Ладыженский Олег. Мост над океаном

   Где время течет не часами – томами…
   Мы – скажем?
   Не скажем?
   Соврём?!
 
   Присядь под часами, свернув с полпути,
   Взгляни – на часах уже пять без пяти.

ВЕСНА

   В проёме года високосного,
   В свинцовом створе февраля,
   Сухим ознобом мозга костного
   Я чую близость корабля.
 
   Фрегат идет по лужам к гавани,
   Ныряет в старый водосток,
   За ним несутся псы легавые,
   Виляя радостно хвостом, –
 
   Он скоро выплывет к окраине,
   Где плоть зимы покрыта ранами,
   И там, начало всех начал,
   До лета встанет на причал.

ПРОЗА ЖИЗНИ

ПУТИ ЭВОЛЮЦИИ НЕИСПОВЕДИМЫ

   Человек произошел от обезьяны и решил это дело отметить. Глядя на результат, обезьяны твердо решили: в человека больше не происходить.

НОВОГОДНЕЕ

I.

   – Дяденька, ты Дед Мороз?
   – Да, внучек.
   – А если ты Мороз, то почему ты в шубе?
   Дед Мороз стоял без шубы и с грустью смотрел вслед удаляющемуся внучку.
 

II.

   – Ах, Снегурочка, душенька, как тебе идут эти джинсы! Как они подчеркивают твою дивную фигурку!
   Снегурочка таяла от удовольствия.
   – Мою фигурку они тоже подчеркивают! – сказала Баба Яга, вынимая джинсы из кучки мокрого снега.
 

III.

   Часы бьют полночь. Они любят полночь, для часов это самое лучшее время суток, но часы на работе.
   Бить или не бить? – для часов этот выбор давно сделан.
 

IV.

   Новый год заглянул в комнату.
   – С Новым годом!
   – С Новым счастьем!
   – Здрасте,– сказал Новый год, но его никто не услышал. У всех были дела поважнее. Селедочка, сто пятьдесят, Марь Ивановна, попробуйте этот салатик… Новый год постоял немного и вышел на пустую улицу. Он стоял, курил и никак не мог вспомнить: зачем он сюда пришел?
 

V.

   – Новый год, Новый год… А толку?!
   – Как?! Он же – Новый!
   – Молодой, зеленый…
   – Зато Новый!
   – Все мы когда-то…
   Старый год не мог понять всеобщего ликования. Если бы у него было чуть больше времени, если бы не пора уходить – о, он объяснил бы, убедил наивных людей, что все мы когда-то…
 

VI.

   "С Новым годом, с новым счастьем!" – поздравляли друг друга бабочки-однодневки.

СОБСТВЕННАЯ ГОРДОСТЬ

   – Эй, товарищ!
   – Тамбовский волк тебе товарищ!
   Тамбовский волк обиделся. Он надел костюм, повязал галстук и уехал в город. Поступил на работу. Женился. Купил машину. И вот однажды…
   – Эй, товарищ!
   – Тамбовский волк тебе товарищ! – гордо огрызнулся тамбовский волк.

ВЕЛИКИЙ И МОГУЧИЙ

   – Чем отличается рабочий от раба?
   – Суффиксом и окончанием.

ВОСТОК – ДЕЛО ТОНКОЕ

I.

   И когда наступила ночь, дополняющая до тысячи, Шахерезада встала и сказала:
   – Товарищи! До каких пор мы будем рассказывать сказки этому тирану и самодуру Шахрияру!
   Но ее заставили прекратить дозволенные речи.
 

II.

   Пока Али-Баба и сорок разбойников выясняли свои сложные и запутанные взаимоотношения, Алладин засунул весь Сезам в волшебную лампу и переехал в русские народные сказки на постоянное местожительство.
 

III.

   Тысячу ночей начинала Шахерезада словами "Дошло до меня, о великий султан…" Но на тысячу первую ночь она вынуждена была прекратить дозволенные речи, выяснив: то, что дошло до нее, не дошло до султана.
 

IV.

