Страница:
Хотя по современным стандартам это предосудительно, Иеффай не был воспитан по этим стандартам. Он был Галаадитяним, а не израильтяне этой области поклонялись Хамосу, культ которого предусматривал принесение детей во всесожжение (4 Цар.3.27). Согласно концепции постепенного откровения, Бог берет свой народ там, где он есть и ведет его к более полному пониманию Его Личности и воли. Иеффай был человеком своей эпохи. Трудно понять, однако, как поклонник Яхве — более того, избавитель, посланный Господом — мог сделать то, что позднее описано как "отвратительным поступок". Господь не требовал от него такого обета, как любого другого. Это был импульсивный жест со стороны Иеффая, сделанный из добрых побуждений. Когда Израильтяне узнали, что Господь не требует таких действий, они научились соответствующим образом рассматривать обет Иеффая. Существенным фактом является то, что, хотя они и знали, что жертвоприношение детей является мерзостью в глазах Господа, они не изъяли этот рассказ из своего Священного Писания. Уроки следовало извлекать даже из благонамеренных ошибок.
Подвиги Самсона.История Самсона рассказывалась много раз, как в приукрашенной форме, так и пылкими подробностями. Что можно сказать о человеке, который увлекался филистимскими женщинами и, наконец, открыл свою тайну женщине, которая уже трижды его предавала (гл.16)? Можно ли отбросить, как это делают некоторые, этот рассказ как "солярный миф" или сравнивать его с мифом о двенадцати подвигах Геракла? [438]
Рассказ о рождении Самсона некоторым образом напоминает рассказ о рождении Самуила (1 Цар. 1). Оно является результатом молитвы и веры родителей. С детства он был посвящен в Назореи (ср. Числ.6) и бритва не должна была коснуться головы его (Суд.13.5; 16.17). Господь благословил ребенка и Дух Божий действовал в нем (13.24–25). После этого рассказ становится несколько странным. Самсон требует, чтобы отец устроил его женитьбу на филистимской девушке. ("Отец его и мать его не знали, что это от Господа, и что он ищет случая отомстить Филистимлянам" [14.4]) Не успев закончится, брачные торжества стали началом его личной войны против Филистимлян (ст. 10–20). После нескольких других подвигов, рассказ о Самсоне и Далиде представляет собой трагический конец Самсона. Благодаря обману Далиды и ее сговору с "владельцами", [439]а также безрассудству или глупости самого Самсона, тайна его необыкновенной силы разгадана и во время сна он острижен. Его сила исчезла и филистимлянам удается его ослепить и заточить в темницу. Однако они неразумно позволили его волосам расти, и последним всплеском силы, сопровождаемым призывом к Господу, Самсон разрушает филистимский храм, убивая при этом множество филистимлян (16.18–31)
Рассказ о Самсоне мало совместим с новозавтной нравственностью! Однако Самсон был также дитя своего времени. Кроме того, он был эгоистичен и мало контролировал свои страсти. C.S.Kraft описывает его как "отрицательного религиозного героя" — пример того, каким не должен быть носитель Духа Божьего". [440]Однако некоторые аспекты жизни и служения Самсона следует рассматривать как положительный пример. Самсон сохраняет упование на Господа и попадает в «сомнительные» ситуации исключительно ради наказания Филистимлян. В Послании к евреям Самсон назван одним из великих героев веры. (11.32 и далее)
Центральная истина.Основным уроком каждого из рассказов о Судьях является то, что те, кто посвящен Господу могут быть использованы Им. Некоторые элементы их жизни могут не соответствовать Божественной воле. Их средства не всегда являются достойными подражания. Однако эти вопросы разрешаются последующим откровением о том, Каким является Господь и чего Он желает от Своего народа. Слуги Господни вновь и вновь оказываются недостойными с своих личных и общественных мыслях и поступках. Что-нибудь, достойное осуждения, можно найти почти в каждом, кто перечислен в Евр. П, особенно в разделе, касающемся Судей. Тем не менее, благодаря их посвящению, Господь смог их использовать для избавления Израиля от притеснителей и поддержания союза колен Израилевых до тех пор, пока Израиль не созрел для следующего этапа искупительной истории.
Взгляд на историю.Частью богословия Книги Судей является концепция истории. В книгу включен ряд напоминаний о постоянной верности Божией перед лицом ханаанских искушений, которые, в общем то, являются внутренней проблемой Его народа. В то же время яснее указывается на искушение ложного упования на союзы с иноплеменниками, которые требуют компромисса с иностранными богами.
Монархия.Является ли Книга Судей апологией Давидовой монархии? Предполагает ли утверждение "в те дни не было царя в Израиле" время, когда царь уже был? Является ли это попыткой противопоставить монархический период более ранним периодам? Возможно она была призвана подготовить почву для понимания монархии в ее уникальной роли средства для увековечивания центральной святыни и постоянного подчеркивания завета Господа с Его народом. Мессианская концепция царя утверждается в словах: "Да судит праведно людей Твоих"(Пс.72.2; ср. Ис.11.4).
Alt, A. "The Settlement of the Israelites in Palestine." In Essays on Old Testament History and Religion.Trans. R.A. Wilson. Oxford: 1966, pp. 135–169; Garden City: 1968, pp. 175–221.
Blenkinsopp, J. "Structure and Style in Judges 13–16." JBL82 (1963): 67–76.
Boling, R.G. Judges.Anchor Bible 6A. Garden City: 1975.
Crenshaw, J.L. Samson: A Secret Betrayed, A Vow Ignored.Atlanta: 1978.
Glueck, N. Explorations in Eastern Palestine III.AASOR 18–19 (1937-38): 241–251.
______. The Otter Side of die Jordan.1940; repr. Cambridge, Mass, 1970.
Grohman, E.D. "Moab." IDB3:412-15.
Lind, M.C. Yahweh Is a Warrior.Scottdale, Pa.: 1980.
McKenzie, J.L. The World of the Judges.Englewood Cliffs, N.J.: 1966.
Martin, J.D. The Book of Judges.Cambridge Bible Commentary. New York; 1975.
Mayes, A.D.H. Israel in the Period of the Judges.SBT. Naperville: 1974.
