Ладыженский Олег. Мост над океаном

   Но проси, не проси, а братве по х…ям!
 
   Я спросил пахана: "Отчего нам хана?
   Завяжи с анашой, откажись от вина,
   Выкинь финку, пойди в стукачи – а в итоге…"
   Не дождался ответа я от пахана.
 
   Мы "поляну" накроем и "стрелку" забьём,
   И в парилке оттянемся с клевым бабьем,
   Рай – для вечнозелёных, как елки и баксы,
   Ад – для нытиков, схожих с дубовым рублём!
 
   Есть квартира, счет в банке, мобила и джип,
   Этих ставлю "на счетчик", других – на ножи,
   Но ночами мне снится: живу на зарплату…
   Где, скажите, реальность, а где миражи?!
 
   Ты родился в сорочке, я в джипе рожден,
   Ты – семь пядей во лбу, я – в кармане семь тонн,
   Ты качаешь права, я же мышцы качаю…
   Кто по жизни наказан, а кто награждён?!
 
   Развели, как шестерку, и дело – труба,
   О Аллах, ну за что ты караешь раба?
   Я налоги с наложниц укрыл, и в отместку
   Сколько бед ниспослала мне злая судьба!
 
   Я на Страшном суде озадачу Творца,
   Рассказав про доходы, про дачу Творца,
   Про уход от налогов, про рэкет, про взятки…
   Что молчишь, господин? Опровергни истца!
 
   Я пришел ненадолго, я завтра уйду,
   Счет забытого долга, я завтра уйду,
   Клык убитого волка, пустая обойма,
   Без базара пришел, без базара уйду…
 
   Угнали джип "Cherockee"? Наплевать!
   Растут на зоне сроки? Наплевать!
   Терпи, пацан! Зачтется терпеливым –
   В раю из лейки астры поливать!
 
   Гуляй, братва! Налейте пахану!
   К чему слова? Налейте пахану!
   Недолго нам гулять – дотянем сроки
   И перейдем в другую чайхану!
 
   Сплошь архетип, от крыши до штиблет,
   Герои детских сказок новых лет,
   Мы жили-были в тридевятой зоне –
   Иван-Пацан и Дед-Авторитет…
 
   Хлебнуть ли чайку, заварив от души?
   Пройтись ли в мазурке? – эй, ухарь! пляши!
   Отдаться ли сну? Перечесть ли Бодлера?
   А может быть, просто курнуть анаши?!
 
   Не воруй, говорят, и не пей натощак,
   Возлюби не шалаву, а дуру в прыщах,
   И тогда после "вышки" твою дородетель
   Заберут в неразменный небесный общак!
 
   Там вдали, за Госпромом, дома словно скалы,
   Там рассветы в крови пиджаки полоскали,
   Сто крутых пацанов на лихих BMW
   На разборку с ГУБЭП поскакали…

БАЛЛАДА СУДЬБЫ

   Обманутой виселице твоей, школяр Франсуа Вийон

БАЛЛАДА НОЧНОГО ВСАДНИКА

   Изгибом клинка полыхая в ночи,
   Затравленный месяц кричит.
   Во тьме – ни звезды, и в домах – ни свечи,
   И в скважины вбиты ключи.
   В домах – ни свечи, и в душе – ни луча,
   И сердце забыло науку прощать,
   И врезана в руку ножом палача
   Браслетов последних печать.
 
   Забывшие меру добра или зла,
   Мы больше не пишем баллад.
   Покрыла и души, и мозг, и тела
   Костров отгоревших зола.
   В золе – ни угля, и в душе – ни луча,
   И сердце забыло науку прощать,
   И совесть шипит на углях, как моча,
   Струясь между крыльев плаща.
 
   Подставить скулу под удар сапогом,
   Прощать закадычных врагов.
   Смиренье, как море, в нем нет берегов –
   Мы вышли на берег другой.
   В душе – темнота, и в конце – темнота,
   И больше не надо прощать ни черта,
   И истина эта мудра и проста,
   Как вспышка ножа у хребта.

БАЛЛАДА ПРИЗРАКОВ

   Я – призрак забытого замка.
   Хранитель закрытого зала.
   На мраморе плит, испещренном запекшейся кровью,
   Храню я остатки былого,
   Останки былого.
 
