздался треск корпуса корабля, и гигантское щупальце, немного подергавшись, безжизненно повисло.
– Ах ты! Мать-перемать мою пустую голову! – непонятно на каком языке выругался Женька. Мы же льдом корпус яхты раздавили! Ох, и осел же я!
– Да ладно, новую придумаем. Я на лед сильно и не потратилась! – довольная своим успехом, беспечно отмахнулась Лэя.
– На всякий случай надо самое необходимое скидать в мешки! – и они с Лэей, при свете факела начали собирать пожитки.
Самой необходимой оказалась в новых условиях еда – сухие лепешки, подаренные Ноа и бурдюк с питьевой водой. Женька прихватил еще дождевик и оружие, когда они почувствовали, что пол под ногами снова стал постепенно крениться. Они, с заплечными мешками, выскочили обратно на палубу, пытаясь рассмотреть при свете факела, что произошло. Вокруг ничего нового не появилось, но вся льдина наклонилась в ту же сторону, куда до этого была наклонена яхта, Подняв факел выше, Женька вгляделся в сторону уклона. На краю льдины появилась какая-то масса, медленно наползающая на уходящий под воду край их импровизированного айсберга.
Кажется, они вступили в воды, кишащие всякой гадостью, о которой предупреждала Ноа. Чувствуя, что надо придумывать что-то кардинальное, Женька посмотрел наверх и подумал: "Сейчас бы влететь повыше от всей этой мерзости!" – Лэя! Я придумал, что надо делать! – заорал он радостно и добавил. – Сейчас удираем, а потом ты можешь колотить своего тупого слугу за его безмозглость, сколько твоей душе будет угодно!
– Да погоди ты! Что надо делать?! Куда удираем? Эта гадина скоро или сюда доползет, или всю льдину утопит! – затараторила Лэя, воодушевленная надеждой на спасение.
– Помнишь, в Отраженном реале мы на аттракционах летали на воздушном шаре?
– Да, но я боюсь, что не смогу "выдумать" горючего для горелки.
– И не надо! Ты представь такой шар, но круглый и герметичный, сделанный из тонкой и плотной непроницаемой ткани, ну вроде наших дождевиков. Затем представь, что он заполнен легким газом – он называется гелий. Я думаю, названия знать не обязательно, так как, пусть он хоть вакуумом заполнен – лишь бы был легче воздуха. Теперь, помнишь стропы и корзину? Шар должен удерживаться этой веревочной сеткой.
– Да, помню! – с сосредоточенной готовностью ответила юная волшебница и уже закрыла глаза, как Женька крикнул:
– Не забудь "привязать" корзину к яхте, а то наш летательный аппарат удерет до того, как мы успеем запрыгнуть!
– Хорошо! – ответила Лэя, а Женька проверил, как дела у жаждущего с ними встречи головоногого, не испугавшегося даже холода льда, ради теплого общения с гостями.
К сожалению путешественников, дела у тупого хозяина глубин, шли неплохо, он уже подтопил всю свою половину льдины и дотянулся первым щупальцем до борта яхты. К своему ужасу, Женька заметил вторую такую же тушу, показавшуюся над кромкой льдины по близости с первой.
Пока он разглядывал визитеров из морских глубин, что-то произошло, так как он услышал какой-то хлопок и заметил, как качнулась корма яхты. Обернувшись, он увидел довольно большой шар, рвущийся в небо и натянувший привязывающий его трос, как струну.
– Шикарно! Молодец! Лэя, становись на борт яхты и бери заплечный мешок! – с этими словами, Женька подхватил фал, подтянулся руками на привязывающем корзину канате и, как обезьяна, забрался вовнутрь. Благо при их нынешнем весе это делать было несложно. Тут же свесившись обратно, он крикнул:
– Привязывай мешок!.. – он не договорил сразу по двум причинам. Умница Лэя, несмотря на некоторую слабость, после "придумывания", уже привязала один мешок к фалу и собиралась привязать второй. Но Женька с ужасом увидел, что к ее ноге тянется склизкая толстая колбаса щупальца и заорал. – Бросай все и хватайся за мои руки!
