Ладлэм Роберт. На повестке дня — Икар

   — Номер очень удобный, — ответила вдова в дорогом черном платье от Диора. Закрыв дверь, она подошла и села рядом с Калейлой. — Вице-президент вправе потребовать, чтобы я переехала в какой-либо другой дом в Калифорнии. Два дома Для меня многовато. В одном жил Эндрю, в другом — я. Садитесь, прошу вас.
   — Все дома как этот? — поинтересовалась Калейла, усаживаясь в кресло, стоящее напротив дивана, обитого парчой.
   — Вообще-то мой муж переделал принадлежащий ему дом на свой вкус. — Ардис Ванвландерен поднесла к глазам крошечный платочек. — Кажется, надо привыкать говорить «мой покойный муж», — печально добавила она, опускаясь на диван.
   — Выражаю вам свое сочувствие и прошу прощения за вторжение в такое время. Бессовестно поступать подобным образом. Я довела это до сведения моего руководства, но они настояли.
   — Они правы. Государственные дела должны идти своим чередом, мисс Рашад. Я все прекрасно понимаю.
   — А я не уверена, что понимаю. Это интервью могло подождать, по крайней мере, до завтрашнего утра. Таково мое мнение, но опять скажу: другие думают иначе.
   — Вот это-то меня и занимает, — отозвалась Ардис, разглаживая на коленях черное шелковое платье. — Что может быть так жизненно важно?
   — Начнем с того, — сказала Калейла, скрестив ноги и проведя ладонью по морщинке на своем темно-сером костюме, купленном у «Робинсона» в Сан-Диего, — что все, о чем мы будем говорить, должно остаться между нами. Нам совсем ни к чему, чтобы вице-президент Боллингер встревожился. — Калейла достала из черной кожаной сумки блокнот и провела ладонью по темным волосам, стянутым сзади в тугой узел. — Насколько мне известно, вам сообщили, что я работаю за океаном, и меня заставили прилететь сюда исключительно из-за этого интервью.
   — Да, мне говорили, что вы специалист по делам Ближнего и Среднего Востока.
   — Это эвфемизм. Я специалист по борьбе с терроризмом. И я полукровка. У меня отец — араб, а мать — американка.
   — Говорят, полукровки — умные, а вы еще и красивая.
   — Но вы, миссис Ванвландерен, настоящая красавица.
   — Была... Годы, мисс Рашад, как известно, не красят...
   — Уверена, мы с вами почти ровесницы, миссис Ванвландерен.
   — Мисс Рашад, давайте не будем заострять на этом внимание. Итак, почему возникла необходимость срочно нанести мне визит?
   — Один человек, находящийся по долгу службы в долине Бекаа в Ливане, раздобыл ошеломляющую и в то же время тревожную информацию. Вы ведь знаете, что такое «ударная команда», миссис Ванвландерен?
   — Кто этого не знает? — сказала она и потянулась за пачкой сигарет. — Это группа, как правило, мужчин, которым поручают заказное убийство. — Она закурила. Правая рука слегка подрагивала. — С определением справились. Но при чем здесь вице-президент?
   — Притом, что ему угрожали. И вы, миссис Ванвландерен, в этой связи запросили у ФБР целое подразделение для обеспечения его безопасности.
   — Это дело прошлое, — сказала Ардис и затянулась. — Оказалось, что угрозы исходят от какого-то чокнутого типа, у которого наверняка даже не было оружия. Но вот когда стали приходить непристойные письма и начались телефонные звонки с площадной бранью, я поняла, что мы не должны рисковать. Все это есть в объяснительной записке. Мы, разумеется, напали на след. Вели его до самого Торонто, откуда он улетел. Улетел на Кубу. Думаю, там ему самое место.
   — Этот человек совсем не чокнутый.
   — Что вы имеете в виду?
   — Ну, ведь вам так и не удалось сцапать его. Правда?
