— И также правда, — сухо осведомился Глюке, — что вы ссорились, потому что действия Спета явились причиной краха «Огипи»?
— Да, — ответил Рис. — Он разорил меня, но...
— Вы все потеряли, не так ли, мистер Жарден?
— Да.
— Солли нажил состояние, сделав вас бедняком?
— Но он разорил и тысячи других!
— Почему эта обезьяна шьет тебе убийство, Рис? — послышался знакомый голос, и в комнату ворвался Пинк; его рыжие волосы стояли торчком.
— О, Пинк! — воскликнула Вэл, бросаясь в его объятия.
— Все в порядке, — устало сказал Рис стоящему рядом детективу. — Он мой друг.
— Слушайте, вы! — зарычал Пинк на Глюке. — Мне наплевать, кто вы такой, но если вы говорите, что это дело рук Риса Жардена, то вы просто лжец и безмозглый осел! — Он неуклюже погладил Вэл по голове. — Я бы приехал раньше, но я ничего не знал, пока не добрался сюда. Мибс сказала мне, куда вы поехали.
— Все в порядке, Пинк, — успокоил его Рис.
Пинк умолк. Инспектор Глюке задумчиво посмотрел на него и пожал плечами.
— Вы спортсмен, верно, мистер Жарден?
— Если вы намекаете, что...
— Вы чемпион по гольфу, метко стреляете из пистолета, победили этого вашего Пинка на калифорнийском турнире стрелков из лука, отлично управляетесь с яхтой. Как видите, мне все о вас известно.
— Пожалуйста, ближе к делу, — холодно сказал Рис.
— К тому же вы хорошо фехтуете, не так ли?
— Да.
Глюке кивнул.
— Это знают не все, но вы один из лучших фехтовальщиков-любителей в Соединенных Штатах?
— Насколько я могу судить, — медленно отозвался Рис.
— Он даже пвобовал учить Солли! — взвизгнула мисс Мун. — Всегда пытался заставить его упважняться!
Инспектор просиял:
— В самом деле? — Обернувшись, он внимательно посмотрел на красновато-коричневую стену над камином.
Там висела коллекция старинного оружия: два дуэльных пистолета с серебряными рукоятками, длинноствольное ружье восемнадцатого века, аркебуза, несколько кинжалов и кортиков, дюжина или больше почерневших от времени рапир, сабель, ятаганов, украшенных драгоценными камнями придворных шпаг.
Выше других предметов находился зазубренный меч, какой носили тяжеловооруженные всадники в тринадцатом веке. Он располагался по диагонали, пересекая светлую линию на стене, идущую в противоположном направлении, как будто там раньше висело другое оружие.
— Шпага пвопала! — закричала Винни, показывая на полосу.
— Эге, — кивнул Глюке.
— Но в четыве часа она была на месте!
— Именно тогда вы видели Спета в последний раз, мисс Мун?
— Да, когда вевнулась из магазинов...
— Не будет ли с моей стороны дерзостью спросить, — заговорил мистер Квин, — чем занималась прекрасная мисс Мун между четырьмя часами и временем, когда был убит мистер Спет?
— Как вы смеете! — с возмущением воскликнула мисс Мун. — Я пвимевяла новые платья в своем будуаве!
— И вы ничего не слышали, мисс Мун?
— Может, вы объясните мне, — начал Руиг, — какое вы имеете право...
— Слушайте, Квин, — буркнул Глюке, — вы окажете мне большую любезность, если не будете лезть не в свое дело.
— Простите, — извинился Эллери.
— Ну, — более спокойно сказал Глюке, — давайте-ка посмотрим, что это была за колючка. — Он подошел к камину с видом фокусника, собирающегося продемонстрировать свой самый головоломный трюк, поставил перед ним стул, взобрался на него и, вытянув шею, прочитал вслух надпись на бронзовой табличке под следом на стене: — «Итальянская рапира с чашечкой. XVII век». — Инспектор слез со стула с довольным видом.
Никто не произнес ни слова. Рис сидел неподвижно, положив на колени сильные руки.
— Факт состоит в том, леди и джентльмены, — продолжал Глюке, глядя на присутствующих, — что Солли Спет был заколот, а итальянская рапира исчезла. Мы это точно установили. В доме рапиры нет, и на участке мои люди ее не обнаружили. Колотая рана и пропавшая рапира... Выглядит так, будто убийца Солли снял рапиру со стены, припер его в тот угол и проткнул.
В тишине четко прозвучал голос мистера Квина:
— Вот в этом вся и беда.
Инспектор медленно провел рукой по лицу.
— Слушайте, вы... — Он повернулся к Жардену: — Вы, случайно, не пытались сегодня научить Солли новым трюкам с этой шпагой?
Рис улыбнулся своей обаятельной улыбкой, и Вэл едва не заплакала от гордости за него. А эта скотина Уолтер продолжал сидеть молча!
— Подумайте сами, — дружелюбно продолжал Глюке. — Фрэнк говорит, что вы единственный посторонний, входивший в Сан-Суси сегодня после аукциона. В качестве доказательства у нас имеется лоскут от вашего пальто, и обещаю, что само пальто мы очень скоро отыщем.
— Я бы и сам хотел на него взглянуть, — беспечно отозвался Рис.
— Вы признались по меньшей мере в двух ссорах с покойным, причем одна из них произошла этим утром.
— А вы кое-чего не учли, — снова улыбнулся Жарден. — После нашей утренней стычки в этой комнате я еще раз видел Спета. Он приходил ко мне домой — я имею в виду дом, который сегодня освободил. — Вэл вздрогнула; она об этом не знала. — У нас состоялся небольшой, но важный разговор в моем спортзале.
— Благодарю за информацию, — — промолвил Глюке, — но вам стоит подумать о том, чтобы держать подобные факты при себе. Записал это, Фил?.. У вас имелся веский мотив, Жарден. Спет разорил вас и, как я слышал, не выполнил вашу просьбу — не вложил свои прибыли в «Огипи», чтобы спасти бизнес. Наконец, вы фехтовальщик, а его прикончили рапирой. Вы даже могли отвлечь его внимание, притворившись, будто показываете ему какой-то фехтовальный прием.
— Который он парировал голыми руками? — осведомился Рис.
Они посмотрели друг на друга.
— Вот что я скажу вам, Жарден, — заговорил инспектор. — Вы подпишете полное признание, а я добьюсь, чтобы Ван Эври гарантировал вам менее тяжкое обвинение. Мы легко сможем представить это как самозащиту.
— Здорово! — усмехнулся Рис. — Таким образом я смогу попытать счастья с присяжными, верно? Возможно, они поблагодарят меня за то, что я избавил мир от угрозы.
— Разумеется. Что вы на это скажете, мистер Жарден?
— Папа! — крикнула Вэл.
— Скажу, что я невиновен, а вы можете убираться к дьяволу.
