Ладыженский Олег. Мост над океаном

 
   Ну-ка чуду-юду,
   Чуду-юду
   Дружным хором скажем:
   "Хау ду ю ду!"
   Чтобы чудушко врагов
   Поборол,
   Чтоб могли мы танцевать
   Рок-н-ролл!
 
   Я в школе одноклассников портфелями бил,
   Я папу-маму-бабушку совсем не любил,
   Я папу звал: "Дебил!"
   И деда звал: "Дебил!"
   И старенькой учительнице дерзко грубил!
 
   Наша жизнь не бесконечна
   Пока,
   А любовь – так и совсем
   Коротка,
   Покрасивше тонкий стан
   Изгибай,
   Отплясались, моя лав,
   И гуд бай!

ДОРОЖНАЯ ПЕСНЯ ГОНЗЫ

   (к спектаклю по пьесе В. Коростылева "Король Пиф-Паф, но не в этом дело…")

 
   Песня со мною,
   День за спиною
   Пёстрой котомкой висит,
   В сказках герою
   Грустно порою,
   Так не всегда же грустить!
 
   Я спешу за ветром,
   А он спешит вперёд, –
   Солнце светит,
   машут ветки,
   жизнь идёт!
 
   Все начнется опять сначала,
   Налегке, как талая вода –
   И айда!
   От былых причалов
   я уже отчалил
   навсегда!
 
   Небо синее,
   Ветер сильнее,
   Гордо стоят тополя,
   Где бы я не был,
   Всюду есть небо,
   Всюду кружится земля!
 
   Все начнется опять сначала,
   Налегке, как талая вода –
   И айда!
   От былых причалов
   я уже отчалил
   навсегда!

КОРОЛЕВСКИЙ МИНОР

   (к спектаклю по пьесе В. Коростылева "Король Пиф-Паф, но не в этом дело…")

 
   Жизнь короля тяжела,
   Вечно дела да дела,
   Я, ловно рыба-пила,
   Пилю придворных
   И всем мешаю,
 
   Давит корона и жмёт,
   Я же давлю на народ…
   Жизнь моя, братцы, не мёд,
   А бочка дегтя,
   Причем большая!
 
   Тихо спивается двор,
   Каждый министр – плут и вор,
   Даже начать разговор,
   Так просто не с кем,
   И все напрасно!
 
   Некогда, братцы, поесть,
   Некогда, братцы, присесть,
   Мне бы в историю влезть,
   Хотя б в учебник
   Для младших классов!

БЭК-ВОКАЛ МИНИСТРОВ:

   Ни копеечки ни стоя,
   Не умея ничерта,
   Мы – державного престола
   Три держальные кита!
 
   Красота!

РОМАНС ЗЛЮЧКИ-КОЛЮЧКИ

   (к спектаклю по пьесе В. Коростылева "Король Пиф-Паф, но не в этом дело…")

 
   Передо мной склоняется толпа,
   Воспета я в поэзии и в прозе, –
   Пусть где-то без шипов бывают розы,
   А я без розы, но зато в шипах!
 
   Обидчиков мне просто наказать,
   Нахалам – оскорбления припомнить,
   Как говорил мой дедушка Шиповник:
   "Чем дальше влез, тем дольше вылезать!"
 
   Люблю быть первой, что ни говори,
   Уж если жить колючей, так из лучших, –
   Мою маман, Верблюжую Колючку,
   Верблюд, и тот не мог переварить!
 
   Шипастость мне в окне единый свет,
   У нас в родне любой ребенок – практик,
   Как говорил мой добрый папа Кактус,
   А папа Какус был в душе поэт!

РЕЧИТАТИВ ЧАСОВ

   (к спектаклю по пьесе Ф. Кривина "Когда Фея не любит")

 
   У сказки есть свои законы,
   У жизни есть свои права.
   Удар часов на колокольне
   Преграду ночи разорвал.
   Пусть все мы правильные люди,
   Пусть мы не верим в чудеса,
   Но, может быть, до встречи с чудом
   У нас осталось полчаса.
 
   У времени свои привычки,
   Кружит эпохи колесо.
   Часы – что может быть обычней?
   Что необычнее часов?!
   Короче дни, закрыты двери,
   Тускнее наши голоса…
   Кому-то – жить, кому-то – верить
   Осталось только полчаса.
 
