Страница:
Н. П. Кузьмин
Генерал Корнилов. Роман-хроника.
От автора
На имени генерала Лавра Георгиевича Корнилова, возглавившего так называемый корниловский мятеж осенью 1917 года, десятилетиями лежала печать реакционера и мракобеса. В предлагаемой книге автор анализирует происшедшее и убедительно показывает, что затея с мятежом явилась чудовищной провокацией международных сил, ненавидевших Россию, ее мощь и православное вероисповедание.
Царский генерал Корнилов, истинный сын своей Родины, скорее фигура трагическая, ибо вовремя не сумел распознать скрытую подоплеку намерений мировой закулисы.
Герой моего повествования генерал Лавр Георгиевич Корнилов, пожалуй, одна из самых одиозных фигур нашей новейшей истории. Сразу припоминается корниловский мятеж - отчаянная попытка «генерала-мракобеса» остановить колесо Истории, по-своему вмешаться в развитие российской смуты… Так нас учили сызмальства, так мы относились к Корнилову… Но потом я изменил свою точку зрения. Что побудило меня к этому? И вообще, что стоит за внезапным интересом к личности этого генерала, к событиям, с ним связанным?
Прежде всего, как ни странно, мгновенный распад Советского Союза, как если бы рванули, образно говоря, подложенные под него бомбы с дистанционным управлением. Изготовлены и заряжены эти бомбы были еще в 1922 году, когда конституционно оформлялся Союз Советских Социалистических Республик, когда территориальный принцип царской России сменился этническим, то есть вместо бывших губерний на карте появились национальные республики и края. Осуществился генеральный план В.И. Ленина, заявившего с первых дней Октябрьского переворота всем «угнетенным националам»: берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить! И.В. Сталин, как известно, пробовал бороться с таким рискованнейшим построением великой державы, но Ленин обратился за помощью к Троцкому, а тот мгновенно мобилизовал всю свою бесчисленную партийную рать. Сталин принужден был отступить и уступить.
В Советской Конституции так и осталось право всех народов СССР на самоопределение (вплоть до отделения).
Дистанционный взрыватель ленинско-троцкистской бомбы тикал примерно 70 лет и оглушительно сработал в самом начале так называемой перестройки. И мы все этому живые свидетели.
В Алма-Ате, бывшем казачьем городке Верном, современные басмачи с университетскими значками кинулись избивать русскоязычных, а в Тбилиси началась наглая, грубая атака на главный столп любой державы - на армию.
Оба события, алма-атинское и тбилисское, воспринимаются теперь словно разрывы оглушительного артобстрела, начатого нашими вековечными ненавистниками. Замысел их отличался удивительной однолинейностью: алмаатинский погром списали целиком на русских «колонизаторов и оккупантов», тбилисский - на солдат и генералов, «злобных, кровожадных», будто бы привыкших воевать не с врагом, а с беременными женщинами и старухами.
Не уходит из памяти невиданное остервенение, с каким набросились на командующего Закавказским военным округом генерала Родионова. Чего только не наговорили! Но вот он вышел на трибуну сессии народных депутатов, и мир увидел культурнейшего человека, патриота, пронизанного болью за судьбу страны и армии, развал которых начинался. Одинокие голоса патриотических изданий пытались перешибить хорошо организованный ор «демократических» кликуш. Стало известно, что командующий округом был избран в Верховный Совет страны в состязании с несколькими кандидатами-грузинами. Избиратели-грузины отдали предпочтение русскому генералу! Для них он был воистину свой человек, настолько свой, что в его честь служил молебен сам католикос Грузии Илия П.
Вся истерия с бессовестным поношением генерала-патриота исходила от банды, что пробралась к кормилу величайшей державы планеты - Советского Союза. Имена этих прохвостов сейчас известны всем (прочтите список тогдашнего Политбюро). Позднее на Родионова науськали бывшего кокандского юриста, бывшего мэра града Петра Великого…
А дальше уже пошло, как говорится, по накатанному… Заверещала «демократическая» нечисть, над планетой понесся кликушеский вопёж: путч, вылазка, мятеж, переворот! Население могущественной державы погрузилось в трехдневную пучину кровопролития и экономического хаоса.
Как все похоже на то, что произошло 74 года назад, в такие же три дня тогдашнего августа!
О эти роковые месяцы конца нашего северного лета и начала осени! Вспомним: в августе 1914 года Россию втянули в ненужную и губительную войну с Германией; в августе 1917 года генерал-патриот Корнилов предпринял попытку остановить наглое разрушение державы, своей Родины; в августе 1991 года партийная мразь повергла наше с вами Отечество в неслыханные катастрофы.
Удивляться, впрочем, совершенно нечему, ибо и тогда и ныне против России выступала одна и та же сила - мощная, хищная, коварная, хорошо организованная.
Зеркальное отражение давних событий в нынешних сказывается во всем или почти во всем.
Тогда - «мятеж», теперь - «путч», «переворот»…
Тогда власть в самом центре быстро ухватили ленинские большевики - пожалуй, самая малочисленная из тогдашних партий. Теперь Кремль и Старая площадь мгновенно оказались в руках суетливых, жадных людишек, не имеющих никакого понятия о сложностях и тяготах управления громадным государством.
Тогда патриоты оказались под караулом в Быховской тюрьме, теперь же были злорадно брошены в зловонные камеры Матросской тишины.
Много, чрезвычайно много общего, поразительно похожего. Все совершалось словно по одному сценарию.
И даже последнее неслыханное злодеяние: октябрьский расстрел из танковых орудий парламента России словно копирует выстрел «Авроры» по Зимнему дворцу и варварский расстрел Московского Кремля из пушек.
Интерес мой к генералу Корнилову подогревался еще и сознанием того, что мы с ним земляки: оба увидели свет в далеком городишке Усть-Каменогорске, старинной казачьей крепостице на берегу Иртыша.
Повторяюсь: Корнилов традиционно подавался нашими официальными историками с чудовищною одиозностью. Что было делать, как разгрести завалы многолетней лжи (хорошо оплачиваемой теми, кто ее заказывал) и хотя бы приблизиться к истине?
Архивы… Приходилось клевать по зернышку из того, что попадало в руки.
