Лэниган Кэтрин. Все или ничего

   - А где вы хотите работать?
   Морин лихорадочно соображала. Чем бы его огорошить?
   - В Африке! Я хочу поехать в Африку.
   - О Боже! Вы дорого мне обойдетесь...
   Тут он слегка привлек Морин к себе, и она внутренне затрепетала. Голос его смягчился, но взгляд стал острее.
   - Знаю. Но вы сказали, что я буду знаменита. Если вы действительно мной дорожите, докажите это.
   - Хорошо, я вам докажу, - сказал он и предупредил секретаршу, что его не будет до конца дня.
   Майкл повез ее в маленький романтический, ресторанчик, заказал шампанское и согласился на все ее требования.
   Он пообещал ей любые натурные съемки и удвоенное жалованье. Они ехали в его лимузине, тихо играла музыка. Он нагнулся и поцеловал ее. Девушку вновь охватило волнение.
   Она чувствовала, что оживает, что влюблена.
   Вместо того чтобы отвезти ее домой, он привез ее к себе, в фешенебельную квартиру на крыше небоскреба, и они всю ночь занимались любовью. С тех пор они стали любовниками.
   - Мисс Макдональд? - окликнул шофер.
   - Да? - Морин очнулась от воспоминаний Уже дома.
   Она вышла из машины и остановилась, ожидая, пока шофер .вытащит ее сумки из багажника. Швейцар подбежал помочь.
   - С возвращением, мисс Макдональд!
   - Спасибо, Эдди.
   Девушка похлопала его по руке. Она знала Эдди с десяти лет - с тех пор как ее семья переехала в это здание. После смерти родителей выяснилось, что отец не доверял страховкам и вкладывал все свои деньги в акции. Это давало неплохую прибыль, но вскоре котировки сильно упали. Морин забрала оставшиеся деньги и положила их в банк. Сумма была небольшой, но позволяла чувствовать себя в безопасности.
   Эдди с шофером помогли девушке донести багаж. Дав обоим на чай, она вошла в квартиру.
   Бросив пальто на софу, Морин быстро просмотрела пришедшие счета - писем она не получала. Потом, настроив радио на свою любимую станцию мягкого рока, прошла на кухню и достала себе кока-колу. Проходя мимо автоответчика, машинально включила его и отправилась в спальню разбирать сумки.
   Сообщения были самыми обычными. Звонили из багетной мастерской, сказали, что готова рамка для литографии - последней в ее коллекции. Зубной врач напоминал о приеме на среду. После десяти подобных сообщений она услышала незнакомый голос с техасским акцентом:
   - Мисс Макдональд, это Сильвестр Крэддок из Кервилла. Я сообщаю вам, что ваш дядя, Мак Макдональд, скончался вчера поздно вечером. Как его адвокат, я счел нужным немедленно известить вас об этом. Если вы не сможете приехать в Кервилл, я сам организую похороны. Позвоните мне по телефону 512-444-8890.
   Автоответчик щелкнул и автоматически перемотал пленку.
   Морин застыла на месте. Во рту у нее вдруг пересохло, а глаза наполнились слезами.
   - Этого не может быть... - Она подлетела к автоответчику, прокрутила его вперед и еще раз прослушала сообщение адвоката. - Нет! - вскричала она, закрывая лицо руками. - Дядя Мак.., у меня никого нет, кроме тебя...
   Она взглянула на огромную картину маслом Ремингтона <Фредерик Ремингтон - художник, скульптор и график. Много лет жил на западе, был ковбоем.>, висевшую над камином. Дядя Мак подарил этот пейзаж ее матери, своей невестке, около двадцати лет назад, надеясь заманить ее на свое ранчо. Но Джиллиан родилась и выросла в Нью-Йорке. До того, как выйти замуж за Хала Макдональда, она четыре года проработала манекенщицей и была горожанкой до мозга костей, как и се дочь. Джиллиан ненавидела Техас и вообще любое пространство под открытым небом, если там не было тротуаров, магазинов, кафе и телефонов на каждом углу.
   - Дядя Мак...