   Полчаса – и змею нет прощенья,
   Полчаса – и нет в живых Кащея,
   Полчаса – стеной стоят леса,
   Только надо их прожить,
   Эти полчаса…

ЗОНГ КОНТОРЩИКА

   (к спектаклю по пьесе Ф. Кривина "Когда Фея не любит")

 
   Жил конторщик.
   Он жил не у самого синего моря,
   Жил конторщик,
   Не сети чинил на пустом берегу.
   Жил конторщик.
   Работал в обычной банальной конторе –
   Ты так можешь,
   И я так могу.
 
   Он сросся со стулом
   И сердце в нем пело,
   Из окон не дуло
   И дверь не скрипела,
   За подвиг и подлость
   Не нам отвечать –
   Вы ставите подпись,
   Мы шлепнем печать!
 
   Жил конторщик
   В ладу и с собой, и с начальством,
   Жил конторщик,
   За вредность бесплатно не пил молоко,
   И незримо
   Стояли стеной у него за плечами
   Рядовые
   конторских
   полков.
 
   "Мы встанем рядами,
   Взойдем на котурны,
   Мы всех вас задавим
   Под макулатурой,
   За подвиг и подлость
   Не нам отвечать –
   Вы ставите подпись,
   Мы шлепнем печать!"

ДЕКЛАРАТИВНЫЙ МАЖОР ПОПО

   (к спектаклю по пьесе Ф. Кривина "Когда Фея не любит")

 
   Менять мировоззрение не стану я,
   Чего я в вашей жизни не видал?
   Аквариум с трехразовым питанием –
   Вот это, понимаю, идеал!
 
   А я себе
   На уме –
   В аквариуме!
   А я в раю,
   Не в тюрьме –
   В аквариуме!
 
   Свобода – ни работы, ни семьи!
   Жирею на копченой колбасе!
   Чего смеетесь? Мы же все свои!
   У нас один аквариум на всех!
 
   А я себе
   На уме –
   В аквариуме!
   А я в раю,
   Не в тюрьме –
   В аквариуме!

СОЛДАТСКАЯ ПОХОДНАЯ

   (к спектаклю по пьесе Ф. Кривина "Когда Фея не любит")

 
   Средь чисел, событий и дат,
   Принцесс, великанов и змеев,
   По сказкам кочует солдат,
   Своей за душой не имея.
 
   И вновь от утра до утра –
   Суровая лямка похода,
   Солдаты, солдаты уходят,
   Солдатам пора.
 
   Победой закончился бой,
   И званые нынче обеды –
   Солдаты уносят с собой
   Жестокую горечь победы.
 
   И вновь от утра до утра –
   Суровая лямка похода,
   Солдаты, солдаты уходят,
   Солдатам пора.
 
   Пусть стерты его сапоги,
   Дорога пусть кажется долгой –
   Даруя свободу другим,
   Солдат не свободен от долга.
 
   И вновь от утра до утра –
   Суровая лямка похода,
   Солдаты, солдаты уходят,
   Солдатам пора.

В 3.10 НА ЮМУ

   (1982-2002)

 
   В три десять на Юму –
   Таинственный поезд,
   Там в окнах мелькают
   Летящие тени
   В кромешной ночной пустоте –
 
   Застреленных вместе,
   Повешенных порознь,
   Не знавших при жизни,
   Не знавших посмертно
   Не знавших законов и стен.
 
   В три десять на Юму
   Отправится поезд,
   И тени усопших,
   И тени убитых,
   И тени плюют на закон.
 
   В три десять на Юму,
   Пока нам не поздно
   Забыть все, что было,
   Забыть, что мы – быдло,
   Забыться и прыгнуть в вагон.
 
   Почетным конвоем
   Несутся ковбои,
   Кого убивали,
   Шутя убивали,
   И кто, не стыдясь, убивал.
 
   Прислушайся, парень! –
   Услышишь гитару,
   Глухую гитару,
   Ночную гитару,
   Гитару и песни слова.
 
   Мотивчик нестоек,
   Он глохнет в тумане,
   Но струны гитары,
   Упрямой гитары,
   Но струны звенят и звенят,
 
   Что деньги – пустое,
   Что друг не обманет,
   А пуля шерифа,
   А пуля шерифа,
   А пуля быстрее коня.
 