   Когда-то я пел в этом замке.
   И зал в изумлении замер.
   А там, у парадных ковровых – проклятых! – покоев
   Стояла хозяйка,
   Стояло в глазах беспокойство.
 
   Я – призрак забытого замка.
   Но память мне не отказала.
   И дрожь Ваших губ, и дрожание шелка на пяльцах
   Врезались звенящей струною
   В подушечки пальцев.
 
   Вы помните, леди, хоть что-то?
   Задернута жизнь, словно штора.
   Я адом отвергнут, мне райские кущи не светят,
   Я – призрак, я – тень,
   Наважденье,
   За все я в ответе.
 
   В прошедшем не призраку рыться.
   Ваш муж – да, конечно, он рыцарь.
   Разрублены свечи, на плитах вино ли, роса ли…
   Над телом барона
   Убийцу казнили вассалы.
 
   Теперь с Вашим мужем мы – ровня.
   Встречаясь под этою кровлей,
   Былые враги, мы немало друг другу сказали,
   Но Вас, моя леди,
   Давно уже нет в этом зале.
 
   Мы – двое мужчин Вашей жизни.
   Мы были, а Вы еще живы.
   Мы только пред Вами когда-то склоняли колени,
   И в ночь нашей встречи
   Вас мучит бессонница, леди!
 
   Вокруг Вашей смятой постели
   Поют и сражаются тени,
   И струны звенят, и доспехи звенят под мечами…
   Пусть Бог Вас простит,
   Наша леди,
   А мы Вас прощаем.

БАЛЛАДА О КУЛАКЕ

   Шел монах за подаяньем,
   Нес в руках горшок с геранью,
   В сумке сутру махаянью
   И на шее пять прыщей.
   Повстречался с пьяной дрянью,
   Тот облил монаха бранью,
   Отобрал горшок с геранью
   И оставил без вещей.
 
   И стоит монах весь драный
   И болят на сердце раны,
   И щемит от горя прана,
   И в желудке – ничего.
   И теперь в одежде рваной
   Не добраться до нирваны
   Из-за пьяного болвана,
   Хинаяна мать его!
 
   И монах решил покамест
   Обратиться к Бодхидхарме,
   Чтоб пожалиться пахану
   На злосчастную судьбу,
   И сказать, что если Дхарма
   Не спасет его от хама,
   То видал он эту карму
   В черном поясе в гробу!
 
   И сказал Дамо:
   – Монахи!
   Ни к чему нам охи-ахи,
   А нужны руками махи
   Тем, кто с ними не знаком.
   Пусть дрожат злодеи в страхе,
   Мажут сопли по рубахе,
   Кончат жизнь они на плахе
   Под буддистским кулаком!
 
   Патриархи в потных рясах –
   Хватит дрыхнуть на матрасах,
   Эй, бритоголовых массы,
   Все вставайте, от и до!
   Тот, чья морда станет красной,
   Станет красным не напрасно,
   Не от водки и от мяса,
   А от праведных трудов!
 
   Лупит палкой тощий старец,
   Восемь тигров, девять пьяниц,
   Эй, засранец-иностранец,
   Приезжай в наш монастырь!
   Выкинь свой дорожный ранец,
   Подключайся в общий танец,
   Треснись, варвар, лбом о сланец,
   Выйди в стойку и застынь!
 
   Коль монаху плохо спится,
   Бьет ладонью черепицу;
   Коль монах намерен спиться –
   Крошит гальку кулаком!
   А приспичит утопиться –
   Схватит боевую спицу,
   Ткнет во вражью ягодицу –
   И с хандрою незнаком!
 
   У кого духовный голод,
   Входит в образ богомола
   И дуэтом или соло
   Точит острые ножи,
   Кто душой и телом молод,
   Тот хватает серп и молот,
   Враг зарезан, враг расколот,
   Враг бежит, бежит, бежит!
 
   Шел монах за подаяньем,
   Нес в руках горшок с геранью,
   В сумке – палку с острой гранью,
   Цеп трехзвенный и клевец.
   Повстречался с пьяной дрянью,
   Ухватил за шею дланью,
   Оторвал башку баранью –
   Тут и сказочке конец!

БАЛЛАДА ДВОЙНИКОВ

   – Нежнее плети я,
   Дешевле грязи я –
   В канун столетия
   Доверься празднику.
 
   – Милее бархата,
   Сильней железа я –
   Душой распахнутой
   Доверься лезвию.
 
