Страница:
Кендрик не поддался эмоциям:
— Мистер Свонн, ведь у террористов, этих фанатиков, в посольстве нет арсенала. Думаю, тот, кто ими руководит, организовал бесперебойную доставку оружия и боеприпасов. Пожалуйста, постарайтесь меня понять!
— Махди, что ли?
— Да кем бы он ни был...
— Собираетесь перекрыть ему кислород, а его схватить?
— С вашей помощью — почему бы и нет?
— Ну-ну!..
— Мистер Свонн, представьте... Я схожу в Маскате с самолета, в укромном местечке переодеваюсь в арабскую одежду, которую мне доставит ваш опер... Кстати, подробный список необходимых вещей я составлю.
Свонн прикрыл веки, вздохнул:
— Мистер Кендрик, скажите, почему вы, миллионер, стремитесь поставить свою жизнь на карту? Что является причиной?
— Самый простой и честный ответ — я способен помочь. Как вы верно заметили, я там сделал миллионы, следовательно, пришло время отдавать долги.
— Если бы речь шла о миллионах, я бы и возражать не стал, но ведь все гораздо серьезнее! Условно говоря, вы окажетесь на минном поле. Одно неосторожное движение, и вас, американца, хватают, а заложников — к стенке.
— Мистер Свонн, я не собираюсь штурмовать посольство.
— Конгрессмен, вы служили в армии?
— Нет.
— Но во время вьетнамской кампании вы были в призывном возрасте. Так?
— Да.
— Каким образом получили отсрочку?
— Я учился в аспирантуре.
— Вы умеете обращаться с оружием?
— Небольшой опыт имеется.
— Стало быть, вам известно, где курок и как прицеливаться...
— Я сказал, что у меня имеется небольшой опыт, но не говорил, что я идиот.
— Когда-нибудь стреляли? — стоял на своем Свонн.
— Приходилось, — спокойно ответил Кендрик. — Поэтому мне известно, где курок и где прицел.
— Очень смешно! Я имел в виду, вы когда-либо в людей стреляли?
— А зачем вам это знать?
— Мне необходимо составить о вас соответствующее представление.
— Допустим, стрелял... И что?
— Когда? При каких обстоятельствах?
— У меня в компании был геолог. Он и еще двое специалистов из армейского инженерного корпуса отвечали за оборудование и связь. Вчетвером мы нередко выезжали на будущие стройплощадки за пробами грунта. Иногда устанавливали ограждения. И хотя мы выезжали в самую глушь на армейской машине, раза три-четыре на нас нападали банды кочевников. Власти имели обыкновение предупреждать всех, кто отправлялся в глубь страны без охраны, чтобы смотрели в оба и держали, что называется, ухо востро. Короче, пришлось пару раз применить оружие.
— Мистер Кендрик, оба раза вы стреляли на поражение?
— Нет, только чтобы припугнуть. Но вот геолог двоих укокошил. Правда, они хотели его убить. Ну и, конечно, о том, что случилось, мы сообщили властям.
— Понятно! — вздохнул Свонн. — А в какой вы сейчас форме?
Кендрик покачал головой:
— Я, доктор, позволяю себе иногда сигарету, а то и сигару, но после приема пищи. Выпиваю, но умеренно. Упражнения с гантелями не выполняю, трусцой не бегаю, но зато занимаюсь водным и горнолыжным спортом, разумеется, когда предоставляется такая возможность. И еще думаю, что все это чушь собачья!
— Можете думать, что вам заблагорассудится, но у нас совсем нет времени, чтобы направить вас на медосмотр в одну из наших клиник в штате Вирджиния. К вашему сведению, иногда вопросы в лоб помогают составить мнение о психическом состоянии человека.
— Может, вы еще и психиатр?
— А вы что, псих?
— Нет, я не псих, я просто хочу знать, еду я в Маскат или нет.
Свонн посмотрел на Кендрика в упор:
— Пусть будет по-вашему. Едете, но не потому, что вы суперкандидатура, а потому, что у меня нет выбора. В общем, придется утешаться сентенцией, что для достижения цели все средства хороши, даже если ничего другого не остается, как только воспользоваться услугами настырного наглеца, каким, я думаю, вы и являетесь.
— Сочувствую вам, но уж тут ничего не поделаешь! — Кендрик потупил взор.
— Конгрессмен, мы вам окажем максимальную помощь и поддержку, но...
— Хотелось бы ознакомиться с информацией, какой вы располагаете, — прервал он Фрэнка Свонна. — Это возможно?
— Да! Вам доставят документы для ознакомления на борт самолета. Делать записи запрещается! За вами будут наблюдать.
— Понял!
— Вы, мистер Кендрик, частное лицо, действующее, так сказать, на свой страх и риск. Короче говоря, если вас схватят, мы вас не знаем и знать не желаем. Это вам понятно?
— Разумеется! Кстати, я об этом сразу заявил, едва только мы познакомились. Я бы хотел иметь на руках своеобразную гарантию моей анонимности, подтверждающую, что я никогда не разговаривал с вами и даже незнаком. Сообщите кому сочтете нужным, что на предложение конгрессмена Кендрика о помощи в урегулировании кризиса с заложниками в Маскате, полученное вами по официальным каналам, вы ответили отказом, предположив, что член палаты представителей от девятого округа штата Колорадо предпринял попытку использовать Госдепартамент в качестве трамплина для достижения собственных целей. Вам такую дезу организовать будет несложно.
Кендрик вытащил блокнот из куртки, попросил у Свонна ручку.
— Вот адрес моего вашингтонского адвоката. Пошлите к нему нарочного с копией такой бумаги до того, как я сяду в самолет. Как только он сообщит мне, что получил гарантийный документ, я буду готов лететь.
— Конгрессмен, мне бы следовало поздравить себя с началом акции, которая, дай Бог, закончится освобождением заложников, — сказал Свонн, — но я почему-то не делаю этого. Отчего я все время ловлю себя на мысли, будто вы что-то недоговариваете?
— Это оттого, что вы склонны проявлять подозрительность в силу своей профессии. Но, с другой стороны, будь вы легковерным, не занимали бы этот пост.
— Конфиденциальность, на которой вы так настаиваете...
— Собственно, так же как и вы, — прервал его Кендрик.
— Я вам объяснил причину. В Маскате двести тридцать шесть заложников. Мы обязаны сохранить им жизнь. Но, конгрессмен, ведь если вы останетесь живы, то вернетесь, как говорится, со щитом. Все-таки в чем причина вашей конспирации?