   Садись в этот поезд,
   Садись без билета,
   Садись наудачу,
   Без долгих прощаний,
   Садись и судьбу попроси:
 
   "Пусть дикая помесь
   Январского лета
   Сожжет и остудит,
   Даст путь и стоянку,
   Убьет и потом воскресит!"
 
   В три десять на Юму…

КРАСНОЕ И БЕЛОЕ

   (1980-2002)

 
   Небо становится ближе,
   Осень кутит, как всегда,
   Листья летят над притихшим Парижем,
   Листья летят, господа.
 
   Красные, белые, – карты
   В клочья. Игра не моя.
   Красный закат над Монмартром,
   Белые ночи над Летним стоят.
 
   Красные, белые, – тонет
   Прошлое. Спать не могу.
   Красный фонарь над парижским притоном,
   Белые сани на невском снегу.
 
   Красные, белые, – в вере
   Первый не я. Я – второй.
   Выстрел смертельно беззвучен в отеле.
   Белый поручик и красная кровь.

ОСКОЛКИ ПАМЯТИ

   (после премьеры спектакля "Трудно быть богом"; конец 80-х)

 
   "Быть иль не быть? – конечно, сильно,
   Мудрец был Гамлет.
   За что его и выносили
   Вперед ногами.
   Стою за планками столетий,
   Как за забором,
   Раздел шестой, параграф третий,
   Пора быть богом.
 
   Будуаров немытых дам
   Проза.
   Мне отмщенье и аз воздам –
   Поздно.

ЕРЕТИЧЕСКИЙ АПОКРИФ

I.

   Очень многие хотели б
   Родиться позже,
   Очень многие хотели б
   Родиться раньше,
   Но немногие хотели б
   Не рождаться вовсе,
   А немногие – ведь это
   До смешного мало…
 
   Очень многие хотели б –
   За что, о Боже?!
   Очень многие хотели б –
   За что, я спрашиваю?!
   Если сыты твои волки
   И целы овцы,
   Лишь для этого тебя
   Родила твоя мама?!
 
   Девять месяцев плод
   Непорочно зачатого
   Носила под сердцем
   Божья лань,
   Ну а если б она
   Дожила до распятия,
   А до воскресения
   Не дожила?
 

II.

   Аве Мария!
   Сколько крестов и костров воздвигалось во имя?
   Между двоими, чужих нарекая своими,
   Сына печать и на мать наложилась незримо –
   Аве Мария!
   Девочка из Назарета причислена к лику,
   Трудно всеобщей заступнице в сонме великих,
   Равно горят мусульманин, еврей и ариец –
   Аве Мария!
   Шли под удары клинков на ристалищах Рима,
   Бились в агонии с криками: "Аве, Мария!",
   Встали с ристалищ, теперь у судьбы в фаворитах –
   Аве Мария!
   "…дети мои! Никогда никого не корила…"
 

III.

   Тринадцать апостолов – один Иуда.
   Сто тридцать апостолов – Иуд десяток.
   Тыща триста апостолов – Иуд сотня.
   Такая статистика –
   Как Страшный Суд.
   В стране с населением
   Миллионов в несколько
   Обязательно наберется
   миллион Иуд.

А Я, МАЛЬЧИШЕЧКА…

   Ой, ходка новая,
   А масть бубновая,
   А жисть хреновая,
   Дешевый фарт!
 
   И с ночи до зари
   Шестерки-козыри,
   Шестерки-козырки
   Крапленых карт!
 
   …А кому маруха,
   Кому смерть-старуха,
   Кому мать-кутузка,
   Прокурорский суд,
 
   А меня, жигана,
   Шлепнут из нагана
   И вперед ногами
   На погост снесут…

ЛЭ О КОРОЛЕВЕ ФЕЙ И ТОМАСЕ-РИФМАЧЕ

   Я встретил королеву фей,
   С ней был ученый котофей,
   На пышно убранной софе
   Красотка возлежала,
 
   И огнь пылающей любви
   Пронзил мне душу – се ля ви! –
   Как острие кинжала.
 
