Легостаев Андрей Анатольевич. Наследник Алвисида (Книга 2)

   Теперь уже долг повелевал герцогу Иглангеру лично посетить Роквуд и проверить состояние принцессы Рогнеды.
   Силы космические, что привлекло его, многоопытного мага, колдуна первого тайлора, в этой белокурой соплячке? Да не просто привлекло завладело всеми помыслами и чувствами до такой степени, что в битве в глазах Этварда он увидел ее, Рогнеды, взгляд.
   А ведь встречал он ее всего два раза в жизни.
   Но сердцем чувствовал, что вокруг девочки из рода Пендрагонов сплетаются тугим узлом нити судеб.
   Иглангер, несмотря на свой возраст, еще ни разу не был близок с женщинами. Рок преследовал его в любви.
   Герцог неоднократно влюблялся и четырежды уже был на пороге семейного очага. Но каждый раз его избранницы нелепо и трагически погибали. Хотя мать всегда предрекала гибель ему, Иглангеру.
   Мать была почему-то убеждена, что ее сыновья погибнут из-за женщин и всячески препятствовала их любовным порывам. Из-за матери он, Иглангер, несчастен, несмотря на могущество и титулы. Из-за матери сейчас Линксангер валяется с дурно пахнущими варлачками. Из-за интриг матери погиб отец, колдун высшего тайлора.
   Но о матери уже семь лет ничего не слышно - наверно сгинула в пустынях Магриба, куда отправилась по поручению своей повелительницы злой феи Стирры.
   Теперь никто и ничто не помешает герцогу Иглангеру любить. И быть любимым.
   Никто не остановит его на пути к сердцу Рогнеды. А он добьется ее любви - в крайнем случае колдовством. Хотя, это нежелательно Иглангер безумно хотел, чтобы полюбили его самого, а не его могущество.
   Эта девочка способна любить страстно и без оглядки, жизнь отдаст за человека которого полюбит - Иглангер прочувствовал это, едва увидев принцессу впервые.
   И возлюбленным принцессы Рогнеды станет он - герцог Иглангер.
   Принц Вогон не является серьезной преградой, хотя сбрасывать его со счетов не разумно. Но у Вогона чисто политический расчет, плевать ему на малолетнюю девчушку, за ним всюду таскается обоз толстозадых шлюх. Если Вогон узнает, что Рогнеда умерла от болезни - то равнодушно поверит. И слова барона Тарфа о болезни принцессы оказались очень кстати.
   Но кто пытался похитить Рогнеду? Белокурую красивую девочку, в которую безумно влюблен могущественный герцог. Девочку, в которой течет кровь легендарного короля Артура?
   Герцог сразу прочувствовал, где покои принцессы, но ему пришлось долго кружить по двору королевского замка, заглядывая в узкие окна.
   Он искал спящую няньку, чтобы временно завладеть ее сознанием и телом.
   Всем хороша быстрая птица стриж, но длинные крылья не позволяют маневрировать и садиться на землю - потом не взлететь. Приходится выбирать место для посадки, с которого можно будет сразу вырваться в воздух, мгновенно набирая высоту и скорость...
   Наконец, ему удалось завладеть сознанием пожилой фрейлины и, зачаровав охрану, он открыл тяжелую дубовую дверь, почерневшую от времени.
   И вздрогнул.
   У постели девчушки сидел кто-то в плаще с надвинутым низко капюшоном и в неверном свете промасленного фитиля вглядывался в лицо спящей принцессы.
   Иглангер с нежностью отметил, как прекрасны волосы Рогнеды, разметавшиеся по подушке, в душе колдуна что-то защемило тоскливо и забыто-приятно, требуя ускорить его соединение с избранницей.
   - Кто ты? - спросил Иглангер, поднимая выше свечу, что держал в руке.
   Голос у няньки, телом которым он завладел, оказался противно тонким, герцог досадливо поморщился.
   - Здравствуй, Иглангер.
   Некто откинул капюшон и герцог вздрогнул еще раз.
