Разлетелось вдребезги оконное стекло, и, отброшенный ударом пули, упал Эльф…
Завизжала Ника… Смертоносный металл прошел совсем рядом с головой Чекана…
Что-то взорвалось в голове Андрея. Мощная волна пришла из самых глубин его естества, затопила мозг, едва не раздавив сознание, и выплеснулась через глаза. Громадного волка, который только что летел на него, снесло синеватой волной непонятной силы и отшвырнуло в прихожую.
Оба оставшихся гару приготовились к атаке, но…
«Ты можешь испепелить твоих врагов одним взглядом! – вдруг услышала Каролина голос в собственной голове. Голос того нетопыря… – Так сделай же это!»
То, что случилось дальше, маги объяснили бы точно, но слишком долго и путано для непосвященных. Поэтому лучше перевести на современный язык: в голове у девушки спонтанно активировалась вложенная Набур программа элементарного пирокинеза, которая, позаимствовав силу у Андрея, сработала, преподнеся гару неприятный (хотя и не единственный за сегодняшнее утро) сюрприз.
Распластавшись на полу, Чекан завыл от ярости и бешенства – струя призрачного пламени над его головой, от которой он едва успел уклониться, не могла означать ничего иного, как огненную магию. Выходит, Повелитель Стай и это может? А чего он, в таком случае, не может?
Андрей действовал автоматически – схватив Каролину за руку, он вместе с ней выпрыгнул из окна. Это был всего лишь второй, а не десятый этаж, и приземлились они удачно – на клумбу. Андрей тут же вскочил и рванулся прочь, увлекая за собой подругу. Странная энергия распирала тело с силой безумного горного потока.
Вновь вернувшись в человеческий облик, обнаженная Ника привалилась к стене. Ей нужно было время для того, чтобы прийти в себя. Поэтому она не сразу среагировала на звон бьющегося стекла и выстрелы. Это ее и спасло – вбеги она в квартиру, наверняка попала бы под пули или под удар огня.
Когда она наконец влетела в комнату, Чекан с тихим рыком уже поднимался с пола – он был невредим. А вот Эльф… Ника осторожно осмотрела раны оборотня – две разрывных пули угодили в спину рядом с позвоночником.
– Ника, не время! Он или выживет, или мы все будем жалеть о том, что не умерли сейчас. За этими двумя, быстро!
Возможно, неведомый стрелок уже готов был разделаться с ними, но если они не догонят Повелителя – жизнь потеряет смысл, так что уж лучше…
С этими мыслями бурый волк прыгнул в окно.
Только бы догнать Повелителя – и зубами, чтобы наверняка…
Ника бросила последний взгляд на Эльфа. Чекан прав. Надо уничтожить Повелителя. Тем более что он уже открыл в себе невероятную силу, смертельно опасную для оборотней.
Ника снова начала перекидываться. Таких нагрузок ей еще не приходилось испытывать.
Волчица подбежала к окну и прыгнула в пустоту. Приземлилась на все четыре лапы и, стремительно набирая скорость, бросилась вслед за Чеканом…
Степан вышел из поезда на станции «Новогиреево». Чтобы избавиться от возможной слежки (это стало уже привычкой), он несколько раз пересаживался. На станции «Новокузнецкая», перебравшись на «зеленую» линию, он вдруг вспомнил, что за день сегодня: 13 мая.
Тринадцать долгих лет прошло с тех пор, как он стал витязем Священной Дружины.
Тринадцать лет назад, ровно день в день, он прошел свое крещение кровью.
…То был молодой упырь – не из нормального Гнезда даже, а дикий, видимо, приобщенный каким-то отщепенцем. Его обложили по всем правилам, выследив на чужой даче, где он отсиживался, благо, уехавшие в Финляндию на заработки хозяева там давно не бывали.
И когда он вышел на очередную охоту, его и прихватили, дождавшись, пока он перейдет мост над железнодорожными путями, и перекрыв с двух сторон путь к отступлению.
Пальцы ловцов плясали на спусковых крючках, ночную тишину нарушало лишь тяжелое дыхание уставших витязей. А на перилах моста мрачным изваянием застыл вампир. Тонкие губы нервно подрагивали, обнажая белоснежные клыки. Расклад был не в его пользу.
Степан, как и трое других бойцов, держал в руках заряженный серебряной картечью двуствольный «ремингтон», готовясь стрелять по команде старшего.
