Лэндон Джулия. Любовь дьявола

   – Само собой, – прорычал Майкл. – Если я не ослышал­ся, сэр, мне придется серьезно подумать о том, чтобы на сле­дующей неделе отослать вас на «Красавицу» в качестве палубного матроса.
   Себастьян застонал.
   – Я делал все, что в моих силах, милорд, но она… она иногда бывает такой своевольной! Все дело в том, что ей до­ставляют удовольствие простые радости жизни. И очень труд­но противостоять…
   – Не говоря уже о том, что она маркиза и должна вести себя соответствующим образом, полагаю, от вашего внимания не ускользнул и тот факт, что она совсем еще молодая. И вы хотите меня уверить, что у вас не хватило сил помешать ей принимать отел у коровы и играть в дартс? – с сарказмом спросил Майкл.
   – И заменить колесо у фургона, – упавшим голосом про­бормотал Себастьян.
   Майкл стиснул зубы, пытаясь сдержаться. Себастьян был явно расстроен. Себастьян, который уже целую вечность жи­вет рядом и который всегда чертовски невозмутим, заявляет, что не смог справиться с хрупкой молодой женщи­ной! Майкл вздохнул, «ему стало жаль Себастьяна. – Я хочу видеть маркизу сразу же после завтрака. А теперь прошу меня извинить, я пойду приму ванну и лягу спать, – заявил он и вышел из комнаты.
   Ступив на мягкий синий ковер на лестничной площадке вто­рого этажа, Майкл остановился: ему почудился приглушенный смех. Он прислушался. Нет, видимо, показалось. Тряхнул голо­вой и направился к себе, но тут уже совершенно отчетливо услы­шал смех. Он склонил голову набок. Смех доносился из библиотеки, находящейся прямо перед ним. Смех и женские го­лоса. Очевидно, маленькая бестия устроила там вечеринку.
   Майкл не удержался и постучал в толстую дубовую дверь. На миг там воцарилось молчание, потом послышались легкий шум и возня. С растущим раздражением Майкл постучал громче. Дверь слегка приоткрылась, и из нее выглянула Абби. Ее ис­крившиеся смехом фиалковые глаза при виде Майкла угасли, с губ сбежала улыбка.
   – Веселитесь? – холодно спросил он.
   Абби моргнула.
   . – Э-э, да, благодарю вас. Я… э… мы… вас не ждали.
   – Это очевидно, – с сарказмом заметил он и предусмот­рительно поставил ногу в сапоге между дверью и косяком. – Что там происходит? – требовательно спросил он.
   Абби быстро обернулась и снова посмотрела на него.
   – Ничего интересного. Мы шьем.
   – Кто это мы? – спросил Майкл, снова толкнув дверь, на этот раз ему удалось немного приоткрыть ее. Абби сделала шаг назад, но Майкла не пропустила.
   – Ну… Сара. Сара тут. И леди Хавершем. И еще кухарка… – Абби нервно рассмеялась.
   Кухарка? Потрясенный, Майкл протиснулся, внутрь, нажав плечом на дверь, и заглянул в комнату. То, что он увидел, пора­зило его. Сара сидела, скрестив ноги, в мягком кресле, склонив голову над тканью, в которую втыкала иголку так, словно сидеть в кресле в присутствии госпожи было для служанки самым обыч­ным делом. Леди Хавершем сидела за столом, а широкая спина напротив нее могла принадлежать только кухарке.
   – Лорд Дарфилд! А я уж думала, вы никогда не вернетесь
   к вашей прелестной жене! – воскликнула леди Хавершем и помахала ему платочком в знак приветствия.
   – Как видите, мадам, я вернулся, – резко ответил Майкл и перевел взгляд на Абби. В ее фиалковых глазах снова запля­сали веселые огоньки. – Надеюсь, мы побеседуем с вами сразу же после завтрака, – холодно произнес он.