   …Левая рука – правою,
   Ложь у двойника – правдою,
   Исключенье – правилом,
   Лакомство – отравою.
   Огорчаю?
   Нет! –
   радую…
 
   – Червонней злата я,
   Из грязи вышедши –
   В сетях проклятия
   Доверься высшему.
 
   – Святой, я по морю
   Шел, аки по суху –
   Скитаясь по миру,
   Доверься посоху.
 
   …Правая рука – левою,
   Шлюха станет королевою.
   Трясогузка – лебедью,
   Бедность – нивой хлебною.
   Отступаю?
   Нет! –
   следую…
 
   – Возьму по совести,
   Воздам по вере я,
   На сворке псов вести –
   Удел доверия.
 
   – Открыта дверь, за ней –
   Угрюмый сад камней.
   Мой раб, доверься мне!
   Не доверяйся мне…
 
   …в зеркале глаза – разные.
   Позже ли сказать?
   Сразу ли?!
   Словом или фразою,
   Мелом или краскою?
   Сострадаю?!
   Нет! –
   праздную…

БАЛЛАДА ПЕСНИ ПОД ВИСЕЛИЦЕЙ

   Его три раза вешали,
   Три раза отпускали,
   Да ну поэта к лешему! –
   До дырок затаскали.
   О бабах, что ли, брешет он?
   Так это ж вор в законе!
   Ходили слухи грешные
   О Франсуа Вийоне.
 
   Сто раз бывал под пыткою
   По делу и без дела,
   За душу слишком прыткую
   Ответ держало тело.
   Гуляй, эпоха, веселись,
   Рви с языка слова!
   В тени высоких виселиц
   Шатался Франсуа.
 
   Поэту кушать хочется,
   Поэту выпить хочется,
   Поэты так же корчатся
   От боли, как и прочие,
   А как поэтов вешают
   Под колокольный звон!
   К чему потомков вмешивать?
   Не правда ли, Вийон?!
 
   Года средневековые,
   Простые да хорошие,
   Слова цепями скованы,
   Слова в застенок брошенны,
   Была у инквизиции
   Святейших подлецов
   Почтенная традиция –
   Плевать словам в лицо.
 
   Наш век давно не каменный,
   Труднее понимать его,
   Одни Вийоны в камерах,
   Другие – в хрестоматии.
   К чему перемывать белье
   Всемирного сортира?
   Да ну ко всем чертям ее!
   Изыди, сгинь, сатира!
 
   Поэту кушать хочется,
   Поэту выпить хочется,
   А дуракам хохочется,
   А головы морочатся,
   Гуляй, эпоха, веселись,
   Рви с языка слова!
   Пока поют у виселиц,
   Считай, что ты жива!

БАЛЛАДА ОПЫТА или БУДЬТЕ, КАК ДЕТИ…

I

   Ребенок любит фильмы про войну.
   Команчи бьют ковбоев, те – шерифа,
   Шериф схватился с рыцарем Айвенго,
   Айвенго рубит шашкой Робин Гуда,
   А Робин Гуд стреляет из базуки
   В джедая, что свой лазер обнажил
   И лазером наотмашь полосует
   Трех Бэтменов.
   Но позже, во дворе,
   Ребенка лупит толстый одноклассник,
   В песке и грязи густо изваляв,
   Украсив синяками, – и ребенок
   Бежит домой, сморкаясь и рыдая,
   Чтоб целый вечер фильмы про войну
   Смотреть.
   Я, стоя за его спиной,
   Печально улыбаюсь. Но мой опыт
   Ему – ничто. Он любит про войну.
 

II

   Гроза за горизонтом – немая.
   В молчании небесных страстей
   Не опытом, – умом понимаю:
   Как больно умирать на кресте.
 
   Когда уже не муки, а мухи
   Жужжат над обезумевшим ртом,
   Когда не серафимы, а слухи
   Парят над одиноким крестом,
 
   Когда ни упованья, ни веры,
   А гвозди и терновый венец,
   Когда не ангел – легионеры
   Торопят равнодушный конец,
 
   И больше ни апреля, ни мая,
   Набат в виске взорвался и смолк…
   Не опытом, – умом понимаю.
   А опытом не смог бы.
   Не смог.