Лавр Георгиевич Корнилов родился в семье служилого казака с Горькой линии (поселения сибирского казачества, построенные с петровских времен по всему течению Иртыша, начиная с места впадения реки в Обь и кончая озером Зайсан, возле самой китайской границы). Отец будущего полководца прослужил на коне четверть века и сумел получить первый офицерский чин - хорунжего. Выйдя в отставку, он уехал с семьей в небольшой степной городишко Каркаралинск и устроился там на гражданскую службу - писарем волостной управы. Мать Лавра Георгиевича была простая казашка из кочевого рода, обитавшего на левобережье Иртыша с тех времен, когда по необозримой степи промчались хищные тумены кровожадного потрясателя вселенной Чингисхана. Сильная кровь казахских предков сказывалась в облике Корнилова характерными скулами и узким разрезом глаз. О простонародном происхождении свидетельствовало и отчество - Егорович, как везде указывалось в «Послужных списках» (надо полагать, отца его постаничному так и окликали: Егорка, Егор…). Благозвучная переиначка на «Георгиевич», видимо, появилась позднее, с повышением по службе Корнилова.
Незаурядная личность генерала убедительно иллюстрирует так называемую колониальную политику русского народа. В самом деле, подумать только: пришли и завоевали и Украину, и Казахстан (да и все без исключения республики, «нарезанные» волею большевиков из прежних, старорежимных российских губерний)! Уши глохнут от исступленного рева луженых глоток националистов. И редко кто припомнит, что те же Украина с Казахстаном буквально умоляли русского царя принять их под свою защиту и опеку, охранить от многочисленных врагов. При Богдане Хмельницком украинцы изнемогали от хищных крымцев и коварных поляков, а у степного хана Аблая недоставало сил защитить свой народ от джунгар, хивинцев и кокандцев.
Россия никогда и никого не завоевывала. К России, под руку русского царя («Всея и Великие, и Малые, и Белые…»), стремились сами - все слабые и угнетенные, изнемогающие от насилий. Так убегают под спасительный навес, когда над головой гроза. Казань? Крым? Астрахань? Коканд с Хивой? Но это же гнезда разбойников-налетчиков, оставшихся еще с Батыевых времен и существующих исключительно грабежом…
Весь облик Корнилова служит лучшим протестом на все наскоки малообразованных националистов.
На просторах Империи Российской («тюрьмы народов») смешивались и роднились самые разные народы. Корнилов продолжает славный список русских военачальников, в жилах которых текла смешанная с другой русская кровь: Багратион, Ермолов. Прибавим к ним Лорис-Меликова, князей Юсуповых и многих, многих других. У кого поднимется рука замахнуться на их исторические заслуги перед Россией?
Вот так и складывалось наше великое Отечество - в таком сплетении и в таком кровном родстве.
Россия со всем своим разнообразным населением неторопливо «сварилась» в многовековом котле, перемешавшем самые разнообразные нации и народности. На бескрайних просторах нашей Родины очень непохожие один на другого русские люди живут на Дону и Тереке, на берегах Амура и Байкала, в Вятке, Новгороде, Тюмени и на Алтае. Но всех их роднит и объединяет общая земля, один язык и неповторимая история.
Так было до недавних пор, пока верхушка КПСС («агенты влияния» западных спецслужб) не затеяла так называемую перестройку. Именно они, возглавив республики и регионы, принялись сеять национальную рознь, стравливать народы, ослепляя их взаимной ненавистью. Это они превратили нашу многонациональную державу в кровавый полигон смертельных войн.
Пора, мне кажется, положить предел позорным ярлыкам и клеймам, с которыми столько времени жили в нашей памяти многие из наших славных предков. Как упорно вдалбливали нам, что царские генералы сражались против Революции исключительно потому, что защищали свои имения и капиталы, свои несметные богатства. Иными словами, были самыми примитивными шкурниками… Никто не спорит, имелись подонки и среди генералов. Крупные звезды на погонах отнюдь не свидетельствуют о высоких качествах характера…
Лавр Георгиевич Корнилов не имел в своем «походном ранце» ничего, кроме воинского долга. Это был типичный представитель российского сословия, профессией которого была защита Родины, Отечества. Высокие его чины свидетельствовали всего лишь об уме, честности и отваге, доходившей до самопожертвования, этого человека.
Царская армия руководилась не одними «паркетными» генералами, ловкими придворными шаркунами, хватавшими чины и ордена в залах Зимнего дворца. Во главе русских стрелковых корпусов находилась целая плеяда «тягловых» военачальников, беззаветных служак, добывших свои немалые чины боевыми заслугами на поле брани. Таковы были Суворов, Кутузов, Ермолов, Скобелев, Деникин, Крымов и множество других. Лавр Георгиевич - из их числа.
Поступив в Омский кадетский корпус и окончив его, он продолжил свое образование в Михайловском артиллерийском училище, затем с отличием окончил Академию Генерального штаба. Настоящая военная косточка, он пошел по пути своего славного земляка Чокана Валиханова, человека знатного степного рода, чингизида, ставшего русским офицером. Корнилов стал крупным специалистом по Среднему Востоку, изучил несколько языков (писал стихи на фарси), четыре года провел в Пекине на посту русского военного агента. На войне с Японией награжден орденом св. Георгия, на полях первой мировой войны удостоился высшего чина: генерал от инфантерии.
Люди долга обычно не заживаются на свете. Завидное долголетие свойственно приспособленцам. Лавр Георгиевич, возглавив русскую Добровольческую армию, погиб в бою под Екатеринода-ром (Краснодаром) в возрасте 48 лет.
Над его памятью десятки лет глумились кремлевские историки-лизоблюды.
Л.Г. Корнилов - наша слава и наша национальная боль.
К сожалению, он никогда не выйдет на трибуну и не ответит своим врагам, как генерал Родионов…
Генерал Корнилов - фигура трагическая. С ним поступили точно так же, как с членами августовского ГКЧП и с руководителями российского парламента, - его умело, коварно подставили.
Как поведать о нем, о его судьбе?
Стану рассказывать так, как открывал и постигал жизнь и эпоху этого великого человека для самого себя, избрав литературный жанр романа-хроники.
Царский генерал Корнилов, истинный сын своей Родины, скорее фигура трагическая, ибо вовремя не сумел распознать скрытую подоплеку намерений мировой закулисы.