Глава 6

   Абби не была готова к разговору с лордом Дарфилдом. Ей хватило и одного. Она уже начала получать удовольствие от жизни в Блессинг-Парке, но его возвращение омрачило ее ра­дость – Она заставила себя не думать о нем, о его оскорбитель­ном равнодушии к ней и не желала с ним встречаться. Но, увидев его накануне вечером, поняла, что зародившаяся к нему много лет назад страсть дала ростки, и пришла в отчаяние.
   Одеваясь, Абби размышляла над тем, что скажет Mайклу. Она наслушалась достаточно сплетен от леди Хавершем и те­перь знала, каким успехом он пользуется у дам, что не могло ее не встревожить. Леди Хавершем даже высказала предполо­жение, что некая вдова, леди Давенпорт, является его любов­ницей. Абби не удивилась. Он сам сообщил ей об этом. Видимо, эта леди и была причиной его нежелания жениться на Абби – возможно, он любит эту вдову. Леди Хавершем говорила, что она – общепризнанная красавица, миниатюрная блондинка и почти ровесница Майкла. А вот Абби слишком высокого рос­та, у нее слишком большие глаза, а личико маленькое, и воло­сы немодного черного цвета. Она закончила одеваться и стала прохаживаться мимо ками­на, стараясь оттянуть предстоящий разговор. В этом вопросе надо быть предельно логичной. Если она вернется в Америку прямо сейчас, то будет опозорена. Майкл любит другую, но он сдержал слово и женился на ней. Она приехала в Англию в неподходящее время; возможно, Майкл собирался разорвать эту связь до же­нитьбы. По-видимому, не рассчитывал жениться так скоро... Может быть, ему необходимо время, чтобы ула­дить дело с леди Давенпорт, прежде чем он будет принадлежать Абби. Наверное, этим и объяснялось его желание жить отдельно. Но если есть хоть крохотная надежда, что он снова полюбит ее, Абби готова ждать сколько угодно.
   В общем, она решила согласиться на его условия. Он ска­зал, что будет контролировать все ее покупки. Пусть контро­лирует. Она не очень-то придерживается моды и даже не представляет себе, что ей может понадобиться. Он хочет про­верять ее расходы, она согласна, если так принято.
   Он говорил, что хочет наследника. Ну, это вопрос более де­ликатный. Ей претила сама мысль о том, чтобы родить ему ребенка, в то время как он любит другую. Она предложит отложить это дело, по крайней мере, на год, тогда у него будет достаточно времени, чтобы закончить свои отношения с леди Давенпорт.
   – Если же он пожелает, она уедет и не оглянется, пусть даже для нее это самый нежелательный шаг. Она старалась не при­слушиваться к внутреннему голосу, который советовал ей не отказываться от того, кого она любит с самого детства.
   Довольная собой и своей способностью строить разумные планы, Абби отправилась завтракать.
   Она появилась в столовой с приветливой улыбкой в кре­мовом платье с узором из крохотных фиалок. Несмотря на ран­ний час, Абби чувствовала себя удивительно свежей. При виде сидящего за столом Майкла у нее слегка закружилась голова. В это утро он был особенно хорош, но Абби чувствовала, что у нее хватит сил противостоять его чарам.
   – Доброе утро, Майкл! – весело поздоровалась Абби. – Могу ли я присоединиться к нам?
   Он едва заметно кивнул, тайком рассматривая ее женствен­ную фигурку, пока она усаживалась за стол. Когда она потяну­лась за сахарницей, ее груди натянули муслиновую ткань. И Майкл представил себе эти груди. Разумеется, не скрытые платьем. Вошел Джоунз и искренне обрадовался при виде Абби. Это было ему несвойственно, и Майкл удивился. – Доброе утро, леди Дарфилд! Принести вам, как обыч­но? – спросил Джоунз почти нараспев.
   – Да, конечно. И передайте, пожалуйста, кухарке, что вче­рашние пирожные пока что ее самое лучшее творение! Они просто божественны!
   – Я передам кухарке ваш комплимент, мадам. Она обра­дуется.