   Морин бросила взгляд на удобное мягкое кресло, обтянутое набивным ситцем с цветочным рисунком. Дядя всегда сидел в нем, когда приезжал к ним в гости. Обычно он всю ночь проводил в этом кресле, не желая спать в Тесном "кабинете", переделанном из кладовки.
   Она вспомнила, как жила летом на его ранчо. Он учил ее ездить верхом и даже бросать лассо. Дядя Мак никогда не был женат, но прожил счастливую жизнь. Он не был отшельником, просто, по его собственным словам, в нем бурлила кровь старых ковбоев, которым никто не нужен, только земля и воля. Мак и в самом деле казался неприспособленным к современному миру. Он был счастлив там, в западном Техасе. И она должна похоронить его подобающим образом.
   Дрожащей рукой Морин взяла телефонную трубку и набрала номер Крэддона. На другом конце провода телефон прозвонил четыре раза. Она взглянула на часы. В западном Техасе сейчас шесть часов вечера. Скорее всего адвокат еще на работе.
   На пятом гудке трубку сняла женщина.
   - Кабине - О, слава Богу! Я испугалась, что уже никого нет.
   - Да, я уже уходила.
   - Я вас долго не задержу. Мистер Крэддок на месте? Это Морин Макдональд.
   - О, мисс Макдональд, он ушел около часа назад. - В тоне секретарши слышалось сочувствие. - Что ему передать?
   Я знаю, что он очень хотел с вами поговорить.
   - Передайте ему, что я вылетаю в Кервилл, чтобы все подготовить.., для моего дяди. Я позвоню завтра и сообщу, в котором часу я буду.
   - Очень хорошо. Примите мои соболезнования, мисс Макдональд.
   - Спасибо, - сказала Морин и бережно опустила трубку на рычаг.
   Выйдя из скорбного Оцепенения, она позвонила транспортному агенту, услугами которого пользовался их журнал.
   Но было уже поздно, и контора была закрыта. Тогда Морин напрямую связалась с аэропортом и заказала билеты. Она прилетит в Техас во второй половине дня.
   Вернувшись в спальню, девушка принялась рыться в шкафу, подбирая вещи в дорогу. Ей необходимо было чем-то заняться, чтобы не думать. Но она вдруг перестала бросать платья на кровать и опустилась в маленькое антикварное кресло.
   - Дядя Мак..., у меня даже нет платья для твоих похорон!
   Я никогда не думала, что ты умрешь...
   И Морин разразилась слезами. Она проплакала почти два часа, меряя шагами комнаты и вспоминая свои разговоры с дядей. Но воспоминания не утешали, а лишь причиняли боль.
   Она умывалась в ванной, когда зазвонил телефон.
   - Ты что, динамишь меня или просто забыла? - шутливо спросил Майкл.
   - Майкл... - Она посмотрела на часы: четверть десятого. - Знаешь, я совсем не настроена...
   - Брось! Я прервал деловую встречу, чтобы поужинать с тобой.
   Сейчас она как никогда нуждалась в утешении. Ей хотелось, чтобы ее обняли и сказали, что все будет хорошо.
   - Я еду.
   Морин сидела в такси, тупо уставясь в пространство. В ресторане, когда метрдотель уже вел девушку к столику Майкла, в ее душу вдруг закрались сомнения. А сможет ли Майкл, простой смертный, облегчить ее скорбь по ушедшему дорогому человеку?
   Он встал и поцеловал ее. Усевшись напротив, она заметила, что он заказал шампанское. Бутылка была наполовину пуста.
   - Ты жутко выглядишь. Что случилось? - спросил Майкл.
   - У меня умер дядя.
   Глаза ее налились слезами, но она крепко зажмурилась и залпом выпила бокал шампанского, пожалев, что это не виски.
   - Тот, который жил в Техасе?
   - Да.
   - От чего он умер?
   - Н-не знаю, - ответила Морин. И в самом деле, как же она не задала секретарше мистера Крэддока такой важный вопрос? - Я позвонила адвокату, который оставил сообщение на автоответчике. Он хочет, чтобы я организовала похороны.