— У меня полно друзей среди арабов. Мы переписываемся, они нередко приезжают ко мне в гости. Наши теплые отношения ни для кого не являются секретом. Но если моя миссия увенчается успехом и спустя какое-то время станет известно, что это заслуга конгрессмена Эвана Кендрика, экстремисты сделают вывод, что мне помогали арабские друзья — их братья по крови и религии. Согласитесь, в этом есть что-то зазорное...
— Когда вы хотите лететь?
— Как можно скорее. Сейчас поймаю такси, поеду домой. Переоденусь — и в аэропорт.
— Мистер Кендрик, начиная с этой минуты и до прибытия в Маскат вы на сверхсекретной государственной службе с соответствующим прикрытием. — Свонн взялся за трубку телефона. — Вас все время будут сопровождать. Отсюда, на машине без опознавательных знаков, вы поедете сначала домой, а потом на авиабазу Эндрюс. Во время полета вы обязаны выполнять указания сопровождающего, поскольку на борту будете представлять собой государственную собственность чрезвычайной важности.
Еще минут десять, и водитель свернет налево, а там пять минут по местной дороге, и он дома, где его всегда ждет одиночество, несмотря на то, что вместе с ним живет супружеская чета давних, преданных друзей и время от времени в доме появляются умные, милые женщины, которые делят с ним постель и тоже его друзья.
Четыре года минуло, и ничего постоянного! Постоянство для Эвана Кендрика означало полжизни в мире, где не находилось ничего стабильного, а лишь бесконечные поиски лучших условий работы для себя и своих партнеров по бизнесу.
У него совершенно не оставалось времени на размышления о необходимости в его годы обзавестись семьей. Впрочем, жен ему заменяли идеи, а отпрысков — реализованные проекты.
Вероятно, он всегда был лидером, потому и не привязан к дому. Разумеется, в широком понимании этого слова. Знакомые женщины искали временных и легких связей, впрочем, как и он. Прекрасные были годы! Энтузиаст и вдохновитель, Мэнни Вайнграсс, помогал создавать империю — крошечную, но свою. Дети «группы Кендрика» подрастут и станут учиться в лучших школах Швейцарии. Всего-то несколько часов лету! Зато прекрасное образование и знание языков обеспечит детворе блестящее будущее. Давид — вылитый Дизраэли, [7] Лейла — точь-в-точь юная Голда. [8]
«Дядя Мэнни, скажи, когда все-таки мы пойдем ловить рыбу?» — не давал покоя Вайнграссу будущий спикер. «Завтра, Гамаль, завтра! С самого утра сядем на заливе... К вечеру отловим на удочку чудо-юдо рыбу-кит». — «Мэнни, умоляю, — делала большие глаза мама Гамаля, — у него столько уроков!»
И вот это «постоянство», эта «стабильность» в жизни Эвана Кендрика оказались под обломками дома...
«Не вешай нос! Не сдавайся! — кричит Эммануил Вайнграсс. — Разве не понимаешь, они хотят, чтобы именно так ты и поступил! Не сдавайся, не сдавайся, борись, борись, я рядом, я рядом, я рядом...» — «Мне теперь все равно!» — «Значит, он победитель, он победитель...» — «Кто?» — «Махди!» — «Пьяные бредни это все!» — «Махди их убил, он их убил, я знаю, я знаю, я знаю...»
— Сэр! Сэр, мы приехали...
— Что? Что вы сказали?
— Вот ваш дом, сэр, — повторил водитель. — Вы заснули... Время поджимает.
— Нет, сержант, я не спал, а в остальном вы правы. — Кендрик распахнул дверь. — Буду минут через двадцать. А давайте-ка и вы со мной! Пара бутербродов и чашка кофе не помешают...
— Спасибо, сэр! Лучше подожду вас в машине.
— Почему же?
— Вы из «Огайо-4-0». Предельная бдительность, сэр!
"Уровень безопасности максимальный
Перехват не засечен
Приступайте".
Он стал вводить данные:
"Все пришло в движение. Объект уже в пути. Я, безусловно, не в состоянии предугадать препятствия, которые ему придется преодолевать, равно как и его победу или поражение. Я лишь знаю, что у него уникальный опыт. Когда-нибудь мы научимся учитывать «человеческий коэффициент», или КПД личности, но это произойдет не скоро. Однако если он не погибнет, если ему удастся выжить, это будет феноменально, так сказать, игра природы.
Я уже просчитал сотни вариантов развития событий, проинформировал узкий круг заинтересованных лиц по экстренной модемной связи. Для моей оргтехники это детская игра".
Глава 3
— Мистер Свонн, ведь у террористов, этих фанатиков, в посольстве нет арсенала. Думаю, тот, кто ими руководит, организовал бесперебойную доставку оружия и боеприпасов. Пожалуйста, постарайтесь меня понять!
— Махди, что ли?
— Да кем бы он ни был...
— Собираетесь перекрыть ему кислород, а его схватить?
— С вашей помощью — почему бы и нет?
— Ну-ну!..
— Мистер Свонн, представьте... Я схожу в Маскате с самолета, в укромном местечке переодеваюсь в арабскую одежду, которую мне доставит ваш опер... Кстати, подробный список необходимых вещей я составлю.
Свонн прикрыл веки, вздохнул:
— Мистер Кендрик, скажите, почему вы, миллионер, стремитесь поставить свою жизнь на карту? Что является причиной?
— Самый простой и честный ответ — я способен помочь. Как вы верно заметили, я там сделал миллионы, следовательно, пришло время отдавать долги.
— Если бы речь шла о миллионах, я бы и возражать не стал, но ведь все гораздо серьезнее! Условно говоря, вы окажетесь на минном поле. Одно неосторожное движение, и вас, американца, хватают, а заложников — к стенке.
— Мистер Свонн, я не собираюсь штурмовать посольство.
— Конгрессмен, вы служили в армии?
— Нет.
— Но во время вьетнамской кампании вы были в призывном возрасте. Так?
— Да.
— Каким образом получили отсрочку?
— Я учился в аспирантуре.
— Вы умеете обращаться с оружием?
— Небольшой опыт имеется.
— Стало быть, вам известно, где курок и как прицеливаться...
— Я сказал, что у меня имеется небольшой опыт, но не говорил, что я идиот.
— Когда-нибудь стреляли? — стоял на своем Свонн.
— Приходилось, — спокойно ответил Кендрик. — Поэтому мне известно, где курок и где прицел.
— Очень смешно! Я имел в виду, вы когда-либо в людей стреляли?
— А зачем вам это знать?
— Мне необходимо составить о вас соответствующее представление.
— Допустим, стрелял... И что?
— Когда? При каких обстоятельствах?