Noth, M. "The Background of Judges 17–18." pp. 68–85 in B.W. Anderson and W. Harrelson, eds., Israel's Prophetic Heritage.New York: 1962
______. Das System der zwolf Stamme Israels.Stuttgart; 1930.
Roberbon, E. "The Period of the Judges: A Mystery Period in the History of Israel " BJRL30 (1946)-91-114.
Rogers. M.G. "Book of Judges." IDBS,pp. 509–514.
Simpson, C.A. The Composition of the Book of Judges.Oxford: 1957.
Smend, R. Yahweh War and Tribal Confederation.Trans. M.G. Rogers. Nashville: 1970.
Snaith, N.H. "The Historical Books." pp. 90–95 in ОТШ.
Wharton, J.A. "The Secret of Yahweh: Story and Affirmation in Judges 13–16." Interp27 (1973): 48–66.
ГЛАВА 17. РОЖДЕНИЕ МОНАРХИИ 1 Книга Царств 1-31
Повествование об этих поразительных переменах является, в основном, рассказом о четырех людях: Самуиле, Сауле, Давиде и Соломоне. Но прежде чем исследовать этот прекрасный рассказ, необходимо рассмотреть документы, которые донесли его до нас.
Первоначально, это была одна Книга. Разделение Первой и Второй Книг произошло, по-видимому, в начале христианской эры. Возможно, это разделение было впервые сделано в переводе LXX, которые рассматривают все четыре Книги как одно целое, называемое Книгой Царств. Трагическая смерть Саула знаменует собой конец Первой Книги, однако искусственность такого разделения ясно видна из того, что реакция Давида на это событие помещена в первой главе второй Книги. Разделение между Второй и Третьей Книгой также является искусственным, что видно из общности стиля и содержания между рассказом о последних днях Давида и приходе к власти Соломона (3 Цар. 1–2) и 2 Цар.9-24. Как и в Пятикнижии, разделение Книг было по-видимому произведено по принципу одинакового размера.
Еврейское предание называет Самуила автором первых двух Книг, [441]однако скорее всего, это не так и он является лишь центральным персонажем первых двадцати пяти глав. Возможно он является автором некоторых текстов в 1 Цар., особенно касающихся ранней истории Давида, на что указывает 1 Пар.29.29–30:
"Дела царя Давида, первые и последние, описаны в записях Самуила провидца и в записях Нафана пророка и в записях Гада прозорливца, равно и все царствование его, и мужество его, и происшествия, случившиеся с ним и с Израилем и со всеми земными царствами".
Это место указывает на то, что древние редакторы исторических Книг имели в своем распоряжении несколько источников. [442]
Было предпринято множество попыток проследить влияние Ягвиста и Элогиста в 1–2 Цар., [443]однако сложности с документарной гипотезой видны здесь еще более отчетливо. Так недавние исследования 1–2 Цар. склонны делать акцент на историческом фоне и происхождении различных частей Книги, вместо того, чтобы искать параллели соединенные редактором. [444]C.Kuhl, например, считает, что рассказы были объединены в "отдельные циклы с особой литературной целью". Эти циклы включают рассказы о приходе к власти Саула и Давида, рассказ о ковчеге, пророчество Нафана, [445]отчет о войне с Аммонитянами и особенно историю наследования Давиду. [446]A.Weiser также выделяет четыре "независимые основные литературные единицы": рассказ о ковчеге (1 Цар.4–6; 2 Цар.6); приход к власти Саула (1 Цар.9.1-10.16, 11, 13–14); приход к власти Давида (1 Цар. 16.14 — 2 Цар.5); и царствование Давида (2 Цар.9-20;ЗЦар.1–2). [447]
1-2 Цар. ссылается на источники, однако так таинственно, что подобные сноски мало что говорят исследователям. 1 Цар. 10.25 указывает, что Самуил, ставя Саула на царство, записал права и обязанности царя в книгу, а 2 Цар. 1.18 ссылается на книгу Праведного, уже знакомую нам из Ис. Нав.10. То, когда эти рассказы были соединены, является спорным вопросом, точно также как и личность редактора. В отличие от Книг Судей и 3–4 Цар., редакционная структура мало заметна; в ней максимум прямого повествования и минимум толкования, советов и наставлений. [448]Благодаря тому, что человек, придавший тексту его окончательный вид, редко вторгался в рассказ со своими наблюдениями, повествования часто имеют замечательную свежесть и незатуманенный взгляд живого свидетеля. За исключением незначительных изменений, Книги, похоже, относятся к концу царствования Давида. [449]Как и в случае Кн. Ис. Нав. и 3–4 Цар., редактор-составитель, видимо, находился под сильным влиянием пророческого взгляда на историю, и подбирал и оформлял материал таким образом, чтобы высветить роль Самуила и Нафана в рассказах о Сауле и Давиде. Делая это, он показал, что царь Израильский должен прислушиваться к пророкам, которые толкуют завет народу. [450]
Детство Самуила (1.1 — 3.21).(1) Богобоязненная Анна (1.1 — 2.11). В Книге Судей нарисована картина почти несменяемой тьмы. Не считая отдельных случаев возрождения во времена вторжений и угнетения, сцена была довольно мрачной. Однако идеалы Израиля, его завет с Господом, не были окончательно забыты; Книга Руфи и рассказ о родителях Самсона (Суд. 13) показывают, что набожность и семейная верность не были полностью отвергнуты. Рассказ об Анне дает еще более ясную картину светлых сторон этого темного времени.
Среди ежегодных паломников, пришедших к центральной святыне в Силоме, расположенной на полпути между Сихемом и Вефилем, были Елкан из Ефрема и его две жены Феннана и Анна. Хотя в Книге Судей имеются ясные указания на существование других святынь, некоторые из которых были личными, существует достаточно свидетельств существования центральной святыни в Силоме со времени поселения до ее уничтожения Филистимлянами во времена Самуила. Эта святыня, возможно, была более стационарной, чем скиния, расчитанная на использование коленами, находящимися в пути. Праздник, который привлек Елкана и его жен не указан. Скорее всего, это был осенний праздник урожая, праздник кущей (Лев.23.33–36; Втор.16.13–15). [451]Похоже, что праздничный церемониал в тот период еще не был тщательно разработан. Наоборот, весь рассказ проникнут атмосферой простоты: еще нет храмового комплекса, наполненного суетящимися людьми, существует лишь скромное святилище, при котором находится священник Илий и его два сына Офни и Финеес. Анна имела свободный доступ к первосвященнику, который проявил личный интерес к ее делу.