   — Фэбээровцы дали на него объективку. Умственно неполноценный тип, клинический случай шизофрении с манией преследования. Он, в сущности, безвредный. В общем, это дело мы закроем.
   — А нам бы хотелось его приоткрыть.
   — Зачем?
   — Пришло сообщение из долины Бекаа, что сюда кинули две, а возможно, и три «убойные» команды с целью организовать убийство вице-президента Боллингера. Ваш недоумок был на шухере, вольно или невольно, и в общем на атасе.
   — Что такое «шухер»? Я даже не в состоянии понять вашу речь. Абсурд какой-то...
   — Шухер — это очень просто! — сказала Калейла. — Террористы действуют по принципу открытости. Частенько они объявляют о своей цели задолго до намеченного срока. Ставят кого-то на атасе и смотрят, власти ловят мышей или не ловят?
   — О Господи! Что за речь у вас? Откуда вы этого набрались? Скажите, зачем террористам понадобилось убивать вице-президента Орсона Боллингера?
   — А почему вы подумали, что угрозы против него следует воспринимать всерьез?
   — Потому что это были угрозы. И я тогда сделала все, что могла сделать.
   — И были правы, — согласилась разведчица Рашад. Ардис Ванвландерен, вдова, смяла сигарету, потянулась за другой и быстро закурила. «Нервничает!» — подумала Калейла, а вслух лазала: — А теперь отвечу на ваш вопрос. Убийство вице-президента привело бы к перевыборам, а заодно и к значительной дестабилизации.
   — Но какой в этом смысл?
   — Большой. Чтобы максимально выставить себя напоказ. Это ведь должно было быть зрелищное убийство. Более того, ведомство ФБР здорово подмочило бы свой престиж, так как на глазах у всех его кинули так, как никогда. И все благодаря отвлекающей внимание стратегии.
   — Стратегии? — протянула Ардис Ванвландерен. — Какой еще стратегии?
   — Отвлекающей внимание на безвредного недоумка. А в это время настоящие убийцы спешат к месту назначения.
   — На мой взгляд, у вас у самой с головой не все в порядке. То, что вы говорите, просто бред.
   — Вовсе нет! Классический пример политической диверсии.
   — Это уж вы слишком! Просто поступали звонки из разных городов и письма с грязными ругательствами!
   — Это классика! — повторила Калейла, что-то записывая.
   — Что это вы делаете? — спросила вдова.
   — Фиксирую ваши суждения. Можно задать вам вопрос?
   — Разумеется, — ответила Ардис Ванвландерен сдержанным тоном.
   — Нет ли лично у вас предположения, что кто-то среди многочисленных сторонников вице-президента Боллингера и его окружения здесь, в Калифорнии, на самом деле не является его другом?
   — Откуда вы это все выкапываете?
   — Логически мыслю, только и всего. Не секрет, что вице-президент вращается в денежных кругах. И конечно же отношения с людьми и даже определенными группами людей сложились самые разные...
   — И что? Куда вы клоните, позвольте узнать?
   — Мы уже добрались до самой сути, миссис Ванвландерен. Международные связи, какими бы тайными они ни были, в конечном итоге можно проследить, установить, вычислить... Вероятно, сначала не с точностью до отдельной личности или группы лиц, но вполне конкретно определить сектор, месторасположение... Но есть кто-то еще. Существует партия или партии, вовлеченные в это нечистоплотное дело, которые находятся здесь, в Южной Калифорнии. Наши люди в долине Бекаа вычислили их по телеграммам, которые шли из Цюриха в Сан-Диего через Бейрут.
   — Из Сан-Диего в Цюрих?
   — Представьте себе! Деньги. Совпадение интересов. Одни хотят пафосно отправить важное лицо на тот свет с максимальным привлечением общественности, другие желают задвинуть куда-нибудь в медвежий угол. Но при этом сами убийцы остаются в стороне. И те, и другие делают огромные деньги. Выследить их было нашей главной задачей. И вот сейчас мы эти деньги отыскали.