— У меня в компании был геолог. Он и еще двое специалистов из армейского инженерного корпуса отвечали за оборудование и связь. Вчетвером мы нередко выезжали на будущие стройплощадки за пробами грунта. Иногда устанавливали ограждения. И хотя мы выезжали в самую глушь на армейской машине, раза три-четыре на нас нападали банды кочевников. Власти имели обыкновение предупреждать всех, кто отправлялся в глубь страны без охраны, чтобы смотрели в оба и держали, что называется, ухо востро. Короче, пришлось пару раз применить оружие.
— Мистер Кендрик, оба раза вы стреляли на поражение?
— Нет, только чтобы припугнуть. Но вот геолог двоих укокошил. Правда, они хотели его убить. Ну и, конечно, о том, что случилось, мы сообщили властям.
— Понятно! — вздохнул Свонн. — А в какой вы сейчас форме?
Кендрик покачал головой:
— Я, доктор, позволяю себе иногда сигарету, а то и сигару, но после приема пищи. Выпиваю, но умеренно. Упражнения с гантелями не выполняю, трусцой не бегаю, но зато занимаюсь водным и горнолыжным спортом, разумеется, когда предоставляется такая возможность. И еще думаю, что все это чушь собачья!
— Можете думать, что вам заблагорассудится, но у нас совсем нет времени, чтобы направить вас на медосмотр в одну из наших клиник в штате Вирджиния. К вашему сведению, иногда вопросы в лоб помогают составить мнение о психическом состоянии человека.
— Может, вы еще и психиатр?
— А вы что, псих?
— Нет, я не псих, я просто хочу знать, еду я в Маскат или нет.
Свонн посмотрел на Кендрика в упор:
— Пусть будет по-вашему. Едете, но не потому, что вы суперкандидатура, а потому, что у меня нет выбора. В общем, придется утешаться сентенцией, что для достижения цели все средства хороши, даже если ничего другого не остается, как только воспользоваться услугами настырного наглеца, каким, я думаю, вы и являетесь.
— Сочувствую вам, но уж тут ничего не поделаешь! — Кендрик потупил взор.
— Конгрессмен, мы вам окажем максимальную помощь и поддержку, но...
— Хотелось бы ознакомиться с информацией, какой вы располагаете, — прервал он Фрэнка Свонна. — Это возможно?
— Да! Вам доставят документы для ознакомления на борт самолета. Делать записи запрещается! За вами будут наблюдать.
— Понял!
— Вы, мистер Кендрик, частное лицо, действующее, так сказать, на свой страх и риск. Короче говоря, если вас схватят, мы вас не знаем и знать не желаем. Это вам понятно?
— Разумеется! Кстати, я об этом сразу заявил, едва только мы познакомились. Я бы хотел иметь на руках своеобразную гарантию моей анонимности, подтверждающую, что я никогда не разговаривал с вами и даже незнаком. Сообщите кому сочтете нужным, что на предложение конгрессмена Кендрика о помощи в урегулировании кризиса с заложниками в Маскате, полученное вами по официальным каналам, вы ответили отказом, предположив, что член палаты представителей от девятого округа штата Колорадо предпринял попытку использовать Госдепартамент в качестве трамплина для достижения собственных целей. Вам такую дезу организовать будет несложно.
Кендрик вытащил блокнот из куртки, попросил у Свонна ручку.
— Вот адрес моего вашингтонского адвоката. Пошлите к нему нарочного с копией такой бумаги до того, как я сяду в самолет. Как только он сообщит мне, что получил гарантийный документ, я буду готов лететь.
— Конгрессмен, мне бы следовало поздравить себя с началом акции, которая, дай Бог, закончится освобождением заложников, — сказал Свонн, — но я почему-то не делаю этого. Отчего я все время ловлю себя на мысли, будто вы что-то недоговариваете?
— Это оттого, что вы склонны проявлять подозрительность в силу своей профессии. Но, с другой стороны, будь вы легковерным, не занимали бы этот пост.
— Конфиденциальность, на которой вы так настаиваете...
— Собственно, так же как и вы, — прервал его Кендрик.
— Я вам объяснил причину. В Маскате двести тридцать шесть заложников. Мы обязаны сохранить им жизнь. Но, конгрессмен, ведь если вы останетесь живы, то вернетесь, как говорится, со щитом. Все-таки в чем причина вашей конспирации?
— У меня полно друзей среди арабов. Мы переписываемся, они нередко приезжают ко мне в гости. Наши теплые отношения ни для кого не являются секретом. Но если моя миссия увенчается успехом и спустя какое-то время станет известно, что это заслуга конгрессмена Эвана Кендрика, экстремисты сделают вывод, что мне помогали арабские друзья — их братья по крови и религии. Согласитесь, в этом есть что-то зазорное...
— Когда вы хотите лететь?
— Как можно скорее. Сейчас поймаю такси, поеду домой. Переоденусь — и в аэропорт.
— Мистер Кендрик, начиная с этой минуты и до прибытия в Маскат вы на сверхсекретной государственной службе с соответствующим прикрытием. — Свонн взялся за трубку телефона. — Вас все время будут сопровождать. Отсюда, на машине без опознавательных знаков, вы поедете сначала домой, а потом на авиабазу Эндрюс. Во время полета вы обязаны выполнять указания сопровождающего, поскольку на борту будете представлять собой государственную собственность чрезвычайной важности.
* * *
Эван Кендрик сидел на заднем сиденье госдеповской машины и смотрел в окно. Пейзаж по берегам реки Потомак ласкал взор.Еще минут десять, и водитель свернет налево, а там пять минут по местной дороге, и он дома, где его всегда ждет одиночество, несмотря на то, что вместе с ним живет супружеская чета давних, преданных друзей и время от времени в доме появляются умные, милые женщины, которые делят с ним постель и тоже его друзья.
Четыре года минуло, и ничего постоянного! Постоянство для Эвана Кендрика означало полжизни в мире, где не находилось ничего стабильного, а лишь бесконечные поиски лучших условий работы для себя и своих партнеров по бизнесу.
У него совершенно не оставалось времени на размышления о необходимости в его годы обзавестись семьей. Впрочем, жен ему заменяли идеи, а отпрысков — реализованные проекты.
Вероятно, он всегда был лидером, потому и не привязан к дому. Разумеется, в широком понимании этого слова. Знакомые женщины искали временных и легких связей, впрочем, как и он. Прекрасные были годы! Энтузиаст и вдохновитель, Мэнни Вайнграсс, помогал создавать империю — крошечную, но свою. Дети «группы Кендрика» подрастут и станут учиться в лучших школах Швейцарии. Всего-то несколько часов лету! Зато прекрасное образование и знание языков обеспечит детворе блестящее будущее. Давид — вылитый Дизраэли, [7] Лейла — точь-в-точь юная Голда. [8]
«Дядя Мэнни, скажи, когда все-таки мы пойдем ловить рыбу?» — не давал покоя Вайнграссу будущий спикер. «Завтра, Гамаль, завтра! С самого утра сядем на заливе... К вечеру отловим на удочку чудо-юдо рыбу-кит». — «Мэнни, умоляю, — делала большие глаза мама Гамаля, — у него столько уроков!»