   Алладин женился на принцессе Будур и жил с ней в мире и согласии, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний – мать Будур и теща Алладина.
   С ее приходом все изменилось.
 

V.

   Али-Баба, разочарованный, стоял перед волшебной пещерой с сокровищами. Увы, новый английский замок игнорировал просьбы "Сезам, откройся!"

ИНТИМНОЕ

   – Команды я принимаю только от женщин: ниже, выше, правее, левее, сдай назад, не останавливайся…
   – Вы водитель грузовика?

НА ОХОТЕ

   – Этот охотник медведя в глаз бьет!
   – Зачем?
   – Чтоб характера не портить!

БАРЬЕР

   – К барьеру! Кому сказано?!
   Грохнул выстрел. Он рванулся, перепрыгнул барьер и побежал прочь. В голове стучала одна-единственная мысль: "Только бы удрать от этого… с револьвером…"
   Соревнования по бегу с барьерами начались.

ЭПИГРАММЫ

   Жанр эпиграммы – колегам подарок,
   Краток, блестящ, остроумен и ярок,
   И безусловно – запомни, фантаст! –
   Добр, но зубаст!

Олег Ладыженский

Марине и Сергею Дяченко

   Дуэт Дяченко – это круто!
   Любовь, романтикой ведома,
   Бредет со "Шрамом" в лапы к "Скруту",
   И через "Казнь" – к "Армагед-дому"!

Сергею Лукьяненко

   Пускай собратья по перу
   Лабают космооперу,
   Включив для вдохновенья самогонный аппарат –
   Мы знаем, что землянин, кой
   Был сотворен Лукьяненкой,
   Зеленого замочит эффективней во сто крат!

Авторам романа "Рубеж"

   Ой, заспiвали козаченьки
   Про те, що Бог усiм суддя,
   I вiн узнати дозволяе,
   Кому вiддячили Дяченки,
   Про що галдять отi Олдя
   I в кого пан Шмалько шмаляе!

Льву Вершинину

   Ехал мальчик на машине,
   Звался мальчик Лев Вершинин,
   И однажды, захмелев,
   Вдруг заехал в сельву Лев.
   А мораль здесь такова:
   Не отпустит сельва Льва!

Евгению Лукину

   Сел Лукин под забором у скверика
   На предмет созиданья лимерика –
   Подошел к нему мент,
   Предъявил документ:
   – Это вам, гражданин, не Америка!

Владимиру Васильеву

   Крошка-сын к отцу пришел
   И спросила кроха:
   – Папа, Воха – хорошо?
   – Да, сынок, неплохо…

Далии Трускиновской

   Ищу в туманной дали я:
   Куда пропала Далия?!
   И бюст ее, и талия,
   И ноги, и так далее…

Андрею Валентинову

   (моралитэ)

 

I

   Если вы от армии косили –
   Не для вас писалось "Око Силы"!
   Если завсегдатай вы сортира –
   Не для вас писали "Дезертира"!
   Если вы любитель мучить кошек –
   Не для вас писался "Серый Коршун"!
 

II

   Если ты святой безгрешный лирик –
   Смело открывай "Овернский клирик"!
   Не употребляешь "Брэнди-колу"? –
   Углубляйся в "Орию" и "Олу"!
   Лишь для тех, кто любит молоко,
   Творчество товарища Шмалько!

Александру Громову

   На гонорар не выстроить хоромов…
   Со мной согласен Александр Громов.

Сергею Лукьяненко, роман "Ночной дозор"

   Измучен эротическими снами,
   Уединился я в хлеву с козой,
   А мне из сумрака кричат: "Ночной Дозор!
   Вы, гражданин, Иной! Пройдемте с нами!"

Святославу Логинову

   Прошел "Путей Земных" огонь
   И в "Черном смерче" выжил? Ладно.
   Не плюй в "Колодезь", дорогой, –
   Там "Многорукий бог Далайна"!

Творчеству М. и С. Дяченко

   Берешь героиню – тонкую, нервную! –
   Съедаешь на первое.
   Берешь пожилого красавца-героя
   И ешь на второе.
   Появятся рядом друзья или дети –
   Их, значит, на третье.
   Вы думали, это – канва для сюжета?
   Нет, это диета.