   — Отыскали?
   — В общем, да! Это вопрос всего нескольких дней. Швейцарские банки легко идут на сотрудничество, когда дело касается наркотиков и терроризма. А наши агенты в Бекаа ждут подробные объективки «убойных» команд. И конечно же мы выйдем на их связи в Сан-Диего. Мы решили, что у вас могут быть на этот счет какие-нибудь соображения.
   — С чего вы это взяли? — повысила голос вдова и сломала сигарету. — Я не могу о таком даже думать, настолько это невероятно! Вы уверены, что за этим не кроется какая-то нелепая ошибка?
   — В таких вещах мы не ошибаемся.
   — Думаю, это эгоистичное чистоплюйство, — заявила Ардис, и пенсильванский диалект ее юности прорвался сквозь тщательно выпестованный английский. — Я хочу сказать, мисс Рашад, что вы тоже не без греха.
   — Что ж, в некоторых случаях и мы небезгрешные...
   — Но это же глупость!.. Я хочу сказать, если эти команды действительно как-то связаны с Сан-Диего, то тут могли бы воспользоваться любым именем. Например, использовать мое!
   — В таком случае мы тут же сделали бы поправку на рельеф, — произнесла Калейла, закрывая блокнот и убирая его в сумку. — Это выглядело бы слишком очевидной наводкой, чтобы принимать ее всерьез.
   — Именно это я имею в виду. Установка... Кто-то из друзей Орсона должен был все это устроить. Разве такое невозможно?
   — Для того, чтобы убить вице-президента?
   — А может... Как вы это назвали? Может, вице-президент — это для отвода глаз? Такое возможно?
   — Кто-то другой? — переспросила Калейла.
   — Да! И, отправляя телеграммы из Сан-Диего, этот кто-то другой навлек подозрение на невинного сторонника вице-президента Боллингера! Это вполне возможно, мисс Рашад.
   — Весьма любопытно, миссис Ванвландерен. Я передам ваши соображения моему руководству. Мы должны принять во внимание такой вариант. Двойная недомолвка с ложным отсылом.
   — Я не понимаю, что вы хотите этим сказать? — повела плечами миссис Ванвландерен.
   — Маскируя одного заказчика, можно выставлять на обозрение другого: Рыночные отношения... Прячем один товар, подсовываем другой, — улыбнулась Калейла.
   — У вас такие непонятные обороты речи, я просто в растерянности, потому что не в состоянии уловить основную мысль.
   — Так уж жизнь устроена! Многое непонятно и мне. К примеру, мы собирались проследить, куда уходят деньги со счетов в швейцарских банках, но оказалось, они заморожены. В то же время их невозможно заморозить, потому что система кодирования все равно приведет к исходной точке. Ну а уж если человек скончался, тогда все отойдет государству. Что ж, мне пора! Примите еще раз мои соболезнования.
   Калейла вышла, сделала несколько шагов по коридору, затем тихо вернулась к закрытой двери апартаментов Ванвландерен. Изнутри донесся сдавленный крик отчаяния, смешанный с грязными ругательствами. Сценарий сработал. Эм-Джей был прав! Настоящая причина смерти Эндрю Ванвландерена к инфаркту не имела никакого отношения. Вдова спонсора вице-президента обанкротилась.

* * *

   Милош Варак стоял перед темной витриной магазина метрах в тридцати слева от парадного подъезда отеля «Уэстлейк». Он загодя позаботился об электронной начинке .в апартаментах Ардис Ванвландерен. И теперь ждал, когда к ней пожалуют самые близкие друзья, улетающие на Рождество в свои владения, где так удобно отдыхать во время рождественских каникул.
   Было семь тридцать пять вечера.
   Такси подъезжали к отелю в среднем каждые три минуты, и Милош внимательно изучал пассажиров. Он уже сбился со счета, но не потерял бдительности. И вдруг ему показалось нечто необычное: слева метрах в тридцати от него остановилось очередное такси, из которого вышли двое и направились к входу в отель.