Лэя, сразу поняв по истерически-испуганному воплю Женьки, что не время оглядываться и рассуждать, просто прыгнула вверх из последних сил. Благодаря своему легкому весу она подлетела больше, чем на метр, и свесившемуся до пояса вниз, Женьке удалось схватить в замок одну ее руку. В условиях обычного тяготения он бы вывалился из корзины, но сейчас он, как Тарзан или Супермен, вытащил свою принцессу, словно перышко, в корзину, и тут же схватился за фал с подвязанным мешком. К счастью, мешок оказался именно с едой. Из режущих инструментов в Женькиных руках остался только нож на поясе, но сейчас ему было и его с лихвой достаточно, чтобы перерезать якорный канат.
Они резко взмыли вверх. Внизу осталась, быстро уменьшающаяся и удаляющаяся вбок, полузатопленная льдина с двумя бесформенными массами уже вовсю оплетающими своими щупальцами яхту.
– Да, недолго нам послужила твоя прекрасная лодочка! – сказал Лэе Женька, глядя, как скрывается их недолгое водное пристанище и обернувшись к своей уставшей, но упокоившейся принцессе сказал. – Ну, теперь можешь начинать меня бить, чем попало! Мне нужно было до этого транспорта еще где-то в степной зоне додуматься!
– Бить тебя, у меня и сил-то нет! А шар я сумела бы выдумать разве что на берегу моря, не раньше, – тихонько сказала Лэя.
– Тогда слушай мою команду! – Женька присел пред Лэей и сказал, приготовившись к своей фирменной накачке Лэиных глаз. – Буду тебя лечить, пока ты меня не побьешь.
И не вздумай отворачиваться!
Лэя все-таки отвела глаза, когда почувствовала себя легче, зная, что может "выпить" Женькину душу до дна. Теперь они сидели, одинаково немного уставшие и довольные своим спасением, в корзине шара, недвижно зависшей посреди серой сырой пелены облаков. Через несколько минут они поняли, что все-таки быстро поднимаются, так как пелена вдруг осталась внизу, и они только иногда проскакивали вверх, сквозь отдельные клочья сырой ваты. Постепенно становилось светлей. Видимо, сказывалась меньший слой туч над головой. Да и рассвет должен был скоро подоспеть. Прежде чем выяснять обстановку, они решили попросту немного вздремнуть… …За пару часов приятной дремоты, полусидя-полулежа в объятиях друг друга, два незадачливых яхтсмена порядочно подкривили себе спины, и теперь пытались привести себя в порядок, применяя что-то из методов массажа, которые смог припомнить из прошлой жизни Женька. На большую разминку в тесной корзине просто не было места.
– Надо было побольше гнездышко "выдумать"! – призналась в своей оплошности Лэя.
– Ерунда, все просто прекрасно! А со всякими мелочами мы с твоими способностями без труда справимся! – оптимистично заявил Женька.
– Кстати, о мелочах… – смущенно спросила Лэя. – Мы долго будем летать в этой корзинке?
– Маленькая моя! – Женька обнял и поцеловал Лэю. – Ты еще будешь меня стесняться?
Я же тебя люблю, всю со всеми проявлениями твоей натуры.
– И все-таки, мне не хотелось бы представать перед тобой в… несколько некрасивом виде.
– Так, я сейчас делаю ножом дырку в углу пола, а сам понаблюдаю за тучами – все равно надо определить, куда мы движемся и на какой высоте находимся. И не смей меня стеснятся! Это, в конце концов, смешно после всего, что с нами и между нами произошло! – сказал Женька и приступил к выполнению своего плана.
Наблюдения за облаками и за проглядывающей местами горой, давали несколько неутешительную картину. Было похоже, что они зависли на высоте двух-трех тысяч метров над уровнем нижних туч, а до верхнего слоя сплошной облачности вообще было далеко. Нижние тучи определенно двигались к горе, тогда как верхние, похоже, или стояли на месте, или ползли от горы. Их же шар, скорее всего, висел, не двигаясь никуда.
– Ладно, приводим себя в порядок, завтракаем, а потом придется спускаться, – сделал выводы Женька.
– А почему надо спускаться? – спросила Лэя.
– Только нижний слой воздуха движется с большой скоростью к горе. Если нам удастся зависнуть в нем, то мы, меньше чем за час, долетим до суши.
– Так давай, сначала начнем спускаться, а потом, на ходу позавтракаем! – внесла разумные коррективы в план действий Лэя.
– Давай! – согласился Женька и почесал в своей пышной гриве, вспомнив свою земную привычку. – А как мы спустимся-то? Надо же газ стравливать потихоньку, а клапана-то у нас и нет!
– Ну, так давай, объясняй устройство этого клапана, буду усовершенствовать наш шар на ходу! – решительно ответила принцесса.