   - Понимаю. - Майкл взял ее за руку. - Завтра ты должна уехать?
   - Да. Я знаю, у тебя есть для меня работа...
   Он сжал ее руку.
   - К черту работу! Я же не тиран какой-то. Ты не виновата, что так получилось. Конечно, было бы прекрасно, если бы ты осталась со мной.., и с журналом. Но ты не можешь.
   Морин улыбнулась:
   - Майкл, ты так добр ко мне.
   - Знаю. И ты не забывай об этом. Слушай, ты хочешь есть?
   Она покачала головой:
   - Да нет.
   - Я тоже. Во всяком случае, теперь у меня пропал аппетит. Может, поедем ко мне? Мы не виделись почти две недели, и...
   - Отличная идея.
   Заплатив по счету, Майкл взял Морин под руку и вывел из ресторана. Такси доставило их на Пятую авеню - там располагалась квартира Майкла. Когда они остались наедине, он обнял ее и, гладя по плечу, по руке, говорил старые как мир пустяки, которые всегда говорят любимому человеку, когда ему плохо.
   В постели Майкл сдерживал себя, был ласковее, чем обычно. Он держал ее в объятиях, пока не уснул Морин перекатилась на бок, все еще надеясь найти утешение в его нежности. Но внутри ее была пустота. Она не испытала радости от любовной близости. Наверное, так чувствует себя любой человек, когда над ним нависнет тень смерти.
   Морин опять зарыдала. Она старалась не шуметь, и все же разбудила Майкла. Он привлек ее к себе.
   - Не плачь, пожалуйста. Я знаю, как тебе сейчас тяжело, но это еще не конец света.
   - Ты не понимаешь, Майкл. Кроме дяди Мака, у меня никого нет.., не было...
   - Но.., у тебя есть я.
   Она уткнулась лицом в его плечо, чтобы он не увидел случайно ее глаза в озарявшем комнату лунном свете.
   - Да, Майкл, у меня есть ты, - пробормотала она, но почему-то ей не стало от этого легче.
   Глава 3
   В четыре часа следующего дня Морин уже стояла в муниципальном аэропорту Кервилла. Поскольку с Кервиллом не было воздушного сообщения, ей пришлось заказать билет на чартерный рейс из Хьюстона По счастью, интервал между двумя рейсами составлял всего один час За годы своей работы Морин приходилось летать на самых причудливых "летательных приспособлениях", как она называла эти подновленные допотопные самолеты. Морин не боялась их.
   Как правило, они были не менее надежны, чем лайнеры на коммерческих рейсах. Но сейчас она летела не па натурные съемки и не ждала радостей от этой поездки. Спускаясь по стальному трапу маленького самолета, она чувствовала себя совершенно опустошенной.
   Сильвестр Крэддок изменил свой дневной график работы, чтобы встретить самолет Морин. Он сразу же подошел к ней, поскольку она была единственной женщиной среди пассажиров.
   - Здравствуйте, мисс Макдональд, как долетели?
   Морин пожала руку высокому стройному мужчине в сшитом на заказ ковбойском костюме темно-песочного цвета.
   - Спасибо, хорошо.
   Он вернул на голову свою ковбойскую шляпу и взял у девушки большую сумку-рюкзак.
   - Это слишком тяжело для дамы... Позвольте, я понесу еще и чемодан, сказал он.
   - Ничего страшного, я сама, - отозвалась Морин.
   Скользнув взглядом вниз, она обратила внимание на его дорогие кремовые ботинки, потом с улыбкой заметила галстук - шнурок с серебряным зажимом, украшенным бирюзой. У ее дяди был такой же галстук.
   Крэддок подвел девушку к новенькому сверкающему темно-синему "кадиллаку". Пока он укладывал ее вещи в багажник, она разглядела, что на машине еще остались наклейки торговой фирмы.
   - У вас отличная машина, - сказала Морин, пытаясь Завязать легкий разговор.
   - Спасибо. Я только что закончил выгодное дело и решил сделать себе подарок.