Wellhausen и его последователи толковали эту простоту как доказательство того, что сложная структура скинии и ее «персонала», описанная в Книгах Исход, Левит и Числа, была значительно более поздним построением и представляла собой религиозные мотивы периода после пленения. [452]
Другим возможным объяснением является то, что простота была частью общего упадка в период, когда почти не бьшо никакой центральной власти для укрепления законов. В такие времена богобоязненные люди делали все, что было в их силах, чтобы сохранить если не букву, то дух закона.
Главное в этом повествовании — это бесплодие Анны и ожесточенными упреки ее соперницы. Ее положение напоминает Сарру (Быт. 16.1 и далее; 21.9 и далее), однако является еще более драматическим. Феннана является полноправной женой, в то время как Агарь была лишь наложницей. По обычаю Израильтян, находящихся в крайней нужде, она дала обет Господу (1 Цар.1.11). Возможно она рассматривала приношение ее мужа как жертвоприношение по обету — вид мирного приношения (ср. Лев.7.11 и далее). Если так, то жертвоприношение Елкана было праздничным событием, сопровождавшимся едой и питьем (ст.9). [453]Клятва Анны, похоже, указывает на то, что она собиралась посвятить своего сына в назореи, хотя она упоминает лишь наиболее очевидный запрет — "бритва не коснется головы его". [454]
Эти обеты особенно соответствуют личности Самуила, твердо отстаивающего древние Израильские принципы, которые подвергались жестокому испытанию компромиссом и безразличием. Быть назореем значило стоять на древнем пути, выступая за полукочевую простоту ранних поколений против развращающего влияния Ханаана. [455]Возможно, Амос (2.11–12) имел в виду Самуила, когда говорил, что назореи были посланниками Божиими, на которых народ не обратил внимание.
Тихая молитва Анны отличала ее от остальных молящихся и обратила на себя внимание Илия (1 Цар.1.12 и далее). Израильтяне, как и другие восточные народы молились громко, независимо от обстоятельств ("Гласом моим взываю к Господу"; Пс.3.5; "Услышь, Боже, голос мой" 64.1). Израильские молитвы были, по-видимому, довольно громкими, однако Анна была в другом настроении. Упреки Илия, вызванные тем, что он воспринял как нетрезвость, могли указывать как на редкость тайной молитвы, так и на алкогольные эксцессы, имевшие место во время религиозных церемоний. Хананеи постоянно превращали обряды в оргии, и Израильтяне, как указывают Осия (напр.,4.11, 17–18) и другие пророки, были склонны делать то же самое.
Когда молитва Анны была услышана и у нее родился Самуил, [456]она воздерживалась от дальнейших паломничеств пока не отняла его от груди, по-видимому в трехлетнем возрасте. [457]Затем она привела его к Илию и посвятила его служению Господу, по-видимому сопровождая это благодарственным приношением (Лев.7. 11 и далее).
Красота и мощь молитвы Анны (1 Цар.2.1-10) часто вызывали различные комментарии. Молитва показывает, что набожные Израильтяне не обязательно составляли молитву сами, а использовали уже имеющиеся штампы, приспосабливая их для своих нужд. Молитва Анны основана на благодарственной песни за успех в сражении (ср. "Лук сильных преломляется", ст.4; уничтожение противника, ст. 10). Так велика была ее победа над Феннаной и другими, кто высмеивал ее бесплодие, что она выразила свое торжество в самых сильных словах, без колебаний обрушивая их на насмешников. [458]
(2) Безнравственные сыновья Илия (2.12–36). Символами ханаанского растления, привнесенного в израильские ценности, являются сыновья Илия, Финеес и Офни. Они вопиющим образом нарушали законы, ограничивающие долю священников в приношении (13–17), доходя до того, что требовали мясо до принесения приношения. [459]Кроме того, они развратничали с женщинами, пришедшими к святыне. Было ли это ритуальной проституцией или нет, однако оно производило отталкивающее впечатление на Израильтян, по крайней мере на тех, кто донес об этом Илию. (ст.22–25).
Осуждение этих безнравственных сыновей было объявлено старому священнику безымянным пророком, названным "человек Божий" (ст.27 и далее); возможно, это был член группы странствующих пророков, которые были активны в тот период (напр., 10.5 и далее). В рассказе приводится лишь основная мысль его послания.
Эта часть связана с предыдущей описанием ежегодных паломничеств Анны, ее служения Самуилу, проникнутого любовью, и последующего рождения детей, «плодоносности» (ст. 18.21). Она предваряют следующую часть указанием на верность Самуила Господу (ст. 18, 21, 26), [460]в отличие от предосудительного поведения сыновей Илия.
(3) Призвание Самуила (3.1-21). Пророческое влияние, едва различимое в других частях 1–2 Цар., видно в этой главе достаточно ясно, особенно в акцентировании "слова Господня" (ст. 1, 7, 19–21). Самуил посвящен священническому служению своей матерью, в соответствии с древним израильским обычаем посвящать первенцев Господу в память о сохранении первенцев во время последней казни египетской (Исх. 13.2, 15). Возможно в видунепрактичности подобной практики, Моисеево законодательство заменило коленом Левия первенцев всех колен (ср. Числ.3.11 и далее). Однако Анна так остро чувствовала свою обязанность Богу, что она выполнила эту традицию буквально. [461]
Эта глава повествует о том, как в своем служении Самуил прошел путь от простого помощника священника до полноправного пророка. Рассказ о голосе, который Самуил ошибочно принял за голос Илия, показывает, что Самуил был призван к пророческому служению непосредственным призывом Божиим. [462]Этот опыт, который возвестил новую эру пророческого служения, можно сравнить с неопалимой купиной Моисея или видениями Исайи, Иеремии или Иезекииля. Самуил услышал голос Божий. Он уже никогда не был прежним и Израиль знал это (ст.20).