– Главное, чтобы наш шарик не разлетелся при этом на кусочки! – с опаской посматривая на раздутый до предела шар, предупредил Женька. – Мы же на такую высотищу залетели! Его сейчас распирает от давления. Ты какую-то прямо-таки железную ткань "придумала"! Так что, надо продумать все хорошенько, прежде чем вносить коррективы.
Мама!" и тотчас вокруг ее появились заботливые лица. Сама собой образовалась ее привычная полянка. Она в полузабытьи наблюдала, как вокруг ее суетятся ангелы и родители, что-то говоря, жалея и успокаивая ее. Наконец она почувствовала, как ее накачивают силой. Мысли снова приобрели четкость и ясность. Наконец, она встала и обнаружила множество астральных жителей, обеспокоено следящих за ней.
Она счастливо улыбнулась и сказала:
– Спасибо! Теперь все будет в порядке! Я знаю, как справляться с мягким реалом.
Обеспокоенные ангелы и родственники стали исчезать один за другим, оставив ее наедине с родителями, Арсеном и Заром. Оставшимся с ней близким хотелось узнать, как дела у Лэи, каким образом ей удалось выйти в астрал из ловушки страны Высоких Горизонтов. А ей хотелось узнать, как дела в астрале у родителей и Зара, но она знала, что в реале Женя сейчас буквально сходит с ума, и поэтому, она найдет путь к своему телу. Пусть для этого ей понадобиться хоть сто раз выходить в астрал на дозаправку, она сделает это. Так что, поблагодарив всех и попрощавшись, она сосредоточилась на своем теле и прыгнула прямо в него, как учил ее Женя. Однако в том-то видимо и было отличие Жениной технологии от обычных астральных снов, что ей не удавалось полностью и адекватно управлять действиями своей души. Вот и сейчас она оказалась не в своем теле, а только в непосредственной близости от него. Увидев свое лежащее тело и привалившегося к нему недвижного Женю, она сильно заволновалась, не понимая, что произошло, сделала движение, пытаясь войти в тело. Однако картинка опять провернулась, и она зависла посреди прозрачного леса.
"Стоп!" – скомандовала она себе и, заставив успокоится, закрыла глаза и сосредоточилась на своих ощущениях. Опять где-то в уголке сознания затеплился знакомый маячок. Что же это такое? Маячок как бы потускнел, видимо, теряя силы, но теперь Лэя была полна энергии и потянулась к нему всеми своими чувствами.
Маячок, словно почувствовав ее, засветился сильнее любовью и лаской. И вдруг ей стало ясно, кто это такой родной, похожий на Женю и ее саму, и в тоже время незнакомый ей: "Это же девочка! Это ее ребенок! Только что зародившаяся душа, еще ничего не знающая и не понимающая, но уже умеющая дарить любовь и жаждущая ее в ответ!" Ей стало ясно, как она вернется. Она просто отрешилась от всего и, сосредоточившись на этом тихом и маленьком зове, потянулась к нему…
Открыв глаза, она не смогла сдержать одновременно радостный и испуганный вскрик.
Радость была от того что она вернулась, и теперь она знала – у них все будет в порядке. Но ее испугало то, что стало с головой Жени. Она сняла его руку со своего плеча, повернув на спину, и стала трясти. Спустя некоторое время тот открыл глаза. Она, догадавшись, что его душа истощена, схватила его голову в свои руки и, впившись в глаза, проделала обратный процесс, накачав Женю энергией.
Женька, почувствовав, что прилив бодрости захлестывает его, отвел взгляд и услышал веселое и укоризненное замечание:
– Что ты теперь Зару скажешь?! Видел бы ты свою голову – седой, как старик! – Лэя, научившись Женькиным повадкам, покрывала его лицо поцелуями. Женька, почувствовав, что тело вновь слушается его, не остался в долгу и обнял свою вернувшуюся фею.
– Как же ты сумела вернуться?! Да еще вся так и светишься энергией! – удивлялся он, никак не веря в свое счастье.
– А это спасибо тебе за то, что поддержал своей энергией! – таинственно улыбалась Лэя.
– Значит, я смог через твое тело послать тебе свою силу? Странно как-то, – не понимая, спросил Женька.
– Нет! Ты все равно не догадаешься! – прошептала Лэя, растягивая счастливый момент. – Я сначала нашла путь в чистый астрал и там заправилась под завязку.
Вернее, меня ангелы заправили.