   Адвокат придержал дверцу машины и даже подхватил кончик пышной юбки девушки, чтобы не защемить подол.
   Как только он завел мотор, Морин спросила:
   - От чего умер мой дядя?
   - От сердечного приступа. Смерть наступила быстро, мисс Макдональд.
   - Можете называть меня Морин. - Она не привыкла к этой чрезмерной южной галантности. - Насколько я знаю, у него никогда не было проблем с сердцем.
   - Я понимаю, о чем вы думаете. Пятьдесят шесть - еще не возраст. Черт возьми, я сам всего на несколько лет моложе, - проговорил он задумчиво, - но Мак слишком много вкалывал на своем ранчо. Это тяжелый труд. А помощников не было.
   - Когда я к нему приезжала, у него были помощники Правда, это было семь лет назад.
   - Десятник, горничная и два бродяги не в состоянии справиться с таким огромным хозяйством. Около четырехсот тысяч акров - это не шутка.
   - Четыреста тысяч? Я думала, у него сто тысяч!
   - Столько он купил сначала. Но за последние десять лет он то тут, то там докупал маленькие участки. До недавнего времени мало кто знал об этом. Он делал свои дела молчком.
   - И все это время вы были его поверенным?
   - Не совсем. Мак не слишком доверял юристам. Но я составил его завещание. Полагаю, это интересует вас прежде всего.
   - Что?
   - Завещание. Ранчо. - Он понимающе усмехнулся.
   Морин взвилась.
   - Я приехала сюда, чтобы достойно похоронить моего дядю, - резко сказала она.
   - Простите, просто насколько я знаю вас, Нью-Йоркцев, вы любите сразу переходить к делу. Я думал...
   - Вы не правильно думали, - перебила его девушка. Она вдруг поняла: то, что она принимала за галантность, па самом деле было пренебрежением. Интересно, кого он презирает больше - женщин или Нью-Йоркцев?
   Они въехали в город по 27-й трассе и через центр Двинулись на запад, к ранчо.
   Крэддок прервал напряженное молчание:
   - Он оставил вам все: ранчо, скот, права на добычу руды, наличность.
   - Все? - переспросила Морин. Только тут до нее дошло, что у дяди не было других наследников. - И что мне с этим делать?
   - Мои совет - продать. Вы не осилите такое хозяйство.
   Поблизости есть несколько фермеров, которые уже выразили заинтересованность в этом ранчо. Думаю, вам легко удастся сбыть его с рук.
   - Сбыть с рук... Но почему? С ним что-то не так?
   Крэддок вновь смерил девушку высокомерным взглядом.
   Она стиснула зубы, но смолчала.
   - Ранчо не очень ухожено. Это всем известно. Старина Мак уделял хозяйству слишком мало внимания. У него были дела поважнее.
   - Не понимаю. О чем вы?
   Адвокат усмехнулся:
   - Золото, милая леди. Старина Мак был уверен, что на его участке есть золото. Он говорил, что конкистадоры фургонами зарывали этот металл среди его холмов Весь доход от ранчо - все до последнего цента - он тратил на рудные разработки. Если он не возился со скотом, то копал землю в поисках золота. Не знаю, что именно его сгубило - каторжный труд или сознание того, что никакого золота он никогда не найдет.
   - Бедный дядя Мак... - прошептала девушка.
   - Да, с годами у Мака начала съезжать крыша.
   Она взглянула на него:
   - Вы не слишком его уважаете, да?
   Крэддок не отрывал глаз от дороги.
   - Я не говорю плохо о покойниках.
   - Только о живых? - съязвила Морин.
   Остаток пути они ехали молча. Девушке не терпелось поскорее избавиться от этого самодовольного типа, который явно недолюбливал своего клиента. Она догадывалась, что сверкающий "кадиллак" куплен на деньги дяди Мака.
   Наконец они въехали в ворота ранчо Макдональда, лежащего среди холмов к северу от реки Гваделупа.
   Морин словно вернулась в детство те же каменистые холмы, те же дубы, та же суровая земля. За домом - сверкающий на солнце ручей. И наконец, сам дом.