Филистимляне и ковчег. (4.1–7.17).(1) Захват ковчега (4.1–7.2). Мощь филистимлян во многом определялась тем, что они владели железным оружием, которое не шло ни в какое сравнение с бронзовым вооружением Израильтян. Хотя случайные столкновения между двумя народами продолжались более столетия, ко времени Самуила (ок. 1050 г.) захватчики накопили достаточно сил для удовлетворения своей жажды завоеваний. Не будучи многочисленными, они собрали под своей властью значительное количество хананеев и организовали их в дисциплинированные, хорошо вооруженные воинские подразделения. Для этих хананеев, вторжение филистимлян не означало потерю свободы. Это было лишь переходом зависимости от египетских фараонов XVIII–XX династий к зависимости от новых завоевателей.
Когда филистимляне наконец напали на Израиль, их нельзя было остановить. Проиграв первоначальную стычку и потеряв четыре тысячи воинов (4.1–4), Израильтяне прибегли к духовной помощи ковчега Завета. Однако ковчег больше раздразнил филистимлян, чем оправдал последние надежды израильтян. Израиль потерял тридцать тысяч человек, среди которых были Офни и Финеес (смерть которых предсказал человек Божий) и ковчег (ст.5.11). Престарелый Илий не смог вынести это известие и упал замертво, услышав его (ст. 12–18). Вдова Финееса написала эпитафию умершим надеждам Израиля после этого поражения, назвав своего сына «Ихавод» ("Бесславие"); [463]Слава Божия покинула их, когда ковчег, символ Его присутствия среди Израильтян, попал в руки Филистимлян (ст. 19–22).
Однако Филистимляне получили не то, что хотели. Когда их идол Дагон разрушился в присутствии Ковчега, их города отказались впускать ковчег в свои ворота (5.1-10). [464]За этим последовала эпидемия, по-видимому бубонной чумы. Отрезвленные Филистимляне приготовили жертву повинности в виде пяти золотых наростов и пяти золотых мышей и отправили ковчег к Вефсамис на израильской территории (5.11-6.22). По-видимому мыши и наросты, указывающие на чуму, были связаны с магией, в которой делались условные изображения проклятий, которых люди хотели избежать или благословений, которые они хотели получить.
(2) Судейство Самуила (7.3-17). Хотя об этом не сказано в Книге, Силом, по всей вероятности, был разрушен Филистимлянами, а святыня уничтожена, память об этом событии сохранялась до времен Иеремии, который предупреждал против ложной надежды на безопасность, даваемую Иерусалимским храмом (7.12; 26.6; ср. Пс.78.60). То, что после семи месяцев пребывания в руках Филистимлян (1 Цар.6.1), ковчег в течение двадцати лет находился (7.2) в Кириаф-Иариме (куда он был привезен из Вефсамиса), также говорит о том, что Силом был разрушен. [465]
После этих сокрушительных поражений от Филистимлян, Самуил приступил к своим прямым обязанностям Судьи. Как и его славные предшественники, Девора, Варак, Гедеон и Самегар, он призвал народ к покаянию (ст.3–9). Когда Господь ужасной грозой навел страх на Филистимлян у Массифа, Израильтяне вновь обрели уверенность в Нем и смогли не только отразить нашествие Филистимлян, но и отвоевать большую часть своей территории. Это место (ст.3-17), которое читается как один из эпизодов Книги Судей, является последним проблеском старого порядка. Требования поставить царя над Израилем звучат все настойчивее.
Поиски царя (8.1-12.25).(1) Монархия против теократии. Просьба израильских старейшин по поводу царя была встречена со смешанными чувствами. Некоторые места, похоже, указывают на отрицательное отношение к этой идее (8.1-22; 10.17–19; 12.1-25), а другие, наоборот, на положительное (9.1-10.16; 10.20–11.15) Одним из объяснений этого несоответствия является документарная теория, согласно которой два документа, отражающие противоположные отношения к царству были соединены редактором, который не сделал никаких попыток сгладить противоречия. Типичным для этого подхода является анализ, проведенный A.R.S. Kennedy, [466]который считает, что источник, благосклонно относящийся к монархии (который он называет "М") является более старым и составляет большую часть 1 Цар.13 — 2 Цар.6.
Несколько иной подход предложен J.Bright. Признавая два или три параллельных повествования, он видит в них не "отражение последующего горького опыта, связанного с монархией", а точную картину тех смешанных чувств, которые присутствовали с самого начала. Самуил разделяет эти противоречивые чувства. [467]
Однако контраст между двумя отношениями к монархии может быть несколько преувеличен. C.R.North, хотя и приписывая предположительно враждебные места "историкам Второзакония", полагает, что "было бы произвольным утверждать, что автор 1 Цар.7.2–8.22, 10.17–24.12 был ожесточенным противником монархии как таковой… Его идеалом была теократия; однако даже Господь нуждался бы в наместнике-Судье, либо царе — через которого Он мог бы действовать". [468]
Монархия была необходима для выживания Израиля. Однако, как и все переломные моменты его истории, она несла с собой большой риск. Как мог Израиль иметь царя, как у прочих народов (8.5), без потери свободы, что связано с такой централизацией (ст. 10–18)? Старый порядок явно устарел, однако что принесет с собой новый порядок? Эти и другие вопросы несомненно волновали Самуила и других ревнителей заветных традиций Израиля (см. Втор. 17.14–20).
