Как только они скрылись за пальмами, любезная улыбка сразу же исчезла.
— Не смей портить мою вечеринку, Уолтер. У меня новая идея, от которой Тесс, Нора и Ванда будут рвать на себе волосы... — Она посмотрела на его лицо и сменила тон: — Что случилось?
Уолтер опустился на траву и пнул ближайшую пальму.
— Очень многое, мой дорогой Нерон [12]в женском обличье.
— Расскажи скорее!
— Земля ушла из-под ног, и ад разверзся. Прошлой ночью река затопила дамбы. Вся долина Огайо и часть долины Миссисипи оказались под водой вместе с электростанциями «Огипи», мир их праху.
Валери внезапно почувствовала озноб. Казалось несправедливым, что наводнение в местах, находящихся отсюда на расстоянии в половину континента, добралось до ее сада и все испортило. Она прислонилась к пальме и тихо спросила:
— Неужели все так скверно?
— Электростанции потеряны полностью.
— Сначала крах на бирже, а теперь... Бедный папа! — Вэл сняла широкополую шляпу и стукнула по ней кулаком.
Уолтер смотрел на нее снизу вверх. Конечно, малышке придется нелегко, но, возможно, это пойдет ей на пользу. Вся эта преступная затея...
— Это твой отец виноват! — крикнула Вэл, швырнув в него шляпой.
— Думаешь, я стану спорить? — откликнулся Уолтер.
Вэл закусила губу.
— Прости, дорогой. Я знаю, как тебе ненавистно все, что он отстаивает. — Она села на траву и склонила голову ему на грудь. — О, Уолтер, что же нам делать?
— Ты промочишь слезами мой галстук. — Уолтер осторожно поцеловал ее.
Вэл вскочила, вытерла глаза и убежала. Издалека послышался ее веселый голос:
— Заседание трибунала отложено, ребята!
В ответ раздались стоны.
В этот момент с тем унылым упорством, которым отличается Калифорния в дождливый сезон, начал моросить дождь.
«Совсем как в кино или романе Томаса Харди [13]», — мрачно подумал Уолтер. Поднявшись, он последовал за девушкой.
Они нашли Риса Жардена бродящим по каменным плиткам террасы позади дома. Пинк в спортивном свитере и теннисных туфлях с беспокойством наблюдал за своим боссом.
— А вот и вы, — сказал Рис, садясь в кресло-качалку. — Иди сюда, котенок. Дождь, наверное, испортил твою вечеринку?
— О, папа! — Вэл подбежала к отцу и обняла его.
Дождь барабанил по навесу.
— Ну, Уолтер, — улыбнулся Рис, — ты оказался хорошим пророком. Но даже ты не сумел предвидеть наводнения.
Уолтер опустился на стул. Пинк тяжело поднялся, подошел к металлическому столику, налил себе воды и снова сел, что-то с отвращением пробормотав.
— Хоть что-то у нас осталось? — тихо спросила Вэл.
— Не воспринимай это так трагично.
— Так осталось или нет?
— Раз уж ты спрашиваешь, — вздохнул Рис, — то могу тебе ответить: ничего. Все наше имущество пойдет с молотка.
— Тогда почему ты позволил мне устраивать эту вечеринку? — крикнула девушка. — Ведь на нее ушло столько денег!
— Никогда не думал, что доживу до того дня, — усмехнулся Пинк, — когда Вэл Жарден начнет считать деньги.
— Нам придется отдать коттедж в Малибу и дом в Санта-Монике? — с трудом выговорила Вэл.
— Не волнуйся так, котенок...
— И... и этот дом тоже?
— Тебе же он все равно не нравился.
Вэл стиснула ладонями голову отца.
— А ты будешь вынужден бросить свои яхт- и гольф-клубы и пойти работать... Как ты с этим справишься?
Рис скорчил гримасу:
— Мы можем получить много денег за недвижимость и мебель...
— И должны будем уволить миссис Томпсон, горничных и Рокси...
— Нет, Вэл!
— Да. И конечно, Пинку тоже придется уйти...
— Чушь! — буркнул Пинк.
Вэл умолкла и села в качалку, закусив губу.
— Я понимаю, что мои карикатуры на акционерные компании не пошли на пользу «Огипи», мистер Жарден, — смущенно заговорил Уолтер. — Но вы же знаете... газеты не могут...
Рис засмеялся:
— Если бы я слушал тебя, а не твоего отца, мы бы сейчас были в куда лучшем положении.
— Самое паршивое во всем этом, — проворчал Пинк, — что ваш старик мог бы спасти «Огипи», но не захотел. Его можно принудить только судом!
— Что вы имеете в виду? — медленно осведомился Уолтер.
Пинк махнул рукой.
— Ну, он ведь сорвал солидный куш, верно? Так почему бы ему не...
— Мой отец сорвал куш?
— Спокойно, Пинк... — начал Рис.
— Погодите. Я имею право знать!
— Теперь это уже не важно, Уолтер, — мягко произнес Рис. — Забудь об этом.
— Черта с два! — рявкнул Пинк. — Давай-ка расскажи ему, как ты сцепился со Спетом сегодня утром!
Жарден пожал плечами.
— Ты знаешь, что мы с твоим отцом были равноценными партнерами. Когда бы он ни создавал новую акционерную компанию — а он организовал их семь, прежде чем вмешалось правительство, — корпорация должна была контролировать объединенный капитал и выбрасывать на рынок оставшиеся сорок девять процентов. Привилегированные акции мы оставляли и делили поровну.
— Ну? — спросил Уолтер.
— Не надо, папа, — сказала Вэл, глядя на выражение лица Уолтера.
— Продолжайте, мистер Жарден.
— Ничего не понимая в подобных вещах, я полностью доверился твоему отцу и Руигу. Руиг посоветовал мне держаться за мои привилегированные акции — это казалось разумным, потому что электростанции «Огипи» выглядели абсолютно надежными. Однако, когда были созданы компании, твой отец тайком, через агентов, продал свои привилегированные акции. И теперь он получил целое состояние, а все акционеры разорились.
— Понятно, — произнес смертельно побледневший Уолтер. — А он меня уверял...
— С такими деньгами, — вмешался Пинк, — он мог бы восстановить электростанции. Мы ведь тоже имеем права, верно?
— Вы тоже потеряли деньги, Пинк?
— К несчастью, — виновато откликнулся Рис Жарден, — я по простоте душевной втянул в это дело нескольких друзей.
— Извините. — Уолтер встал и начал спускаться по ступенькам террасы навстречу дождю.
— Пожалуйста, Уолтер! — Вэл устремилась за ним.
— Вернись назад, — не останавливаясь, бросил ей Уолтер.
— Нет!
— Это мое дело. Возвращайся.
— Все равно, — упрямо заявила Вэл, — я пойду с тобой.
Она не отпускала его руку всю дорогу вокруг бассейна и вверх по каменному склону к дому Спета.