   Отступив в тень, Варак уловил несколько фраз из их разговора.
   — Я слышал это по радио.
   — Я тоже.
   — А она все-таки дрянь порядочная!
   — Если они остались живы, им надо немедленно убираться из страны. Они смогут выехать?..
   — А что вы об этом думаете?
   — Это не самое основное событие дня.
   — А Боллингер?
   Мужчина в пальто с поднятым воротником, закрывающим ему лицо, прошел метрах в трех от Милоша Варака. Эрик Сандстрем был в панике, поэтому не обратил на координатора группы «Инвер Брасс» никакого внимания.

Глава 34

   Ардис Ванвландерен задержала дыхание.
   — Эрик, ты? — Она схватила Сандстрема за руку и буквально втащила в фойе. — Ты что, вообще ума лишился? — сказала она громким шепотом, закрывая дверь.
   — У меня с умом, как тебе известно, все в полном порядке, а вот ты со своим покойным муженьком наворотила черт знает что! Это же надо оказаться такими идиотами...
   — Ты имеешь в виду арабских экстремистов?
   — Именно!
   — Но, Эрик, произошло ужасное недоразумение. Зачем нам, то есть я хочу сказать, для чего нужно было Энди организовывать покушение на Боллингера?
   — О Господи! Глупая ты овца... При чем тут Боллингер? Все дело в этом Кендрике, понимаешь? Это к нему наведывались палестинские террористы! В Вирджинии и Колорадо с десяток трупов, правда, наш вундеркинд уцелел.
   — Кендрик жив? — прошептала Ардис, и ее огромные зеленые глаза наполнились слезами. Однако она быстро справилась с эмоциями и добавила: — А считают, будто террористы пожаловали в Штаты, чтобы расквитаться за что-то там с Боллингером...
   — Считают... — усмехнулся Сандстрем. — Никто ничего не считает, потому что на публикации о терактах в прессе наложен запрет. Интересно, между прочим, кто это считает?
   — Слушай, давай сядем и поговорим! — Миссис Ванвландерен пересекла просторное фойе и по мраморным ступенькам спустилась на второй уровень апартаментов — в гостиную.
   Сандстрем последовал за ней.
   — Уже будет часа полтора, как она ушла, — сказала Ардис, опускаясь на диван и закуривая. Сандстрем побледнел.
   — Она? Кто она такая? — бросил он, направляясь к бару, где стояли бутылки, графины, стаканы, бокалы и ведерко со льдом. — Кто она, я спрашиваю? — Обернувшись, он в упор посмотрел на свою бывшую любовницу.
   Вытащив наугад бутылку, он налил полный стакан.
   — Женщина, разумеется, — ответила Ардис, пуская кольца дыма.
   — Ты вот что, дорогая, учти, мне не до шуток...
   — Ее фамилия Рашад, она специалист по терроризму. Представляешь, ее задействовала специально созданная комиссия при конгрессе, хотя она из ЦРУ, как мне кажется. Я всегда говорила и говорю, что разведка не разлей вода с гражданскими службами... Ну так вот, эта самая Рашад даже не упомянула про Кендрика!
   — С ума сойти! Я так и знал... цэрэушники сложили два и два и все поняли. И ведь главное, Варак предупреждал, что этот вариант возможен, что его нельзя исключить, и вот вам, пожалуйста!
   — Эрик, кто такой Варак?
   — Мы называем его координатором, то есть, по сути, он является нашим разработчиком программы действий. Он говорит, что там, — Сандстрем закатил глаза, — в хитромудрых инстанциях, известно о твоей деятельности на Ближнем и Среднем Востоке.
   — О чем это ты? — Ардис прищурилась.
   — О чем? А твоя оффшорная компания? Забыла?
   — Но это же несерьезно! Мизерное вложение капитала, если учесть льготы, предоставленные иностранцам при проведении финансово-кредитных операций... И вообще это было восемь лет назад! Вернее, я там уже десять лет не была.