А. Валентинову на мотив Ю. Буркина

   Когда впервые в жизни он увидел фэньё,
   Оно с порога закричало:
   "Ё-моё!
   Вот это парень!
   Как крут и лих!"
   И с той поры все видят только вместе их…

В. Васильеву

   Знай, Васильева облаяв –
   Он прославил Николаев!
   Знай, вражина, впав в тоску –
   Он прославит и Москву!
   Ибо, скажем без подвоха,
   Многим мил и дорог Воха!

А. Лазарчуку и И. Андронати

   Если спросят: "Лазарчук чей?",
   Мы не скажем: "Разных чукчей",
   Ни: "Для черни!",
   Ни: "Для знати!",
   А – для Иры Андронати!

Повести "Кон" М. и С. Дяченко

   Едва глаза сомкну,
   Как сразу снится мне:
   Читатель на "Кону",
   А автор – на коне!

Д. Скирюку

   Что цепляет, словно крючья?
   Что хватает за рукав?
   Это творчество скирючье,
   Это гений Скирюка!

Ю. Брайдеру и Н. Чадовичу

   Если спросят: "Дон, вы чей?"
   Брайдера с Чадовичем, –
   Скажут, сдвинув кружки: "Мы
   Уж давно друг дружкины!"

На роман М. и С. Дяченко "Долина Совести"

   Вышел в дверь, надел стальные латы,
   Взял копье и сунул ногу в стремя.
   Под конем Долина Совести стонала:
   "Влево, друг! – там Букеров палаты!..
   Вправо, брат! – там горы всяких премий!.."
   Прямо еду.
   Прямо в пасть финала.

А. Дашкову

   Если папа маму гложет,
   Сыну высосав глаза, –
   То Дашков об этом может
   Очень стильно рассказать.

"Книжному обозрению"

   Политически созрело,
   Всех конкретно обозрело
   С самой лучшей стороны:
   Тем под юбку, тем в штаны…

А. Золотько, "Игры богов"

   Книгу, Муза, воспой Александра, Карлова сына,
   Грозный, который читателям тысячи бедствий соделал,
   Чувства высокие в мрачную бездну низринув…
   Муза в ответ: "Воспою, пацаны! Нехрен делать!"

Ю. Никитину

   В чистом поле под ракитой
   Богатырь лежит убитый.
   Под кустом ракитиным
   (Братцы, это факт!)
   Он прочел Никитина
   И схватил инфаркт.

Фильму "Ночной дозор"

   Третий день хожу, стеная –
   У меня жена-Иная,
   И к ней в Сумраке Иной
   Ходит за моей спиной!

Совету по фантастике и приключенческой литературе

   Пресвятая Троица,
   Помоги построиться –
   И путями светскими
   В царствие советское!

М. и С. Дяченко

   У Марины и Сергея
   Жизнь достигла апогея –
   Испытали даже музы
   На себе, что значат УЗЫ!!!

ЦИКЛ ЭПИГРАММ "ПЛОХИХ ЛЮДЕЙ ЕСТЬ!" (совместно с И. Андронати)
(посв. Хольму Ван Зайчику)

   Шел Ван Зайчик темным лесом,
   Заряжая "Смит-энд-Вессон" –
   В окружающей среде
   Больше нет плохих людей!
 
   Я браню Ван Заеца,
   А Слава огрызается…
 
   Китай "черемухой" накрылся,
   Ордусь в неоновом свету,
   Ван Зайчик, кажется, влюбился,
   И "ван", наверно, станет "ту"…
 
   От Фонтанки до Перес
   Есть к Ван Зайцу интерес:
   Ламца-дрица-гоп-ца-ца,
   Я люблю Ван Заеца!!!
 
   Ночью сплю, а мне не спится:
   "Дусь, а Дусь!
   Может, я без заграницы?
   Я в Ордусь!"
   Дуся дремлет, как ребенок,
   Накрутивши бигуди,
   Отвечает мне спросонок:
   "Знаешь, зайчик, не зуди!.."