— Прошу тебя, Уолтер, — нервно прошептала Вэл на террасе дома, — не делай ничего, что...
Но Уолтер уже шагнул через стеклянные двери в кабинет отца.
Мистер Соломон Спет величаво восседал за овальным столом, слегка покачивая головой во время нескончаемых вопросов толпы репортеров. С очками на толстой переносице, брюшком, жидкими седыми волосами и скорбной физиономией он никак не походил на дьявола, каковым его именовали собравшиеся у ворот акционеры.
— Пожалуйста, джентльмены! — протестовал Спет.
— Но как же с наводнением, мистер Спет?
— Вы намерены продолжать?
— Где обещанное вами заявление?
— Могу сказать только следующее. — Спет зашуршал бумагой, и репортеры притихли. — В результате катастрофы в долинах Огайо и Миссисипи все наше гидроэлектрическое оборудование, как мне доложили, полностью вышло из строя. Его замена обошлась бы нам в миллионы долларов, джентльмены. Боюсь, что нам придется отказаться от электростанций.
Последовало красноречивое молчание.
— Но это означает, — воскликнул кто-то, — что акционеры «Огипи» лишатся всех своих вкладов!
Солли развел руками:
— Это большое несчастье, джентльмены. Но не можем же мы нести ответственность за наводнение! Ведь это стихийное бедствие.
В свалке у дверей репортеры даже не заметили Уолтера. Он неподвижно стоял у выхода на террасу, слегка скривив губы. Его отец задумчиво погладил подбородок и приступил к чтению утренних газет.
Винни Мун с рассеянной улыбкой скользила по кабинету, в камине потрескивал огонь, а Джо-Джо — шимпанзе Винни — вертелся на своей розовой заднице, что-то сердито вереща. Ему не нравился собственный запах, хотя его опрыскивали духами, обходящимися Солли в пятьдесят долларов за унцию.
Стоя на террасе, Вэл с неприязнью наблюдала за молодой женщиной. Винни Мун была облачена в великолепное изделие портновского искусства из красного крепа со сборками на запястьях, которые «подчеркивают каждый ваш жест, мадам» — Вэл хорошо знала методы портных, — а густые, пшеничного цвета волосы были заплетены в фигуру, напоминающую цифру «восемь», помещенную сбоку.
Протеже выглядела как хозяйка дома! Вэл судорожно сжала кулаки.
— А вот и Уолтер! — воскликнула Винни, бросаясь к нему.
«Сейчас повиснет у него на шее!» — с горечью подумала Вэл. Правда, Уолтер отодвинул Винни в сторону, но, возможно, он знал, что Вэл за ними наблюдает.
— Уолли, довогой, какой ужас! Наводнение и эти люди на довоге! Как штувм Кастилии! [14]Я умоляла Солли... твоего отца, чтобы он заставил полицейских вазогнать их...
— Отстань от меня! — рявкнул Уолтер.
— Но почему, Уолли?
Солли снял очки и приказал:
— Выйди отсюда, Винни.
«Протеже» тотчас же заулыбалась.
— Конечно, папочка. У вас мужской вазговор. — Она хлопнула в ладоши. — Джо-Джо!
«Ну ты и штучка!» — подумала Вэл, глядя на происходящее сквозь стеклянные двери.
Шимпанзе прыгнул Винни на плечо, и она вышла вместе с ним, покачивая бедрами из стороны в сторону, улыбаясь во весь рот и тщательно закрыв за собой дверь.
Уолтер шагнул вперед и посмотрел в лицо отцу над кожаной, выделанной под мрамор крышкой стола.
— Не будем тянуть резину, — сказал он. — Ты мошенник!
Соломон Спет заморгал, приподнялся на стуле и снова сел.
— Ты не смеешь так говорить со мной!
— Тем не менее ты все-таки мошенник.
Солли побагровел:
— Спроси любого юриста! В моих операциях нет ничего незаконного!
— О, я в этом не сомневаюсь, — отозвался Уолтер. — Тем более, что тебе помогает Руиг. Но это не делает тебя честнее.
— Если ты еще раз осмелишься назвать меня... — злобно зашипел Солли. Внезапно он улыбнулся. — Ты слишком возбужден, Уолтер. Я тебя прощаю. Выпьешь?
— Не нужно мне твое прощение! — заорал Уолтер.
Вэл с отчаянием смотрела на него.
— До наводнения наше финансовое положение было прекрасным. Это конгресс... правительство подорвало доверие публики...
— Послушай, — прервал его Уолтер. — Сколько денег ты заработал на продаже своих привилегированных акций с тех пор, как начал создавать акционерные компании вокруг «Огипи»?
— Несколько долларов, Уолтер, — спокойно ответил Солли. — Но то же самое мог сделать и Жарден, только он предпочел сохранить свои акции.
— Ты поручил твоей крысе Руигу посоветовать ему это!
— Кто так говорит? — зашипел Солли. — Пусть он это докажет!
— Тебе мало было ограбить вкладчиков — ты еще надул своего партнера!
— Если Жарден утверждает, что я его обманул, то он просто лжец!
Вэл стиснула зубы. «Ах ты елейный негодяй! — подумала она. — Не будь ты отцом Уолтера...»
— Жарден разорен, и ты это знаешь! — бушевал Уолтер.
На лице Солли появилась странная улыбка.
— Вот как? В самом деле? Жарден сказал тебе это?
Валери почувствовала, что у нее сердце останавливается при виде ошеломленного выражения лица Уолтера. Что имеет в виду этот человек? Неужели...
— Факт остается фактом, — проворчал Уолтер. — Ты заработал миллионы, а твои акционеры разорились.
Спет пожал плечами:
— Они тоже могли продать акции.
— А теперь ты отказываешься от электростанций!
— Они бесполезны.
— Ты мог бы восстановить их!
— Чушь! — отрезал Солли. — Ты сам не знаешь, о чем говоришь.
— Ты мог вложить эти миллионы в электростанции и снова привести «Огипи» в действие, когда наводнение закончится!
Спет судорожно сглотнул и стукнул кулаком по столу.
— Согласно закону от 1934 года, правительство ликвидирует объединения акционерных компаний...
— И правильно делает!
— Так что и без наводнений скоро бы наступил перелом. Делать повторные вклады нет смысла — они не дадут прибылей. Ты просто не знаешь, что происходит в этой стране!
— Ты заработал эти грязные миллионы на Жардене и акционерах, — настаивал Уолтер, — и твой моральный долг — спасти их вклады!
— Ты дурак! — резко заявил Солли. — Поговорим снова, когда у тебя в голове прибавится здравого смысла. — Он надел очки и взял со стола лист бумаги.
Валери, следившая за лицом Уолтера, ощутила панику. Если бы только она могла осмелиться войти и увести его, прежде чем он...
Уолтер наклонился над столом, вырвал у отца бумагу и швырнул ее в камин. Солли сидел неподвижно.
