— Уходи.
Уолтер героическим усилием добрался до кровати и опустился на нее, с беспокойством устремив на девушку мутный взгляд и неуклюже положив руку ей на плечо.
— Я знаю, что пьян, но ничего не могу поделать... Не говори так со мной... Я люблю тебя, Вэл...
— Убери руку, — коротко сказала Вэл.
— Но я люблю тебя!
— Ты избрал странный способ это доказать! — свирепо произнесла Вэл.
Уолтер выпрямился, теребя пуговицу на воротничке.
— Ладно, Вэл, я ухожу...
Он с усилием поднялся и заковылял к двери.
Вэл лежала неподвижно, наблюдая за ним. Внезапно она вскочила с кровати, пробежала мимо Уолтера и встала у двери, прислонившись к ней спиной. Уолтер остановился, быстро моргая.
— Подожди, — сказала Вэл.
— Но я пьян...
— Сначала ты мне ответишь. Почему ты лгал инспектору Глюке? Ты же не будешь отрицать, что был в доме твоего отца в 5.35!
— Да, — пробормотал Уолтер, стараясь удержаться на ногах.
Вэл сильнее вцепилась в дверь распростертыми руками, чувствуя, что у нее останавливается сердце. Она словно видела сквозь резное осиновое дерево своего хепплуайтовского [20]бюро лежащий под грудой белья пистолет.
— Я должна знать, Уолтер, — прошептала она. — Ты убил своего отца?
Уолтер перестал раскачиваться. Его нижняя губа снова упрямо выпятилась, но налитые кровью глаза воровато забегали.
— Пропусти меня, — пробормотал он.
— Ты сделал это? — настаивала Вэл.
— Прощай, — на удивление четко произнес Уолтер и протянул руку, чтобы отодвинуть девушку в сторону.
— Если ты его не убивал, — крикнула Вэл, подбегая к бюро и запуская руку в ящик, — то почему ты носил вот это? — Она показала пистолет.
— Рылась в моих карманах? — с презрением фыркнул Уолтер. — Отдай его мне!
Вэл позволила ему взять пистолет. Он посмотрел на оружие и сунул его в карман.
— Было много угрожающих писем... Я ведь сын человека, разорившего тысячи людей. Поэтому я и купил пистолет... — Плечи его обмякли, и он жалобно добавил: — Я люблю тебя, но не лезь в чужие дела.
Это был совсем не тот Уолтер, которого она знала так давно. А может быть, подобные кризисы всегда обнажают неприглядные качества?
— Ты позволил этому инспектору думать, что мой отец приходил днем в Сан-Суси! — крикнула девушка. — Почему ты не сказал ему, что это тебя видел Фрэнк идущим по дорожке к дому, что это ты случайно надел папино пальто?
Уолтер несколько раз моргнул, словно стараясь что-то разглядеть сквозь скопившуюся за неделю пелену голливудского вечернего тумана.
— Ты должна доверять мне, — пробормотал он. — Не задавай вопросов, Вэл.
— Доверять тебе! С какой стати? — вспылила Вэл. — После того, как ты себя вел? Разве я не имею права задавать вопросы, когда из-за твоего молчания подозревают моего отца? — Внезапно она вцепилась в мокрые лацканы пиджака Уолтера и прижалась головой к его груди. — Мне все равно, что ты сделал, Уолтер, только бы ты был честен со мной! Ты просишь доверять тебе! А почему ты не доверяешь мне?
Странно, но трогательно-робкий Уолтер в один миг становился суровым и отстраненным. Казалось, вопросы замораживают его, делая непроницаемым для теплоты и ласки.
— Никто не должен знать, что я был в доме отца, — заговорил он, все еще с трудом ворочая языком. — Не вздумай ничего рассказывать им, Вэл, понятно?
Значит, это правда...
Вэл отшатнулась от Уолтера. Полное доверие уместно в сентиментальных романах, но в жизни существуют вещи, которые просто нельзя безоговорочно принимать на веру. Внешние обстоятельства в некоторых случаях могут быть обманчивы, но обычно они соответствуют действительности.
— Очевидно, — холодно произнесла Вэл, — тот факт, что Глюке подозревает моего отца в убийстве и что одно твое слово может очистить его от подозрений, ничего для тебя не значит. Самое главное — спасти собственную шкуру.
Уолтер полностью взял себя в руки. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрыл его, не издав ни звука.
— Так что будь любезен уйти, — закончила Вэл.
Он ведь не знал — не мог знать, что у Риса есть алиби на время убийства.
— Хорошо, — тихо сказал Уолтер.
И он никогда об этом не узнает — во всяком случае, от нее! Если бы она сказала Уолтеру об алиби, он легко мог бы вывернуться, заявив, будто все время знал, что Рису не грозила реальная опасность и что ему нужно было защитить себя. Протрезвев, он, возможно, изобрел бы какую-нибудь правдоподобную историю, объясняющую его поведение. Уолтер умеет быть убедительным, когда хочет. А Вэл в глубине души знала, что не может доверять себе...
— Что касается меня, то твой секрет, каков бы он ни был, в полной безопасности, — с горечью сказала она. — Теперь ты, наконец, уберешься?
Уолтер вцепился в воротничок рубашки, словно он нестерпимо сдавливал ему горло, затем открыл дверь, зигзагами пересек гостиную и вышел в коридор, забыв свою шляпу.
Вэл подобрала шляпу с пола гостиной и бросила в коридор вслед ее владельцу.
— Я хочу есть, Пинк, — окликнула она, направляясь в кухню. — Что сегодня в меню? — Внезапно ее глаза прищурились. — Что это?
Пинк виновато спрятал что-то в карман брюк.
— Ничего, — быстро ответил он, поднимаясь со стула и подходя к плите, где кипели чайник и кастрюли. — Ушел этот чокнутый?
— Пинк, что ты спрятал? — Вэл подошла к нему и потянула его за руку. — Покажи мне!
— Говорю тебе, ничего! — повторил Пинк, но его голос звучал неубедительно.
Вэл запустила руку ему в карман. Он попытался увернуться, но она оказалась слишком проворной. Ее рука извлекла маленькую книжечку в твердом переплете.
— Это же банковская книжка! О, Пинк, извини, пожалуйста... — Внезапно она умолкла, и по ее коже забегали мурашки.
На книжке стояло имя Риса Жардена.
— Папа положил в банк деньги Уолтера... — начала она, но снова остановилась. — Это другой банк, Пинк, — Тихоокеанский прибрежный — банк Спета.
— Не ломай себе голову, попрыгунчик, — пробормотал Пинк и начал помешивать ложкой фасоль с такой энергией, будто вся его жизнь зависела от того, прилипнет ли хоть одна фасолина к кастрюле. — Не раскрывай книжку.
Но Вэл тут же ее раскрыла. Вклад был только один, отметки о снятии со счета отсутствовали. Однако размер вклада заставил ее выпучить глаза. Это невозможно! Должно быть, тут какая-то ошибка... Однако цифры выглядели абсолютно реальными.
Пять миллионов долларов.