БАЛЛАДА СРЕДНИХ ЛЕТ

   "Увы! – где прошлогодний снег…"

Франсуа Вийон

 
   Ножки в тазик опущу
   С теплою водой,
   Всех обидчиков прощу, –
   Добрый, молодой, –
   Хлопну рюмку коньяку,
   Тихо мудрость изреку,
   Например:
   "Кукуй, кукушка!
   Скучно суке на суку!.."
 
   Миру – мир, козлу – капуста,
   Доминошке – "дубль-пусто",
   Ах, приди, моя Августа,
   Разгони печаль-тоску!
 
   Ножкам в тазе трын-трава,
   В радио – Кобзон,
   За окном в снегу трава,
   Значит, есть резон
   Хлопнуть бодро по второй,
   Уяснить, что я – герой,
   И отчалить по сугробам
   Поздней зимнею порой.
 
   Мы свои права качали
   В романтической печали,
   Где, Августа, локон чалый?
   Где любовный геморрой?!
 
   Ножки в тазик с кипятком,
   Душу – на ледник,
   С симпатичным коньяком
   В доме мы одни,
   Что хандра мне? Что мне грусть?
   Я от грусти этой прусь,
   Я коньяк заем капусткой –
   Ох, люблю капусткин хруст!
 
   Мама стекла мыла в раме,
   Звонки бубны за горами,
   Нет – лоточникам во храме!
   Свята Киевская Русь!
 
   Допиваешь? Допивай!
   Баю-баю-баю-бай…

ТИХАЯ БАЛЛАДА

   Я плыву на корабле,
   Моя леди,
   Сам я бел, а конь мой блед,
   То есть бледен,
 
   И в руке моей коса
   Непременно.
   Ах, создали небеса
   Джентельмена!
 
   Нам не избежать молвы,
   Моя леди,
   Я ведь в саване, а вы –
   В старом пледе,
 
   То есть оба не вполне
   Приодеты.
   Я скачу к вам на коне:
   Счастье, где ты?!
 
   На крыльцо ступлю ногой,
   Моя леди,
   Вот для леди дорогой
   В рай билетик,
 
   Попрошу вас неглиже
   В кущи сада…
   Что? Ошибся? Вы уже?!
   Ах, досада!
 
   Расседлаю я коня,
   Моя леди,
   Не сердитесь на меня,
   Мы не дети,
 
   Над могилкою звезда,
   Ночь покойна…
   Ну, бывает. Опоздал.
   Что ж такого?

БАЛЛАДА СУДЬБЫ

   Я не знаю, какая строка обернется последней,
   На каком из аккордов ударит слепая коса,
   Это вы – короли; я – наследник, а может, посредник,
   Я – усталое эхо в горах. Это вы – голоса.
 
   Перекрестки дорог – узловатые пальцы старухи,
   Я не знаю, какой из шагов отзовется бедой,
   Это вы – горсть воды; я – лишь руки, дрожащие руки,
   И ладони горят, обожженные этой водой.
 
   У какого колодца дадут леденящей отравы,
   Мне узнать не дано, и глоток будет сладок и чист,
   Это вы – соль земли; я – лишь травы, душистые травы,
   Вы – мишень и стрела, я – внезапно раздавшийся свист.
 
   От угрюмых Карпат до младенчески-сонной Равенны
   Жизнь рассыпалась под ноги звоном веселых монет,
   Вы – горячая кровь; я – ножом отворенные вены,
   Вы – июльское солнце, я – солнечный зайчик в окне.
 
   День котомкой висит за спиной, обещая усталость,
   Ночь укроет колючим плащом, обещая покой,
   Это вы – исполины; я – малость, ничтожная малость,
   Это вы – гладь реки, я – вечерний туман над рекой.
 
   Но когда завершу, упаду, отойду в бездорожье,
   Замолчу, допишу, уроню, откажусь от всего,
   Вас – великих! могучих! – охватит болезненной дрожью:
   Это он, это мы, и какие же мы без него…

БАЛЛАДА НА ТРОИХ

   Жизнь шута
   Прожита.
   Бубенцом не спугнуть панихиды.
   Ни меча,
   Ни щита,
   Нищета – и под сердцем змея.
   Жизнь шута –
   Чушь. И та
   Не в тени Громовержца эгиды,
   А под сенью
   Креста.
   Приглядись: это ты. Это я.
 