   Сказала дева: "Славный бард,
   Пусть флиртовал ты с сотней баб,
   Пусть воровал и нес в ломбард
   Преступную добычу,
 
   Но знает королева фей,
   Что крепок в Томаса строфе
   Талант, как фаллос бычий!"
 
   Я спел: "Владычица моя!
   Пуская ты норовом змея,
   Душа чернее воронья,
   Слова – порока сети,
 
   Душой ты пара сатане,
   Но губ бутон и персей снег
   Прекрасней всех на свете!"
 
   В ответ она: "Ты пьянь и дрянь,
   Клещами рваная ноздря,
   В беспутстве жизнь провел не зря –
   Но свеж твой юный гений!
 
   Пусть легких ты искал путей,
   Бил вдов, насиловал детей, –
   Поэт вне подозрений!"
 
   А я: "Таясь в ночной тиши,
   Бегут людские малыши
   К тебе – кради их, бей, души,
   Растли невинных деток!
 
   Тебя отвергли небеса,
   Но тела дивная краса –
   Услада для поэта!"
 
   Она: "Ты грязен и речист,
   В грехах, как в саже трубочист,
   Крадешься, аки тать в ночи,
   Течёшь гнилой истомой,
 
   Убийца, блудодей и грязь, –
   Ты царь словес и ритма князь,
   Мой бард, мой добрый Томас!"
 
   А я пою: "Беда и тварь!
   Твои уста как киноварь,
   Коли, дери, увечь, ударь –
   Стерплю от милой крали!
 
   Хотя, конечно, ночь и тьма,
   Недодав сердца и ума,
   Красотку обокрали!"
 
   Так пели мы наедине,
   Вздыхая об ушедшем дне –
   Будь он длинней вдвойне, втройне,
   Из тысячи моментов
 
   Составлен будь он, день проказ,
   Сказали б больше в тыщу раз
   Друг другу комплиментов!

НЕАПОЛИТАНСКАЯ ПЕСНЯ

   "Шумел камыш, деревья гнулись…"
   "O dolce Napoli, о soul beato…"

 
   Под ветром гнется,
   Шуршит осока,
   Над темным морем
   Луна высоко.
   О ты, что душу
   Мне излечила –
   Санта-Лючия!
   Санта-Лючия!
 
   Ах, что ж ты медлишь,
   Моя красотка!
   Недвижны волны,
   Надежна лодка.
   Тебе от сердца
   Отдам ключи я…
   Санта-Лючия!
   Санта-Лючия!
 
   А если спросят:
   Мол, где гуляла?
   Ответь: "Стояла
   Я у штурвала,
   Искала к дому
   Пути в ночи я…"
   Санта-Лючия!
   Санта-Лючия!

КОЧЕВРЯКА

   Кочевряка, кочевряй!
   Сучьим раком кочевряй!
   Хошь – в ад,
   Хошь – в рай,
   Небу зраком козыряй!
 
   Кочевряка, чур, я кочет! –
   Чёт подначит, чирей вскочит,
   Чушка чешет,
   Черт хохочет,
   Во хмелю школяр стрекочет!
 
   Кочевряка, кочевряй!
   В полночь злаком вечеряй!
   В четь святых,
   В сычий грай, –
   Буйных дракой усмиряй!
 
   Кочевряка, чур, я кречет! –
   Кости мечет чалый нечет,
   Вечер чист,
   Чихай на свечи! –
   Сатана трещит о встрече!
 
   Кочевряка, кочевряй!
   Тощей сракой пузыряй!
   Чай, ничей,-
   Сто хрычей
   Густо ёрзают сарай!
 
   Кочевряка, чур, я кляча!
   Палачу – чердак для плача,
   Череп конский,
   Хвост свинячий,
   Смачный чих ноздрю дурачит!
 
   Кочевряка, кочевряй!
   Путь подошвой ковыряй! –
   Хоть во сне,
   Хоть в весне,
   Хоть в метели января!..

ВОЛЬНИЦА

   В том краю, где бирючу –
   Песни петь,
   В том раю, где палачу –
   Боль терпеть,
   В той земле, где соль сладка,
   В том аду,
   Где калят сковороду, –
   Пропаду.
 
   В том краю, где бирючи,
   В том раю, где палачи,
   В той земле, где соль – не соль,
   Ветра нет для парусов!
 