Вэл вцепилась Пинку в руку.
— Где ты это взял? Пинк, скажи мне правду!
— Сегодня утром в спортзале Сан-Суси, — ответил Пинк, избегая ее взгляда. — Я упаковывал принадлежности для гольфа и нашел книжку в кармане старой сафьяновой сумки Риса, под коробкой с мячами.
— О! — Вэл села на табурет и прикрыла ладонью глаза. — Пинк, — заговорила она сдавленным голосом, — ты не должен... ну, не рассказывай об этом никому. Это выглядит, будто папа, как говорили те люди, в действительности не был разорен.
Пинк продолжал сосредоточенно помешивать ложкой в кастрюле.
— Я не знал, что мне делать, Вэл. Книжку ведь мог найти какой-нибудь любопытный агент из транспортной конторы. Я должен был забрать вещи, которые Рис передал музею... ну и сунул книжку в карман.
— Спасибо, Пинк, — поблагодарила Вэл.
Никто из них больше не произнес ни слова. Газ шипел, Пинк помешивал фасоль, а Вэл сидела за столом, глядя на банковскую книжку.
Хлопнула входная дверь.
— Вэл? — послышался голос Риса.
Никто не отозвался.
Рис вошел в кухню, дымя сигарой и стряхивая воду со шляпы.
— Опять идет дождь. Пинк, это чудесно пахнет... — Он остановился, удивленный молчанием.
Банковская книжка в желтом переплете лежала на кленовом столе. Рис посмотрел на нее, нахмурился и перевел взгляд на два окаменевших лица.
— Это книжка Уолтера? — озадаченно спросил он. — Парень так ничего и не сказал?
— Нет, — ответила Вэл.
Рис уселся в промокшем пальто, попыхивая сигаретой.
— Не поступай опрометчиво, котенок. Я наблюдал за ним. Конечно, он что-то скрывает, но я чувствую, что это не то, о чем ты думаешь. Уолтер всегда был сдержан на язык — в конце концов, он был лишен преимуществ нормального воспитания и всегда предоставлен самому себе. Я изучал его и уверен, что он не способен на дурное. Я не мог ошибиться в нем, дорогая...
— Интересно, — бесстрастно промолвила Вэл, — не могла ли я ошибиться в тебе?
— Вэл! — Рис с удивлением посмотрел на нее. — Пинк, в чем дело? Что произошло?
— А ты не знаешь? — буркнул Пинк.
— Я знаю, — резко отозвался Рис, — что вы оба ведете себя по-детски.
Кончиком ногтя Вэл подтолкнула к отцу банковскую книжку.
Рис не сразу взял ее. Он продолжал смотреть на Вэл и Пинка, но его худые загорелые щеки заметно побледнели.
Медленно подобрав книжку, Рис взглянул на имя владельца счета, потом открыл ее, глядя на цифры, даты, инициалы кассира...
— Что это? — осведомился он. — Да не смотрите на меня как болваны! Пинк, тебе что-нибудь известно об этой книжке? Откуда она взялась?
— Это не мое дело, — пожал плечами Пинк.
— Я спрашиваю, откуда она взялась!
Пинк оставил в покое ложку.
— Черт возьми, Рис, что ты от меня хочешь? Не прикидывайся передо мной! Это банковская книжка с вкладом пять миллионов баксов, и я нашел ее сегодня утром в твоей сафьяновой сумке для гольфа!
Рис поднялся, держа в одной руке книжку, а в другой дымящуюся сигарету, и начал ходить взад-вперед по узкой кухне. Морщины на его коричневом лбу углублялись с каждым шагом. Бледность сменилась гневным румянцем.
— Никогда не думал, Рис, что ты окажешься таким подлецом, — с горечью сказал Пинк.
Рис остановился.
— Я не могу не сердиться, — спокойно заговорил он, — хотя не виню никого из вас. Выглядит это чертовски скверно. Но я не намерен отрицать это больше одного раза. — Пинк побледнел. — Я ничего не знаю об этом вкладе. У меня никогда не было счета в банке Спета. Эти пять миллионов не мои. Вам понятно?
Вэл хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Она была так измучена, что могла заплакать только от одной усталости. Бледность Пинка исчезла — он покраснел до корней своих рыжих волос и склонился над плитой, грызя ногти.
Рис снова открыл книжку и посмотрел на дату вклада.
— Пинк, где я был в прошлую среду? — спросил он тем же спокойным голосом.
— Мы ездили в Лонг-Бич на яхте, чтобы повидать парня, который раздумал ее покупать, — пробормотал Пинк,
— Мы отплыли в шесть утра, а вернулись в город, когда уже стемнело, верно?
— Да.
Рис швырнул книжку на стол.
— Посмотри на дату. Вклад был сделан в прошлую среду.
Пинк подобрал книжку. Цвет его лица из розового стал алым. Он, не отрываясь, смотрел на дату, как будто не мог поверить своим глазам, а возможно, пытаясь таким образом скрыть смущение.
— Прости, папа, — прошептала Вэл, опустив голову на руки.
Последовала длительная пауза.
— Это мог сделать только Спет, — заговорил наконец Рис. — Он приходил ко мне в спортзал сегодня утром, как я сказал Глюке. Должно быть, когда я отвернулся, он сунул книжку в сумку.
— Но за каким чертом?! — воскликнул Пинк. — Кто же запросто дарит пять миллионов? Неудивительно, что я решил...
— Теперь я понимаю. — Рис бросил сигарету в раковину. — Я никогда не говорил вам, но когда дела с «Огипи» начали идти скверно, я поручил своему доверенному бухгалтеру все расследовать... — Он снова принялся шагать, кусая губы. — Я выяснил, что дружище Солли, до сих пор действовавший только по инструкциям Руига, решился на самостоятельную операцию и крупно погорел. Он разослал проспекты дальнейшей продажи акций, в которых сфальсифицировал финансовое положение компании. Ему было нужно, чтобы акции выглядели надежными...
Вэл подняла голову.
— Солли всегда был вором, — устало промолвила она.
— Ну и что дальше? — осведомился Пинк.
— Использование почты с целью обманного получения денег — серьезное преступление, Пинк, — объяснил Рис. — Если бы правительство добралось до Спета, его бы ожидала тюрьма.
— Почему же ты не остановил его? — хрипло спросил Пинк.
— В то время еще был шанс возместить убытки. А вот позже, когда наводнение разрушило электростанции, я пригрозил отправить его за решетку, если он не восстановит их. — Рис пожал плечами. — Но Спет выдвинул встречную угрозу. Он сказал, что может настолько испортить мою репутацию и подорвать доверие ко мне, что ничто уже не спасет электростанции. Должно быть, он имел в виду этот вклад, который представил бы меня двуличным мошенником, только притворившимся разоренным.
— Но пять миллионов долларов!..
— Если уплата десяти процентов от полученной им пятидесятимиллионной прибыли могла спасти его от тюрьмы, — глухо отозвался Рис, — то Солли был достаточно хорошим бизнесменом, чтобы на это пойти.