   Он узнал свою мать.
   Ее, конечно, не обманул внешний вид толстой фрейлины - сына мать узнает в любом обличьи.
   - Я пришла посмотреть на твою Смерть, - сказала она голосом, от которого у сына мурашки побежали по коже.
   - Как ты сюда попала? - только и нашел что сказать растерянный Иглангер.
   Увидеть здесь мать он никак не ожидал.
   - А ты не поумнел за это время, - заметила старуха.
   От их голосов принцесса открыла глаза. Увидела фрейлину, знакомую с младенчества, и улыбнулась ей.
   О, как бы Иглангер хотел, чтобы эта улыбка предназначалась именно ему, а не телу старой толстухи!
   Затем девочка перевела взгляд на вторую женщину и чуть не закричала от страха. Она прикрыла испуганно рот ладошкой, быстро села на постели, поджав под себя ноги, как загнанный зайчонок, и натянула одеяло до подбородка.
   Да, матери Иглангера любой бы испугался, даже при свете дня. Как же она уродлива - и что нашел в ней отец? Но, наверное, давным-давно она была совсем другой.
   Мать Иглангера протянула руку к принцессе и девочка сразу расслабилась, голова ее вновь упала на подушку, магический сон сковал глаза.
   - Откуда ты взялась? - не унимался Иглангер. - Я думал, тебя уже нет в живых...
   - Рано радовался, - прошипела старуха.
   Лицо ее, и без того безобразное, еще более исказила злобная гримаса.
   "Да она меня ненавидит! - с ужасом подумал Иглангер. - Силы космические, страшна материнская любовь!"
   - Уходи отсюда! - едва не сорвался на крик герцог (но какой противный голос у этой толстухи, половина эффекта фразы пропадает втуне!).
   Мать встала со стула и посмотрела на сына.
   - Это девочка - твоя погибель! - зловещим тоном медленно сказала она.
   - Ты так говорила всегда! И сейчас я понимаю - ты погубила моих избранниц! Из-за тебя я не нахожу счастья!
   - Не я их погубила - ты сам!
   - И отца ты извела! Ты!
   - Твоего отца извели стервы, за которыми он увивался без разбора! - вскричала мать - Иглангер задел ее больное место. Женщины зло - вы все погибнете от них. Как вы не понимаете этого! Вольфангер сгинул из-за баб - тебе этого мало? Так и ты, дурачок, погибнешь из-за любви к этой смазливой девчонке!
   Крючковатый старческий палец ткнул в направлении спящей принцессы.
   - Отойди от нее! - завизжал Иглангер.
   Он смертельно испугался, что с материнского пальца сорвется гибельная искра и Рогнеды не станет. Так было уже с его первой возлюбленной, такой же молоденькой белокурой девушкой из альпийских гор по имени... Имени герцог уже не помнил. Но от этого ему не стало менее страшно за судьбу Рогнеды. Он грубо оттолкнул мать от постели принцессы и приготовился использовать всю свою магическую силу.
   - Убирайся отсюда, я не отдам ее тебе на пожрание, как всех предыдущих!
   Мать тяжело поднялась с пола, опираясь на суковатую невзрачную палку.
   Герцог знал, какая сила заключена в неприметном посохе. Но он справится.
   Мать поняла это.
   - Глупец! Самоубийца! - прохрипела она и стала перевоплощаться в черную птицу - в ворону, наверное.
   Герцог отвернулся. Однако на магическом уровне он не расслаблялся ни на секунду, ожидая чего угодно.
   Скоро он понял, что в помещении кроме него и спящей девушки никого нет.
   Иглангер ласково поправил челку девушки. Сколько нежности оказалось в этом его движении! Нежности, копившейся долгие годы и ни разу не востребованной! Нежности ко всем избранницам, трагически ушедшим в страну теней. Все, что есть у него, все силы душевные, все свое могущество он подарит Рогнеде. Она одна теперь во всем мире способна оценить его!