Герой моего повествования генерал Лавр Георгиевич Корнилов, пожалуй, одна из самых одиозных фигур нашей новейшей истории. Сразу припоминается корниловский мятеж - отчаянная попытка «генерала-мракобеса» остановить колесо Истории, по-своему вмешаться в развитие российской смуты… Так нас учили сызмальства, так мы относились к Корнилову… Но потом я изменил свою точку зрения. Что побудило меня к этому? И вообще, что стоит за внезапным интересом к личности этого генерала, к событиям, с ним связанным?
Прежде всего, как ни странно, мгновенный распад Советского Союза, как если бы рванули, образно говоря, подложенные под него бомбы с дистанционным управлением. Изготовлены и заряжены эти бомбы были еще в 1922 году, когда конституционно оформлялся Союз Советских Социалистических Республик, когда территориальный принцип царской России сменился этническим, то есть вместо бывших губерний на карте появились национальные республики и края. Осуществился генеральный план В.И. Ленина, заявившего с первых дней Октябрьского переворота всем «угнетенным националам»: берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить! И.В. Сталин, как известно, пробовал бороться с таким рискованнейшим построением великой державы, но Ленин обратился за помощью к Троцкому, а тот мгновенно мобилизовал всю свою бесчисленную партийную рать. Сталин принужден был отступить и уступить.
В Советской Конституции так и осталось право всех народов СССР на самоопределение (вплоть до отделения).
Дистанционный взрыватель ленинско-троцкистской бомбы тикал примерно 70 лет и оглушительно сработал в самом начале так называемой перестройки. И мы все этому живые свидетели.
В Алма-Ате, бывшем казачьем городке Верном, современные басмачи с университетскими значками кинулись избивать русскоязычных, а в Тбилиси началась наглая, грубая атака на главный столп любой державы - на армию.
Оба события, алма-атинское и тбилисское, воспринимаются теперь словно разрывы оглушительного артобстрела, начатого нашими вековечными ненавистниками. Замысел их отличался удивительной однолинейностью: алмаатинский погром списали целиком на русских «колонизаторов и оккупантов», тбилисский - на солдат и генералов, «злобных, кровожадных», будто бы привыкших воевать не с врагом, а с беременными женщинами и старухами.
Не уходит из памяти невиданное остервенение, с каким набросились на командующего Закавказским военным округом генерала Родионова. Чего только не наговорили! Но вот он вышел на трибуну сессии народных депутатов, и мир увидел культурнейшего человека, патриота, пронизанного болью за судьбу страны и армии, развал которых начинался. Одинокие голоса патриотических изданий пытались перешибить хорошо организованный ор «демократических» кликуш. Стало известно, что командующий округом был избран в Верховный Совет страны в состязании с несколькими кандидатами-грузинами. Избиратели-грузины отдали предпочтение русскому генералу! Для них он был воистину свой человек, настолько свой, что в его честь служил молебен сам католикос Грузии Илия П.
Вся истерия с бессовестным поношением генерала-патриота исходила от банды, что пробралась к кормилу величайшей державы планеты - Советского Союза. Имена этих прохвостов сейчас известны всем (прочтите список тогдашнего Политбюро). Позднее на Родионова науськали бывшего кокандского юриста, бывшего мэра града Петра Великого…
А дальше уже пошло, как говорится, по накатанному… Заверещала «демократическая» нечисть, над планетой понесся кликушеский вопёж: путч, вылазка, мятеж, переворот! Население могущественной державы погрузилось в трехдневную пучину кровопролития и экономического хаоса.
Как все похоже на то, что произошло 74 года назад, в такие же три дня тогдашнего августа!
О эти роковые месяцы конца нашего северного лета и начала осени! Вспомним: в августе 1914 года Россию втянули в ненужную и губительную войну с Германией; в августе 1917 года генерал-патриот Корнилов предпринял попытку остановить наглое разрушение державы, своей Родины; в августе 1991 года партийная мразь повергла наше с вами Отечество в неслыханные катастрофы.
Удивляться, впрочем, совершенно нечему, ибо и тогда и ныне против России выступала одна и та же сила - мощная, хищная, коварная, хорошо организованная.
Зеркальное отражение давних событий в нынешних сказывается во всем или почти во всем.
Тогда - «мятеж», теперь - «путч», «переворот»…
Тогда власть в самом центре быстро ухватили ленинские большевики - пожалуй, самая малочисленная из тогдашних партий. Теперь Кремль и Старая площадь мгновенно оказались в руках суетливых, жадных людишек, не имеющих никакого понятия о сложностях и тяготах управления громадным государством.
Тогда патриоты оказались под караулом в Быховской тюрьме, теперь же были злорадно брошены в зловонные камеры Матросской тишины.
Много, чрезвычайно много общего, поразительно похожего. Все совершалось словно по одному сценарию.
И даже последнее неслыханное злодеяние: октябрьский расстрел из танковых орудий парламента России словно копирует выстрел «Авроры» по Зимнему дворцу и варварский расстрел Московского Кремля из пушек.
Интерес мой к генералу Корнилову подогревался еще и сознанием того, что мы с ним земляки: оба увидели свет в далеком городишке Усть-Каменогорске, старинной казачьей крепостице на берегу Иртыша.
Повторяюсь: Корнилов традиционно подавался нашими официальными историками с чудовищною одиозностью. Что было делать, как разгрести завалы многолетней лжи (хорошо оплачиваемой теми, кто ее заказывал) и хотя бы приблизиться к истине?
Архивы… Приходилось клевать по зернышку из того, что попадало в руки.
Лавр Георгиевич Корнилов родился в семье служилого казака с Горькой линии (поселения сибирского казачества, построенные с петровских времен по всему течению Иртыша, начиная с места впадения реки в Обь и кончая озером Зайсан, возле самой китайской границы). Отец будущего полководца прослужил на коне четверть века и сумел получить первый офицерский чин - хорунжего. Выйдя в отставку, он уехал с семьей в небольшой степной городишко Каркаралинск и устроился там на гражданскую службу - писарем волостной управы. Мать Лавра Георгиевича была простая казашка из кочевого рода, обитавшего на левобережье Иртыша с тех времен, когда по необозримой степи промчались хищные тумены кровожадного потрясателя вселенной Чингисхана. Сильная кровь казахских предков сказывалась в облике Корнилова характерными скулами и узким разрезом глаз. О простонародном происхождении свидетельствовало и отчество - Егорович, как везде указывалось в «Послужных списках» (надо полагать, отца его постаничному так и окликали: Егорка, Егор…). Благозвучная переиначка на «Георгиевич», видимо, появилась позднее, с повышением по службе Корнилова.