— Грязная крыса! — воскликнул Пинк. — Порочить ни и чем не повинных людей! И зачем только разыскивают тех, кто убивает подобных мерзавцев? Это несправедливо!
— Меня поставили в затруднительное положение, — вздохнул Рис. — Я не могу оставить деньги себе — они не мои. А если бы я использовал их с целью создания фонда для спасения «Огипи», никто бы не поверил в эту историю. Ведь после аукциона меня считают полностью разоренным... Я не могу ни хранить, ни отдать эти деньги.
— Да, — пробормотал Пинк, — это нужно обдумать.
Рис вышел из кухни в прихожую, чтобы снять пальто.
Пинк резко повернулся к плите, будто что-то начало пригорать. Вэл с трудом встала.
— Пожалуй, мне уже не хочется есть, Пинк, — сказала она. — Я пойду...
— Боже мой! — послышался сдавленный голос Риса.
Вэл застыла, парализованная страхом. Голос вернулся к ней вместе со способностью двигаться.
— Папа! — крикнула она и едва не сбила с ног Пинка, стараясь первой выбежать в прихожую.
Рис включил верхний свет. Дверца стенного шкафа была открыта, и он, присев на корточки, заглядывал внутрь.
На полу шкафа лежали два предмета.
Одним из них была длинная рапира с рукояткой-чашечкой и бурым пятном на острие.
Другим было скомканное коричневое пальто из верблюжьей шерсти.
Глава 8
Уолтер героическим усилием добрался до кровати и опустился на нее, с беспокойством устремив на девушку мутный взгляд и неуклюже положив руку ей на плечо.
— Я знаю, что пьян, но ничего не могу поделать... Не говори так со мной... Я люблю тебя, Вэл...
— Убери руку, — коротко сказала Вэл.
— Но я люблю тебя!
— Ты избрал странный способ это доказать! — свирепо произнесла Вэл.
Уолтер выпрямился, теребя пуговицу на воротничке.
— Ладно, Вэл, я ухожу...
Он с усилием поднялся и заковылял к двери.
Вэл лежала неподвижно, наблюдая за ним. Внезапно она вскочила с кровати, пробежала мимо Уолтера и встала у двери, прислонившись к ней спиной. Уолтер остановился, быстро моргая.
— Подожди, — сказала Вэл.
— Но я пьян...
— Сначала ты мне ответишь. Почему ты лгал инспектору Глюке? Ты же не будешь отрицать, что был в доме твоего отца в 5.35!
— Да, — пробормотал Уолтер, стараясь удержаться на ногах.
Вэл сильнее вцепилась в дверь распростертыми руками, чувствуя, что у нее останавливается сердце. Она словно видела сквозь резное осиновое дерево своего хепплуайтовского [20]бюро лежащий под грудой белья пистолет.
— Я должна знать, Уолтер, — прошептала она. — Ты убил своего отца?
Уолтер перестал раскачиваться. Его нижняя губа снова упрямо выпятилась, но налитые кровью глаза воровато забегали.
— Пропусти меня, — пробормотал он.
— Ты сделал это? — настаивала Вэл.
— Прощай, — на удивление четко произнес Уолтер и протянул руку, чтобы отодвинуть девушку в сторону.
— Если ты его не убивал, — крикнула Вэл, подбегая к бюро и запуская руку в ящик, — то почему ты носил вот это? — Она показала пистолет.
— Рылась в моих карманах? — с презрением фыркнул Уолтер. — Отдай его мне!
Вэл позволила ему взять пистолет. Он посмотрел на оружие и сунул его в карман.
— Было много угрожающих писем... Я ведь сын человека, разорившего тысячи людей. Поэтому я и купил пистолет... — Плечи его обмякли, и он жалобно добавил: — Я люблю тебя, но не лезь в чужие дела.
Это был совсем не тот Уолтер, которого она знала так давно. А может быть, подобные кризисы всегда обнажают неприглядные качества?
— Ты позволил этому инспектору думать, что мой отец приходил днем в Сан-Суси! — крикнула девушка. — Почему ты не сказал ему, что это тебя видел Фрэнк идущим по дорожке к дому, что это ты случайно надел папино пальто?
Уолтер несколько раз моргнул, словно стараясь что-то разглядеть сквозь скопившуюся за неделю пелену голливудского вечернего тумана.
— Ты должна доверять мне, — пробормотал он. — Не задавай вопросов, Вэл.
— Доверять тебе! С какой стати? — вспылила Вэл. — После того, как ты себя вел? Разве я не имею права задавать вопросы, когда из-за твоего молчания подозревают моего отца? — Внезапно она вцепилась в мокрые лацканы пиджака Уолтера и прижалась головой к его груди. — Мне все равно, что ты сделал, Уолтер, только бы ты был честен со мной! Ты просишь доверять тебе! А почему ты не доверяешь мне?
Странно, но трогательно-робкий Уолтер в один миг становился суровым и отстраненным. Казалось, вопросы замораживают его, делая непроницаемым для теплоты и ласки.
— Никто не должен знать, что я был в доме отца, — заговорил он, все еще с трудом ворочая языком. — Не вздумай ничего рассказывать им, Вэл, понятно?
Значит, это правда...
Вэл отшатнулась от Уолтера. Полное доверие уместно в сентиментальных романах, но в жизни существуют вещи, которые просто нельзя безоговорочно принимать на веру. Внешние обстоятельства в некоторых случаях могут быть обманчивы, но обычно они соответствуют действительности.
— Очевидно, — холодно произнесла Вэл, — тот факт, что Глюке подозревает моего отца в убийстве и что одно твое слово может очистить его от подозрений, ничего для тебя не значит. Самое главное — спасти собственную шкуру.
Уолтер полностью взял себя в руки. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрыл его, не издав ни звука.
— Так что будь любезен уйти, — закончила Вэл.
Он ведь не знал — не мог знать, что у Риса есть алиби на время убийства.
— Хорошо, — тихо сказал Уолтер.
И он никогда об этом не узнает — во всяком случае, от нее! Если бы она сказала Уолтеру об алиби, он легко мог бы вывернуться, заявив, будто все время знал, что Рису не грозила реальная опасность и что ему нужно было защитить себя. Протрезвев, он, возможно, изобрел бы какую-нибудь правдоподобную историю, объясняющую его поведение. Уолтер умеет быть убедительным, когда хочет. А Вэл в глубине души знала, что не может доверять себе...
— Что касается меня, то твой секрет, каков бы он ни был, в полной безопасности, — с горечью сказала она. — Теперь ты, наконец, уберешься?
Уолтер вцепился в воротничок рубашки, словно он нестерпимо сдавливал ему горло, затем открыл дверь, зигзагами пересек гостиную и вышел в коридор, забыв свою шляпу.
Вэл подобрала шляпу с пола гостиной и бросила в коридор вслед ее владельцу.
— Я хочу есть, Пинк, — окликнула она, направляясь в кухню. — Что сегодня в меню? — Внезапно ее глаза прищурились. — Что это?
Пинк виновато спрятал что-то в карман брюк.