– Так кого же я тогда заряжал? – не догадывался Женька.
– А ты догадайся, кто еще мог быть в моем теле, пока я отсутствовала? – хитро и счастливо улыбалась Лэя.
– Ангел, что ли какой… Что-о?! – дошло вдруг до Женьки. – Неужели?!
– Да! И это девочка. И еще, если тебе интересно, то половина ее души твоя! Я это четко почувствовала! Она еще совсем крошечная, несмышленыш, но сколько в ней любви! Когда ты ей помог своей энергией, она стала меня звать, а я была слишком ослаблена и не поняла, что это такое. Но после астрала, я сразу распознала, кто меня зовет. Я на нее, как на маячок вышла! Она бедненькая, пока дозвалась, столько сил на меня, глупую потратила! Но теперь все в порядке! Я ее чувствую каждую секунду и ей сейчас хорошо! И еще, теперь мне не страшны никакие параллельные пространства. Я знаю, как отсюда в астрал выходить и обратно в тело возвращаться!
Женька ошалело молчал и глупо улыбался: "Бывает же в жизни! Только что, казалось, все потерял, а сейчас приобрел это все обратно, да еще и в двойном размере!" И наверно, не было во всем Сэйларе более счастливых существ, чем они, обретшие снова друг друга и связывающую их третью душу. И даже безжалостный пасмурный мир страны Высоких Горизонтов, шаг за шагом сдавал свои позиции перед силой их любви…
ГЛАВА 17. НАД МИРОМ
Они не спешили в это утро. Женька чуть ли не облизывал свою фею – все никак не мог ею налюбоваться, прислушивался к ее стройному животику, будто за пару недель там что-то могло уже зашевелиться. Даже додумался высказать мысль о том, как жаль, что они не начали влюбляться еще в Венле – сейчас бы, мол, что-нибудь да зашевелилось. Лэя только тихонько посмеивалась и нежилась в его руках, якобы обиженно ответив, что она была тогда совсем не против, и он сам во всем виноват.
Женька каялся и лил крокодильи слезы, сам по крокодильи раздумывая, с какой бы стороны приступить к его лакомому кусочку. Лэя чувствовала, что его уверения о том, что теперь он ее любит за двоих, совершеннейшая правда – теперь он, любил еще и маленькое будущее создание, которое, действительно, было порождением их любви. Потом Женька вдруг испугался, а не помешает ли их будущему ребенку их излишние выражения любви. Лэя только смеялась, уверяя его, что не слышала, чтобы это кому-нибудь помешало, и потом, она всегда на связи с их будущей малышкой, и первая узнает, если той что-нибудь не понравиться. Женьку вдруг понесло на фантазии, какая у них будет умная и красивая дочка – в общем, получилась почти точная копия Лэи. Принцесса опять смеялась скудости инопланетной выдумки. В результате, было уже давно засветло, а они все еще шептались, обнимались, целовались и занимались всякими несерьезными, но такими важными для них глупостями.
Голод все-таки заставил их мысли повернуть на деловой лад, и после очень позднего походного завтрака влюбленная парочка вышла на песчаную косу. Они созерцали унылое водное пространство, по которому ветер гнал легкую рябь от берега. Им нужна была лодка, или яхта, или еще что-нибудь, что может передвигаться по воде, и чем быстрее, тем лучше. Мореходность их транспорта тоже имела не последнюю роль. Женька не обманывался на счет спокойности моря. Ветер дул из-за леса и здесь просто был не заметен. А им предстояло пересечь 150 – 200 миль водного пространства. Низкие тучи могли спровоцировать любой шквал. Малая сила тяжести и высокая плотность воздуха тоже способствовали легкому разгону волн даже при небольшом ветерке. А уменьшившаяся почти в два раза сила тяжести не помогала в грузоподъемности судна, так как вода тоже была легче и пропорции водоизмещения сохранялись.
Проблема была в том, что хоть Лэя теоретически и могла "выдумать" почти все, что угодно, но ее запасы знаний по кораблестроению были почти равны нулю. Это было их самой большой оплошностью при подготовке к походу. Женька вынужден был признать, что является большим головотяпом, не способным продумать и нескольких шагов вперед, не то, что проведение экспедиции. Надо было удивляться, как он еще про компас вспомнил. С другой стороны, никто и не мог предположить, что на внутреннем море вообще не будет лодок или судов.