Упырь бросил быстрый взгляд на молодого загонщика, и Степан понял: тот выбрал его как цель атаки, чтобы если и не прорваться, то захватить с собой на тот свет хоть кого-то из врагов.
Но недавно прошедший дождь зло подшутил над вампиром – Ночной поскользнулся на мокрых перилах, нелепо взмахнул руками и… рухнул с высоты. Еще в полете картечь вышибла из его груди красные фонтаны.
Тело, кувыркнувшись, рухнуло на рельсы – прямо перед идущим товарняком.
Потом они оттащили то, что осталось от кровососа, в лес на его собственном плаще – морщась от запаха быстро гниющей плоти.
Поднявшись по эскалатору, Степан уверенным шагом направился к дому Андрея Градова.
Внезапно магический компас в нагрудном кармане тоненько пискнул.
Вытащив его, Глотов изумился – световая стрелка в мутном стекле металась из стороны в сторону. Это означало, что либо тонкое изделие барахлит (а такое с маготехникой бывало сплошь и рядом), либо «объект» совсем близко.
Степан ошалело повел глазами вправо-влево. И тут его остановили.
– Прошу прощения, гражданин. Документы ваши можно проверить?
Перед ним стояли два милиционера – старший сержант и ефрейтор. И глаза сержанта – сухопарого угрюмого парня лет двадцати пяти, как показалось Степану, смотрели на его левый бок, словно пытаясь сквозь ткань пиджака увидеть пистолет.
Гуменник смотрел, как из окна выпрыгнули сначала парень с девушкой, через некоторое время – огромный волк, а следом за ним тварь поменьше…
Мгновенно мушка совместилась с линией прицела. Щелчок бойка…
Вот незадача!
Пустая обойма упала на пол.
Николай торопливо зарядил вторую и, высунувшись из окна, сделал несколько выстрелов вслед волкам. Но те быстро скрылись из виду.
Проклятие! Ну не гоняться же за ними по городу, размахивая пистолетом! Хотя догнать гару в его четвероногой ипостаси было бы подвигом даже для чемпиона по бегу на длинные дистанции.
Гуменник схватил мобильный телефон.
Ответила та же самая милая дежурная, с которой он недавно разговаривал.
– Девушка, это снова я, с Федеративного проспекта…
– К вам уже выехала опергруппа.
– Опергруппы больше нет! Я в соседнем доме! Была стрельба, ваших сотрудников убили! Это же настоящие бандиты! Девушка, прошу вас, вызывайте ОМОН, один из них еще в квартире…
– Сейчас примем меры, – взволнованно ответили ему.
Гуменник удовлетворенно улыбнулся.
Задание он все же выполнил – пусть и не до конца. Повелитель сбежал от ликвидаторов и теперь задаст им перцу. А вот что найдут в разгромленной хате омоновцы… Вот это будет буча! Оборотни заимеют кучу проблем – и не помогут и свои люди в милиции. Глядишь, на Повелителя меньше времени останется.
Андрей бежал, продолжая держать за руку Каролину, и мысли бешено пульсировали в его голове.
«Что происходит? Почему это происходит со мной?! Я что, сплю? Этого не может быть! Я сплю! Я сошел с ума!»
Наконец, завернув за угол и почти миновав вход в метро, Андрей затормозил. Каролина в изнеможении опустилась на асфальт.
– Кто это был, Андрей? Что все это значит? – Она подняла глаза на Андрея, всматриваясь в его лицо. – Андрей… Что это было?! Бог мой! Что будет дальше? Чего всем этим… от нас надо? Что делать дальше?
– Нет времени, – неожиданно прорезавшимся (и откуда?) командным голосом бросил он. – Давай, быстрее – в метро!
– Документы? – Степан придал лицу выражение среднего добродушия. – Разумеется…
Про себя он чертыхнулся, ибо, получив вызов, вышел из дома, не захватив паспорт.
Он нашарил в кармане удостоверение, которое дал ему отец Никодим; Степан даже не удосужился туда заглянуть. («М-дя, вот так и проваливаются разведчики!»)
– Вот, – он протянул «корочки» сержанту. – А что случилось? Вроде на жителя Кавказа я не похож…
Сержант, проигнорировав вопрос, принялся вдумчиво изучать удостоверение традиционного малинового цвета с двуглавым орлом.