   Жизнь царя –
   Все зазря.
   Оградит ли дворец от Курносой?
   Скучен прах –
   В янтарях,
   В позолоте чудесной парчи.
   Жизнь царя,
   Говорят,
   Хороша – ни пинков, ни разносов,
   А заря
   Сентября.
   Если знаешь другое – молчи.
 
   В чем печаль
   Палача?
   В том, что красный колпак не двуцветен.
   В чем судьба
   Палача?
   В том, что плаха, увы, не престол.
   И ночами
   Свеча
   Оплывает, не в силах ответить:
   Что дрожит
   У плеча?
   Кукиш клоуна – царским перстом.

БАЛЛАДА ПЯТЕРЫХ

   На океанском берегу
   Молчит вода,
   И бьётся в пене, как в снегу,
   Медуз слюда,
   Не пожелаю и врагу
   Прийти сюда.
 
   Здесь тихо спит в полночной мгле
   Веков венец,
   Здесь тихо дремлет на скале
   Слепой дворец,
   И в бельмах окон сотни лет –
   Покой.
   Конец.
 
   Во тьме, безумнее, чем тьма,
   Поёт гобой,
   И пятеро, сойдя с ума,
   Сплелись судьбой –
   Король, и дряхлый шут, и маг,
   И мы с тобой.
 
   В бокалах плещется вино –
   Где чей бокал?
   В глазах одно, всегда одно –
   Где чья тоска?!
   И каждый знает, что темно,
   Что цель близка.
 
   Что скоро встанет на порог
   Седой рассвет,
   И будет тысяча дорог
   На сотни лет,
   И будет каждому в свой срок
   Вопрос,
   Ответ.
 
   И шторма ночь, и бури день,
   И рёв зверья,
   И поношенье от людей,
   И славы яд.
   Где шут? Где лорд? Где чародей?
   Где ты? Где я?!
 
   На океанском берегу
   Всегда отлив,
   Границу свято берегут
   Валы вдали,
   Мы ждём, пред вечностью в долгу.
   Дождемся ли?..

ХИТРАЯ БАЛЛАДА

   Я шагаю бережком,
   Джимбли-хэй, джимбли-хо,
   За любезным за дружком,
   Хабл-бабл-хо!
 
   Для любезного дружка –
   Хоть сережку из ушка,
   Хоть хаврошку из мешка
   Я отдам легко!
 
   Я шагаю вдоль воды,
   Джимбли-хэй, джимбли-хо,
   За красавцем молодым,
   Хабл-бабл-хо!
 
   За красавца-женишка
   Пусть срамят исподтишка,
   Пусть бранится матушка –
   Все стерплю легко!
 
   Я иду, полна грехом,
   Джимбли-хэй, джимбли-хо,
   За горластым петухом,
   Хабл-бабл-хо!
 
   За горлана-петушка
   Хоть мясцо из пирожка
   Хоть изюм из творожка
   Я отдам легко!
 
   – Это, значит, для дружка,
   Джимбли-хэй, джимбли-хо,
   Сладость первого грешка,
   Хабл-бабл-хо?!
 
   Краля, что же за дела?
   На словах все отдала,
   А на деле не дала,
   Бабл-хо-хо-хо!
 
   – А дела идут на лад –
   Ты не слушал бы баллад,
   А глядел, куда вела,
   И не хорохо!
 
   Тут балладе и конец,
   Раз явился под венец!

СТРАШНАЯ БАЛЛАДА О ДРАКОНЕ

   Один дракон любил принцесс
   И трижды
   На день
   Ел.
   Но как-то раз, с усталых глаз,
   Прекрасным летним днём,
   Пищеварительный процесс
   Дракону
   Надоел –
   Тоска жевать, тоска глотать,
   Тоска дышать огнём.
 
   И кто с драконом не знаком,
   Тот счёл дракона дураком.
 
   Дракон на завтрак пил кефир
   И кушал
   Мармелад,
   А на обед съел сто котлет
   Из тертой черемши,
   На полдник был "Chateau Lafite",
   Бриошь и пастила,
   На ужин – бочка "Beaujolais"
   И слойка для души.
 
   Дракон с сомнением рыгнул:
   "Пожалуй, славно отдохнул…"
 
   Маразм крепчал, дракон мельчал,
   Худел,
   Хирел
   И чах,
   Он спал с лица, упал с крыльца,
   Ударился ногой,
   И редко-редко по ночам
   В драконовых очах
   Сиял, забыт не до конца,
   Мечтательный
   Огонь.
 