Выяснения с Лэей показали – она может "придумать" максимум то, что она видела, а это были суда и лодки на реке Венле. Женьку не вдохновляло отправляться в море на речном баркасе, и он насел на бедную девочку, заставляя ее вспоминать все, что она видела в астрале. Вдруг его стукнуло по голове:
– Я же тебе мельком показывал нашу пирамиду! Помнишь, мы добрались до порта, перед тем, как ушли оттуда. А там в порту стояли несколько яхт.
– Да, я мельком видела там несколько красивых белых кораблей.
– Ну, корабли, это слишком громко для тех посудин, но вот с обводами и оснасткой у них все в порядке. Ты смогла бы такую небольшую, метров на десять, яхту, ну, то есть лодку, придумать.
– Но… – растерялась Лэя. – Ты же знаешь, что я не видела, как там все устроено.
Там ведь мачты, паруса и, как его, киль или руль должны быть.
– Хм… – задумался Женька. – А если я тебе буду рассказывать подробности, а ты понемногу будешь выдумывать, как Ноа свой дом строила? Ты ведь можешь фантазировать?
– Да, конечно могу, но для фантазии мне нужно ощутить хоть какие-нибудь детали.
– Хорошо я буду подыскивать сравнения и рисовать тебе эскизы, а ты будешь ваять потихоньку.
Они начали с того, что Лэя "выдумала" большие листы бумаги и карандаш. Сначала Женька долго объяснял, как должен выглядеть корпус яхты. Как выяснилось, кораблестроитель из него тоже был никудышный, и поэтому он ограничился самой примитивной конструкцией яхты. Вскоре, в метрах пятидесяти от берега в воду плюхнулась новенькая, беленькая и вся блестящая яхта. Правда, пока без мачты и руля. Женька сначала обрадовано, затем озадаченно смотрел на творение принцессы.
Лэя правильно приводнила яхту подальше, так как ближе к берегу было явно мелко.
– А как мы до нее доберемся? – запоздало начал думать Женька.
– Я сейчас к ней дорожку изо льда сделаю! – воодушевилась Лэя.
– А ты не устала сразу столько придумывать? – обеспокоился за свою начинающую корабельщицу Женька.
– Нет, это же не дом, а просто болванка корпуса. А лед проще всего делать, не надо ничего нового придумывать, только воду заморозить. Сил не больше, чем на молнии уйдет.
– Только покрой лед снегом или как-нибудь сделай его шершавым.
В общем, скоро к яхте пролегла ледяная дорожка покрытая снегом. Они бодро пробежали до яхты и, обнаружив, что она на плаву, начали ее "оборудовать". В первую очередь "бросили" якорь и перетащили вещи с берега. Потом Женька объяснял, что такое руль и румпель, из какого дерева нужно делать мачту, как растянуть ванты и из каких простыней "шить" паруса, а Лэя "выдумывала" и "передумывала" неудавшиеся варианты. В результате после полудня усталая Лэя услышала удивленную похвалу Женьки:
– У нас, кажется, получилось! Лэя, ты просто чудо! – Женька бегал по всей яхте и проверял грот и стаксель, крепление вант и шкотов – все было в порядке.
– Все, да не все! – рассмеялась Лэя в ответ. – Каюту-то еще вообще не оборудовали!
– Да, верно! Совсем забыл, – заоправдывался Женька и предложил. – Ты отдохни немного, а я сбегаю на берег за водой – надо запасы в дорогу сделать. Нам все-таки даже при хорошем ветре почти сутки идти, а если штиль будет, то вообще не известно сколько.
– Давай, я с тобой! Заодно пообедаем или поужинаем. Кстати, когда выходить в море будем?
– Я думаю, завтра. Тебе надо ночь отдохнуть и быть в полной готовности.
На завтра Женька еще в сумрачном свете заоблачных звезд, поднял паруса и обрубил за ненадобностью якорный канат. Поскольку Лэя не знала ни принципа действия, ни устройства ни одного двигателя, Женька рассчитывал на силы природы. Лэя тоже попробовала поупражняться в "придумывании" ветра, и ей без труда удалось "придумать" небольшой толчок в паруса. Сильный порыв воздуха она попросту боялась делать, предупрежденная Женькой о печальных последствиях. Однако создание постоянно дующего ветра, требовало постоянного "внимания" и это уже было нелегко. Поэтому решили пока ограничиться натуральным ветром, благо его хватало, после того, как они отошли подальше от берега.