— Ничего, — быстро ответил он, поднимаясь со стула и подходя к плите, где кипели чайник и кастрюли. — Ушел этот чокнутый?
— Пинк, что ты спрятал? — Вэл подошла к нему и потянула его за руку. — Покажи мне!
— Говорю тебе, ничего! — повторил Пинк, но его голос звучал неубедительно.
Вэл запустила руку ему в карман. Он попытался увернуться, но она оказалась слишком проворной. Ее рука извлекла маленькую книжечку в твердом переплете.
— Это же банковская книжка! О, Пинк, извини, пожалуйста... — Внезапно она умолкла, и по ее коже забегали мурашки.
На книжке стояло имя Риса Жардена.
— Папа положил в банк деньги Уолтера... — начала она, но снова остановилась. — Это другой банк, Пинк, — Тихоокеанский прибрежный — банк Спета.
— Не ломай себе голову, попрыгунчик, — пробормотал Пинк и начал помешивать ложкой фасоль с такой энергией, будто вся его жизнь зависела от того, прилипнет ли хоть одна фасолина к кастрюле. — Не раскрывай книжку.
Но Вэл тут же ее раскрыла. Вклад был только один, отметки о снятии со счета отсутствовали. Однако размер вклада заставил ее выпучить глаза. Это невозможно! Должно быть, тут какая-то ошибка... Однако цифры выглядели абсолютно реальными.
Пять миллионов долларов.
Вэл вцепилась Пинку в руку.
— Где ты это взял? Пинк, скажи мне правду!
— Сегодня утром в спортзале Сан-Суси, — ответил Пинк, избегая ее взгляда. — Я упаковывал принадлежности для гольфа и нашел книжку в кармане старой сафьяновой сумки Риса, под коробкой с мячами.
— О! — Вэл села на табурет и прикрыла ладонью глаза. — Пинк, — заговорила она сдавленным голосом, — ты не должен... ну, не рассказывай об этом никому. Это выглядит, будто папа, как говорили те люди, в действительности не был разорен.
Пинк продолжал сосредоточенно помешивать ложкой в кастрюле.
— Я не знал, что мне делать, Вэл. Книжку ведь мог найти какой-нибудь любопытный агент из транспортной конторы. Я должен был забрать вещи, которые Рис передал музею... ну и сунул книжку в карман.
— Спасибо, Пинк, — поблагодарила Вэл.
Никто из них больше не произнес ни слова. Газ шипел, Пинк помешивал фасоль, а Вэл сидела за столом, глядя на банковскую книжку.
Хлопнула входная дверь.
— Вэл? — послышался голос Риса.
Никто не отозвался.
Рис вошел в кухню, дымя сигарой и стряхивая воду со шляпы.
— Опять идет дождь. Пинк, это чудесно пахнет... — Он остановился, удивленный молчанием.
Банковская книжка в желтом переплете лежала на кленовом столе. Рис посмотрел на нее, нахмурился и перевел взгляд на два окаменевших лица.
— Это книжка Уолтера? — озадаченно спросил он. — Парень так ничего и не сказал?
— Нет, — ответила Вэл.
Рис уселся в промокшем пальто, попыхивая сигаретой.
— Не поступай опрометчиво, котенок. Я наблюдал за ним. Конечно, он что-то скрывает, но я чувствую, что это не то, о чем ты думаешь. Уолтер всегда был сдержан на язык — в конце концов, он был лишен преимуществ нормального воспитания и всегда предоставлен самому себе. Я изучал его и уверен, что он не способен на дурное. Я не мог ошибиться в нем, дорогая...
— Интересно, — бесстрастно промолвила Вэл, — не могла ли я ошибиться в тебе?
— Вэл! — Рис с удивлением посмотрел на нее. — Пинк, в чем дело? Что произошло?
— А ты не знаешь? — буркнул Пинк.
— Я знаю, — резко отозвался Рис, — что вы оба ведете себя по-детски.
Кончиком ногтя Вэл подтолкнула к отцу банковскую книжку.
Рис не сразу взял ее. Он продолжал смотреть на Вэл и Пинка, но его худые загорелые щеки заметно побледнели.
Медленно подобрав книжку, Рис взглянул на имя владельца счета, потом открыл ее, глядя на цифры, даты, инициалы кассира...
— Что это? — осведомился он. — Да не смотрите на меня как болваны! Пинк, тебе что-нибудь известно об этой книжке? Откуда она взялась?
— Это не мое дело, — пожал плечами Пинк.
— Я спрашиваю, откуда она взялась!
Пинк оставил в покое ложку.
— Черт возьми, Рис, что ты от меня хочешь? Не прикидывайся передо мной! Это банковская книжка с вкладом пять миллионов баксов, и я нашел ее сегодня утром в твоей сафьяновой сумке для гольфа!
Рис поднялся, держа в одной руке книжку, а в другой дымящуюся сигарету, и начал ходить взад-вперед по узкой кухне. Морщины на его коричневом лбу углублялись с каждым шагом. Бледность сменилась гневным румянцем.
— Никогда не думал, Рис, что ты окажешься таким подлецом, — с горечью сказал Пинк.
Рис остановился.
— Я не могу не сердиться, — спокойно заговорил он, — хотя не виню никого из вас. Выглядит это чертовски скверно. Но я не намерен отрицать это больше одного раза. — Пинк побледнел. — Я ничего не знаю об этом вкладе. У меня никогда не было счета в банке Спета. Эти пять миллионов не мои. Вам понятно?
Вэл хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Она была так измучена, что могла заплакать только от одной усталости. Бледность Пинка исчезла — он покраснел до корней своих рыжих волос и склонился над плитой, грызя ногти.
Рис снова открыл книжку и посмотрел на дату вклада.
— Пинк, где я был в прошлую среду? — спросил он тем же спокойным голосом.
— Мы ездили в Лонг-Бич на яхте, чтобы повидать парня, который раздумал ее покупать, — пробормотал Пинк,
— Мы отплыли в шесть утра, а вернулись в город, когда уже стемнело, верно?
— Да.
Рис швырнул книжку на стол.
— Посмотри на дату. Вклад был сделан в прошлую среду.
Пинк подобрал книжку. Цвет его лица из розового стал алым. Он, не отрываясь, смотрел на дату, как будто не мог поверить своим глазам, а возможно, пытаясь таким образом скрыть смущение.
— Прости, папа, — прошептала Вэл, опустив голову на руки.
Последовала длительная пауза.
— Это мог сделать только Спет, — заговорил наконец Рис. — Он приходил ко мне в спортзал сегодня утром, как я сказал Глюке. Должно быть, когда я отвернулся, он сунул книжку в сумку.
— Но за каким чертом?! — воскликнул Пинк. — Кто же запросто дарит пять миллионов? Неудивительно, что я решил...