   Майкл, прикрывшись газетой, еще больше удивился. С ка­ких это пор кто-то осмеливается разговаривать с кухаркой в столь ранний час? И с каких это пор Джоунз произносит боль­ше двух слов за раз?
   Нарушая заведенные обычаи, Джоунз постучал пальцем по раскрытой газете Майкла с противоположной стороны.
   – А вам что принести, милорд? – холодно спросил он. Майкл опустил газету.
   – Овсянку.
   – Овсянку, – недовольно повторил Джоунз и исчез за дверью.
   Майкл нахмурился и снова спрятался за еженедельником. Он пытался игнорировать Абби. Пытался порицать Джоунза за то, что тот позволил ей себя очаровать. Старался сделать вид, будто не ощущает волшебного аромата сирени, и не считать, сколько кусочков сахара Абби кладет и чашку. У него есть бо­лее важные дела, чем разговоры с ней. После бессонной ночи Майкл решил, что его неудоволь­ствие частично вызвано собственными промахами. Абби не зна­ла всех правил поведения в английском обществе, а он не потрудился объяснить их ей. Он предполагал, что некоторые поступки она совершила в отместку за его отъезд. Самым ло­гичным было бы поговорить с ней и строго предупредить, что­бы впредь вела себя прилично. Он великодушно решил отложить на время ее удушение и почувствовал себя при этом образцом милосердия.
   – Не больше двух, Абби. Пять кусочков слишком много, – услышал он собственный голос и очень удивился. Наступило мол­чание. По мнению Майкла, оно предвещало грозу, и он на вся­кий случай спрятался за газетой.
   Но Абби вдруг начала тихонько напевать,
   Майкл опустил газету и взглянул на девушку. Она улыба­лась. Черт бы побрал эту ее улыбку! Он снова углубился в газе­ту и сидел неподвижно, ни слова не понимая из того, что читает, гадая, что сейчас делает Абби.
   – Майкл? Ее звонкий голосок заставил его вздрогнуть. Майкл чуть-чуть опустил газету. Он готов был поклясться, судя по искор­кам в ее глазах, что она потешается над ним. Черт возьми, с таким лукавым выражением на лице она еще прекраснее!
   – Полагаю, ваши дела в порядке? – И не дождавшись ответа, Абби продолжила: – В последние дни пришло доволь­но много писем. Если хотите, я с удовольствием отвечу на те, которые вы мне доверите.
   Майкл прищурился. Наконец-то! Сейчас станет ясно, что еще она задумала.
   – О нет, мадам! – выразительно произнес он, качая голо­вой. Опустил газету на колени и с вызовом уставился на нее...
   – Как вам угодно, – ответила Абби с любезной улыбкой. Майкл не знал, что и думать, с трудом сохраняя спокойствие. Он уже собирался спросить, зачем ей понадобилось от­вечать на письма, но тут появился Джоунз.
   – Кухарка так рада, что вам ионраиились ее пирожные, – весело объявил он. – Сегодня утром она приготовила для вас особое лакомство. Пирожки с малиной! – Он с гордостью под­нял блюдо, на котором едва умещалась гора пирожков. Абби ахнула от восторга и захлопала в ладоши.
   Взгляд Майкла метнулся от Абби к Джоунзу.
   – Кухарка ночью испекла пирожки? – поинтересовался он. Джоунз нахмурился и со стуком поставил перед ним на стол миску.
   – Овсянка, сэр!
   – Ах, они восхитительны! Не хотите попробовать? – про­мурлыкала Абби.
   Испытывая раздражение и не понимая сто причины, Майкл сухо ответил:
   – Нет, Благодарю. Абби тихонько хмыкнула и с наслаждением съела пирожок. Забыв об овсянке, Майкл смотрел, как она потянулась к следующему и буквально проглотила его, не переставая при этом улыбаться. Потом вытерла салфеткой уголки губ, отодви­нула в сторону чашку, встала и взяла блюдо с пирожками.
   – Куда вы? – осведомился Майкл.
   – Прошу прощения, но у меня сегодня довольно насыщенный день. О! Вы имеете в виду пирожки. Сара их очень любит, отнесу ей немного. Если, конечно, вы не за­хотите их съесть.