Подвиги Самсона.История Самсона рассказывалась много раз, как в приукрашенной форме, так и пылкими подробностями. Что можно сказать о человеке, который увлекался филистимскими женщинами и, наконец, открыл свою тайну женщине, которая уже трижды его предавала (гл.16)? Можно ли отбросить, как это делают некоторые, этот рассказ как "солярный миф" или сравнивать его с мифом о двенадцати подвигах Геракла? [438]
Рассказ о рождении Самсона некоторым образом напоминает рассказ о рождении Самуила (1 Цар. 1). Оно является результатом молитвы и веры родителей. С детства он был посвящен в Назореи (ср. Числ.6) и бритва не должна была коснуться головы его (Суд.13.5; 16.17). Господь благословил ребенка и Дух Божий действовал в нем (13.24–25). После этого рассказ становится несколько странным. Самсон требует, чтобы отец устроил его женитьбу на филистимской девушке. ("Отец его и мать его не знали, что это от Господа, и что он ищет случая отомстить Филистимлянам" [14.4]) Не успев закончится, брачные торжества стали началом его личной войны против Филистимлян (ст. 10–20). После нескольких других подвигов, рассказ о Самсоне и Далиде представляет собой трагический конец Самсона. Благодаря обману Далиды и ее сговору с "владельцами", [439]а также безрассудству или глупости самого Самсона, тайна его необыкновенной силы разгадана и во время сна он острижен. Его сила исчезла и филистимлянам удается его ослепить и заточить в темницу. Однако они неразумно позволили его волосам расти, и последним всплеском силы, сопровождаемым призывом к Господу, Самсон разрушает филистимский храм, убивая при этом множество филистимлян (16.18–31)
Рассказ о Самсоне мало совместим с новозавтной нравственностью! Однако Самсон был также дитя своего времени. Кроме того, он был эгоистичен и мало контролировал свои страсти. C.S.Kraft описывает его как "отрицательного религиозного героя" — пример того, каким не должен быть носитель Духа Божьего". [440]Однако некоторые аспекты жизни и служения Самсона следует рассматривать как положительный пример. Самсон сохраняет упование на Господа и попадает в «сомнительные» ситуации исключительно ради наказания Филистимлян. В Послании к евреям Самсон назван одним из великих героев веры. (11.32 и далее)
Центральная истина.Основным уроком каждого из рассказов о Судьях является то, что те, кто посвящен Господу могут быть использованы Им. Некоторые элементы их жизни могут не соответствовать Божественной воле. Их средства не всегда являются достойными подражания. Однако эти вопросы разрешаются последующим откровением о том, Каким является Господь и чего Он желает от Своего народа. Слуги Господни вновь и вновь оказываются недостойными с своих личных и общественных мыслях и поступках. Что-нибудь, достойное осуждения, можно найти почти в каждом, кто перечислен в Евр. П, особенно в разделе, касающемся Судей. Тем не менее, благодаря их посвящению, Господь смог их использовать для избавления Израиля от притеснителей и поддержания союза колен Израилевых до тех пор, пока Израиль не созрел для следующего этапа искупительной истории.
БОГОСЛОВСКИЙ ВКЛАД
Спасителем является Бог.Хотя Судьи и называются «спасителями», совершенно очевидно, что автор считает Спасителем Бога. (Ср. точку зрения, представленную в Книге Исаии, стр.383–384). Он слышит вопли Своего народа и каждый раз посылает ему избавителей, наделенных Его Духом.Взгляд на историю.Частью богословия Книги Судей является концепция истории. В книгу включен ряд напоминаний о постоянной верности Божией перед лицом ханаанских искушений, которые, в общем то, являются внутренней проблемой Его народа. В то же время яснее указывается на искушение ложного упования на союзы с иноплеменниками, которые требуют компромисса с иностранными богами.
Монархия.Является ли Книга Судей апологией Давидовой монархии? Предполагает ли утверждение "в те дни не было царя в Израиле" время, когда царь уже был? Является ли это попыткой противопоставить монархический период более ранним периодам? Возможно она была призвана подготовить почву для понимания монархии в ее уникальной роли средства для увековечивания центральной святыни и постоянного подчеркивания завета Господа с Его народом. Мессианская концепция царя утверждается в словах: "Да судит праведно людей Твоих"(Пс.72.2; ср. Ис.11.4).
ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ЧТЕНИЯ:
Albright, W.F. "The Song of Deborah in the Light of Archaeology." BASOR62 (1936): 26–31.Alt, A. "The Settlement of the Israelites in Palestine." In Essays on Old Testament History and Religion.Trans. R.A. Wilson. Oxford: 1966, pp. 135–169; Garden City: 1968, pp. 175–221.
Blenkinsopp, J. "Structure and Style in Judges 13–16." JBL82 (1963): 67–76.
Boling, R.G. Judges.Anchor Bible 6A. Garden City: 1975.
Crenshaw, J.L. Samson: A Secret Betrayed, A Vow Ignored.Atlanta: 1978.
Glueck, N. Explorations in Eastern Palestine III.AASOR 18–19 (1937-38): 241–251.
______. The Otter Side of die Jordan.1940; repr. Cambridge, Mass, 1970.
Grohman, E.D. "Moab." IDB3:412-15.
Lind, M.C. Yahweh Is a Warrior.Scottdale, Pa.: 1980.
McKenzie, J.L. The World of the Judges.Englewood Cliffs, N.J.: 1966.
Martin, J.D. The Book of Judges.Cambridge Bible Commentary. New York; 1975.
Mayes, A.D.H. Israel in the Period of the Judges.SBT. Naperville: 1974.
Noth, M. "The Background of Judges 17–18." pp. 68–85 in B.W. Anderson and W. Harrelson, eds., Israel's Prophetic Heritage.New York: 1962
______. Das System der zwolf Stamme Israels.Stuttgart; 1930.
Roberbon, E. "The Period of the Judges: A Mystery Period in the History of Israel " BJRL30 (1946)-91-114.
Rogers. M.G. "Book of Judges." IDBS,pp. 509–514.
Simpson, C.A. The Composition of the Book of Judges.Oxford: 1957.
Smend, R. Yahweh War and Tribal Confederation.Trans. M.G. Rogers. Nashville: 1970.
Snaith, N.H. "The Historical Books." pp. 90–95 in ОТШ.
Wharton, J.A. "The Secret of Yahweh: Story and Affirmation in Judges 13–16." Interp27 (1973): 48–66.