Незаурядная личность генерала убедительно иллюстрирует так называемую колониальную политику русского народа. В самом деле, подумать только: пришли и завоевали и Украину, и Казахстан (да и все без исключения республики, «нарезанные» волею большевиков из прежних, старорежимных российских губерний)! Уши глохнут от исступленного рева луженых глоток националистов. И редко кто припомнит, что те же Украина с Казахстаном буквально умоляли русского царя принять их под свою защиту и опеку, охранить от многочисленных врагов. При Богдане Хмельницком украинцы изнемогали от хищных крымцев и коварных поляков, а у степного хана Аблая недоставало сил защитить свой народ от джунгар, хивинцев и кокандцев.
Россия никогда и никого не завоевывала. К России, под руку русского царя («Всея и Великие, и Малые, и Белые…»), стремились сами - все слабые и угнетенные, изнемогающие от насилий. Так убегают под спасительный навес, когда над головой гроза. Казань? Крым? Астрахань? Коканд с Хивой? Но это же гнезда разбойников-налетчиков, оставшихся еще с Батыевых времен и существующих исключительно грабежом…
Весь облик Корнилова служит лучшим протестом на все наскоки малообразованных националистов.
На просторах Империи Российской («тюрьмы народов») смешивались и роднились самые разные народы. Корнилов продолжает славный список русских военачальников, в жилах которых текла смешанная с другой русская кровь: Багратион, Ермолов. Прибавим к ним Лорис-Меликова, князей Юсуповых и многих, многих других. У кого поднимется рука замахнуться на их исторические заслуги перед Россией?
Вот так и складывалось наше великое Отечество - в таком сплетении и в таком кровном родстве.
Россия со всем своим разнообразным населением неторопливо «сварилась» в многовековом котле, перемешавшем самые разнообразные нации и народности. На бескрайних просторах нашей Родины очень непохожие один на другого русские люди живут на Дону и Тереке, на берегах Амура и Байкала, в Вятке, Новгороде, Тюмени и на Алтае. Но всех их роднит и объединяет общая земля, один язык и неповторимая история.
Так было до недавних пор, пока верхушка КПСС («агенты влияния» западных спецслужб) не затеяла так называемую перестройку. Именно они, возглавив республики и регионы, принялись сеять национальную рознь, стравливать народы, ослепляя их взаимной ненавистью. Это они превратили нашу многонациональную державу в кровавый полигон смертельных войн.
Пора, мне кажется, положить предел позорным ярлыкам и клеймам, с которыми столько времени жили в нашей памяти многие из наших славных предков. Как упорно вдалбливали нам, что царские генералы сражались против Революции исключительно потому, что защищали свои имения и капиталы, свои несметные богатства. Иными словами, были самыми примитивными шкурниками… Никто не спорит, имелись подонки и среди генералов. Крупные звезды на погонах отнюдь не свидетельствуют о высоких качествах характера…
Лавр Георгиевич Корнилов не имел в своем «походном ранце» ничего, кроме воинского долга. Это был типичный представитель российского сословия, профессией которого была защита Родины, Отечества. Высокие его чины свидетельствовали всего лишь об уме, честности и отваге, доходившей до самопожертвования, этого человека.
Царская армия руководилась не одними «паркетными» генералами, ловкими придворными шаркунами, хватавшими чины и ордена в залах Зимнего дворца. Во главе русских стрелковых корпусов находилась целая плеяда «тягловых» военачальников, беззаветных служак, добывших свои немалые чины боевыми заслугами на поле брани. Таковы были Суворов, Кутузов, Ермолов, Скобелев, Деникин, Крымов и множество других. Лавр Георгиевич - из их числа.
Поступив в Омский кадетский корпус и окончив его, он продолжил свое образование в Михайловском артиллерийском училище, затем с отличием окончил Академию Генерального штаба. Настоящая военная косточка, он пошел по пути своего славного земляка Чокана Валиханова, человека знатного степного рода, чингизида, ставшего русским офицером. Корнилов стал крупным специалистом по Среднему Востоку, изучил несколько языков (писал стихи на фарси), четыре года провел в Пекине на посту русского военного агента. На войне с Японией награжден орденом св. Георгия, на полях первой мировой войны удостоился высшего чина: генерал от инфантерии.
Люди долга обычно не заживаются на свете. Завидное долголетие свойственно приспособленцам. Лавр Георгиевич, возглавив русскую Добровольческую армию, погиб в бою под Екатеринода-ром (Краснодаром) в возрасте 48 лет.
Над его памятью десятки лет глумились кремлевские историки-лизоблюды.
Л.Г. Корнилов - наша слава и наша национальная боль.
К сожалению, он никогда не выйдет на трибуну и не ответит своим врагам, как генерал Родионов…
Генерал Корнилов - фигура трагическая. С ним поступили точно так же, как с членами августовского ГКЧП и с руководителями российского парламента, - его умело, коварно подставили.
Как поведать о нем, о его судьбе?
Стану рассказывать так, как открывал и постигал жизнь и эпоху этого великого человека для самого себя, избрав литературный жанр романа-хроники.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Бедная жизнь на песках, иссушаемых солнцем, заставляла туркмен заниматься разбоем. Обильную поживу давали набеги на богатых персов. Вылазки делались и на север: к хивинцам и в Адаевские степи. Отрядами налетчиков командовали суровые и опытные предводители - сардары. Замыслив очередной набег, сардар втыкал перед своей кибиткой копье, украшенное конским хвостом. Каждый, кто хотел отправиться за добычей, приходил и втыкал рядом свое. Когда копий собиралось достаточно, сардар велел седлать коней. Большой оазис под названием Ахал возник и разросся на самом краешке пустыни перед грядою невысоких желтых гор. Место удачное: тут сплетались две речки - Мургаб и Кушка. Вода и отвага здешних сардаров привлекали в Ахал множество людей со всех концов Туркестана. С годами здесь образовалось что-то вроде азиатской Запорожской сечи. Кровь жителей смешалась в поколениях: хивинцы, узбеки, персы, пуштуны. Воинственное племя стало называть себя «ахалтеке» («новые люди»).