   – Не хочу я никаких пирожков, – прорычал в ответ Майкл. Абби равнодушно пожала плечами.
   – Очень хорошо. Приятного дня.
   Майкл не нашелся, что сказать, а Абби отошла от стола, остановилась, чтобы полюбоваться цветами в вазе, и направи­лась к выходу.
   – Подождите! – крикнул он. Абби оглянулась. – Вы раз­ве не поняли, что я хочу кое-что обсудить с вами? Абби улыбнулась...
   – Поняла. Но подумала, что мы уже все обсудили.
   – Нет, не обсудили. Садитесь, – приказал он, стараясь не замечать блеска в ее глазах.
   Абби поставила пирожки на стол, села, сложила руки на коленях и подняла свое красивое личико.
   Сердце Майкла забилось сильнее,
   – Абигайль…
   – Абби.
   – Абби, – уступил он. – Внимательно выслушайте то, что я вам скажу. Я виноват, что не объяснил вам, как следует вести себя маркизе. Есть поступки, которые нельзя совершать ни при каких обстоятельствах.
   – Правда? Я об этом не знала! – ответила она с искрен­ним удивлением и слегка нахмурилась, глядя в сторону.
   – Начать с того, что маркизы не должны играть в дартс в таверне, если даже любят эту игру. И не должны менять колеса на фургонах. И принимать отел у коров, – продолжал он.
   Сияющие фиалковые глаза Абби потемнели. Эти глаза ни­чего не умели скрывать, они позволяли заглянуть ей в самую душу. А в данный момент ее душа полна была негодования.
   – Скажите, прошу вас, что же должны делать маркизы? – холодно спросила она.
   – Развлекаться всякими приятными занятиями. Вышив­кой, игрой на фортепьяно, верховой ездой. Но не физическим трудом и, уж конечно, не игрой в таверне.
   Абби на мгновение задумалась, потом спросила с притворной наивностью: – Вы хотите сказать, что существуют определенные пра­вила, которых должна придерживаться маркиза?
   – Не то чтобы правила.
   – Тогда как узнать, что должна делать маркиза? – Майкл закатил глаза, уставившись в украшенный затейли­вой лепниной потолок. Либо эта девушка подшучивает над ним, либо до глупости простодушна.
   – Существуют определенные рамки, нормы поведения, если хотите. Стандарты, которых воспитанные люди обязаны придерживаться.
   – Вы тоже обязаны?
   – Конечно.
   – Гм… такое впечатление, что речь идет об игре в карты, Существуют определенные правила, и если их не соблюдать, непременно проиграешь. – Абби понимающе кивнула. – Если, конечно, не плутовать! – добавила она под свирепым взгля­дом Майкла.
   – Я имел в виду не карты, Абби. Это не запрещено, про­сто то, о чем я говорю, само собой разумеется. Она казалась сбитой с толку.
   – Возможно, вы имеете в виду правила, которыми руко­водствуются юристы? Например, законы? – спросила Абби.
   – Нет, не законы, – процедил Майкл сквозь зубы. Абби слегка нахмурилась и постучала ухоженным ногот­ком по нижней губке.
   – Быть может, вы имеете в виду порядок, необходимый для управления, например, кораблем? Нет точных правил, как управлять кораблем. Главное – не потопить его. Сберечь.
   У Майкла вырвался прерывистый вздох.
   – Я вовсе не имел в виду управление кораблем, Абби, – нетерпеливо возразил он, изо всех сил стараясь сохранять спо­койствие.
   – Тогда откуда маркизе знать, что она должна делать если нет ни правил, ни порядка? – снова спросила Абби..
   – Правил не существует, Абби. Никаких правил! – резко сказал Майкл, раздраженный тем, что не может объяснить ей свою мысль.
   – Значит, люди из высшего света могут делать все, что им заблагорассудится? – ласково спросила она
   – Да! – прохрипел он в ответ.
   – Благодарю вас, это была очень полезная беседа, – дру­жеским тоном заявила Абби и поднялась со стула.
