Лэндон Джулия. Любовь дьявола

   Внутри у Абби все взорвалось. По телу пробегали судоро­ги. Майкл приподнял ее, одним яростным толчком вошел в лоно и стал ритмично двигаться, Абби прижалась к нему так крепко, как могла, запрокинув голову.
   – Я люблю тебя, Майкл, – сквозь слезы прошептала Абби и услышала его тихий стон, Он вошел в нее последним силь­ным толчком, излив семя в глубину тела, и рухнул на нее.
   – Боже правый, как я по тебе истосковался, – прошептал он, целуя ее.
   Абби подавила рыдание. Пустота, которую она ощущала в себе столько недель, исчезла. Все заполнила страстная любовь к мужу. Сердца их бились в унисон.
   – Не плачь, любимая, – прошептал Майкл, приподняв­шись на локте и осторожно вытирая ей слезы.
   – Я так… виновата, так виновата!
   – Нет, дорогая, это я виноват.
   Он улыбнулся ей и перекатился на бок.
   – Я был глупцом, любимая... Мне не следовало так посту­пать с тобой. Ты не сделала ничего плохого, ничего…
   – Нет, сделала, Майкл! Я с самого начала не была до кон­ца откровенна..
   – Все в прошлом. Все позади. Главное, что ты сейчас здесь и больше не покинешь меня! Ведь ты обещала?
   Абби медленно кивнула. Он слишком добр к ней, она это­го, не заслужила. Слезы неудержимым потоком лились из глаз.
   – Давай забудем о прошлом. Останемся в Блессинг-Пар-ке, а время от времени будем ездить в Америку, чтобы твои кузины могли повидать наших детей и смастерить для них немыслимые шляпки. Мы состаримся вместе, глядя, как взрос­леют наши дети и как растут дети наших детей.
   Абби намотала на палец прядь его волос.
   – А если у нас не будет детей? – прошептала она.
   – Тогда мы состаримся вдвоем, радуясь друг дру­гу и, конечно же, обществу Хавершемов. Кузины подарят тебе новые шляпки, и я буду на все лады расхваливать нх. Мы объездим весь мир, а ты, дорогая, будешь играть мне вечерами на скрипке. Мне так недоставало твоей музыки!
   Абби теснее прижалась к нему. Его сильные руки и не­жные слова вернули ее к жизни.
   – А теперь я хочу кое о чем тебя попросить, – шепнула Абби.
   – Все что угодно, любовь моя, – ласково ответил он.
   – Я буду играть для тебя вечерами, а ты для меня – ночами. Майкл рассмеялся, нежно целуя ее.
   – Бог свидетель, ты никогда не будешь страдать от недостатка любви, – пообещал он и перекатился на спину. Теперь Абби сидела на нем верхом и медленно двигалась, возбуждая его. Он обхватил ее груди ладонями.
   – Правда? А если я забеременею и стану толстой? – ус­мехнулась Абби.
   – Это не имеет значения. Я подожду, пока ты родишь всех наших детей.
   – А если от меня будет пахнуть собаками и овцами? Все равно будешь ждать? – смеясь спросила Абби.
   Майкл поднял глаза. Абби вся сияла. Его жена, Его пре­красная жена! Он коснулся ладонью ее щеки, и она прильнула к ней. Ее фиалковые глаза светились любовью.
   – Я всегда буду ждать тебя, любимая, – прошептал он.
   Абби вздохнула и прижалась к нему