— Послушай меня, — сказал Уолтер. — Я посмотрю сквозь пальцы на твое мошенничество, на то, как ты провел Жардена, и на твою ложь мне насчет того, как плохо тебе пришлось. Но ты сделаешь одну вещь...
— Не выводи меня из себя! — прошипел Солли.
— Ты спасешь электростанции!
— Нет!
— Поскольку мне выпала трудная задача носить твою фамилию, — продолжал Уолтер, — то я постараюсь стереть с нее грязь. Ты разорил отца девушки, на которой я собираюсь жениться. Поэтому ты возместишь убытки им обоим, понятно?
— Что?! — Солли вскочил со стула. — Жениться? На дочери Жардена?
— Вот именно!
Вэл подошла к верхней ступеньке террасы и села, не обращая внимания на дождь. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Милый дурачок — делает предложение таким образом...
— Этому не бывать! — пропыхтел Солли, тыча пальцем в лицо сыну.
«Скажи ему, Уолтер! — думала Вэл, сжимая свои колени. — Скажи этому старому удаву! »
— Ты чертовски прав — не бывать! — крикнул в ответ Уолтер. — Я не могу жениться на Вэл после того, что ты с ней сделал! Кто я, по-твоему?
Вэл сидела разинув рот. Вот это сюрприз! Впрочем, ей следовало ожидать подобного донкихотства. Уолтер ничего не может сделать разумно и нормально. Ей захотелось уползти с террасы в сад и забиться под камень.
В кабинете Соломон Спет обежал вокруг стола, выдвинул ящик, вытащил пачку газет и бросил их на стол.
— Все время с тех пор, как акции начали падать, — завопил он, — ты рисовал эти мерзкие карикатуры в своей красной газетенке! Я сохранил их все! Ты изображал меня, как...
— Не тебя, а вонючую систему, которую ты представляешь!
— Как крысу, коршуна, волка, акулу, спрута!
— На воре шапка горит.
Солли швырнул газеты в огонь.
— Я дал тебе слишком много воли! Позволял следовать твоим дурацким наклонностям, позорить меня публично... Предупреждаю тебя, Уолтер, если ты немедленно не прекратишь этот вздор...
— Вложи свои деньги в электростанции, — сдавленным голосом произнес Уолтер.
— Если ты не выкинешь из головы нелепую идею жениться на нищей...
— И не подумаю.
— Ты женишься только на богатой!
— Теперь ты мыслишь династическими категориями. Уже подобрали для меня самку королевской крови, ваше величество?
— Клянусь Богом, Уолтер! — взвился Солли. — Если ты не...
Он умолк. Их взгляды встретились. Вэл затаила дыхание. Солли схватил телефонную трубку и прокричал номер. Уолтер молча ожидал.
— Руиг! Соедините меня с Руигом, болван! — Солли злобно покосился на сына. — Я тебе покажу! С меня довольно... Руиг?.. Нет-нет, перестаньте болтать! Руиг, немедленно приезжайте сюда с парой свидетелей... Для чего? Чтобы составить новое завещание — вот для чего!
Он швырнул трубку на рычаг и поправил очки дрожащими пальцами.
— Полагаю, — засмеялся Уолтер, — ты думаешь, что нанес мне смертельный удар?
— Ты никогда не получишь моих денег, черт бы тебя побрал!
Уолтер молча подошел к стеклянным дверям. Вэл поднялась, прижав руки к горлу, но он внезапно повернулся, прошел мимо отцовского стола и открыл другую дверь.
Винни Мун едва не упала ему в объятия; на ее лице застыла глупая улыбка. Уолтер прошел мимо, не взглянув на нее, и она исчезла.
Спет, тяжело дыша, опустился на стул. Вэл застыла на террасе.
Вскоре она услышала, что Уолтер возвращается. В одной руке он держал саквояж, а в другой — чертежную доску.
— За остальными вещами я зайду завтра, — холодно сказал Уолтер.
Спет не ответил.
— Но это еще не конец, — тем же ледяным тоном продолжал Уолтер. — Все деньги вернутся к людям, у которых ты их отнял, понятно? Не знаю как, — он распахнул стеклянные двери, — но клянусь, что я этого добьюсь.
Солли Спет сидел неподвижно, только слегка подергивая головой.
Уолтер вышел на террасу, задев краем чертежной доски мокрые плечи Вэл.
— Не приютишь меня на ночь, Вэл? До завтра я не смогу начать подыскивать себе жилье.
Вэл обняла его за шею и прижалась к нему.
— Уолтер, дорогой, женись на мне!
Она ощутила, как напряглось его тело, но он легкомысленно ответил:
— Я предпочел бы жить с тобой во грехе.
— Уолтер, я без ума от тебя! Мне все равно, что сделал твой отец! Мы как-нибудь выкрутимся. Не взваливай себе на плечи чужие несчастья. Забудь обо всем...
— Ну хватит! — весело сказал Уолтер. — Смотри, ты совсем растрепала свою драгоценную прическу.
Вэл опустила руки.
— Но, Уолтер, я просила тебя жениться на мне!
— Нет, Вэл, — мягко ответил он. — Пока — нет. — Что-то в его голосе превратило капающий ей на спину теплый дождик в ледяной душ.
Глава 3
— Не смей портить мою вечеринку, Уолтер. У меня новая идея, от которой Тесс, Нора и Ванда будут рвать на себе волосы... — Она посмотрела на его лицо и сменила тон: — Что случилось?
Уолтер опустился на траву и пнул ближайшую пальму.
— Очень многое, мой дорогой Нерон [12]в женском обличье.
— Расскажи скорее!
— Земля ушла из-под ног, и ад разверзся. Прошлой ночью река затопила дамбы. Вся долина Огайо и часть долины Миссисипи оказались под водой вместе с электростанциями «Огипи», мир их праху.
Валери внезапно почувствовала озноб. Казалось несправедливым, что наводнение в местах, находящихся отсюда на расстоянии в половину континента, добралось до ее сада и все испортило. Она прислонилась к пальме и тихо спросила:
— Неужели все так скверно?
— Электростанции потеряны полностью.
— Сначала крах на бирже, а теперь... Бедный папа! — Вэл сняла широкополую шляпу и стукнула по ней кулаком.
Уолтер смотрел на нее снизу вверх. Конечно, малышке придется нелегко, но, возможно, это пойдет ей на пользу. Вся эта преступная затея...
— Это твой отец виноват! — крикнула Вэл, швырнув в него шляпой.
— Думаешь, я стану спорить? — откликнулся Уолтер.
Вэл закусила губу.
— Прости, дорогой. Я знаю, как тебе ненавистно все, что он отстаивает. — Она села на траву и склонила голову ему на грудь. — О, Уолтер, что же нам делать?
— Ты промочишь слезами мой галстук. — Уолтер осторожно поцеловал ее.
Вэл вскочила, вытерла глаза и убежала. Издалека послышался ее веселый голос:
— Заседание трибунала отложено, ребята!
В ответ раздались стоны.