И вот это «постоянство», эта «стабильность» в жизни Эвана Кендрика оказались под обломками дома...
«Не вешай нос! Не сдавайся! — кричит Эммануил Вайнграсс. — Разве не понимаешь, они хотят, чтобы именно так ты и поступил! Не сдавайся, не сдавайся, борись, борись, я рядом, я рядом, я рядом...» — «Мне теперь все равно!» — «Значит, он победитель, он победитель...» — «Кто?» — «Махди!» — «Пьяные бредни это все!» — «Махди их убил, он их убил, я знаю, я знаю, я знаю...»
— Сэр! Сэр, мы приехали...
— Что? Что вы сказали?
— Вот ваш дом, сэр, — повторил водитель. — Вы заснули... Время поджимает.
— Нет, сержант, я не спал, а в остальном вы правы. — Кендрик распахнул дверь. — Буду минут через двадцать. А давайте-ка и вы со мной! Пара бутербродов и чашка кофе не помешают...
— Спасибо, сэр! Лучше подожду вас в машине.
— Почему же?
— Вы из «Огайо-4-0». Предельная бдительность, сэр!
* * *
Человек плотно прикрыл за собой дверь. В полной темноте направился к столу с медной лампой. Зажег ее. Пересек комнату. Сел перед компьютером. Включил его. Ввел код. На дисплее появились слова. Из ярко-зеленых букв..."Уровень безопасности максимальный
Перехват не засечен
Приступайте".
Он стал вводить данные:
"Все пришло в движение. Объект уже в пути. Я, безусловно, не в состоянии предугадать препятствия, которые ему придется преодолевать, равно как и его победу или поражение. Я лишь знаю, что у него уникальный опыт. Когда-нибудь мы научимся учитывать «человеческий коэффициент», или КПД личности, но это произойдет не скоро. Однако если он не погибнет, если ему удастся выжить, это будет феноменально, так сказать, игра природы.
Я уже просчитал сотни вариантов развития событий, проинформировал узкий круг заинтересованных лиц по экстренной модемной связи. Для моей оргтехники это детская игра".
Глава 3
Расчетное время полета от авиабазы Эндрюс
[9] до базы ВВС США на Сицилии семь часов с небольшим. Прибытие намечалось на пять утра по римскому времени, в восемь — по оманскому, с поправкой плюс-минус три часа в зависимости от воздушных средиземноморских потоков и свободных коридоров.
Они взлетели над Атлантикой в полной темноте на военном самолете F-106 «Дельта». [10]
За кабиной пилота располагался небольшой салон с парой кресел и откидными столиками. Подсветка с потолка позволяла направить луч света под необходимым углом и в нужном направлении. Кендрик сразу углубился в чтение распечатки файла «Огайо-4-0». Прочитав страницу, вернул ее молодому человеку слева от себя и получил следующую.
На ознакомление с информацией, касающейся ситуации в Маскате, ушло два часа двенадцать минут. Кендрик был готов начать все сначала, когда его сосед слева, назвавшийся референтом Государственного департамента, произнес:
— Сэр, а не заморить ли нам червячка?
— Неплохая мысль! — Кендрик потянулся. — Откровенно говоря, здесь не очень удобно.
— А я, к примеру, и не ожидал удобств, — заметил темноглазый, приятной наружности референт. Эван покосился на него:
— Не хочу вас задеть, но для засекреченной операции Госдепа вы мне кажетесь слишком молодым. Вам, по-моему, еще и тридцати нет.
— Во-первых, сэр, слишком молодым быть нельзя, можно быть только слишком старым, и, во-вторых, годы не деньги, чего их считать.
— Один — ноль в вашу пользу, — улыбнулся Кендрик.
— А в-третьих, сэр, — добавил референт без улыбки, — я отличный специалист.
— В какой области?
— Прошу прощения, сэр, не имею права раскрывать служебную тайну. Думаю, нам пора перекусить.
— Перекусить — это прекрасно. А как насчет выпить?
— Полный порядок! — Референт дал знак стюарду в форме капрала сухопутных войск и шлемофоне. Тот подошел.
— Канадский виски со льдом, а мне бокал белого вина.
— Канадский? — Кендрик наморщил лоб.
— Да, а что? — улыбнулся референт. — Вы же канадский любите.
— Похоже, вы не теряли времени!
— Как обычно! — Референт кивнул стюарду, тот пошел к бару. — Еда у нас не экстракласс, в смысле — не деликатесы. Это по причине урезанного финансирования Пентагона. Однако в связи с лоббированием в интересах производителей аграрного сектора мы сейчас будем уплетать за обе щеки свиную вырезку и спаржу под голландским соусом.
— Существенное урезание средств?
— Все из-за лоббистов, сэр! — прыснул референт. — А на десерт «Печеная Аляска»!
— А это что за фрукт?
— А это, сэр, торт-безе с мороженым! Стюард принес на подносе напитки, а сам кинулся к пульту, где загорелась красная лампочка.
— Ваше здоровье, сэр! — Референт поднял свой бокал.
— Ваше здоровье! — сказал Кендрик. — А у вас есть имя?
— Выбирайте любое, сэр.
— Вот те раз! «Джо» годится?
— Нормально, сэр.
— Приятно познакомиться, Джо. Поскольку вам наверняка известно, кто я и что я, называйте меня по имени.
— В другой раз, сэр. Не сейчас...
— А сейчас я что, без имени?
— Без имени, сэр. В соответствии с легендой, вы шифровальщик по фамилии Аксельрод и летите в Джидду, в наше посольство. Вообще-то фамилия Аксельрод — в основном для пилота. Если кто-то захочет к вам обратиться, должен сказать «сэр».
— Доктор Аксельрод, пройдите в кабину пилота, — сказал стюард.
Референт побледнел.
— Хорошенькое дело! — хмыкнул Кендрик. — Я, оказывается, доктор.
— Доктор наук, надо думать, сэр, — выпалил Джо на одном дыхании.
— Обалдеть! — произнес Кендрик вполголоса. — Капрал, а в чем, собственно, дело? — обратился он к стюарду.
— С вами хочет поговорить командир, сэр! Пожалуйста, следуйте за мной, сэр.
— Вы оказались правы, юноша Джо, — сказал Кендрик, поднимаясь. — Стюард все-таки дважды назвал меня «сэр».