— Теперь я понимаю. — Рис бросил сигарету в раковину. — Я никогда не говорил вам, но когда дела с «Огипи» начали идти скверно, я поручил своему доверенному бухгалтеру все расследовать... — Он снова принялся шагать, кусая губы. — Я выяснил, что дружище Солли, до сих пор действовавший только по инструкциям Руига, решился на самостоятельную операцию и крупно погорел. Он разослал проспекты дальнейшей продажи акций, в которых сфальсифицировал финансовое положение компании. Ему было нужно, чтобы акции выглядели надежными...
Вэл подняла голову.
— Солли всегда был вором, — устало промолвила она.
— Ну и что дальше? — осведомился Пинк.
— Использование почты с целью обманного получения денег — серьезное преступление, Пинк, — объяснил Рис. — Если бы правительство добралось до Спета, его бы ожидала тюрьма.
— Почему же ты не остановил его? — хрипло спросил Пинк.
— В то время еще был шанс возместить убытки. А вот позже, когда наводнение разрушило электростанции, я пригрозил отправить его за решетку, если он не восстановит их. — Рис пожал плечами. — Но Спет выдвинул встречную угрозу. Он сказал, что может настолько испортить мою репутацию и подорвать доверие ко мне, что ничто уже не спасет электростанции. Должно быть, он имел в виду этот вклад, который представил бы меня двуличным мошенником, только притворившимся разоренным.
— Но пять миллионов долларов!..
— Если уплата десяти процентов от полученной им пятидесятимиллионной прибыли могла спасти его от тюрьмы, — глухо отозвался Рис, — то Солли был достаточно хорошим бизнесменом, чтобы на это пойти.
— Грязная крыса! — воскликнул Пинк. — Порочить ни и чем не повинных людей! И зачем только разыскивают тех, кто убивает подобных мерзавцев? Это несправедливо!
— Меня поставили в затруднительное положение, — вздохнул Рис. — Я не могу оставить деньги себе — они не мои. А если бы я использовал их с целью создания фонда для спасения «Огипи», никто бы не поверил в эту историю. Ведь после аукциона меня считают полностью разоренным... Я не могу ни хранить, ни отдать эти деньги.
— Да, — пробормотал Пинк, — это нужно обдумать.
Рис вышел из кухни в прихожую, чтобы снять пальто.
Пинк резко повернулся к плите, будто что-то начало пригорать. Вэл с трудом встала.
— Пожалуй, мне уже не хочется есть, Пинк, — сказала она. — Я пойду...
— Боже мой! — послышался сдавленный голос Риса.
Вэл застыла, парализованная страхом. Голос вернулся к ней вместе со способностью двигаться.
— Папа! — крикнула она и едва не сбила с ног Пинка, стараясь первой выбежать в прихожую.
Рис включил верхний свет. Дверца стенного шкафа была открыта, и он, присев на корточки, заглядывал внутрь.
На полу шкафа лежали два предмета.
Одним из них была длинная рапира с рукояткой-чашечкой и бурым пятном на острие.
Другим было скомканное коричневое пальто из верблюжьей шерсти.
Глава 8
ПОДВИГ РИСА
— Твое пальто! — ахнула Вэл. — И... шпага!
Рис схватил рапиру за рукоятку, вытащил ее из шкафа и стал вертеть в дрожащих руках, будто был настолько ошеломлен, что мог лишь разглядывать страшную находку.
Это, безусловно, была та самая итальянская рапира, которая ранее висела на стене в кабинете Солли Спета. Окровавленное острие уничтожало последние сомнения на этот счет.
— Не трогай ее! Не прикасайся к ней! — прошептала Вэл. — Она... она отравлена! Ты можешь пораниться!
— Положи рапиру, — сказал Пинк. — Нет, лучше дай мне. Мы должны избавиться от нее.
Но Рис крепко держал рапиру, внимательно обследуя ее, как ребенок — необычную игрушку.
Пинк полез в шкаф, вытащил пальто и встряхнул его. Несомненно, это было пальто Риса. Под правым карманом был выдран узкий лоскут шерстяной ткани.
— Смотрите! — тихо вскрикнула Вэл.
На груди пальто было запачкано темной жидкостью. Красная кровь, свернувшись, приобрела грязно-бурый оттенок.
Рис поднялся, все еще сжимая в руках рапиру.
— Каким образом эти вещи оказались здесь? — прохрипел он.
Перед глазами Вэл промелькнуло малопривлекательное видение мрачного и пьяного Уолтера Спета, сидящего на краю кресла в их гостиной, когда они вернулись после допроса. Он сам признался, что украл ключ со столика портье внизу. Неужели...
— Уолтер! — тихо простонала Вэл.
Рис провел рукой по глазам.
— Не делай поспешных выводов, Вэл. Мы должны сесть и все обдумать. — Он стоял с рапирой в руке, словно не зная, что с ней делать.
— Ради бога, Рис, не будь ослом! — заговорил Пинк. — Ты не можешь торчать здесь с этой штукой. Это слишком рискованно...
И тут в дверь позвонили.
Все выглядело настолько нелепым и мелодраматичным, что Вэл начала нервно хихикать и не могла остановиться, пока слезы не покатились по ее щекам.
Звонок раздался вновь, уже не прекращаясь, как будто человек за дверью забыл убрать палец от кнопки.
Пинк взял Вэл за подбородок и встряхнул ее голову, как непослушного щенка.
— Заткнись! — прорычал он. — Рис, нужно спрятать ни вещи... Минуту! — крикнул он в сторону двери, откупа донесся резкий голос инспектора Глюке:
— Откройте!
— П-папа, — запинаясь, начала Вэл, окинув помещение диким взглядом, — выбрось рапиру в окно. Ее не должны найти здесь...
Лицо Риса обрело осмысленное выражение.
— Нет, — медленно произнес он. — Так не пойдет.
— Откройте, Жарден, или я взломаю дверь!
— Ради бога, папа! — шепнула Вэл.
— Нет. — Рис покачал головой. — Этого не избежать.
— Глюке явно предупредили, и он должен найти эти вещи. Открой дверь, Пинк.
— Рис, не будь дураком!
— Впусти их.
Вэл отшатнулась. С подавленным рычанием Пинк шагнул к двери. Рис подобрал пальто, отнес его в гостиную имеете с рапирой и положил на диван.
Вошла группа мужчин, возглавляемая Глюке.
— Ордер на обыск, — грубо сообщил он, размахивая бумагой. Пройдя мимо Вэл, инспектор остановился у входа в гостиную.
— Вам нужны эти вещи? — устало спросил Рис, опускаясь в кресло.
Глюке рванулся к дивану. Его подчиненные загородили выход в коридор.
— Ага! — произнес инспектор, ограничившись этим возгласом.
— Полагаю, — промолвил Рис, — бесполезно уверять вас, что мы только что нашли пальто и рапиру в стенном шкафу нашей прихожей?
Глюке не ответил. Он поднял пальто, внимательно обследовал его, затем повернулся и подал знак своим людям. Двое из них подошли к дивану с сумками и оберточной бумагой и начали упаковывать пальто и рапиру с такой осторожностью, будто те были сделаны из китайского фарфора времен династии Мин [21].