   Он был построен в конце девяностых годов прошлого века богатым скотопромышленником. Каменный, двухэтажный, с красной глиняной крышей и двумя круглыми башнями по краям, это! особняк являл собой причудливую архитектурную смесь из испанских сводчатых окон и колоннад с английскими дверями и крышей.
   На втором этаже вокруг всего здания тянулась крытая галерея с каменными балюстрадами и огромными арками.
   Она укрывала дом от палящего солнца и пропускала в комнаты освежающий ветерок. Внешние стены толщиной в четырнадцать дюймов служили защитой от любой непогоды.
   Морин не была здесь больше семи лет и ожидала, что дом окажется меньше, чем она запомнила. Но вышло наоборот. Огромное строение величественно возвышалось над огороженными загонами для лошадей, над усыпанным камнями и заросшим травой двором и запущенным огородом, разбитым с восточной стороны у подъездной дороги.
   Морин благоговейно взошла по ступеням крыльца. Дом выглядел еще более испуганным и одиноким, чем она. Девушка обернулась к Сильвестру:
   - Я остаюсь здесь.
   - Что?
   - Я смогу обо всем договориться отсюда. Как, вы сказали, - называется похоронное бюро?
   - Бюро Эрлмана.
   - Ладно, я все сделаю. И сама позвоню пастору баптистской церкви Троицы.
   - Не советую, мисс Макдональд. Вам будет гораздо удобнее в городе. Я забронировал вам номер в отеле "Хилтон". А здесь, в доме, вряд ли найдется даже еда.
   - Хуанита еще здесь?
   - Да. Сегодня она уехала в гости к матери. Но вечером вернется.
   - Значит, все в порядке.
   - Как хотите, - сказал Крэддок и достал ее вещи из багажника.
   Они прошли в вестибюль.
   Морин засмеялась:
   - Только в Техасе не запирают дверей!
   Он протянул ей ключи от дома:
   - На случай, если вы не сможете побороть привычку.
   После похорон я официально зачитаю текст завещания. Если вы все-таки передумаете и решите вернуться в город, позвоните. Мой телефон вы знаете.
   - Я не передумаю, - сказала Морин, проводив его до дверей.
   Крэддок уехал.
   Девушка была рада, что может побыть одна и самостоятельно осмотреть дом. На первый взгляд он выглядел неплохо. Хуанита следила за чистотой. Но, войдя в старую обшитую панелями гостиную с высокими потолками, дубовыми колоннами и паркетным полом, Морин поняла, что без большого ремонта не обойтись.
   Побелка на потолке потрескалась и облупилась. Обои в столовой, кабинете, библиотеке и вестибюле отслаивались от стен. Полы покоробились и вздулись. Занавески и оконные рамы совсем обветшали.
   В кухне Морин вспомнила, что дядя Мак никогда ничего не переделывал. В детстве она не обращала на это внимания, но сейчас запустение бросалось в глаза. Плита была газовым монстром, произведенным еще до Второй мировой войны. В не менее древнем крошечном холодильнике не работала морозилка. Здесь не было ни посудомоечной машины, ни мусоропровода, ни нормальной кухонной мебели. Линолеум задрался по краям и почернел от въевшейся грязи, которую, сколько ни три, уже не отскоблишь. И здесь на потолке потрескалась известка, а все деревянные детали нуждались в покраске. Когда она повернула водопроводный кран, он начал фыркать и плеваться, а трубы противно загудели по всему дому.
   Она пощелкала круглыми выключателями - теми самыми, которыми оснастили дом до Первой мировой войны, когда впервые провели электричество.
   Морин поднялась на второй этаж. Здесь было шесть спален, три ванные комнаты и ниша для отдыха в конце коридора. Мебель стояла только в двух комнатах - Мака и Хуаниты. Две ванные были в порядке, требовалось только заменить технику и освещение, третья же находилась в аварийном состоянии, наверное, с 1948 года - с той поры, как Мак купил этот дом.