Целый день прошел в скучном сидении за румпелем. Лэя неплохо переносила качку, и большую часть времени просто проспала, впервые столкнувшись с убаюкивающим свойством морских волн. Ветер подымал небольшую волну, чуть больше метра – вполне приемлемую для яхты. Низкие тучи периодически проливались дождем. На компас можно было не смотреть, так как ветер не менялся и постоянно дул в фордевинд (сзади). Так что Женька просто расправил паруса бабочкой и зафиксировал румпель – яхта сама держала себя на курсе. Он, конечно, подумывал о спинакере. Но рисковать Лэей, впервые идущей под парусом, он даже не мыслил. А одному справляться со всем хозяйством, в случае чего, было небезопасно. Из-за однообразия пейзажей и безделья, самой большой проблемой было не уснуть за румпелем. Все-таки Женьке пришлось пару раз посадить за руль Лэю, а самому прилечь вздремнуть.
Уже ближе к вечеру, когда он дремал во второй раз, его разбудил испуганный крик Лэи:
– Женя! Иди, посмотри! – она сидела, раскрыв рот и уставившись куда-то вперед и вверх.
Женька вылез из каюты и посмотрел вперед. Оказывается, облака под напором шквала разошлись на некоторое время, и пред ними предстало странное и пугающее зрелище.
Над стелющимися вдалеке облаками в небо поднималась бесконечная темная скалистая стена, срытая местами в серых обрывках облаков, которые опять укрывали ее вверху, становясь гуще. Еще они разглядели впереди над водой, каких-то белых птиц, похожих на переросших альбатросов, но их размера было не разобрать из-за отсутствия хоть какой-нибудь перспективы. В последний момент, когда разрыв в облаках сместился вправо, им удалось рассмотреть далекий пологий правый край горы. До Женьки дошло, в чем дело, и он объяснил Лэе, когда картинка скрылась за облаками:
– Это и есть гора, к которой мы стремимся.
– Но она необъятна и почти вертикально уходит вверх! – испуганно сказала Лэя.
– Это обман зрения. Видела правый склон?
– Да.
– Весь вулкан очень пологий, как Килиманджаро в Африке. Это было видно по его краю.
– Но почему же, перед нами была почти вертикальная стена?
– Это мы немного наклонены вперед к горе, и поэтому мы ее видели над облаками, а она кажется наклоненной к нам. Это все та же вогнутость впадины с гравитационной линзой вытворяют шутки. Потом она казалась стеной из-за своей огромной величины, что в ширину, что в высоту. Одно здесь странно, почему склон, при своей пологости, совершенно голый, без какой-либо растительности?
Больше до вечера ничего не произошло и Женька, приспустив паруса на случай, если ветер усилиться, заступил на ночную вахту. Где-то за полночь он очнулся от какого-то мягкого толчка, выплыв дремы, в которую он постоянно впадал. Корпус яхты сотрясся, как будто она наткнулась на песчаную или илистую отмель. Ее стало медленно разворачивать к ветру и паруса опасно натянулись.
– Лэя, аврал! Что-то случилось! – крикнул Женька своей спящей красавице и попытался выправить положение яхты рулем.
Но руль, будто завяз в песке. В призрачном свете впереди были видны только волны.
Женька быстро отдал шкоты, и паруса захлопали по ветру. Однако судно не выпрямилось, а продолжало клониться на бок. Выскочившая, испуганная и зевающая на ходу, Лэя, сообразила зажечь, заранее "придуманный" на такой случай факел. То, что они увидели с правого борта, не вселило в них оптимизма. Лэя даже чуть не выронила факел от испуга.
– Что это за мерзость?! – гадливо морщась, воскликнула принцесса.
– Не хватало еще всяких дебильных Кракенов тут! – зло прокомментировал Женька появление над бортом яхты толстенного щупальца, усеянного присосками с тарелку величиной.
– Лэя ты можешь организовать по-быстрому небольшую льдину на сотню локтей вокруг и эдак на тридцать – глубину. А то эта осьминожина, или о скольки ногах она тут у вас, утопит нашу посудинку в два счета!
Через мгновение раздался треск корпуса корабля, и гигантское щупальце, немного подергавшись, безжизненно повисло.
– Ах ты! Мать-перемать мою пустую голову! – непонятно на каком языке выругался Женька. Мы же льдом корпус яхты раздавили! Ох, и осел же я!
– Да ладно, новую придумаем. Я на лед сильно и не потратилась! – довольная своим успехом, беспечно отмахнулась Лэя.