В этот момент с тем унылым упорством, которым отличается Калифорния в дождливый сезон, начал моросить дождь.
«Совсем как в кино или романе Томаса Харди [13]», — мрачно подумал Уолтер. Поднявшись, он последовал за девушкой.
* * *
Они нашли Риса Жардена бродящим по каменным плиткам террасы позади дома. Пинк в спортивном свитере и теннисных туфлях с беспокойством наблюдал за своим боссом.
— А вот и вы, — сказал Рис, садясь в кресло-качалку. — Иди сюда, котенок. Дождь, наверное, испортил твою вечеринку?
— О, папа! — Вэл подбежала к отцу и обняла его.
Дождь барабанил по навесу.
— Ну, Уолтер, — улыбнулся Рис, — ты оказался хорошим пророком. Но даже ты не сумел предвидеть наводнения.
Уолтер опустился на стул. Пинк тяжело поднялся, подошел к металлическому столику, налил себе воды и снова сел, что-то с отвращением пробормотав.
— Хоть что-то у нас осталось? — тихо спросила Вэл.
— Не воспринимай это так трагично.
— Так осталось или нет?
— Раз уж ты спрашиваешь, — вздохнул Рис, — то могу тебе ответить: ничего. Все наше имущество пойдет с молотка.
— Тогда почему ты позволил мне устраивать эту вечеринку? — крикнула девушка. — Ведь на нее ушло столько денег!
— Никогда не думал, что доживу до того дня, — усмехнулся Пинк, — когда Вэл Жарден начнет считать деньги.
— Нам придется отдать коттедж в Малибу и дом в Санта-Монике? — с трудом выговорила Вэл.
— Не волнуйся так, котенок...
— И... и этот дом тоже?
— Тебе же он все равно не нравился.
Вэл стиснула ладонями голову отца.
— А ты будешь вынужден бросить свои яхт- и гольф-клубы и пойти работать... Как ты с этим справишься?
Рис скорчил гримасу:
— Мы можем получить много денег за недвижимость и мебель...
— И должны будем уволить миссис Томпсон, горничных и Рокси...
— Нет, Вэл!
— Да. И конечно, Пинку тоже придется уйти...
— Чушь! — буркнул Пинк.
Вэл умолкла и села в качалку, закусив губу.
— Я понимаю, что мои карикатуры на акционерные компании не пошли на пользу «Огипи», мистер Жарден, — смущенно заговорил Уолтер. — Но вы же знаете... газеты не могут...
Рис засмеялся:
— Если бы я слушал тебя, а не твоего отца, мы бы сейчас были в куда лучшем положении.
— Самое паршивое во всем этом, — проворчал Пинк, — что ваш старик мог бы спасти «Огипи», но не захотел. Его можно принудить только судом!
— Что вы имеете в виду? — медленно осведомился Уолтер.
Пинк махнул рукой.
— Ну, он ведь сорвал солидный куш, верно? Так почему бы ему не...
— Мой отец сорвал куш?
— Спокойно, Пинк... — начал Рис.
— Погодите. Я имею право знать!
— Теперь это уже не важно, Уолтер, — мягко произнес Рис. — Забудь об этом.
— Черта с два! — рявкнул Пинк. — Давай-ка расскажи ему, как ты сцепился со Спетом сегодня утром!
Жарден пожал плечами.
— Ты знаешь, что мы с твоим отцом были равноценными партнерами. Когда бы он ни создавал новую акционерную компанию — а он организовал их семь, прежде чем вмешалось правительство, — корпорация должна была контролировать объединенный капитал и выбрасывать на рынок оставшиеся сорок девять процентов. Привилегированные акции мы оставляли и делили поровну.
— Ну? — спросил Уолтер.
— Не надо, папа, — сказала Вэл, глядя на выражение лица Уолтера.
— Продолжайте, мистер Жарден.
— Ничего не понимая в подобных вещах, я полностью доверился твоему отцу и Руигу. Руиг посоветовал мне держаться за мои привилегированные акции — это казалось разумным, потому что электростанции «Огипи» выглядели абсолютно надежными. Однако, когда были созданы компании, твой отец тайком, через агентов, продал свои привилегированные акции. И теперь он получил целое состояние, а все акционеры разорились.
— Понятно, — произнес смертельно побледневший Уолтер. — А он меня уверял...
— С такими деньгами, — вмешался Пинк, — он мог бы восстановить электростанции. Мы ведь тоже имеем права, верно?
— Вы тоже потеряли деньги, Пинк?
— К несчастью, — виновато откликнулся Рис Жарден, — я по простоте душевной втянул в это дело нескольких друзей.
— Извините. — Уолтер встал и начал спускаться по ступенькам террасы навстречу дождю.
— Пожалуйста, Уолтер! — Вэл устремилась за ним.
— Вернись назад, — не останавливаясь, бросил ей Уолтер.
— Нет!
— Это мое дело. Возвращайся.
— Все равно, — упрямо заявила Вэл, — я пойду с тобой.
Она не отпускала его руку всю дорогу вокруг бассейна и вверх по каменному склону к дому Спета.
* * *
— Прошу тебя, Уолтер, — нервно прошептала Вэл на террасе дома, — не делай ничего, что...
Но Уолтер уже шагнул через стеклянные двери в кабинет отца.
Мистер Соломон Спет величаво восседал за овальным столом, слегка покачивая головой во время нескончаемых вопросов толпы репортеров. С очками на толстой переносице, брюшком, жидкими седыми волосами и скорбной физиономией он никак не походил на дьявола, каковым его именовали собравшиеся у ворот акционеры.
— Пожалуйста, джентльмены! — протестовал Спет.
— Но как же с наводнением, мистер Спет?
— Вы намерены продолжать?
— Где обещанное вами заявление?
— Могу сказать только следующее. — Спет зашуршал бумагой, и репортеры притихли. — В результате катастрофы в долинах Огайо и Миссисипи все наше гидроэлектрическое оборудование, как мне доложили, полностью вышло из строя. Его замена обошлась бы нам в миллионы долларов, джентльмены. Боюсь, что нам придется отказаться от электростанций.
Последовало красноречивое молчание.
— Но это означает, — воскликнул кто-то, — что акционеры «Огипи» лишатся всех своих вкладов!
Солли развел руками:
— Это большое несчастье, джентльмены. Но не можем же мы нести ответственность за наводнение! Ведь это стихийное бедствие.
В свалке у дверей репортеры даже не заметили Уолтера. Он неподвижно стоял у выхода на террасу, слегка скривив губы. Его отец задумчиво погладил подбородок и приступил к чтению утренних газет.
Винни Мун с рассеянной улыбкой скользила по кабинету, в камине потрескивал огонь, а Джо-Джо — шимпанзе Винни — вертелся на своей розовой заднице, что-то сердито вереща. Ему не нравился собственный запах, хотя его опрыскивали духами, обходящимися Солли в пятьдесят долларов за унцию.