— Он говорит правду! — с отчаянием воскликнул Пинк. — Не будьте ослом, инспектор, выслушайте нас! Мы втроем нашли эти вещи. Кто-то хочет оклеветать Риса! Вы не можете...
— Возможно, в ваших словах кое-что есть, мистер Пинкус, — заметил Глюке.
— Пинк, — машинально поправил Пинк.
— Отделение «Вестерн Юнион» в центре Лос-Анджелеса передало по телефону в Главное полицейское управление анонимную телеграмму, где нам советовали немедленно обыскать эти апартаменты. Телеграмму отправили также по телефону, и нам не удалось отследить звонок. Может, это в самом деле подтасовка.
Однако, судя по голосу, сам он едва ли в это верил, просто пытался таким образом завязать дружескую беседу.
Глюке кивнул подчиненным, и двое мужчин вышли вместе с ним из апартаментов. Третий стал спиной к открытой двери, время от времени переминаясь с ноги на ногу.
Вэл съежилась у стены прихожей, будучи не в силах шевелиться и даже думать. Рис поднялся с кресла и направился к своей спальне.
— Не выходить из комнаты, — скомандовал детектив у двери.
Рис посмотрел на него и снова сел.
— Привет! — послышался голос из коридора.
Пинк подбежал к двери, ткнув локтем в живот детектива, сердито отпихнувшего его руку. Два других детектива склонились на перила запасной лестницы, которая спускалась в вестибюль. Они находились не более чем в пяти футах от двери и равнодушно смотрели на Пинка.
— Привет! — повторил тот же голос.
Пинк увидел Фицджералда из «Индепендент».
— Никому не входить, — распорядился детектив у двери. Бегающие глаза Фица под похожими на птичьи гнезда бровями заметили стоящую у стены Вэл, а потом и Риса, неподвижно сидящего в гостиной.
— Они что, держат здесь вахту? Отойди, парень, это пресса.
— Ты слышал, что тебе сказали? — проворчал Пинк, наступая на него.
— Мне позвонил знакомый из Главного управления, — продолжал Фиц. — Вроде бы... Уйди с дороги, приятель.
Детектив у двери закрыл глаза.
— Убирайся отсюда! — рявкнул Пинк.
— Рис! — позвал Фиц. — Я хочу поговорить с тобой. Это важно, Рис. Может, я смогу подать тебе нужный намек...
Шагнув за порог, Пинк толкнул своей широченной ладонью Фица в грудь.
Детектив у двери оставался с закрытыми глазами, а двое у лестницы даже не шевельнулись.
— Уйдешь по-хорошему, как пай-мальчик, или хочешь получить в зубы? — осведомился Пинк.
Фиц расхохотался и взмахнул кулаком. Пинк отступил в сторону, слегка согнув левую руку. Он ощущал исходящие от журналиста пары алкоголя — Фиц явно был навеселе.
— Эй, вы, прекратите, — сказал один из детективов у лестницы. — Выясняйте отношения на улице.
Пинк схватил Фица за брюки и поволок его к лестнице.
Вэл вошла в гостиную и села на пол у ног Риса, прижавшись щекой к его колену.
— Думаю, времени у нас мало, — тихо сказал Рис. — Вэл, слушай меня...
— Да, папа?
— Глюке скоро вернется. — Он покосился на детектива в дверном проеме. — Может, через пять минут, а может, через час. Но в любом случае с ордером на мой арест.
Вэл вздрогнула:
— Но он не должен так поступать! Ты же не убивал — не мог этого сделать! Ты был здесь, когда...
— Тише, Вэл, не то тебя услышат. — Рис наклонился и зашептал ей на ухо: — Об этом я и хотел с тобой поговорить. Ни полиция, ни кто другой не должны знать о моем алиби.
Вэл приложила руку ко лбу. У нее путались мысли.
— Мне ничего не грозит, — продолжал Рис. — Мибс Остин в любое время подтвердит, что я находился в вестибюле «Ла Салль», когда убили Спета. Понимаешь?
— Да, — кивнула Вэл.
— Существует важная причина, по которой я должен позволить Глюке арестовать меня, котенок... Не шуми, иначе услышит детектив.
Вэл отпрянула, чувствуя, что внутри у нее все дрожит. Ее кидало то в жар, то в холод.
— Но я не...
Рис обнял ее за плечи.
— По-моему, мне грозит беда с другой стороны, — снова зашептал он. — Я все как следует обдумал. Кто-то этим вечером подложил пальто и шпагу к нам в шкаф и предупредил инспектора, чтобы он приехал сюда. Тот, кто это сделал, хочет, чтобы меня обвинили в убийстве.
— Нет! — вскрикнула Вэл.
— Это единственное разумное объяснение. Выходит, этот человек не только ненавидел Солли, но и ненавидит меня. Он убил Спета и мстит мне, сваливая на меня свое преступление.
— Нет!
— Да, котенок. А если я сейчас заявлю о своем алиби и полиция прекратит меня подозревать, что произойдет? Маньяк, проделывающий все это, увидит, что его подтасовка провалилась, и еще сильнее захочет отомстить. Поняв, что не сможет убить меня с помощью закона, он постарается сделать это сам. Однажды он уже совершил убийство — почему бы ему не пойти на это снова? Неужели ты не понимаешь, что в тюрьме мне будет безопаснее, чем здесь? К тому же есть еще одна причина. — Рис сделал паузу. — Это Уолтер. Если я сейчас заявлю о своем алиби, его сразу же заподозрят.
«Уолтер! Так вот что за этим кроется», — подумала Вэл.
— Полиция узнает, что он надевал мое пальто. У него был мотив для мести отцу, который исключил его из завещания. Они выяснят, что Уолтер был в доме Спета во время преступления, и докопаются до всего, если мы сообщим им о моем алиби.
— Но как...
— Разве ты не видишь, котенок? — терпеливо продолжал Рис. — Мое алиби зависит от показаний мисс Остин. Она может подтвердить, что во время убийства я был в вестибюле отеля, но ей также известно, что это связано с телефонным звонком в дом Спета. И она сама говорила с Уолтером. Полиция это выяснит с помощью нескольких вопросов. Нам нужно проследить, чтобы ее не допрашивали.
— Нет, — сказала Вэл, — я не позволю тебе так поступить. Ты должен заявить о своем алиби. Тебе нельзя жертвовать собой...
— Уолтер не убивал своего отца, Вэл. Он не убийца, но у меня есть защита, а у него нет. Неужели ты не понимаешь?
«Понимаю. Понимаю, что я меньше букашки. А ты такой большой, сильный... »
Рис приподнял ее голову за подбородок.
— Вэл, ты должна довериться мне.
Она снова задрожала. Ее язык словно прилип к гортани.
— Есть еще кое-что. Думаю, мне известен след, который может куда-то привести. Пока я буду в тюрьме прикрывать Уолтера, тебе придется идти по этому следу, Вэл. Мы должны узнать, кто убил Спета, прежде чем заговорим! Слушай внимательно. Только этим утром...
— Ну вот и все, Жарден, — сказал инспектор Глюке.