   И герцог ее не отдаст никому!
   Никому!!!
   За окном начало светлеть - пора возвращаться к армии...
   Герцог принялся ограждать спальню магическими заклинаниями. Но напряжение и неудачи последних дней мешали сосредоточиться, у него долго ничего не получалось. Он так и не смог надежно оградить
   уверен.
   Толстая фрейлина никогда не узнала, что ее телом воспользовался другой.
   Быстрый стриж полетел обратно. Иглангера раздирали противоречивые чувства - не прибавило спокойствия ночное путешествие!
   Принцессу надо немедленно прятать в надежном замке Иглвуде, в диком колдовском лесу - туда до нее никто не доберется, ни мать, ни бритты, ни кто другой...
   Завладеть что ли телом дракона, томящегося в загоне, и самолично отвезти ее в Иглвуд? Нет - он не располагает временем...
   О! - пусть Линксангер перевоплощается в дракона и оберегает отряд, сопровождающий принцессу! На осаде замка достаточно будет и Иглангера с младшим братом. Отлично придумано - так и сделает!
   Нет, тогда уж лучше пусть Берангер охраняет принцессу, на него надежды больше... Но как хочется самому быть рядом с этой прекрасной и необыкновенной девушкой, только распускающей свою красоту, словно дивный цветок лепестки! Как хочется быстрее покончить с осадой замка и вернуться к ней!
   Иглангер почему-то вновь вспомнил о плененном для потехи короля Пендрагона драконе.
   Стриж резко развернулся в воздухе. Придется барону Тарфу пробудиться еще раз...
   Безумие овладевало колдуном первого тайлора.
   x x x
   Коридор оказался широким и длинным. Яркий мягкий удивительный свет равномерно исходил со всей поверхности потолка.
   Таких же входов, в который вошли Уррий со спутниками, оказалось двадцать восемь - странное количество для Алвисида, который любил число "шестнадцать" и кратные ему...
   - Ферстстарр! - не смог сдержать восклицания Фоор. - Это ирландский каталог, - пояснил он. - Сэр Уррий, вставьте перстень сюда!
   Возбуждение охватило верховного координатора. В который раз ему с трудом удавалось сдерживать проявления чувств - как бы окончательно не потерять управление над собой... Но вот, оказывается, каким образом Киир, старший ученик Алвисида, мгновенно перемещался из каталога в каталог - ему, вероятно, тоже достался подобный перстень. Киир сгинул семь лет спустя после поражения Алвисида - никто не знал как погиб Киир и тайну перстня он, по всей видимости, унес с собой в могилу. Да, надо быть настороже - вдруг Киир погиб в этом волшебном месте...
   Уррий послушно подошел к каменной плите, за которой скрывался вход в главный (как он уже знал) оплот алголиан. Уррий огляделся. Над входом, из которого они вышли была табличка: "Рэдвэлл". Ближний конец коридора заканчивался тупиком, в котором был один из входов. В дальнем торце была черная стена.
   Уррий поднес перстень к углублению.
   Фоор уже знал, что они окажутся в Ферстстарре, но ему не терпелось воочию убедиться в этом. Однако, как он оказался прав, исследуя возможности загадочного перстня - не зря были его усилия!
   Всемудрый Алгол, этот перстень, что сейчас в руках наследника Алвисида должен принадлежать верховному координатору! Должен, по праву! Но силой у Уррия его отнимать нельзя, выпрашивать бесполезно... Вновь искушение, очередное испытание его, Фоора? Но Фоор выдержит - великий Алвисид вновь будет живым!
   - А зачем нам в ваш каталог? - неожиданно напомнил о себе Этвард.
   О нем как-то все забыли, пораженные волшебством Алвисида, а ведь он здесь верховный король! Или они уже не в Британии?
   - Ваше величество, - поклонился Фоор, - надеюсь вы не сомневаетесь в наших дружественных чувствах?
   - Нет, - поспешно ответил Этвард. - Вы храбро сражались в битве, ваша помощь поистине неоценима...