Глюке снова посмотрел на него.
— Как вам угодно, — коротко сказал он и отвернулся. — О, док! Закончили?
Доктор Полк возник в поле зрения, отворачивая рукава рубашки. Детективы разошлись по комнате, и Вэл краем глаза увидела, что труп у камина прикрыт газетами.
— До результатов вскрытия, — откликнулся доктор Полк, — можно утверждать следующее. Рана нанесена острым орудием с наконечником шириной около полудюйма. Ему метили в сердце, но промахнулись. Я бы сказал, что удар нанесен пропавшей рапирой, но мне бы хотелось взглянуть на нее, прежде чем говорить с уверенностью.
— Как насчет времени смерти? — осведомился Глюке.
— Соответствует времени на часах.
Эллери Квин беспокойно пошевелился:
— На часах?
— Да, — с раздражением ответил инспектор. — Когда он падал в углу, его рука ударилась о стену. Мы обнаружили, что ручные часы разбиты, а осколки стекла валяются на полу рядом с телом. Стрелки остановились на 5.32.
Рис Жарден счастливо рассмеялся, а Глюке покосился ил него с тревогой и удивлением.
Но Валери понимала, почему смеется ее отец. На нее нахлынула волна такого облегчения, что она даже ощутила во рту вкус соли. Ей самой хотелось истерически расхохотаться.
Соломон Спет был убит в 5.32. Но в это время Рис вместе с Вэл входил в лифт «Ла Салль», чтобы спуститься из их апартаментов в вестибюль и ждать там Уолтера.
5.32... Желание смеяться внезапно сменилось паникой.
С Рисом теперь все в порядке — с таким алиби ему больше ничто не грозит... Но Уолтер — другое дело. В 5.35 Вэл звонила ему из вестибюля «Ла Салль» вместе с отцом. Мибс Остин говорила с Уолтером и даже узнала его голос.
Если инспектор Глюке допросит маленькую телефонистку, и она расскажет ему об этом звонке, о том, где был Уолтер, и назовет время...
Вэл бросила взгляд на Уолтера, когда он повернулся, чтобы посмотреть в боковое окно. На его лице была написана такая мука, что она готова была простить ему все и заключить его в объятия.
Он тоже помнил о звонке.
«Уолтер! — безмолвно крикнула Вэл. — Почему ты лжешь? Что ты скрываешь?»
В комнату вошел высокий мужчина с чемоданчиком.
— Бронсон! — воскликнул доктор Полк; морщины на его лбу разгладились. — Рад, что вы здесь. Я хочу, чтобы вы взглянули на это.
Полицейский химик поспешил вместе с врачом к выступу у камина. Детективы сомкнулись вокруг них.
— Идите домой, — довольно обратился инспектор к Уолтеру. — Я побеседую с вами завтра утром. Или вы хотите остаться здесь?
— Нет, — ответил Уолтер, — не хочу.
Быстро поднявшись со стула, он схватил свою шляпу и бросился к двери в коридор, споткнувшись о складку ковра и не взглянув на Жарденов.
— Вы тоже можете идти, мисс Мун, мистер Руиг и вы, как вас там...
Пинк, однако, не сдвинулся с места.
— А нам с отцом можно уйти, инспектор? — спросила Вэл, глядя в дверной проем, где скрылся Уолтер. Потом она закрыла глаза, так как мистер Руиг осторожно вывел мисс Мун через ту же дверь, что сразу испортило зрелище.
— Нет, — кратко ответил Глюке.
Вэл вздохнула.
Инспектор направился к группе у камина, а мистер Квин, не сумев сдержать любопытства, последовал за ним и уставился через его плечо на происходящее.
С тела Солли Спета убрали газеты. Химик опустился рядом с ним на колени, изучая края колотой раны. Дважды он приблизил к ней свой длинный нос, понюхал, затем медленно покачал головой и поднял взгляд на доктора Полка.
— Да, это меласса, — озадаченно произнес он.
— Так я и думал, — выдохнул доктор Полк. — И она не только на поверхности раны, но и внутри.
— Меласса — черная патока, — повторил инспектор. — Странно... Эй, перестаньте меня толкать!
Эллери потер бородатую щеку.
— Простите, инспектор. Меласса? Очень интересно! По-моему, доктор, вы сказали, что острие не попало в сердце?
Доктор с любопытством посмотрел на него: — Да.
Эллери отодвинул Глюке плечом и пробрался сквозь группу людей, остановившись около мертвеца.
— Была ли колотая рана настолько серьезной, чтобы вызвать смерть?
— Он ведь мертв, верно? — буркнул инспектор.
— Несомненно, но у меня предчувствие, что здесь кое-что не так, как может показаться на первый взгляд. Ну, доктор?
— Трудно сказать, — нахмурился врач. — Кровотечение не было сильным. Конечно, если оно продолжалось час и пострадавший оставался без медицинской помощи, оно могло повлечь за собой смерть... Но это довольно странно.
— Настолько странно, — сказал Эллери, — что я бы попросил мистера Бронсона проанализировать мелассу.
— Зачем? — осведомился Глюке.
— То, как она расположена в ране, — объяснил Эллери, — предполагает, что ее, по-видимому, нанесли на острие орудия, причинившего эту рану. Но с какой целью? Меласса — клеющее вещество. Возможно, ею склеили какую-то иную субстанцию.
— Понимаю, — медленно произнес доктор Полк. — Я не думал о таком аспекте, но определенные указания...
— О чем вы? — с раздражением спросил инспектор.
— Это всего лишь почтительное предположение, — ответил Эллери с умиротворяющей улыбкой, — но если вы поручите мистеру Бронсону проверить мелассу на предмет наличия в ней ядовитого вещества — твердого, а не жидкою, — то думаю, вы кое-что обнаружите.
— Яд, — пробормотал Глюке. Он почесал нос и покосился на Эллери.
Химик аккуратно собрал кусочки мелассы из раны и положил их на стекло. Затем он открыл чемоданчик и принялся за работу.
Меласса... Яд... Вэл закрыла глаза.
— Цианистый калий, — объявил наконец Бронсон. — Я в этом уверен. Конечно, я должен проверить все в лаборатории, прежде чем заявить официально...
— Цианистый калий! — воскликнул доктор Полк. — Так вот оно что!
— Разумеется, в виде порошка — белые кристаллы, — продолжал химик. — Его тщательно смешали с мелассой — по-моему, весьма значительное количество.
— Парализует определенные ферменты, важные для клеточного метаболизма, — пробормотал доктор. — Смерть наступает в течение нескольких минут. Он должен был умереть, прежде чем яд впитался полностью, так что в тканях, сквозь которые прошло лезвие, несомненно, обнаружатся следы цианида при вскрытии. — Врач пожал плечами, глядя на лысую макушку мертвеца, окаймленную седыми волосами. — Во всяком случае, смерть была безболезненной.