Налетчики, ходившие на север, на полуостров Мангышлак, принесли вести, что адаевские казахи попросились под высокую руку ак-падишаха - белого царя. После этого на юг по берегам Сырдарьи стали продвигаться русские войска.
Поселение Геок-Тепе сардары приказали обнести сплошною глинобитной стеной. Несколько башен придавали городку вид неприступной крепости. Русскими солдатами командовал генерал Скобелев, прозванный туркменами акпашой (он неизменно появлялся на белоснежном жеребце и в белом кителе). Оборону крепости возглавил отважный сардар Дыкма. Ему помогали Курбан и Муса. Последний приходился отцом отчаянному смельчаку Гель-ды Гелю.
У русских были пушки. Снаряды разбивали стены крепости, словно пух. Глина не могла соперничать с металлом.
Однажды ночью сардар Курбан велел своим воинам раздеться донага. С кинжалами в зубах люди поползли на русские позиции. Темные тела воинов слились с песком. Бесшумная атака нанесла армии Скобелева громадный урон: текинцы вырезали больше батальона. Лишь на исходе ночи загремели выстрелы. Налетчики вернулись в крепость, захватив раненых и убитых. В той дерзкой ночной атаке погиб отчаянный Гельды Гель.
Наутро рассвирепевший Скобелев скомандовал общий штурм. Ахнули орудия. От стен взметнулась глиняная пыль. В провалы устремились русские солдаты.
Сардар Муса, не успевший похоронить своего сына, прямо на крепостной стене опустился на колени и стал молиться. Он заявил: «Не хочу жить в Ахале, если он достанется гяурам!» Набежавшие солдаты подняли его на штыки.
Крепость Геок-Тепе пала, взятая русскими с бою. Сардар Дыкма попал в плен. Текинцы, проиграв сражение, ожидали яростной расправы. Так поступил бы каждый командующий, потеряв прошедшей ночью несколько сот солдат, зарезанных во сне. Однако ак-паша не допустил разбоя: велел накормить пленных и сделать перевязки раненым.
Великодушие русских ошеломило побежденных. Выходит, врали почтенные муллы, стращая правоверных неистовою злобой гяуров? Ни с раненых, ни с пленных не упало и волоса! Важные медлительные старики собрались на совет.
Что делать дальше? Не сам ли Аллах, да будет вечно его имя, послал текинцам русского ак-пашу, отважного и грозного в бою, но милосердного после сражения?..
Решение аксакалов - белобородых старцев обрадовало генерала Скобелева. Текинцы сделали исторический выбор: они отдавали свой народ под высокую руку ак-падишаха. В знак доверия к самому ак-паше, храбрейшему и милостивому победителю, старейшины отрядили целый отряд из уцелевших воинов. Отныне они станут надежными нукерами русского сардара Скобелева.
Следующей целью генерала являлись укрепления Асхабада. Впереди своих войск ак-паша ехал в окружении текинских всадников. Природные конники, туркмены легко переносили длительные переходы. На полпути к Асхабаду им встретился большой отряд, торопившийся к защитникам Геок-Тепе. Текинцы из конвоя поскакали вперед, заговорили на своем языке.
Подъехавший Скобелев был встречен дружелюбно. Крепость Асхабад без боя принимала условия сдачи.
Обширный Закаспийский край стал новой провинцией (губернией) Российской Империи.
После знойного, испепеляющего лета русские войска появились на границах Бухарского эмирата. Освобождения из неволи ждали тысячи русских рабов в Коканде. Отряд полковника Столетова предпринял скрытный рейд на Сарыкамыш. Затем он пересек безводные пески, вышел к самому побережью Каспийского моря вблизи персидской границы и на песчаной пустоши, сжигаемой свирепым солнцем, заложил крепость Красноводск. Здесь обосновался постоянный русский гарнизон…
Блестяще завершилась русская экспедиция на Алай. Выносливые пензенские лошаденки втащили пушки на перевалы Сары-Могук и Арчат-Даван.
Генерал Скобелев, отправляясь в Петербург, забрал с собою сардара Дыкму и его пятилетнего сынишку Ураза. Пленный сардар полюбил своего победителя. Прежде чем отправиться далеко на север, в чужую столицу, Дыкма встретился со старейшинами племени. Он уезжал надолго и хотел поделиться с сородичами плодами своих ночных раздумий. Он напомнил старикам, что лазутчики из-за Пянджа подбивали текинцев всеми силами сопротивляться русским. Двое таких лазутчиков погибли при штурме Геок-Тепе. Их тела удалось похоронить тайно, незаметно для русских. Секрет лазутчиков ушел в песок пустыни, как вода. Пусть навсегда туда же, в песок, уйдут их лживые заверения. Они стращали текинцев ужасами русских зверств. Где эти зверства? Кто их видел? Ак-паша не унизился до мести. Орел мух не ловит! Для людей пустыни наступает новая жизнь. Отставшего от каравана рвут трусливые шакалы, а презренные трусы ловят пулю затылком.
В заключение Дыкма важно произнес:
– Коран говорит - победителю повинуйся. Но русские завоевали нас не только силою оружия, а и своей добротой, и только они имеют право быть нашими господами!
Скобелев, узнав о речи Дыкмы, улыбнулся. Совершилось важнейшее для России дело. Недаром в туркестанские пески, в самые глухие гарнизоны, вызывались служить лучшие офицеры русской армии. На его глазах выросла целая плеяда генералов-освободителей (впоследствии все они покроют себя славой в Балканских войнах). Передовые, образованные люди, как правило владевшие местными языками, эти офицеры своими глазами видели жестокое владычество эмиров, беков и ханов. Сыновья крестьян, учившиеся на медные деньги, они тем не менее содрогались от безудержной свирепости местных правителей… Освободители с севера были одеты в военные мундиры, но под казенным сукном у них бились сердца, сострадающие чужой боли. И местным муллам приходилось поневоле укрощать свое религиозное неистовство…
В Петербурге генерал Скобелев представил Дыкму императору Александру II.