   - Если мы окажемся в Ферстстарре, - пояснил Фоор, - то сможем выдержать осаду сколь угодно долго, используя кладовые каталога. И напомню вашему величеству: от Ирландии до Рэдвэлла всего семь дней пути. Мы с огромной армией можем оказаться в тылу саксов.
   Фоор подумал, что вряд ли ему позволит запрет Алвисида привести сюда полки алголиан. И так уже запрет на открытые действия алголиан в Британии нарушен. Но пока это было вызвано крайней необходимостью и из ряда вон выходящей ситуацией.
   - Армию можно нанять... - добавил верховный координатор.
   - Да, вы правы, - сказал Этвард. - Но может, плита не поднимется? Попробуй, Уррий.
   Уррий, уже без страха, вставил перстень в углубление под зеленым изображением свернувшейся змеи. Руку его с перстнем тут же вновь мягко отбросило назад.
   Присутствующие ощутили какой-то толчок и словно бы хруст точно трещали каменные суставы гигантского исполина. И больше ничего не произошло.
   Но Уррий заметил сразу, что изображение змеи стало выше его глаз.
   Плита оторвалась от пола всего на фут и остановилась. Координатор Фоор стоял рядом, закрыв глаза, по его лицу нельзя было догадаться, что он в крайнем напряжении магических сил.
   - Нет, - вдруг подал голос Хамрай, - нам ее сейчас не поднять, что-то заело.
   - Да, - неохотно согласился Фоор, открыв глаза. - Скорее всего от времени... Сэр Уррий, вы не согласитесь попробовать еще раз? Попытаться открыть другой ход?
   Могущественный координатор с трудом сдержал страстное желание лечь на покрытый вековой пылью пол и заглянуть в образовавшуюся щель, ведущую в его резиденцию.
   В это мгновение плита выхода из волшебного коридора стремительно опустилась на место.
   Все присутствующие резко повернулись в ее сторону, страх на мгновение объял их - а вдруг они не смогут вернуться обратно?
   - Не думаю, чтобы Алвисид устроил ловушку своим потомкам, громко и спокойно сказал Фоор. - Плита вновь подымется, как только будет вставлен перстень в гнездо.
   Но Уррий не слушал его - мало ли что говорит старый алголианин, пусть даже четырежды всемогущий маг! Плита-то в его каталог не открылась нормально! Вдруг и все остальные выходы испортились?!
   Умирать в каменном мешке Уррий не желал! Впрочем, как и Этвард, и Ламорак и все остальные. Даже у Хамрая на мгновение что-то склизкое шевельнулось в груди.
   Но плита, закрывшая от них выход в замок, послушно поднялась, лишь только Уррий вставил перстень в гнездо. Уррий облегченно вздохнул, Этвард украдкой смахнул предательскую капельку пота, выступившую на виске.
   - Сэр Уррий, вы не согласитесь попробовать еще раз? - стоял на своем Фоор.
   Уррий посмотрел на друзей и утвердительно кивнул. Настойчивость верховного координатора и его вера в силу Алвисида вызывали уважение.
   Фоор медленно пошел вдоль запертых входов, читая надписи. Дошел до тупика и повернул обратно, не удовлетворившись.
   По левой стороне на плитах были вычерчены называния планет: Селена, Венера, Меркурий... На правой - названия алголианских каталогов: каталог Отелл, это близ города Гиппона, Карфаген; Парадезмон, на Крите; Аременсис, нет, этот точно не подходит Парфия, владения шаха Балсара, с которым очень сложные отношения, и к тому же нельзя давать Хамраю преимущество... Где же Бланкард, бретонский каталог? Если уж не удалось попасть в Ферстстарр, то это было бы наилучшим вариантом.
   Фоор хотел, чтобы Уррий (вместе с кусочком плоти Алгола, разумеется) как можно быстрее оказался у головы Алвисида, в Ферстстарре. Бретонский каталог наиближайший к ирландскому.