— Никто не собирается меня поздравить? — со вздохом спросил Эллери.
Глюке посмотрел на него и отвернулся.
— Мы займемся этим цианидом, — буркнул он.
— Боюсь, что вы не добьетесь успеха, — сказал Бронсон, собирая свой чемоданчик. — Это слишком распространенный яд — его используют в самых разнообразных целях: в производстве кинопленки, при очистке жидкостей, бог знает для чего. И вы можете купить его в любой аптеке.
— Черт! — выругался разочарованный инспектор. — Ладно, док, забирайте его отсюда. Только утром сразу же представьте рапорт о вскрытии.
Эллери отступил, освобождая место суетящимся вокруг детективам и доктору Полку, руководившему выносом тела. Он казался чем-то обеспокоенным.
— Доктор Полк, — заговорил Эллери, когда полицейский врач собирался выйти в коридор вслед за телом Спета, — состояние трупа подтверждает время смерти, указанное на часах покойного?
— Да. Этот человек умер от отравления цианидом, а не от удара колющим орудием и спустя очень короткое время после удара. Судя по условиям в помещении и состоянию трупа, он должен был умереть около половины шестого, а часы показывают 5.32... Ловко вы обо всем догадались, мистер Квин! Вы детектив?
— В такой степени, — вздохнул Эллери, — что могу легко проследить признаки враждебности со стороны официальных лиц. Спасибо, доктор. — Он посмотрел вслед удаляющимся Полку и Бронсону.
— Теперь мы можем идти, инспектор? — снова спросила Вэл, уставясь на веснушку на безымянном пальце левой руки. В неподвижных контурах тела Солли под простыней на носилках было нечто отталкивающее, и она ощущала мучительное желание пойти куда-нибудь и выпить шерри-фраппе.
— Я еще с вами не разобрался... Эй! — рявкнул Глюке. — Что вы теперь делаете, черт бы вас побрал?
Эллери придвинул стул к камину, взобрался на него и стал проделывать таинственные телодвижения, словно старался, подражая Дракуле [18], влезть на стену.
— Пытаюсь найти ответ на три вопроса, — ответил он, слезая со стула.
— Послушайте, Квин...
— Первый: почему убийца воспользовался именно этой рапирой?
— Откуда я знаю?
— Почему, — продолжал Эллери, подойдя к камину и указывая рукой на стену над ним, — он не взял вон ту острую французскую дуэльную шпагу?
— Не знаю, — проворчал Глюке, — и более того, не хочу тать. Так что будьте любезны...
— Обратите внимание, — прервал Эллери, — где расположен след от пропавшей рапиры. Никто не мог бы снять ее со стены, не взобравшись на что-нибудь. Но зачем подтаскивать стул, чтобы добраться до итальянской рапиры семнадцатого столетия с рукояткой-чашечкой, когда можно, стоя на полу и протянув руку, снять со стены французскую дуэльную шпагу прошлого века, замечательно пригодную для дела?
— Странная деталь для непреднамеренного преступления, — невольно заметил заинтересованный Рис Жарден.
— А вас кто спрашивает? — огрызнулся инспектор.
— И кто сказал, что убийство было непреднамеренным? — промолвил Эллери. — Нет, мистер Жарден. Либо убийца снял со стены рапиру и покрыл острие мелассой, смешанной с цианидом, непосредственно перед преступлением, либо он смазал острие за какое-то время до преступления — то есть приготовился заранее. Но в любом случае он должен был смешать яд с мелассой до убийства Солли, что, безусловно, исключает преступление под влиянием импульса.
Уши инспектора побагровели.
— Не в моих правилах устраивать диспуты по поводу дела, которое я расследую, — проворчал он. — Так что будьте добры...
— От вас несет тухлятиной, — буркнул Пинк, испытывающий острую неприязнь к Глюке.
— Второй вопрос, — поспешно сказал Эллери, стремясь избежать катастрофы. — Почему убийца вообще смазал рапиру ядом?
— Как это почему? — изумился Глюке. — Это что — вечер вопросов и ответов? Чтобы быть уверенным в гибели жертвы — вот почему!
— Не кажется ли вам это несколько притянутым за уши? — заметил Эллери. — По-вашему, человека нельзя прикончить острым клинком, не прибегая к яду?
Инспектор Глюке уже давно сожалел о допущенной им слабости, в результате которой он позволил бородатому молодому человеку околачиваться на месте преступления. Этот тип явно принадлежал к категории теоретиков-любителей с хорошо подвешенным языком, которых Глюке всегда презирал. Более того, он задавал вопросы, ставившие в тупик инспектора в присутствии его подчиненных, и в итоге мог чисто случайно найти разгадку, украв у работяги-профессионала добычу, славу и рекламу и лишив его шанса на продвижение по службе. Все это было крайне досадно.
— Я не намерен позволять вмешиваться в мое расследование парню, который сочиняет детективные истории! — заорал взбешенный инспектор. — Вашему старику приходится с этим мириться, потому что он живет с вами в одной квартире. Но сейчас вы находитесь за три тысячи миль от Сентр-стрит, и мне наплевать на то, что вы думаете о моем деле!
Эллери напрягся.
— Должен ли я понимать, что вы предпочитаете, чтобы я держался на расстоянии?
— Понимайте что хотите, только убирайтесь отсюда!
— Никогда не думал, что доживу до такого отношения, — промолвил Эллери, уязвленный до глубины души, но старающийся сохранить предписываемую Эмили Пост [19]невозмутимость. — Вот оно, голливудское гостеприимство!
— Мак, вышвырни этого назойливого психа!
— Отойдите, Мак. Я уйду сам. — Эллери подошел к Жарденам и громко сказал: — Этот человек — идиот. Он вполне способен отправить вас за решетку, прежде чем вы успеете состариться на час, мистер Жарден.
— Жаль, что вы нас покидаете, — вздохнул Рис. — Должен признаться, что предпочитаю ваше общество компании инспектора.
— Благодарю за первую любезность, которую услышал в Голливуде. До свидания, мисс Жарден. Советую вам обоим говорить как можно меньше. А лучше всего потребуйте присутствия адвоката.
Глюке выпучил глаза, а Эллери спокойно направился к двери.
— Только желательно не мистера Руига, — добавил он.
— Уберетесь вы или нет? — зарычал Глюке.
— Ах да, инспектор, я чуть не забыл про третий вопрос.
Мак приблизился к Эллери с мрачным видом.
— Ну-ну, Мак. Должен вас предупредить, что я совсем недавно брал уроки джиу-джитсу. Дело вот в чем, инспектор. Предположим, ваш эксцентричный преступник взобрался на стул, чтобы достать шпагу, которую мог легко заменить более доступным оружием; предположим, он смазал клинок ядом, хотя даже младенец мог бы прикончить мистера Спета одним ударом шпаги; но какого дьявола он забрал шпагу с собой после убийства?