– На всякий случай надо самое необходимое скидать в мешки! – и они с Лэей, при свете факела начали собирать пожитки.
Самой необходимой оказалась в новых условиях еда – сухие лепешки, подаренные Ноа и бурдюк с питьевой водой. Женька прихватил еще дождевик и оружие, когда они почувствовали, что пол под ногами снова стал постепенно крениться. Они, с заплечными мешками, выскочили обратно на палубу, пытаясь рассмотреть при свете факела, что произошло. Вокруг ничего нового не появилось, но вся льдина наклонилась в ту же сторону, куда до этого была наклонена яхта, Подняв факел выше, Женька вгляделся в сторону уклона. На краю льдины появилась какая-то масса, медленно наползающая на уходящий под воду край их импровизированного айсберга.
Кажется, они вступили в воды, кишащие всякой гадостью, о которой предупреждала Ноа. Чувствуя, что надо придумывать что-то кардинальное, Женька посмотрел наверх и подумал: "Сейчас бы влететь повыше от всей этой мерзости!" – Лэя! Я придумал, что надо делать! – заорал он радостно и добавил. – Сейчас удираем, а потом ты можешь колотить своего тупого слугу за его безмозглость, сколько твоей душе будет угодно!
– Да погоди ты! Что надо делать?! Куда удираем? Эта гадина скоро или сюда доползет, или всю льдину утопит! – затараторила Лэя, воодушевленная надеждой на спасение.
– Помнишь, в Отраженном реале мы на аттракционах летали на воздушном шаре?
– Да, но я боюсь, что не смогу "выдумать" горючего для горелки.
– И не надо! Ты представь такой шар, но круглый и герметичный, сделанный из тонкой и плотной непроницаемой ткани, ну вроде наших дождевиков. Затем представь, что он заполнен легким газом – он называется гелий. Я думаю, названия знать не обязательно, так как, пусть он хоть вакуумом заполнен – лишь бы был легче воздуха. Теперь, помнишь стропы и корзину? Шар должен удерживаться этой веревочной сеткой.
– Да, помню! – с сосредоточенной готовностью ответила юная волшебница и уже закрыла глаза, как Женька крикнул:
– Не забудь "привязать" корзину к яхте, а то наш летательный аппарат удерет до того, как мы успеем запрыгнуть!
– Хорошо! – ответила Лэя, а Женька проверил, как дела у жаждущего с ними встречи головоногого, не испугавшегося даже холода льда, ради теплого общения с гостями.
К сожалению путешественников, дела у тупого хозяина глубин, шли неплохо, он уже подтопил всю свою половину льдины и дотянулся первым щупальцем до борта яхты. К своему ужасу, Женька заметил вторую такую же тушу, показавшуюся над кромкой льдины по близости с первой.
Пока он разглядывал визитеров из морских глубин, что-то произошло, так как он услышал какой-то хлопок и заметил, как качнулась корма яхты. Обернувшись, он увидел довольно большой шар, рвущийся в небо и натянувший привязывающий его трос, как струну.
– Шикарно! Молодец! Лэя, становись на борт яхты и бери заплечный мешок! – с этими словами, Женька подхватил фал, подтянулся руками на привязывающем корзину канате и, как обезьяна, забрался вовнутрь. Благо при их нынешнем весе это делать было несложно. Тут же свесившись обратно, он крикнул:
– Привязывай мешок!.. – он не договорил сразу по двум причинам. Умница Лэя, несмотря на некоторую слабость, после "придумывания", уже привязала один мешок к фалу и собиралась привязать второй. Но Женька с ужасом увидел, что к ее ноге тянется склизкая толстая колбаса щупальца и заорал. – Бросай все и хватайся за мои руки!
Лэя, сразу поняв по истерически-испуганному воплю Женьки, что не время оглядываться и рассуждать, просто прыгнула вверх из последних сил. Благодаря своему легкому весу она подлетела больше, чем на метр, и свесившемуся до пояса вниз, Женьке удалось схватить в замок одну ее руку. В условиях обычного тяготения он бы вывалился из корзины, но сейчас он, как Тарзан или Супермен, вытащил свою принцессу, словно перышко, в корзину, и тут же схватился за фал с подвязанным мешком. К счастью, мешок оказался именно с едой. Из режущих инструментов в Женькиных руках остался только нож на поясе, но сейчас ему было и его с лихвой достаточно, чтобы перерезать якорный канат.