   А-а, вот он наконец!
   - Сэр Уррий, попробуйте открыть этот вход. На нем написано название бретонского храма, он близ столицы дружественного вам короля Карла Бретонского!
   - Родная моя тетушка, сестра матушки, замужем за королем Карлом, - задумчиво заметил Уррий. - Только я ее никогда в жизни не видел...
   - Тем более... - поклонился координатор, уважая родственные чувства наследника Алвисида.
   Уррий вместе с друзьями подошел к указанному входу и вставил перстень. Почему-то Уррий решил, что теперь-то уж ни одна плита не поднимется, кроме той, что впустила их. Но он постеснялся высказать опасения вслух.
   Вход открылся столь же стремительно, как и тот, что впустил их в волшебный коридор. Все жадными взорами уставились в пустоту. В волшебном свете коридора можно было разглядеть выложенные шершавым камнем стены небольшого зала и выход без дверей, ведущий в другое помещение, погруженное в темноту.
   Верховный координатор нетерпеливо переступил порог и остановился, посмотрев на спутников.
   - Я схожу сначала один, - сказал Фоор. - Ненадолго. Вы обождете четверть часа?
   - Да, - сказал Этвард. - Уррий проверит пока работают ли другие волшебные выходы. И не забывайте - в зале совещаний нас ждут, время позднее, ночь.
   - Я не задержу вас надолго.
   Фоор прикрыл руками лицо, ладонями наружу. Странная рябь пробежала по его фигуре и он отнял руки от лица.
   Перед Уррием и его спутниками стоял совсем другой человек - не сэр Дэбош, а верховный координатор алголиан. Могущественный владыка могущественного ордена.
   Те же черты лица приобрели каменное величавое выражение, рыцарская одежда превратилась в парадное алголианское одеяние.
   Фоор повернулся к ним спиной и пошел. Вдруг он внезапно обернулся, пораженный какой-то мыслью.
   - Но ведь плита закроется, - сказал он. - Я не смогу ее открыть.
   - Когда вернетесь, подождите, - ответил Уррий. - Мы будем ее открывать время от времени.
   Фоор переводил глаза с Уррия на Этварда. Ему вдруг стало страшно, что он никогда больше не вступит в волшебный коридор Алвисида - вдруг бритты захотят избавиться от него... Хотя причин, для этого у них нет. Но никто не может предсказать поступки наследника Алвисида... И Хамрай...
   Фоор посмотрел на Хамрая. Тот утвердительно кивнул - им даже не пришлось обмениваться мыслями, чтобы понять друг друга. И верховный координатор, привыкший никому не доверять в этом мире, поверил Хамраю. Поверил - потому что они союзники. Поверил, потому что Хамрай столь же страстно желает оживить Алвисида, как и сам Фоор. Поверил, потому что иного выхода он не видел.
   Фоор вновь повернулся и уверенно зашагал в черноту алголианского храма.
   Плита не опускалась, Уррию надоело ждать и он обратился к Этварду:
   - Пойдем проверять остальные?
   Все остальные входы (или выходы?) работали исправно. Этвард, Ламорак и сэр Гловер, намного опередили остальных, читая надписи на плитах и радуясь каждому знакомому названию. Они в уме прикидывали: какие возможности предоставляет им это удивительное место и восхищались: насколько вовремя они открыли его.
   Особенно их воодушевила плита с надписью "Камелот" - наверное, выход был где-нибудь в подвалах дома, принадлежащего графам Маридунским.
   Хамрай не спеша следовал за Уррием. Мысли его работали сразу в двух направлениях: как сдублировать волшебный перстень Алвисида, и что каталог Аременсис давно костью в горле шаха Балсара и он все равно рано или поздно будет завоеван, а имей Балсар в единоличном распоряжении сей коридор, то мог бы значительно расширить свои владения... Впрочем, это уже политика, а политики Хамрай чурался всегда - он маг, а не полководец. Его интересуют извечные тайны природы и человеческой души, а не сиюминутная власть!