На дилогию Н. Перумова "Череп на рукаве"-"Череп в небесах"

I

   Дывлюсь я на небо
   Та й думку гадаю:
   "Чому я не череп?
   Чому не лiтаю?"
 

II

   Размечтался череп: "Мне бы
   С рукава – да прямо в небо!"
   А ему рукав: "Утрись-ка!
   Ты, брат, череп не арийский…"
   Вот так Веселый Роджер
   В десант не вышел рожей.

А. Бушкову

   Шел Сварог дремучим лесом
   За Бушковским интересом,
   И тянулся, сер и ал,
   Бесконечный сериал…

С. Лукьяненко, "Спектр"

   Восемь девок, один я,
   Плюс пельмени под коньяк,
   Плюс добавочных сто грамм –
   Вот вам ключ к иным мирам!

С. Логинов, "Свет в окошке"

   Не найти мудрей совета
   Для ученых и поэтов:
   Лучше нету того света,
   Если помнят, но на этом!

Александру Ройфе

   С фантастами, товарищ, нужно строго!
   Фантаст навек останется дитём!
   Покончили со "Звездною дорогой"?
   Теперь, друзья, пойдем иным путём!

В. Каплан, "Круги в пустоте"

   Право, славный талант,
   Ни словца в простоте,
   В свет Виталий Каплан
   Бух! – круги в пустоте…

Ю. Брайдер, Н. Чадович

   Из Гималайских копей рудных
   С "Гвоздем в башке" явились вдруг
   Чадович, сын ошибок трудных,
   И Брайдер, парадоксов друг.

Д. Володихин, "Дети Барса"

   Недалеко от эпоса до фарса,
   От коршуна до курицы-наседки,
   Но все же – если мы не "Дети Барса",
   То уж конечно "Пасынки барсетки"!

Л. Каганов, "Харизма"

   Не скажем про Каганова
   Мы ничего поганого:
   С харизмой худо, я-не-я,
   Но море обаяния!

М. и С. Дяченко, "Пандем"

   Задыхаюсь, словно в топи я,
   От сомнений непростых:
   Это все-таки утопия
   Или все-таки кранты?

А. Валентинов "Сфера"

   Ночью снятся херувиму
   Сновиденья Люцифера:
   Дочитал до половины
   Книжку под названьем "Сфера".

Г. Л. Олди, "Мессия очишает диск"

   В Иерусалиме вой и писк
   Аж до России –
   Мессия очищает диск!
   Пришел Мессия!

М. Тырин "Желтая линия"

   Хочешь книжку стырить? На!
   Ус седой от инея.
   Желтая у Тырина
   К коммунизму линия.

Дмитрию Громову

   Нащо вам баба ромова,
   Нащо халява хромова,
   Навіщо пів-Госпрому вам
   Для житлових осель?
   Коли ми маєм Громова,
   Ми маємо усе!

Александру Ройфе

   Грядет, грядет девятый вал!
   И на обломках самовластья
   Не вспомнят, к счастью иль к несчастью,
   Кого и где критиковал…

М. и С. Дяченко, "Варан"

   Выползла дорога из тумана,
   Искушает сотней поворотов,
   И глядит читатель в даль романа,
   Как Варан на новые ворота…

Борису Штерну

   Я вчера не пил ни грамма,
   Я читал трехтомник Штерна –
   Эпиграмма, эпиграмма,
   Эпитафия ты, стерва…

Совету по фантастике и приключенческой литературе

   Ряды героев сплочены!
   Еще махнём мы рупь за двести
   И дружно раздадим чины
   Собравшимся в причинном месте!

Фэндому

   Вот дом, который построил фэн:
   Слегка читальня, чуть-чуть кафе,
   Местами "Браво!", местами "Фэ!" –
   И вечный жар аутодафе…

Себе

   И долго буду тем любезен я народу,
   Что честно, в меру скромных сил,
   Я улучшал народную породу
   И милостыни не просил.