   — Но какие-то связи, контакты у тебя остались?
   — Откуда? Если, конечно, не считать пары богатых арабов, с которыми я вращалась в Лондоне.
   — Вращалась в постели или на приемах?
   — Я, как тебе известно, везде успеваю, мой ненаглядный. Скажи, почему ты спросил про контакты? Кого-то это интересует?
   — Не исключено...
   — Разве я дала повод?
   — А-то нет?! Муженек не успел Богу душу отдать, а ты его сразу в печь...
   — В какую печь?
   — В крематории!
   — Ну и что?
   — Ничего. Твой Энди у тебя какой муж по счету? Четвертый, пятый? Говорят, всякий раз ты звонишь в морг и велишь немедленно, без всякого вскрытия, предать труп кремации, а пепел развеять над Тихим океаном.
   — Ну что ты несешь? Такого никогда не было! — Ардис вскочила.
   — Да мне-то что! Просто люди удивляются, чьи услуги ты столь щедро оплачиваешь...
   — Перестань! Не было этого!
   — Может, скажешь, между тобой и Эндрю не существовало договора?
   — Скажу, что не существовало...
   — Ну, знаешь ли?! Я все-таки склонен верить Вараку, поскольку он никогда не дает непроверенную информацию, — сказал Сандстрем с расстановкой.
   — Значит, ему кто-то солгал, — Ардис понизила голос, — а может, и сам приврал.
   — Исключено! Он человек честный.
   — Тогда не знаю. — Ардис опустилась на диван и потушила в пепельнице сигарету. — Эрик, почему ты явился без звонка? Разве нельзя было позвонить?
   — Нельзя. Думаю, Варак распорядился прослушивать все телефонные разговоры. Например, он сейчас в Чикаго, но я убежден, что все звонки к Боллингеру и его ближайшему окружению записываются на пленку. Так что лучше воздерживаться от телефонных разговоров.
   — Непонятно... В таком случае, как ты все это объясняешь сообществу дряхлых безумцев, к которому ты принадлежишь? Между прочим, мне звонили со службы, звонили близкие друзья — все выражали соболезнование. И эта Рашад... Думаю, что для Варака и твоих благотворителей-неудачников эти звонки не представляют интереса.
   — Эта Рашад, она что же, даже не упомянула о нападении террористов на владения Кендрика?
   — Ни словом не обмолвилась...
   — Но если она специалист по предотвращению терроризма, или как там ее служба называется, она не может не знать о происшедших терактах.
   Ардис Ванвландерен потянулась за сигаретой. Кинув на Сандстрема взгляд, в котором читалась озабоченность, она сказала:
   — Тому может быть несколько причин. — Она пару раз щелкнула зажигалкой, прикуривая. — Начнем с того, что порой даже вице-президент лишается допуска к секретным материалам, поскольку не исключается, что и за ним установлена слежка. Например, Трумэну ничего не было известно о Манхэттенском проекте. ^[49] Потом, посуди сам, если теракты имели место быть, как говорится, то, естественно, лучше скрыть этот факт от общественности, чтобы не нагнетать панические страсти. Думаю, никаких терактов вообще не было, и в этом случае ваш Варак слегка не прав.
   Сандстрем стоял, смотрел на свою бывшую любовницу и не двигался.
   — Брось, Ардис! — сказал он чуть слышно. — Твой покойный муж — денежный мешок, страдавший манией финансового величия, не мог допустить, чтобы группа, как ты выразилась, «благотворителей-неудачников» сменила одного политического деятеля на другого, способного существенно урезать его источник доходов, а то и вовсе перекрыть денежный «кислород».
   Ардис откинулась на спинку дивана и отвела взгляд:
   — Он сказал, что потерял бы в этом случае миллионы, а вы все — миллиарды.
   — А до этого он что же, не посвящал тебя в свои дела?