   Черная стена оказалось не стеной. Вернее не совсем стеной двумя плотно пригнанными друг к другу створками из толстого и кристально чистого стекла.
   Никто из присутствующих, даже Хамрай, не подозревали раньше, что стекло может быть такой удивительной чистоты.
   За стеклом они увидели просторное помещение, погруженное в темноту, заставленное странной мебелью непривычных форм и неизвестного предназначения.
   Противоположная стена таинственного зала тоже была прозрачной. Пейзаж, простирающийся за наружным стеклом был дик и странен, живо напомнив Уррию путешествие на Меркурий, в царство Луцифера.
   Уррий с перстнем в вытянутой руке недоуменно искал глазами гнездо. Стеклянные двери были гладкими. Тогда Уррий стукнул кулаком по стеклу - ничего не произошло.
   - Бычья требуха, дай-ка я его мечом! - Сэр Гловер охотно взмахнул грозным оружием.
   - Бесполезно, - остановил его Хамрай, - двери откроются только перед самим Алвисидом. Любое оружие бессильно перед этой дверью, любая магия...
   Уррий посмотрел на друзей. Этвард и Ламорак прижались лицами к стеклу, заслонившись от света руками. Уррий последовал их примеру.
   Оранжевое гигантское светило висело посереди фиолетового диковинного неба - там за второй прозрачной стеной.
   Где-то далеко на фоне черных гор шагало ужасное существо - даже издалека было понятно, что оно невероятной величины, выше чем донжон в Рэдвэлла, и злое. Несомненно злое.
   - Кто это? - удивленно спросил Этвард, не надеясь на ответ.
   - Это асур, - пояснил вдруг подошедший Фоор. - Ему и его братьям поклоняются индусы.
   Этвард и не заметил, как Уррий отошел открыть выход и алголианин вернулся. Неужели уже прошла четверть часа?
   - И где это? - спросил Уррий.
   - Наверное - Плутон, - пожал плечами алголианин. - Сэр Уррий, вы помните, как посланец сам говорил...
   - Да, я помню, - сухо сказал Уррий.
   Юный граф не хотел, чтобы о том, что он наследник Алвисида узнал сэр Гловер, а значит и все остальные рыцари. Эмрис и Ламорак не в счет - они никогда не будут болтать о его тайне.
   Плутон... За всю жизнь не покидая ни разу границ родного графства, Уррий уже побывал на Меркурии и Плутоне - обычным рыцарям в жизни не выпадает подобного...
   - Пора возвращаться, - напомнил Этвард, - Нас ждут остальные члены королевского совета.
   Верховный король ни на минуту не имел права забывать о своем долге.
   x x x
   После лаконичного рассказа Этварда об обнаруженном волшебном коридоре развернулась жаркая дискуссия. Никого не интересовало, откуда удивительный коридор взялся, всех волновали невероятные возможности, которые он предоставлял.
   За окном уже рассветало. Усталость, накопившаяся после тяжелой битвы, и бессонная ночь не способствовали быстроте и ясности мысли.
   Кто-то требовал немедленно провести через бретонский каталог гонцов в бриттские замки. Кто-то, и таких было немало, призывал всем отправиться в Бретань и в союзе с королем Карлом пойти на Лондон.
   Самые горячие требовали отправить послов к королю Карлу немедленно, несмотря на неурочный час.
   Сэр Гловер желал немедленно захватить Камелот и уже оттуда рассылать гонцов и там собирать освободительную армию.
   Этвард задумался над этим предложением - ведь в Камелоте он бы короновался, а ему не терпелось официально закрепить свое положение. Но он ни единым жестом не выдал своих чувств - учиться быть королем приходилось на ходу.
   Уррий не желал оставлять замок - теперь, когда голод им не грозил, он не видел никаких причин для бегства из родных стен, которые были поистине неприступны. К тому же освящены самим Иисусом Христом.