   Морин притащила свои сумки наверх и тут же начала опустошать шкаф и комод Мака. Одежды там было немного - в основном джинсы и клетчатые рубашки. Висели два костюма, аккуратно упакованные в полиэтилен; четыре пары ботинок - все очень старые и поношенные. Хуанита содержала дядины вещи в чистоте и порядке. В комоде не нашлось ничего интересного, но, открыв нижний выдвижной ящик, девушка наткнулась на альбом с фотографиями.
   Она села на пол и принялась бережно листать страницы.
   - Да это же я! - тихо воскликнула Морин, разглядывая собственные фотографии, аккуратно подобранные по годам.
   Здесь были "валентинки", которые она присылала дяде, и самодельные рождественские открытки. А вот она верхом на лошади - это было в пять лет, когда она приезжала с родителями на ранчо. На десяти снимках она сидит на коленях у магазинного Санта-Клауса - ей от года до одиннадцати. Морин вспомнила, что в двенадцать лет отказалась идти сниматься в магазин и прислала свою фотографию на фоне собора Святого Патрика. Под этим снимком дядя написал:
   "Моя малышка растет", Морин прижала альбом к груди и встала с пола. Она отдаст всю одежду баптистской церкви, а альбом сохранит.
   Спускаясь по лестнице, она увидела тень у входной двери.
   - Хуанита, это ты?
   Ответа не последовало. Она продолжала спускаться и, подойдя к двери, увидела, что там никого нет.
   По спине Морин побежали мурашки. На всякий случай она закрыла входную дверь на засов.
   По пути в кухню она услышала, как хлопнула задняя дверь.
   - Ну нет, я не сумасшедшая! - сказала девушка и бросилась в кухню.
   - Хуанита!
   Старая мексиканка резко обернулась. Черные глаза округлились на смуглом лице.
   - Мисс Морин!
   - Я же слышала, как кто-то ходит. Я так рада, что ты здесь!
   - Si, я тоже, - Хуанита обняла девушку, - дай-ка я на тебя посмотреть. Ой, какая худенькая! Твой дядя Мак, ему так не нравится.
   Морин улыбнулась:
   - Наверное. Но я уверена, ты это исправишь.
   - Si. Садимся. Говорим. - Хуанита подвела Морин к деревенскому дубовому столу и чуть ли не силком усадила ее на стул, а сама принялась хлопотать резать овощи, делать лепешки. - Как ты сюда добраться?
   - Меня подвез мистер Крэддок.
   Хуанита покачала головой:
   - Мак не любить его. Это нехороший человек.
   - Ну.., у него есть некоторые предубеждения, но хороший он или плохой я не знаю. И вообще я не хочу о нем говорить. Скажи мне, Хуанита, это правда, что дядя Мак не страдал перед смертью?
   Служанка перестала раскатывать тесто.
   - С таким сердцем, как у него, он страдать всегда. Но не так, как ты думать. Мак не нашел то, что искал. Но он никогда не болел и умер быстро.
   - Мистер Крэддок рассказал мне про золото. Что дядя Мак все время его искал.
   Хуанита тряхнула головой так, что длинные седые волосы, собранные в хвост, хлопнули ее по спине.
   - Мак был одинокий человек. Я говорить, ему нужна женщина. Но он меня не слушал. Я говорить, ему нужны дети. Но он отвечал, у него есть Морин. Я говорить, что этого недостаточно. Золото еще никого не сделать счастливым.
   Морин вздохнула:
   - Ты права, Хуанита.
   - Он оставить тебе ранчо?
   - Да, - она оглядела запущенную кухню, - но, боюсь, понадобится немало усилий, чтобы сделать этот дом пригодным для жилья. Сомневаюсь, что кто-то захочет купить его в таком виде.
   - Ты продать ранчо? - удивилась Хуанита.
   - Конечно. А что еще мне с ним делать?
   - Вот уж не думала... Мак отдать ранчо тебе. Ты должна здесь остаться!
   - Я не могу здесь остаться, Хуанита. У меня в Нью-Йорке хорошая работа и человек, который меня любит.
   Хуанита быстро взглянула на левую руку Морин.
   - Если он тебя так любить, почему вы не женились?