Стоя на террасе, Вэл с неприязнью наблюдала за молодой женщиной. Винни Мун была облачена в великолепное изделие портновского искусства из красного крепа со сборками на запястьях, которые «подчеркивают каждый ваш жест, мадам» — Вэл хорошо знала методы портных, — а густые, пшеничного цвета волосы были заплетены в фигуру, напоминающую цифру «восемь», помещенную сбоку.
Протеже выглядела как хозяйка дома! Вэл судорожно сжала кулаки.
— А вот и Уолтер! — воскликнула Винни, бросаясь к нему.
«Сейчас повиснет у него на шее!» — с горечью подумала Вэл. Правда, Уолтер отодвинул Винни в сторону, но, возможно, он знал, что Вэл за ними наблюдает.
— Уолли, довогой, какой ужас! Наводнение и эти люди на довоге! Как штувм Кастилии! [14]Я умоляла Солли... твоего отца, чтобы он заставил полицейских вазогнать их...
— Отстань от меня! — рявкнул Уолтер.
— Но почему, Уолли?
Солли снял очки и приказал:
— Выйди отсюда, Винни.
«Протеже» тотчас же заулыбалась.
— Конечно, папочка. У вас мужской вазговор. — Она хлопнула в ладоши. — Джо-Джо!
«Ну ты и штучка!» — подумала Вэл, глядя на происходящее сквозь стеклянные двери.
Шимпанзе прыгнул Винни на плечо, и она вышла вместе с ним, покачивая бедрами из стороны в сторону, улыбаясь во весь рот и тщательно закрыв за собой дверь.
* * *
Уолтер шагнул вперед и посмотрел в лицо отцу над кожаной, выделанной под мрамор крышкой стола.
— Не будем тянуть резину, — сказал он. — Ты мошенник!
Соломон Спет заморгал, приподнялся на стуле и снова сел.
— Ты не смеешь так говорить со мной!
— Тем не менее ты все-таки мошенник.
Солли побагровел:
— Спроси любого юриста! В моих операциях нет ничего незаконного!
— О, я в этом не сомневаюсь, — отозвался Уолтер. — Тем более, что тебе помогает Руиг. Но это не делает тебя честнее.
— Если ты еще раз осмелишься назвать меня... — злобно зашипел Солли. Внезапно он улыбнулся. — Ты слишком возбужден, Уолтер. Я тебя прощаю. Выпьешь?
— Не нужно мне твое прощение! — заорал Уолтер.
Вэл с отчаянием смотрела на него.
— До наводнения наше финансовое положение было прекрасным. Это конгресс... правительство подорвало доверие публики...
— Послушай, — прервал его Уолтер. — Сколько денег ты заработал на продаже своих привилегированных акций с тех пор, как начал создавать акционерные компании вокруг «Огипи»?
— Несколько долларов, Уолтер, — спокойно ответил Солли. — Но то же самое мог сделать и Жарден, только он предпочел сохранить свои акции.
— Ты поручил твоей крысе Руигу посоветовать ему это!
— Кто так говорит? — зашипел Солли. — Пусть он это докажет!
— Тебе мало было ограбить вкладчиков — ты еще надул своего партнера!
— Если Жарден утверждает, что я его обманул, то он просто лжец!
Вэл стиснула зубы. «Ах ты елейный негодяй! — подумала она. — Не будь ты отцом Уолтера...»
— Жарден разорен, и ты это знаешь! — бушевал Уолтер.
На лице Солли появилась странная улыбка.
— Вот как? В самом деле? Жарден сказал тебе это?
Валери почувствовала, что у нее сердце останавливается при виде ошеломленного выражения лица Уолтера. Что имеет в виду этот человек? Неужели...
— Факт остается фактом, — проворчал Уолтер. — Ты заработал миллионы, а твои акционеры разорились.
Спет пожал плечами:
— Они тоже могли продать акции.
— А теперь ты отказываешься от электростанций!
— Они бесполезны.
— Ты мог бы восстановить их!
— Чушь! — отрезал Солли. — Ты сам не знаешь, о чем говоришь.
— Ты мог вложить эти миллионы в электростанции и снова привести «Огипи» в действие, когда наводнение закончится!
Спет судорожно сглотнул и стукнул кулаком по столу.
— Согласно закону от 1934 года, правительство ликвидирует объединения акционерных компаний...
— И правильно делает!
— Так что и без наводнений скоро бы наступил перелом. Делать повторные вклады нет смысла — они не дадут прибылей. Ты просто не знаешь, что происходит в этой стране!
— Ты заработал эти грязные миллионы на Жардене и акционерах, — настаивал Уолтер, — и твой моральный долг — спасти их вклады!
— Ты дурак! — резко заявил Солли. — Поговорим снова, когда у тебя в голове прибавится здравого смысла. — Он надел очки и взял со стола лист бумаги.
Валери, следившая за лицом Уолтера, ощутила панику. Если бы только она могла осмелиться войти и увести его, прежде чем он...
Уолтер наклонился над столом, вырвал у отца бумагу и швырнул ее в камин. Солли сидел неподвижно.
— Послушай меня, — сказал Уолтер. — Я посмотрю сквозь пальцы на твое мошенничество, на то, как ты провел Жардена, и на твою ложь мне насчет того, как плохо тебе пришлось. Но ты сделаешь одну вещь...
— Не выводи меня из себя! — прошипел Солли.
— Ты спасешь электростанции!
— Нет!
— Поскольку мне выпала трудная задача носить твою фамилию, — продолжал Уолтер, — то я постараюсь стереть с нее грязь. Ты разорил отца девушки, на которой я собираюсь жениться. Поэтому ты возместишь убытки им обоим, понятно?
— Что?! — Солли вскочил со стула. — Жениться? На дочери Жардена?
— Вот именно!
Вэл подошла к верхней ступеньке террасы и села, не обращая внимания на дождь. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Милый дурачок — делает предложение таким образом...
— Этому не бывать! — пропыхтел Солли, тыча пальцем в лицо сыну.
«Скажи ему, Уолтер! — думала Вэл, сжимая свои колени. — Скажи этому старому удаву! »
— Ты чертовски прав — не бывать! — крикнул в ответ Уолтер. — Я не могу жениться на Вэл после того, что ты с ней сделал! Кто я, по-твоему?
Вэл сидела разинув рот. Вот это сюрприз! Впрочем, ей следовало ожидать подобного донкихотства. Уолтер ничего не может сделать разумно и нормально. Ей захотелось уползти с террасы в сад и забиться под камень.
В кабинете Соломон Спет обежал вокруг стола, выдвинул ящик, вытащил пачку газет и бросил их на стол.
— Все время с тех пор, как акции начали падать, — завопил он, — ты рисовал эти мерзкие карикатуры в своей красной газетенке! Я сохранил их все! Ты изображал меня, как...
— Не тебя, а вонючую систему, которую ты представляешь!
— Как крысу, коршуна, волка, акулу, спрута!