   Этвард разделял и эту точку зрения, хотя пока и не высказался вслух. В конце концов рано или поздно он коронуется, а Рэдвэлл - его дом. Здесь он вырос, и здесь погиб сэр Отлак, которого Этвард считал отцом. Этвард даже мысли не мог допустить, чтобы оставить замок варлакам.
   В разгар горячего спора вошел один из воинов замка и что-то прошептал на ухо сэру Бламуру. Тот кивнул и поднял руку, испрашивая разрешения у короля говорить.
   - Благородные рыцари, - громко сообщил сенешаль. - К замку на большой скорости летит огромный дракон. Саксы начинают нападение!
   Глава восьмая. БЕЗУМИЕ ЛЮБВИ
   "Откройте! Смилуйтесь надо мной!
   От ветра кидает в дрожь,
   Метет поземка, и в тьме ночной
   Тропинку еле найдешь."
   Вальтер Скотт
   - Завтра будем на побережье - сказал командир маленького отряда.
   Это были его первые слова, обращенные к Сарлузе, после самоубийства его бойца.
   - Корабль уже ожидает нас.
   Он отодвинул сине-желтую материю, которой был занавешен вход в комнату, где Сарлузе предстояло провести ночь. Последнюю ночь в Британии.
   Алголианин зажег от факела стоящую на низком неказистом столике свечу. Сарлуза огляделась - комната больше походила на медвежью берлогу, чем на жилище человека. Женщина села на жесткую постель и попросила жалобно:
   - Не уходи.
   Он посмотрел на нее злым взглядом - в глазах мужчины отразились языки факельного пламени. Сарлуза поспешила пояснить:
   - Мне страшно. Мне почему-то очень страшно. Я сама не понимаю чего боюсь и мне страшно еще больше.
   - Здесь вам ничего не угрожает, - холодно сказал алголианин. - И мы совсем рядом - неподалеку.
   Он внимательно посмотрел на Сарлузу, которая зябко обхватила плечи руками, словно ей было холодно, и взгляд его смягчился. Мужчина вынул из ножен кинжал и положил на стол рядом со свечей.
   Без каких-либо пояснений алголианин вышел из комнаты. Сине-желтая материя опустилась за ним, оставив Сарлузу наедине со своими страхами. Непонятными, жуткими страхами.
   А ведь она даже не знает имен своих спутников - кого звать, случись что?
   Сарлуза не глядя улеглась на постель - невозможно было оторвать глаз от слабого огонька свечи - и натянула что-то на себя до самых глаз. Ей действительно стало холодно.
   Со всех сторон на нее угрожающе наступала зловещая непонятная темнота.
   Она готова была закричать от жуткого страха. Может, это происки разгневанного Белиала? Или муки нечистой совести, красной как кровь?
   Сарлуза попыталась вспомнить что-нибудь смешное о Белиале. Сделать страшное смешным - значит уничтожить его.
   Не получалось.
   Тогда Сарлуза попыталась вызвать в памяти образ милого.
   Но почему-то перед мысленным взором в огоньке свечи предстало лицо озерной девушки.
   Сарлуза нервно затушила пальцами свечу. И тут же пожалела об этом - тьма обрушилась на нее. Сарлуза натянула грубое одеяло на голову. Стало холодно оголенным ступням и она поджала ноги под себя. Ее всю трясло.
   Уррий! Где же ты Уррий?! Я люблю тебя!
   С этими мыслями она заснула - провалилась в сон, словно в бездонный колодец...
   x x x
   ...на дне колодца Сарлузу ждала мать.
   Она принялась гладить шершавыми ладонями разбитое тело дочери, говоря нежным голосом непонятные слова - лаская истерзанную душу.
   И Сарлузе стало хорошо во сне, она улыбнулась как в детстве непонятно чему.
   А мать все гладила ее старческими успокаивающими руками, слова становились все отчетливее. Наконец, она сказала громко и разборчиво:
   - Пойдем, Сарлуза!
   - Куда, мама? - все так же улыбаясь спросила молодая женщина.