— А мне это не понравилось, — отозвался референт. — Все контакты с вами во время полета только через меня!
— Собираетесь учинить разнос?
— Не собираюсь, сэр. Пилот, вероятно, желает познакомиться поближе со своим спецгрузом.
— С чем, с чем?
— Проехали, доктор Аксельрод! Уясните только, что никакие решения во время полета не должны приниматься без моего одобрения.
— А вы, оказывается, крутой парень...
— Самый крутой, конгр... доктор Аксельрод! Кроме того, я не юноша...
— Мне передать ваши претензии командиру корабля?
— Передайте, что я оторву ему оба крыла и яйца, если это повторится...
— Я последним входил в самолет и не видел его, но полагаю, он в ранге бригадного генерала.
— Для меня он в ранге дерьма.
— Ничего себе! Разборка между службами на высоте двенадцати тысяч метров. Не скажу, что одобряю, но...
— Сэр! — вмешался стюард.
— Иду, капрал!
На приборной доске самолета F-106 «Дельта» вспыхивали зеленые и красные огоньки, светились циферблаты и цифры на них. Первый и второй пилоты сидели впереди, штурман — справа. У него на левом ухе висел головной телефон, он не отводил взгляда от дисплея компьютера.
Эвану пришлось пригнуться, чтобы одолеть пару метров в этом крохотном отсеке.
— Генерал, вы хотели меня видеть?
— Может, и хотел бы, доктор Аксельрод, да не могу! — бросил командир корабля, не отрывая глаз от приборов. — Тут для вас сообщение кое от кого на букву "С". Есть среди ваших знакомых кто-либо на букву "С"?
— Есть, — ответил Кендрик, соображая, что это наверняка Свонн из Госдепа. — А в чем дело?
— Дело в глубокой заднице, — гаркнул бригадный генерал, — а я там никогда не совершал посадку! Поди знай, какая у этих макаронников посадочная полоса.
— Но ведь это наша авиабаза! — возразил Эван Кендрик.
— База, маза, шмаза!.. — взорвался пилот. Второй пилот покачал головой.
— Приказано садиться на Сардинии! Не Сицилия, а Сардиния... Определенно запорю двигатели! Да я и аэродром не найду...
— Почему поменяли курс, хотел бы я знать? — спокойно спросил Кендрик. — Для этого должна быть веская причина.
— Вот и объясните мне, если вы такой умный! Шпионы говенные...
— Где сообщение?
— Вот, пожалуйста! — Пилот стал читать: — «Изменение курса. Джидда исключается. ВОСы под наблюдением...»
— Минуточку! — сказал Кендрик. — ВОСы под наблюдением... Это как понимать?
— Как написано, так и надо понимать.
— Мне непонятно! — Кендрик повысил голос.
— Прошу прощения, забыл, что вы гражданский. Эта фраза означает, что военные самолеты, совершающие посадку на Сицилии, под наблюдением.
— Почему Джидда исключается? Это ведь Саудовская Аравия!
— Потому что эти ублюдки арабы навалили в портки с какого-то перепугу и отказываются нас сажать.
— Генерал, не все арабы ублюдки, — возразил Кендрик.
— Я читаю роман на досуге, и там именно так написано.
— Значит, этот роман — дрянь! А вас я попрошу дочитать до конца телефонограмму.
Генерал, не оборачиваясь, протянул руку с лоскутом бумаги и буркнул:
— Читайте сами, поклонник арабов, только потом верните!
Кендрик стал читать вслух:
— "Изменение курса, Джидда исключается, ВОСы под наблюдением, до южного острова гражданскими средствами, через Кипр и Рияд к цели, меры приняты, прилет ко второму столпу Магреба, сожалею, С.".
Помолчав, он вернул листок и сказал:
— Думаю, «южный остров» — это Сардиния.
— Правильно думаете, — отозвался бригадный генерал.
— Значит, мне предстоит провести в воздухе еще примерно часов десять, считая с пересадками, — заметил Кендрик.
— Вот что я вам скажу, покровитель арабов! — хмыкнул первый пилот. — Откровенно говоря, я рад, что не мне, а вам придется лететь на самолетах местной авиации. Даю совет. Место у выхода самое безопасное, а если средства позволяют, купите противогаз. Говорят, что арабы вонючки порядочные. А не скажете ли мне, что это за хреновина такая «второй столб»?
— Не столб, а столп, — поправил его Кендрик.
— Тем более!
— Вы храм посещаете?
— Когда бываю дома, заставляю даже и семью ходить. Раз в месяц обязательно.
— А вот арабы, к вашему сведению, молятся не раз в месяц, а пять раз в день. Второй столп — это молитва на закате солнца. Представляете, образно говоря, гнут спину весь день практически за гроши, а вечером никаких коктейлей, только молитва, что сродни, на мой взгляд, старинным спиричуэлз [11] на плантациях.
Генерал обернулся, и Эван Кендрик задержал дыхание. Командир корабля был чернокожий.
— Неслабо вы меня! — сдержанно сказал он.
— Прошу прощения, я не знал, — произнес Кендрик вполголоса. — Но с другой стороны, ведь не я, а вы начали...
Бизнесмены в европейских костюмах столпились у выхода. Сжимая ручки своих кейсов, они прижимали носовые платки к лицу, а в глазах у них читалось желание поскорее глотнуть свежего воздуха.
Кендрик стоял в проходе последним, гадая, что имел в виду Свонн, вставив в телефонограмму странную фразу о том, что где-то приняты какие-то меры.
— Доктор Аксельрод, пожалуйста, следуйте за мной! — сказал на хорошем английском араб, отделившийся от толпы встречающих, едва лишь Кендрик спустился с трапа самолета.
— У меня в паспорте другая фамилия, — тихо сказал он в ответ.
— Поэтому я встречаю вас прямо у трапа.
— А как же оформление на въезд?
— Держите свои документы при себе. Никто не собирается их проверять. И я в том числе.
Из-за самолета вывернулся араб в комбинезоне механика, и Кендрик громко спросил:
— Липаза? [12]
— Давайте свой багаж и, пожалуйста, не задавайте вопросов, — ответил связник через минуту. — Да, и держитесь от меня метрах в трех.
Эван протянул ему небольшой саквояж и, поотстав, зашагал неторопливой походкой.
Они повернули направо, миновали одноэтажное здание аэровокзала, повернули налево. Прямо перед ними оказалось проволочное заграждение, за которым виднелась площадь с тарахтевшими на стоянке частными такси, автобусами, грузовиками.