   "Ваше Высочество, вкусное, сочное, –
   Сладко обгладывать кости височные…"
 
   Дракон оставил по себе
   Один
   Большой
   Скелет,
   Который отнесли в музей,
   Чтоб помнила страна:
   Драконы вымерли в борьбе,
   Драконов больше нет.
   Принцессы тоже не везде,
   Но где-то есть одна.
 
   Запомни, вымерший дракон:
   Она питалась шашлыком.

БАЛЛАДА ПРИМЕТ или ПОДРАЖАНИЕ ВИЙОНУ

(к спектаклю «Жажда над ручьем»)

 
   Я знаю мир – он стар и полон дряни,
   Я знаю птиц, летящих на манок,
   Я знаю, как звенит деньга в кармане
   И как звенит отточенный клинок.
   Я знаю, как поют на эшафоте,
   Я знаю, как целуют, не любя,
   Я знаю тех, кто "за" и тех, кто "против",
   Я знаю все, но только не себя.
 
   Я знаю шлюх – они горды, как дамы,
   Я знаю дам – они дешевле шлюх,
   Я знаю то, о чем молчат годами,
   Я знаю то, что произносят вслух,
   Я знаю, как зерно клюют павлины
   И как вороны трупы теребят,
   Я знаю жизнь – она не будет длинной,
   Я знаю все, но только не себя.
 
   Я знаю мир – его судить легко нам,
   Ведь всем до совершенства далеко,
   Я знаю, как молчат перед законом,
   И знаю, как порой молчит закон.
   Я знаю, как за хвост ловить удачу,
   Всех растолкав и каждому грубя,
   Я знаю – только так, а не иначе…
   Я знаю все, но только не себя.

БАЛЛАДА ПОЭТА или ПОДРАЖАНИЕ БЕРНСУ

   Прошел я всю школу
   У слабого пола
   И много узнал по пути:
   Улыбка и песня
   Не стоят ни пенса,
   За большее – надо платить!
 
   Сбегаются взоры
   К корсета узорам,
   Милорд, не спешите за ней!
   Важна для поэта
   Не форма корсета,
   Его содержанье важней!
 
   Поэму ценю я
   Лишь в три поцелуя,
   Один поцелуй за сонет,
   И, право, для дамы,
   Не жаль эпиграммы,
   Когда она скажет мне "нет"!
 
   И если вдруг, крошка,
   Я стукну в окошко,
   Не стоит тревожить родных.
   Вдруг явится мама,
   Почтенная дама,
   А где мне взять сил для двоих?

СТАРАЯ ДОБРАЯ БАЛЛАДКА

   Когда я был зелен, как виноград –
   Пей, приятель, всю жизнь напролёт! –
   Слагал стихи я с утра до утра –
   Ещё стаканчик, и счастье придёт!
 
   Ах, рифма к рифме, строка к строке –
   Пей, приятель, всю жизнь напролёт! –
   И билась жизнь у меня в кулаке –
   Ещё стаканчик, и счастье придёт!
 
   Затем я стал жгучим, как перца стрючок –
   Пей, дружище, всю жизнь напролёт! –
   И крепче сжал я свой кулачок –
   Ещё стаканчик, и счастье придёт!
 
   Остроты с насмешкой на много лет –
   Пей, дружище, всю жизнь напролёт! –
   Сатира, фарс, фельетон, памфлет –
   Ещё стаканчик, и счастье придёт!
 
   Потом я стал крепеньким, как морковь –
   Пей, красавчик, всю жизнь напролёт! –
   И зрелой взял я перо рукой –
   Ещё стаканчик, и счастье придёт!
 
   За словом я больше не лез в карман –
   Пей, красавчик, всю жизнь напролёт! –
   Роман, роман, и ещё раз роман –
   Ещё романчик, и счастье придёт!
 
   Теперь я засох, будто старый инжир –
   Пей, дедуля, гуляй, душа! –
   На лбу морщины, на брюхе жир, –
   Ещё стаканчик, и в гроб не дыша!
 
   Но в ваших садах я увидеть рад –
   Пей, дедуля, гуляй, душа! –
   Мой перец, морковку и виноград –
   Ещё стаканчик, и жизнь хороша!