Инспектор Глюке не нашел ответа.
— Вот с этим, — закончил Эллери, — и придется иметь дело окостенелому органу, который вы именуете вашим мозгом. — И он вышел, помахав на прощание Жарденам.
Глава 7
— Да, — ответил Рис. — Он разорил меня, но...
— Вы все потеряли, не так ли, мистер Жарден?
— Да.
— Солли нажил состояние, сделав вас бедняком?
— Но он разорил и тысячи других!
— Почему эта обезьяна шьет тебе убийство, Рис? — послышался знакомый голос, и в комнату ворвался Пинк; его рыжие волосы стояли торчком.
— О, Пинк! — воскликнула Вэл, бросаясь в его объятия.
— Все в порядке, — устало сказал Рис стоящему рядом детективу. — Он мой друг.
— Слушайте, вы! — зарычал Пинк на Глюке. — Мне наплевать, кто вы такой, но если вы говорите, что это дело рук Риса Жардена, то вы просто лжец и безмозглый осел! — Он неуклюже погладил Вэл по голове. — Я бы приехал раньше, но я ничего не знал, пока не добрался сюда. Мибс сказала мне, куда вы поехали.
— Все в порядке, Пинк, — успокоил его Рис.
Пинк умолк. Инспектор Глюке задумчиво посмотрел на него и пожал плечами.
— Вы спортсмен, верно, мистер Жарден?
— Если вы намекаете, что...
— Вы чемпион по гольфу, метко стреляете из пистолета, победили этого вашего Пинка на калифорнийском турнире стрелков из лука, отлично управляетесь с яхтой. Как видите, мне все о вас известно.
— Пожалуйста, ближе к делу, — холодно сказал Рис.
— К тому же вы хорошо фехтуете, не так ли?
— Да.
Глюке кивнул.
— Это знают не все, но вы один из лучших фехтовальщиков-любителей в Соединенных Штатах?
— Насколько я могу судить, — медленно отозвался Рис.
— Он даже пвобовал учить Солли! — взвизгнула мисс Мун. — Всегда пытался заставить его упважняться!
Инспектор просиял:
— В самом деле? — Обернувшись, он внимательно посмотрел на красновато-коричневую стену над камином.
Там висела коллекция старинного оружия: два дуэльных пистолета с серебряными рукоятками, длинноствольное ружье восемнадцатого века, аркебуза, несколько кинжалов и кортиков, дюжина или больше почерневших от времени рапир, сабель, ятаганов, украшенных драгоценными камнями придворных шпаг.
Выше других предметов находился зазубренный меч, какой носили тяжеловооруженные всадники в тринадцатом веке. Он располагался по диагонали, пересекая светлую линию на стене, идущую в противоположном направлении, как будто там раньше висело другое оружие.
— Шпага пвопала! — закричала Винни, показывая на полосу.
— Эге, — кивнул Глюке.
— Но в четыве часа она была на месте!
— Именно тогда вы видели Спета в последний раз, мисс Мун?
— Да, когда вевнулась из магазинов...
— Не будет ли с моей стороны дерзостью спросить, — заговорил мистер Квин, — чем занималась прекрасная мисс Мун между четырьмя часами и временем, когда был убит мистер Спет?
— Как вы смеете! — с возмущением воскликнула мисс Мун. — Я пвимевяла новые платья в своем будуаве!
— И вы ничего не слышали, мисс Мун?
— Может, вы объясните мне, — начал Руиг, — какое вы имеете право...
— Слушайте, Квин, — буркнул Глюке, — вы окажете мне большую любезность, если не будете лезть не в свое дело.
— Простите, — извинился Эллери.
— Ну, — более спокойно сказал Глюке, — давайте-ка посмотрим, что это была за колючка. — Он подошел к камину с видом фокусника, собирающегося продемонстрировать свой самый головоломный трюк, поставил перед ним стул, взобрался на него и, вытянув шею, прочитал вслух надпись на бронзовой табличке под следом на стене: — «Итальянская рапира с чашечкой. XVII век». — Инспектор слез со стула с довольным видом.
Никто не произнес ни слова. Рис сидел неподвижно, положив на колени сильные руки.
— Факт состоит в том, леди и джентльмены, — продолжал Глюке, глядя на присутствующих, — что Солли Спет был заколот, а итальянская рапира исчезла. Мы это точно установили. В доме рапиры нет, и на участке мои люди ее не обнаружили. Колотая рана и пропавшая рапира... Выглядит так, будто убийца Солли снял рапиру со стены, припер его в тот угол и проткнул.
В тишине четко прозвучал голос мистера Квина:
— Вот в этом вся и беда.
Инспектор медленно провел рукой по лицу.
— Слушайте, вы... — Он повернулся к Жардену: — Вы, случайно, не пытались сегодня научить Солли новым трюкам с этой шпагой?
Рис улыбнулся своей обаятельной улыбкой, и Вэл едва не заплакала от гордости за него. А эта скотина Уолтер продолжал сидеть молча!
— Подумайте сами, — дружелюбно продолжал Глюке. — Фрэнк говорит, что вы единственный посторонний, входивший в Сан-Суси сегодня после аукциона. В качестве доказательства у нас имеется лоскут от вашего пальто, и обещаю, что само пальто мы очень скоро отыщем.
— Я бы и сам хотел на него взглянуть, — беспечно отозвался Рис.
— Вы признались по меньшей мере в двух ссорах с покойным, причем одна из них произошла этим утром.
— А вы кое-чего не учли, — снова улыбнулся Жарден. — После нашей утренней стычки в этой комнате я еще раз видел Спета. Он приходил ко мне домой — я имею в виду дом, который сегодня освободил. — Вэл вздрогнула; она об этом не знала. — У нас состоялся небольшой, но важный разговор в моем спортзале.
— Благодарю за информацию, — — промолвил Глюке, — но вам стоит подумать о том, чтобы держать подобные факты при себе. Записал это, Фил?.. У вас имелся веский мотив, Жарден. Спет разорил вас и, как я слышал, не выполнил вашу просьбу — не вложил свои прибыли в «Огипи», чтобы спасти бизнес. Наконец, вы фехтовальщик, а его прикончили рапирой. Вы даже могли отвлечь его внимание, притворившись, будто показываете ему какой-то фехтовальный прием.
— Который он парировал голыми руками? — осведомился Рис.
Они посмотрели друг на друга.
— Вот что я скажу вам, Жарден, — заговорил инспектор. — Вы подпишете полное признание, а я добьюсь, чтобы Ван Эври гарантировал вам менее тяжкое обвинение. Мы легко сможем представить это как самозащиту.
— Здорово! — усмехнулся Рис. — Таким образом я смогу попытать счастья с присяжными, верно? Возможно, они поблагодарят меня за то, что я избавил мир от угрозы.
— Разумеется. Что вы на это скажете, мистер Жарден?
— Папа! — крикнула Вэл.