Толпы арабов в развевающихся белых одеждах метались в поисках маршрутных такси. Гвалт стоял невообразимый: крики, возгласы, объявления по радио, автомобильные гудки... Над площадью висело сизое марево выхлопных газов.
Кендрик со связником прошли еще метров пятьдесят вдоль ограждения, когда впереди Эван увидел металлическое строение. Это был товарный склад. Он его прекрасно помнил. Сколько времени они с Мэнни здесь провели, ожидая прибытия оборудования! А какая всегда выла нервотрепка... Таможенники, упрямые черти, никогда толком не знали, как правильно заполнять спецификации на дефектное оборудование, акты рекламации, если количество поступивших мест не соответствовало числу, указанному в отгрузочных документах.
За распахнутыми складскими воротами виднелись грузовые контейнеры. Мимо них туда-сюда сновали вооруженные охранники с собаками на поводках. Искали контрабандное оружие и наркотики. Султан распорядился выставить крепкий заслон. Собаки обнюхивали багаж, выгружаемый из чрева самолетов, и время от времени поскуливали.
Вдруг связник остановился. Эван тоже. Связник обернулся и незаметно кивнул в сторону калитки в проволочном ограждении. Над калиткой была прикреплена вывеска. Кендрик прочитал слова, написанные арабской вязью: «Стой! Только для служебного пользования. По нарушителям стреляем без предупреждения». Мило! Он скользнул взглядом по дверце. Металлическая пластина... Та-а-ак! Электронный замок. Кендрик огляделся. Кто его открывает? Наверняка дежурный, который в данный момент в складском помещении. Больше негде! Что дальше? Араб-связник кивнул раз, другой... Понятно! Нужно подойти к этой калитке. «Стреляем без предупреждения...» Маскат на осадном положении. Тут не станут долго раздумывать, стрелять или нет!.. Кендрик нахмурился, покосился на связника. Тот кивнул еще раз. Мол, все правильно. Затем повернулся лицом к контейнерам, сделал отмашку кистью правой руки.
— Контрабандист вонючий! — заорал кто-то возле крайнего контейнера слева.
— А ты гнус и сявка, а мать твоя потаскуха!
— Заглохни, деловой!
Завязалась драка. Залаяли собаки и стали рваться с поводков. Охранники кинулись к месту рукопашной битвы. Один из них с места не двинулся. Связник сделал знак Эвану. Оба побежали к калитке. Подоспел и охранник. Его собака стала обнюхивать Кендрика.
— Порядок, сэр! — сказал охранник и нажал пару раз рукояткой пистолета на металлическую пластину. Замок зажужжал, калитка распахнулась.
Кендрик со связником не торопясь вышли на площадь и зашагали к стоявшему в отдалении грузовику, обшарпанному, с засаленным брезентом над кузовом. То и дело чихал мотор, а выхлопная труба дребезжала и фыркала черным дымом.
— Вот ваш «кадиллак», сэр! — улыбнулся связник.
— Не развалится? — спросил Кендрик с сомнением в голосе.
— Не думаю... Ну что ж, всего доброго!
— Спасибо вам! — Кендрик взял свой саквояж и направился к кабине.
Водитель покачал головой и, оттопырив большой палец на левой руке, показал на кузов, крытый брезентом. Грузовик тронулся, как только чьи-то руки втащили его внутрь.
— Ассалауму галайкум! [13] — сказал смуглый араб и кивнул на узел с вещами на скамейке у левого борта.
— Нахарука саги, [14] — ответил Кендрик, оглядываясь.
— Переодевайтесь, сэр! — сказал араб уже по-английски. — Здесь все, что вы просили.
Кендрик развязал узел. Голубая джелаба оказалась впору, широкие белые шаровары были чуть великоваты, бабуши пришлись по ноге.
— А где готра? — спросил Кендрик. Араб кивнул на арабский головной убор, висевший на гвозде.
— А крем-краска?
Араб протянул тюбик красящего снадобья, предназначенного для придания цвету кожи европейца коричнево-бежевого оттенка, свойственного ближневосточным семитам.
Красящий пигмент не терял свои свойства в продолжение десяти дней. Целая вечность!.. Для того самого монстра, назвавшего себя именем Махди, подумал Кендрик.
В полуметре от металлического ограждения стояла элегантная брюнетка. На ней были белые брюки клеш, зауженная книзу зеленая шелковая блуза, белая шляпа-панама с зеленой лентой вокруг невысокой тульи. Продуманный, изысканный наряд и дорогие солнечные очки подчеркивали ее изящную привлекательность. Она то и дело поправляла перекинутый через плечо ремешок сумки и всем своим видом производила впечатление прибывшей из Европы туристки, неравнодушной к экзотике Востока.
Они взлетели над Атлантикой в полной темноте на военном самолете F-106 «Дельта». [10]
За кабиной пилота располагался небольшой салон с парой кресел и откидными столиками. Подсветка с потолка позволяла направить луч света под необходимым углом и в нужном направлении. Кендрик сразу углубился в чтение распечатки файла «Огайо-4-0». Прочитав страницу, вернул ее молодому человеку слева от себя и получил следующую.
На ознакомление с информацией, касающейся ситуации в Маскате, ушло два часа двенадцать минут. Кендрик был готов начать все сначала, когда его сосед слева, назвавшийся референтом Государственного департамента, произнес:
— Сэр, а не заморить ли нам червячка?
— Неплохая мысль! — Кендрик потянулся. — Откровенно говоря, здесь не очень удобно.
— А я, к примеру, и не ожидал удобств, — заметил темноглазый, приятной наружности референт. Эван покосился на него:
— Не хочу вас задеть, но для засекреченной операции Госдепа вы мне кажетесь слишком молодым. Вам, по-моему, еще и тридцати нет.
— Во-первых, сэр, слишком молодым быть нельзя, можно быть только слишком старым, и, во-вторых, годы не деньги, чего их считать.
— Один — ноль в вашу пользу, — улыбнулся Кендрик.
— А в-третьих, сэр, — добавил референт без улыбки, — я отличный специалист.
— В какой области?
— Прошу прощения, сэр, не имею права раскрывать служебную тайну. Думаю, нам пора перекусить.
— Перекусить — это прекрасно. А как насчет выпить?
— Полный порядок! — Референт дал знак стюарду в форме капрала сухопутных войск и шлемофоне. Тот подошел.
— Канадский виски со льдом, а мне бокал белого вина.
— Канадский? — Кендрик наморщил лоб.
— Да, а что? — улыбнулся референт. — Вы же канадский любите.
— Похоже, вы не теряли времени!
— Как обычно! — Референт кивнул стюарду, тот пошел к бару. — Еда у нас не экстракласс, в смысле — не деликатесы. Это по причине урезанного финансирования Пентагона. Однако в связи с лоббированием в интересах производителей аграрного сектора мы сейчас будем уплетать за обе щеки свиную вырезку и спаржу под голландским соусом.