   Майкл, не привыкший объяснять свои мысли кому бы то ни было, потерял дар речи, пораженный той ловкостью, с ко­торой она повернула против него его собственные слова. Аро­мат сирени окутал его, когда она проходила мимо, и он вдруг почувствовал, что не может так просто ее отпустить.
   – Погодите минутку, Абби. Она остановилась уже в дверях.
   – Да?
   – Я запрещаю вам играть в дартс, принимать отел у коров и менять колеса у фургонов. Таковы мои правила. Вы будете вести себя так, как вам велит ваше положение в обществе. Я ясно выражаюсь?
   – Вы имеете в виду положение маркизы? – осторожно спросила Абби.
   – Да, маркизы, – ответил Майкл, теряя терпение. Абби склонила голову набок,
   – Вы выражаетесь вполне понятно.
   – Ну, и чем вы намерены заняться сегодня?
   – О! Вышиванием, игрой на фортепьяно. Ничем особен­ным, – приветливо ответила она.
   – Вы не будете покидать Блессинг-Парк, ездить к Хавершемам или в Пемберхет, – все больше распалялся Майкл. В ее фиалковых глазах отразилось глубокое разочарование, и Майкл тут же пожалел о сказанном.
   – Как пожелаете. До свидания, милорд. – И она тихо прикрыла за собой дверь.
   Джоунз сразу же повернулся к Майклу и вперил в него неприязненный взгляд.
   – Если вы позволите мне взять на себя смелость, сэр… Майкл все еще злился из-за того, что не мог толком объяс­нить, чего хочет, и был поражен удивительно многословным высказыванием Джоунза. Не позволю! – Хорошо бы проявить немного доброты. Она этого за­служивает.
   – Боже мой, Джоунз, по-моему, вам следует вызвать док­тора. Вы, кажется, учите меня, как обращаться с женщиной! – изумленно произнес Майкл.
   – Мои глубочайшие извинения, милорд, я бы никогда не посмел учить вас, как обращаться с женщиной, – без тени смущения ответил Джоунз. Майкл самодовольно кивнул и при­нялся за свою овсянку. – Речь идет о вашей жене. Рука с ложкой застыла в воздухе.
   – Джоунз!
   Но Джоунз уже вышел, оставив Майкла доедать остывшую овсянку. В отчаянии он бросил ложку и направился к выходу, мысленно призывая Абби вернуться и ругая себя за слабость.
   В конце концов, Майкл пошел в библиотеку в поисках Абби и писем, о которых упомянула эта глупая девчонка. Но ее там не оказалось, и Майкл отправился в главную гостиную. От­крыв дверь, он замер на пороге. Комната совершенно преоб­разилась. Мебель была сдвинута на середину, вокруг столов, заваленных книгами, стояли уютные кресла. Несколько ста­рых портретов исчезли со стены, оставшиеся были перевеше­ны на другие места. Майкл не был вполне уверен, но, похоже, некоторых статуэток тоже недоставало. Французские окна до самого пола, выходящие на террасу, были распахнуты, и лег­кий ветерок, необычно теплый для конца зимы, шевелил лис­ток бумаги на столе. Эти окна, насколько помнил Майкл, никогда не открывали. Комната стала просторнее, приобрела веселый вид и разительно отличалась от той темной, мрачной гостиной, к которой он привык. Горничная, вытиравшая пыль, прервала свое занятие и присела в вежливом реверансе, когда он удивленно переступил порог.
   – Что случилось с этой комнатой, Анна?
   – Леди Дарфилд переделала ее, милорд. Она сочла ее че­ресчур официальной.