— Скажу, что я невиновен, а вы можете убираться к дьяволу.
Глюке снова посмотрел на него.
— Как вам угодно, — коротко сказал он и отвернулся. — О, док! Закончили?
Доктор Полк возник в поле зрения, отворачивая рукава рубашки. Детективы разошлись по комнате, и Вэл краем глаза увидела, что труп у камина прикрыт газетами.
— До результатов вскрытия, — откликнулся доктор Полк, — можно утверждать следующее. Рана нанесена острым орудием с наконечником шириной около полудюйма. Ему метили в сердце, но промахнулись. Я бы сказал, что удар нанесен пропавшей рапирой, но мне бы хотелось взглянуть на нее, прежде чем говорить с уверенностью.
— Как насчет времени смерти? — осведомился Глюке.
— Соответствует времени на часах.
Эллери Квин беспокойно пошевелился:
— На часах?
— Да, — с раздражением ответил инспектор. — Когда он падал в углу, его рука ударилась о стену. Мы обнаружили, что ручные часы разбиты, а осколки стекла валяются на полу рядом с телом. Стрелки остановились на 5.32.
Рис Жарден счастливо рассмеялся, а Глюке покосился ил него с тревогой и удивлением.
Но Валери понимала, почему смеется ее отец. На нее нахлынула волна такого облегчения, что она даже ощутила во рту вкус соли. Ей самой хотелось истерически расхохотаться.
Соломон Спет был убит в 5.32. Но в это время Рис вместе с Вэл входил в лифт «Ла Салль», чтобы спуститься из их апартаментов в вестибюль и ждать там Уолтера.
5.32... Желание смеяться внезапно сменилось паникой.
С Рисом теперь все в порядке — с таким алиби ему больше ничто не грозит... Но Уолтер — другое дело. В 5.35 Вэл звонила ему из вестибюля «Ла Салль» вместе с отцом. Мибс Остин говорила с Уолтером и даже узнала его голос.
Если инспектор Глюке допросит маленькую телефонистку, и она расскажет ему об этом звонке, о том, где был Уолтер, и назовет время...
Вэл бросила взгляд на Уолтера, когда он повернулся, чтобы посмотреть в боковое окно. На его лице была написана такая мука, что она готова была простить ему все и заключить его в объятия.
Он тоже помнил о звонке.
«Уолтер! — безмолвно крикнула Вэл. — Почему ты лжешь? Что ты скрываешь?»
* * *
В комнату вошел высокий мужчина с чемоданчиком.
— Бронсон! — воскликнул доктор Полк; морщины на его лбу разгладились. — Рад, что вы здесь. Я хочу, чтобы вы взглянули на это.
Полицейский химик поспешил вместе с врачом к выступу у камина. Детективы сомкнулись вокруг них.
— Идите домой, — довольно обратился инспектор к Уолтеру. — Я побеседую с вами завтра утром. Или вы хотите остаться здесь?
— Нет, — ответил Уолтер, — не хочу.
Быстро поднявшись со стула, он схватил свою шляпу и бросился к двери в коридор, споткнувшись о складку ковра и не взглянув на Жарденов.
— Вы тоже можете идти, мисс Мун, мистер Руиг и вы, как вас там...
Пинк, однако, не сдвинулся с места.
— А нам с отцом можно уйти, инспектор? — спросила Вэл, глядя в дверной проем, где скрылся Уолтер. Потом она закрыла глаза, так как мистер Руиг осторожно вывел мисс Мун через ту же дверь, что сразу испортило зрелище.
— Нет, — кратко ответил Глюке.
Вэл вздохнула.
Инспектор направился к группе у камина, а мистер Квин, не сумев сдержать любопытства, последовал за ним и уставился через его плечо на происходящее.
С тела Солли Спета убрали газеты. Химик опустился рядом с ним на колени, изучая края колотой раны. Дважды он приблизил к ней свой длинный нос, понюхал, затем медленно покачал головой и поднял взгляд на доктора Полка.
— Да, это меласса, — озадаченно произнес он.
— Так я и думал, — выдохнул доктор Полк. — И она не только на поверхности раны, но и внутри.
— Меласса — черная патока, — повторил инспектор. — Странно... Эй, перестаньте меня толкать!
Эллери потер бородатую щеку.
— Простите, инспектор. Меласса? Очень интересно! По-моему, доктор, вы сказали, что острие не попало в сердце?
Доктор с любопытством посмотрел на него: — Да.
Эллери отодвинул Глюке плечом и пробрался сквозь группу людей, остановившись около мертвеца.
— Была ли колотая рана настолько серьезной, чтобы вызвать смерть?
— Он ведь мертв, верно? — буркнул инспектор.
— Несомненно, но у меня предчувствие, что здесь кое-что не так, как может показаться на первый взгляд. Ну, доктор?
— Трудно сказать, — нахмурился врач. — Кровотечение не было сильным. Конечно, если оно продолжалось час и пострадавший оставался без медицинской помощи, оно могло повлечь за собой смерть... Но это довольно странно.
— Настолько странно, — сказал Эллери, — что я бы попросил мистера Бронсона проанализировать мелассу.
— Зачем? — осведомился Глюке.
— То, как она расположена в ране, — объяснил Эллери, — предполагает, что ее, по-видимому, нанесли на острие орудия, причинившего эту рану. Но с какой целью? Меласса — клеющее вещество. Возможно, ею склеили какую-то иную субстанцию.
— Понимаю, — медленно произнес доктор Полк. — Я не думал о таком аспекте, но определенные указания...
— О чем вы? — с раздражением спросил инспектор.
— Это всего лишь почтительное предположение, — ответил Эллери с умиротворяющей улыбкой, — но если вы поручите мистеру Бронсону проверить мелассу на предмет наличия в ней ядовитого вещества — твердого, а не жидкою, — то думаю, вы кое-что обнаружите.
— Яд, — пробормотал Глюке. Он почесал нос и покосился на Эллери.
Химик аккуратно собрал кусочки мелассы из раны и положил их на стекло. Затем он открыл чемоданчик и принялся за работу.
Меласса... Яд... Вэл закрыла глаза.
— Цианистый калий, — объявил наконец Бронсон. — Я в этом уверен. Конечно, я должен проверить все в лаборатории, прежде чем заявить официально...
— Цианистый калий! — воскликнул доктор Полк. — Так вот оно что!
— Разумеется, в виде порошка — белые кристаллы, — продолжал химик. — Его тщательно смешали с мелассой — по-моему, весьма значительное количество.
— Парализует определенные ферменты, важные для клеточного метаболизма, — пробормотал доктор. — Смерть наступает в течение нескольких минут. Он должен был умереть, прежде чем яд впитался полностью, так что в тканях, сквозь которые прошло лезвие, несомненно, обнаружатся следы цианида при вскрытии. — Врач пожал плечами, глядя на лысую макушку мертвеца, окаймленную седыми волосами. — Во всяком случае, смерть была безболезненной.