Они резко взмыли вверх. Внизу осталась, быстро уменьшающаяся и удаляющаяся вбок, полузатопленная льдина с двумя бесформенными массами уже вовсю оплетающими своими щупальцами яхту.
– Да, недолго нам послужила твоя прекрасная лодочка! – сказал Лэе Женька, глядя, как скрывается их недолгое водное пристанище и обернувшись к своей уставшей, но упокоившейся принцессе сказал. – Ну, теперь можешь начинать меня бить, чем попало! Мне нужно было до этого транспорта еще где-то в степной зоне додуматься!
– Бить тебя, у меня и сил-то нет! А шар я сумела бы выдумать разве что на берегу моря, не раньше, – тихонько сказала Лэя.
– Тогда слушай мою команду! – Женька присел пред Лэей и сказал, приготовившись к своей фирменной накачке Лэиных глаз. – Буду тебя лечить, пока ты меня не побьешь.
И не вздумай отворачиваться!
Лэя все-таки отвела глаза, когда почувствовала себя легче, зная, что может "выпить" Женькину душу до дна. Теперь они сидели, одинаково немного уставшие и довольные своим спасением, в корзине шара, недвижно зависшей посреди серой сырой пелены облаков. Через несколько минут они поняли, что все-таки быстро поднимаются, так как пелена вдруг осталась внизу, и они только иногда проскакивали вверх, сквозь отдельные клочья сырой ваты. Постепенно становилось светлей. Видимо, сказывалась меньший слой туч над головой. Да и рассвет должен был скоро подоспеть. Прежде чем выяснять обстановку, они решили попросту немного вздремнуть… …За пару часов приятной дремоты, полусидя-полулежа в объятиях друг друга, два незадачливых яхтсмена порядочно подкривили себе спины, и теперь пытались привести себя в порядок, применяя что-то из методов массажа, которые смог припомнить из прошлой жизни Женька. На большую разминку в тесной корзине просто не было места.
– Надо было побольше гнездышко "выдумать"! – призналась в своей оплошности Лэя.
– Ерунда, все просто прекрасно! А со всякими мелочами мы с твоими способностями без труда справимся! – оптимистично заявил Женька.
– Кстати, о мелочах… – смущенно спросила Лэя. – Мы долго будем летать в этой корзинке?
– Маленькая моя! – Женька обнял и поцеловал Лэю. – Ты еще будешь меня стесняться?
Я же тебя люблю, всю со всеми проявлениями твоей натуры.
– И все-таки, мне не хотелось бы представать перед тобой в… несколько некрасивом виде.
– Так, я сейчас делаю ножом дырку в углу пола, а сам понаблюдаю за тучами – все равно надо определить, куда мы движемся и на какой высоте находимся. И не смей меня стеснятся! Это, в конце концов, смешно после всего, что с нами и между нами произошло! – сказал Женька и приступил к выполнению своего плана.
Наблюдения за облаками и за проглядывающей местами горой, давали несколько неутешительную картину. Было похоже, что они зависли на высоте двух-трех тысяч метров над уровнем нижних туч, а до верхнего слоя сплошной облачности вообще было далеко. Нижние тучи определенно двигались к горе, тогда как верхние, похоже, или стояли на месте, или ползли от горы. Их же шар, скорее всего, висел, не двигаясь никуда.
– Ладно, приводим себя в порядок, завтракаем, а потом придется спускаться, – сделал выводы Женька.
– А почему надо спускаться? – спросила Лэя.
– Только нижний слой воздуха движется с большой скоростью к горе. Если нам удастся зависнуть в нем, то мы, меньше чем за час, долетим до суши.
– Так давай, сначала начнем спускаться, а потом, на ходу позавтракаем! – внесла разумные коррективы в план действий Лэя.
– Давай! – согласился Женька и почесал в своей пышной гриве, вспомнив свою земную привычку. – А как мы спустимся-то? Надо же газ стравливать потихоньку, а клапана-то у нас и нет!
– Ну, так давай, объясняй устройство этого клапана, буду усовершенствовать наш шар на ходу! – решительно ответила принцесса.
– Главное, чтобы наш шарик не разлетелся при этом на кусочки! – с опаской посматривая на раздутый до предела шар, предупредил Женька. – Мы же на такую высотищу залетели! Его сейчас распирает от давления. Ты какую-то прямо-таки железную ткань "придумала"! Так что, надо продумать все хорошенько, прежде чем вносить коррективы.