   В том углу, где пауки
   В кружевах,
   На балу, где дураки
   Треплют вальс,
   На своих, на девяти,
   На кругах,
   Прикажу свече: "Свети!" –
   И в бега.
 
   В том углу, где пауки,
   На балу, где дураки,
   На кругах, на виражах,
   Нету ножен для ножа!
 
   В тех местах, где явлен страх
   Во плоти,
   На распутье, на ветрах,
   На пути,
   Где течет огонь смолы
   По ножу,
   Хоть закуйте в кандалы –
   Ухожу.
 
   В тех местах, где явлен страх,
   На распутных на ветрах,
   Где каленая смола,
   Нет мне жизни в кандалах!
 
   По следам пускайте псов –
   Загрызу.
   Киньте белкой в колесо –
   Увезу,
   Колесо пущу с горы –
   Мчи быстрей!
   Вы могучи, вы хитры,
   Я хитрей.
 
   По следам пускайте псов,
   Киньте белкой в колесо,-
   Натяну я шкуру пса
   Да на обод колеса!
 
   Не боец, не чародей,
   Не герой, –
   Распоследний из людей,
   Под горой
   Отдышусь, хлебну вина:
   "Хорошо!"
   Поминай, не поминай, –
   Я пошёл!
 
   Не боец, не чародей,
   Распоследний из людей,
   Под горой хлебну вина –
   Ухожу, ребята, на..!

ИМЯ, СЕСТРА, ИМЯ!

   Спи, сестра!
   Я – твой страх.
   На кострах
   Боль быстра.
 
   Спи, сестра!
   Я и страсть –
   Словно прах
   На ветрах.
 
   Пой, кастрат!
   Дуй, мистраль!
   Сталь остра –
   Спи, сестра!
 
   Зной с утра…

ДИАЛОГ ГРУДИ В КРЕСТАХ И ГОЛОВЫ В КУСТАХ

   Начинает голова:
   – В целом, я была права…
   На груди звенят кресты:
   – Ты?!
   А вокруг молчат кусты
   И трава.

ЗАЧЕМ?!

   Во все года, времена и века,
   На островах и на материках,
   Перо и кисть, резец и строка
   Один вопрос задавали.
   Один вопрос – а ответа все нет!
   Ушел во тьму за поэтом поэт,
   Кто без следа, кто – оставив свой след,
   Теперь попытка за вами!
 
   Зачем
   ты живешь, человек?
   Зачем
   ты живешь, человек?
   Сквозь дождь и снег,
   Сквозь слезы и смех –
   Зачем
   ты живешь, человек?!
 
   Во все года, времена и века,
   В монастырях и по кабакам,
   Сердца и мозг, душа и рука
   Один вопрос теребили.
   Один вопрос – а десятки умов,
   Один вопрос – а шеренги томов,
   Как волны бьются о каменный мол,
   Об этот вопрос разбились.
 
   Зачем?..

ТОСКЛИВАЯ

   Скиталась осень в слепом тумане –
   Дождь, и град, и пуста сума…
   Тропа вильнет, а судьба обманет –
   Ах, в пути не сойти б с ума!
 
   Иди, бродяга, пока идется –
   Дождь, и град, и пуста сума…
   Луна упала на дно колодца –
   Ах, в пути не сойти б с ума!
 
   Грехи черствеют вчерашним хлебом –
   Дождь, и град, и пуста сума…
   Хочу направо, бреду налево –
   Ах, в пути не сойти б с ума!
 
   Вкус подаянья горчит полынью –
   Дождь, и град, и пуста сума…
   Я кум морозу и шурин ливню –
   Ах, в пути не сойти б с ума!
 
   Монах стращал меня преисподней –
   Мор, и глад, и кругом тюрьма!
   Монаху – завтра, а мне – сегодня!
   Ах, в пути не сойти б с ума…
 
   Господь Всевышний – моя опора!
   Дождь, и град, и пуста сума…
   Приют неблизко, покой нескоро,
   Ах, в пути б не сойти с ума!..
 
   К чему скорбеть о судьбе бродяги?
   Дождь, и град, и пуста сума…
   Я гол и чист, словно лист бумаги –
   Ах, в пути не сойти б с ума!..
 
   Мне нет удачи, мне нет покоя –
   Дождь, и град, и пуста сума!
   Пожму плечами, махну рукою –
   Ах, в пути не сойти б с ума!..
 