ГЛАВА 17. РОЖДЕНИЕ МОНАРХИИ 1 Книга Царств 1-31
ВВЕДЕНИЕ
В период Израильской истории, описанный в 1 Цар. 1 — 3 Цар. 11, происходит ряд стремительных изменений в политической, общественной и религиозной жизни. Начинаясь посреди хаоса и упадка эпохи Судей, когда не было царя в Израиле, этот период заканчивается вместе с великолепной империей Соломона. Израиль начинался как конфедерация двенадцати колен, объединенных определенными этническими связями и, что самое главное, общей верой в Господа. В конце же этого периода Израиль предстает как наиболее могущественная держава во всей западной Азии. В Первой Книге Царств люди совершают паломничества к простому святилищу в Силоме; к 3 Цар.11 они искусно построили царский храм, сооружение и содержание которого легло на них тяжким бременем.Повествование об этих поразительных переменах является, в основном, рассказом о четырех людях: Самуиле, Сауле, Давиде и Соломоне. Но прежде чем исследовать этот прекрасный рассказ, необходимо рассмотреть документы, которые донесли его до нас.
Первоначально, это была одна Книга. Разделение Первой и Второй Книг произошло, по-видимому, в начале христианской эры. Возможно, это разделение было впервые сделано в переводе LXX, которые рассматривают все четыре Книги как одно целое, называемое Книгой Царств. Трагическая смерть Саула знаменует собой конец Первой Книги, однако искусственность такого разделения ясно видна из того, что реакция Давида на это событие помещена в первой главе второй Книги. Разделение между Второй и Третьей Книгой также является искусственным, что видно из общности стиля и содержания между рассказом о последних днях Давида и приходе к власти Соломона (3 Цар. 1–2) и 2 Цар.9-24. Как и в Пятикнижии, разделение Книг было по-видимому произведено по принципу одинакового размера.
Еврейское предание называет Самуила автором первых двух Книг, [441]однако скорее всего, это не так и он является лишь центральным персонажем первых двадцати пяти глав. Возможно он является автором некоторых текстов в 1 Цар., особенно касающихся ранней истории Давида, на что указывает 1 Пар.29.29–30:
"Дела царя Давида, первые и последние, описаны в записях Самуила провидца и в записях Нафана пророка и в записях Гада прозорливца, равно и все царствование его, и мужество его, и происшествия, случившиеся с ним и с Израилем и со всеми земными царствами".
Это место указывает на то, что древние редакторы исторических Книг имели в своем распоряжении несколько источников. [442]
Было предпринято множество попыток проследить влияние Ягвиста и Элогиста в 1–2 Цар., [443]однако сложности с документарной гипотезой видны здесь еще более отчетливо. Так недавние исследования 1–2 Цар. склонны делать акцент на историческом фоне и происхождении различных частей Книги, вместо того, чтобы искать параллели соединенные редактором. [444]C.Kuhl, например, считает, что рассказы были объединены в "отдельные циклы с особой литературной целью". Эти циклы включают рассказы о приходе к власти Саула и Давида, рассказ о ковчеге, пророчество Нафана, [445]отчет о войне с Аммонитянами и особенно историю наследования Давиду. [446]A.Weiser также выделяет четыре "независимые основные литературные единицы": рассказ о ковчеге (1 Цар.4–6; 2 Цар.6); приход к власти Саула (1 Цар.9.1-10.16, 11, 13–14); приход к власти Давида (1 Цар. 16.14 — 2 Цар.5); и царствование Давида (2 Цар.9-20;ЗЦар.1–2). [447]
1-2 Цар. ссылается на источники, однако так таинственно, что подобные сноски мало что говорят исследователям. 1 Цар. 10.25 указывает, что Самуил, ставя Саула на царство, записал права и обязанности царя в книгу, а 2 Цар. 1.18 ссылается на книгу Праведного, уже знакомую нам из Ис. Нав.10. То, когда эти рассказы были соединены, является спорным вопросом, точно также как и личность редактора. В отличие от Книг Судей и 3–4 Цар., редакционная структура мало заметна; в ней максимум прямого повествования и минимум толкования, советов и наставлений. [448]Благодаря тому, что человек, придавший тексту его окончательный вид, редко вторгался в рассказ со своими наблюдениями, повествования часто имеют замечательную свежесть и незатуманенный взгляд живого свидетеля. За исключением незначительных изменений, Книги, похоже, относятся к концу царствования Давида. [449]Как и в случае Кн. Ис. Нав. и 3–4 Цар., редактор-составитель, видимо, находился под сильным влиянием пророческого взгляда на историю, и подбирал и оформлял материал таким образом, чтобы высветить роль Самуила и Нафана в рассказах о Сауле и Давиде. Делая это, он показал, что царь Израильский должен прислушиваться к пророкам, которые толкуют завет народу. [450]
САМУИЛ — СВЯЩЕННИК, ПРОРОК, СУДЬЯ (1 ЦАР.1–7)
Самуил, возможно, величайшая ветхозаветная фигура со времен Моисея, сыграл кардинальную роль в переходе Израиля от конфедерации к монархии. Он был последним Судьей и путеводной звездой в процессе установления царства. Истинно харизматический вождь, он воплотил величайшее служение своего времени. Ничто из происходящего среди различных колен не оставалось без его внимания. Проявляя в своих действиях разнообразные способности, он верно служил коленам Израилевым в критический период библейской истории, когда внешнее давление, оказываемое Филистимлянами на Израиль, потребовало коренных социально-политических изменений. К чести Самуила, он сумел придать надлежащую форму будущему Израиля, сохраняя верность древним идеалам.Детство Самуила (1.1 — 3.21).(1) Богобоязненная Анна (1.1 — 2.11). В Книге Судей нарисована картина почти несменяемой тьмы. Не считая отдельных случаев возрождения во времена вторжений и угнетения, сцена была довольно мрачной. Однако идеалы Израиля, его завет с Господом, не были окончательно забыты; Книга Руфи и рассказ о родителях Самсона (Суд. 13) показывают, что набожность и семейная верность не были полностью отвергнуты. Рассказ об Анне дает еще более ясную картину светлых сторон этого темного времени.