   – Понятно, – пробормотал он и медленно подошел к ка­минной полке, где рядом с вазой, полной свежих цветов, нахо­дился серебряный поднос с огромной грудой писем. Он взял их и стал рассеянно просматривать. Приглашения, деловые письма, еще приглашения. Майкл подозревал, что все графство Саутгемптен сгорало от нетерпения увидеть молодую леди Дарфилд. Бросив на поднос письма, Майкл вышел на террасу. На зеленой лужайке пнизу он увидел Абби – Она переоделась в простую черную юбку и белую блузку. Ее черные волосы были стянуты узлом на затылке, а на макушке сидела странная бесфор­менная соломенная шляпа, похожая на гигантскую корзинку для фруктов. Какой-то пес, судя по всему, из его псарни, гонялся за мячиком, который бросала ему Абби, Уитерз тоже находился в саду. Он работал и. казалось, не замечал ее, но тут Абби что-то сказала, и гигант, запрокинув голову, разразился смехом. Муикл ни за что не поверил бы, если бы не услышал этот смех собствен­ными ушами. Есть в ней что-то, от чего расцветают его обычно мрачные слуги. Но что именно? Макл сделал глубокий вдох и стал спускаться по каменной лестнице, ведущей в сад. Абби н, Уитерз не заметили, как он приблизился. Абби уча­щенно дыщала, щеки ее алели, как розы Уитерза, Неуместное и такое знакомое желание охватило Майкла. Абби в этот момент бросила мячик. Он рикошетом отскочил от дерева и угодил Майклу в ногу. Абби с хохотом бросилась за мячиком, но, увидев Майкла, остановилась как вкопанная. Лицо Майкла окаменело. Он сцепил руки за спиной и вы­ставил одну ногу вперед, глядя на Абби холодными серыми глазами. Она с тревогой взглянула на Уитерза, который издал похожий на рычание звук, видимо, опасаясь, как бы господин не навредил его драгоценным розам. Абби медленно подошла к Майклу, чтобы поднять мячик.
   – Не хотите ли принять участие в нашей игре? Она прида­ет силы, особенно в такое великолепное утро.
   – Не думаю, – холодно ответил он. Подошел пес и в поисках мячика начал обнюхивать сапо­ги Майкла.
   – Этот пес должен находиться на псарне, – заметил он, не найдя, что еще сказать.
   – Гарри? К сожалению, его прогнали с псарни.
   – Простите? – не понял Майкл.
   – Вы видели его лапу? Он угодил ею в капкан. Старший псарь намеревался его усыпить, но я не могла этого вынести. Он очень веселый пес и вполне здоров, если не считать искалеченной лапы. – Абби похлопала себя по бед­ру, и пес заковылял по лужайке, к счастью, не сознавая, что его передняя лапа навсегда искалечена. Абби присела на кор­точки, чтобы погладить его, и Майкл заметил обозначившееся под юбкой бедро и плотно обтянутую блузкой грудь. Ему сто­ило немалых усилий отвести взгляд от Абби.
   – От него никакой пользы, – возразил он без всякого выражения.
   Абби заслонила глаза ладонью, от солнца и посмотрела на него снизу вверх.
   – Может, на охоте от него и нет пользы, сэр, но он насто­ящий друг. – Она поднялась и отряхнула юбку.
   – Я вас увижу за ужином? – неожиданно для самого себя выпалил Майкл и тут же подумал, что лучше откусил бы себе язык, прежде чем задать этот вопрос.
   Она лишь застенчиво улыбнулась. Майкл выжидательно смотрел на нее. Когда стало очевидно, что она не собирается отвечать, он почувствовал себя влюбленным мальчишкой, не пользующимся взаимностью. Она совершенно ему не нужна. Он не желает иметь с ней ничего общего. Господи! Уж если ему так приспичило, он может поехать к Ребекке Майкл резко повернулся и стремительно зашагал к дому.
   Уитерз медленно покачал головой, искоса глядя на удаля­ющегося Майкла.
   – Господи, Уитерз! Он меня презирает! – простонала Абби. Умтерз с раздражением фыркнул.
   – Вы наивны и явно слепы. Этот человек не презирает вас, детка, он хочет затащить вас в постель. Абби покраснела.
   – Ничего подобного он не хочет, – возразила она, погла­див Гарри. – Мне даже запрещено покидать Блессинг-Парк и навещать Хавершемов. Едва ли это признак его хорошего ко мне отношения...