– Та-ак… Служба сопровождения и охраны грузов особой важности при Министерстве транспорта Российской Федерации… Старший инспектор Стефан Стефанович Глатков… Что-то имя-отчество у вас… нестандартные, – усмехнулся сержант.
– Так я из Закарпатья родом, – бросил с ответной улыбкой Глотов, про себя удивившись: зачем спецам из отдела обеспечения Дружины было нужно коверкать его имя? – Там имя Стефан в ходу. А фамилия у меня словацкая – от деда.
– Самые бендеровские края, – прокомментировал себе под нос, как бы между прочим, второй милиционер.
– Во-первых, это слово произносится не так, гражданин ефрейтор, – нажимая на невысокое звание собеседника, отреагировал Глотов. – А во вторых, не путайте с Галичиной. Закарпатье как раз было за советскую власть, пока у вас в Москве ее не свергли. Я могу быть свободен? – осведомился он, не без удовольствия отметив, как стушевался политически неграмотный ефрейтор. И сдобрил вопрос некоторой долей простенькой суггестии.
– Да, конечно, – сказал сержант, возвращая удостоверение. – Просим прощения – служба…
Когда милиционеры, откозыряв, ушли, Степан взглянул на «компас». Лучик света указывал совсем в другую сторону, чем несколько минут назад.
Витязь кратко и выразительно охарактеризовал московскую милицию.
Видать, Повелитель Стай проскочил мимо него, пока он выяснял отношения со стражами порядка.
Так оно и было. Отвлеченный милиционерами, он не увидел, как столь нужный ему Андрей Градов вместе с какой-то совершенно ошалевшей девчонкой исчез в дверях метро.
7. Вампир против оборотней
Выделить вампира из толпы в наше время трудно, но возможно. Только не надо высматривать длинных клыков – они умело их скрывают, бледное лицо легко гримируется, а тень они отбрасывают – это точно. Животные чувствуют вампиров. Такая способность есть и у людей, только она задавлена нашей культурой и городским образом жизни, хотя и не у всех. Но даже если тебе удастся распознать вампира, то выследить – никогда…
Во Франции в XVI веке судья Буге отправил на костер около 600 кровопийц. Только во Франции с 1520 по 1630 год наравне с ведьмами и колдунами повесили или сожгли более 30 тысяч «вампиров».
Современный английский автор Эрик Мэпл в своем исследовании «Колдовство» приводит следующий факт:
«Недавно на кладбище монастыря Кланиэк (графство Эссекс) был обнаружен обезглавленный скелет. Череп находился рядом, но был повернут лицевой стороной вниз, то есть по направлению к аду».
Ряд авторов (например, Дон Кальме, Тухолка) упоминают случаи, когда находившиеся при вскрытии могил власти констатировали отсутствие каких бы то ни было признаков разложения на теле; наоборот – иногда на щеках даже был румянец, ногти и волосы отросли, а суставы были гибки и подвижны.
В 1991 году под Новороссийском при перезахоронении покойника, умершего в 1976 году, то есть по прошествии 15 лет, родственники увидели практически неразложившееся тело своего деда, лежавшее в сгнившем гробу.
При жизни этого человека о нем настойчиво распространялись слухи, что он занимался колдовством. Соседи посоветовали заказать в церкви службу о душе покойного, прежде чем перезахоронить его. Однако испуганные родственники, не зная, как объяснить случившееся, предпочли кремировать тело.
В 2000 году возле чешского городка Челяковицы строители обнаружили странное захоронение предположительно начала ХVI века. В одиннадцати ямах лежали останки тринадцати человек, связанных ремнями по рукам, ногам и… с осиновыми кольями, торчащими из левой части груди. У нескольких покойников были отрублены руки и головы. Ученые выяснили, что похороненные – местные жители, причем только мужчины примерно одного возраста. Что произошло в маленькой деревушке? Массовое помешательство, приведшее к трагедии, или эпидемия вампиризма? Тайна кладбища пока не разгадана…
После Второй мировой войны в Риме был арестован человек, который в полнолуние нападал на людей. Жертвы твердили, что это был вампир… Психиатры признали обвиняемого нормальным, но дело закрыли: тот покончил с собой.
ФБР с 1994 года ищет американца Пола Мерриота, убившего 38 девушек, чтобы высосать их кровь.
«…А мой начальник – натуральный вампир! Бледный, все время в темных очках, окна в кабинете всегда занавешены, а смотрит – словно укусить хочет…»
Где трус?