Среди ежегодных паломников, пришедших к центральной святыне в Силоме, расположенной на полпути между Сихемом и Вефилем, были Елкан из Ефрема и его две жены Феннана и Анна. Хотя в Книге Судей имеются ясные указания на существование других святынь, некоторые из которых были личными, существует достаточно свидетельств существования центральной святыни в Силоме со времени поселения до ее уничтожения Филистимлянами во времена Самуила. Эта святыня, возможно, была более стационарной, чем скиния, расчитанная на использование коленами, находящимися в пути. Праздник, который привлек Елкана и его жен не указан. Скорее всего, это был осенний праздник урожая, праздник кущей (Лев.23.33–36; Втор.16.13–15). [451]Похоже, что праздничный церемониал в тот период еще не был тщательно разработан. Наоборот, весь рассказ проникнут атмосферой простоты: еще нет храмового комплекса, наполненного суетящимися людьми, существует лишь скромное святилище, при котором находится священник Илий и его два сына Офни и Финеес. Анна имела свободный доступ к первосвященнику, который проявил личный интерес к ее делу.
Wellhausen и его последователи толковали эту простоту как доказательство того, что сложная структура скинии и ее «персонала», описанная в Книгах Исход, Левит и Числа, была значительно более поздним построением и представляла собой религиозные мотивы периода после пленения. [452]
Другим возможным объяснением является то, что простота была частью общего упадка в период, когда почти не бьшо никакой центральной власти для укрепления законов. В такие времена богобоязненные люди делали все, что было в их силах, чтобы сохранить если не букву, то дух закона.
Главное в этом повествовании — это бесплодие Анны и ожесточенными упреки ее соперницы. Ее положение напоминает Сарру (Быт. 16.1 и далее; 21.9 и далее), однако является еще более драматическим. Феннана является полноправной женой, в то время как Агарь была лишь наложницей. По обычаю Израильтян, находящихся в крайней нужде, она дала обет Господу (1 Цар.1.11). Возможно она рассматривала приношение ее мужа как жертвоприношение по обету — вид мирного приношения (ср. Лев.7.11 и далее). Если так, то жертвоприношение Елкана было праздничным событием, сопровождавшимся едой и питьем (ст.9). [453]Клятва Анны, похоже, указывает на то, что она собиралась посвятить своего сына в назореи, хотя она упоминает лишь наиболее очевидный запрет — "бритва не коснется головы его". [454]
Эти обеты особенно соответствуют личности Самуила, твердо отстаивающего древние Израильские принципы, которые подвергались жестокому испытанию компромиссом и безразличием. Быть назореем значило стоять на древнем пути, выступая за полукочевую простоту ранних поколений против развращающего влияния Ханаана. [455]Возможно, Амос (2.11–12) имел в виду Самуила, когда говорил, что назореи были посланниками Божиими, на которых народ не обратил внимание.
Тихая молитва Анны отличала ее от остальных молящихся и обратила на себя внимание Илия (1 Цар.1.12 и далее). Израильтяне, как и другие восточные народы молились громко, независимо от обстоятельств ("Гласом моим взываю к Господу"; Пс.3.5; "Услышь, Боже, голос мой" 64.1). Израильские молитвы были, по-видимому, довольно громкими, однако Анна была в другом настроении. Упреки Илия, вызванные тем, что он воспринял как нетрезвость, могли указывать как на редкость тайной молитвы, так и на алкогольные эксцессы, имевшие место во время религиозных церемоний. Хананеи постоянно превращали обряды в оргии, и Израильтяне, как указывают Осия (напр.,4.11, 17–18) и другие пророки, были склонны делать то же самое.
Когда молитва Анны была услышана и у нее родился Самуил, [456]она воздерживалась от дальнейших паломничеств пока не отняла его от груди, по-видимому в трехлетнем возрасте. [457]Затем она привела его к Илию и посвятила его служению Господу, по-видимому сопровождая это благодарственным приношением (Лев.7. 11 и далее).
Красота и мощь молитвы Анны (1 Цар.2.1-10) часто вызывали различные комментарии. Молитва показывает, что набожные Израильтяне не обязательно составляли молитву сами, а использовали уже имеющиеся штампы, приспосабливая их для своих нужд. Молитва Анны основана на благодарственной песни за успех в сражении (ср. "Лук сильных преломляется", ст.4; уничтожение противника, ст. 10). Так велика была ее победа над Феннаной и другими, кто высмеивал ее бесплодие, что она выразила свое торжество в самых сильных словах, без колебаний обрушивая их на насмешников. [458]
(2) Безнравственные сыновья Илия (2.12–36). Символами ханаанского растления, привнесенного в израильские ценности, являются сыновья Илия, Финеес и Офни. Они вопиющим образом нарушали законы, ограничивающие долю священников в приношении (13–17), доходя до того, что требовали мясо до принесения приношения. [459]Кроме того, они развратничали с женщинами, пришедшими к святыне. Было ли это ритуальной проституцией или нет, однако оно производило отталкивающее впечатление на Израильтян, по крайней мере на тех, кто донес об этом Илию. (ст.22–25).
Осуждение этих безнравственных сыновей было объявлено старому священнику безымянным пророком, названным "человек Божий" (ст.27 и далее); возможно, это был член группы странствующих пророков, которые были активны в тот период (напр., 10.5 и далее). В рассказе приводится лишь основная мысль его послания.
Эта часть связана с предыдущей описанием ежегодных паломничеств Анны, ее служения Самуилу, проникнутого любовью, и последующего рождения детей, «плодоносности» (ст. 18.21). Она предваряют следующую часть указанием на верность Самуила Господу (ст. 18, 21, 26), [460]в отличие от предосудительного поведения сыновей Илия.
(3) Призвание Самуила (3.1-21). Пророческое влияние, едва различимое в других частях 1–2 Цар., видно в этой главе достаточно ясно, особенно в акцентировании "слова Господня" (ст. 1, 7, 19–21). Самуил посвящен священническому служению своей матерью, в соответствии с древним израильским обычаем посвящать первенцев Господу в память о сохранении первенцев во время последней казни египетской (Исх. 13.2, 15). Возможно в видунепрактичности подобной практики, Моисеево законодательство заменило коленом Левия первенцев всех колен (ср. Числ.3.11 и далее). Однако Анна так остро чувствовала свою обязанность Богу, что она выполнила эту традицию буквально. [461]
Эта глава повествует о том, как в своем служении Самуил прошел путь от простого помощника священника до полноправного пророка. Рассказ о голосе, который Самуил ошибочно принял за голос Илия, показывает, что Самуил был призван к пророческому служению непосредственным призывом Божиим. [462]Этот опыт, который возвестил новую эру пророческого служения, можно сравнить с неопалимой купиной Моисея или видениями Исайи, Иеремии или Иезекииля. Самуил услышал голос Божий. Он уже никогда не был прежним и Израиль знал это (ст.20).