Вэл вскочила. Рис сидел неподвижно.
В комнате вместе с Глюке находились трое детективов; один из них сурово смотрел на Пинка, который машинально притопывал ногой, словно в такт неслышимой музыке.
— Так скоро? — со слабой улыбкой спросил Рис.
— Дактилоскопист ждал меня внизу, — ответил инспектор. — Вам интересны результаты? На вашем пальто пятна крови. На рапире в числе отпечатков пальцев имеются и ваши. Бронсон, который тоже приехал со мной, утверждает, что кончик рапиры покрыт кровью и смесью мелассы с цианидом. У вас есть что сказать, Жарден?
— Пинк, принеси, пожалуйста, мои пальто и шляпу, — попросил Рис, вставая.
Пинк, спотыкаясь, вышел в прихожую. Рис обнял Валери.
— Увидимся завтра, — шепнул он ей на ухо. — Помнишь наш старый код? Возможно, нам не удастся поговорить. След может оказаться важным. До свидания, Вэл. Вечером побеседуй с Мибс Остин.
— До свидания. — Вэл едва шевелила пересохшими губами.
— Спасибо, Пинк, — повернувшись, поблагодарил Рис. — Позаботься о Вэл.
Пинк что-то пробормотал. Рис поцеловал Вэл в холодную щеку и отошел. Пинк помог ему надеть пальто и подал шляпу.
— Пошли, — сказал инспектор Глюке.
Два детектива взяли Риса за локти и вывели из квартиры.
Рис схватил рапиру за рукоятку, вытащил ее из шкафа и стал вертеть в дрожащих руках, будто был настолько ошеломлен, что мог лишь разглядывать страшную находку.
Это, безусловно, была та самая итальянская рапира, которая ранее висела на стене в кабинете Солли Спета. Окровавленное острие уничтожало последние сомнения на этот счет.
— Не трогай ее! Не прикасайся к ней! — прошептала Вэл. — Она... она отравлена! Ты можешь пораниться!
— Положи рапиру, — сказал Пинк. — Нет, лучше дай мне. Мы должны избавиться от нее.
Но Рис крепко держал рапиру, внимательно обследуя ее, как ребенок — необычную игрушку.
Пинк полез в шкаф, вытащил пальто и встряхнул его. Несомненно, это было пальто Риса. Под правым карманом был выдран узкий лоскут шерстяной ткани.
— Смотрите! — тихо вскрикнула Вэл.
На груди пальто было запачкано темной жидкостью. Красная кровь, свернувшись, приобрела грязно-бурый оттенок.
Рис поднялся, все еще сжимая в руках рапиру.
— Каким образом эти вещи оказались здесь? — прохрипел он.
Перед глазами Вэл промелькнуло малопривлекательное видение мрачного и пьяного Уолтера Спета, сидящего на краю кресла в их гостиной, когда они вернулись после допроса. Он сам признался, что украл ключ со столика портье внизу. Неужели...
— Уолтер! — тихо простонала Вэл.
Рис провел рукой по глазам.
— Не делай поспешных выводов, Вэл. Мы должны сесть и все обдумать. — Он стоял с рапирой в руке, словно не зная, что с ней делать.
— Ради бога, Рис, не будь ослом! — заговорил Пинк. — Ты не можешь торчать здесь с этой штукой. Это слишком рискованно...
И тут в дверь позвонили.
Все выглядело настолько нелепым и мелодраматичным, что Вэл начала нервно хихикать и не могла остановиться, пока слезы не покатились по ее щекам.
Звонок раздался вновь, уже не прекращаясь, как будто человек за дверью забыл убрать палец от кнопки.
Пинк взял Вэл за подбородок и встряхнул ее голову, как непослушного щенка.
— Заткнись! — прорычал он. — Рис, нужно спрятать ни вещи... Минуту! — крикнул он в сторону двери, откупа донесся резкий голос инспектора Глюке:
— Откройте!
— П-папа, — запинаясь, начала Вэл, окинув помещение диким взглядом, — выбрось рапиру в окно. Ее не должны найти здесь...
Лицо Риса обрело осмысленное выражение.
— Нет, — медленно произнес он. — Так не пойдет.
— Откройте, Жарден, или я взломаю дверь!
— Ради бога, папа! — шепнула Вэл.
— Нет. — Рис покачал головой. — Этого не избежать.
— Глюке явно предупредили, и он должен найти эти вещи. Открой дверь, Пинк.
— Рис, не будь дураком!
— Впусти их.
Вэл отшатнулась. С подавленным рычанием Пинк шагнул к двери. Рис подобрал пальто, отнес его в гостиную имеете с рапирой и положил на диван.
Вошла группа мужчин, возглавляемая Глюке.
— Ордер на обыск, — грубо сообщил он, размахивая бумагой. Пройдя мимо Вэл, инспектор остановился у входа в гостиную.
— Вам нужны эти вещи? — устало спросил Рис, опускаясь в кресло.
Глюке рванулся к дивану. Его подчиненные загородили выход в коридор.
— Ага! — произнес инспектор, ограничившись этим возгласом.
— Полагаю, — промолвил Рис, — бесполезно уверять вас, что мы только что нашли пальто и рапиру в стенном шкафу нашей прихожей?
Глюке не ответил. Он поднял пальто, внимательно обследовал его, затем повернулся и подал знак своим людям. Двое из них подошли к дивану с сумками и оберточной бумагой и начали упаковывать пальто и рапиру с такой осторожностью, будто те были сделаны из китайского фарфора времен династии Мин [21].
— Он говорит правду! — с отчаянием воскликнул Пинк. — Не будьте ослом, инспектор, выслушайте нас! Мы втроем нашли эти вещи. Кто-то хочет оклеветать Риса! Вы не можете...
— Возможно, в ваших словах кое-что есть, мистер Пинкус, — заметил Глюке.
— Пинк, — машинально поправил Пинк.
— Отделение «Вестерн Юнион» в центре Лос-Анджелеса передало по телефону в Главное полицейское управление анонимную телеграмму, где нам советовали немедленно обыскать эти апартаменты. Телеграмму отправили также по телефону, и нам не удалось отследить звонок. Может, это в самом деле подтасовка.
Однако, судя по голосу, сам он едва ли в это верил, просто пытался таким образом завязать дружескую беседу.
Глюке кивнул подчиненным, и двое мужчин вышли вместе с ним из апартаментов. Третий стал спиной к открытой двери, время от времени переминаясь с ноги на ногу.
Вэл съежилась у стены прихожей, будучи не в силах шевелиться и даже думать. Рис поднялся с кресла и направился к своей спальне.
— Не выходить из комнаты, — скомандовал детектив у двери.
Рис посмотрел на него и снова сел.
— Привет! — послышался голос из коридора.
Пинк подбежал к двери, ткнув локтем в живот детектива, сердито отпихнувшего его руку. Два других детектива склонились на перила запасной лестницы, которая спускалась в вестибюль. Они находились не более чем в пяти футах от двери и равнодушно смотрели на Пинка.
— Привет! — повторил тот же голос.