Он бежит!
Где храбрец?
Он лежит!
Зрелище было довольно странное – в одном из подвальных помещений заброшенного дома на полу устроились два элегантно одетых человека – молодой и старый. Старый дремал, молодой слушал музыку, звучащую из безумно дорогого навороченного коммуникатора.
Борис наслаждался рваной нервной мелодией и словами о вещах, ему понятных и очевидных.
«Может, он тоже из наших?» – подумал кайтиф.
Опять за стеной, за спиной, за окном
Проедет ночной экспресс.
Белый кий над зеленым сукном
Проведет перевернутый крест.
У тусклой лампочки тени, как нимб,
И стены в дырках от пуль.
Когда кто-то садится в машину к ним,
Шоферы бросают руль.
И грузовики, как черный поток,
Уходят в бездонный провал,
И души взлетают в небо, где Бог
Отбирает у них права.
Никто не спасется, никто не сбежит.
Дверь открывать не сметь!
И те, кто искал лучшую жизнь,
Найдут не лучшую смерть.
В очках-озерах трещин разлет,
Холодный зрачок пуст,
Он почувствует – в мертвом теле его
Появится мертвый пульс.
Сгорает бабочка в фонаре,
Дымит прозрачная кожа…
А он никогда не увидит Эль-Рей,
И ты не увидишь тоже.
А утром, утром чары падут,
Оковы падут вместе с ними,
И женские губы станут в бреду
Шептать проклятое имя.
Дмитрий тем временем предавался размышлениям. Правильно ли он сделал, что не отправил вместе с Лукой своего «птенца»? Древний мог и в одиночку отбиться от весьма превосходящих сил.
На крайний случай можно прорваться и бежать – на какое-то время магия защитит его от солнца.
Но вот если в бою погибнет Борис, которого он просто может не успеть прикрыть…
С другой стороны, охота волчарами объявлена именно на Бориса. К тому же слишком легкомысленный у него «птенец», и неплохо, чтобы он находился под присмотром. Да, так спокойнее.
Машина задерживалась.
Лука уже дважды звонил и ссылался на пробки в центре и на развязках… Как был деревенщиной, так и остался: нет, чтоб по Кольцевой рвануть – через город путь решил спрямить!
Как скверно вышло! Начиная это дело, Бобров рассчитывал, что все закончится быстро. Всего-то и требовалось – ударить в спину ничего не подозревающим «лохматым», подхватить Повелителя Стай под белы ручки, пока тот не очухался, увезти его в убежище – и дело можно считать сделанным: гару останется только самим перерезать себе мохнатые глотки.
Странно – неужели Чижинский этого не понимает? Или он настолько не терпит его, Дмитрия, что готов пожертвовать перспективой полной победы над давними врагами лишь из ненависти и страха утерять власть? Такое на памяти Второго Магистра случалось – но среди людей, а не среди Ночного Народа.
Пожалуй, так и есть. Ведь как быстро и легко «сдал» он Бориса – «птенца» второго человека в Семье! Даже не потребовал предусмотренной в законе двадцатичетырехчасовой отсрочки для проведения расследования.
Ах, Чижинский, Чижинский!
Что греха таить – оба они были бы безмерно рады увидеть друг друга мертвыми!
За что же все-таки пан Станислав его ненавидит? Уж никак не из-за претензий на единоличную власть, которых у Дмитрия нет. И даже не потому, что как-то, очень давно, он заявил, что не может поляк управлять русскими вампирами! (Правду сказать, ляпнул он это, не подумав, да и не поляк Чижинский, а, строго говоря, белорус.)
Просто так сложилось…
Дмитрию Дмитриевичу вспомнились события почти девяностолетней давности.
Январь 1918-го… Тогда в Москве состоялся тайный съезд глав всех российских Семей для решения вопросов: как им относиться к победе большевиков и что делать в сложившейся ситуации?
Собралось, как и полагалось по Кодексу Вирма, по одному Магистру и одному рядовому Древнему от каждой из Семей – всего тридцать восемь человек.
Впервые за многие годы все Магистры собрались вместе – от самого молодого, еще и года не просидевшего на должности нижегородского мещанина Афанасия Колыванова и лощеного питерца Петра фон Берга, которому пошел только триста второй год, до полуторатысячелетнего Никифора Савмаковича Анахарсова – последнего в мире скифа, который, по слухам, был приобщенеще кем-то из Пяти Великих – первых царей Ночного Народа, внуков самой Лилит, удалившихся от мира в незапамятные времена.