   Девушка напряглась. Это была больная тема.
   - В наше время люди не торопятся вступать в браки.
   Хуанита опять уставилась на свои лепешки. Морин чувствовала, что ее не устраивает такое объяснение.
   - В любом случае я фотограф, а не фермер. Я приехала сюда, чтобы позаботиться о похоронах Мака.
   - Значит, ты сделать так, как он хотел.
   - То есть?
   - Похорони его под большим дубом у дороги. Он любил это дерево и хотел лежать там. А потом ты останься здесь, потому что здесь твое место.
   - Да, я могу похоронить его там, только придется обойтись без надгробных знаков. Я все-таки собираюсь продать ранчо и не хочу отпугивать покупателей домом с видом на могилу. А что касается меня самой, то мое место на Манхэттене, а не в Техасе.
   - Как бы не так, - проворчала Хуанита.
   Морин поняла, что тема еще не закрыта.
   - Здесь есть какие-нибудь пустые коробки?
   - Да, в сарае. Я принесу.
   - Я сама.
   Морин вышла во двор через черный ход. Задняя часть дома, обращенная на северо-запад, была в ужасном состоянии. Водосточные трубы и желоба заржавели и практически отваливались, а каменные стены были тронуты непогодой больше, чем на южной стороне. По обложенной камнями тропинке девушка направилась к сараю.
   Она постучала в фанерную дверь, также нуждавшуюся в замене.
   - Да! - раздался низкий скрипучий голос, и в дверях возник мужчина лет сорока пяти, черноволосый и кареглазый.
   Ростом он был чуть выше Морин, с узкими бедрами и огромным животом. Мужчина улыбался, но глаза с тяжелыми веками смотрели настороженно. Он сразу ей не Понравился.
   - Я Морин Макдональд, племянница Мака. Мне сказали, что здесь есть пустые коробки.
   - А, здравствуйте! Я Уэс Рейнольдс.., десятник. Приношу свои соболезнования, мисс Макдональд. Я работал у вашего дяди пять лет и страсть как опечален его кончиной.
   - Спасибо, Уэс, - откликнулась Морин.
   Этот человек почему-то действовал ей на нервы. Наверное, она просто устала.
   - Я сейчас достану коробки, - сказал он и быстро зашагал в кладовку, и отнесу их к главному дому, мэм. Вы, видно, притомились в дороге.., и все такое...
   Морин двинулась за ним. Уэс слегка посторонился, уступая ей место. Этот человек сама предупредительность, а она про него так плохо думает! Да, похоже, она действительно очень устала.
   - Скажите, Уэс, а где остальные рабочие?
   - Расти и Грэди уехали в город. Пробудут там до похорон. Думаю, они вообще уедут отсюда.
   - Почему?
   - Здесь все считают, что вы продадите ранчо. Если не будет работы, то и люди ни к чему.
   - Разве они не могут работать у нового хозяина?
   - Могут. Но такие вещи требуют времени. Люди ищут стабильную работу.
   - А как же вы?
   - Я подумал, что в ближайшие недели вам понадобится моя помощь, пока вы еще не продали ранчо. И кто-то ведь должен ходить за скотом.
   Они подошли к заднему крыльцу дома. Морин остановилась и взглянула на Уэса.
   - Это очень великодушно с вашей стороны. Спасибо.
   - Не стоит благодарности, - бросил он, укладывая коробки в кухне, - я сделаю все, что нужно. Вы человек городской, занятой, а тут еще похороны и все такое...
   Морян не верила своим ушам. Почему все вокруг принимают ее за какую-то беспомощную особу? Да, верно, в фермерском деле она ничего не смыслит, но самостоятельности ей не занимать. Во всяком случае, так она всегда думала.
   Хуанита отнесла коробки наверх. Морин старалась не встречаться с ней взглядом. Странно: мексиканка считала, что ей надо остаться на ранчо, а Уэс понимал, что она должна уехать. Что ж, Хуанита прислушивалась к своему сердцу, а Уэс - к разуму.
   Когда они вошли в спальню, Морин тут же начала паковать вещи Мака.