Раззолоченные придворные с любопытством разглядывали важного текинца в шелковом малиновом халате и огромной белой папахе. На поясе, затянутом на тонкой юношеской талии, висел кривой кинжал в серебряных ножнах. Дыкма держался с большим достоинством. Из-под густых кудрявых завитков папахи холодно взирали орлиные глаза. Рядом с ним стоял мальчик в таком же малиновом халате и лохматой папахе. Необыкновенных гостей сопровождал генерал Скобелев в парадном мундире, с завесой орденов по всей груди. Он же служил переводчиком.
В Зимнем дворце совершалось очередное великое событие: русская империя отодвигала свои южные границы к Пянджу, упираясь в отроги Гиндукуша. Оттуда, из-за горных круч, сюда, в пески Прикаспия, постоянно проникали самые искусные лазутчики Великобритании. Англичане заботливо воздвигали надежный щит перед жемчужиной своей империи - Индией. В последние годы английские секретные агенты были замечены в Адаевских степях, на Мангышлаке. Взятие русскими войсками крепости Геок-Тепе нанесло убийственный удар по колониальным планам вездесущих англичан.
В чертогах Зимнего дворца глаза придворных уже видели перед собой заискивающих князьков, эмиров, ханов, разряженных в национальные одежды. Вождь племени текинцев не походил ни на одного из них. Его костистое лицо в рамке белой бороды казалось испеченным на горячих головешках. Немолодое тело было поджарым и мускулистым. Перед русской знатью стоял суровый воин, а не любитель пиршеств и гарема. Таким же воителем подрастал и его смуглый сынишка, старавшийся во всем подражать своему отцу.
Царица, невысокая красавица, ласково обратилась к надменному Дыкме и о чем-то заговорила. Тот невозмутимо выслушал перевод. Императрица высказалась в том смысле, что никогда не бывала в их краях и хотела бы иметь что-нибудь на память о родной земле сардара. Вождь решительно сорвал с головы свою лохматую папаху, затем, взяв сынишку за плечо, толкнул его вперед. Скобелев быстро перевел: «Гость предлагает русскому императору свою голову, а императрице поручает своего единственного сына Ураза».
Царица прослезилась и притянула к себе диковатого мальчишку.
Маленького Ураза поместили в Пажеский корпус. Он получил воспитание наравне с лучшими людьми русского общества, офицером пошел служить в гвардейскую кавалерию. Наезжая в родные места, скидывал мундир и облачался в пару толстых халатов, водружал на голову громадную отцовскую папаху-тельпек. Гостя бесконечно чествовали, резали баранов. Угощение затягивалось допоздна. У раз соблюдал кочевой этикет. Он первым подходил к старикам и задавал обязательный вопрос: «Аманлык му?» («Здоров ли?») На традиционное: «Кэмэ хабар?» («Какие новости?») - неторопливо выкладывал все интересное, что помнилось из столичного житья-бытья. Таков был вековой обычай. Он замечал хмурые лица почтеннейших мулл и всеми силами избегал ввязываться с ними в спор. Он понял то, чего никак не соглашались понять они. Конечно, русские пришли сюда с оружием в руках, но разве народа коснулось хоть маленькое разорение? Чем, спрашивается, были кишлаки вокруг колодцев? Настоящими разбойничьими гнездами. Хорошо и прибыльно было сардарам, но не бедноте. Нет, новые хозяева оказались лучше старых.
Поздней ночью Ураз выходил из войлочного шатра и долго стоял под звездами. Пустыня источала дневное тепло и молчала. Каким далеким казался отсюда блестящий Петербург! Жаль, приезжать на родину с каждым годом удается все реже. Все время, все заботы Ураза забирали обязанности эскадронного командира.
Такой кавалерии, как в России, не имела ни одна из стран. Совершенно уникальным видом войск были казачьи полки, а также конники из областей Северного Кавказа, Туркестана и Закаспийского края.
Кавказ раньше других окраин признал власть белого царя. Горцы, рыцари долга и чести, обязались быть надежною опорой трона. Молодые люди из различных родов и племен образовали так называемую Дикую дивизию. В состав дивизии входили шесть полков: Ингушский, Черкесский, Татарский, Кабардинский, Дагестанский, Чеченский. Командовал дивизией младший брат царя - великий князь Михаил.
Туркмены из племени теке долгое время составляли личный конвой генерала Скобелева. Молодой, в расцвете сил генерал неожиданно скончался. Эта загадочная смерть чем-то напоминала внезапный уход из жизни Павла I и Петра III. Туркмены остались без своего кумира. Однако были живы чувства долга, доблести и чести. Природные воины, текинцы шли служить русскому царю на своих конях и со своим холодным оружием. От казны им выдавались лишь погоны, винтовки и жалованье. Сначала они составляли Туркменский дивизион. Затем, уже накануне войны 1914 года, распоряжением императора Николая II дивизион переименовали в Текинский конный полк.
Геройски показал он себя в напряженных боях весной 1915 года, когда весь русский фронт был смят и деморализован стремительным наступлением генерала Макензена. 28 мая в сражении под Черными Протоками текинцы развернулись в лаву и, протяжно воя, ринулись на австрийские окопы. Плотный огонь пулеметов косил отважных всадников ряд за рядом. С громадными потерями полк выполнил задачу: сбил австрийцев. После этого текинцев вывели в резерв - на отдых и переформирование.
Молоденький хан Хаджиев нашел свой полк в захудалой польской деревушке. Он только что окончил Тверское кавалерийское училище и получил назначение младшим офицером в 4-й эскадрон Текинского полка. Каждый новичок в гвардейской кавалерии получал кличку «зверь». Эскадронным командиром «зверя» Хаджиева являлся штаб-ротмистр Ураз-сардар, сын легендарного Дыкмы.
Когда из Петрограда пришло известие о царском отречении, офицеры Текинского полка возмутились. Мнение было общим: если бы конвой императора составляли туркмены, не случилось бы никакого отречения. Царскую подпись под манифестом вырвали силой…
Генерал Алексеев, начальник штаба в Ставке, обманул императора, убедив его, что русская армия отвернулась от своего государя. Высший генералитет сговорился не выпускать царя из своих рук. Алексеев намеренно задержал царский поезд на станции Тосно и направил его в Псков, в штаб Северного фронта.