Собрание было единодушно – ничего предпринимать не надо, пусть все идет как идет; не годится Ночному Народу вмешиваться в дела людей. Так было, так есть и так будет, и нечего менять издревле заведенные законы.
Лишь Дмитрий Бобров призвал собравшихся помочь врагам новой власти и, если надо, самим вмешаться в эту борьбу.
Да… Как вспомнить, что все в истории России могло пойти иначе…
Впрочем, не могло: все они просто не поняли его, да и не в состоянии были понять.
– Не уразумел, в чем, собственно, проблема? – издевательски изрек тогда пан Станислав. – Сколько себя помню, время от времени хоть в России, хоть в других землях у людей случаются всякие смуты и бунты. Всегда власти предержащие своей глупостью и никчемностью доводят плебеев до того, что те начинают разносить все вокруг, вздергивать на фонари попавших под руку аристократов и задирать юбки графиням и маркизам. Что сейчас произошло такого, ради чего мы должны рисковать своими жизнями? Я понимаю тебя, Дмитрий, ты же купец-миллионщик, тебе обидно, что господин Ульянов слегка растряс твою мошну… – посмеиваясь, закончил он. – Но мы-то тут при чем? Дела людей – это дела людей, наши дела – это наши дела.
Да, пожалуй, было именно так – каждый из них больше всего боялся за свою шкуру (и Дмитрий готов был это им простить). Боялись случайной пули в голову, боялись, что засветятся перед Инквизицией, да мало ли чего?..
Дмитрий тогда подчинился решению, но уже на следующий день уехал (точнее, бежал) и из Москвы, и из России, прихватив с собой верного Луку и пару мешочков с бриллиантами.
Заблаговременно вывезенного капитала хватило, чтобы начать все заново, а опыт пяти веков позволил вновь разбогатеть. А в 1992 году в Москву вернулся Дмитрий Дмитриевич Бобров – по документам сын эмигранта Боброва, привезя свои немалые капиталы.
Только вспомнить, с каким пиететом встречали его местные чиновники да начальники – словно не их деды и прадеды разрушили тот мир, откуда он был родом. Он принимал их восторги и бормотание о строительстве новой России (с его, потомка русских предпринимателей и хранителя традиций, участием) и их ритуальные рассуждения о злых большевиках – собственных пращурах, с холодным презрением. Пусть их предки были его врагами, но в них – оборванных голодных мужиках, рабочих и солдатах были и сила, и достоинство. Эти же… Гниль!
И вот тогда-то он крупно поссорился с Чижинским – потому что занял, согласно законам вампиров, место Второго Магистра как самый старший в Семье после Станислава. У того уже был приготовлен кандидат – его бывшая любовница Тереза Никольская, главный экономист крупного банка. И вот на тебе – как снег на голову свалился старый недруг! Но формально возразить Чижинский не мог и смирился, затаив злобу.
Кстати, невмешательство не слишком помогло его собратьям – из участников того исторического собрания до сего дня дожили лишь девять, включая и его, Боброва, и Чижинского.
Старик Анахарсов замерз в блокадном Ленинграде, куда приехал как раз перед войной, будучи приглашен в Эрмитаж консультантом по скифскому искусству. Фон Берга пристрелил патруль в Петрограде – аккурат после возвращения. Колыванова подняли на вилы мужики на лесной дороге; уж чем он им не угодил – кто знает? Время-то было лихое…
Исмаила Сайфуллина – казанского Магистра и по совместительству муллу – зарубил шашкой обкурившийся гашиша курбаши где-то в Туркмении; хитрый татарин вел какие-то дела с басмачами. И не помогли ему ни вампирские способности, ни вампирская живучесть, потому как со срубленной головой не то что не поколдуешь, но и не подумаешь.
Иркутский магистр Иконников утонул при переправе через Ангару, когда уходил с каппелевцами. Киевского магистра Вайнштока разорвало немецкой бомбой в 41-м. Семен Бойченко из Одессы был расстрелян в 1937-м как враг народа – даром что был чекист и партиец. Еще шестеро пропали без вести в разные годы, и одно время Дмитрий подозревал, что без Чижинского тут не обошлось. А остальные просто умерли – может быть, шок от переживаемых исторических переломов убил их, закосневших и консервативных, так же, как шок от переломов обычных, убил старого Марасала…
А Чижинский, что любопытно, ничуть не постарел и как был, так и остался Магистром.