— Существенное урезание средств?
— Все из-за лоббистов, сэр! — прыснул референт. — А на десерт «Печеная Аляска»!
— А это что за фрукт?
— А это, сэр, торт-безе с мороженым! Стюард принес на подносе напитки, а сам кинулся к пульту, где загорелась красная лампочка.
— Ваше здоровье, сэр! — Референт поднял свой бокал.
— Ваше здоровье! — сказал Кендрик. — А у вас есть имя?
— Выбирайте любое, сэр.
— Вот те раз! «Джо» годится?
— Нормально, сэр.
— Приятно познакомиться, Джо. Поскольку вам наверняка известно, кто я и что я, называйте меня по имени.
— В другой раз, сэр. Не сейчас...
— А сейчас я что, без имени?
— Без имени, сэр. В соответствии с легендой, вы шифровальщик по фамилии Аксельрод и летите в Джидду, в наше посольство. Вообще-то фамилия Аксельрод — в основном для пилота. Если кто-то захочет к вам обратиться, должен сказать «сэр».
— Доктор Аксельрод, пройдите в кабину пилота, — сказал стюард.
Референт побледнел.
— Хорошенькое дело! — хмыкнул Кендрик. — Я, оказывается, доктор.
— Доктор наук, надо думать, сэр, — выпалил Джо на одном дыхании.
— Обалдеть! — произнес Кендрик вполголоса. — Капрал, а в чем, собственно, дело? — обратился он к стюарду.
— С вами хочет поговорить командир, сэр! Пожалуйста, следуйте за мной, сэр.
— Вы оказались правы, юноша Джо, — сказал Кендрик, поднимаясь. — Стюард все-таки дважды назвал меня «сэр».
— А мне это не понравилось, — отозвался референт. — Все контакты с вами во время полета только через меня!
— Собираетесь учинить разнос?
— Не собираюсь, сэр. Пилот, вероятно, желает познакомиться поближе со своим спецгрузом.
— С чем, с чем?
— Проехали, доктор Аксельрод! Уясните только, что никакие решения во время полета не должны приниматься без моего одобрения.
— А вы, оказывается, крутой парень...
— Самый крутой, конгр... доктор Аксельрод! Кроме того, я не юноша...
— Мне передать ваши претензии командиру корабля?
— Передайте, что я оторву ему оба крыла и яйца, если это повторится...
— Я последним входил в самолет и не видел его, но полагаю, он в ранге бригадного генерала.
— Для меня он в ранге дерьма.
— Ничего себе! Разборка между службами на высоте двенадцати тысяч метров. Не скажу, что одобряю, но...
— Сэр! — вмешался стюард.
— Иду, капрал!
На приборной доске самолета F-106 «Дельта» вспыхивали зеленые и красные огоньки, светились циферблаты и цифры на них. Первый и второй пилоты сидели впереди, штурман — справа. У него на левом ухе висел головной телефон, он не отводил взгляда от дисплея компьютера.
Эвану пришлось пригнуться, чтобы одолеть пару метров в этом крохотном отсеке.
— Генерал, вы хотели меня видеть?
— Может, и хотел бы, доктор Аксельрод, да не могу! — бросил командир корабля, не отрывая глаз от приборов. — Тут для вас сообщение кое от кого на букву "С". Есть среди ваших знакомых кто-либо на букву "С"?
— Есть, — ответил Кендрик, соображая, что это наверняка Свонн из Госдепа. — А в чем дело?
— Дело в глубокой заднице, — гаркнул бригадный генерал, — а я там никогда не совершал посадку! Поди знай, какая у этих макаронников посадочная полоса.
— Но ведь это наша авиабаза! — возразил Эван Кендрик.
— База, маза, шмаза!.. — взорвался пилот. Второй пилот покачал головой.
— Приказано садиться на Сардинии! Не Сицилия, а Сардиния... Определенно запорю двигатели! Да я и аэродром не найду...
— Почему поменяли курс, хотел бы я знать? — спокойно спросил Кендрик. — Для этого должна быть веская причина.
— Вот и объясните мне, если вы такой умный! Шпионы говенные...
— Где сообщение?
— Вот, пожалуйста! — Пилот стал читать: — «Изменение курса. Джидда исключается. ВОСы под наблюдением...»
— Минуточку! — сказал Кендрик. — ВОСы под наблюдением... Это как понимать?
— Как написано, так и надо понимать.
— Мне непонятно! — Кендрик повысил голос.
— Прошу прощения, забыл, что вы гражданский. Эта фраза означает, что военные самолеты, совершающие посадку на Сицилии, под наблюдением.
— Почему Джидда исключается? Это ведь Саудовская Аравия!
— Потому что эти ублюдки арабы навалили в портки с какого-то перепугу и отказываются нас сажать.
— Генерал, не все арабы ублюдки, — возразил Кендрик.
— Я читаю роман на досуге, и там именно так написано.
— Значит, этот роман — дрянь! А вас я попрошу дочитать до конца телефонограмму.
Генерал, не оборачиваясь, протянул руку с лоскутом бумаги и буркнул:
— Читайте сами, поклонник арабов, только потом верните!
Кендрик стал читать вслух:
— "Изменение курса, Джидда исключается, ВОСы под наблюдением, до южного острова гражданскими средствами, через Кипр и Рияд к цели, меры приняты, прилет ко второму столпу Магреба, сожалею, С.".
Помолчав, он вернул листок и сказал:
— Думаю, «южный остров» — это Сардиния.
— Правильно думаете, — отозвался бригадный генерал.
— Значит, мне предстоит провести в воздухе еще примерно часов десять, считая с пересадками, — заметил Кендрик.
— Вот что я вам скажу, покровитель арабов! — хмыкнул первый пилот. — Откровенно говоря, я рад, что не мне, а вам придется лететь на самолетах местной авиации. Даю совет. Место у выхода самое безопасное, а если средства позволяют, купите противогаз. Говорят, что арабы вонючки порядочные. А не скажете ли мне, что это за хреновина такая «второй столб»?
— Не столб, а столп, — поправил его Кендрик.
— Тем более!
— Вы храм посещаете?
— Когда бываю дома, заставляю даже и семью ходить. Раз в месяц обязательно.
— А вот арабы, к вашему сведению, молятся не раз в месяц, а пять раз в день. Второй столп — это молитва на закате солнца. Представляете, образно говоря, гнут спину весь день практически за гроши, а вечером никаких коктейлей, только молитва, что сродни, на мой взгляд, старинным спиричуэлз [11] на плантациях.