— Никто не собирается меня поздравить? — со вздохом спросил Эллери.
Глюке посмотрел на него и отвернулся.
— Мы займемся этим цианидом, — буркнул он.
— Боюсь, что вы не добьетесь успеха, — сказал Бронсон, собирая свой чемоданчик. — Это слишком распространенный яд — его используют в самых разнообразных целях: в производстве кинопленки, при очистке жидкостей, бог знает для чего. И вы можете купить его в любой аптеке.
— Черт! — выругался разочарованный инспектор. — Ладно, док, забирайте его отсюда. Только утром сразу же представьте рапорт о вскрытии.
Эллери отступил, освобождая место суетящимся вокруг детективам и доктору Полку, руководившему выносом тела. Он казался чем-то обеспокоенным.
— Доктор Полк, — заговорил Эллери, когда полицейский врач собирался выйти в коридор вслед за телом Спета, — состояние трупа подтверждает время смерти, указанное на часах покойного?
— Да. Этот человек умер от отравления цианидом, а не от удара колющим орудием и спустя очень короткое время после удара. Судя по условиям в помещении и состоянию трупа, он должен был умереть около половины шестого, а часы показывают 5.32... Ловко вы обо всем догадались, мистер Квин! Вы детектив?
— В такой степени, — вздохнул Эллери, — что могу легко проследить признаки враждебности со стороны официальных лиц. Спасибо, доктор. — Он посмотрел вслед удаляющимся Полку и Бронсону.
— Теперь мы можем идти, инспектор? — снова спросила Вэл, уставясь на веснушку на безымянном пальце левой руки. В неподвижных контурах тела Солли под простыней на носилках было нечто отталкивающее, и она ощущала мучительное желание пойти куда-нибудь и выпить шерри-фраппе.
— Я еще с вами не разобрался... Эй! — рявкнул Глюке. — Что вы теперь делаете, черт бы вас побрал?
Эллери придвинул стул к камину, взобрался на него и стал проделывать таинственные телодвижения, словно старался, подражая Дракуле [18], влезть на стену.
— Пытаюсь найти ответ на три вопроса, — ответил он, слезая со стула.
— Послушайте, Квин...
— Первый: почему убийца воспользовался именно этой рапирой?
— Откуда я знаю?
— Почему, — продолжал Эллери, подойдя к камину и указывая рукой на стену над ним, — он не взял вон ту острую французскую дуэльную шпагу?
— Не знаю, — проворчал Глюке, — и более того, не хочу тать. Так что будьте любезны...
— Обратите внимание, — прервал Эллери, — где расположен след от пропавшей рапиры. Никто не мог бы снять ее со стены, не взобравшись на что-нибудь. Но зачем подтаскивать стул, чтобы добраться до итальянской рапиры семнадцатого столетия с рукояткой-чашечкой, когда можно, стоя на полу и протянув руку, снять со стены французскую дуэльную шпагу прошлого века, замечательно пригодную для дела?
— Странная деталь для непреднамеренного преступления, — невольно заметил заинтересованный Рис Жарден.
— А вас кто спрашивает? — огрызнулся инспектор.
— И кто сказал, что убийство было непреднамеренным? — промолвил Эллери. — Нет, мистер Жарден. Либо убийца снял со стены рапиру и покрыл острие мелассой, смешанной с цианидом, непосредственно перед преступлением, либо он смазал острие за какое-то время до преступления — то есть приготовился заранее. Но в любом случае он должен был смешать яд с мелассой до убийства Солли, что, безусловно, исключает преступление под влиянием импульса.
Уши инспектора побагровели.
— Не в моих правилах устраивать диспуты по поводу дела, которое я расследую, — проворчал он. — Так что будьте добры...
— От вас несет тухлятиной, — буркнул Пинк, испытывающий острую неприязнь к Глюке.
— Второй вопрос, — поспешно сказал Эллери, стремясь избежать катастрофы. — Почему убийца вообще смазал рапиру ядом?
— Как это почему? — изумился Глюке. — Это что — вечер вопросов и ответов? Чтобы быть уверенным в гибели жертвы — вот почему!
— Не кажется ли вам это несколько притянутым за уши? — заметил Эллери. — По-вашему, человека нельзя прикончить острым клинком, не прибегая к яду?
Инспектор Глюке уже давно сожалел о допущенной им слабости, в результате которой он позволил бородатому молодому человеку околачиваться на месте преступления. Этот тип явно принадлежал к категории теоретиков-любителей с хорошо подвешенным языком, которых Глюке всегда презирал. Более того, он задавал вопросы, ставившие в тупик инспектора в присутствии его подчиненных, и в итоге мог чисто случайно найти разгадку, украв у работяги-профессионала добычу, славу и рекламу и лишив его шанса на продвижение по службе. Все это было крайне досадно.
— Я не намерен позволять вмешиваться в мое расследование парню, который сочиняет детективные истории! — заорал взбешенный инспектор. — Вашему старику приходится с этим мириться, потому что он живет с вами в одной квартире. Но сейчас вы находитесь за три тысячи миль от Сентр-стрит, и мне наплевать на то, что вы думаете о моем деле!
Эллери напрягся.
— Должен ли я понимать, что вы предпочитаете, чтобы я держался на расстоянии?
— Понимайте что хотите, только убирайтесь отсюда!
— Никогда не думал, что доживу до такого отношения, — промолвил Эллери, уязвленный до глубины души, но старающийся сохранить предписываемую Эмили Пост [19]невозмутимость. — Вот оно, голливудское гостеприимство!
— Мак, вышвырни этого назойливого психа!
— Отойдите, Мак. Я уйду сам. — Эллери подошел к Жарденам и громко сказал: — Этот человек — идиот. Он вполне способен отправить вас за решетку, прежде чем вы успеете состариться на час, мистер Жарден.
— Жаль, что вы нас покидаете, — вздохнул Рис. — Должен признаться, что предпочитаю ваше общество компании инспектора.
— Благодарю за первую любезность, которую услышал в Голливуде. До свидания, мисс Жарден. Советую вам обоим говорить как можно меньше. А лучше всего потребуйте присутствия адвоката.
Глюке выпучил глаза, а Эллери спокойно направился к двери.
— Только желательно не мистера Руига, — добавил он.
— Уберетесь вы или нет? — зарычал Глюке.
— Ах да, инспектор, я чуть не забыл про третий вопрос.
Мак приблизился к Эллери с мрачным видом.
— Ну-ну, Мак. Должен вас предупредить, что я совсем недавно брал уроки джиу-джитсу. Дело вот в чем, инспектор. Предположим, ваш эксцентричный преступник взобрался на стул, чтобы достать шпагу, которую мог легко заменить более доступным оружием; предположим, он смазал клинок ядом, хотя даже младенец мог бы прикончить мистера Спета одним ударом шпаги; но какого дьявола он забрал шпагу с собой после убийства?