Чижинский, Чижинский… Сколько лет он таился под личиной то скромного ночного сторожа, то инвалида с редким кожным заболеванием. Поговаривали, он лечил разных властей предержащих особыми вампирскими способами – и за это не забывал стребовать услуги с них. И что под его бедным домишком в Мытищах с печным отоплением и удобствами во дворе были вырыты подвалы в четыре этажа чуть ли не с бассейном.
И что… Впрочем, о делах Чижинского знал лишь Чижинский да, наверное, еще и Турок (вот кого бы расспросить хорошенько…).
Да, только будучи Магистром, Дмитрий Дмитриевич Бобров понял великую мудрость предков нынешних вампиров, установивших порядок власти в Семьях.
Будь у Ночного Народа один правитель, его рано или поздно бы свергли – как только он бы всем надоел. Отдай власть Совету, как хотел одно время его брат, началась бы форменная смута и непрерывные дрязги. А так – все просто и четко. Враги Первого Магистра собираются вокруг Второго, враги Второго – вокруг Первого.
Телефон опять запиликал, отвлекая от воспоминаний и раздумий.
– Все в порядке, Дмитрий Мстиславович, – сообщил Лука. – Уже подъезжаю. Я вот и плащик ваш захватил, с капюшончиком.
– Все равно – подгони поближе, – сварливо приказал Второй Магистр. Хотя в душе успокоился: все хорошо, что хорошо кончается.
Он бы так не думал, если бы знал, что на подъезжающий «Шевроле» сейчас смотрят несколько недобрых нелюдских глаз. Но и это еще не все – дверь подвала, где коротали утро Дмитрий и Борис, тихо приоткрылась, и внутрь проникли три громадные тени. Двигались они абсолютно бесшумно и очень быстро. Оборотни наконец обнаружили объект большой охоты. Сейчас они перекинулись в свою волчью форму, чтобы эффективнее действовать в узких коридорах подвала. Но с «птенцом» было справиться не так-то просто. Здесь находился его отец, а на что способен Древний, они знали великолепно. Кроме обычной вампирьей силы с ним было еще кое-что – силы, дарованные лишь самым старым вампирам. Убийцы понимали это, а потому не стали ломиться напрямую и осторожно обошли помещение с вампирами. Туда вели три входа, и Древний просто физически не мог контролировать их все.
Борис резко сбросил наушники – накатило предчувствие чего-то неладного. Схватил Боброва за плечо:
– Отец!
Древний, втянув воздух ноздрями, резко встал, отталкивая Бориса назад.
– Держи оружие наготове, – прошипел он. – Хотя этих гостей лучше бы серебром бить. Не высовывайся, я сам разберусь.
«Вирм, еще бы пять минут! Надо предупредить Луку», – пронеслось в голове, но тут сам Лука возник у входа.
– Машина подана, барин, – сказал он, и вдруг лицо его переменилось. Резким движением он выхватил из-под полы «АКМ-74» и разрядил куда-то в темноту. И тут же был буквально снесен бросившимся на него волком.
Еще до того, как раздался заячий вопль кайтифа, Дмитрий с горечью понял, что остался без вернейшего слуги. Почти сразу откуда-то стрелой вылетел варк и кинулся на Бориса.
Бобров краем глаза заметил стремительный бросок волчьего тела и вскинул руку, пересылая энергию – воздух мгновенно сгустился, превращаясь в ураганный порыв, несущийся навстречу зверю. Волка впечатало в стену.
Но Дмитрий слишком уж уверовал в собственные силы, иначе никогда бы не попался в столь элементарную западню. За те секунды, пока он разбирался с первым оборотнем, еще двое вылетели из других проемов и устремились один к Борису, а другой к Дмитрию.
Простой трюк, а он поверил! Ну, конечно же, разве эти шакалы могли поодиночке? Всегда в стае – нападают кучей, трусы! Столь яростные мысли редко посещали хладную голову Дмитрия, ведь за сотни лет он почти позабыл о любых чувствах – будь то ненависть, страх или любовь, но сейчас… Эти твари охотились за его «птенцом», единственным потомком, который действительно относился к нему, как к отцу.