Генерал обернулся, и Эван Кендрик задержал дыхание. Командир корабля был чернокожий.
— Неслабо вы меня! — сдержанно сказал он.
— Прошу прощения, я не знал, — произнес Кендрик вполголоса. — Но с другой стороны, ведь не я, а вы начали...
* * *
На закате видавший виды турбовинтовой самолет совершил посадку в Маскате. Его шасси сильно стукнулись о гудрон посадочной полосы. Некоторые пассажиры вскрикнули, а когда поняли, что приземлились и с ними все в порядке, тогда они громко возблагодарили Аллаха за его милости.Бизнесмены в европейских костюмах столпились у выхода. Сжимая ручки своих кейсов, они прижимали носовые платки к лицу, а в глазах у них читалось желание поскорее глотнуть свежего воздуха.
Кендрик стоял в проходе последним, гадая, что имел в виду Свонн, вставив в телефонограмму странную фразу о том, что где-то приняты какие-то меры.
— Доктор Аксельрод, пожалуйста, следуйте за мной! — сказал на хорошем английском араб, отделившийся от толпы встречающих, едва лишь Кендрик спустился с трапа самолета.
— У меня в паспорте другая фамилия, — тихо сказал он в ответ.
— Поэтому я встречаю вас прямо у трапа.
— А как же оформление на въезд?
— Держите свои документы при себе. Никто не собирается их проверять. И я в том числе.
Из-за самолета вывернулся араб в комбинезоне механика, и Кендрик громко спросил:
— Липаза? [12]
— Давайте свой багаж и, пожалуйста, не задавайте вопросов, — ответил связник через минуту. — Да, и держитесь от меня метрах в трех.
Эван протянул ему небольшой саквояж и, поотстав, зашагал неторопливой походкой.
Они повернули направо, миновали одноэтажное здание аэровокзала, повернули налево. Прямо перед ними оказалось проволочное заграждение, за которым виднелась площадь с тарахтевшими на стоянке частными такси, автобусами, грузовиками.
Толпы арабов в развевающихся белых одеждах метались в поисках маршрутных такси. Гвалт стоял невообразимый: крики, возгласы, объявления по радио, автомобильные гудки... Над площадью висело сизое марево выхлопных газов.
Кендрик со связником прошли еще метров пятьдесят вдоль ограждения, когда впереди Эван увидел металлическое строение. Это был товарный склад. Он его прекрасно помнил. Сколько времени они с Мэнни здесь провели, ожидая прибытия оборудования! А какая всегда выла нервотрепка... Таможенники, упрямые черти, никогда толком не знали, как правильно заполнять спецификации на дефектное оборудование, акты рекламации, если количество поступивших мест не соответствовало числу, указанному в отгрузочных документах.
За распахнутыми складскими воротами виднелись грузовые контейнеры. Мимо них туда-сюда сновали вооруженные охранники с собаками на поводках. Искали контрабандное оружие и наркотики. Султан распорядился выставить крепкий заслон. Собаки обнюхивали багаж, выгружаемый из чрева самолетов, и время от времени поскуливали.
Вдруг связник остановился. Эван тоже. Связник обернулся и незаметно кивнул в сторону калитки в проволочном ограждении. Над калиткой была прикреплена вывеска. Кендрик прочитал слова, написанные арабской вязью: «Стой! Только для служебного пользования. По нарушителям стреляем без предупреждения». Мило! Он скользнул взглядом по дверце. Металлическая пластина... Та-а-ак! Электронный замок. Кендрик огляделся. Кто его открывает? Наверняка дежурный, который в данный момент в складском помещении. Больше негде! Что дальше? Араб-связник кивнул раз, другой... Понятно! Нужно подойти к этой калитке. «Стреляем без предупреждения...» Маскат на осадном положении. Тут не станут долго раздумывать, стрелять или нет!.. Кендрик нахмурился, покосился на связника. Тот кивнул еще раз. Мол, все правильно. Затем повернулся лицом к контейнерам, сделал отмашку кистью правой руки.
— Контрабандист вонючий! — заорал кто-то возле крайнего контейнера слева.
— А ты гнус и сявка, а мать твоя потаскуха!
— Заглохни, деловой!
Завязалась драка. Залаяли собаки и стали рваться с поводков. Охранники кинулись к месту рукопашной битвы. Один из них с места не двинулся. Связник сделал знак Эвану. Оба побежали к калитке. Подоспел и охранник. Его собака стала обнюхивать Кендрика.
— Порядок, сэр! — сказал охранник и нажал пару раз рукояткой пистолета на металлическую пластину. Замок зажужжал, калитка распахнулась.
Кендрик со связником не торопясь вышли на площадь и зашагали к стоявшему в отдалении грузовику, обшарпанному, с засаленным брезентом над кузовом. То и дело чихал мотор, а выхлопная труба дребезжала и фыркала черным дымом.
— Вот ваш «кадиллак», сэр! — улыбнулся связник.
— Не развалится? — спросил Кендрик с сомнением в голосе.
— Не думаю... Ну что ж, всего доброго!
— Спасибо вам! — Кендрик взял свой саквояж и направился к кабине.
Водитель покачал головой и, оттопырив большой палец на левой руке, показал на кузов, крытый брезентом. Грузовик тронулся, как только чьи-то руки втащили его внутрь.
— Ассалауму галайкум! [13] — сказал смуглый араб и кивнул на узел с вещами на скамейке у левого борта.
— Нахарука саги, [14] — ответил Кендрик, оглядываясь.
— Переодевайтесь, сэр! — сказал араб уже по-английски. — Здесь все, что вы просили.
Кендрик развязал узел. Голубая джелаба оказалась впору, широкие белые шаровары были чуть великоваты, бабуши пришлись по ноге.
— А где готра? — спросил Кендрик. Араб кивнул на арабский головной убор, висевший на гвозде.
— А крем-краска?
Араб протянул тюбик красящего снадобья, предназначенного для придания цвету кожи европейца коричнево-бежевого оттенка, свойственного ближневосточным семитам.
Красящий пигмент не терял свои свойства в продолжение десяти дней. Целая вечность!.. Для того самого монстра, назвавшего себя именем Махди, подумал Кендрик.
В полуметре от металлического ограждения стояла элегантная брюнетка. На ней были белые брюки клеш, зауженная книзу зеленая шелковая блуза, белая шляпа-панама с зеленой лентой вокруг невысокой тульи. Продуманный, изысканный наряд и дорогие солнечные очки подчеркивали ее изящную привлекательность. Она то и дело поправляла перекинутый через плечо ремешок сумки и всем своим видом производила впечатление прибывшей из Европы туристки, неравнодушной к экзотике Востока.