БАЛЛАДА О КРАСНОЙ СМЕРТИ

   Когда в Гималаи вползает тоска
   Длинная, как удав,
   И ветер трепещет у скал на клыках, –
   Для скал и ветер – еда,
   А снег превращается в пламя и медь,
   И воздух от памяти ржав, –
   Тогда в Гималаи приходит Смерть,
   Красная, как пожар.
 
   Запястья у Смерти, как шелк, тонки,
   Тонки, как стальная нить,
   В глазницах у Смерти текут зрачки –
   Огни, смоляные огни,
   А в пальцах у Смерти удавкой-змеёй –
   Надежд исторгаемых стон,
   И алый тюрбан на главе у неё,
   Каких не носит никто.
 
   Когда в Гималаях закат, как плащ,
   Где пурпур, кармин и яд,
   И вечер над днем, как над жертвой палач,
   Встает, безнаказан и пьян,
   А звезды вершат свою кровную месть
   Рогатым обломком ножа,
   Тогда в Гималаи приходит Смерть,
   Красная, как пожар.
 
   Печаль на высоком ее челе –
   Печать угасших лучей,
   Она беспощаднее тысячи лет
   Войны и звона мечей,
   Багряный сапог шелестит меж камней,
   Ступает в земной грязи, –
   И в этот час ни тебе, ни мне
   Встреча с ней не грозит.
 
   Когда в Гималаи приходит Смерть
   Как в чашу приходит вино,
   Ты можешь решиться, рискнуть, посметь
   Упасть и подняться вновь,
   Восстать из праха, из гроба, со дна,
   Но только в другом беда –
   Когда в Гималаи приходит она?!
   Никто не знает, когда.
 
   И мы рискуем, встаем, идем,
   Надеясь, что где-то там
   Рыдает вечер над умершим днем,
   А горы остры, как сталь,
   Что небо в кудри втирает хну,
   Что кровь снегов горяча,
   Что Смерть в Гималаи пришла отдохнуть,
   И мы угадали час.

ОДИССЕЙ, СЫН ЛАЭРТА

I. ГИМН КОРМЧИХ

   Вздымает море
   Валы-громады,
   Любая – чудо,
   Любая – воин.
 
   Лазурноруки,
   Пеннокудрявы,
   Драконьи шлемы,
   Тритоньи гребни…
 
   Вздымает море
   Валы-громады,
   Любая – диво,
   Любая – дева.
 
   И, горсть жемчужин
   Пересыпая,
   У нереиды
   В глазах – томленье…

II. ГИМН ВОЙНЕ

   Вам, герои микенские,
   Саламина воители,
   шлемоносные аргосцы,
   Вам, спартанцы-копейщики
   и мужи мирмидонские –
   Песнь войны!
 
   Видеть ахейцев душа горит
   рати суровые!
 
   Львы могучего Пилоса,
   беотийские ястребы,
   быкоглавые критяне –
   под стенами троянскими,
   честь и слава рассыпаны.
   Собирай!
 
   Любо взору считать, не счесть
   тьмы кораблей!
 
   Итакийские кормчие,
   конеборцы-фокеяне,
   локры-копьеметатели:
   ваша гордость похищена,
   ваша клятва взывает к вам –
   смело в бой!
 
   Где ни встретишь троянца ты –
   там убей!
 
   Встаньте, чада Пелопсовы,
   вы, любимцы Зевесовы,
   пряньте, гневно-неистовы:
   гребни шлемов волнуются,
   будто нива созрелая –
   быть грозе!
 
   Чую великий порыв легкокрылых судов
   к Илиону!..

III. ПРОЩАЛЬНАЯ

   – Налей-ка, братец, вина мне в кубок,
   Помянем прошлых, усопших пьяниц –
   Пускай в Эребе теням безгласным
   Легко икнется от нашей песни!..
 
   Налей-ка, братец, не будь занудой,
   Пока мы живы, помянем мертвых –
   Когда отчалим в ладье Харона,
   Пусть нас живые добром помянут!..

IV. ВОЗВРАЩЕНИЕ

   Итак, Итака. Чудный каламбур
   Дарован мне.
   Я испытал на собственном горбу
   Превратность дней.
   Пришла пора допрашивать судьбу
   Наедине.
 
   Во сне мечталось: скребницей скребу
   Родных свиней.

V. НА СМЕРТНОМ ОДРЕ

   Я стоял против Сциллы, теряя последние силы.
   На бессмертное зло покушался со смертным копьем.