Налетчики, ходившие на север, на полуостров Мангышлак, принесли вести, что адаевские казахи попросились под высокую руку ак-падишаха - белого царя. После этого на юг по берегам Сырдарьи стали продвигаться русские войска.
Поселение Геок-Тепе сардары приказали обнести сплошною глинобитной стеной. Несколько башен придавали городку вид неприступной крепости. Русскими солдатами командовал генерал Скобелев, прозванный туркменами акпашой (он неизменно появлялся на белоснежном жеребце и в белом кителе). Оборону крепости возглавил отважный сардар Дыкма. Ему помогали Курбан и Муса. Последний приходился отцом отчаянному смельчаку Гель-ды Гелю.
У русских были пушки. Снаряды разбивали стены крепости, словно пух. Глина не могла соперничать с металлом.
Однажды ночью сардар Курбан велел своим воинам раздеться донага. С кинжалами в зубах люди поползли на русские позиции. Темные тела воинов слились с песком. Бесшумная атака нанесла армии Скобелева громадный урон: текинцы вырезали больше батальона. Лишь на исходе ночи загремели выстрелы. Налетчики вернулись в крепость, захватив раненых и убитых. В той дерзкой ночной атаке погиб отчаянный Гельды Гель.
Наутро рассвирепевший Скобелев скомандовал общий штурм. Ахнули орудия. От стен взметнулась глиняная пыль. В провалы устремились русские солдаты.
Сардар Муса, не успевший похоронить своего сына, прямо на крепостной стене опустился на колени и стал молиться. Он заявил: «Не хочу жить в Ахале, если он достанется гяурам!» Набежавшие солдаты подняли его на штыки.
Крепость Геок-Тепе пала, взятая русскими с бою. Сардар Дыкма попал в плен. Текинцы, проиграв сражение, ожидали яростной расправы. Так поступил бы каждый командующий, потеряв прошедшей ночью несколько сот солдат, зарезанных во сне. Однако ак-паша не допустил разбоя: велел накормить пленных и сделать перевязки раненым.
Великодушие русских ошеломило побежденных. Выходит, врали почтенные муллы, стращая правоверных неистовою злобой гяуров? Ни с раненых, ни с пленных не упало и волоса! Важные медлительные старики собрались на совет.
Что делать дальше? Не сам ли Аллах, да будет вечно его имя, послал текинцам русского ак-пашу, отважного и грозного в бою, но милосердного после сражения?..
Решение аксакалов - белобородых старцев обрадовало генерала Скобелева. Текинцы сделали исторический выбор: они отдавали свой народ под высокую руку ак-падишаха. В знак доверия к самому ак-паше, храбрейшему и милостивому победителю, старейшины отрядили целый отряд из уцелевших воинов. Отныне они станут надежными нукерами русского сардара Скобелева.
Следующей целью генерала являлись укрепления Асхабада. Впереди своих войск ак-паша ехал в окружении текинских всадников. Природные конники, туркмены легко переносили длительные переходы. На полпути к Асхабаду им встретился большой отряд, торопившийся к защитникам Геок-Тепе. Текинцы из конвоя поскакали вперед, заговорили на своем языке.
Подъехавший Скобелев был встречен дружелюбно. Крепость Асхабад без боя принимала условия сдачи.
Обширный Закаспийский край стал новой провинцией (губернией) Российской Империи.
После знойного, испепеляющего лета русские войска появились на границах Бухарского эмирата. Освобождения из неволи ждали тысячи русских рабов в Коканде. Отряд полковника Столетова предпринял скрытный рейд на Сарыкамыш. Затем он пересек безводные пески, вышел к самому побережью Каспийского моря вблизи персидской границы и на песчаной пустоши, сжигаемой свирепым солнцем, заложил крепость Красноводск. Здесь обосновался постоянный русский гарнизон…
Блестяще завершилась русская экспедиция на Алай. Выносливые пензенские лошаденки втащили пушки на перевалы Сары-Могук и Арчат-Даван.
Генерал Скобелев, отправляясь в Петербург, забрал с собою сардара Дыкму и его пятилетнего сынишку Ураза. Пленный сардар полюбил своего победителя. Прежде чем отправиться далеко на север, в чужую столицу, Дыкма встретился со старейшинами племени. Он уезжал надолго и хотел поделиться с сородичами плодами своих ночных раздумий. Он напомнил старикам, что лазутчики из-за Пянджа подбивали текинцев всеми силами сопротивляться русским. Двое таких лазутчиков погибли при штурме Геок-Тепе. Их тела удалось похоронить тайно, незаметно для русских. Секрет лазутчиков ушел в песок пустыни, как вода. Пусть навсегда туда же, в песок, уйдут их лживые заверения. Они стращали текинцев ужасами русских зверств. Где эти зверства? Кто их видел? Ак-паша не унизился до мести. Орел мух не ловит! Для людей пустыни наступает новая жизнь. Отставшего от каравана рвут трусливые шакалы, а презренные трусы ловят пулю затылком.
В заключение Дыкма важно произнес:
– Коран говорит - победителю повинуйся. Но русские завоевали нас не только силою оружия, а и своей добротой, и только они имеют право быть нашими господами!
Скобелев, узнав о речи Дыкмы, улыбнулся. Совершилось важнейшее для России дело. Недаром в туркестанские пески, в самые глухие гарнизоны, вызывались служить лучшие офицеры русской армии. На его глазах выросла целая плеяда генералов-освободителей (впоследствии все они покроют себя славой в Балканских войнах). Передовые, образованные люди, как правило владевшие местными языками, эти офицеры своими глазами видели жестокое владычество эмиров, беков и ханов. Сыновья крестьян, учившиеся на медные деньги, они тем не менее содрогались от безудержной свирепости местных правителей… Освободители с севера были одеты в военные мундиры, но под казенным сукном у них бились сердца, сострадающие чужой боли. И местным муллам приходилось поневоле укрощать свое религиозное неистовство…
В Петербурге генерал Скобелев представил Дыкму императору Александру II.