   — Никогда! Клянусь... Я бы сама пустила ему пулю в лоб, а потом бы позвала одного из вас и велела бы закопать его где-нибудь в Мексике.
   — Я тебе верю.
   — А другие? Другие поверят?
   — Думаю, да. Они тебя знают.
   — Эрик, я ничего не знала, ничего...
   — Я же сказал, что верю тебе.
   — А эта Рашад обмолвилась, будто они проследили за денежными потоками, которые он отправлял через Цюрих. Неужели это правда? Разве это возможно проследить?
   — Зная Эндрю, можно смело сказать, что на это потребуются месяцы. Разброс кодированных источников его доходов охватывает ареал от Южной Африки до государств Прибалтики. Так что год точно потребуется, если не больше.
   — А другие знают об этом?
   — Посмотрим, что они скажут...
   — А что они могут сказать? Эрик... — Ардис бросила на своего бывшего любовника умоляющий взгляд.
   — Я позвонил Гринеллу из аэропорта в Балтиморе. Он, конечно, не входит в окружение Боллингера и всегда на заднем плане, но председатель совета директоров каких мало! Тут мы все единодушны.
   — Эрик, зачем ты мне все это говоришь? — спросила Ардис дрогнувшим голосом.
   — Затем, что он будет здесь через несколько минут. Следует кое-что обсудить. Я намеревался провести с тобой час-другой наедине, но не получается.
   — У тебя снова тусклый взгляд, мой дорогой, — сказала Ардис, поднимаясь с дивана.
   — Ничего не поделаешь! Взгляд, над которым ты всегда подтруниваешь, когда я... ну, скажем, не в силах кое-что совершить.
   — Просто этот взгляд яснее всяких слов дает понять, что в мыслях ты не со мной. Ты такой умный, Эрик, за это я тебя и люблю.
   — Странно это слышать от тебя.
   — Почему же?
   — Чтобы судить об уме другого, надо иметь свой собственный.
   — Перестань, Эрик! Ей-богу, ты иногда позволяешь себе низкопробные высказывания.
   — А все потому, что твои поступки ниже всякой критики.
   — Эрик, меня пугает Гринелл, вернее, я его опасаюсь...
   — А я нет, потому что у него голова на плечах. В передней апартаментов миссис Ванвландерен раздался звонок.

* * *

   Кендрик сидел в небольшом парусиновом шезлонге возле раскладушки, на которой лежал Эммануил Вайнграсс, обессилевший от потери крови. Единственная оставшаяся в живых медсестра после событий в Меса-Верде не отходила от него ни на шаг. В кабине истребителя было тесно, но, поскольку до Денвера было около часу с небольшим лету, с незначительными неудобствами все быстро смирились.
   — Я все думаю и думаю, — произнес Мэнни с усилием и сразу же закашлялся.
   — Не разговаривай, прошу тебя, — сказал Эван. — Побереги силы, они тебе еще пригодятся!
   — Зачем они мне, эти силы? Жить осталось всего ничего... Не молоденький!
   — Может, сменишь пластинку?
   — И не подумаю! Пять лет мы не виделись, теперь вот снова вместе, а что получается? Я для тебя просто-напросто обуза, старый чудак с пунктиком навязался на твою шею... Хорошо, что у тебя теперь есть Калейла. Мне хотя бы на Душе спокойнее!
   — Мэнни, скажи, пожалуйста, почему последнее время с тобой невозможно нормально разговаривать?
   — Потому что норма утомляет меня, да и ты тоже!
   — Я тебя утомляю?
   — Представь себе!
   — Это почему же?
   — Потому что не хочешь понять, отчего все эти взрывы, стрельба и поножовщина.
   — Не хочу, и все тут!
   — Получается, я вкладывал душу в человека, не отличающегося особым умом.
   — Перестань, Мэнни! Я совершенно не расположен к глубокомысленным разговорам.
   — А вот Калейла сразу поняла, в чем дело!
   — Ну и в чем оно, это дело?