— На воре шапка горит.
Солли швырнул газеты в огонь.
— Я дал тебе слишком много воли! Позволял следовать твоим дурацким наклонностям, позорить меня публично... Предупреждаю тебя, Уолтер, если ты немедленно не прекратишь этот вздор...
— Вложи свои деньги в электростанции, — сдавленным голосом произнес Уолтер.
— Если ты не выкинешь из головы нелепую идею жениться на нищей...
— И не подумаю.
— Ты женишься только на богатой!
— Теперь ты мыслишь династическими категориями. Уже подобрали для меня самку королевской крови, ваше величество?
— Клянусь Богом, Уолтер! — взвился Солли. — Если ты не...
Он умолк. Их взгляды встретились. Вэл затаила дыхание. Солли схватил телефонную трубку и прокричал номер. Уолтер молча ожидал.
— Руиг! Соедините меня с Руигом, болван! — Солли злобно покосился на сына. — Я тебе покажу! С меня довольно... Руиг?.. Нет-нет, перестаньте болтать! Руиг, немедленно приезжайте сюда с парой свидетелей... Для чего? Чтобы составить новое завещание — вот для чего!
Он швырнул трубку на рычаг и поправил очки дрожащими пальцами.
— Полагаю, — засмеялся Уолтер, — ты думаешь, что нанес мне смертельный удар?
— Ты никогда не получишь моих денег, черт бы тебя побрал!
Уолтер молча подошел к стеклянным дверям. Вэл поднялась, прижав руки к горлу, но он внезапно повернулся, прошел мимо отцовского стола и открыл другую дверь.
Винни Мун едва не упала ему в объятия; на ее лице застыла глупая улыбка. Уолтер прошел мимо, не взглянув на нее, и она исчезла.
Спет, тяжело дыша, опустился на стул. Вэл застыла на террасе.
Вскоре она услышала, что Уолтер возвращается. В одной руке он держал саквояж, а в другой — чертежную доску.
— За остальными вещами я зайду завтра, — холодно сказал Уолтер.
Спет не ответил.
— Но это еще не конец, — тем же ледяным тоном продолжал Уолтер. — Все деньги вернутся к людям, у которых ты их отнял, понятно? Не знаю как, — он распахнул стеклянные двери, — но клянусь, что я этого добьюсь.
Солли Спет сидел неподвижно, только слегка подергивая головой.
Уолтер вышел на террасу, задев краем чертежной доски мокрые плечи Вэл.
— Не приютишь меня на ночь, Вэл? До завтра я не смогу начать подыскивать себе жилье.
Вэл обняла его за шею и прижалась к нему.
— Уолтер, дорогой, женись на мне!
Она ощутила, как напряглось его тело, но он легкомысленно ответил:
— Я предпочел бы жить с тобой во грехе.
— Уолтер, я без ума от тебя! Мне все равно, что сделал твой отец! Мы как-нибудь выкрутимся. Не взваливай себе на плечи чужие несчастья. Забудь обо всем...
— Ну хватит! — весело сказал Уолтер. — Смотри, ты совсем растрепала свою драгоценную прическу.
Вэл опустила руки.
— Но, Уолтер, я просила тебя жениться на мне!
— Нет, Вэл, — мягко ответил он. — Пока — нет. — Что-то в его голосе превратило капающий ей на спину теплый дождик в ледяной душ.
Глава 3
ПЕРЕЕЗД
Наводнение обрушилось на Сан-Суси среди ночи. Уолтер, Вэл, Винни Мун, Джо-Джо, Пинк и Рис Жарден, дрожа и прижимаясь друг к другу, сидели на самом высоком участке крыши в темноте и слушали, как вода, жадно урча, подбирается к ним.
Внезапно появилась луна с румяной физиономией Соломона Спета, затем, продолжая усмехаться, утонула в черной воде... Начался серый день, но Вэл не видела ничего, кроме воды повсюду. Чувствуя страшную жажду, она начала шарить языком по пересохшему нёбу и... проснулась.
Солнечный зайчик попытался взобраться к ней на кровать, но оказался слишком слаб и вскоре растаял, поглощенный холодными серыми облаками реального дня.
Поежившись, Вэл поднялась и по привычке окликнула Рокси. Но Рокси исчезла вместе с экономкой миссис Томпсон и остальными слугами. Вэл ощутила, как в недавнем сне, что приближается конец света.
Она беспомощно сидела за туалетным столиком в ванной, глядя на флакончик французских духов, когда в дверь постучали и вошел Рис.
— В какой именно момент, котенок, бекон превращается в уголь? — спросил он.
Вэл вскочила.
— Папа! Неужели ты пытался приготовить завтрак? Ради бога, не делай ничего! Я сейчас спущусь.
— Рад, что ты воспринимаешь это спокойно, — улыбнулся Рис. — Если Пинк тоже уйдет, нам придется где-то искать кухарку.
— Вовсе нет. Я отлично могу готовить сама.
— Тебе незачем торчать у плиты. Мы еще в состоянии этого избежать.
— Да, — усмехнулась Вэл, — пока деньги не истощились полностью. Как тебе удалось разделаться с недвижимостью?
Рис пожал плечами:
— За дома в Санта-Монике и Малибу дают хорошие деньги, а вот на Сан-Суси мы здорово погорели.
— А этот киношник забирает яхту?
— Да, но он форменный пират.
Вэл чмокнула отца в загорелый подбородок.
— Не волнуйся, дорогой. Я научу тебя экономить. А теперь уходи.
Оставшись одна, Вэл снова помрачнела. Расставаться с привычной роскошью было все равно что ожидать ампутации ноги. Ей представились грядущий аукцион, толпа любопытных, наседающих друг на друга, трогающих руками их личные вещи... Лучше об этом не думать.
Вэл пережарила тосты, бекон и яичницу и испортила кофе, однако Рис ел с удовольствием, уверяя, что в жизни не пробовал такого вкусного завтрака. Ему почти удалось одурачить дочь, хотя по-настоящему вкусным был только апельсиновый сок, который Пинк приготовил перед уходом. Уолтер прав — она абсолютно бесполезна в этой жизни. Вспомнив об Уолтере, Вэл почувствовала, что у нее дрожат губы. Вытолкнув отца из кухни, утратившей после отбытия миссис Томпсон свой безупречный облик, она села и заплакала над посудомоечной машиной. Это походило на реквием, ибо Вэл не сомневалась, что упомянутым чудесным изобретением они также пользуются в последний раз.
Потом стало еще хуже.
Целую неделю аукционисты бегали по дому, словно муравьи, составляя каталог мебели и произведений искусства. Телефоны звонили беспрестанно — покупатель яхты с очередной претензией, адвокаты с вопросами об имуществе, назойливые репортеры... Рис почти весело прыгал от одного телефона к другому в сопровождении Пинка, походившего на собаку, которую только что пнули ногой.