Филистимляне и ковчег. (4.1–7.17).(1) Захват ковчега (4.1–7.2). Мощь филистимлян во многом определялась тем, что они владели железным оружием, которое не шло ни в какое сравнение с бронзовым вооружением Израильтян. Хотя случайные столкновения между двумя народами продолжались более столетия, ко времени Самуила (ок. 1050 г.) захватчики накопили достаточно сил для удовлетворения своей жажды завоеваний. Не будучи многочисленными, они собрали под своей властью значительное количество хананеев и организовали их в дисциплинированные, хорошо вооруженные воинские подразделения. Для этих хананеев, вторжение филистимлян не означало потерю свободы. Это было лишь переходом зависимости от египетских фараонов XVIII–XX династий к зависимости от новых завоевателей.
Когда филистимляне наконец напали на Израиль, их нельзя было остановить. Проиграв первоначальную стычку и потеряв четыре тысячи воинов (4.1–4), Израильтяне прибегли к духовной помощи ковчега Завета. Однако ковчег больше раздразнил филистимлян, чем оправдал последние надежды израильтян. Израиль потерял тридцать тысяч человек, среди которых были Офни и Финеес (смерть которых предсказал человек Божий) и ковчег (ст.5.11). Престарелый Илий не смог вынести это известие и упал замертво, услышав его (ст. 12–18). Вдова Финееса написала эпитафию умершим надеждам Израиля после этого поражения, назвав своего сына «Ихавод» ("Бесславие"); [463]Слава Божия покинула их, когда ковчег, символ Его присутствия среди Израильтян, попал в руки Филистимлян (ст. 19–22).
Однако Филистимляне получили не то, что хотели. Когда их идол Дагон разрушился в присутствии Ковчега, их города отказались впускать ковчег в свои ворота (5.1-10). [464]За этим последовала эпидемия, по-видимому бубонной чумы. Отрезвленные Филистимляне приготовили жертву повинности в виде пяти золотых наростов и пяти золотых мышей и отправили ковчег к Вефсамис на израильской территории (5.11-6.22). По-видимому мыши и наросты, указывающие на чуму, были связаны с магией, в которой делались условные изображения проклятий, которых люди хотели избежать или благословений, которые они хотели получить.
(2) Судейство Самуила (7.3-17). Хотя об этом не сказано в Книге, Силом, по всей вероятности, был разрушен Филистимлянами, а святыня уничтожена, память об этом событии сохранялась до времен Иеремии, который предупреждал против ложной надежды на безопасность, даваемую Иерусалимским храмом (7.12; 26.6; ср. Пс.78.60). То, что после семи месяцев пребывания в руках Филистимлян (1 Цар.6.1), ковчег в течение двадцати лет находился (7.2) в Кириаф-Иариме (куда он был привезен из Вефсамиса), также говорит о том, что Силом был разрушен. [465]
После этих сокрушительных поражений от Филистимлян, Самуил приступил к своим прямым обязанностям Судьи. Как и его славные предшественники, Девора, Варак, Гедеон и Самегар, он призвал народ к покаянию (ст.3–9). Когда Господь ужасной грозой навел страх на Филистимлян у Массифа, Израильтяне вновь обрели уверенность в Нем и смогли не только отразить нашествие Филистимлян, но и отвоевать большую часть своей территории. Это место (ст.3-17), которое читается как один из эпизодов Книги Судей, является последним проблеском старого порядка. Требования поставить царя над Израилем звучат все настойчивее.
САМУИЛ И САУЛ — ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД (8.1-1535)
Постоянное давление Филистимлян потребовало от Израиля новой тактики. Ни престарелый Самуил, ни его безответственные сыновья не могли обеспечить последовательное и качественное руководство, которое требовалось в то время. Угроза со стороны высоко-организованных и близко-связанных филистимских общин могла быть отражена лишь аналогичным образом. Израилю нужен был царь.Поиски царя (8.1-12.25).(1) Монархия против теократии. Просьба израильских старейшин по поводу царя была встречена со смешанными чувствами. Некоторые места, похоже, указывают на отрицательное отношение к этой идее (8.1-22; 10.17–19; 12.1-25), а другие, наоборот, на положительное (9.1-10.16; 10.20–11.15) Одним из объяснений этого несоответствия является документарная теория, согласно которой два документа, отражающие противоположные отношения к царству были соединены редактором, который не сделал никаких попыток сгладить противоречия. Типичным для этого подхода является анализ, проведенный A.R.S. Kennedy, [466]который считает, что источник, благосклонно относящийся к монархии (который он называет "М") является более старым и составляет большую часть 1 Цар.13 — 2 Цар.6.
Несколько иной подход предложен J.Bright. Признавая два или три параллельных повествования, он видит в них не "отражение последующего горького опыта, связанного с монархией", а точную картину тех смешанных чувств, которые присутствовали с самого начала. Самуил разделяет эти противоречивые чувства. [467]
Однако контраст между двумя отношениями к монархии может быть несколько преувеличен. C.R.North, хотя и приписывая предположительно враждебные места "историкам Второзакония", полагает, что "было бы произвольным утверждать, что автор 1 Цар.7.2–8.22, 10.17–24.12 был ожесточенным противником монархии как таковой… Его идеалом была теократия; однако даже Господь нуждался бы в наместнике-Судье, либо царе — через которого Он мог бы действовать". [468]
Монархия была необходима для выживания Израиля. Однако, как и все переломные моменты его истории, она несла с собой большой риск. Как мог Израиль иметь царя, как у прочих народов (8.5), без потери свободы, что связано с такой централизацией (ст. 10–18)? Старый порядок явно устарел, однако что принесет с собой новый порядок? Эти и другие вопросы несомненно волновали Самуила и других ревнителей заветных традиций Израиля (см. Втор. 17.14–20).