   Мои две клячи в дороге длинной –
   Дождь, и град, и пуста сума! –
   Душа и тело, огонь и глина…
   Ах, в пути б не сойти с ума!..

ОБЕЩАНИЕ

   "Я обещаю вам сады…"

Коран

 
   Я обещаю вам сады,
   Где пена белая жасмина
   Так беззащитна, что костьми нам
   Лечь за нее – блаженство мира
   И нежность утренней звезды.
 
   Я обещаю вам суды,
   Где честь в чести, а добродетель
   Не ждет – сорвутся двери с петель,
   И явится ее свидетель
   Развеять кривды лживый дым.
 
   Я обещаю вам, седым,
   Весь опыт зрелости отрадной,
   Свободу рухнувшей ограды
   И в небе ангелов парады,
   На фоне облачной гряды.
 
   Я обещаю вам следы
   Девичьих ног на той аллее,
   Что и печальней, и милее
   Беспамятства рассветной лени
   И счастья лопнувшей узды.
 
   Я обещаю вам Содом,
   Где страсть, горя в очах порока,
   Равна огню в речах пророка,
   Когда невинности дорога
   Ведет детей в публичный дом.
 
   Я обещаю вам стада
   Благих овец, баранов тучных,
   В костре горящем ропот сучьев,
   И ежедневно хлеб насущный,
   И утром – "нет!", и ночью – "да…"
 
   Я обещаю вам столбы,
   Несокрушимые колонны –
   Надежный выбор Вавилона,
   Защиту слабых миллионов
   От равнодушия судьбы.
 
   Я обещаю вам судьбу,
   Надежду, мир, войну и ярость,
   Рожденье, молодость и старость,
   И смерти тихую усталость,
   И дальний шепот: "Не забудь…"
 
   Я обещаю вам себя…

ДОРОЖНАЯ

   Расшибись о звездный купол,
   Но взлети,
   Осуши кастальский кубок
   По пути,
   Мы – инкубы и суккубы
   Во плоти.
 
   Пусть поэтам платят скупо,
   Но не наши шепчут губы:
   "Заплати!"
 
   До колен сотри подошвы,
   Но иди,
   Да, ты прошлый, прежний, пошлый,
   Но – един.
   Бедный, блудный братец, кто ж ты?
   Среди льдин
 
   Мы – былого солнца крошки,
   Ключ к замку, к обеду ложки,
   Нож в груди.
 
   Эй, в дорогу, сивый мерин!
   За порог!
   Ты сосчитан и измерен, –
   Вне дорог
   Кто тебе, дружок, поверит?
   Только Бог.
 
   Долог путь до Типперери,
   Люди, птицы, песни, звери –
   Все в свой срок.

ВРЕМЯ

   Время –
   С кем тебя только не сравнивали!
   Время –
   Может быть, Хронос и вправду велик?!
   Время –
   Что для тебя люди, боги, миры?
   Вредно
   Знать до начала исходы игры.
 
   На вечном, до скуки привычном пути
   Сизиф рядом с камнем не виден почти.
   Эпохи внушительное колесо
   Толкает секундная стрелка часов.
 
   Время –
   В вечном параде шагают века.
   Бренность –
   Не оправдание для слизняка.
   Бремя
   Экклезиаста в руинах утрат.
   Вредно
   Камни разбрасывать и собирать.
 
   Секунда – значительна участь твоя,
   Песчинка, но дрогнут весы Бытия,
   На сцену, времен полномочный посол,
   Вступает секундная стрелка часов.