   — А в том, Эван, что кое-кто хочет видеть тебя на первых ролях в государстве, а кто-то, прошу прощения, спит и видит — вымазать тебя в дерьме. Ты это, надеюсь, понимаешь?
   — Понимаю, но я на первые роли не претендую.
   — Очень жаль, что не претендуешь! Сдается мне, это твое призвание. Да и не один я так думаю!
   — Видите ли, не один он так думает... — Кендрик усмехнулся. — А кто еще?
   — Пошевели мозгами, сразу поймешь! Те, кто хотят тебя убить... Вот они-то сразу смекнули, что твое призвание навести в стране порядок и свернуть им головы идет вразрез с их принципами. Поэтому все силы брошены на то, чтобы тебя убрать. Посуди сам, у террористов есть все — паспорта, оружие, деньги, явки, одежда, даже водительские права. А документы? Ведь их в магазине не купишь? Стало быть, задействованы высшие эшелоны власти. Почему? Да потому что некий конгрессмен для многих представляет угрозу!
   — Мэнни, ну какая я угроза, если я выхожу из игры?
   — Но они-то пока об этом не знают! Видят, что происходит, и делают выводы.
   — Какие выводы? Что происходит?
   — А вот что! Не успеет некий конгрессмен раскрыть рот, как в Вашингтоне все замолкают и слушают, что он говорит.
   — Не сочиняй, Мэнни! Я так мало и редко говорю, что слушателей у меня — раз-два и обчелся...
   — Дело не в количестве, а в качестве, потому что, когда ты говоришь, все молчат и слушают. У тебя дар заставлять людей себя слушать. Это ценное качество редко у кого наблюдается. Положа руку на сердце, я тоже умею заставить себя слушать. — Вайнграсс закашлялся, положил дрожащую ладонь себе на горло.
   Эван наклонился к нему, поправил подушку:
   — Мэнни, тебе вредно волноваться. Успокойся!
   — Сам успокойся и слушай, что я говорю. Вот и все! Эти негодяи видят перед собой истинного героя Америки, которому сначала президент вручил высшую награду страны, а потом этого героя ввели в важные комитеты конгресса.
   — Нет, Мэнни, сначала были комитеты, а потом — награда.
   — Не перебивай меня! Проходит пара месяцев, и наш герои участвует в теледебатах с неким полковником из Пентагона. И тут происходит самое удивительное! Конгрессмен требует отчитаться перед избирателями и налогоплательщиками за перерасход средств, отпущенных на укрепление обороноспособности страны. Как? Кто позволил? Заткнуть глотку этому конгрессмену!
   — Мэнни, ты преувеличиваешь! Не нагнетай... В конце концов, нет в мире такой страны, где в той или иной степени не наблюдается коррупция.
   — Ой, что я слышу?! — Мэнни закатил глаза. — Коррупция... Да ведь коррупция коррупции рознь! Какой-нибудь парнишка сопрет из офиса скрепок для бумаг всего-то на доллар — вот уже и коррупция! А другой, скажем, в Пентагоне санкционирует перерасход средств на миллион баксов к себе в карман — тоже коррупция.
   — А то и на десять миллионов! — хмыкнул Кендрик.
   — Мелочь, жалкие гроши! — вскинулся Эммануил Вайнграсс. — А чем, скажи на милость, эти ворюги отличаются от убийц-террористов? Да ничем... То есть, я хочу сказать, награбят, накупят оружия и снабжают экстремистов... Убивайте теперь тех, кто нам мешает красть у государства! Здорово получается...
   Эммануил Вайнграсс закашлялся. Он весь покрылся испариной, стал задыхаться. Медсестра сделала укол, через пару минут приступ кончился.
   — Эван, — прошептал бледный немощный старик, — помоги Калейле, помоги Пейтону найти и уничтожить это осиное гнездо.
   — Конечно, Мэнни! Конечно, помогу, и ты прекрасно это знаешь.