Инспектор Глюке не нашел ответа.
— Вот с этим, — закончил Эллери, — и придется иметь дело окостенелому органу, который вы именуете вашим мозгом. — И он вышел, помахав на прощание Жарденам.
Глава 7
ВЕРБЛЮД, КОТОРЫЙ ХОДИЛ КАК ЧЕЛОВЕК
К тому времени, когда они вернулись в «Ла Салль», Вэл едва волочила ноги. Даже желание выпить шерри-фраппе исчезло напрочь. Любая мысль только причиняла мучения.
«Папа уснет, потом сама лягу в постель и буду спать, — думала она. — Может быть, завтра утром я проснусь и узнаю, что ничего этого в действительности никогда не происходило».
После ухода мистера Квина инспектор Глюке занялся Рисом с мрачным энтузиазмом, вызвавшим у Вэл дрожь отвращения. Пинк возмутился тоном задаваемых вопросов и был выведен из кабинета двумя здоровяками детективами. Позднее они обнаружили его сидящим на тротуаре у ворот в окружении группы репортеров и по-медвежьи огрызающимся на их приставания.
Даже во время чудесного спасения от этой алчной своры — Пинк сказал, что у журналистов мораль бульдогов и что им бы никогда не избавиться от них, если бы тех не привлек более лакомый кусочек в доме Спета, — Вэл начинало тошнить при одном воспоминании о настойчивых вопросах Глюке.
Подвергаясь этому испытанию, Рис сохранял спокойствие, которое только бесило инспектора. На большинство вопросов он отвечал предельно лаконично, а о самом главном не говорил вовсе. Глюке кружил над ним, как коршун, расспрашивая о партнерстве в «Огипи», акционерных компаниях, падении акций, ссоре Риса со Спетом, его передвижениях в течение дня — о, думала Вэл, если бы только Рис мог сказать правду! — степени его знакомства с домом Спета и с оружием на стене...
Ее отец в любую минуту мог избавить себя от этого бесконечного и безжалостного допроса, всего лишь заявив о своем алиби. Но он не делал этого, и Вэл, усталая и изможденная, отлично знала почему. Рис молчал из-за Уолтера. Уолтер... Вэл едва слышала обличительные монологи Глюке. Перед ее мысленным взором маячило лицо Уолтера со странной и непонятной усмешкой.
Рис намеренно позволил заподозрить себя в преступлении, потому что Уолтер так много значил для его дочери — Уолтер, всегда такой прямодушный, наивный и ребячливый, теперь так пугающе ушедший в себя...
— Я приготовлю что-нибудь поесть, — предложил Пинк. — Вы, должно быть, проголодались.
— Сейчас я не могу есть, — с трудом вымолвила Валери.
— Пинк прав, — рассеянно заметил Рис.
— По дороге из студии я купил на рынке кучу всякой всячины, — проворчал Пинк. — Если я оставлю ее вам, капиталистам...
— О, Пинк, — вздохнула Вэл, — не знаю, что бы мы без тебя делали.
— Возможно, умерли бы с голоду, — сказал Пинк.
Место Мибс Остин у коммутатора было занято ночным оператором — толстым стариком в свитере, — поэтому они не стали задерживаться в вестибюле и поднялись наверх в скрипучем лифте. Вэл шагнула на красный ковер коридора следом за двумя мужчинами. Ее удивило, что Рис и Пинк, отперев дверь апартаментов 3С, стояли в прихожей.
Но когда она подошла к двери и заглянула внутрь, то поняла причину.
В гостиной на краю кресла сидел Уолтер. Поза его была странно неподвижной, грязная шляпа съехала на затылок перевязанной головы, глаза напоминали два кусочка запотевшего стекла.
Они смотрели на Уолтера, а Уолтер смотрел на них, покачивая головой из стороны в сторону, как будто ему было трудно удерживать ее на шее.
— Воняет, — заметил Пинк, сморщив нос. Он подошел к окнам и распахнул их настежь.
Рис тщательно закрыл дверь в коридор, а Вэл шагнула в гостиную и сказала:
— Ну?
Уолтер облизнул пересохшие губы и издал несколько нечленораздельных звуков.
— Как ты сюда вошел?
— Ш-ш!.. — Уолтер поднес к губам указательный палец правой руки. — Я украл ключ шо штола в вештибюле.
Он смотрел на Вэл почти негодующим взглядом.
— Ну? — повторила Вэл. — Ты не собираешься что-нибудь сказать, Уолтер?
— О чем шкажать?..
— Ты отлично знаешь о чем. О... сегодняшнем дне.
— Что «о шегодняшнем дне»? — воинственно произнес Уолтер, пытаясь встать. — Оштавь меня в покое!
Вэл закрыла глаза.
— Уолтер, я даю тебе шанс. Ты должен все мне рассказать. Что произошло сегодня? Где папино пальто? Почему ты... — Она открыла глаза и крикнула: — Почему ты лгал?
Уолтер выпятил нижнюю губу.
— Тебя это не кашается.
Вэл подбежала к нему и дважды ударила по щекам. На бледной коже под заметно отросшей щетиной выступили красные полосы — следы ее пальцев.
Уолтер снова попытался подняться, но рухнул в кресло.
— Пьяный бездельник! — с ненавистью выпалила Вэл. — Трус! Тряпка! Больше не желаю тебя видеть!
Она бросилась в свою спальню и захлопнула дверь.
— Я им займусь, — сказал Пинк.
Рис спокойно сидел на диване, не снимая пальто, и барабанил пальцами по подушке.
Пинк поднял Уолтера за шиворот, едва не задушив его. Уолтер молотил руками по воздуху, пытаясь отбиваться, но Пинк поволок его в ванную Риса. Вскоре послышались звуки душа и неразборчивые вопли.
Спустя некоторое время Уолтер, шатаясь, вернулся в комнату; плечи его пиджака были мокрыми, с перевязанной головы и лица капала вода. Пинк швырнул ему полотенце и вышел в кухню, пока Уолтер старался, впрочем без особого успеха, привести в порядок свои волосы.
Рис продолжал барабанить пальцами по подушке.
— Выпейте-ка это, — сказал Пинк, вернувшись с большим стаканом.
Уолтер выхватил у него стакан и залпом выпил томатный сок.
Пинк зажег сигарету и снова направился в кухню. Рис услышал звон посуды.
— Пожалуй, я спущусь за сигарой, — сказал он. — Извини, Уолтер.
Не дождавшись ответа, Рис встал и вышел в коридор.
Оставшись один, Уолтер глубоко вздохнул и уставился на пыльные носы своих замшевых туфель. Пинк, ворча себе под нос, хлопал дверцами посудного шкафа.
Уолтер поднялся и постучал в дверь спальни Вэл. Так как ответа не последовало, он повернул ручку и вошел, закрыв за собой дверь.