Раззолоченные придворные с любопытством разглядывали важного текинца в шелковом малиновом халате и огромной белой папахе. На поясе, затянутом на тонкой юношеской талии, висел кривой кинжал в серебряных ножнах. Дыкма держался с большим достоинством. Из-под густых кудрявых завитков папахи холодно взирали орлиные глаза. Рядом с ним стоял мальчик в таком же малиновом халате и лохматой папахе. Необыкновенных гостей сопровождал генерал Скобелев в парадном мундире, с завесой орденов по всей груди. Он же служил переводчиком.
В Зимнем дворце совершалось очередное великое событие: русская империя отодвигала свои южные границы к Пянджу, упираясь в отроги Гиндукуша. Оттуда, из-за горных круч, сюда, в пески Прикаспия, постоянно проникали самые искусные лазутчики Великобритании. Англичане заботливо воздвигали надежный щит перед жемчужиной своей империи - Индией. В последние годы английские секретные агенты были замечены в Адаевских степях, на Мангышлаке. Взятие русскими войсками крепости Геок-Тепе нанесло убийственный удар по колониальным планам вездесущих англичан.
В чертогах Зимнего дворца глаза придворных уже видели перед собой заискивающих князьков, эмиров, ханов, разряженных в национальные одежды. Вождь племени текинцев не походил ни на одного из них. Его костистое лицо в рамке белой бороды казалось испеченным на горячих головешках. Немолодое тело было поджарым и мускулистым. Перед русской знатью стоял суровый воин, а не любитель пиршеств и гарема. Таким же воителем подрастал и его смуглый сынишка, старавшийся во всем подражать своему отцу.
Царица, невысокая красавица, ласково обратилась к надменному Дыкме и о чем-то заговорила. Тот невозмутимо выслушал перевод. Императрица высказалась в том смысле, что никогда не бывала в их краях и хотела бы иметь что-нибудь на память о родной земле сардара. Вождь решительно сорвал с головы свою лохматую папаху, затем, взяв сынишку за плечо, толкнул его вперед. Скобелев быстро перевел: «Гость предлагает русскому императору свою голову, а императрице поручает своего единственного сына Ураза».
Царица прослезилась и притянула к себе диковатого мальчишку.
Маленького Ураза поместили в Пажеский корпус. Он получил воспитание наравне с лучшими людьми русского общества, офицером пошел служить в гвардейскую кавалерию. Наезжая в родные места, скидывал мундир и облачался в пару толстых халатов, водружал на голову громадную отцовскую папаху-тельпек. Гостя бесконечно чествовали, резали баранов. Угощение затягивалось допоздна. У раз соблюдал кочевой этикет. Он первым подходил к старикам и задавал обязательный вопрос: «Аманлык му?» («Здоров ли?») На традиционное: «Кэмэ хабар?» («Какие новости?») - неторопливо выкладывал все интересное, что помнилось из столичного житья-бытья. Таков был вековой обычай. Он замечал хмурые лица почтеннейших мулл и всеми силами избегал ввязываться с ними в спор. Он понял то, чего никак не соглашались понять они. Конечно, русские пришли сюда с оружием в руках, но разве народа коснулось хоть маленькое разорение? Чем, спрашивается, были кишлаки вокруг колодцев? Настоящими разбойничьими гнездами. Хорошо и прибыльно было сардарам, но не бедноте. Нет, новые хозяева оказались лучше старых.
Поздней ночью Ураз выходил из войлочного шатра и долго стоял под звездами. Пустыня источала дневное тепло и молчала. Каким далеким казался отсюда блестящий Петербург! Жаль, приезжать на родину с каждым годом удается все реже. Все время, все заботы Ураза забирали обязанности эскадронного командира.
Такой кавалерии, как в России, не имела ни одна из стран. Совершенно уникальным видом войск были казачьи полки, а также конники из областей Северного Кавказа, Туркестана и Закаспийского края.
Кавказ раньше других окраин признал власть белого царя. Горцы, рыцари долга и чести, обязались быть надежною опорой трона. Молодые люди из различных родов и племен образовали так называемую Дикую дивизию. В состав дивизии входили шесть полков: Ингушский, Черкесский, Татарский, Кабардинский, Дагестанский, Чеченский. Командовал дивизией младший брат царя - великий князь Михаил.
Туркмены из племени теке долгое время составляли личный конвой генерала Скобелева. Молодой, в расцвете сил генерал неожиданно скончался. Эта загадочная смерть чем-то напоминала внезапный уход из жизни Павла I и Петра III. Туркмены остались без своего кумира. Однако были живы чувства долга, доблести и чести. Природные воины, текинцы шли служить русскому царю на своих конях и со своим холодным оружием. От казны им выдавались лишь погоны, винтовки и жалованье. Сначала они составляли Туркменский дивизион. Затем, уже накануне войны 1914 года, распоряжением императора Николая II дивизион переименовали в Текинский конный полк.
Геройски показал он себя в напряженных боях весной 1915 года, когда весь русский фронт был смят и деморализован стремительным наступлением генерала Макензена. 28 мая в сражении под Черными Протоками текинцы развернулись в лаву и, протяжно воя, ринулись на австрийские окопы. Плотный огонь пулеметов косил отважных всадников ряд за рядом. С громадными потерями полк выполнил задачу: сбил австрийцев. После этого текинцев вывели в резерв - на отдых и переформирование.
Молоденький хан Хаджиев нашел свой полк в захудалой польской деревушке. Он только что окончил Тверское кавалерийское училище и получил назначение младшим офицером в 4-й эскадрон Текинского полка. Каждый новичок в гвардейской кавалерии получал кличку «зверь». Эскадронным командиром «зверя» Хаджиева являлся штаб-ротмистр Ураз-сардар, сын легендарного Дыкмы.
Когда из Петрограда пришло известие о царском отречении, офицеры Текинского полка возмутились. Мнение было общим: если бы конвой императора составляли туркмены, не случилось бы никакого отречения. Царскую подпись под манифестом вырвали силой…
Генерал Алексеев, начальник штаба в Ставке, обманул императора, убедив его, что русская армия отвернулась от своего государя. Высший генералитет сговорился не выпускать царя из своих рук. Алексеев намеренно задержал царский поезд на станции Тосно и направил его в Псков, в штаб Северного фронта.