   Уитерз рассмеялся:
   – Думаю, это скорее объясняётся его.отнощенем к Хавершемам. – Но это так несправедливо! С Гэленом мне тоже вряд ли разрешат встретиться, а ведь он проделает такой длинный путь, чтобы повидаться со мной.
   Уитерз прекратил работу, оглянулся и посмотрел на Абби.
   – Гэлен? Кто такой Гэлен, черт побери?
   – Мой кузен. Ты его разве не помнишь? – удивленно опро­сила Абби. – Он был на борту «Танцующей девы» в тот год. когда мы плавали в Африку. Я получила от него письмо. Он скоро приедет сюда. Конечно, если лорд Дарфилд разрешит...
   Уитерз помрачнел и снова повернулся к своим розам.
   – Пусть лучше не разрешит, кстати, для вашей же пользы, глупая девчонка, – пробормотал он.
   Озадаченная словами садовника, Абби выпрямилась и по­смотрела ему в спину.
   – Уитерз, он же мой родственник! Даже лорд Дарфилд не откажет мне в удовольствии повидаться с кузеном!
   – Он не допустит, чтобы с вами случилось что-то плохое, можете быть уверены. И нечего на меня так смотреть!
   Абби нахмурилась, глядя на кожаный мячик, который дер­жала в руках. Она не поверила Уитерзу, решив, что все это его чудачества. Абби знала, что у моряков множество предрассуд­ков, поэтому пожала плечами и бросила Гарри мячик. Все же она обязана дать Черному маркизу возможность отступить с честью, если понадобится. Скорее всего она с ним поужинает. И за ужином пойдет на уступки. Тогда в благодарность за это он разрешит ее кузену приехать. Она будет счастлива повидать Гэлена! Видит Бог, ей сейчас нужен друг.

Глава 7

   Не считая двух коротких встреч с Майклом, Абби удавалось весь день избегать его и не думать о нем до тех пор, пока не подошло время одеваться к ужину. Теперь же перспектива снова увидеть его привела Абби в необычайное волнение, и она попро­сила Сару помочь ей выбрать подходящее к случаю пла­тье и сделать прическу. Пока Абби одевалась, Сара без умолку рассказывала о лорде Дарфилде. Послушать юную камеристку, так он был еще более святым, чем мог это вообразить сам капитан Каррингтон, Од­нако Абби уже успела изучить свою новую подругу, знала ее преданность семье Дарфилдов, поэтому с вежливым видом слу­шала ее болтовню, не придавая ей никакого значения. Впрочем, она вообще не могла сосредоточиться, В ней бо­ролись самые противоречивые чувства. Она старалась выгля­деть привлекательной, но не хотела, чтобы он это замечал. Стремилась понравиться ему, пытаясь в то же время сохранить свою независимость. Когда Абби наконец была готова, она медленно спустилась по витой мраморной лестнице вниз и направилась к гостиной, небрежно скользя указательным пальцем по мебели, любуясь висящими на стенах портретами. Один особенно привлек ее внимание. На нем была изображена женщина, очень похожая на Майкла, только со светлыми волосами и чудесной улыбкой.
   – Это моя мать, – раздался за ее спиной голос Майкла. – Абби едва не подскочила от неожиданности. Легкая улыб­ка тронула его губы, когда Абби сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и повернулась к портрету.
   – Какая красивая! – прошептала Абби, глядя на портрет. – Вам, наверное, ее очень недостает.
   Майкл учтиво предложил ей руку, на которую она нехотя положила свою.
   – Вы правы, – ответил Майкл. О» повел Абби в золотую гостиную, усадил на обитый золотистым китайским шелком стул и направился к столику с напитками.
   – Херес? – вежливо спросил он. – Я предпочла бы ром, – ответила она.
   Стоя к ней спиной, Майкл поднял брови, но ничего не сказал. Принес ей бокал и сел на стул рядом,
   – Интересно, где могла американская девушка пристрас­титься к рому? – спросил он шутливым тоном.