Вэл в пальто и шляпе лежала на кровати, тупо уставясь на картину Ван Гога на противоположной стене. Шляпка без полей кокетливо съехала на один глаз, но сама девушка выглядела отнюдь не кокетливой, а холодной и отчужденной.
— Вэл...
«Папа уснет, потом сама лягу в постель и буду спать, — думала она. — Может быть, завтра утром я проснусь и узнаю, что ничего этого в действительности никогда не происходило».
После ухода мистера Квина инспектор Глюке занялся Рисом с мрачным энтузиазмом, вызвавшим у Вэл дрожь отвращения. Пинк возмутился тоном задаваемых вопросов и был выведен из кабинета двумя здоровяками детективами. Позднее они обнаружили его сидящим на тротуаре у ворот в окружении группы репортеров и по-медвежьи огрызающимся на их приставания.
Даже во время чудесного спасения от этой алчной своры — Пинк сказал, что у журналистов мораль бульдогов и что им бы никогда не избавиться от них, если бы тех не привлек более лакомый кусочек в доме Спета, — Вэл начинало тошнить при одном воспоминании о настойчивых вопросах Глюке.
Подвергаясь этому испытанию, Рис сохранял спокойствие, которое только бесило инспектора. На большинство вопросов он отвечал предельно лаконично, а о самом главном не говорил вовсе. Глюке кружил над ним, как коршун, расспрашивая о партнерстве в «Огипи», акционерных компаниях, падении акций, ссоре Риса со Спетом, его передвижениях в течение дня — о, думала Вэл, если бы только Рис мог сказать правду! — степени его знакомства с домом Спета и с оружием на стене...
Ее отец в любую минуту мог избавить себя от этого бесконечного и безжалостного допроса, всего лишь заявив о своем алиби. Но он не делал этого, и Вэл, усталая и изможденная, отлично знала почему. Рис молчал из-за Уолтера. Уолтер... Вэл едва слышала обличительные монологи Глюке. Перед ее мысленным взором маячило лицо Уолтера со странной и непонятной усмешкой.
Рис намеренно позволил заподозрить себя в преступлении, потому что Уолтер так много значил для его дочери — Уолтер, всегда такой прямодушный, наивный и ребячливый, теперь так пугающе ушедший в себя...
— Я приготовлю что-нибудь поесть, — предложил Пинк. — Вы, должно быть, проголодались.
— Сейчас я не могу есть, — с трудом вымолвила Валери.
— Пинк прав, — рассеянно заметил Рис.
— По дороге из студии я купил на рынке кучу всякой всячины, — проворчал Пинк. — Если я оставлю ее вам, капиталистам...
— О, Пинк, — вздохнула Вэл, — не знаю, что бы мы без тебя делали.
— Возможно, умерли бы с голоду, — сказал Пинк.
Место Мибс Остин у коммутатора было занято ночным оператором — толстым стариком в свитере, — поэтому они не стали задерживаться в вестибюле и поднялись наверх в скрипучем лифте. Вэл шагнула на красный ковер коридора следом за двумя мужчинами. Ее удивило, что Рис и Пинк, отперев дверь апартаментов 3С, стояли в прихожей.
Но когда она подошла к двери и заглянула внутрь, то поняла причину.
В гостиной на краю кресла сидел Уолтер. Поза его была странно неподвижной, грязная шляпа съехала на затылок перевязанной головы, глаза напоминали два кусочка запотевшего стекла.
Они смотрели на Уолтера, а Уолтер смотрел на них, покачивая головой из стороны в сторону, как будто ему было трудно удерживать ее на шее.
— Воняет, — заметил Пинк, сморщив нос. Он подошел к окнам и распахнул их настежь.
Рис тщательно закрыл дверь в коридор, а Вэл шагнула в гостиную и сказала:
— Ну?
Уолтер облизнул пересохшие губы и издал несколько нечленораздельных звуков.
— Как ты сюда вошел?
— Ш-ш!.. — Уолтер поднес к губам указательный палец правой руки. — Я украл ключ шо штола в вештибюле.
Он смотрел на Вэл почти негодующим взглядом.
— Ну? — повторила Вэл. — Ты не собираешься что-нибудь сказать, Уолтер?
— О чем шкажать?..
— Ты отлично знаешь о чем. О... сегодняшнем дне.
— Что «о шегодняшнем дне»? — воинственно произнес Уолтер, пытаясь встать. — Оштавь меня в покое!
Вэл закрыла глаза.
— Уолтер, я даю тебе шанс. Ты должен все мне рассказать. Что произошло сегодня? Где папино пальто? Почему ты... — Она открыла глаза и крикнула: — Почему ты лгал?
Уолтер выпятил нижнюю губу.
— Тебя это не кашается.
Вэл подбежала к нему и дважды ударила по щекам. На бледной коже под заметно отросшей щетиной выступили красные полосы — следы ее пальцев.
Уолтер снова попытался подняться, но рухнул в кресло.
— Пьяный бездельник! — с ненавистью выпалила Вэл. — Трус! Тряпка! Больше не желаю тебя видеть!
Она бросилась в свою спальню и захлопнула дверь.
— Я им займусь, — сказал Пинк.
Рис спокойно сидел на диване, не снимая пальто, и барабанил пальцами по подушке.
Пинк поднял Уолтера за шиворот, едва не задушив его. Уолтер молотил руками по воздуху, пытаясь отбиваться, но Пинк поволок его в ванную Риса. Вскоре послышались звуки душа и неразборчивые вопли.
Спустя некоторое время Уолтер, шатаясь, вернулся в комнату; плечи его пиджака были мокрыми, с перевязанной головы и лица капала вода. Пинк швырнул ему полотенце и вышел в кухню, пока Уолтер старался, впрочем без особого успеха, привести в порядок свои волосы.
Рис продолжал барабанить пальцами по подушке.
— Выпейте-ка это, — сказал Пинк, вернувшись с большим стаканом.
Уолтер выхватил у него стакан и залпом выпил томатный сок.
Пинк зажег сигарету и снова направился в кухню. Рис услышал звон посуды.
— Пожалуй, я спущусь за сигарой, — сказал он. — Извини, Уолтер.
Не дождавшись ответа, Рис встал и вышел в коридор.
Оставшись один, Уолтер глубоко вздохнул и уставился на пыльные носы своих замшевых туфель. Пинк, ворча себе под нос, хлопал дверцами посудного шкафа.
Уолтер поднялся и постучал в дверь спальни Вэл. Так как ответа не последовало, он повернул ручку и вошел, закрыв за собой дверь.
Вэл в пальто и шляпе лежала на кровати, тупо уставясь на картину Ван Гога на противоположной стене. Шляпка без полей кокетливо съехала на один глаз, но сама девушка выглядела отнюдь не кокетливой, а холодной и отчужденной.
— Вэл...