Среди царящей суматохи Вэл была предоставлена собственным мыслям; ей было нечего делать — разве что не мешать суетящимся незнакомцам. Один из них буквально опрокинул девушку на пол, забирая старинную колыбель, в которой ее укачивала мама. Вэл почувствовала желание продемонстрировать на нем пару приемов, но грубиян успел скрыться с добычей.
Вэл слонялась по дому, прощаясь с предметами, среди которых она росла, — всеми этими старинными серебряными изделиями, миниатюрным фарфоровым сервизом, купленным отцом в Шанхае во время медового месяца, светильниками, старинными гравюрами на охотничью тематику... Она поглаживала корешки книг, смотрела на картины и провела трудные минуты у рояля, на котором училась (но так толком и не выучилась) играть Шопена, Бетховена и Баха.
А Уолтер, черт бы его побрал, даже ни разу не позвонил!
Вэл умудрилась израсходовать только два носовых платка, плача в уголки.
Однако, сталкиваясь с отцом, она тут же весело заговаривала с ним об их свежемеблированных апартаментах в отеле «Ла Салль», который рекомендовал им Уолтер, снимавший в нем комнаты. Жить там будет так интересно! Да, соглашался Рис, интересно и совсем не похоже на те места, где они жили прежде. Вэл думала о тесных пяти комнатах, гостиничной прислуге, встроенном радио, паре эстампов на стенах, и по спине у нее бегали мурашки...
Она обнаружила Пинка в разоренном спортзале, пыхтящим над клюшками для гольфа, лыжами, булавами и прочим инвентарем.
— О, Пинк! — жалобно произнесла Вэл. — «Ла Салль» в самом деле так ужасен?
— Все будет в порядке, — успокоил ее Пинк. — Если тебе что-нибудь понадобится, попросишь у Мибс.
— Кто такая Мибс?
— Мибс Остин. Моя подружка.
— Пинкус!
Пинк покраснел.
— Она работает там телефонным оператором. Мибс о тебе позаботится.
— Не сомневаюсь. В конце концов, — рассеянно добавила Вэл, — там живет Уолтер.
— И я, — сказал Пинк, упаковывая пару лыж. — Снял нечто вроде телефонной будки.
— Пинк, дорогой...
— Я ведь должен где-то жить, верно? К тому же кто будет готовить пищу? Ты не умеешь, а Рис может только поджарить омлет по-испански.
— Но, Пинк...
— Кроме того, Рис нуждается в упражнениях. И ты ведь не сможешь делать ему массаж.
— Но ты же знаешь, Пинк, — с огорчением сказала Нал, — что сейчас мы не в состоянии позволить себе лишние расходы...
— Кто говорит о плате? — буркнул Пинк. — Иди отсюда, попрыгунья, и не мешай мне работать.
— Но что ты намерен... Я имею в виду, у тебя есть какие-нибудь планы?
Пинк вздохнул:
— Когда-то я собирался начать собственный бизнес и зарабатывать деньги на ребятах, которым нравится накачивать мускулы, но теперь...
— О, Пинк, мне так жаль, что ты потерял все свои деньги!
— Не беспокойся, у меня остались старые связи. Я всегда могу вернуться в кино — стать дублером какого-нибудь смазливого парня, который играет чемпионов по гольфу, но не знает, как держать клюшку.
— Пинк, — сказала Вэл, — ты не возражаешь, если я тебя поцелую?
— Прибереги свои поцелуи для малыша Спета — они для него все равно что для кота сливки, — проворчал Пинк. Однако его загорелое лицо смягчилось.
Вэл улыбнулась:
— Ты такой обманщик, милый Пинкус. — И она поцеловала его, не встречая дальнейшего сопротивления.
Аукционист громко откашлялся.
— Перед началом, леди и джентльмены, прошу вас выслушать объявление. Как вам известно, это не принудительная распродажа. Поэтому владелец, мистер Рис Жарден, воспользовался своим правом изъять в последний момент кое-какие предметы. Если вы будете любезны внести изменения в ваши каталоги...
Вэл, сидя рядом с отцом, чувствовала, как он дрожит, и не осмеливалась смотреть на его лицо. Она пыталась выглядеть безразличной к происходящему, хотя понимала, что эти попытки тщетны.
— ... Шестидесятифутовая яхта «Валери» снята с аукциона, будучи проданной частным образом вчера...
Уолтер присутствовал в зале — этот трус сидел сзади! Мог бы хоть поздороваться, сказать: «Какой прекрасный день для казни!» — или что-нибудь в таком роде. Но он вел себя очень странно — был бледен как смерть и даже не смотрел в сторону Вэл.
— ...Номер сто двадцать шесть: коллекция из четырехсот двадцати двух гравюр на спортивную тематику. Номер сто пятьдесят два: коллекция стрелкового оружия. Номер сто пятьдесят три: коллекция средневековых наконечников стрел. Учитывая огромный интерес к коллекции спортивных гравюр, мистер Жарден просил меня объявить, что она подарена Лос-Анджелесской ассоциации публичных библиотек.
Последовали вялые аплодисменты, которые быстро стихли, когда кто-то зашикал. Вэл хотелось провалиться сквозь землю. Сзади какой-то мужчина прошептал:
— А наконечники стрел он, очевидно, подарил музею.
— Должно быть, он окончательно разорен, — послышался женский шепот.
— Кто знает...
— Что ты имеешь в виду?
Внезапно появилась луна с румяной физиономией Соломона Спета, затем, продолжая усмехаться, утонула в черной воде... Начался серый день, но Вэл не видела ничего, кроме воды повсюду. Чувствуя страшную жажду, она начала шарить языком по пересохшему нёбу и... проснулась.
Солнечный зайчик попытался взобраться к ней на кровать, но оказался слишком слаб и вскоре растаял, поглощенный холодными серыми облаками реального дня.
Поежившись, Вэл поднялась и по привычке окликнула Рокси. Но Рокси исчезла вместе с экономкой миссис Томпсон и остальными слугами. Вэл ощутила, как в недавнем сне, что приближается конец света.
Она беспомощно сидела за туалетным столиком в ванной, глядя на флакончик французских духов, когда в дверь постучали и вошел Рис.
— В какой именно момент, котенок, бекон превращается в уголь? — спросил он.
Вэл вскочила.
— Папа! Неужели ты пытался приготовить завтрак? Ради бога, не делай ничего! Я сейчас спущусь.
— Рад, что ты воспринимаешь это спокойно, — улыбнулся Рис. — Если Пинк тоже уйдет, нам придется где-то искать кухарку.
— Вовсе нет. Я отлично могу готовить сама.
— Тебе незачем торчать у плиты. Мы еще в состоянии этого избежать.
— Да, — усмехнулась Вэл, — пока деньги не истощились полностью. Как тебе удалось разделаться с недвижимостью?
Рис пожал плечами:
— За дома в Санта-Монике и Малибу дают хорошие деньги, а вот на Сан-Суси мы здорово погорели.
— А этот киношник забирает яхту?