Эпилог

Двенадцать лет спустя

   Майкл расписался на банковском счете, поданном ему Се­бастьяном. Внезапно наступившая тишина заставила его под­нять голову, перо замерло в руке. Музыка смолкла. Он отдал Себастьяну стопку бумаг и обернулся к мальчику, который выбежал на террасу.
   – Папа, папа! – закричал мальчик, бросаясь в объятия отца.
   – Эйдан, мальчик мой, как поживаешь? – весело спросил Майкл, подхватив сына на руки, взъерошил ему волосы, креп­ко поцеловал испустил на пол. – Ты закончил свой урок му­зыки?
   Мальчик энергично кивнул.
   – Мама сказала, что когда-нибудь я буду играть с оркест­ром! – гордо заявил он. Майкл сомневался, знает ли его ма­ленький сын, что такое оркестр.
   – Так и будет, сынок.
   У всех троих детей был ярко выраженный талант к музыке. Ему больше не приходилось воображать себе оркестр, когда Абби играла. Элайна садилась за фортепьяно, Алекса брала скрипку, и это было отличное трио. Эйдан, младший сын, по­давал еще большие надежды, чем сестры. Майкл сел и взял мальчика на колени.
   – Знаешь, тетя Тори и дядя Сэм собираются к нам на ужин? – сказал он.
   Мальчик нахмурился.
   – У нее младенец, папа, и он все время плачет. Мама говорит, что младенцы всегда плачут, но, по-моему, я никогда так не плакал! – заявил малыш, скрестив на груди руки, и в подтверждение своих слов кивнул.
   Майкл и Себастьян рассмеялись.
   – Уверяю тебя, маленький принц, ты тоже плакал, – со­общил ему Майкл.
   Эйдан, сморщив носик и склонив голову набок, посмот­рел на отца.
   – Правда? – недоверчиво спросил он.
   – Правда, – ответил Майкл и, наклонившись к его уху, прошептал: – Но не так часто, как Алекса, и не так громко, как Элайна.
   – Никто не может плакать так громко, как Элайна, – ответил мальчик, закатывая глаза.
   Легкие на помине, на террасу выбежали две девочки.
   – Папа! – закричали они в один голос. Майкл ласково им улыбнулся. Алекса, с ее иссиня-черными волосами и прозрачными голубыми глазами, была похожа на отца. У Элайны были темные волосы матери и фиалковые гла­за. Эйдан представлял собой оригинальную смесь родитель­ских черт: у него были черные волосы отца и фиалковые глаза матери. Майкл считал всех троих самыми красивыми детьми на свете и не сомневался в объективности своей оценки. Ко­нечно, когда он сказал об этом Сэму, его добрый друг не со­гласился с ним и привел в пример собственного сына и новорожденную дочь, доказывая, что это они с Тори произве­ли на свет самых красивых отпрысков.
   – Что ты делаешь, папа? – спросила Элайна и сунула нос в бумаги, оставленные им на столе.
   – Жду маму, милая. Пожалуйста, ничего не трогай. Девочка повернула к нему свое хорошенькое личико и спро­сила:
   – А где мама?
   – Уехала в Пемберхет, милая.
   – Вечно ты ждешь маму! Каждый раз, когда она уезжает, говоришь одно и то же, – заявила Алекса, теребя его шейный платок.
   – В самом деле, папа, не надо отпускать ее. Тогда тебе не придется ждать! – сказала Элайна. И все трое повернулись к нему, ожидая ответа.
   – Но если бы ваша мама никогда не уезжала, я бы никог­да ее не ждал.
   – Но почему тебе хочется все время ее ждать? – спросила Алекса.
   Майкл улыбнулся и погладил дочь по щеке.
   – Если я не буду ждать, то могу забыть, почему я ее жду.
   – А почему ты ее ждешь?
   – Потому что очень люблю. А теперь идите и найдите свою няню. Ваши тетя и дядя скоро будут здесь.
   Дети убежали, толкая друг друга и протискиваясь в дверь одновременно.
   Себастьян встал.
   – По-моему, следует оценить ущерб, нанесенный кабине­ту, – сухо заметил он и последовал за детьми в дом. Майкл вернулся за бумагами и увидел Абби, идущую по саду рядом с Уитерзом. Очевидно, старый садовник пере­хватил ее, когда она подъехала к дому, и повел смотреть на свои последние достижения. Абби в свои тридцать четыре года стала еще красивее, чем прежде, несмотря на то что в густых прядях появились серебристые нити и резче обозначились мор­щинки в уголках глаз. Она хорошела год от года. После рожде­ния третьего ребенка в ней появились признаки зрелой красоты.
   Абби, увидев Майкла на террасе, помахала ему рукой, ее сияющая улыбка все еще способна была вызвать у него дрожь. Господь – благословил его жизнь. Жаль, что нельзя утверждать, будто он заслужил это годами ожидания или какими-нибудь добрыми делами. Счастье свалилось на него совершенно не­ожиданно, как падают камни на руинах. Однажды в ненастный день она вошла в его жизнь и в его сердце.
   Абби поднялась на террасу и попала прямо в его объятия. Она легонько поцеловала его и спросила:
   – Что ты здесь делаешь?
   – Жду тебя, любимая.
   Фиалковые глаза Абби вспыхнули, она рассмеялась и взя­ла его под руку.
   – Не надо больше ждать, дорогой. Я здесь.