ПРИЧАЛ

   Отплываю от причала –
   До свиданья!
   Потянулись, закачались
   Люди, зданья.
   От причала, от причала,
   От начала.
   Память с пристани кричала
   Вслед печали.
   Мимо набережной Встречи
   Проплываем,
   Слез рука легла на плечи
   Как живая,
   И сползла. Пушинки легче
   Плеск аккордов.
   Там, на набережной Встречи,
   Машет гордость.
   Что ж ты, гордость, не крылата,
   В самом деле?
   Где твой щит, копье и латы –
   Надоели?
   Проверяют нынче твердость
   По одежке.
   Как любить умеет гордость?
   Безнадежно.
   Отплываю от причала,
   Убегаю,
   Огоньками, как свечами,
   Помигаю.
   Что на юте? Что поют там?
   Взгляд опустим.
   После спустимся в каюту.
   В гости к грусти.
   Постучались. Сели рядом.
   Помолчали.
   Погрустили для порядка
   О причале.
   Если б знать, что впереди там…
   Слишком поздно.
   Рядом с грустью посидите –
   И на воздух.
   Волны, как остатки бури,
   За кормою.
   Все, что было, все, что будет,
   За борт смоет.
   Море горсти лунной пыли
   Закачало.
   Жребий брошен. Мы отплыли
   От причала.

РЕКВИЕМ

   Умер
   Смех
   Как ромашка средь вздыбленных вверх колонн.
   Отражение смеха –
   Куда ты?
   Задымлено зеркало.
   На лице
   Человека –
   Оскал безулыбьего рта.
   Пустота.
 
   Умер
   Смех.
   Растоптали.
   В чем скрыта его вина?!
   Для усмешки
   Последней,
   Отчаянной –
   В чем финал?!
   Словно пасту из тюбика,
   Выдавят губы оскал.
   И ресниц огражденье трясет озверело тоска.
 
   Умер
   Смех.
   Это много страшнее иных смертей.
   Обалдело
   Стою
   Над потерей потерь.

БОЛЬНОЙ РОМАНС

   Что стоишь в углу комнаты?
   Что молчишь за спиной?
   Уходящие, помните:
   Первый выстрел – за мной.
 
   Что притих за портьерою?
   Выпад. Шпага в крови.
   Приходящие, верою
   Не искупишь любви.
 
   Что тобой мне назначится?
   Чей смертелен оскал?
   Остаешься?
   Не прячешься?
   Выходи из зеркал.

КАРАВАН

   …в четком ритме, в шлейфе пыли –
   будто бритву вскользь раскрыли,
   и притихшие места
   оглядела сталь:
 
   Где тут Север? где тут Запад?! –
   все бесцельно. Но внезапно
   Немоту песка порвал
   пестрой лентой – караван.
 
   Сквозь пустынь горячий снег
   в затвердевшей тишине.

ТОСКА

   Чёт и нечет,
   Чёрт и нечерт,
   Темный вечер.
   Грех на плечи
   Прыгнет из кустов:
   – Стой!
 
   Зелье варю,
   Вслух говорю:
   Эй, ротозеи,
   Кушайте зелье,
   Слушайте речи!
   До новой встречи!
 
   Обозначена черта,
   А за нею –
   Ничерта.
 
   И снова – зелье,
   И снова – вечер.
   И снова – злее
   Клекочет кречет,
   Что чёт как нечет,
   Что вечен вечер…
 
   И нахохлились сычи,
   Как над плахой
   Палачи.
 
   "Платить мне нечем,
   Налей хоть каплю,
   Скажи хоть слово…"
 
   Как шило в печень:
   Зачем лукавлю?!
   И снова…
   снова…

ИМПЕРИЯ

   Аты-баты, шли солдаты,
   Прочь от домиков горбатых,
   Девок да перин.
   Третий Рим. Четвертый. Пятый.
   Вспомним имена и даты,
   Хором грянем:
   – Рим!!!
 
   Аты-баты, шли солдаты,
   Безбороды, бородаты,
   Старики, юнцы,
   Те непьющи, те поддаты,
   Злы сержанты и комбаты,
   Востры кладенцы.
 
   Аты-баты, легионы,
   Время наше, время оно,
   Солнце на штыках.
   Рим десятый. Миллионы
   От Ташкента до Лиона
   Славят старика.
 
   Гитлеры, Наполеоны,
   Субмарины, галеоны,-
   Мы горды помочь
   Амфибрахием, пеоном,
   Воплем труб, фаготов стоном:
   Сила! Слава!
   Мощь!
 
   Аты-баты… И незримо,
   Словно мат среди мейнстрима,
   Как огонь в руках,
   Мудрость Рима, глупость Рима,
   Вечность Рима, бренность Рима
   Шествует неутомимо
   Из руин – в века.

ЦИВИЛИЗАЦИЯ

   Разбудили зимнюю ветку.
   В вазу – воду, в воду – таблетку,