Пинк увидел Фицджералда из «Индепендент».
— Никому не входить, — распорядился детектив у двери. Бегающие глаза Фица под похожими на птичьи гнезда бровями заметили стоящую у стены Вэл, а потом и Риса, неподвижно сидящего в гостиной.
— Они что, держат здесь вахту? Отойди, парень, это пресса.
— Ты слышал, что тебе сказали? — проворчал Пинк, наступая на него.
— Мне позвонил знакомый из Главного управления, — продолжал Фиц. — Вроде бы... Уйди с дороги, приятель.
Детектив у двери закрыл глаза.
— Убирайся отсюда! — рявкнул Пинк.
— Рис! — позвал Фиц. — Я хочу поговорить с тобой. Это важно, Рис. Может, я смогу подать тебе нужный намек...
Шагнув за порог, Пинк толкнул своей широченной ладонью Фица в грудь.
Детектив у двери оставался с закрытыми глазами, а двое у лестницы даже не шевельнулись.
— Уйдешь по-хорошему, как пай-мальчик, или хочешь получить в зубы? — осведомился Пинк.
Фиц расхохотался и взмахнул кулаком. Пинк отступил в сторону, слегка согнув левую руку. Он ощущал исходящие от журналиста пары алкоголя — Фиц явно был навеселе.
— Эй, вы, прекратите, — сказал один из детективов у лестницы. — Выясняйте отношения на улице.
Пинк схватил Фица за брюки и поволок его к лестнице.
* * *
Вэл вошла в гостиную и села на пол у ног Риса, прижавшись щекой к его колену.
— Думаю, времени у нас мало, — тихо сказал Рис. — Вэл, слушай меня...
— Да, папа?
— Глюке скоро вернется. — Он покосился на детектива в дверном проеме. — Может, через пять минут, а может, через час. Но в любом случае с ордером на мой арест.
Вэл вздрогнула:
— Но он не должен так поступать! Ты же не убивал — не мог этого сделать! Ты был здесь, когда...
— Тише, Вэл, не то тебя услышат. — Рис наклонился и зашептал ей на ухо: — Об этом я и хотел с тобой поговорить. Ни полиция, ни кто другой не должны знать о моем алиби.
Вэл приложила руку ко лбу. У нее путались мысли.
— Мне ничего не грозит, — продолжал Рис. — Мибс Остин в любое время подтвердит, что я находился в вестибюле «Ла Салль», когда убили Спета. Понимаешь?
— Да, — кивнула Вэл.
— Существует важная причина, по которой я должен позволить Глюке арестовать меня, котенок... Не шуми, иначе услышит детектив.
Вэл отпрянула, чувствуя, что внутри у нее все дрожит. Ее кидало то в жар, то в холод.
— Но я не...
Рис обнял ее за плечи.
— По-моему, мне грозит беда с другой стороны, — снова зашептал он. — Я все как следует обдумал. Кто-то этим вечером подложил пальто и шпагу к нам в шкаф и предупредил инспектора, чтобы он приехал сюда. Тот, кто это сделал, хочет, чтобы меня обвинили в убийстве.
— Нет! — вскрикнула Вэл.
— Это единственное разумное объяснение. Выходит, этот человек не только ненавидел Солли, но и ненавидит меня. Он убил Спета и мстит мне, сваливая на меня свое преступление.
— Нет!
— Да, котенок. А если я сейчас заявлю о своем алиби и полиция прекратит меня подозревать, что произойдет? Маньяк, проделывающий все это, увидит, что его подтасовка провалилась, и еще сильнее захочет отомстить. Поняв, что не сможет убить меня с помощью закона, он постарается сделать это сам. Однажды он уже совершил убийство — почему бы ему не пойти на это снова? Неужели ты не понимаешь, что в тюрьме мне будет безопаснее, чем здесь? К тому же есть еще одна причина. — Рис сделал паузу. — Это Уолтер. Если я сейчас заявлю о своем алиби, его сразу же заподозрят.
«Уолтер! Так вот что за этим кроется», — подумала Вэл.
— Полиция узнает, что он надевал мое пальто. У него был мотив для мести отцу, который исключил его из завещания. Они выяснят, что Уолтер был в доме Спета во время преступления, и докопаются до всего, если мы сообщим им о моем алиби.
— Но как...
— Разве ты не видишь, котенок? — терпеливо продолжал Рис. — Мое алиби зависит от показаний мисс Остин. Она может подтвердить, что во время убийства я был в вестибюле отеля, но ей также известно, что это связано с телефонным звонком в дом Спета. И она сама говорила с Уолтером. Полиция это выяснит с помощью нескольких вопросов. Нам нужно проследить, чтобы ее не допрашивали.
— Нет, — сказала Вэл, — я не позволю тебе так поступить. Ты должен заявить о своем алиби. Тебе нельзя жертвовать собой...
— Уолтер не убивал своего отца, Вэл. Он не убийца, но у меня есть защита, а у него нет. Неужели ты не понимаешь?
«Понимаю. Понимаю, что я меньше букашки. А ты такой большой, сильный... »
Рис приподнял ее голову за подбородок.
— Вэл, ты должна довериться мне.
Она снова задрожала. Ее язык словно прилип к гортани.
— Есть еще кое-что. Думаю, мне известен след, который может куда-то привести. Пока я буду в тюрьме прикрывать Уолтера, тебе придется идти по этому следу, Вэл. Мы должны узнать, кто убил Спета, прежде чем заговорим! Слушай внимательно. Только этим утром...
— Ну вот и все, Жарден, — сказал инспектор Глюке.
* * *
Вэл вскочила. Рис сидел неподвижно.
В комнате вместе с Глюке находились трое детективов; один из них сурово смотрел на Пинка, который машинально притопывал ногой, словно в такт неслышимой музыке.
— Так скоро? — со слабой улыбкой спросил Рис.
— Дактилоскопист ждал меня внизу, — ответил инспектор. — Вам интересны результаты? На вашем пальто пятна крови. На рапире в числе отпечатков пальцев имеются и ваши. Бронсон, который тоже приехал со мной, утверждает, что кончик рапиры покрыт кровью и смесью мелассы с цианидом. У вас есть что сказать, Жарден?
— Пинк, принеси, пожалуйста, мои пальто и шляпу, — попросил Рис, вставая.
Пинк, спотыкаясь, вышел в прихожую. Рис обнял Валери.
— Увидимся завтра, — шепнул он ей на ухо. — Помнишь наш старый код? Возможно, нам не удастся поговорить. След может оказаться важным. До свидания, Вэл. Вечером побеседуй с Мибс Остин.
— До свидания. — Вэл едва шевелила пересохшими губами.
— Спасибо, Пинк, — повернувшись, поблагодарил Рис. — Позаботься о Вэл.
Пинк что-то пробормотал. Рис поцеловал Вэл в холодную щеку и отошел. Пинк помог ему надеть пальто и подал шляпу.
— Пошли, — сказал инспектор Глюке.
Два детектива взяли Риса за локти и вывели из квартиры.