— Да, но он форменный пират.
Вэл чмокнула отца в загорелый подбородок.
— Не волнуйся, дорогой. Я научу тебя экономить. А теперь уходи.
Оставшись одна, Вэл снова помрачнела. Расставаться с привычной роскошью было все равно что ожидать ампутации ноги. Ей представились грядущий аукцион, толпа любопытных, наседающих друг на друга, трогающих руками их личные вещи... Лучше об этом не думать.
Вэл пережарила тосты, бекон и яичницу и испортила кофе, однако Рис ел с удовольствием, уверяя, что в жизни не пробовал такого вкусного завтрака. Ему почти удалось одурачить дочь, хотя по-настоящему вкусным был только апельсиновый сок, который Пинк приготовил перед уходом. Уолтер прав — она абсолютно бесполезна в этой жизни. Вспомнив об Уолтере, Вэл почувствовала, что у нее дрожат губы. Вытолкнув отца из кухни, утратившей после отбытия миссис Томпсон свой безупречный облик, она села и заплакала над посудомоечной машиной. Это походило на реквием, ибо Вэл не сомневалась, что упомянутым чудесным изобретением они также пользуются в последний раз.
Потом стало еще хуже.
Целую неделю аукционисты бегали по дому, словно муравьи, составляя каталог мебели и произведений искусства. Телефоны звонили беспрестанно — покупатель яхты с очередной претензией, адвокаты с вопросами об имуществе, назойливые репортеры... Рис почти весело прыгал от одного телефона к другому в сопровождении Пинка, походившего на собаку, которую только что пнули ногой.
Среди царящей суматохи Вэл была предоставлена собственным мыслям; ей было нечего делать — разве что не мешать суетящимся незнакомцам. Один из них буквально опрокинул девушку на пол, забирая старинную колыбель, в которой ее укачивала мама. Вэл почувствовала желание продемонстрировать на нем пару приемов, но грубиян успел скрыться с добычей.
Вэл слонялась по дому, прощаясь с предметами, среди которых она росла, — всеми этими старинными серебряными изделиями, миниатюрным фарфоровым сервизом, купленным отцом в Шанхае во время медового месяца, светильниками, старинными гравюрами на охотничью тематику... Она поглаживала корешки книг, смотрела на картины и провела трудные минуты у рояля, на котором училась (но так толком и не выучилась) играть Шопена, Бетховена и Баха.
А Уолтер, черт бы его побрал, даже ни разу не позвонил!
Вэл умудрилась израсходовать только два носовых платка, плача в уголки.
Однако, сталкиваясь с отцом, она тут же весело заговаривала с ним об их свежемеблированных апартаментах в отеле «Ла Салль», который рекомендовал им Уолтер, снимавший в нем комнаты. Жить там будет так интересно! Да, соглашался Рис, интересно и совсем не похоже на те места, где они жили прежде. Вэл думала о тесных пяти комнатах, гостиничной прислуге, встроенном радио, паре эстампов на стенах, и по спине у нее бегали мурашки...
Она обнаружила Пинка в разоренном спортзале, пыхтящим над клюшками для гольфа, лыжами, булавами и прочим инвентарем.
— О, Пинк! — жалобно произнесла Вэл. — «Ла Салль» в самом деле так ужасен?
— Все будет в порядке, — успокоил ее Пинк. — Если тебе что-нибудь понадобится, попросишь у Мибс.
— Кто такая Мибс?
— Мибс Остин. Моя подружка.
— Пинкус!
Пинк покраснел.
— Она работает там телефонным оператором. Мибс о тебе позаботится.
— Не сомневаюсь. В конце концов, — рассеянно добавила Вэл, — там живет Уолтер.
— И я, — сказал Пинк, упаковывая пару лыж. — Снял нечто вроде телефонной будки.
— Пинк, дорогой...
— Я ведь должен где-то жить, верно? К тому же кто будет готовить пищу? Ты не умеешь, а Рис может только поджарить омлет по-испански.
— Но, Пинк...
— Кроме того, Рис нуждается в упражнениях. И ты ведь не сможешь делать ему массаж.
— Но ты же знаешь, Пинк, — с огорчением сказала Нал, — что сейчас мы не в состоянии позволить себе лишние расходы...
— Кто говорит о плате? — буркнул Пинк. — Иди отсюда, попрыгунья, и не мешай мне работать.
— Но что ты намерен... Я имею в виду, у тебя есть какие-нибудь планы?
Пинк вздохнул:
— Когда-то я собирался начать собственный бизнес и зарабатывать деньги на ребятах, которым нравится накачивать мускулы, но теперь...
— О, Пинк, мне так жаль, что ты потерял все свои деньги!
— Не беспокойся, у меня остались старые связи. Я всегда могу вернуться в кино — стать дублером какого-нибудь смазливого парня, который играет чемпионов по гольфу, но не знает, как держать клюшку.
— Пинк, — сказала Вэл, — ты не возражаешь, если я тебя поцелую?
— Прибереги свои поцелуи для малыша Спета — они для него все равно что для кота сливки, — проворчал Пинк. Однако его загорелое лицо смягчилось.
Вэл улыбнулась:
— Ты такой обманщик, милый Пинкус. — И она поцеловала его, не встречая дальнейшего сопротивления.
* * *
Аукционист громко откашлялся.
— Перед началом, леди и джентльмены, прошу вас выслушать объявление. Как вам известно, это не принудительная распродажа. Поэтому владелец, мистер Рис Жарден, воспользовался своим правом изъять в последний момент кое-какие предметы. Если вы будете любезны внести изменения в ваши каталоги...
Вэл, сидя рядом с отцом, чувствовала, как он дрожит, и не осмеливалась смотреть на его лицо. Она пыталась выглядеть безразличной к происходящему, хотя понимала, что эти попытки тщетны.
— ... Шестидесятифутовая яхта «Валери» снята с аукциона, будучи проданной частным образом вчера...
Уолтер присутствовал в зале — этот трус сидел сзади! Мог бы хоть поздороваться, сказать: «Какой прекрасный день для казни!» — или что-нибудь в таком роде. Но он вел себя очень странно — был бледен как смерть и даже не смотрел в сторону Вэл.
— ...Номер сто двадцать шесть: коллекция из четырехсот двадцати двух гравюр на спортивную тематику. Номер сто пятьдесят два: коллекция стрелкового оружия. Номер сто пятьдесят три: коллекция средневековых наконечников стрел. Учитывая огромный интерес к коллекции спортивных гравюр, мистер Жарден просил меня объявить, что она подарена Лос-Анджелесской ассоциации публичных библиотек.
Последовали вялые аплодисменты, которые быстро стихли, когда кто-то зашикал. Вэл хотелось провалиться сквозь землю. Сзади какой-то мужчина прошептал:
— А наконечники стрел он, очевидно, подарил музею.
— Должно быть, он окончательно разорен, — послышался женский шепот.
— Кто знает...
— Что ты имеешь в виду?